обра снова встала вертикально. Ловец опять шагнул к змее. Левой рукой он размахивал перед змеей мешочком, а правую плавно заносил за ее голову. Змея как зачарованная уставилась на мешочек и, чуть раскачиваясь, готовилась ударить его зубами. Правой руки ловца не замечала. Едва рука зашла за голову змеи, как Юрий мгновенно схватил кобру чуть выше капюшона. Змея забилась, пытаясь вырваться, но Юрий бросил мешочек на землю и перехватил ее туловище левой рукой . -- Давай мешок! -- весело крикнул Юрий. -- Наша! Засмотревшись на схватку, я совсем забыл о лошадях. Гнедой конь сержанта потянулся к кустику сочной полыни. -- Ну, ты, балуй! -- крикнул я, дергая за повод. Гнедой продолжал тянуться. Я повернулся к нему с намерением огреть его плетью, но над полынью взлетела, именно взлетела, голова кобры, еще больше той, которую только что поймал Юрий. Змея резко ударила лошадь головой и отпрянула, готовясь нанести второй удар. -- Юрка! -- отчаянно завопил я. -- Здесь еще одна! Гнедой взвизгнул и, рванувшись, едва не стащил меня с седла. Мой конь тоже рванулся, но в другую сторону. Если бы подбежавший сержант не схватил лошадей под уздцы, я наверняка слетел бы на землю. Сержант подоспел именно в тот момент, когда я уже терял равновесие. Пока мы успокаивали коней, Юрий не терял времени. Он быстро справился и с этой змеей и даже успел помочь нам. Приготовив шприц и ампулу противозмеиной сыворотки, я с замиранием сердца стал осматривать морду гнедого, ожидая, что вот сейчас несчастная лошадь рухнет на землю и забьется с предсмертным хрипом. Сержант помогал мне. Быстро перебирая чуть ли не каждый волосок, я ощупывал морду гнедого. К моему удивлению, следов змеиных зубов не было. Пальцы мои еще и еще ощупывали шерстинки, а гнедой недоуменно смотрел на меня и тыкался носом в ладони сержанта. -- Опухоли нет? -- спросил Юрий. -- Кажется, нет, -- неуверенно ответил я. -- Тогда беды не произошло. Уцелел Гнедко, -- сказал Юрий, -- кобра ударила его, не открывая пасти. Она не хотела кусать, просто отгоняла. Дай-ка я еще сам посмотрю. Юрий тоже не нашел ранок. Мы повеселели. Гнедой терся мордой о плечо сержанта. -- Сахар выпрашивает, негодник! -- засмеялся сержант. -- Все в порядке! На всякий случай морду лошади мы обмыли спиртом. Глядя на такое расточительство, Юрий даже крякнул. На радостях коня угостили сахаром и поехали дальше. Мне рассказывали старики узбеки, что кобры не всегда кусают лошадей и коров, а иногда просто отгоняют приблизившихся животных ударами головы. Я относился к их рассказам скептически. Теперь я увидел это своими глазами. В это утро мы обнаружили еще несколько свежих следов кобр, но змей не поймали. Они успели скрыться в норах грызунов. Возле этих нор Юрий зачем-то поставил вешки. Вечером мы поехали в Тюя-бугуз. Глубокий овраг с отвесными глинистыми склонами начинался почти от самой КСП. Дно его густо заросло камышом и колючими кустами, обрывистые склоны испещрены десятками нор. Там жили птицы. Когда мы подъехали к оврагу, над нами с писком закружи лась разноцветная птичья стая. Мы слезли с коней и присели на краю обрыва. Птицы понемногу успокоились и разлетелись, у них были свои заботы: во всех норках пищали птенцы. - Идите одни, -- сказал нам сержант, -- я не могу оставить коней без присмотра. Только очень прошу вас, возвращайтесь до темноты. Мы с Юрием хотели уже спускаться в овраг, как вдруг наше внимание привлек отчаянный крик птиц. Они роем кружились над противоположной стороной оврага. Не мы были причиной их волнения. На нас птицы внимания не обращали. Они с криком пикировали почти до земли и взмывали вверх, чтобы тут же снова спикировать. С каждой секундой птиц слеталось все больше. Мы переглянулись и ринулись через заросли к этому месту. Когда мы пробили заросли и вышли к обрыву, то увидели, что к одной из норок подбиралась огромная гюрза. Хозяева норки -- две пташки-невелички -- порхали возле самой головы змеи. Другие птицы вились чуть подальше и подбадривали их криками и писком, а змея медленно подбиралась к норе. Юрий рванулся. Я схватил его за руку. -- Стой! Взять гюрзу мы всегда успеем! Посмотрим, что будет дальше! Гюрза продолжала настойчиво тянуться к отверстию норы. Птицы бестолково орали и суетились вокруг, но не осмеливались напасть на страшного врага. Змея подбиралась все ближе и ближе. Птичий гвалт, казалось, достиг своего апогея. До норы остался какой-нибудь десяток сантиметров, но для змеи это был