рая колдунья. Она живет в домике у излучины реки. - А нет ли у нее внучки Бидди? - Ян неожиданно вспомнил, что у него была подружка родом из Сэнгера. - Конечно! - воскликнул Сэм. - Бидди - она молодчина: здоровая, сильная. Умеет делать все. Устроившись на подстилке из еловых веток, Ян сказал: - До чего ж хорошо! - Мы как настоящие индейцы! - ответил Сэм. Он сидел по другую сторону костра. - Послушай, Ян, - вдруг добавил он, - не подкладывай больше веток, здесь очень жарко, и потом, что-то неладно с трубой. Может, засорилась... Костер горел ярко, а дыму все прибавлялось. Маленькое отверстие наверху дым, наверное, принял за ошибку и упрямо не желал покидать через него вигвам. Он выбивался во все щели, вырываясь из двери клубами, но большая часть дыма, казалось, была вполне довольна вигвамом, и через несколько минут дым выкурил оттуда обоих индейцев. Из глаз у них лились слезы, и настроение совсем упало. - Похоже, - заметил Сэм, - что мы перепутали отверстия. Видно, дверь надо было сделать вверху, раз дым только и хочет выходить через нее. - У индейцев тяга хорошая, - сказал Ян, - и белый охотник должен знать, как это делается. - Может, нам закрыть дверь, тогда дым поневоле потянется в трубу, - предложил Сэм. Так и сделали. Сначала дым повалил вверх, но потом снова стал набиваться в вигваме. - Будто выползает из щелей, а труба его обратно всасывает! - огорчился Ян. События оборачивались очень печально. Им так хотелось посидеть в вигваме около костра! Но мечта рушилась: дым невыносимо щипал глаза. - Может, лучше построить хижину? - предложил Сэм. - Нет, - сказал Ян, - у индейцев получается, выйдет и у нас. Надо только разобраться как следует. Все их попытки что-нибудь исправить ни к чему не привели. Вигвам по-прежнему полнился дымом. Кроме того, внутри было тесно и неуютно: ветер проникал во все щели, которых становилось все больше, потому что кора вяза высыхала и трескалась. Как-то в лесу их застал проливной дождь. Мальчики хотели укрыться от него в своем унылом жилище, но потоки воды хлынули через дымовое отверстие, в щели и трещины. - Да тут льет сильнее, чем снаружи! - сказал Сэм, выбегая из вигвама. Ночью разразилась сильная гроза, и на следующий день мальчики нашли на месте своего вигвама только груду коры и палок. Однажды за столом Рафтен, как обычно сурово, спросил мальчиков: - Ну что, построили вигвам? - Его буря снесла, - ответил Сэм. - Как же так? - Не знаю. И сидеть там нельзя было - дыму набиралось полный вигвам. - Плохо сделали, - сказал Рафтен и вдруг с интересом, который говорил о том, с какой радостью Рафтен присоединился бы к этой игре лет сорок назад, добавил: - Почему вы не сделали настоящую типи? - А мы не знаем как, да и не из чего. - Ладно. Работали вы хорошо, и я отдам вам за это старую покрышку с фургона. Кузен Берт помог бы вам, будь он здесь. Может, Калеб Кларк знает? - сказал он, подмигнув одним глазом. - Спросите-ка его. - А можно нам пойти к Калебу, отец? - Как хотите, - ответил Рафтен. Рафтен никогда не говорил впустую, и Сэм это знал. Поэтому, когда он ушел, ребята достали старую покрышку от фургона. Развернув ее, они увидели, что это большой кусок брезента. Мальчики спрятали его в сарае, который был отдан в их распоряжение, и Сэм сказал: - Я бы прямо сейчас пошел к Калебу. Он наверняка лучше других знает, как строить типи. - А кто такой Калеб? - спросил Ян. - Да это старый Билли. Он однажды стрелял в отца, после того как отец обхитрил его на лошадиной ярмарке. Он чудак, этот Калеб. Долго был охотником и хорошо знает лес. Ну и влетит мне, если он догадается, чей я сын! Ладно, как-нибудь его проведем. IV Бабушка Невилль Мальчики отправились к Калебу. Идти надо было вдоль ручья. Дойдя до излучины, они увидали маленькую бревенчатую хижину, перед которой копошились куры и разгуливала свинья. - Здесь живет колдунья, - сказал Сэм. - Бабушка Невилль? - Да. Ну и любит же она меня! Как старая курица - ястреба. - А за что? - Наверное, за свиней. Но началось, пожалуй, с деревьев. Отец срубил много вязов, а она очень любила смотреть на них из хижины. Потом история со свиньями. Как-то ей пришлось туго зимой. Она пришла к отцу, и он купил у нее за семь долларов обеих свиней. Дома он сказал матери: "Похоже, у старухи плохи дела, отнеси ей в следующую субботу два мешка муки, картофеля и свинины". В общем, мама отнесла ей всякого добра долларов на пятнадцать. Старуха молчала, пока мама не сложила все в погреб, а потом накинулась на нее: "Мне не нужны ваши подачки!" Она разозлилась на нас, когда отец купил ее свиней, но совсем рассвирепела, когда получила в подарок припасы. - И не стыдно ей! - сказал Ян, сочувствуя Сэму. - Нет, ты зря, - возразил Сэм. - Она просто чудачка. Если сумеет, ни за что не даст срубить дерево. Весной бродит часами по лесу, садится около цветов и что-то шепчет им. И птиц тоже любит. Каждую зиму сама чуть с голоду не