Андре Моруа. Обращение рядового Броммита
Каждое утро денщик полковника Паркера приходил будить лейтенанта Орэля
[француз, литератор, главное действующее лицо романов А.Моруа "Молчание
полковника Брэмбляя (1918) и "Речи доктора О'Грэди" (1921)], переводчика
штаба английской дивизии. Денщик был старый служака, коренастый и хитрый.
Раскладывая с необычайной ловкостью и сноровкой одежду лейтенанта, он в то
же время объяснял молодому французу неписаные законы, действующие в армии.
- Как вам известно, господин лейтенант, английский солдат обязан в
мирное время посещать церковь каждое воскресенье. Когда приходит пора
собираться к обедне, дежурный офицер командует: "Стройтесь по
вероисповеданиям!" - и англикане [приверженцы государственной церкви в
Англии, разновидности протестантизма; сохраняют церковную иерархию, пышный
культ], пресвитерианцы [отрицают роскошь обрядов католической церкви,
отвергают власть епископа, признавая лишь выборного священника
(пресвитера) как служителя культа и главу самоуправляющейся религиозной
общины], католики в парадной форме направляются в свои церкви.
Дежурный офицер ведет отряд своих единоверцев. Во главе каждого из
остальных отрядов идет старший унтер-офицер соответствующей религии. Уж
тут никак не отвертишься, как бы ты ни старался.
Конечно, раз человек пошел на военную службу, ему приходится мириться
со многим. Но гнуснее этого хождения в церковь ничего нет. Не думайте,
господин лейтенант, что я какой-нибудь там безбожник - я верю в бога не
хуже других... Я охотно пою церковные гимны, и проповедь я не прочь
послушать, если старикан говорит складно. А вот уж наводить на себя
красоту по воскресеньям перед обедней - этого я терпеть не мог, это меня
из себя выводило... Вы всегда видите нас в походной форме; парадной формы,
в которой мы ходим в церковь, вы не видали... Ах! будь она проклята! Она
ярко-красная, золота на ней столько, что глазам больно, нагрудники из
белой кожи; и осмотр перед выступлением - тоже дело нешуточное, не пустая
формальность! Меня при этом осмотре несколько раз штрафовали. В походе я
исправен, господин лейтенант, вы ведь сами в этом убедились; но я не люблю
жизни в казармах, дежурств и чистки.
Я частенько говорил себе: "Броммит, дружище, - ты осел, да еще какой!
Если молокосос, служащий всего лишь два-три года, не находит способа
отвертеться от хождения в церковь, это еще понятно. Но после пятнадцати
лет службы надо же уметь сварганить какую-нибудь штуку! А если ты, старый
сверхсрочник, не умеешь устроиться так, чтобы в воскресенье утром
поваляться в постели, - значит, ты не достоин своих нашивок!"
Но сколько я ни раскидывал мозгами, я ничего не мог придумать.
Командовал нашим полком старик Рейд. Мы ему дали прозвище Скользкий Билль
- уж очень он был хитер, ни на какую удочку его нельзя было поймать!
Старую обезьяну ужимками не проведешь!
Как-то раз меня вызвали в канцелярию насчет какой-то бумажонки. На
стене висела табличка, я к ней присмотрелся поближе. Аккуратная такая
табличка:
"Распределение нижних чинов по вероисповеданиям". Англикан -
столько-то; пресвитерианцев - столько-то; католиков - столько-то. Но на
цифры мне наплевать. А заинтересовала меня вот какая графа: веслеянцев
[веслеянцы - сторонники учения Джона Уэсли (Веслея; 1703-1791), который
вместе со своим братом Чарлзом основал секту методистов, то есть верующих,
ставящих своей целью последовательное, методичное (отсюда и название -
методисты) соблюдение всех предписаний религии] - не имеется.
И тут-то меня осенило.
