Р*ОЖДЕСТВО
О Р*ОЖДЕСТВЕ ПОД РОЖДЕСТВО
(Продолжение. Начало в No. 32, 33, 34)
По мотивам глав 10, 11 и 12.
"Асса Самайн", "Осенние страдания", "Зима пришла".
К сожалению, по вине частично Р*ождества, частично того пресловутого
духа времени, которого никто, кстати, никогда не видел, но которого
частенько призывают публицисты-неудачники при своих публицистических
заторах, из главы 10, где рассказывалось об одном характерном для того
периода Р*ождества мероприятии - праздновании Самайна(*) на квартире у
Печкина - прилично и печатно сказать только то, что поездка на дачу к Яну в
Комарово (с Сеней Кроллом) и празднование Нового года на даче Валеры
Ржевского в Горах были еще более неприличны и непечатны.
А из приличного и печатного - печатаю: "Вот так мы и жили в разгар
осени 1988 года. Мы репетировали более или менее регулярно - как говорил
Антоха, о котором все еще см. ниже - "пришло Р*ождество на репетицию, заодно
и пару песенок сыграло". Также регулярно Р*ождество ездило на Ротонду, пело
там и сям и особо не напрягалось."
А Сеня Кролл в 1992 году уехал в Иерусалим(**), где и пропал без вести.
Шалом леха, Сеня(***), вспоминай нас.(+)
Октябрь-ноябрь (Стас порою говаривал: "Вдумайся в название месяца -
"ноябрь"!) запомнился Р*ождеству своими обломами. Жизнь, в сущности,
нисколько не дала трещину, но было на душе у нас как-то погано. Почему же?
Ответ так же прост и смешон, как и сложен и печален. Р*ождество росло,
зрело, и возжелало любви, помимо прочей - нормальной человеческой.А
предметов таковой не оказалось поблизости, либо взаимности не имели мы у
них. Банально, но факт. Несмотря ни на какую Систему, в которой как бы
все-таки "фрилав"(*4), Р*ождество в полном составе ужасно мучилось
подростковыми комплексами и проблемами. Было нам тогда по 16-17 лет. Возраст
самый подходящий. Гайдар в этом возрасте командовал каким-то очень большим
воинским подразделением; Томас Чаттертон уже даже написал свои гениальные
поэмы и умер, а Р*ождество - что ему было делать? Мы делали то, что умели -
писали соответствующего содержания песенки. Остатки тоски топили в вине и
неизмеримых количествах яновского индийского чая(++).
Песни же были неважные, но зато как раз то, чего нам хотелось. По
поводу одного своего соперника - так ли уж важно, кого именно? - Ян писал:
Он умеет летать, он может все, он приятен на вид;
Но кто его оправдает и этим меня убедит?
Еще была такая песня "Моя Тоска". Ее Ян посвятил той самой своей Натахе из
предыдущего выпуска, и мне лично эта песня до сих пор кажется лучшей песней
Яна:
Назови мне район, в котором ты живешь,
И я пойму тебя, мой друг.
А если дома нет, то мы пойдем туда,
Куда зовет нас наша грусть...
И так далее. А однажды как-то в Гастрите...
Кстати, о Гастрите. На углу Невского и Рубинштейна была такая
замечательная столовка. Замечательна она была, на мой взгляд, не кухней,
не тем, что была открыта аж до десяти - в наше время - и даже не дешевизной,
а полным отсутствием в ней холодной астральности, ядовитой утонченности и
безумной заумности, которыми порой перепонялся в те предпоследние дни Помпей
Сайгон и другие присутственные места. В Гастрите все было просто и душевно:
приходи, покупай себе биточки с двойным гарниром, а если не наскребаешь,
бери за 14 (если не ошибаюсь) копеек просто двойной гарнир; а если уж совсем
у тебя с прайсом голяк, то так и быть, мы уже, в общем, нахавались, вот тебе
наш большой, горячий, с подливой, аппетитный ништяк, ты же не побрезгуешь?