помирает - все птицам скармливает, которые слетаются к ее домику. Многие даже на руку к ней идут. Отец говорит, что птицы принимают ее руки за старые сосновые корни, а по-моему, она просто умеет их приласкать. Стоит на морозе не шевелясь и все приговаривает: "Милые вы мои"... Видишь наверху окошко? - спросил Сэм, когда они приблизились к домику бабушки Невилль. - Это чердак. Там у нее хранятся запасы всяких трав. - Для чего? - Лечит ими. - Да, вспомнил! Бидди говорила, что ее бабушка лечит травами. "Травяной доктор" называла она ее. - Доктор? Она ничуточки не доктор. Просто знает в лесу каждую травинку. На чердаке трава лежит целый год, на ней спит кошка, вот от этого, наверное, трава и становится целебной. - Мне бы хотелось посмотреть на нее, - сказал Ян. - Я думаю, можно. - А тебя она знает? - Знает, - ответил Сэм. - Но я немножко схитрю. Больше всего на свете она любит больных. Сейчас сам увидишь. Сэм закатал рукава, с пристрастием оглядел свои локти, но, видимо, безуспешно. Затем он стал пристально разглядывать ноги. Конечно, у мальчишек всегда полно царапин и ссадин. Сэм выбрал лучшую из них - под коленкой большую царапину от гвоздя. Свинцовым карандашом он изобразил вокруг омертвевшую кожу, кожурой неспелого ореха добавил неприятный коричневато-желтый оттенок, и в результате получилось страшное, болезненного вида пятно. Пожевав какую-то траву, он выплюнул желто-зеленую жижу на платок и обвязал им свою "рану". Подняв с земли палку, Сэм заковылял к хижине. Когда мальчики были совсем близко, приоткрытая дверь с треском захлопнулась. Ничуть не испугавшись, Сэм подмигнул Яну и постучал. В ответ донесся лай маленькой собачонки. Сэм стукнул еще раз. За дверью послышался шорох, и снова все смолкло. В третий раз на стук Сэма в хижине кто-то пронзительно крикнул: - Убирайтесь отсюда! Сэм ухмыльнулся, а потом, растягивая больше обычного слова, сказал: - Помогите бедному мальчику, бабушка! Доктора ничего не могут ему сделать. Кстати, в последнем он был прав: чем мог доктор помочь здоровому мальчику? Ответа не последовало, но Сэм решился открыть дверь. В комнате перед печью, поблескивая покрасневшими глазами, сидела старуха с трубкой во рту. На коленях она держала кошку, а у ног сидела собачонка, которая сердито зарычала на чужих. - Ты ведь Сэм Рафтен? - свирепо сказала старуха. - Да, бабушка, - ответил Сэм. - Я наткнулся на гвоздь в заборе. Говорят, так кровь отравить можно. - Сэм постанывал немножко, охал и морщился. Слово "убирайся" было забыто. Доброе сердце старухи прониклось сочувствием к пострадавшему. Ей было даже приятно, что недруг так смиренно просит ее о помощи. - Давай погляжу, - буркнула она. Пока Сэм, охая, пытался развязать отвратительные тряпки, обмотанные вокруг колена, в комнату вошла Бидди. Она и Ян тут же узнали друг друга. Встреча их была очень теплой, и Бидди сразу засыпала Яна вопросами. - Помнишь, я говорила тебе о бабушке, - сказала Бидди, - вот она. Бабушка, познакомься, это Ян. Я работала у его мамы. Верно ведь, Ян? А бабушка расскажет тебе про травы. Она это хорошо знает. Сэм снова громко охнул, и все повернулись в его сторону. - Это, кажется, Сэм Рафтен? - холодно сказала Бидди. - Да, - кивнула бабушка, - он смертельно болен. Доктора отказались лечить его, и он пришел ко мне. Словно в подтверждение ее слов, Сэм опять громко застонал. - Дай ножницы, Бидди. Придется разрезать штанину, - сказала старуха. - Нет, нет! - с неожиданной силой заговорил Сэм, с ужасом думая о том, как ему за это попадет дома. - Я могу закатать ее. - Ну хорошо. Хватит так, - сказала старуха. - Да, да, тут у тебя дикое мясо. Я вырежу его, - и она стала рыться в карманах. Сэм сообразил, что она ищет нож, и уже был готов ринуться к двери. Но старуха вдруг передумала: - Или лучше дам тебе кое-что выпить. Ян и Сэм с облегчением вздохнули. - Вот. - Старуха протянула Сэму жестяную кружку с водой, куда она всыпала порошок из сухих толченых листьев. Сэм выпил. - Возьми эти ветки с собой и прокипяти их в двух галлонах воды [галлон - единица емкости, в США равна примерно 3,7 л]. Пей настой каждый час по стакану. Потом два раза в день прикладывай к больному месту разрубленного цыпленка. И все у тебя пройдет. Только запомни: дважды в день свежего цыпленка. - Может, индюшонка лучше? - простонал слабо Сэм. - Мама очень любит меня и денег не пожалеет. Тут Сэм фыркнул: видно, смертельная опасность миновала. - Что это за растение, бабушка? - спросил Ян, старательно избегая взгляда Сэма. - Лесное. - А как оно называется? И на что похоже? - Само на себя похоже, а называется лещиной. - Я как-нибудь покажу тебе, - сказала Бидди. - Нам пора домой, - негромко вставил Сэм, - я чувствую себя лучше. Где моя палка? Вот, Ян, неси мое лекарство. Только осторожней. Ян взял пучок веток. Бабушка просила заходить к ней и проводила их до двери. - Да, постойте! - вдруг сказала она. И, подойдя