ло ободрить больного, но только спрятал взгляд. Вакер рассказал: в Подмосковье у близкой ему женщины хранятся рукописи - "выношенное, но, увы, незаконченное, а также документальные материалы, добытые с невероятным трудом". - У меня есть фотокарточка этой женщины... я отдаю вам на сохранение... Киндсфатер смутился, и Юрий повторил: - На сохранение! - Он торопливо-отчаянно произнес: - Вы скажете, что я испустил дух у вас на руках, отдадите фотографию, сообщите - с моих губ срывалось... - он шепнул на ухо Киндсфатеру интимное слово, каким называл Галину Платоновну, - скажете, я просил, чтобы она отдала вам рукописи. Аксель Давидович, сконфуженно хмурясь, возражал: неизвестно, что будет с ним самим. - Я говорю на случай, - прошептал Вакер, настаивая. - Может быть, так сложится, что записи не только будут у вас, но вам удастся их и опубликовать. 86 Киндсфатер ушел с чувством тягостного смирения, а также симпатии к больному. Тот был в неведении, что Юста ожидало повышение в должности и на его место предполагались два кандидата: Аксель Давидович и Вакер. Опер стоял за Вакера, но болезнь уготовила ему иную участь - отчего Киндсфатер испытывал потребность в теплом отношении к умирающему. Сейчас было не до того, чтобы всерьез думать о просьбе, но Аксель Давидович ее запомнил. Разговор о рукописях оставил у него, человека рассудка, впечатление их важности и ценности. Ныне же его занимали мысли о перемене положения и об ужине, который обещал в скором времени дать Юст по случаю служебного успеха. x x x Март между тем прогонял зиму, вокруг кучек золы, высыпанной перед землянками, появлялись рябые лужи. Юрий, лежа на кровати с полузакрытыми глазами, замечал, что в окно проникает больше света, чем раньше, однако теснившиеся представления затягивала пепельная, будто рассветная марь... Однажды он услышал около себя голос врача, произнесший: "Отек мозга" - и почувствовал, он сам говорит что-то, в то время как ему видятся деревенские постройки под соломенными крышами. Внутри, на фоне щелястых стен, шевелились косматые существа - это были духи-овинники, духи-гуменники, духи хлевов и банек... Они уверяли Юрия, что завязывают с патриотизмом, что будут подбивать народ на непокорство, и ему виделся поток, который с грохотом устремлялся в море: наперекор бурливой силе шли на нерест рыбы - выпрыгивая из воды, они перескакивали через пороги и поднимались все выше и выше... Разум напрягался в тяге к ясности - видения пропали, Вакер увидел сбоку от кровати тесаное дерево стены, заметил, что света маловато, и спросил: утро сейчас или вечер? Ему ответили: вечер, около семи; показалось, будто кто-то сказал еще: "Вот когда оно..." В ужасе перед болями думалось с завистью, как легко умер хорунжий - человек, который не у одного и не у двоих отнял жизни. Вакер помнил внутреннее щекотание, с которым задал ему вопрос: вы верите-де в Бога - так как вам заповедь "не убий"? Байбарин отвечал: надо внимательно перечитать Евангелие. Христос сначала говорит о законе Моисея "око за око, зуб за зуб", - доступном пониманию людей. А затем произносит парадоксальное - то, что человеческий разум способен вместить лишь как идеал, который превратил бы земную жизнь в Царство Божье. "Не противься злу, не убий". Это означает, что если бы все в один момент перестали противиться злу - его некому бы стало творить, и зло исчезло бы. Но до тех пор, пока есть люди, оскорбляющие идеал, остается следовать только закону Моисея. Юрий думал: хорунжий не был обижен в смерти и не доказывает ли это, что его мысль справедлива? Обиды ему нанесли люди: причем не большевики, от которых он и не ожидал ничего, кроме зла, и сам первым выступил против них. Его обидели белые. Он попытался передать им то, что открылось ему в судьбе России, - и принужден был спасаться. Вакер жадно повторил себе, что сделал посильное, дабы записи хорунжего сохранились. Он растрогался и желал пафоса. "Я исполнил... - подумал он, - чтобы было донесено..." От кого, кому и что? От тех, кто уважал в себе что-то и почувствовал себя в этом уважении обиженным, донесено до тех... И тут пришло простое: "...