самый трудный участок пути. Цепляясь брюшными щитками за малейший выступ обрыва, словно приклеившись к отвесной стене, змея тянулась все выше и выше. Вот она коснулась головой отверстия норы. Еще секунда -- она уцепится головой, подтянет тело и скользнет в глубину норки к птичьему гнезду, к беспомощным птенцам. Юрий инстинктивно напрягся и хотел уже броситься на помощь птенцам, но тут крошечная пташка, трепеща крылышками, подлетела к змее и смело дернула ее за хвост. Потеряв равновесие, гюрза сорвалась с обрыва и полетела вниз. На лету она изогнулась и рванулась в сторону дерзкой птицы, пытаясь схватить ее пастью, но промахнулась. Мне показалось, что птицы сошли с ума. Они завертелись какой-то бешеной каруселью и заорали так, что у меня заболело в ушах. Настроение птиц передалось Юрию. В диком восторге он что-то вопил и колотил меня рукой по спине. Самоотверженность и отвага птахи, несомненно, заслуживали восхищения, но при чем же тут моя спина? Свое несогласие с Юркиным способом выражения восторга я немедленно высказал вслух. Юрий недоуменно посмотрел на меня и, как мне кажется, в первый момент не понял, о чем я говорю. Гюрза шлепнулась о землю, несколько секунд полежала неподвижно и... опять полезла вверх по обрыву. Минут через десять она снова достигла норы, и снова та же птица сдернула ее с обрыва. И в третий раз змея полезла к норе. Кто знает, чем бы окончилась ее настойчивость, если бы не вмешались мы. Гюрза очутилась в мешке, а обрыв возле норки Юрий тщательно отшлифовал ножом, чтобы гюрзам не за что было уцепиться. В этот раз в Тюя-бугузе мы поймали еще две гюрзы. Место нам понравилось, и мы посещали его почти ежедневно. Каждый раз нам удавалось поймать две гюрзы, даже не доходя до конца оврага. Когда мы ложились спать, Юрий сказал мне: -- Нам сегодня крепко повезло. За один день взяли пару отличных кобр и тройку гюрз! -- Почему повезло? --не согласился я. --Завтра найдем не меньше. -- Гюрз, может быть, и найдем, а кобр навряд ли. -- Так ведь сержант рассказывал... -- Я таких рассказов слышал уже столько, что если бы хоть одна десятая их оправдалась, то на всей южной границе змей уже не было бы. Кобр надо иначе ловить. Те, что нам попались сегодня, -- это случайные. А на случай надеяться нельзя. -- А как же быть? -- По следу искать. Ты видел, я сегодня поставил вешки возле тех нор, куда ушли змеи? -- Видел. -- Завтра вечером мы их навестим. -- Копать будем? -- Если хочешь выкопать кобру -- запасись экскаватором. Она уходит в норы песчанок, а под землей эти зверьки устраивают столько ходов, что, если их все перекопать, нужно перекидать сотни кубометров земли. -- Что же делать? -- Завтра увидишь. Давай-ка спать. Весь следующий день мы лазили по Тюя-бугузу, а вечером поехали на такыры. Я вернулся к разговору о ловле кобры. Юрий сначала говорил неохотно, а потом увлекся и рассказал мне свои секреты отлова кобр. Дело оказалось очень сложным. Главная трудность была в том, что ловец кобр должен быть отличным следопытом. Недаром считается, что высшая квалификация ловца змей -- это ловец кобр. Ловец, имеющий опыт отлова других змей, но не знающий секрета отлова кобры, обычно бродит по колониям песчанок в надежде наткнуться на зазевавшуюся змею. Кобра же довольно редкая и очень осторожная змея. В отличие от других змей зрение у нее очень острое. Гораздо чаще она видит ловца раньше, чем ловец замечает ее, и быстро скрывается в ближайшем убежище. За сезон такой ловец берет лишь несколько штук кобр. Способ Юрия был гораздо добычливее, но требовал определенных навыков и большого опыта. Нужно было искать не кобру, а ее след и идти по нему до той норы, в которую ушла кобра. Кобра -- сумеречная змея. Она выползает из нор на поверхность земли после захода солнца и "гуляет" до полной темноты. Такие же прогулки совершает она и утром -- с рассвета до восхода солнца. Что заставляет змей "прогуливаться", я не знаю и сейчас, после того как мой стаж охоты на змей приближается к десяти годам. Думаю, что этого пока никто не знает. По крайней мере ни в одной книге или статье о змеях я не нашел объяснения этим прогулкам. Выследив жилую нору кобры, ловец отмечает ее вешкой или флажком (для того чтобы потом нору легче было найти) и вечером (или утром) приходит, садится и ждет: может быть, кобра соизволит выйти на прогулку. Если кобра выходит, то обычно попадает в мешок ловца, если нет -- ловец будет приходить к этой норе до тех пор, пока