сегодня мы тебя, завтра ты нас - и ешь, питайся, насышайся, брат. Тепло ЕДЫ,
энергии, одолеть которые не под силу и самому отъявленному и прожженому
энергету(*5), начинают струиться по твоим изношенным жилам, ты таешь, но в
то же время крепнешь, возвращаешься из астрала и ментала во плоть и кровь, и
глядишь! - тебе уже не хочется прыгать с Аничкова моста в эту грязную,
холодную и полную острых льдин Фонтанку, а хочется наоборот, то ли
поцеловать какую-нибуь замерзшую герлушку, угостить сигаретой и позвать с
собой вместе на клевую вписку, то ли сочинить какую-нибудь хорошую и добрую
песенку на манер "Серебра Господа Моего", не отходя от столика, то ли
нажраться где-нибудь портвейну, выйти на Бродвей и орать во все горло "Олл
Райтс Нау!(*6)", пока не подъедет упаковка или братская могила; в общем,
сделать что-нибудь хорошее, просто от избытка чувств. Очень это было
философическое, доброе и душевное место, и немало подарило оно нам минут
блаженства, сравнимого с высшими полетами души. Прослышав же, что есть
олдовые люди, которые называют себя "Поэтами Сайгона", и очень этим
сознаньем горды, мы тут же прозвали себя "Поэтами Гастрита". Правда, каюсь,
ни одной путной песни про Гастрит мы не написали.
Так вот, однажды в Гастрите Ян сказал Степе:
- Знаешь, у меня наклевывается тема. Врубись: Вот я просыпаюсь, смотрю
в окно у себя на кухне, и вот так мне захотелось увидеть там, в окне,
чье-то знакомое лицо, хоть чье-нибудь! И аккорды вот такие...
- Давай, я сделаю, - предложил Степа. - Это видение и мне знакомо.(+++)
Так родилась песня с припевом
Эй, кто-нибудь! Нарисуйте себя в этой раме!
Я так одинок!
Эй, кто-нибудь! Разве я не был бы с вами,
Если б я мог?
Песня эта ныне Р*ождеством совершенно забыта, хотя в свое время
Галицкий выменял даже ее у нас на "Человека Метро".
Именно в это время еще один человек пополнил ряды единой, большой и
дружной семьи уродов, зовущейся Р*ождеством.
Где и когда познакомился Печкин с Антоном Чепаченко, Сергеем Сироткиным
и Сергеем Шамаховым, а также некоторыми другими славными представителями
ЛЭТИйского студенчества, никто вспомнить уже не берется. Первые воспоминания
начинаются с того, как уже неплохо знакомые Печкин, Тоха и Серж пишут
заявление на вступительные экзамены. Россказни Маркелыча о крутоте
Р*ождества вскружили Антохе голову; он рвался в Р*ождество, подобно своему
псу Югланду, жадно втягивая длинным носом запах. Выяснилось, что Антоха
совершенно уматно рисует, сочиняет повести и умеет паять; после чего стало
ясно, как день, что он просто обязан занять в Р*ождестве пост техника и
концептуального художника-оформителя. Последнее звание он с честью несет и
поныне. Хотя сейчас он и в стороне от Р*ождества, а оно - от него, он все
равно был и всегда останется нашим человеком.(+4)
В связи с разрастанием, к зиме 1989 года, концу I года Р*ождества,
Печкин, большой любитель этого дела, разработал для Р*ождества структуру,
состоявшую из трех этажей - ступеней посвящения. Верхний этаж назывался
по-ирландски для Печкина(+5) "феркутредайг", а по-китайски для Яна - "шан",
это собственно великий триумвират Яна, Мити и Печкина. Второй этаж -
"темра", "вершина", или "ся" - это люди, без которых Р*ождество не было бы
тем, чем оно есть. Туда по первости вошли Стас "Несси" Торопов, янов гуру
Женька Елисеев, гуру Печкина Рост Ярославский и Антоха. И нижним этажом этой
конструкции служил фан-клуб Р*ождества, который Яном был назван "Волосатая
Нога"(+6). Председателем его тогда был Рост, а количество его членов мы
принципиально не считали. В "Волосатую Ногу" может войти любой, кто может
сказать, что без Р*ождества он не был бы таким, каким он есть.