к единственной кровати, отвернула простыни, под которыми оказалась груда румяных яблок. Она вынула два самых лучших и протянула мальчикам: - Я прячу их там от свиней. Таких хороших яблок у меня еще никогда не было. - Еще бы! - прошептал Сэм тихо, чтобы не услышала старуха. - Ее сын Ларри выкопал эти яблони у нас в саду прошлой осенью. Это единственный зимний сорт. Только они сейчас нагрелись в постели. - До свиданья, - сказал Ян. - Большое вам спасибо! - Мне лучше, - вздохнул Сэм. - Не тянет больше. Теперь мне другого лекарства не нужно. Выйдя из дому, Сэм хотел тут же забросить палку подальше, но Ян уговорил его хотя бы немного поволочить ногу, пока они не скроются из виду. К слову сказать, старуха сразу заметила перемену в походке Сэма и подозвала Бидди убедиться в том, как быстро помогли ее средства молодому Рафтену, когда "доктора уже совсем отказались от него". - Теперь к Калебу Кларку! - сказал Сэм. - Ты здорово шагаешь для хромого мальчика, которого отказались лечить врачи, - сказал Ян. - Верно, это дикое мясо меня подгоняет. - Давай спрячем ветки куда-нибудь, пока не вернемся, - сказал Ян, протягивая пучок лещины. - Я-то их спрячу, - сказал Сэм и швырнул ветки прямо в реку. - Зачем ты? Может, они бабушке Невилль нужны? - Этому старому венику там и место. Хватит с меня, что я выпил того пойла. От него здорово несло кошкой. Ян промолчал, но остался недоволен. Он считал невежливым выкидывать ветки так близко от дома старухи. И к тому же ему хотелось узнать, может ли оказать лещина какое-нибудь действие. V Калеб В миле от этого места стояла хижина Калеба Кларка. Когда мальчики подошли поближе, они увидали, как высокий сутулый человек с длинной белой бородой вошел в дом, неся охапку дров. - Видал старика? - спросил Сэм. - Пожалуй, начать разговор лучше тебе. С ним столковаться не так легко, как со старухой, и потом, он тоже сердит на отца. Ян нерешительно шагнул вперед и постучался в приоткрытую дверь. Из хижины донесся глухой лай собаки, и на пороге появился седобородый хозяин. - Что вам надо? - спросил он. - Вы мистер Кларк? - Да. - И, обернувшись к рыжевато-черной гончей, сказал: - Молчать, Турок! - Я пришел... мы хотели спросить у вас кое-что, если вы позволите. - Зовут тебя как? - Ян. - А другой кто? - Товарищ мой, Сэм. - Мое имя Сэм Хорн, - сказал Сэм, и в этом была доля правды, так как полное имя его было Сэмюель Хорн Рафтен. Но эта небольшая хитрость, на которую он пошел, смутила Яна. - Откуда ты? - Из Боннертона, - ответил Ян. - Сегодня оттуда? - недоверчиво спросил Калеб. - Нет, но... - начал Ян. И тут Сэм, который держался поодаль, чтобы Калеб не узнал его, испугался, как бы его доверчивый друг не проговорился. - Видите ли, мистер Кларк, - вмешался он, - мы остановились в лесу и хотели поставить себе типи, чтобы жить в ней. У нас есть материал, и нам сказали, что вы знаете, как это сделать. - Кто сказал вам? - Бабушка Невилль. Она живет у реки. - А где вы живете теперь? - Понимаете, - снова поторопился опередить своего друга Сэм, - мы уже построили в лесу вигвам из коры, но он получился плохой. - В чьих лесах? - В миле отсюда, у реки. - Так, так. Это в лесу Рафтена или у Бернса. - Да, наверное. - А ты удивительно похож на Сэма Рафтена! - вдруг крикнул Калеб. - Негодный мальчишка! Пришел и хочешь одурачить меня? Вон отсюда! Ян покраснел и шагнул назад. Его товарищ, прикусив язык, последовал за ним, но Сэм был сыном своего отца и поэтому, повернувшись к Кларку, сказал: - Послушайте, мистер Кларк, я вам скажу всю правду: мы пришли сюда, чтобы вы объяснили нам простые вещи. Только вы один умеете строить типи. Я знал, что вы сердитесь на отца, поэтому схитрил немножко. Лучше было прийти и честно сказать: "Я сын Рафтена. Помогите мне". Я не думал, что вы так рассердитесь на меня и моего друга. Между любителями леса издавна существует взаимная симпатия. Каждый из них готов поделиться своими знаниями с тем, кто захочет узнать о лесе побольше. У старого Калеба, угрюмого и раздраженного всякими невзгодами, было доброе сердце. Он вдруг позвал Яна и спросил его: - Ты тоже Рафтен? - Нет, сэр. - Родственник их? - Нет, сэр. - Что ты хотел спросить у меня, мальчик? - Мы построили вигвам из коры, но он никуда не годится. Теперь у нас есть брезент для типи, но, как ее сделать, мы не знаем. - Ах, типи. Вот оно что... - сказал Калеб задумчиво. - Нам говорили, что у вас была когда-то типи, - отважился добавить Ян. - Да, лет сорок назад. Но одно дело носить платье, а другое - сшить его. Кажется, она была устроена так... - И Калеб принялся рисовать угольком на куске оберточной бумаги. - Подождите-ка... Ага, припоминаю. Видел однажды, как индейские женщины делали типи. Сперва они сшили шкуры. Потом расстелили их на лугу. В середине верхнего края воткнули колышек. К нему привязали веревку с углем на конце и очертили полукруг на шкуре. По этой линии отрезали