Веслеянцев не имеется... значит, нет унтер-офицера веслеянца, чтобы
водить в церковь нижнего чина веслеянца, если бы такой нашелся. Да по всей
вероятности в нашем глухом ирландском городишке и священника-веслеянца
нет. Значит, можно будет по воскресеньям нежиться в постели. В крайнем
случае, если даже у веслеянцев и окажется церковь, меня ведь туда будут
посылать одного. Ну, а отряду, состоящему из одного человека, нетрудно
маневрировать. Стать веслеянцем! Вот в чем спасение!
Одно только соображение меня смущало: я не имел понятия о том, что это
за мудреное вероисповедание. Я не святоша, но я добрый христианин, и мне
не хотелось свалять дурака... А кроме того, военному человеку, вероятно,
не так-то легко позволяют менять религию. Придется, наверно, пойти к
самому Биллю, а со стариком надо держать ухо востро. Ему врать надо
умеючи.
Справляться о веслеянцах у товарищей я не решался. Этим я мог обратить
на себя внимание и испортить всю музыку. Но у меня в городе была подружка,
она зналась с людьми образованными, вот я и поручил ей все разведать.
Она мне добыла все нужные сведения: вероисповедание оказалось самое что
ни на есть приличное, вполне для меня подходящее. Вы-то, господин
лейтенант, конечно, знаете, кто такой Веслей. Толковый был парень! Он
считал, что епископы и священники того времени нарушали евангельские
заветы; он проповедовал возврат к бедности, к смирению, кротость по
отношению к ближнему! Вы сами понимаете, что англиканской церкви это
пришлось не по вкусу. В общем, религия оказалась очень благопристойная, и
то, что порядочный человек, вроде меня, увлекся ею, никого не должно было
удивить.
Так я сам себя шпиговал и подзуживал этим Веслеем, пока не
почувствовал, что беседа с Биллем меня уже не страшит. Я пошел к
фельдфебелю и заявил, что мне нужно повидать полковника.
- По какому поводу?
- По личному делу, сэр.
Ему смерть как хотелось выведать, что мне нужно от полковника, но мне,
для того чтобы дело выгорело, надо было застать Билля врасплох, и я не
выдал фельдфебелю плана своего наступления. Полковник встретил меня
довольно приветливо.
- У вас какая-нибудь претензия, Броммит?
- Нет, сэр, я всем доволен. Но я пришел доложить вам, что хочу перейти
в другое вероисповедание. Я видел, что мне удалось ошарашить Билля.
- Перейти в другое вероисповедание? Это что еще за новости? Слыхали вы
когда-нибудь нечто подобное, фельдфебель? А сейчас вы какого
вероисповедания?
- Англиканского, господин полковник, но впредь я хотел бы числиться
веслеянцем.
- Да кто вам втемяшил эту чепуху? Может быть, пастор чем-нибудь вас
обидел? Что случилось?
- О, нет, господин полковник! Отнюдь нет, пастор Моррисон очень
внимателен ко мне. Не в этом дело. Я просто перестал верить в догматы
англиканской церкви - вот и все.
- Перестали верить... чему верить? Что вы понимаете в догматах?
- Многое, господин полковник. Вот, например, насчет епископов. Я не
одобряю их образа жизни...
- Черт возьми! Вы слышите, фельдфебель? Он не одобряет образа жизни
епископов! А где вы имели случай наблюдать их образ жизни, Броммит?
- Веслей был необыкновенный человек, господин полковник. Он...
И тут я начал без передышки выкладывать ему все то, что моя подружка
разнюхала в городе. Вы понимаете, что через пять минут ему все это
осточертело. А между тем у него был только один способ заткнуть мне
глотку: согласиться на мою просьбу. Ему не к чему было придраться: я
слишком много думал, меня мучили сомнения. Но нельзя же наказывать
человека за то, что он слишком много думает. Старик знал устав не хуже
моего. Он сразу понял, что остается делать, и сказал:
- Ладно. В конце концов это ваше дело. Фельдфебель! Внесите его в графу
веслеянцев. Броммит! Вы явитесь в канцелярию в пятницу вечером. Я
переговорю с веслеянским священником, условлюсь с ним насчет посещения
вами церкви. Вы знаете, где он живет?