до тех, кто тоже обижен!" Но как? Так, как понимал хорунжий, или так, как оно следует из известной поговорки?.. Вот оно, то самое, что должно быть донесено. Мысль: ты обижен. И вопрос: как именно? Донесенное до тебя пронзительно обидно осознавать - но попробуй задуматься и не увидеть, что на тебя положили ...? что над тобой есть Юст? есть те, кто берет твое, оставляя тебе возможность успокоения: не признавать твое твоим. Для этого ты - на кого положили, кладут и будут класть, - должен быть достаточно туп. И ты таков, если засыпаешь, не думая об утре тех, вместе с кем просыпаются лучезарные женщины и кого ожидает еще многое - из-за чего стоит сравнить с их утром твой ранний подъем... Ночной темнотой наливалось окно. Будоражило громкое сердцебиение, и Юрий не мог остановиться на некой мысли. Наконец он ухватился за нее: "Я не обижен!.." Все оказалось устроено так, что он не выдал хорунжего, - и тот, прожив, сколько жилось, оставил жизнь без мучений. Это не было его, Вакера, заслугой. Вина обошла его - и то, что она его обошла, означало заботу судьбы. В этом почувствовалась то ли ирония, то ли некая трогательность... Волнение растворило мысль, заставило забыться в нем, безудержно захотелось потянуться всем телом... оно агонизировало еще некоторое время. Пришедшему Киндсфатеру сказали о смерти Вакера. Аксель Давидович вспомнил, что тот был моложе, и невесело подумал о собственном невечном здоровье. Обходя колдобины, переступая по комьям мерзлой грязи, он направился на ужин к Юсту. x x x В землянке царила степенная сдержанность, которая обычно предшествует первому тосту. Лампочка висела в клубах табачного дыма, свет от нее был красновато-желтым. Играл патефон. Аксель Давидович поприветствовал Милехина и хозяина, кивнул остальным и обратил взор на плиту. В огромной чугунной сковороде жарилась яишница с картошкой. Вестовой вскрывал банки консервов. Киндсфатер подошел к сидевшим рядом друг с другом оперу и Юсту и сообщил, что умер Вакер. Так... - сказал Юст, насупливаясь, - ты отцу и напишешь. Милехин велел майору с планками медалей, что поместился слева от него, пересесть и кивком пригласил Киндсфатера занять место. Затем взмахнул рукой в направлении патефона - с пластинки убрали иглу. Вестовой, вопросительно посмотрев на опера и хозяина, поставил сковороду на стол; народ потянулся к стаканам. Милехин, подняв свой, помолчал, перед тем как произнести: - Помянем творческого человека. -------------------------------------- Ссылки и примечания (1) Автор - немец Поволжья, чьи предки перебрались из Германии в Россию при Екатерине II. Предки по линии матери жили в колонии Бальцер (Голый Карамыш), ныне Красноармейск. Предки по отцовской линии, приехавшие позднее, поселились в колонии Куккус (Вольская), после 1941 - Приволжское. Отец автора Алексей Филиппович Гергенредер, родившийся в 1902, пятнадцатилетним подростком вступил в Народную Армию Комуча (антибольшевицкого правительства в Самаре), был дважды ранен, попал в плен к красным, отбыл наказание. Позднее ему удалось скрыть прошлое. Он окончил Литературный институт имени Горького (1940), в тридцатые годы публиковался в "Орловском альманахе", в хрущевскую "оттепель" (1956) вышла повесть. Почти всю войну отец автора провел в Трудармии, сформированной из выселенных немцев, был старшим бригадиром, а затем начальником колонны N 1 Трудового Отряда треста "Бугурусланнефть" (Оренбургская область). Здесь познакомился с матерью автора, также мобилизованной в Трудармию, Ирмой Яковлевной (урожденной Вебер). Ее дед Лукиан Вебер основал хлеботорговую компанию "Вебер и сыновья", которой в начале XX века принадлежало пять тысяч десятин земли близ станицы Усть-Медведицкая (ныне Серафимович). Компания владела также конным заводом, паровыми мельницами, доходными домами в разных городах, двумя - в Москве. Из-за своего происхождения мать автора была лишена права на высшее образование. Автор Игорь Алексеевич Гергенредер родился 15 сентября 1952 в городе Бугуруслане Оренбургской области, до 1956 вместе с родителями состоял на комендантском спецучете с запретом покидать место жительства. В 1976 окончил с отличием факультет журналистики Казанского университета, работал корреспондентом и завотделом в газетах, проза публиковалась в альманахах, журналах, коллективных сборниках, в 1993 вышла книга. С лета 1994 И.