шкуру ножом, а из кусочков сделали два клапана и пришили их. Эти отверстия для дыма улучшают тягу. Вот и все. Думаю, что для типи в десять футов нужны десять шестов и еще два для дымовых клапанов. Сначала свяжешь вместе три шеста и воткнешь их в землю. К ним приставишь остальные, кроме одного, и перевяжешь покрепче веревками. К последнему шесту прикрепишь коротким ремешком брезент и приладишь его на место. Покроешь шесты брезентом и соединишь его края маленькими деревянными колышками. Два длинных шеста вставляются в дымовые клапаны. Ими будешь приспосабливать отдушину к направлению ветра. Калеб все время обращался к одному Яну, как бы не замечая стоявшего подле Сэма, но того, как и его отца, мало что смущало. Он предвидел еще много трудностей и поэтому решился задать Калебу вопрос: - Как закрепить типи, чтобы ее не сорвало ветром? - Сделаешь так, - начал Калеб, по-прежнему обращаясь к Яну, - конец длинной веревки, которой ты обвязал вверху шесты, закрепишь у столбика, врытого в землю, он послужит чем-то вроде якоря. Не забудь все края брезента прибить колышками к земле. - Как устраивают дымовую тягу? - снова спросил Сэм. - Раскачиваешь шестами клапаны, пока они не встанут по ветру. - А как закрыть дверь? - У некоторых типи края покрышки просто заходят один за другой. Но в хороших типи делают дверь из того же материала, что и покрышка; натягивают его на раму из гибкого дерева и прикрепляют шнуром к шесту. Похоже было, что Калеб кончил свой рассказ. Ян бережно сложил замусоленную бумагу, спрятал в карман и сказал: - Спасибо! Калеб не ответил ни слова, но когда мальчики собрались уходить, сказал вслед: - Где вы остановились? - На холме у реки, в болотах Рафтена. - Может, приду посмотреть, - добавил Калеб. - Приходите! - отозвался Сэм. - Держитесь меченой тропки от живой изгороди. - Зачем ты говоришь неправду, Сэм? - спросил Ян, когда Калеб уже не мог их слышать. - Ведь там нет никакой меченой тропинки! - А я думал, так лучше, - спокойно ответил Сэм. - И потом, если хочешь, сделаем метки до прихода старика. VI Постройка типи Рафтен был очень доволен, узнав, что мальчики все-таки ходили к Калебу и расспросили его обо всем. - Старый Калеб не так уж разбирается в устройстве типи, как я думал, - сказал Сэм. - А по-моему, теперь мы спокойно можем взяться за постройку, - сказал Ян. Мальчики разостлали на полу покрышку фургона, положили несколько камней по ее краям и даже вбили пару гвоздиков, чтобы она не двигалась с места. Но тут они страшно огорчились, увидав, что покрышка оказалась старой и разодранной. - Теперь понятно, почему отец ее нам отдал, - сказал Сэм. - Пожалуй, ее надо сперва залатать. - Нет, - сказал Ян властным тоном, как он говорил всегда, когда дело касалось лесной жизни, - лучше сначала раскроим, чтобы не чинить места, которые потом обрежем. - Ты голова! Только заплаты не очень-то украсят типи. - Ничего, - ответил Ян, - у индейцев тоже много заплат на типи в местах, где их пробивают пули или стрелы. - Я очень рад, что не сидел в типи во время всех сражений, - сказал Сэм, указывая на многочисленные дырки. - Отойди и дай-ка лучше мне веревку. - Осторожней! - сказал Сэм. - У меня болит колено. Беспокоит так же, как в тот день, когда ходили к старой колдунье. Ян не слушал его. - Давай посмотрим, - сказал он, - может, мы обрежем все лохмотья и выкроим двенадцатифутовую типи. Двенадцать футов высотой - это значит двадцать четыре в диаметре. Здорово! Ну, я отмерю. - Погоди, - остановил его Сэм. - Калеб сказал, что индейцы отмечают головешкой; ты не имеешь права чертить мелом, тогда уже лучше плотника зови, - съязвил он. - Ладно. Иди за головешкой, а если не найдешь, принеси ножницы. Заглядывая поминутно в план Калеба, мальчики вырезали покрышку - это оказалось совсем нетрудным делом. Затем они принялись чинить дыры: взяли иглы, бечевку, но, хотя они и делали длиннющие стежки, работа подвигалась очень медленно. Сэм отпускал всякие шуточки по поводу каждого куска, который он сшивал. Ян работал сосредоточенно и молча. Сперва у Сэма стежки выходили ровнее, но мало-помалу Ян приноровился и стал шить даже лучше своего друга. В тот вечер мальчики показали свою работу Си Ли. Он второй год работал у Рафтена на ферме. Посмотрев на покрышку с плохо скрытой равнодушной усмешкой, Си Ли сказал: - Почему изнутри не залатали? - Не догадались, - ответил Ян. - Мы сами будем жить внутри, пусть у нас там будет красиво, - нашелся Сэм. - Эту заплатку можно пришить четырьмя стежками, а не десятью, как у вас. - Си показал на большие, неуклюжие стежки. - По-моему, это пустая трата времени. - Ну ладно! - не удержался Сэм. - Если тебе не нравится наша работа, посмотрим, как уделаешь ее ты! Шитья всем хватит. - А где зашивать? - Спроси Яна. Он тут главный. Старый Калеб не хотел и говорить со мной. У меня чуть сердце не лопнуло от горя. Всю дорогу домой я ревел, верно, Ян? - Надо