- Нет, господин полковник, не знаю.
- Странно... Странно... Ну, это не беда, я его разыщу. Итак, до
пятницы...
Проклятый Билль! Недаром старикан прослужил столько лет. В пятницу
вечером он заявил мне:
- Ну вот, все улажено. Я говорил с веслеянским священником, преподобным
Шортом. Достойнейший человек! Мы условились, что вы будете ходить по
воскресеньям к обедне и ко всенощной, к девяти часам утра и к шести часам
вечера... Да, два раза в день. Веслеянство - суровая религия. Если вам
случится пропустить службу, преподобный Шорт уведомит меня об этом, а я
тогда приму соответствующие меры. Впрочем, мне незачем говорить вам это.
Если человек в тридцать лет решается перейти в другое вероисповедание -
значит, он будет усердно посещать церковь.
Да, недаром он носил прозвище Скользкий Билль! В следующее воскресенье
я отправился в веслеянскую церковь. Преподобный Шорт был тощий, долговязый
старик, лицо у него было презлющее. Он нам произнес грозную проповедь о
том, что мы должны коренным образом изменить нашу жизнь, говорил обо всем
том, от чего нам следует отказаться в этом мире, и о пылающем костре,
который ждет нас на том свете, если мы не последуем его советам. После
службы он подошел ко мне и попросил меня подождать, пока прихожане
разойдутся. И до двенадцати часов он меня изводил наставлениями насчет
обязанностей, которые на меня налагает моя новая религия, насчет книг,
которые мне следует читать, насчет людей, с которыми мне следует водиться.
Я вышел из церкви совершенно обалделый, а ведь мне предстояло вернуться
туда к вечерне.
И так пошло каждое воскресенье. Я чертыхался с утра до вечера, я
проклинал и Шорта и Веслея. Как-то раз я рискнул пропустить службу;
паршивец Шорт наябедничал полковнику, а тот оштрафовал меня на целую
недельную получку. Затем треклятая веслеянская община стала устраивать по
пятницам вечерние беседы, а новообращенный нижний чин с разрешения
полковника должен был украшать их своим присутствием.
Месяц спустя мое терпение окончательно лопнуло:
Шорт вздумал шпынять меня по поводу моей подружки; я вышел из себя и
решил пойти на все, даже на то, чтобы опять предстать перед Биллем, только
бы не выслушивать больше речи этого помешанного.
Я сказал Биллю:
- Мне очень жаль, господин полковник, что мне приходится снова
надоедать вам своими вероисповедальными делами, но веслеянство это самое
меня совершенно не удовлетворяет. Это совсем не то, чего я ожидал...
Я думал, что полковник сразу напустится на меня. Ничего подобного!
Билль смотрел на меня, улыбаясь.
- Ол-райт, Броммит! На то ведь правительство и платит мне жалованье,
чтобы я заботился о духовных нуждах моих подчиненных! Разрешите спросить,
какую из существующих религий вы теперь изволите избрать?
- Видите ли, господин полковник! Никакую... Я создал себе нечто вроде
собственной религии... Конечно, если вы ничего не имеете против...
- Я-то? Да это меня совершенно не касается, милейший! Напротив, я
восхищаюсь активностью вашего ума... Вы самостоятельны в своих убеждениях
- это прекрасно. А обязательное посещение по воскресеньям места, где люди
молятся сообща, не соответствует этим убеждениям. Вот и все! Я правильно
передаю вашу мысль - не так ли?
- Точно так, господин полковник. Совершенно правильно.
- Это отлично можно уладить, Броммит. Я уже давно подыскиваю
кого-нибудь для мытья лестниц по воскресеньям, пока все в церкви...
основательного мытья... Запишите, фельдфебель. Рядовой Броммит, агностик,
назначается бессменно мыть лестницы по воскресеньям.
Last-modified: Thu, 14 Mar 2002 21:49:55 GMT