Алан Александр Милн. Винни Пух и Все-Все-Все (пересказ Б.Заходера) ГЛАВА ПЕРВАЯ.
В КОТОРОЙ МЫ ЗНАКОМИМСЯ С ВИННИ-ПУХОМ
И НЕСКОЛЬКИМИ ПЧЕЛАМИ Ну вот, перед вами Винни-Пух. Как видите, он спускается по лестнице вслед за своим другом Кристофером Робином, головой вниз, пересчитывая ступеньки собственным затылком: бум-бум-бум. Другого способа сходить с лестницы он пока не знает. Иногда ему, правда, кажется, что можно бы найти какой-то другой способ, если бы он только мог на минутку перестать бумкать и как следует сосредоточиться. Но увы -- сосредоточиться-то ему и некогда. Как бы то ни было, вот он уже спустился и готов с вами познакомиться. -- Винни-Пух. Очень приятно! Вас, вероятно, удивляет, почему его так странно зовут, а если вы знаете английский, то вы удивитесь еще больше. Это необыкновенное имя подарил ему Кристофер Робин. Надо вам сказать, что когда-то Кристофер Робин был знаком с одним лебедем на пруду, которого он звал Пухом. Для лебедя это было очень подходящее имя, потому что если ты зовешь лебедя громко:"Пу-ух! Пу-ух!"-- а он не откликается, то ты всегда можешь сделать вид, что ты просто понарошку стрелял; а если ты звал его тихо, то все подумают, что ты просто подул себе на нос. Лебедь потом куда-то делся, а имя осталось, и Кристофер Робин решил отдать его своему медвежонку, чтобы оно не пропало зря. А Винни -- так звали самую лучшую, самую добрую медведицу в зоологическом саду, которую очень-очень любил Кристофер Робин. А она очень-очень любила его. Ее ли назвали Винни в честь Пуха, или Пуха назвали в ее честь -- теперь уже никто не знает, даже папа Кристофера Робина. Когда-то он знал, а теперь забыл. Словом, теперь мишку зовут Винни-Пух, и вы знаете почему. Иногда Винни-Пух любит вечерком во что-нибудь поиграть, а иногда, особенно когда папа дома, он больше любит тихонько посидеть у огня и послушать какую-нибудь интересную сказку. В этот вечер... -- Папа, как насчет сказки?-- спросил Кристофер Робин. -- Что насчет сказки?-- спросил папа. -- Ты не мог бы рассказать Винни-Пуху сказочку? Ему очень хочется! -- Может быть, и мог бы,-- сказал папа.-- А какую ему хочется и про кого? -- Интересную, и про него, конечно. Он ведь у нас ТАКОЙ медвежонок! -- Понимаю.-- сказал папа. -- Так, пожалуйста, папочка, расскажи! -- Попробую,-- сказал папа. И он попробовал. Давным-давно -- кажется, в прошлую пятницу -- Винни-Пух жил в лесу один-одинешенек, под именем Сандерс. -- Что значит "жил под именем"?-- немедленно спросил Кристофер Робин. -- Это значит, что на дощечке над дверью было золотыми буквами написано "Мистер Сандерс", а он под ней жил. -- Он, наверно, и сам этого не понимал,-- сказал Кристофер Робин. -- Зато теперь понял,-- проворчал кто-то басом. -- Тогда я буду продолжать,-- сказал папа. Вот однажды, гуляя по лесу, Пух вышел на полянку. На полянке рос высокий-превысокий дуб, а на самой верхушке этого дуба кто-то громко жужжал: жжжжжжж... Винни-Пух сел на траву под деревом, обхватил голову лапами и стал думать. Сначала он подумал так: "Это-- жжжжжж-- неспроста! Зря никто жужжать не станет. Само дерево жужжать не может. Значит, тут кто-то жужжит. А зачем тебе жужжать, если ты -- не пчела? По-моему, так! " Потом он еще подумал-подумал и сказал про себя: "А зачем на свете пчелы? Для того, чтобы делать мед! По-моему, так!" Тут он поднялся и сказал: -- А зачем на свете мед? Для того, чтобы я его ел! По-моему, так, а не иначе! И с этими словами он полез на дерево. Он лез, и лез, и все лез, и по дороге он пел про себя песенку, которую сам тут же сочинил. Вот какую: Мишка очень любит мед! Почему? Кто поймет? В самом деле, почему Мед так нравится ему? Вот он влез еще немножко повыше... и еще немножко... и еще совсем-совсем немножко повыше... И тут ему пришла на ум другая песенка-пыхтелка: Если б мишки были пчелами, То они бы нипочем Никогда и не подумали Так высоко строить дом; И тогда (конечно, если бы Пчелы-- это были мишки!) Нам бы, мишкам, было незачем Лазить на такие вышки! По правде говоря, Пух уже порядком устал, поэтому Пыхтелка получилась такая жалобная. Но ему осталось лезть уже совсем-совсем-совсем немножко. Вот стоит только влезть на эту веточку-- и... ТРРАХ! -- Мама!