не возьмет змею или не убедится в том, что змея из норы ушла. -- Ты об этом способе Косте говорил? -- Говорил. -- А он? -- Хотел проверить. -- Не проверял. Наверное, не поверил. -- Ну так сегодня ты убедишься в том, что я не сочиняю. На этом разговор наш оборвался. Мы приехали на такыр. Вечерело. Дневная жара спадала. Мы оставили лошадей у края такыра под присмотром сержанта, а сами пошли к видневшимся вдали вешкам. Ночью был ветер, и на такыр намело языки песка. Один из таких языков пересекал отчетливый след кобры. -- Свежий! -- оживился Юрий. -- Сейчас догоним! Он быстро пошел по следу, я за ним. След уходил с такыра. Через несколько минут мы уже видели удирающую кобру. Она быстро скользила по песку метрах в ста от нас. Юрий побежал. Я тоже. На твердой почве мы догнали бы змею самое большое через минуту, но попробуйте бежать по мягкому песку, в котором нога тонет по щиколотку! Уже через сотню шагов сердце мое колотилось так, как будто я в хорошем темпе пробежал по меньшей мере полкилометра. Юрий тоже чувствовал себя не лучше, но бежал немного впереди меня. Кобра ползла, рассекая песок, точно воду. Расстояние между змеей и нами сокращалось слишком медленно. Змея уже почти поднялась на гребень бархана, поросшего редкими кустиками саксаула. -- Уйдет! -- прохрипел Юрий. -- Нажимай! Мы нажали. Но все же кобра на какие-то секунды скрылась из глаз. Когда же, задыхаясь, мы вылезли на гребень бархана, то увидели, что на ровной площадке метрах в пятнадцати от нас в позе угрозы стоит кобра, а перед ней замер крупный варан. -- Ого-го-го! -- закричал Юрий, бросаясь вперед. Он запыхался, дыхания не хватало, и голос у него сорвался. Я тоже заорал что есть мочи и кинулся следом. Но и мой крик был не громче. В ту же секунду, не обращая на нас внимания, варан прыгнул на кобру. Кобра ухватила варана зубами. Животные сцепились в клубок и покатились по земле. Юрий остановился и схватил меня за руку. -- Стой! Подходить опасно. Сейчас кобра бьет во все стороны. Через несколько мгновений от клубка отделился варан и, шатаясь, как-то боком заковылял к кустикам. Кобра, слабо извиваясь, осталась лежать на месте схватки. -- Опоздали! -- с досадой сказал Юрий. -- Надо же было этому гаду явиться в самый интересный момент! Я подошел к кобре. -- Не вздумай брать ее рукой! -- закричал мне Юрий. Я тронул змею носком сапога. Она слабо шевельнулась и вдруг, изогнувшись, с неожиданной силой вцепилась зубами в сапог. Я не успел отскочить, но это было последнее движение издыхавшей змеи. Она тут же обмякла и отвалилась от сапога. 1 Имена и фамилии всех участников экспедиций, кроме Илларионыча (дядьки), изменены. 2 Мутагены -- вещества, вызывающие изменение в строении хромосом, частей ядра клетки, от которых зависят наследственные качества потомства. 1 Сай (узбек. ) -- ущелье. 1 Тал (узбек. ) -- ива. 1 Богара (узбек. ) -- участок земли, используемый как сельскохозяйст-венное угодье, но увлажняемый только атмосферными осадками. 2 Чигиртка (узбек. ) -- саранча. 3 Тамаша (узбек. ) -- гуляние, сборище. 4 Узун-кулак (узбек. ) -- дословно "длинное ухо". У азиатских народов есть обычай при встрече сообщать друг другу новости. Благодаря этому обычаю новости распространяются очень быстро. 1 Пчак (узбек. ) -- национальный узбекский нож. 1 Кибитка (узбек. ) -- строение без окон. 2 Кок-чай (узбек. ) -- зеленый чай. 1 Дастархан (узбек. ) -- скатерть. 2 Аксакал (узбек. ) -- белая борода -- почтительное обращение к старику. 3 Усто (узбек. ) -- мастер. Почтительная прибавка к имени человека, известного своим мастерством. 4 Домулло (узбек. ) -- учитель. Почтительная прибавка к имени человека, известного своей ученостью. 5 Имам -- руководитель молитвы. 6 Кори (узбек. ) -- слово, прибавляемое к имени человека, умеющего читать Коран . 1 Бисмиллохи рахмонир рахим! -- Во имя бога всемилостивейшего! 2 Улема (узбек. ) -- богослов. 1 Дэвы (узбек. ) -- духи. 2 Илян (узбек. ) -- змея. 3 Хурджун (узбек. ) -- переметный мешок. 1 Чем меньше чаю наливают в пиалу, тем больше уважения проявляет хозяин к гостю. Тонкий слой горячего чая на донышке пиалы быстро ос-тывает. Гость скорее утоляет жажду. а хозяин имеет повод лишний раз услужить гостю, подавая пиалу несколько раз. 1 Джингиль (узбек. ) -- колючий кустарник. 2 Дивана (узбек. ) -- юродивый, божий человек. 2 Хауз (узбек. ) -- выкопанный пруд. 3 Айван (узбек. ) -- помост под навесом или деревом. 2 Бобо (узбек. ) -- дедушка. Почтительное обращение к старику. 