Гергенредер живет в Германии, где вышли три его книги. На недоуменное: к лицу ли немцу, чьим предкам так хорошо жилось при царях, писать о немецком засилье, автор готов ответить - к лицу! Первую основательную работу о "России, захваченной немцами", увидевшую свет в 1844, написал немец Филипп Вигель, друживший с Пушкиным известный в свое время русский путешественник и литератор. (2) В.И.Федорченко. Императорский Дом. Выдающиеся сановники: Энциклопедия биографий: В 2 т. - Красноярск: БОНУС; М.: ОЛМА - ПРЕСС, 2000. - Т. 1, с. 183. (3) А.И.Уткин. Первая мировая война. - М.: Алгоритм, 2001, с. 99. (4) А.И.Герцен. Былое и думы. Глава LVII: Немцы в эмиграции. "Руге ... писал мне (а потом то же самое напечатал в "Джерсейском альманахе"), что Россия - один грубый материал, дикий и неустроенный, которого сила, слава и красота только оттого и происходят, что германский гений ей придал свой образ и подобие. Каждый русский, являющийся на сцену, встречает то озлобленное удивление немцев, которое не так давно находили от них же наши ученые, желавшие сделаться профессорами русских университетов и русской академии. Выписным "коллегам" казалось это какой-то дерзостью, неблагодарностью и захватом чужого места". (5) Смотрим, к примеру, энциклопедический словарь Брокгауза (Brockhaus Enzyklopaedie. F.A.Brockhaus, Mannheim, 1986): "Pjotr II. Aleksejewitsch, Kaiser (seit 1727), Petersburg 23.10.1715 - Moskau 29.1.1730; Sohn des Thronfolgers Aleksej Petrowitsch, folgte Katharina I. am 17.5.1727 auf den Thron. Mit ihm starb das Haus Romanow im Mannesstamm aus". ("Петр II Алексеевич, император (с 1727), Петербург 23.10.1715 - Москва 29.1.1730; сын наследника престола Алексея Петровича, наследовал трон за Екатериной I 17.5.1727. С ним вымер Дом Романовых по мужской линии"). (6) В вышеупомянутом энциклопедическом словаре Брокгауза в сведениях о Елизавете Петровне (Москва, 28.12.1709 - Санкт-Петербург, 5.1.1762) читаем указание на книгу: Kazimierz Waliszewski: La derniere des Romanov., E (Paris 1902). Переведем с французского: Казимир Валишевский: "Последняя из Романовых, Е" (Париж, 1902). То есть с Елизаветой Петровной, не имевшей детей, вымерла и женская линия Дома Романовых. Смотрим у того же Брокгауза о Петре III: "Peter III., Kaiser (1762), als Herzog von Holstein-Gottorp (seit 1739) Karl Peter Ulrich, Kiel 21.2.1728 - Ropscha (bei Petrodworez) 17.7.1762". ("Петр III, император (1762), герцог фон Гольштейн-Готторп Карл Петер Ульрих, Киль, 21.2.1728 - Ропша, 17.7.1762"). Посмотрим о Петре II и о Петре III в немецком "Народном лексиконе" Бертельсманна: "Peter II. (1715 - 1730), Kaiser 1727-30; letzter Romanow im Mannesstamm. Peter III. (1728 - 1762), Kaiser 1762; Herzog von Holstein-Gottorp Karl Peter Ulrich". (Петр II (1715 - 1730), император 1727-30; последний Романов в мужской линии. Петр III (1728 - 1762), император 1762; герцог фон Гольштейн-Готторп Карл Петер Ульрих"). C.Bertelsmann Volkslexikon, Verlag Guetersloh 1956, 1960, S. 1386. (7) В.И.Федорченко. Императорский Дом. Выдающиеся сановники: Энциклопедия биографий. Т. 2, с. 563. (8) Там же, с. 567. (9) А.И.Уткин. Первая мировая война., с. 236: Министр иностранных дел Германии фон Ягов в меморандуме на имя кайзера от 2 сентября 1915 писал, что "русская раса, частично славянская, частично монгольская, является враждебной по отношению к германо-латинским народам Запада" - "несмотря на влияние западной цивилизации, открытое для нее Петром Великим и германской династией, которая последовала за ним". (Выделено мной - И.Г.). К портрету первого монарха германской династии на российском престоле: "герцог голштинский, известен в нашей истории под именем Петра III" (В.