-- крикнул Пух, пролетев добрых три метра вниз и чуть не задев носом о толстую ветку. -- Эх, и зачем я только...-- пробормотал он, пролетев еще метров пять. -- Да ведь я не хотел сделать ничего пло...-- попытался он объяснить, стукнувшись о следующую ветку и перевернувшись вверх тормашками. -- А все из-за того,-- признался он наконец, когда перекувырнулся еще три раза, пожелал всего хорошего самым нижним веткам и плавно приземлился в колючий-преколючий терновый куст,-- все из-за того, что я слишком люблю мед! Мама!.. Пух выкарабкался из тернового куста, вытащил из носа колючки и снова задумался. И самым первым делом он подумал о Кристофере Робине. -- Обо мне?-- переспросил дрожащим от волнения голосом Кристофер Робин, не смея верить такому счастью. -- О тебе. Кристофер Робин ничего не сказал, но глаза его становились все больше и больше, а щеки все розовели и розовели. Итак, Винни-Пух отправился к своему другу Кристоферу Робину, который жил в том же лесу, в доме с зеленой дверью. -- Доброе утро, Кристофер Робин!-- сказал Пух. -- Доброе утро, Винни-Пух!-- сказал мальчик. -- Интересно, нет ли у тебя случайно воздушного шара? -- Воздушного шара? -- Да, я как раз шел и думал: "Нет ли у Кристофера Робина случайно воздушного шара?" Мне было просто интересно. -- Зачем тебе понадобился воздушный шар? Винни-Пух оглянулся и, убедившись, что никто не подслушивает, прижал лапу к губам и сказал страшным шепотом: -- Мед. -- Что-о? -- Мед!-- повторил Пух. -- Кто же это ходит за медом с воздушными шарами? -- Я хожу!-- сказал Пух. Ну, а как раз накануне Кристофер Робин был на вечере у своего друга Пятачка, и там всем гостям дарили воздушные шарики. Кристоферу Робину достался большущий зеленый шар, а одному из Родных и Знакомых Кролика приготовили большой-пребольшой синий шар, но этот Родственник и Знакомый его не взял, потому что сам он был еще такой маленький, что его не взяли в гости, поэтому Кристоферу Робину пришлось, так и быть, захватить с собой оба шара-- и зеленый и синий. -- Какой тебе больше нравится?-- спросил Кристофер Робин. Пух обхватил голову лапами и задумался глубоко-глубоко. -- Вот какая история, -- сказал он. -- Если хочешь достать мед-- главное дело в том, чтобы пчелы тебя не заметили. И вот, значит, если шар будет зеленый, они могут подумать, что это листик, и не заметят тебя, а если шар будет синий, они могут подумать, что это просто кусочек неба, и тоже тебя не заметят. Весь вопрос-- чему они скорее поверят? -- А думаешь, они не заметят под шариком тебя? -- Может, заметят, а может, и нет,-- сказал Винни-Пух.-- Разве знаешь, что пчелам в голову придет?-- Он подумал минутку и добавил:-- Я притворюсь, как будто я маленькая черная тучка. Тогда они не догадаются! -- Тогда тебе лучше взять синий шарик,-- сказал Кристофер Робин. И вопрос был решен. Друзья взяли с собой синий шар, Кристофер Робин, как всегда (просто на всякий случай), захватил свое ружье, и оба отправились в поход. Винни-Пух первым делом подошел к одной знакомой луже и как следует вывалялся в грязи, чтобы стать совсем-совсем черным, как настоящая тучка. Потом они стали надувать шар, держа его вдвоем за веревочку. И когда шар раздулся так, что казалось, вот-вот лопнет, Кристофер Робин вдруг отпустил веревочку, и Винни-Пух плавно взлетел в небо и остановился там-- как раз напротив верхушки пчелиного дерева, только немного в стороне. -- Ураааа!-- закричал Кристофер Робин. -- Что, здорово?-- крикнул ему из поднебесья Винни-Пух.-- Ну, на кого я похож? -- На медведя, который летит на воздушном шаре! -- А на маленькую черную тучку разве не похож?-- тревожно спросил Пух. -- Не очень. -- Ну ладно, может быть, отсюда больше похоже. А потом, разве знаешь, что придет пчелам в голову! К сожалению, ветра не было, и Пух повис в воздухе совершенно неподвижно. Он мог чуять мед, он мог видеть мед, но достать мед он, увы, никак не мог. Спустя некоторое время он снова заговорил. -- Кристофер Робин!