1 Су ол (узбек. ) -- возьми воды. 1 Кормак (узбек. ) -- буквально "крючок". Здесь снасть типа жерлицы. 1 КСП -- контрольно-следовая полоса. 2 Понижения, глинистая почва которых разбита трещинами на паркет-ные отдельности. Подошел Юрий, расправившийся с вараном. -- Смотри! Юрий перевернул змею крючком. Позвоночник у нее был сломан возле самой головы и еще в двух местах. -- Это он ее челюстями, -- сказал Юрий. На спине у варана я нашел следы пяти змеиных укусов. -- Юра, а варан остался бы жив? -- Старики туркмены говорят, что варан жрет кобр и не боится их яда. Если кобра его кусает, то он какую-то траву ест и выздоравливает. -- А ты сам раньше видел такие схватки? -- Нет. Ну хватит болтать. Пошли к вешкам, иначе и там змей прозеваем. Я сунул в мешок мертвых противников, чтобы показать их Косте, и побежал догонять Юрия. Возле первой вешки Юрий нашел след змеи. -- Ушла. Пошли к другой. У второй вешки Юрий сел на песок метрах в пяти от норы и велел мне сесть рядом. Ждали мы минут двадцать. Если я хоть чуть-чуть шевелился, Юрий делал такое "зверское" лицо, л о я с громадным трудом удерживался от смеха. Тогда лицо Юрия становилось жалобным, мне казалось, что он вот-вот заплачет, и смех проходил сам собой. Теперь я знаю, почему так бурно реагировал на мои движения Юрий. Малейшее движение могло спугнуть кобру и свести к нулю нелегкий труд, затраченный на поиск змеи. Если нашу работу оплачивал институт и независимо от количества пойманных змей мы получали оклад и полевое денежное довольствие, то Юрию платили деньги только за тех змей, которых сдавал в зоопарк. Он и отпуск-то брал в сезон охоты на змей, чтобы заработать, а за сезон в среднем ловил тридцать -- сорок змей. Можно, пожалуй, заплакать, когда из-за какого-то разгильдяя верная добыча уходит из рук. На этот раз судьба была к нему благосклонна. Кобра не заметила засады, вышла из норы и попала в мешок. Все было примерно так, как предсказывал Юрий. К другим вешкам мы не пошли. Боялись, что будет темно и мы не найдем сержанта с лошадьми. На обратном пути Юрий долго молчал, а потом вдруг сказал мне: -- Ты, Леша, не ходи больше со мной по вешкам. Не могу я спокойно терпеть, если кто змею из-под носа спугнет. Ты уже видел, как делать нужно. Ходи за кобрами один, ладно? Как-то вечером, во время очередного посещения Тюя-бугуза, гюрз поблизости мы не нашли и решили пробраться до истока ручья. Идти было очень трудно. Мешали густые заросли. На наше счастье, невдалеке от верховья оврага из его отрога выходила кабанья тропа: пробираться стало легче. Когда мы вылезли из зарослей на последнюю лужайку и уже видели невдалеке конец оврага, почти рядом с нами раздался сильный треск. На лужайку с визгом выбежали большая грязно-бурая свинья и три полосатых поросенка. Мы потревожили выводок диких свиней. Поросята стремглав перебежали лужайку и спрятались в зарослях, окружавших родник. Мать же, проводив детей взглядом и убедившись, что они пока в безопасности, круто повернулась к нам и угрожающе ухнула. Свинья стояла от нас метрах в пяти. Мне хорошо были видны ее маленькие глаза, налитые кровью. Дикая свинья, защищающая своих детей, довольно опасна. Огнестрельного оружия у нас не было. Я растерялся. Выручил Юрий. Стуча пинцетом по крючку, он медленно попятился назад в камыши. Моментально сообразив, что этот стук -- единственная возможность удержать свинью от нападения, я тоже что есть силы заколотил пинцетом по крючку и тоже попятился. Свинья осталась на месте, но внимательно следила за каждым нашим движением. Мы стучали и пятились минут пятнадцать. Свинья за нами не пошла. Как только мы нашли место, где можно было выбраться из оврага, то моментально очутились вне его пределов. Такого стука боятся также и свирепые чабанские псы, которых не испугаешь даже выстрелом. Если, бродя в поисках змей, мы натыкались на пасущуюся отару, то обычно к нам с весьма недвусмысленными намерениями со всех сторон неслись громадные псы. Отбиться от них было бы невозможно, но стоило только застучать пинцетом по крючку или хваталке, как псы тормозили сразу всеми четырьмя лапами, иногда при этом они даже переворачивались через голову. Перекувыркнувшись, собаки отбегали и лаяли уже в почтительном отдалении. Для своих нужд пограничники держали на заставе десятка полтора домашних свиней. Свиньи свободно разгуливали по заставе и ее окрестностям, но стоило только повару постучать в пустое ведро, как