И в конце концов к середине ноября все снова стало становиться как
будто не так уж плохо...
Из главы 12. В ней Ян пишет:
"Да, все кончается. Кончилось уже многое. С наступлением декабря все
вдруг стало так гнило, что хуже вроде бы некуда. Ротонда пуста, в Городе -
холодно, сыро, и точно так же у нас на душе."
Ротонда опустела не сама по себе. Если кто-то не знал или забыл, я
расскажу, что об ту пору в Городе завелись - или активизировались -
"нацисты", как они себя называли, и они несколько раз заваливались на
Ротонду и с большим удовольствием и героизмом жестоко били там всех, включая
женщин и детей (а других было немного), грозили ножами, и так далее, и были
даже, кажется, жертвы, а может быть, это и телеги. Лично меня почти всегда
выручало некое сверхъестественное чутье, подсказывавшее, что пора сматывать
удочки, ровно за полчаса до приезда милиции, налета нациков или наезда
гопников.(+7) А вот Яну сломали его и без того своеобразный нос, и много еще
хороших людей пострадало ни за что. Никогда этого не забуду и не прощу.
Первый зальный концерт Р*ождества состоялся 9 декабря 1988 года в школе
No 344, которую за полгода до того Печкин окончил. В принципе, сейшен
удался. Приехало десятка три наших почитателей из Города, и пришло еще
десятка полтора аборигенов Веселого Поселка. У нас были гитары, флейты,
бонги и пианино, и на всем этом мы играли и пели в полное свое удовольствие,
хотя я, честно говоря, не знаю, было ли это так хорошо, как нам
казалось.(+8) Эх, встретить бы кого-нибудь из тех, кто был на том концерте!
Мы попели, попили, разошлись, потом еще попели, еще попили, еще больше
разошлись, и к концу всего нас было просто не убрать со сцены: Ян бился всем
корпусом в маленькие бонги, Митя выводил голосом самозабвенные рулады,
отчаянно бряцая по струнам, а я, Печкин, опасливо выглядывал из-за пианино,
прячась от все более мрачнеющего взгляда преподавателя истории(+),
санкционировавшего все это безобразие. Как только Р*ождество достаточно
устало, я унес его ноги из школы и больше не казал туда носа на протяжении
полутора лет.
Однако, Ян был прав, все кончается. Кончилась и Первая часть нашей
Истории. Вторая часть, написанная уже мной в марте-мае 1989 года, II года
Р*ождества, повествует далее о том, что именуется Древней Историей
Р*ождества и мрачным Средневековьем. Я рад увидеть вас на этом этапе пути.
* САМАЙН - старинный народный ирландский праздник, знаменовавший начало
зимы, время соприкосновения нашего мира с потусторонним, время темное,
недоброе, но по-своему уматное и волшебное. Славянский аналог его - Святки
или, еще точнее - Дзяды. С давних пор в Городе этот праздник отмечается
отдельными гражданами и тусовками, с несколькодневным выездом в леса, питием
пива и едением мяса, в нем сваренного, с песнями и шаманскими плясками.
Тогда же в наших кругах традиции такой не было, но о празднике этом я знал
из книг, и у нас было желание, встретившееся вдруг с возможностью.
** ИЕРУСАЛИМ - город, как Катманду, только по-другому. Древний город,
священный для многих религий. Там хорошо, но без нас. См. "Еврейская луна",
"На реках Вавилонских".
*** "Привет тебе, Сеня", если только эта газета до тебя дойдет, в чем я
лично сомневаюсь.
*4 От англ. free love - свободная любовь. Много слышал, но ни разу не видел.
То есть, по отдельности и то, и другое мне знакомо, но вот чтобы
одновременно... См. следующий выпуск.
*5 ЭНЕРГЕТОМ назывался гражданин, который утверждал, что способен управлять
биоэнергетикой человека. Позже это стало называться "экстрасенс". Как
правило, такие люди являлись тележниками, чернушниками и просто нехорошими
людьми, за что их мало любили и немало над ними насмехались.