-- крикнул он шепотом. -- Чего? -- По-моему, пчелы что-то подозревают! -- Что именно? -- Не знаю я. Но только, по-моему, они ведут себя подозрительно! -- Может, они думают, что ты хочешь утащить у них мед? -- Может, и так. Разве знаешь, что пчелам в голову придет! Вновь наступило недолгое молчание. И опять послышался голос Пуха: -- Кристофер Робин! -- Что? -- У тебя дома есть зонтик? -- Кажется, есть. -- Тогда я тебя прошу: принеси его сюда и ходи тут с ним взад и вперед, а сам поглядывай все время на меня и приговаривай: "Тц-тц-тц, похоже, что дождь собирается!" Я думаю, тогда пчелы нам лучше поверят. Ну, Кристофер Робин, конечно, рассмеялся про себя и подумал: "Ах ты, глупенький мишка!"-- но вслух он этого не сказал, потому что он очень любил Пуха. И он отправился домой за зонтиком. -- Наконец-то!-- крикнул Винни-Пух, как только Кристофер Робин вернулся.-- А я уже начал беспокоиться. Я заметил, что пчелы ведут себя совсем подозрительно! -- Открыть зонтик или не надо? -- Открыть, но только погоди минутку. Надо действовать наверняка. Самое главное -- это обмануть пчелиную царицу. Тебе ее оттуда видно? -- Нет. -- Жаль, жаль. Ну, тогда ты ходи с зонтиком и говори: "Тц-тц-тц, похоже, что дождь собирается", а я буду петь специальную Тучкину Песню-- такую, какую, наверно, поют все тучки в небесах... Давай! Кристофер Робин принялся расхаживать взад и вперед под деревом и говорить, что, кажется, дождь собирается, а Винни-Пух запел такую песню: Я Тучка, Тучка, Тучка, А вовсе не медведь, Ах, как приятно Тучке По небу лететь! Ах, в синем-синем небе Порядок и уют-- Поэтому все Тучки Так весело поют! Но пчелы, как ни странно, жужжали все подозрительнее и подозрительнее. Многие из них даже вылетели из гнезда и стали летать вокруг Тучки, когда она запела второй куплет песни. А одна пчела вдруг на минутку присела на нос Тучки и сразу же снова взлетела. -- Кристофер -- ай! -- Робин! -- закричала Тучка. -- Что? -- Я думал, думал и наконец все понял. Это неправильные пчелы! -- Да ну? -- Совершенно неправильные! И они, наверно, делают неправильный мед, правда? -- Ну да? -- Да. Так что мне, скорей всего, лучше спуститься вниз. -- А как?-- спросил Кристофер Робин. Об этом Винни-Пух как раз еще и не подумал. Если он выпустит из лап веревочку, он упадет и опять бумкнет. Эта мысль ему не понравилась. Тогда он еще как следует подумал и потом сказал: -- Кристофер Робин, ты должен сбить шар из ружья. Ружье у тебя с собой? -- Понятно, с собой,-- сказал Кристофер Робин.-- Но если я выстрелю в шарик, он же испортится! -- А если ты не выстрелишь, тогда испорчусь я,-- сказал Пух. Конечно, тут Кристофер Робин сразу понял, как надо поступить. Он очень тщательно прицелился в шарик и выстрелил. -- Ой-ой-ой!-- вскрикнул Пух. -- Разве я не попал? -- спросил Кристофер Робин. -- Не то чтобы совсем не попал,-- сказал Пух,-- но только не попал в шарик! -- Прости, пожалуйста,-- сказал Кристофер Робин и выстрелил снова. На этот раз он не промахнулся. Воздух начал медленно выходить из шарика, и Винни-Пух плавно опустился на землю. Правда, лапки у него совсем одеревенели, оттого что ему пришлось столько времени висеть, держась за веревочку. Целую неделю после этого происшествия он не мог ими пошевелить, и они так и торчали кверху. Если ему на нос садилась муха, ему приходилось сдувать ее: "Пухх! Пуххх!" И, может быть -- хотя я в этом не уверен,-- может быть, именно тогда-то его и назвали Пухом. -- Сказке конец?-- спросил Кристофер Робин. -- Конец этой сказке. А есть и другие. -- Про Пуха и про меня? -- И про Кролика, про Пятачка, и про всех остальных. Ты сам разве не помнишь? -- Помнить-то я помню, но когда хочу вспомнить, то забываю... -- Ну, например, однажды Пух и Пятачок решили поймать Слонопотама... -- А поймали они его? -- Нет. -- Где им! Ведь Пух совсем глупенький. А я его поймал? -- Ну, услышишь-- узнаешь. Кристофер Робин кивнул. -- Понимаешь, папа, я-то все помню, а вот Пух забыл, и ему очень-очень интересно послушать опять. Ведь это будет настоящая сказка, а не просто так... вспоминание. -- Вот и я так думаю. Кристофер Робин глубоко вздохнул, взял медвежонка за заднюю лапу и поплелся к двери, волоча его за собой. У порога он обернулся и сказал: -- Ты придешь посмотреть, как я купаюсь? -- Наверно,-- сказал папа. -- А ему не очень было больно, когда я попал в него из ружья? -- Ни капельки,-- сказал папа. Мальчик кивнул и вышел, и через минуту папа услышал, как Винни-Пух поднимается по лесенке: бум-бум-бум. ГЛАВА ВТОРАЯ.