они мчались к нему со всех сторон. Свиньи отлично знали, что означает этот стук: им отдавали остатки солдатского обеда. Любимицей всей заставы была родоначальница стада -- огромная старая Хавронья. Она жила на заставе уже несколько лет и каждый день выходила встречать солдат, возвращающихся из наряда. За это ей каждый раз перепадали лакомые кусочки. Вот эта самая Хавронья меня оконфузила. Да еще как! На четвертый день нашего пребывания на заставе я не поехал вдоль КСП, а решил побродить пешком по окрестностям. Невдалеке от заставы протянулся небольшой овраг, по которому протекал ручей. Там могли встретиться гюрзы, и я направился прямо туда. Свиньи явились к ручью раньше меня и уже принимали грязевые "ванны". Я обошел блаженствовавших животных и отправился вниз по ручью к зарослям. Хавронья бродила вдоль кромки камыша, словно что-то разыскивала. Осматривая кусты и берег ручья, я не выпускал из поля зрения и Хавронью. Через некоторое время свинья как-то странно захрюкала и со всех ног бросилась вперед. Оставив поиски змей, я стал следить за Хавроньей. Подскочив к кусту, она сунула в него рыло и после короткой борьбы вытащила оттуда довольно крупную змею. Змея бешено извивалась и раз за разом била свинью зубами в шею. Свинья повизгивала, но змею не отпускала. Подбежав ближе, я увидел, что свинья держит в зубах гюрзу. К этому времени змея уже бессильно повисла в ее пасти. Удовлетворенно похрюкивая, Хавронья перекусила гюрзу пополам и стала жадно пожирать. Ну, думаю, конец пришел Хавронье! Что делать? Надо отогнать ее на заставу. Может быть, хоть часть мяса можно будет использовать. Выломал я хворостинку и погнал было свинью на заставу, но ничего у меня не вышло. Хавронья не пожелала идти домой. Побежал я на заставу один, рассказал обо всем дежурному. Тот вызвал повара. Повар выслушал меня, взял пустое ведро и застучал по его днищу. Свиньи тут же явились. Среди них была и Хавронья. Чувствовала она себя, по-видимому, превосходно. Повар угостил свиней помоями, а Хавронью заманил в загон. Мы обмыли шею свиньи, и я нашел на коже четыре парные ранки -- следы зубов змеи. Опухоли вокруг них не было. Хавронье очень нравилось, что ее поливают водой и чешут ей брюхо. От удовольствия она развалилась на земле, закрыла глаза и блаженно похрюкивала. -- Ну что же делать? --растерянно спросил я. --Будем резать? Вот они, змеиные укусы! Свинья может сдохнуть! -- Да вы что, от жары заболели? -- возмущенно сказал повар. -- Вы станете врагом всей заставы, а меня солдаты со света сживут, если я позволю это сделать. Если Хавронья заболеет, мы ее лечить будем! Но Хавронья не нуждалась в лечении. Полежав немного, она вышла из загона и побрела в овраг принимать грязевые "ванны". Мы жили на заставе еще несколько дней. Каждый день я осматривал Хавронью. Она оставалась здоровой, и аппетит у нее был отличный. Вернувшись домой, я рассказал об этом случае одному профессору медицины, занимающемуся проблемой лечения змеиных укусов. Он не удивился. -- В вашем сообщении нет ничего нового. По сравнению с другими животными свиньи менее чувствительны к змеиным укусам. Во-первых, у них очень толстая и плотная кожа и не каждая змея в состоянии ее прокусить, а во-вторых, под кожей у свиней толстый слой жира. Этот слой ни одна змея пробить не может. Даже проникая под кожу, яд змей попадает в слой жира. Жир окисляет, то есть разрушает, змеиный яд. Это не значит, что у свиньи есть иммунитет к яду. Если же змеиный яд ввести в кровеносный сосуд свиньи, то она погибнет, как все другие животные. ПРОКЛЯТЫЙ СЛЕПЕНЬ На второй заставе наша охота была добычливой. К вечеру седьмого дня Юрий посадил в ящик двенадцатую кобру и двадцать первую гюрзу. Даже я, впервые ловивший кобр самостоятельно, поймал шесть приличных экземпляров, а гюрз у меня было тринадцать. Я шумно выражал свой восторг по поводу удачи, но Юрий вдруг сказал: -- Леша, перестань. Удача эта не к добру. Какая-то беда будет. -- Ты что, суеверная бабка? -- засмеялся я. -- Может быть, тебе сегодня перебежал дорогу черный кот? На заставе есть такой. Я его видел. -- Кот мне дорогу не перебегал, а беда будет, -- упрямо сказал Юрий и тут же добавил: -- Хватит болтать. Спать нужно. Он никогда не спорил и не ругался. Если разговор ему не нравился, он уходил или предлагал спать. Как говорят старые бабки, Юрий накликал себе беду. Утром они с Никитиным уехали вдоль КСП, а после обеда, когда я обрабатывал материал, принесенный