О.Ключевский). Далее у него же: "Не оплакало ее (умершую Елизавету - И.Г.) только одно лицо, потому что было не русское и не умело плакать: это - назначенный ею самой наследник престола - самое неприятное из всего неприятного, что оставила после себя императрица Елизавета /.../ на русском престоле Петр стал еще более голштинцем, чем был дома". "Он не знал и не хотел знать русской армии". "Он боялся всего в России, называл ее проклятой страной". "Он завел особую голштинскую гвардию из всякого международного сброда, но только не из русских своих подданных: то были большею частию сержанты и капралы прусской армии, "сволочь, - по выражению княгини Дашковой, - состоявшая из сыновей немецких сапожников". "Сбродной голштинской гвардии Петр отдавал во всем предпочтение перед русской, называя последнюю янычарами". "Прусский вестовщик (информатор - И.Г.) до воцарения, пересылавший Фридриху II в Семилетнюю войну сведения о русской армии, Петр на русском престоле стал верноподданным прусским министром". Тотчас по воцарении облачившись в прусский мундир, он не снимал пожалованного ему королем ордена Черного Орла на ленте. Уже и до этого носил в перстне портрет Фридриха II, другой портрет держал над постелью. При всех набожно целовал бюст короля, а во время одного парадного обеда во дворце встал, в присутствии иностранных министров, на колени перед его портретом и назвал Фридриха "своим государем". Тот при Елизавете был приведен в отчаяние победами русских, но Петр, заключив с ним 5 мая 1762 мир, не только отказался от всех завоеваний, в том числе от Восточной Пруссии, уже принявшей русское подданство, но и присоединил свои войска к прусским, чтобы действовать против австрийцев, недавних союзников России. Населению Пруссии возмещались убытки, понесенные из-за присутствия русских войск. Прусские офицеры, отпущенные из плена, получили щедрое денежное вознаграждение. (10) Историк Евгений Тарле в своей монографии "Наполеон" касается вопроса: какие коренные преобразования требовались феодально-крепостнической России "для того, чтобы обратить рыхлую полувосточную деспотию, вотчину семьи Гольштейн-Готторпов, присвоивших себе боярскую фамилию вымерших Романовых, в европейское государство с правильно действующей бюрократией, с системой формальной законности" (Выделено мной - И.Г. Цитирую по изданию: Тарле Е.В. "Наполеон". Ростов-на-Дону, "Феникс", 1996, с. 306). Преобразования, о необходимости которых пишет Евгений Тарле, осуществлены не были, но в цитате для нас особенно важны слова "...семьи Гольштейн-Готторпов, присвоивших себе боярскую фамилию вымерших Романовых". (11) Герцен дает портрет немца на русской службе: А.И.Герцен. Былое и думы. Глава XXVI. "Директор наш, как я сказал, принадлежал к тому типу немцев, которые имеют в себе что-то лемуровское, долговязое, нерасторопное, тянущееся. У них мозг действует медленно, не сразу схватывает и долго работает, чтоб дойти до какого-нибудь заключения. Рассказ мой, по несчастию, предупредил сообщение из III Отделения; он вовсе не ждал его и потому совершенно растерялся, говорил какие-то бессвязные вещи, сам заметил это и, чтоб поправиться, сказал мне: "Erlauben Sie mir deutsch zu sprechen" ("Позвольте мне говорить по-немецки"). Может, грамматически речь его и вышла правильнее на немецком языке, но яснее и определеннее она не стала". Портрет губернатора-немца у Ф.М.