В КОТОРОЙ ВИННИ-ПУХ ПОШЕЛ В ГОСТИ,
А ПОПАЛ В БЕЗВЫХОДНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ Как-то днем известный своим друзьям, а значит, теперь и вам, Винни-Пух (кстати, иногда для краткости его звали просто Пух) не спеша прогуливался по Лесу с довольно важным видом, ворча себе под нос новую песенку. Ему было чем гордиться-- ведь эту песенку-ворчалку он сам сочинил только сегодня утром, занимаясь, как обычно, утренней гимнастикой перед зеркалом. Надо вам сказать, что Винни-Пух очень хотел похудеть и потому старательно занимался гимнастикой. Он поднимался на носки, вытягивался изо всех сил и в это время пел так: -- Тара-тара-тара-ра! А потом, когда он наклонялся, стараясь дотянуться передними лапками до носков, он пел так: -- Тара-тара-ой, караул, трам-пам-па! Ну, вот так и сочинилась песенка-ворчалка, и после завтрака Винни все время повторял ее про себя, все ворчал и ворчал, пока не выучил ее всю наизусть. Теперь он знал ее всю от начала до конца. Слова в этой Ворчалке были приблизительно такие: Тара-тара-тара-ра ! Трам-пам-пам-тарарам-пам-па! Тири-тири-тири-ри, Трам-пам-пам-тиририм-пим-пи! И вот, ворча себе под нос эту Ворчалку и размышляя-- а размышлял Винни-Пух о том, что было бы, если бы он , Винни, был не Винни-Пухом, а кем-нибудь совсем-совсем другим, - наш Винни незаметно дошел до песчаного откоса, в котором была большая дыра. -- Ага! - сказал Пух. (Трам-пам-пам-тирирам-пам-па!) - Если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю, то дыра - это нора, а нора - это Кролик, а Кролик - это подходящая компания, а подходящая компания - это такая компания, где меня чем-нибудь угостят и с удовольствием послушают мою Ворчалку. И все такое прочее! Тут он наклонился, сунул голову в нору и крикнул: -- Эй! Кто-нибудь дома? Вместо ответа послышалась какая-то возня, а потом снова стало тихо. -- Я спросил: "Эй! Кто-нибудь дома?"-- повторил Пух громко-громко. -- Нет!-- ответил чей-то голос.-- И незачем так орать,-- прибавил он,-- я и в первый раз прекрасно тебя понял. -- Простите! -- сказал Винни-Пух.-- А что, совсем-совсем никого нет дома? -- Совсем-совсем никого!-- отвечал голос. Тут Винни-Пух вытащил голову из норы и задумался. Он подумал так: "Не может быть, чтобы там совсем-совсем никого не было! Кто-то там все-таки есть-- ведь кто-нибудь должен же был сказать: "Совсем-совсем никого!" Поэтому он снова наклонился, сунул голову в отверстие норы и сказал: -- Слушай, Кролик, а это не ты? -- Нет, не я!-- сказал Кролик совершенно не своим голосом. -- А разве это не твой голос? -- По-моему, нет,-- сказал Кролик.-- По-моему, он совсем, ну ни капельки не похож! И не должен бытьпохож! -- Вот как?-- сказал Пух. Он снова вытащил голову наружу, еще раз задумался, а потом опять сунул голову обратно и сказал: -- Будьте так добры, скажите мне, пожалуйста, куда девался Кролик? -- Он пошел в гости к своему другу Винни-Пуху. Они, знаешь, какие с ним друзья! Тут Винни-Пух прямо охнул от удивления. -- Так ведь это же я!-- сказал он. -- Что значит "я"? "Я" бывают разные! -- Это "я" значит: это я, Винни-Пух! На этот раз удивился Кролик. Он удивился еще больше Винни. -- А ты в этом уверен?-- спросил он. -- Вполне, вполне уверен!-- сказал Винни-Пух. -- Ну хорошо, тогда входи! И Винни полез в нору. Он протискивался, протискивался, протискивался и наконец очутился там. -- Ты был совершенно прав,-- сказал Кролик, осмотрев его с головы до ног.-- Это действительно ты! Здравствуй, очень рад тебя видеть! -- А ты думал, кто это? -- Ну, я думал, мало ли кто это может быть! Сам знаешь, тут, в Лесу нельзя пускать в дом кого попало! Осторожность никогда не повредит. Ну ладно. А не пора ли чем-нибудь подкрепиться? Винни-Пух был всегда не прочь немного подкрепиться, в особенности часов в одиннадцать утра , потому что в это время завтрак уже давно окончился, а обед еще и не думал начинаться. И, конечно, он страшно обрадовался, увидев, что Кролик достает чашки и тарелки. А когда Кролик спросил "Тебе чего намазать -- меду или сгущенного молока?" -- Пух пришел в такой восторг, что выпалил: "И того и другого!" Правда, спохватившись, он, чтобы не показаться очень жадным, поскорее добавил: "А хлеба можно вообще не давать!" И тут он замолчал и долго-долго ничего не говорил, потому что рот у него был ужасно занят. А спустя долгое время, мурлыкая что-то сладким-сладким голоском-- голос у него стал прямо-таки медовый!-- Пух встал из-за стола, от всей души пожал Кролику лапу и сказал, что ему пора идти. -- Уже пора?-- вежливо спросил Кролик. Нельзя ручаться, что он не подумал про себя: "Не очень-то вежливо уходить из гостей сразу, как только ты наелся". Но вслух он этого не сказал, потому что он был очень умный Кролик. Вслух он спросил: -- Уже пора? -- Ну,-- замялся Пух,-- я мог бы побыть еще немного, если бы ты... если бы у тебя...-- запинался он и при этом почему-то не сводил глаз с буфета. -- По правде говоря,-- сказал Кролик,-- я сам собирался пойти погулять. -- А-а, ну хорошо, тогда и я пойду. Всего хорошего. -- Ну, всего хорошего, если ты больше ничего не хочешь. -- А разве еще что-нибудь есть?