с утренней охоты, на взмыленных конях прискакал один Никитин. Он бросил поводья дневальному и убежал в комнату дежурного по заставе. Это меня встревожило. Они всегда приезжали вдвоем. Я пошел было за Никитиным, но часовой меня не пустил. -- Нельзя, -- вежливо, но твердо сказал солдат. -- Если будет нужно, вас позовут. Оказалось, что я был нужен. Через несколько минут из дверей выбежал посыльный. Он подбежал ко мне, взял руку под козырек и доложил: -- Вас просит к себе начальник заставы. Едва я вошел в кабинет и хотел спросить, что случилось, как начальник заставы знаком остановил меня и сказал: -- Садитесь и слушайте. Никитин, повторите все, что рассказали мне. -- Слушаюсь! -- ответил сержант. -- В четыре ноль-ноль мы выехали на такыры у западной точки. Соколов взял двух кобр. Оттуда в семь ноль-ноль поехали к оврагу Чукур-джар. Спустились в Чукур-джар возле Сары-камыша, и Соколов ушел вверх по оврагу искать гюрз. Я остался возле лошадей. Вернуться Соколов должен был к двенадцати ноль-ноль, но к этому времени не пришел. Это было необычно. Соколов всегда был точным. Я поехал верхом по Чукур-джару в том направлении, куда ушел Соколов. Проехал километров пять. Дальше верхом проехать нельзя. Остановился. Кричал и звал. Никто не отозвался. Тогда я карьером на заставу. Вот и все. -- Соколов не мог пройти мимо вас в низовье оврага? -- Нет, товарищ капитан. Не мог. -- А может быть, вы вздремнули возле лошадей и прозевали? -- Я же службу нес, -- обиделся сержант. -- Как можно дремать? -- А не мог Соколов выйти из оврага и уйти на такыры? -- сказал я. -- Из оврага Туя-Бугуз мы ходили иногда. -- В Чукур-джаре это исключено, -- сказал начальник. -- Склоны этого оврага настолько высоки и круты, что по ним не выберешься. Единственный возможный выход возле Сары-ка мыша, но там был Никитин. Как вы думаете, что могло произойти? -- Очевидно, что-то случилось, -- нерешительно начал я. -- Соколов на границе не первый раз и правила поведения здесь знает. Но вот что случилось, сказать трудно. -- И все-таки, что бы вы предположили? -- Он мог повредить ногу. Это наиболее благоприятный вариант. С поврежденной ногой передвигаться он не может. Наверное, сидит и ждет помощи. -- Ну а неблагоприятный вариант? -- Неблагоприятный? -- переспросил я. -- Да-да! -- уже нетерпеливо сказал начальник заставы. -- Его могла укусить змея. В случае тяжелого отравления он мог потерять сознание и... -- Понятно, -- перебил меня начальник, нажимая клавишу селектора. -- Остальное доскажете потом. Сейчас надо действовать. Начальник передвинул к себе микрофон и сказал командирским тоном: -- Резервный вертолет в боевую готовность. Сержанта Абдухаликова и лейтенанта Нетребу ко мне. Трем добровольцам, свободным от службы, к штабу заставы без оружия. Через минуту в кабинет вошел летчик. -- Лейтенант Майлибеков по вашему приказанию прибыл! -- Доставите спасательную группу к Сары-камышу. Там будете ожидать ее возвращения. Обстановку немедленно докладывать мне. Вопросы есть? -- Нет. Разрешите выполнять? -- Выполняйте! Летчик круто повернулся и в дверях едва не столкнулся с входившими. -- Сержант Абдухаликов! Лейтенант Нетреба! -- почти одновременно доложили пришедшие. -- Абдухаликов, ваш Мотор как себя чувствует? Отдохнул? -- Отдохнул, товарищ капитан. Может работать! -- Хорошо. Сейчас отправитесь на поиски пропавшего змеелова. Вопросы есть? -- Есть! -- Давайте. -- Нужен предмет с запахом пропавшего. Собака лучше пойдет. Начальник заставы посмотрел на меня. -- Его тапочки, которые он надевал, приходя с охоты, годны? -- не дожидаясь вопроса, спросил я. -- Годны, -- ответил сержант. -- Выполняйте! Лейтенант Нетреба, дайте спасательной группе все необходимое для оказания первой помощи при укусе змей и повреждении ног. С группой пойдет Алексей Дмитриевич, -- повернулся ко мне капитан. -- Я угадал ваше желание? -- Конечно! -- Все. Старшим поисковой группы назначаю сержанта Никитина. Вылет через пять минут. Я не буду рассказывать подробности поисков. Все было очень просто. Через пятнадцать минут мы высадились возле Сары-камыша. Серый пес Мотор понюхал Юркин тапочек и уверенно потащил за собой Абдухаликова. К Юрке мы вышли через сорок минут. Без меня солдаты пришли бы еще быстрее. Они легко поспевали за собакой, а для меня такая пробежка с тяжелой санитарной сумкой на боку оказалась почти непосильной. Юрий лежал в тени обрыва возле родника. Глаза его были закрыты. Подойдя