пришить и подрубить дымовые клапаны, на их концах сделать карманы и... и... пожалуй, - робко прибавил Ян, - было бы лучше подрубить все края. - Вот что: я все сделаю, - сказал Си, - если вы сходите сегодня к сапожнику и возьмете мои сапоги. - Идет! - согласился Ян. - И знаешь что, Си? Все равно, какая сторона покрышки будет снаружи. Можно заплаты и внутрь поставить. Мальчики взяли деньги, чтобы уплатить за сапоги, и после ужина отправились к сапожнику. VII Тихий вечер Был тихий июньский вечер, на все голоса заливались птицы. Когда мальчики вышли из своего сада, в небе показался ястреб. При виде парящего хищника птицы умолкли. Многие из них успели скрыться, лишь один жаворонок тщетно пытался спастись в открытом поле. Ястреб ринулся за ним. Еще миг - и хищник схватил бы перепуганного певца, но тут с яблони сорвалась небольшая черно-белая птица. Издав пронзительный боевой клич, взъерошив на голове перышки, из-под которых, словно боевое знамя, заалели нижние, огненные, она дерзко ринулась на ястреба. "Клик-клик-клик! - разнесся ее яростный вопль. - Клик-клик-клик!" Птица черно-белой стрелой вонзилась ястребу между крыльями как раз в ту минуту, когда отчаявшийся жаворонок припал к земле и спрятал голову, ожидая смертельного удара. Ястреб заметался в ужасе от неожиданного нападения. И вдруг, вскинувшись подобно дикому коню, он сбросил пустельгу и скрылся в лесной чаще, а пустельга вернулась назад, изредка испуская громкий клич, наверное извещая друзей о своей победе. - Ну и молодец! - сказал Сэм с искренним восторгом. Это вывело Яна из оцепенения. Восхищенный бесстрашной птицей, мальчик был погружен в глубокое молчание. Впереди на дороге прыгал воробей. Когда Сэм и Ян нагоняли его, он взлетал, мелькая белыми перышками на хвосте, и снова садился впереди мальчиков. - Это трясогузка, - заметил Сэм. - Нет, воробей! - сказал Ян, удивившись, что тот ошибся. - Может быть, - не стал спорить Сэм. - А говорил, что знаешь всех птиц в округе! - вспомнил Ян их первый разговор. - Я просто похвастался. Хотел, чтобы ты считал меня необыкновенным парнем, - сознался Сэм. - Ты ведь так и думал сначала. Дятел в красной шапке, гоняясь за лимонницей, уселся на забор и оглядывал мальчиков. Лучи заходящего солнца на ярком оперении дятла, сиреневая изгородь и желтая бабочка - все это пышное сочетание красок очень нравилось Яну. Солнце село, но в этот необыкновенно тихий и теплый вечер откуда-то с вяза долго еще лилась звонкая песня малиновки. - Я бы остался здесь навсегда, - сказал Ян и слегка вздрогнул, вспомнив, с какой неохотой он ехал в Сэнгер. Мальчики в молчании шли по дороге, каждый погруженный в свои мысли. Сапоги были готовы. Сэм перекинул их через плечо, и мальчики тронулись в обратный путь. И тут над их головами раздалось громкое, но нежное "гу-ху-ху-ху", словно где-то в вышине ворковал огромный голубь. Мальчики остановились, и Сэм шепнул: - Большая сова. Сердце Яна затрепетало от радости. Он много читал об этих птицах, даже видел живых в клетке, но здесь он впервые услышал крик настоящей совы. Было уже совсем темно, но отовсюду неслись звуки: лесная жизнь шла своим чередом. В чаще тянул свою песню козодой, квакали лягушки, с заболоченного озера докатился странный крик, напоминавший смех. Вдруг в лесу раздалось громкое, пронзительное: "Уа-уа-уа-уа-уа!" - Слышал? - воскликнул Сэм. И снова, на этот раз гораздо ближе, прокатился дрожащий звук, резкий, непохожий на птичьи голоса. - Енот, - прошептал Сэм. - Вот уберут хлеба, придем сюда поохотиться. - Здорово! - обрадовался Ян. - Как жаль, что нельзя сейчас! Я никогда не охотился на енотов, да и вообще ни разу не был на охоте. А зачем ждать до осени? - Сейчас не найти их. А тогда только скажешь: "Я и моя собака встретим енота у ближнего амбара", - и вот посмотришь, так оно и получится. - Но они ведь совсем рядом! Слушай, еще один! - Вот и ошибаешься! - сказал Сэм. - Даже охотники путают. Сейчас кричала сова-сипуха. Ее голос мягче, чем у енота, и свистящий... Ян тут же понял, каким неистовым казался крик енота по сравнению с этим нежным, мелодичным звуком. Когда мальчики подошли ближе к дереву, откуда кричала сова, что-то серое бесшумно пролетело над их головами, на миг заслонив собой звездное небо. - Вот она! - прошептал Сэм. - Сипуха! И совсем она не сипит, верно ведь? - Вот бы поохотиться на енота! - снова сказал Ян. - Можно попробовать, если тебе так хочется, - ответил Сэм. - А животных я знаю больше, чем птиц, - продолжал он. - Попрошу отца как-нибудь пойти вместе с нами. Может, мы нападем на след оленя, если уйти отсюда миль за десять, на Дальнее болото. Жалко, что отец поссорился с Калебом, - он-то все места знает! Его старая гончая поймала столько енотов, что и не сосчитаешь! - Ну, если это во всей округе единственная собака, которая ловит енотов, я берусь ее достать! - заявил Ян. - Верю! - восхищенно сказал Сэм. Было