-- с надеждой спросил Пух, снова оживляясь. Кролик заглянул во все кастрюли и банки и со вздохом сказал: -- Увы. совсем ничего не осталось! -- Я так и думал,-- сочувственно сказал Пух, покачав головой.-- Ну, до свиданья, мне пора идти. И он полез из норы. Он изо всех сил тянул себя передними лапками и изо всей мочи толкал себя задними лапками, и спустя некоторое время на воле оказался его нос... потом уши... потом передние лапы... потом плечи... а потом... А потом Винни-Пух закричал: -- Ай, спасите! Я лучше полезу назад! Еще потом он закричал: -- Ай, помогите! Нет, уж лучше вперед! И, наконец, он завопил отчаянным голосом: -- Ай-ай-ай, спасите-помогите! Не могу ни взад ни вперед! Тем временем Кролик, который, как мы помним, собирался пойти погулять, видя, что парадная дверь забита, выбежал наружу черным ходом и, обежав кругом, подошел к Пуху. -- Ты что-- застрял?-- спросил он. -- Не-ет, я просто отдыхаю,-- ответил Пух, стараясь говорить веселым голосом.-- Просто отдыхаю думаю кой о чем и пою песенку... -- Ну-ка, дай мне лапу,-- строго сказал Кролик. Винни-Пух протянул ему лапу, и Кролик стал его тащить. Он тащил и тащил, он тянул и тянул, пока Винни ну закричал: -- Ой-ой-ой! Больно! -- Теперь все ясно,-- сказал Кролик,-- ты застрял -- Все из-за того,-- сердито сказал Пух,-- что выход слишком узкий! -- Нет, все из-за того, что кто-то пожадничал!-- строго сказал Кролик.-- За столом мне все время казалось, хотя из вежливости я этого не говорил, что кто-то слишком много ест! И я твердо знал, что этот "кто-то" -- не я! Делать нечего, придется сбегать за Кристофером Робином. Кристофер Робин, друг Винни-Пуха и Кролика, жил, как вы помните, совсем в другом конце Леса. Но он сразу же прибежал на помощь и, когда увидел переднюю половину Винни-Пуха, сказал: "Ах ты, глупенький мой мишка!"-- таким ласковым голосом, что у всех сразу стало легче на душе. -- А я как раз начал думать,-- сказал Винни, слегка хлюпая носом,-- что вдруг бедному Кролику уже никогда-никогда не придется ходить через парадную дверь... Я бы тогда очень-очень огорчился... -- Я тоже,-- сказал Кролик. -- Не придется ходить через парадную дверь?-- переспросил Кристофер Робин.-- Почему? Пожалуй, придется... -- Ну вот и хорошо,-- сказал Кролик. -- Пожалуй, придется втолкнуть тебя в нору, если мы не сможем тебя вытащить, -- закончил Кристофер Робин. Тут Кролик задумчиво почесал за ухом и сказал,что ведь если Винни-Пуха втолкнуть в нору, то он там останется насовсем. И что хотя он, Кролик, всегда безумно рад видеть Винни-Пуха, но все-таки, что ни говори, одним полагается жить на земле, а другим под землей, и... -- По-твоему, я теперь никогда-никогда не выйду на волю? -- спросил Пух жалобно. -- По-моему, если ты уже наполовину вылез, жаль останавливаться на полпути,-- сказал Кролик. Кристофер Робин кивнул головой. -- Выход один,-- сказал он,-- нужно подождать, пока ты опять похудеешь. -- А долго мне нужно худеть? -- испуганно спросил Пух. -- Да так, с недельку. -- Ой, да не могу же я торчать тут целую неделю! -- Торчать-то ты как раз отлично можешь, глупенький мой мишка. Вот вытащить тебя отсюда-- это дело похитрее! -- Не горюй, мы будем читать тебе вслух!-- весело воскликнул Кролик.-- Только бы снег не пошел... Да, вот еще что,-- добавил он,-- ты, дружок, занял у меня почти всю комнату... Можно, я буду вешать полотенца на твои задние ноги? А то они торчат там совершенно зря, а из них выйдет чудесная вешалка для полотенец! -- Ой-ой-ой, це-е-лу-ю неделю!-- грустно сказал Пух.-- А как же обедать?! -- Обедать, дорогой мой, не придется! -- сказал Кристофер Робин. -- Ведь ты должен скорей похудеть! Вот читать вслух-- это мы тебе обещаем! Медвежонок хотел вздохнуть, но не смог-- настолько крепко он застрял. Он уронил слезинку и сказал: -- Ну, уж вы тогда хотя бы читайте мне какую-нибудь удобоваримую книгу, которая может поддержать и утешить несчастного медвежонка в безвыходном положении... И вот целую неделю Кристофер Робин читал вслух именно такую удобоваримую, то есть понятную и интересную, книжку возле Северного Края Пуха, а Кролик вешал выстиранное белье на его Южный Край... И тем временем Пух становился все тоньше, и тоньше, и тоньше. А когда неделя кончилась, Кристофер Робин сказал: -- Пора! Он ухватился за передние лапы Пуха, Кролик ухватился за Кристофера Робина, а все Родные и Знакомые Кролика (их было ужасно много!) ухвати.тись за Кролика и стали тащить изо всей мочи. И сперва Винни-Пух говорил одно слово: -- Ой! А потом другое слово: -- Ох! И вдруг-- совсем-совсем вдруг-- он сказал: -- Хлоп!-- точь-в-точь как говорит пробка, когда она вылетает из бутылки. Тут Кристофер Робин, и Кролик, и все Родные и Знакомые Кролика сразу полетели вверх тормашками! Получилась настоящая куча мала. А на верху этой кучи очутился Винни-Пух-- свободный! Винни-Пух важно кивнул всем своим друзьям в знак благодарности и с важным видом отправился гулять по Лесу, напевая свою песенку. А Кристофер Робин посмотрел ему вслед и ласково прошептал: -- Ах ты, глупенький мой мишка! ГЛАВА ТРЕТЬЯ.