поближе, я разглядел, что лицо у него неестественно иссиня-белое, и похолодел. -- Юрка, ты жив? -- закричал я, хватая его за руку. Моя рука стала вдруг мокрой и липкой. Тут только я заметил, что она лежала в луже свернувшейся крови. -- Юрка! -- отчаянно завопил я, падая рядом с ним на колени. -- Юрка! Мотор прижался к ноге проводника и тихонько взвизгнул. -- Чего ты орешь! -- слабо сказал Юрий, открывая глаза. -- Человек задремал, так разве по этому поводу обязательно нужно орать? Этот полуживой, лежавший в луже крови человек мог еще шутить! -- Что с тобой случилось? Почему столько крови? -- Дайте мне воды и, если есть, спирта. Ослаб я очень. Я осторожно приподнял окровавленную руку Юрия, но он отдернул ее и недовольно сказал: -- Это потом. Сначала воды и спирта. Из сумки вынута фляга со спиртом. Кто-то протягивает мне флягу с водой. Юрий глотнул сначала воды, потом разбавленного спирта, несколько секунд полежал молча, а потом сказал: -- Вот теперь слушай. Гюрза загнала мне зуб под ноготь на правой руке. Чтобы яд не пошел по пальцу, я сделал кольцевой разрез. Очевидно, пересек не только вену. но и артерию. Кровь течет уже давно, а явлений отравления нет. Ослаб я от потери крови. Я осмотрел его руку. Глубокий разрез кольцом охватывал первую фалангу безымянного пальца. Из разреза каплями сочилась кровь. Конец пальца за разрезом был черно-фиолетовым, а выше разреза кожа была нормального цвета, только очень бледная. -- Надо остановить кровь! -- Не надо. Она уже сама останавливается. Видишь, сейчас кровь только капает, а раньше бежала струйкой. -- Но ведь... -- Давай без всяких "но ведь", Лешка, -- перебил меня Юрий. Голос его был слаб и прерывался, но тон и выражение лица показывали, что он способен настоять на своем. -- Меня гюрза кусает не в первый раз. Я лучше тебя знаю, что надо делать! -- Сейчас сыворотку тебе введу! -- Не надо. Ты же видишь, что явлений отравления нет. Выше разреза яд не прошел. -- Чем же тебе помочь? -- Давайте побыстрее доставим его к медикам, -- вмешался сержант Никитин. -- Они знают, что делать! -- Носилки готовы! -- доложил один из солдат. -- Подождите, я хоть руку ему завяжу, чтобы кровь не капала! -- Змею не забудьте! -- сказал Юрий. -- Она в мешочке вон там, под кустом! Юрия осторожно положили на носилки и пристегнули ремнями. Я встал было рядом с солдатами, но сержант Никитин отстранил меня. -- Вы за носилки не беритесь. Мы быстро пойдем. Ваша задача не отстать. Когда я подходил к вертолету, то сил у меня уже не было, а пограничники, не очень высокие, но крепкие, шли с носилками не сбавляя темпа. -- Что доложить на заставу? -- спросил летчик у сержанта Никитина. -- Пострадавший жив. В сознании. Прямой угрозы для жизни нет, но нужна срочная квалифицированная медицинская помощь. Щелкнул переключатель, и летчик повторил слова сержанта. -- Что случилось с Соколовым? -- ответил репродуктор. -- Какой специалист нужен? Прием. -- Соколов укушен гюрзой. Нужен врач-токсиколог. -- Двойка! -- сказал репродуктор. -- Летите в райцентр. Там вас будет ждать медик. Как поняли? Прием. -- Вас понял, -- ответил летчик. Летчик повернулся к нам и приказал: -- Всем в кабину. Сейчас пойдем на взлет. Когда мы прибыли в райцентр, Юрий сказал мне: -- Леша, змей моих отправьте в Ташкент. Костя знает куда. Напишите, что от меня. -- Все сделаем, не беспокойся. Выздоравливай быстрее. Юрия уложили в санитарный автомобиль. Фыркнул мотор, и за машиной взвилась пыль. С начала поисков прошло всего четыре часа, а Юрия доставили к врачам, которые были от него почти за двести километров! Пока мы были в вертолете, я не смог узнать, как он допустил, чтобы гюрза достала его зубами. Только через год, когда мы снова встретились с ним, он рассказал мне, как все произошло. Расставшись с Никитиным, Юрий долго бродил по Чукур-джару, но змей не находил. В поисках змей он забрался в такие места, куда верхом на лошади проехать было нельзя. Время охоты подходило к концу. Скоро нужно было повернуть назад, чтобы вернуться к Никитину в условленное время. Ну как же вернуться без змей! Юрий снял с плеч рюкзак, оставил его в тени под обрывом и налегке пошел дальше. "Буду возвращаться, заберу, -- подумал ловец. -- Еще тридцать минут у меня есть". Очень скоро он заметил крупную гюрзу. Она вела себя очень странно. Обычно гюрзы лежали неподвижно или старались удрать, а эта быстро переползала с места на место и громко шипела. Казалось, она хотела