десять часов, когда мальчики вернулись домой. Все спали, кроме мистера Рафтена. На следующее утро, придя в сарай, мальчики увидали, что Си Ли пришил дымовые клапаны, переделал самые неудачные заплаты и подрубил весь низ покрышки. Мальчики сразу отнесли покрышку в лес. Когда они подходили к кустарнику, стоявшему стеной около реки, Ян сказал: - Давай оставим метки на дороге для Калеба. - Ладно. Делай зарубки на деревьях через каждые несколько ярдов [ярд - единица длины, равная примерно 91 см]. - Так? - спросил Ян, надрубив ствол в трех местах. - Нет, - покачал головой Сэм, - это получилась "метка охотника" для капканов, а "метка дороги" делается на обеих сторонах дерева. Тогда ее увидишь и при возвращении. А если этой тропой ходят ночью, зарубки надо сделать поглубже. VIII Священный огонь - "Десять крепких шестов и два длинных тонких", - читал Ян вслух свою запись. Шесты были тут же срублены и принесены к месту постройки. - "Связать их вместе с покрышкой..." Связать, а чем? Он говорил, сыромятным ремнем, и еще говорил, что покрышка должна быть из шкур. Придется нам взять простую веревку. - Ян несколько смутился от своей уступки. - Я так и знал, - не спеша проговорил Сэм, - поэтому захватил моток веревки, только не решился сказать тебе дома. Мальчики прочно связали треножник и укрепили его в земле. Девять шестов аккуратно вбили по кругу. Последний, с покрышкой, привязанной к нему за выступ между клапанами, поставили против двери. Теперь потребовались соединительные булавки. Ян хотел сделать их из побегов орешника, но мягкое дерево не годилось для этого. Сэм сказал: - Булавки надо делать из белого дуба. Сэм расколол дубовое полено, потом половинки снова расщепил на две части, и так до тех пор, пока не получились тонкие лучинки, которые можно было обстрогать ножом. Ян тоже взялся за топор. - Не так! - сказал Сэм. - Старайся попасть в самую середину, а то топор пойдет криво. Будешь колоть всю зиму - научишься. Мальчики сделали десяток колышков и воткнули в заранее приготовленные для этого дырки. Получилось красиво, потому что все колышки были одинаковой формы. Теперь оставалось только закрепить покрышку кольями внизу. - Сделай десяток дубовых колышков длиной в дюйм и шириной в четверть дюйма, - сказал Сэм Яну. Затем он отрезал от веревки десяток концов по два фута длиной и, продев их в дырки на краю покрышки, завязал каждую узлом. Десять петелек, накинутых на колья, крепко прихватили типи к земле. Наконец все было окончено. И вот пришел черед самой торжественной минуте - оставалось зажечь первый костер. Мальчики испытывали те же чувства, что и настоящие индейцы: ведь освещение новой типи всегда считалось актом глубочайшей важности и значения. - Лучше не спешить, чтобы костер не потух, - сказал Сэм. - Плохо, если не зажжем с первой спички. - Еще бы! - поддержал его Ян. - Эх, Сэм, если бы нам удалось добыть огонь трением! - Эй, ребята! - послышался за спиной голос. Мальчики обернулись. Перед ними стоял Калеб. Он подошел поближе и кивнул: - Построили типи, да? Неплохо. Только зачем вы ее к западу повернули? - Чтобы на речку смотрела, - ответил Ян. - Забыл вам сказать, - начал Калеб, - индейцы всегда ставят типи лицом на восток. Во-первых, утреннее солнце падает внутрь, а потом, ветер чаще дует с запада, и от этого тяга лучше. - А если ветер с востока, как во время дождей? - спросил Сэм. - Когда ветер восточный, - сказал Калеб, ни к кому не обращаясь, словно ему и не задавали вопроса, - нужно натянуть туго клапаны один на другой, вот так. - И Калеб скрестил на груди руки. - Дождь ни за что не попадет тогда, а если при этом нет тяги, надо приподнять слегка край покрышки около двери. Потом помните: никогда не ставьте типи под деревьями. Это опасно: во время грозы в них может ударить молния. И после дождя с деревьев часами капает. Выбирайте для типи самое солнечное место. - Мистер Кларк, вы когда-нибудь видели, как индейцы добывали огонь из дерева? - Конечно. Но теперь индейцы пользуются спичками. А раньше часто видел. - А это долго? Трудно? - Не трудно, когда знаешь, что к чему... - Эх, разжечь бы так первый костер! - с жаром воскликнул Ян. - А вы можете добыть огонь таким способом? - Да, - ответил старик, - только надо особое дерево. Не всякое годится. Индейцы, живущие на равнине, берут корень виргинского тополя, а горные индейцы пользуются липой, кедром, серебристой сосной или пихтой. Легче всего устроить бурав. Найдется у вас кусок оленьей кожи? - Нет. - Или просто полоска мягкой кожи? - Ремешки от моих башмаков не пригодятся? - спросил Ян. - Тонковаты... Но мы сложим их вдвое. Тогда все в порядке. Веревка сгодилась бы, да она быстро перетирается. - Калеб взял ремешки и сказал: - Найдите мне небольшой камень с ямкой посредине. Мальчики пошли к реке, а Калеб - в лес. Скоро он вернулся с плоским обрубком сухой пихты и колышком из того же дерева. Он принес еще