Достоевского: "Андрей Антонович фон Лембке принадлежал к тому фаворизированному (природой) племени, которого в России числится по календарю несколько сот тысяч и которое, может, и само не знает, что составляет в ней всею своею массой один строго организованный союз. И, уж разумеется, союз не предумышленный и не выдуманный, а существующий в целом племени сам по себе, без слов и без договору, как нечто нравственно обязательное, и состоящий во взаимной поддержке всех членов этого племени одного другим всегда, везде и при каких бы то ни было обстоятельствах. Андрей Антонович имел честь воспитываться в одном из тех высших русских учебных заведений, которые наполняются юношеством из более одаренных связями или богатством семейств /.../ учился довольно тупо /.../ карьера его устроилась. Он все служил по видным местам, и все под начальством единоплеменников /.../ умел войти и показаться, умел глубокомысленно выслушать и промолчать, схватил несколько весьма приличных осанок, даже мог сказать речь, даже имел некоторые обрывки и кончики мыслей, схватил лоск новейшего необходимого либерализма". ("Бесы". Часть вторая. Глава четвертая). Российские немцы чувствовали себя на месте и в среде казацкого начальства. Так, М.А.Газенкампф был с 1895 по 1903 наказным атаманом Астраханского казачьего войска. П.Ф.Унтербергер с 1905 по 1910 - наказной атаман Приамурского и Уссурийского, А.Е.Эверт с 1912 по 1914 - Забайкальского казачьих войск. (12) В частности, Брайан Мойнехен. Григорий Распутин: святой, который грешил. /Перевод с английского/, Смоленск: Русич, 1999, с. 10. (13) В 20-х числах мая 1915 толпы москвичей поджигали дома владельцев с немецкими фамилиями. Разъяренные люди разграбили и разгромили магазин крупного коммерсанта Мандля, торговавшего готовым платьем, из лучших музыкальных магазинов выбрасывали немецкие рояли и пианино "Бехштайн" и "Блютнер". 27 мая людское скопище на Красной площади взорвал слух о том, будто сестра императрицы Елизавета, вдова великого князя Сергея Александровича, "печется о пленных раненых немцах". Говорили, что она посетила госпиталь, где вместе с русскими ранеными лежали немецкие. Палаты были переполнены, и Елизавета якобы приказала положить русских на пол, а немцев на кровати. "Немцы привыкли к культуре и комфорту, а русским все равно", - будто бы сказала она. Это была ложь; в госпиталь, который посетила великая княгиня, не поступал ни один раненый германец. Однако вдобавок к этой сплетне пустили слух, что Елизавета укрывает своего попавшего в плен брата эрцгерцога Эрнста Гессенского. Громадные толпы устремились к монастырю Марии и Марты, который основала Елизавета после убийства эсерами ее мужа. Выйдя к людям, она клялась, что никогда не навещала раненых германцев, и просила желающих обыскать монастырь. В ответ раздалось яростно-непримиримое: "Долой немку!" В Елизавету полетели булыжники. Подоспевшие полиция и военная часть едва спасли ее от растерзания. Массы рассвирепевших напирали на солдат, принявшись теперь поносить императрицу. Люди скандировали: "Царица - немецкая шлюха!" и требовали заточить ее в монастырь. Многие раздирали на груди рубахи, истерически крича военным: "Стреляйте! На немцев патронов нет, а на русских - хватит?!" Не сумев расправиться с Елизаветой, толпы долго вымещали злобу на немцах-лавочниках и ремесленниках. Полиция не вмешивалась. /В частности: Брайан Мойнехен. Григорий Распутин: святой, который грешил., с. 367 - 368/. (14) Директива о целесообразности пыток поступила в аппарат НКВД в июне 1937, тогда как размышления Вакера относятся к марту 1936. (15) Сотник имеет в виду Декабрьское вооруженное восстание 1905 года в Москве. Полковник Г.А.Мин (1855 - 1906) командовал Лейб-гвардии Семеновским полком, когда им в ночь на 16 декабря был окружен район Красной Пресни. В приказе Г.А.Мина о штурме говорилось, что "арестованных на сей раз не будет", - и около тысячи человек было убито, включая 86 детей. Затем Г.А.Мин направил отряд под командованием полковника Н.К.Римана (1864 - 1917) на Казанскую железную дорогу, отдав приказ: "Пленных не брать, пощады не давать!" Марк Твен писал: "Если такое правительство нельзя свергнуть ничем, кроме динамита, тогда хвала Господу, что на свете есть динамит". (Цитируется по книге: Брайан Мойнехен. Григорий Распутин: святой, который грешил., с. 147). (16) С.С.