испугать и прогнать человека. Но вот гюрза прижата. Еще секунда -- и голова змеи в руке ловца. Юрий полез в карман за мешочком и с досадой убедился в том, что все мешочки остались в рюкзаке. -- Ладно, не шипи, -- сказал Юрий змее. -- До рюкзака донесу тебя в руке. Однако шипела не та змея, которая была в руке ловца. Шипение раздавалось где-то рядом. Юрий огляделся и увидал вторую, такую же крупную гюрзу. Она вела себя так же агрессивно, как и первая. Перехватив первую змею левой рукой, Юрий кинулся ко второй. Короткая борьба -- и вторая змея тяжело повисла в правой руке. В это мгновение Юрий почувствовал такой острый укол в шею сзади, что забыл обо всем на свете. Он выпустил змею из правой руки и шлепнул себя ладонью по шее. Под рукой хрустнул крупный слепень. Это он впился в Юрину шею так яростно и больно. -- Пока я расправлялся со слепнем, змея, конечно, удрала, -- рассказывал мне Юрий. -- Смотрю, из-под ногтя безымянного пальца торчит обломанный змеиный зуб. Когда змея успела зацепить меня, я не заметил. Змею из левой руки кладу под сапог и тут же делаю себе кольцевой разрез. Потом подо- брал змею и поплелся к рюкзаку. Остальное ты знаешь. Палец у него остался цел. Только та фаланга, куда уколола змея, высохла. Когда несколько лет спустя я рассказал об этом случае одному профессору медицины, он покачал головой и сказал: -- Вашему товарищу просто повезло. Пытаясь таким способом предотвратить отравление, он мог погибнуть от потери крови. Никогда не делайте разрезов, чтобы спустить кровь укушенному гюрзой. Яд гюрзы и без этого очень сильно обескровливает организм. Нужно просто отсасывать яд из ранок. Вот это окажет существенную помощь пострадавшему. ПЕРЕХОД В АИ-БАДАМ -- Вот что, Леша, -- сказал мне Костя, когда мы встретились на первой заставе. -- Я получил новое задание. Мы уходим в пески на отлов кобры. Аман поведет нас туда, где еще сохранились нетронутые очаги этих змей. Мы будем работать там, откуда до ближайшего селения несколько дней пути. В таких условиях ты еще не был. Нам будет очень тяжело. Решай сам, пойдешь с нами или вместе с Гришей уедешь домой. -- Костя, сможешь ты доказать моему директору, что мое пребывание в экспедиции было необходимо и я задержался не по своей воле? Ты ведь знаешь, что через неделю мой отпуск кончается, а за опоздание он с меня шкуру снимет. -- Ну, а если смогу? -- Тогда я еду вместе с вами. -- Не спеши отвечать, -- остановил меня Костя. -- Ты еще не был в песках. Мы там будем несколько недель, с каждым днем жара будет усиливаться, днем температура воздуха там очень высока: сорок градусов и выше. Воды у нас будет мало, придется расходовать ее очень экономно, а ходить нужно много... -- Ты-то сам выдержишь? -- Выдержу. -- Тогда и я выдержу. -- Что я тебе говорил. Костя? -- возликовал Илларионыч. -- Молодец, племяш, не посрамил нашего рода. -- Значит, опять все вместе, --удовлетворенно сказал Костя. -- Ну а с директором твоим все улажено. На полтора месяца ты официально откомандирован в мое распоряжение. Вот приказ. -- Зачем же ты спрашивал, согласен ли я? ---- Для порядка. Кто тебя знает, может быть, после несчастного случая с Юрием... -- Хорош же ты! -- перебил я. -- Выходит, по-твоему, я могу в трудную минуту удрать? За такое знаешь... От обиды у меня даже горло перехватило и договорить я не смог. Костя обнял меня и крепко встряхнул. -- Нервишки у тебя пошаливают, дружище. Переборщил я с проверкой. Извини. В Ай-Бадам -- последнее селение, расположенное у самых песков. Костя, я и Аман с четверкой ослов пошли напрямик через горы. Аман сказал, что в этих горах он знает ущелье, где много кобр, и Костя принял решение осмотреть его. Грише и Илларионычу он велел ехать в Ай-Бадам на машине и по пути завезти на почту и отправить Юриных змей. Илларионыч заупрямился. -- Пусть Лешка едет. Он здесь без нас мотался один. Ему отдохнуть надо. -- Алексей нужен мне как стрелок, -- отрезал Костя. -- Вы же знаете, что нам нужно добыть архаров. -- Аман добудет, -- упорствовал Илларионыч. -- Если вы здесь начинаете спорить, то что будет в песках? -- в упор спросил его Костя. Илларионыч на полуслове поперхнулся и молча пошел собираться.... Весь первый день мы ехали по степи. Справа синели холмистые предгорья каких-то гор, слева до самого горизонта прости ралась степь. Давно уже обогнала нас и скрылась вдали наша машина и разошелся, растаял длинный шлейф пыли от ее колес, а мы, казалось, где были, там и ост