слегка согнутую палку в три фута длиной, немного соснового трута и сухого кедра. Колышек имел восьмигранную форму, "чтобы держался ремень", как объяснил Калеб. С обоих концов он был заострен. Калеб привязал ремешок к выгнутой палке, как тетиву к луку, но свободно, так что можно было еще раз обернуть вокруг колышка и натянуть как следует. Плоский кусок пихты он обстругал, на одном конце сделал выемку и затем над ней кончиком ножа вырезал маленькое углубление. Из куска кедра Калеб настругал много стружек. Вырыв в земле ямку, он опустил туда трут и накрыл пихтовой дощечкой. В углубление, сделанное на ней, Калеб вставил кончик колышка, а на верхнее острие надел камень, принесенный с речки. Крепко держа камень левой рукой, Калеб принялся равномерно двигать лук по кругу. Колышек начал вращаться, и через несколько секунд бурая пыль посыпалась из-под него прямо в ямку с трутом. Выемка росла, древесная пыль все темнела. Калеб сильнее нажал левой рукой на камень, и его правая рука заработала еще быстрее. Из-под колышка маленькими кольцами стал куриться дымок. Увидев это, Калеб откинул лук и стал осторожно раздувать тлеющий трут. Вскоре посреди типи затрещал первый костер. Лицо старика светилось от удовольствия. Ян и Сэм были счастливы. IX Лук и стрелы - Твое оружие никуда не годится, - сказал Ян, когда они с Сэмом однажды стреляли в саду из лука. - Оно похоже на мой первый лук, который я смастерил в детстве, - Ну что ж, дедушка, посмотрим, какой ты теперь сделаешь! - засмеялся Сэм. - Во-первых, он будет раз в пять тяжелее. - Ты его не поднимешь! - Стрелу держи по-другому, тогда получится. Прошлой зимой я прочел одну книгу и теперь знаю, как надо. Ты зажимаешь стрелу и слабо натягиваешь лук. Продень пальцы под тетиву - вот тогда сможешь натянуть в пять раз сильнее! Так делают индейцы. - Очень неудобно! - Сэм попытался натянуть по-новому тетиву. - С непривычки, конечно, неудобно! Потом, вырез на стреле делают глубже. Я хочу сделать настоящий, хороший лук и много стрел. С одной стрелой ходить опасно. - Ну что ж, попробуй. А в книжке сказано, из какого дерева лучше делать? - Лучше всего испанский тис. - Первый раз слышу! - Можно из орегонского тиса тоже. - Никогда не слыхал. - Здесь, похоже, найдется красный кедр, орешник или вяз? - Красного кедра никогда не видел, а остальные есть. - Надо раздобыть сухое дерево, срубленное зимой. - Это подойдет? - спросил Сэм, показывая на кучу ореховых палок, лежавших на полу хижины. - Их срубили года два назад. Мальчики отобрали хорошую палку в пять футов длиной. Сэм расколол ее на две части и обтесал. Он искусно владел топором и ножиком, и скоро оба лука были готовы. Теперь надо было наладить тетиву. Все веревки, которые им удалось найти, были слишком слабы и рвались после нескольких выстрелов. Узнав, в чем дело, Си Ли послал мальчиков к сапожнику за дратвой и воском. Он разрезал дратву на несколько кусков, слегка навощил их и сплел не слишком толстую веревку. - Вот эта тетива не скоро лопнет, - сказал Си Ли. Когда луки были готовы, мальчики покрыли их лаком, который нашли среди всяких красок. - Да, на старый лук и смотреть не хочется! - сказал Сэм, сравнивая новое оружие со своим маленьким жалким обручем. - Вы знаете, как надо делать стрелы, мистер? - спросил он, пробуя выстрелить из нового лука старой стрелой. - Я только знаю, что у тебя в руках плохая стрела, - ответил Си Ли. - Поверь мне, хорошую стрелу сделать гораздо труднее, чем лук. У каждого из вас должно быть по двенадцать стрел. - А как индейцы их делают? - Чаще всего они берут прямые ветви гордовины. Но этого дерева я здесь не видел. Стрелы должны быть совсем прямые, иначе они будут лететь вкривь и вкось. Не зря ведь говорят: "Прямая, как стрела!" Мы можем сделать получше, чем у индейцев, у нас ведь хорошие инструменты. Можно смастерить стрелы из какого-нибудь крепкого дерева. - Ну, опять назовешь растение, которое ни один белый человек в глаза не видел! - Вот и не угадал! Для охотничьих стрел лучше взять ясень или орешник. Стрелять по мишени лучше стрелами из серебристой сосны. Какие будем делать? - Я охотник! Мне нужны охотничьи стрелы. - Нужно заготовить палочки сухого ясеня в двадцать пять дюймов длины. Потом надо клей и перья. - Вот тебе перья, - сказал Сэм и вытащил целую связку индюшиных крыльев, отложенных для чистки печей. - А я пока наколю палочек. Взяв ясеневое полено, Сэм наколол из него две дюжины палочек. Ян начал обтачивать ножом одну из них, но Сэм, посмотрев на его работу, сказал: - Я лучше сделаю, - и, взяв остальные, стал обстругивать их рубанком на верстаке. Ян с тревогой следил за ним и потом не выдержал: - Но у индейцев же нет рубанков! - Как и перочинных ножей! - последовал ответ. Это была правда. И все же Ян не переставал думать о том, что когда-нибудь осуществит свою мечту: сделает стрелы, как индейцы без всякого инструмента. - Все-таки у индейцев