*6 Искаж. англ. "Все права зараз!".
+ В 1996 году я совершенно неожиданно встретил Сеню Кролла в метро на
"Садовой" - сильно датого и двинутого, и в остальном ничуть не
изменившегося.
++ а матушка его знала толк в чае, женщина вообще незаурядная, директор
госкурсов инъяза, на которых учился я, и где преподавали Т.Рахманова и
Е.Гиппиус; близкая подруга "Странных Игр" в былые времена, любительница
живописи и всяческой индии. Ян упал недалеко от яблони.
+++ "<Гимли>
- Ну, с этими все ясно! <Становится в торжественную позу и объявляет:>
Обоих вас постигла жестокая кончина!
<Все, включая Боромира, на него оборачиваются и вылупляются.>
<Гимли, смущенно>
- Простите, это во мне осталось от муравьевского перевода.
<Все вздыхают с облегчением. Боромир умирает обратно.>"
А.Ленский, Л.Леденев, "Одна Башня".
+4 Наши встречи в конце 1996-го года это подтвердили. Хотя мы три года шли
совершенно разными путями, не имея контакта друг с другом, все это время мы
делали одно и то же дело - Р*ождество.
+5 Забавно, но факт: кроме Печкина, никто в те времена не прикалывался к
ирландии как таковой, ни в Р*ождестве, ни на тусовке, его окружавшей. Первую
ирландскую музыку, в частности, я услышал от Сени Штерна в конце 1990-го, и
тогда же примерно обнаружил, что есть на свете и еще такие, как я, читавшие
"Похищение быка из Куальнге" и прущиеся по кельтской тематике. До того она
признавалась в Р*ождестве всячески достойной уважения; но занимался ею я
один. Впрочем, так же Ян занимался китаем и индией (хотя со временем, и
пользуясь его библиотекой, я тоже стал неплохо в ней разбираться), а Митя
был митьком - никто, кроме него, у нас этого не мог. Тельняшки у нас еще
были, а вот живот - только у Мити.
+6 Уж и не знаю, почему, ведь Толкиена тоже у нас читал один я (по крайней
мере, больше одного раза - точно я один), да и хоббитами мы стали никак не
раньше 1991-го, IV года Р*ождества.
+7 Я даже во время оно имел из-за своего чутья несколько неприятных разборок
по подозрению, а не стукач ли я. Так вот, нет.
Стремление Туда - это стремление к чему-то, отличному от Здесь, и потому,
вероятнее всего, кайфовому, но требующему отрешения от всего, что
сопровождает тебя, полному перерождению вплоть до смерти(++). В общем, это
сложно объяснить, да никогда это и не объяснялось, но в душевной беседе за
кружкой кофе, а тем более за парой хороших глоточков портвейна, думаю, я мог
бы дать об этом понятие. Такое же по значимости и из той же области -
понятие Отъезда, хотя оно несколько сложнее.(+++)
** ФЕРКУТРЕДАЙГ (ирл., ист.) - группа из трех человек, имеющих между собой
родовые или социальные связи; возможно, просто носящих одно имя.
+ Несколько листочков с этими текстами - подлинники! - хранятся в Музее
Р*ождества в Берлоге.
++ О которой в том возрасте - нам было 17-16 лет - вообще думалось много и
обильно, но по нынешним временам совершенно неубедительно.
+++ По сообщению В.Белова, виолончелиста Р*ождества с 1995 года, в
Ракверском районе Эстонии им было обнаружено 5 поселений с названием Туда, и
одно, называющееся Там. Сообщение небезынтересно само по себе, а возможно,
также несколько объясняет нашу извечную тягу к Прибалтике вообще и Эстонии в
частности. В Раквере у моей бабушки жила сестра.
Среди прочих любопытных топонимических единиц достойны всяческого
упоминания деревня Труевая Маза и поселок Третий Седьмой.
уж не знаю, почему
{09.93, (p) "Львиный Мостик" No 33 (93) от 03.09.93}
(c) Stepan M. Pechkin 1993
Last-modified: Fri, 02 May 1997 13:23:37 GMT