Ольденбург. Царствование императора Николая II. - Ростов н/Д.: Изд-во "Феникс", 1998, с. 9: "Кроме России, только Турция и Черногория из европейских стран вовсе не имели в то время парламентов". Там же, с. 11: "Право издавать законы нераздельно принадлежало царю ... В области исполнительной полнота царской власти так же была неограничена. Людовик XIV, после смерти кардинала Мазарини, заявил, что хочет отныне быть сам своим первым министром. Но все русские монархи были в таком же положении". Там же, с. 13: "Но русский царь был не только главой государства: он был в то же время главой русской православной церкви, занимавшей первенствующее положение в стране". Там же, с. 20: "При отсутствии представительных учреждений, организованной политической деятельности в России не было, и попытки создать партийные группы немедленно пресекались полицейскими мерами. Печать находилась под зорким наблюдением власти". Там же, с. 46: "В своей речи 17 января 1895 г. к земским депутациям государь сказал: "Мне известно, что в последнее время слышались в некоторых земских собраниях голоса людей, увлекавшихся бессмысленными мечтаниями об участии представителей земства в делах внутреннего управления; пусть знают все, что я, посвящая все свои силы благу народному, буду охранять начала самодержавия так же твердо и неуклонно, как охранял его мой покойный незабвенный Родитель". Высказывания, которые дают представление о стране под неограниченной властью фон Гольштейн-Готторпов. А.В.Сухово-Кобылин: "Глухая Ночь при зловещем рембрандтском освещении... Рак Чиновничества, разъевший в одну сплошную Рану великое тело России, едет на ней верхом". "Богом, правдою и совестью оставленная Россия, - куда идешь ты в сопутствии твоих воров, грабителей, негодяев, скотов и бездельников". Князь В.П.Мещерский (что примечательно, убежденный монархист): "Россия давно стала сортиром при полицейском участке" (1904). Леонид Андреев: "Вид России печален, дела ее ничтожны". (Из письма Горькому, 1911). В.В.Розанов: "Душа плачет, куда же все русские девались?.. Я ужасно плачу о русских, ибо думаю, что погибает само племя, что вообще попирается все русское" (1911). (17) Н.В.Гоголь, описывая дом помещика Собакевича: "...посреди виднелся деревянный дом с мезонином, красной крышей и темносерыми или, лучше, дикими стенами, - дом вроде тех, как у нас строят для ... немецких колонистов". ("Мертвые души". Выделено мной - И.Г.). В частности: Igor Pleve. Einwanderung in das Wolgagebiet: 1764 - 1767. Goettingen: Goettinger Arbeitskreis, 1999, S. 44 - 45: "С ранней весны 1764 г. в местах, определенных под первые пять колоний, работали бригады плотников из различных близлежащих русских сел. Так, на строительстве домов в колонии Шиллинг (Сосновка) было задействовано 60 плотников из государственных крестьян села Новые Бурасы. Дома в колонии Антон (Севастьяновка) строили 27 человек из Керенского уезда /.../ к 1768 г. было построено 3453 дома, и в течение этого же года еще 998 домов". Г.П.Данилевский. Беглые в Новороссии; Воля; Княжна Тараканова. М., Правда, 1983: Колонист, Богдан Богданович Шульцвейн, из-под Орехова, из колонии Граубинден, имеющий тридцать тысяч десятин земли, рассказывает: "Мой дед, видите ли, переселился при графе Сперанском, около сорока лет назад; мы пешком пришли сюда, с котомками, дед и отец мой несли старые саксонские сапоги за плечами (с. 29) ... на днях купил я землю, вот что неподалеку от Николаева, близ поместья герцога Ангальт-Кеттен: съездил потом на Дон принанять степи для нагула овец ... места стало уже нам, колонистам, мало. Так-то-с, не удивляйтесь! Наши кое-кто уже в Крыму ищут земель, на Амур послали депутатов присмотреться насчет занятия земель под колонии (с. 25 - 26) ... У меня семьдесят пять тысяч голов овцы в разных местах (с. 26) ... У меня и свои корабли теперь тут есть. Два года уже, как завел. Сам на своих судах и шерсть с своих овец прямо в Бельгию отправляю" (с. 29). Роман "Беглые в Новороссии", откуда приведены выдержки, впервые опубликован в журнале "Время" в 1862 году. Во время Первой мировой войны Германия не оставляла вне поля зрения немецких колонистов в России. Сотрудники министерства иностранных дел подготовили для министра фон Ягова доклад, в котором два миллиона немцев-колонистов были выделены как этническая группа с самым высоким уровнем рождаемости в Европе. (А.