В КОТОРОЙ ПУХ И ПЯТАЧОК ОТПРАВИЛИСЬ НА ОХОТУ
И ЧУТЬ-ЧУТЬ НЕ ПОЙМАЛИ БУКУ Лучший друг Винни-Пуха, крошечный поросенок, которого звали Пятачок, жил в большом-пребольшом доме, в большом-пребольшом дереве. Дерево стояло в самой середине Леса, дом был в самой середине дерева, а Пяточок жил в самой середине дома. А рядом с домом стоял столбик, на котором была прибита поломанная доска с надписью, и тот, кто умел немножко читать, мог прочесть: Посторонним В. Больше никто ничего не мог прочесть, даже тот, кто умел читать совсем хорошо. Как-то Кристофер Робин спросил у Пятачка, что тут, на доске, написано. Пятачок сразу же сказал, что тут написано имя его дедушки и что эта доска с надписью-- их фамильная реликвия, то есть семейная драгоценность. Кристофер Робин сказал, что не может быть такого имени-- Посторонним В., а Пятачок ответил, что нет, может, нет, может, потому что дедушку же так звали! И "В"-- это просто сокращение, а полностью дедушку звали Посторонним Вилли, а это тоже сокращение имени Вильям Посторонним. -- У дедушки было два имени,-- пояснил он,-- специально на тот случай, если он одно где-нибудь потеряет. -- Подумаешь! У меня тоже два имени,-- сказал Кристофер Робин. -- Ну вот, что я говорил!-- сказал Пятачок.-- Значит, я прав! Был чудесный зимний день. Пятачок, разметавший снег у дверей своего дома, поднял голову и увидел не кого иного, как Винни-Пуха. Пух медленно шел куда-то, внимательно глядя себе под ноги, и так глубоко задумался, что, когда Пятачок окликнул его, он и не подумал остановиться. -- Эй, Пух!-- закричал Пятачок.-- Здорово, Пух! Ты что там делаешь? -- Охочусь!-- сказал Пух. -- Охотишься? На кого? -- Выслеживаю кого-то!-- таинственно ответил Пух. Пятачок подошел к нему поближе: -- Выслеживаешь? Кого? -- Вот как раз об этом я все время сам себя спрашиваю,-- сказал Пух.-- В этом весь вопрос: кто это? -- А как ты думаешь, что ты ответишь на этот вопрос? -- Придется подождать, пока я с ним встречусь,-- сказал Винни-Пух.-- Погляди-ка сюда.-- Он показал на снег прямо перед собой.-- Что ты тут видишь? -- Следы,-- сказал Пятачок.-- .Отпечатки лап!-- Пятачок даже взвизгнул от волнения.-- Ой, Пух! Ты думаешь... это... это... страшный Бука?! -- Может быть,-- сказал Пух.-- Иногда как будто он, а иногда как будто и не он. По следам разве угадаешь? Он замолчал и решительно зашагал вперед по следу, а Пятачок, помедлив минутку-другую, побежал за ним. Внезапно Винни-Пух остановился и нагнулся к земле. -- В чем дело?-- спросил Пятачок. -- Очень странная вещь,-- сказал медвежонок.-- Теперь тут, кажется, стало два зверя. Вот к этому-- Неизвестно Кому-- подошел другой-- Неизвестно Кто, и они теперь гуляют вдвоем. Знаешь чего, Пятачок? Может быть, ты пойдешь со мной, а то вдруг это окажутся Злые Звери? Пятачок мужественно почесал за ухом и сказал, что до пятницы он совершенно свободен и с большим удовольствием пойдет с Пухом, в особенности если там Настоящий Бука. -- Ты хочешь сказать, если там два Настоящих Буки,-- уточнил Винни-Пух, а Пятачок сказал, что это все равно, ведь до пятницы ему совершенно нечего делать. И они пошли дальше вместе. Следы шли вокруг маленькой ольховой рощицы... и, значит, два Буки, если это были они, тоже шли вокруг рощицы, и, понятно, Пух и Пятачок тоже пошли вокруг рощицы. По пути Пятачок рассказывал Винни-Пуху интересные истории из жизни своего дедушки Посторонним В. Например, как этот дедушка лечился от ревматизма после охоты и как он на склоне лет начал страдать одышкой, и всякие другие занятные вещи. А Пух все думал, как же этот дедушка выглядит. И ему пришло в голову, что вдруг они сейчас охотятся как раз на двух дедушек, и интересно, если они поймают этих дедушек, можно ли будет взять хоть одного домой и держать его у себя, и что, интересно, скажет по этому поводу Кристофер Робин. А следы все шли и шли перед ними... Вдруг Винни-Пух снова остановился как вкопанный. -- Смотри!-- закричал он шепотом и показал на снег. -- Куда?-- тоже шепотом закричал Пятачок и подскочил от страха. Но, чтобы показать, что он подскочил не от страха, а просто так, он тут же подпрыгнул еще разика два, как будто ему просто захотелось попрыгать. -- Следы,-- сказал Пух.-- Появился третий зверь! -- Пух,-- взвизгнул Пятачок,-- ты думаешь, это еще один Бука? -- Нет, не думаю,-- сказал Пух,-- потому что следы совсем другие... Это, может быть, два Буки, а один, скажем... скажем, Бяка... Или же, наоборот, два Бяки, а один, скажем... скажем, Бука... Надо идти за ними, ничего не поделаешь. И они пошли дальше, начиная немного волноваться, потому что ведь эти три Неизвестных Зверя могли оказаться Очень Страшными Зверями. И Пятачку ужасно хотелось, чтобы его милый Дедушка Посторонним В. был бы сейчас тут, а не где-то в неизвестном месте... А Пух думал о том, как было бы хорошо, если бы они вдруг, совсем-совсем случайно, встретили Кристофера Робина,-- конечно, просто потому, что он, Пух, так любит Кристофера Робина!.. И тут совершенно неожиданно Пух остановился в третий раз и облизал кончик своего носа, потому что ему вдруг стало страшно жарко. Перед ними были следы четырех зверей! -- Гляди, гляди, Пятачок! Видишь? Стало три Буки и один Бяка! Еще один Бука прибавился!.. Да, по-видимому, так и было! Следы, правда, немного путались и перекрещивались друг с другом, но, совершенно несомненно, это были следы четырех комплектов лап. -- Знаешь что?