вместо перочинных ножей были острые кремни. - Хорошо, Ян, ты делай стрелы острыми камнями, вон на дороге их сколько хочешь валяется. Сними башмаки и пройдись босиком - сразу найдешь! А я уж рубанком доделаю. Посмотрим, кто кого перегонит. Сэм успел выстругать шесть отличнейших стрел, пока Ян все еще возился с первой. - Какие наконечники поставим? - спросил Сэм. - Я уже думал, - сказал Ян. - Индейцы прикручивают жилами каменные наконечники. Но у нас ничего этого нет. Остается сделать костяные или роговые. Я как-то выточил один из кости, но она оказалась очень ломкой. Потом брал большие гвозди с обломанными шляпками, а чтобы стрелы не расщеплялись, я обкручивал концы тонкой проволокой. Некоторые индейцы вообще не делают наконечников: просто обжигают стрелу, чтобы она стала тверже, и заостряют конец. - Это нетрудно, - сказал Сэм. - Но давай лучше попробуем с гвоздями. Мальчики сделали шесть стрел с наконечниками из заточенных гвоздей. Это были "боевые" стрелы. Шесть других они обожгли и просто заострили; эти предназначались для охоты. Затем Ян показал Сэму, как расщепить перо и отделить бородку. - Нам нужно по два пера на стрелу - значит, сорок восемь перьев, - сказал Сэм. - Нет, - сказал Ян, - этого мало. Надо по три пера на стрелу. И помни, что на каждую стрелу нужны перья с одного крыла птицы. - Я знаю. Не годится смешивать перья, а то стрела полетит не в ту сторону. В это время к мальчикам подошел Си Ли. - Ну, как ваши дела? - спросил он. - Возимся со стрелами. - А как перья закрепляете? - Белые приклеивают их, индейцы прикручивают жилами, - ответил Ян, цитируя по памяти "ту книгу". - А что лучше? - Приклеенные лучше летят, а прикрученные зато не боятся сырой погоды. - Так почему бы не сделать и то и другое? - Нет жил. - Давайте я покажу! - сказал Си Ли. - Где у вас клей и веревка? Я думаю, сначала надо сделать на стреле выемку. - Верно! Мы уж и позабыли про это! - Может, ты позабыл, - сказал Сэм важно, - я-то помню. Перочинным ножом быстро сделали выемку, и Си Ли начал клеить и прикручивать, употребляя вместо жил навощенную нитку. Когда все было сделано, стрелы аккуратно разложили для просушки. Чтобы легче различить их, Ян выкрасил стрелы Сэма в красный цвет с синими полосками, а свои - в красный с белыми полосками. Теперь оставалось только сделать колчан. - Разве у индейцев есть колчаны? - схитрил Сэм, которому уже хотелось поскорее кончить эту трудную работу. - Конечно! Как же без них? - воскликнул Ян. - А из чего они делаются? - спросил Сэм. - Из березовой коры, из шкур, а если уже ничего другого нет, то из брезента. Мальчики сшили себе колчаны из обрезков брезента. На каждом из них Ян нарисовал индейские узоры. - Теперь попробуем наше оружие, - сказал Сэм. И мальчики отправились в сад. Они нацелились в одно дерево, и оба промахнулись. Стрела Сэма вонзилась в ствол другого дерева и треснула. - Лучше бы мы стреляли в мягкое! - расстроился Сэм. Посоветовавшись, они раздобыли большой старый мешок из-под зерна, набили его сеном и, нарисовав несколько колец вокруг бычьего, или, как сказал Сэм, бизоньего, глаза, поставили на расстоянии двадцати ярдов. Но, к их разочарованию, стрелы все время отлетали влево. - Пойдем в сарай, может, там у нас получится, - предложил Сэм. У Яна были выписки из "той книги", как стрелять из лука. Когда мальчики выучили правила настолько, что не думали о них, выстрелы их стали меткими. Отодвигая мишень, они вскоре уже без промаха стреляли на сорок ярдов. Мальчики очень удивились, заметив, что стрелы, хотя и казались одинаковыми, имели каждая свой характер. Так, у Сэма была одна стрела, которая в полете описывала замысловатые зигзаги. Они прозвали эту стрелу "Бумеранг". Другая, с коротким перышком, летела дальше всех и получила прозвище "Дальнобойная". Самую лучшую стрелу, с легким наконечником и длинным индюшиным пером, Сэм окрестил "Верная смерть". Была еще одна стрела, с маленьким перышком, не боявшаяся ветра. Ее имя было "Ветерок". Ту, которую Ян вырезал ножиком, прозвали "Резная" или "Шутница". Эта стрела оставалась загадкой: никто не знал, как она полетит в следующий раз. Но любимицей Яна была стрела с желобком вокруг наконечника. Ее назвали "Свисток", потому что она летала с удивительным свистом. X Плотина Однажды жарким днем в начале июля, когда мальчики купались в обмелевшей реке, Сэм сказал: - Воды в речке поубавилось. Она каждое лето пересыхает. - А почему нам не сделать плотину? - предложил Ян. - Ну, работы не оберешься... - Вот еще! Зато все лето купались бы. Давай начнем, а? - Первый раз слышу, чтобы индейцы устраивали плотины. - А мы будем играть в бобров, пока строим! Смотри, это для начала, - сказал Ян и, взяв большой камень, подтащил его к тому месту, которое показалось ему самым узким. Он так горячо взялся за работу, что скоро поперек русла возвышалась уже каменная стенка. Сэм по-прежнему сидел на берег