-- сказал Пятачок, в свою очередь, облизав кончик носа и убедившись, что это очень мало помогает.-- Знаешь что? По-моему, я что-то вспомнил. Да, да! Я вспомнил об одном деле, которое я забыл сделать вчера, а завтра уже не успею... В общем, мне нужно скорее пойти домой и сделать это дело. -- Давай сделаем это после обеда,-- сказал Пух,-- я тебе помогу. -- Да, понимаешь, это не такое дело, которое можно сделать после обеда,-- поскорее сказал Пятачок.-- Это такое специальное утреннее дело. Его обязательно надо сделать утром, лучше всего часов в... Который час, ты говорил? -- Часов двенадцать,-- сказал Пух, посмотрев на солнце. -- Вот, вот, как ты сам сказал, часов в двенадцать. Точнее, от двенадцати до пяти минут первого! Т ак что ты уж на меня не обижайся, а я... Ой, мама! Кто там? Пух посмотрел на небо, а потом, снова услышав чей-то свист, взглянул на большой дуб и увидел кого-то на ветке. -- Да это же Кристофер Робин!-- сказал он. -- А-а, ну тогда все в порядке,-- сказал Пятачок,-- с ним тебя никто не тронет. До свиданья! И он побежал домой что было духу, ужасно довольный тем, что скоро окажется в полной безопасности. Кристофер Робин не спеша слез с дерева. -- Глупенький мой мишка,-- сказал он,-- чем это ты там занимался? Я смотрю, сначала ты один обошел два раза вокруг этой рощицы, потом Пятачок побежал за тобой, и вы стали ходить вдвоем... Сейчас, по-моему, вы собирались обойти ее в четвертый раз по своим собственным следам!.. -- Минутку,-- сказал Пух, подняв лапу. Он присел на корточки и задумался-- глубоко-глубоко. Потом он приложил свою лапу к одному следу... Потом он два раза почесал за ухом и поднялся. -- Н-да...-- сказал он.-- Теперь я понял,-- добавил он.-- Я даже не знал, что я такой глупый простофиля!-- сказал Винни-Пух.-- Я самый бестолковый медвежонок на свете! -- Что ты! Ты самый лучший медвежонок на свете!-- утешил его Кристофер Робин. -- Правда?-- спросил Пух. Он заметно утешился. И вдруг он совсем просиял:-- Что ни говори, а уже пора обедать,-- сказал он. И он пошел домой обедать. ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ.
В КОТОРОЙ ИА-ИА ТЕРЯЕТ ХВОСТ, А ПУХ НАХОДИТ Старый серый ослик Иа-Иа стоял одинодинешенек в заросшем чертополохом уголке Леса.широко расставив передние ноги и свесив голову набок, и думал о Серьезных Вещах. Иногда он грустно думал: "Почему?", а иногда: "По какой причине?", а иногда он думал даже так: "Какой же отсюда следует вывод?" И неудивительно, что порой он вообще переставал понимать, о чем же он, собственно, думает. Поэтому, сказать вам по правде, услышав тяжелые шаги Винни-Пуха, Иа очень обрадовался, что может на минутку перестать думать и просто поздороваться. -- Как самочувствие?-- по обыкновению уныло спросил он. -- А как твое?-- спросил Винни-Пух. Иа покачал головой. -- Не очень как!-- сказал он.-- Или даже совсем никак. Мне кажется, я уже очень давно не чувствовал себя как. -- Ай-ай-ай,-- сказал Пух,-- очень грустно! Дай-ка я на тебя посмотрю. Иа-Иа продолжал стоять, понуро глядя в землю, и Винни-Пух обошел вокруг него. -- Ой, что это случилось с твоим хвостом?-- спросил он удивленно. -- А что с ним случилось?-- сказал Иа-Иа. -- Его нет! -- Ты не ошибся? -- Хвост или есть, или его нет. По-моему, тут нельзя ошибиться. А твоего хвоста нет. -- А что же тогда там есть? -- Ничего. -- Ну-ка, посмотрим,-- сазал Иа-Иа. И он медленнио повернулся к тому месту, где недавно был его хвост; затем, заметив, что ему никак не удается его догнать, он стал поворачиваться в обратную сторону, пока не вернулся туда, откуда начал, а тогда он опустил голову и посмотрел снизу и наконец сказал, глубоко и печально вздыхая: -- Кажется, ты прав. -- Конечно, я прав,-- сказал Пух. -- Это вполне естественно,-- грустно сказал Иа-Иа.-- Теперь все понятно. Удивляться не приходится. -- Ты, наверно, его где-нибудь позабыл,-- сказал Винни-Пух. -- Наверно, его кто-нибудь утащил...-- сказал Иа-Иа.-- Чего от них ждать! -- добавил он после большой паузы. Пух чувствовал, что он должен сказать что-нибудь полезное, но не мог придумать, что именно. И он решил вместо этого сделать что-нибудь полезное. -- Иа-Иа,-- торжественно произнес он,-- я, Винни-Пух, обещаю тебе найти твой хвост. -- Спасибо, Пух,-- сказал Иа.-- Ты настоящий друг. Не то что некоторые! И Винни-Пух отправился на поиски хвоста. Он вышел в путь чудесным весенним утром. Маленькие прозрачные облачка весело играли на синем небе. Они то набегали на солнышко, словно хотели его закрыть, то поскорее убегали, чтобы дать и другим побаловаться. А солнце весело светило, не обращая на них никакого внимания, и сосна, которая носила свои иголки круглый год не снимая, казалась старой и потрепанной рядом с березками, надевшими новые зеленые кружева. Винни шагал мимо сосен и елок, шагал по склонам, заросшим можжевельником и репейником, шагал по крутым берегам ручьев и речек, шагал среди груд камней и снова среди зарослей, и вот наконец, усталый и голодный, он вошел в Дремучий Лес, потому что именно там, в Дремучем Лесу, жила Сова. "А если кто-нибудь что-нибудь о чем-нибудь знает,-- сказал медвежонок про себя,-- то это, конечно, Сова. Или я не Винни-Пух,-- сказал он.-- А я-- он,-- добавил Винни-Пух.-- Значит, все в порядке! " Сова жила в великолепном замке "Каштаны". Да, это был не дом, а настоящий замок. Во всяком случае, так казалось медвежонку, потому что на двери замка был и звонок с кнопкой, и колокольчик со шнурком. Под звонком было прибито объявление: ПРОШУ НАЖАТЬ ЭСЛИ НЕ АТКРЫВАЮТ А под колокольчиком другое объявление: ПРОШУ ПАДЕРГАТЬ ЭСЛИ НЕ АТКРЫВАЮТ Оба эти объявления написал Кристофер Робин, который один во всем Лесу умел писать. Даже Сова, хотя она была очень-очень умная и умела читать и даже подписывать свое имя -- С а в а, и то не сумела бы правильно написать такие трудные слова. Винни-Пух внимательно прочел оба объявления, сначала слева направо, а потом-- на тот случай, если он что-нибудь пропустил,-- справа налево. Потом, для верности, он нажал кнопку звонка и постучал по ней, а потом он подергал шнурок колокольчика и крикнул очень громким голосом: -- Сова! Открывай! Пришел Медведь. Дверь открылась, и Сова выглянула наружу. -- Здравствуй, Пух,-- сказала она.-- Какие новости? -- Грустные и ужасные,-- сказал Пух,-- потому что Иа-Иа, мой старый друг, потерял свой хвост, и он очень убивается о нем. Будь так добра, скажи мне, пожалуйста, как мне его найти? -- Ну,-- сказала Сова,-- обычная процедура в таких случаях нижеследующая... -- Что значит Бычья Цедура?-- сказал Пух.-- Ты не забывай, что у меня в голове опилки и длинные слова меня только огорчают. -- Ну, это означает то, что надо сделать. -- Пока она означает это, я не возражаю,-- смиренно сказал Пух. -- А сделать нужно следующее: во-первых, сообщи в прессу. Потом... -- Будь здорова,-- сказал Пух, подняв лапу.-- Так что мы должны сделать с этой... как ты сказала? Ты чихнула, когда собиралась сказать. -- Я не чихала. -- Нет, Сова, ты чихнула. -- Прости, пожалуйста, Пух, но я не чихала. Нельзя же чихнуть и не знать, что ты чихнул. -- Ну и нельзя знать, что кто-то чихнул, когда никто не чихал. -- Я начала говорить: сперва сообщи... -- Ну вот ты опять! Будь здорова,-- грустно сказал Винни-Пух. -- Сообщи в печать,-- очень громко и внятно сказала Сова.-- Дай в газету объявление и пообещай награду. Надо написать, что мы дадим что-нибудь хорошенькое тому, кто найдет хвост Иа-Иа. -- Понятно, понятно, -- сказал Пух, кивая головой. -- Кстати, насчет "чего-нибудь хорошенького",-- продолжал он сонно,-- я обычно как раз в это время не прочь бы чем-нибудь хорошенько подкре...-- И он покосился на буфет, стоявший в углу комнаты Совы.-- Скажем, ложечкой сгущенного молока или еще чем-нибудь, например, одним глоточком меду... -- Ну вот,-- сказала Сова,-- мы, значит, напишем наше объявление, и его расклеят по всему Лесу. "Ложечка меду,-- пробормотал медвежонок про себя, -- или... или уж нет, на худой конец". И он глубоко вздохнул и стал очень стараться слушать то, что говорила Сова. А Сова говорила и говорила какие-то ужасно длинные слова, и слова эти становились все длиннее и длиннее... Наконец она вернулась туда, откуда начала, и стала объяснять, что написать это объявление должен Кристофер Робин. -- Это ведь он написал объявления на моей двери. Ты их видел, Пух? Пух уже довольно давно говорил по очереди то "да", то "нет" на все, что бы ни сказала Сова. И так как в последний раз он говорил "да, да", то на этот раз он сказал: "Нет, нет, никогда!"-- хотя не имел никакого понятия, о чем идет речь. -- Как, ты их не видел?-- спросила Сова, явно удивившись.-- Пойдем посмотрим на них. Они вышли наружу, и Пух посмотрел на звонок и на объявление под ним и взглянул на колокольчик и шнурок, который шел от него, и чем больше он смотрел на шнурок колокольчика, тем больше он чувствовал, что он где-то видел что-то очень похожее... Где-то совсем в другом месте, когда-то раньше... -- Красивый шнурок, правда?-- сказала Сова. Пух кивнул. -- Он мне что-то напоминает,-- сказал он,-- но я не могу вспомнить что. Где ты его взяла? -- Я как-то шла по лесу, а он висел на кустике, и я сперва подумала, что там кто-нибу