И.Уткин. Первая мировая война., с. 222). (18) В частности: В.И.Гурко. Устои народного хозяйства России. СПб., 1902, с. 56: По выводам В.И.Гурко, низкая культура земледелия не позволяла развить все производительные силы страны, тогда как европейские соседи "на таком земельном пространстве и при таких климатических условиях, при наличности которых мы не в состоянии добыть от природы необходимое для удовлетворения наших ограниченных нужд, /.../ извлекают достаточное количество ценностей для удовлетворения своих развившихся потребностей". А.И.Уткин. Первая мировая война., с. 33: "В начале XX века валовой национальный продукт на душу населения в России был в пять раз меньше среднеевропейских показателей". В.И.Гурко. Наше государственное и народное хозяйство. СПб., 1909, с. 1: В работе отмечается, что Россия, проигрывая во всемирном соревновании, и до революции 1905 "занимала последнее место среди других мировых держав", а после революции "ее экономическое положение проявляет грозные признаки ухудшения: количество многих производимых страной ценностей уменьшается, удовлетворение главнейших народных потребностей понижается, государственные финансы приходят все в большее расстройство". В 1905 - 1906 годах страну в очередной раз охватил голод. Говоря об утрачивании Россией позиций в Европе, Гурко отмечает: "В то время как русский крестьянин ежегодно десятками тысяч переселяется в далекие тундры Сибири, наши западные окраины /.../ наводняются немецким пришельцем, мирно, но стойко и неуклонно отодвигающим наши этнографические границы к востоку". (Устои народного хозяйства России. СПб., 1902, с. 56). Нелишне вспомнить, строил ли кто-то дома для русских переселенцев? Предоставлял им лошадей, коров? В те времена по сорок тысяч россиян в год (это были, главным образом, старообрядцы) уезжали из России навсегда. (19) Барон Меллер-Закомельский Александр Николаевич (1844 - 1928), генерал от инфантерии с декабря 1906, отличился во время Первой русской революции, руководя карательной экспедицией. Продвигаясь со своим отрядом по Сибирской железной дороге и чиня расправу на месте, он усмирял солдат запасных частей, что требовали срочного возвращения в Центральную Россию "по домам". Назначенный позже временным Прибалтийским генерал-губернатором, барон "проявил большую энергию и жестокость в подавлении революционного движения в крае". С.Ю.Витте писал: "если бы Меллер-Закомельский не был генералом, то по своему характеру он был бы очень хорошим тюремщиком, особенно в тех тюрьмах, в которых практикуются телесные наказания; он был бы также очень недурным полицейским и хорошим обер-полицеймейстером", был "человек, не брезгающий средствами". Среди высших российских наград, которых удостоился Меллер-Закомельский: орден Белого Орла (1906), орден Святого Александра Невского, полученный в 1909, бриллиантовые знаки к ордену даны в 1912. (В частности:В.И.Федорченко. Императорский Дом. Выдающиеся сановники: Энциклопедия биографий. Т. 2, с. 44). Ренненкампф Павел Карлович (1854 - 1918), получив чин генерал-лейтенанта, в конце 1905 - начале 1906 "возглавлял экспедиционные войска, направленные на подавление революционных выступлений в Забайкалье" и весьма преуспел. Граф А.А.Игнатьев писал о нем: "он оказался таким, каким я его себе представлял - обрусевшим немцем, блондином богатырского сложения, с громадными усищами и подусниками. Холодный, стальной взгляд, как и вся его внешность, придавал ему вид сильного, волевого человека. Говорил он без всякого акцента, и только скандированная речь, состоящая из коротких обрубленных фраз, напоминала, пожалуй, о его немецком происхождении". (Там же, с. 302). (20) А.И.Куприн. Поединок, XI: "Овечкин вскакивает и (отвечая на вопрос, кто внутренние враги в стране? - И.Г.) радостно кричит: - Так что бунтовщики, стюденты, конокрады, жиды и поляки!" Элизабет Хереш. Николай II. Ростов-на-Дону: "Феникс", 1998, с. 142: "Столыпин /.../ в этом разошелся с царем, занимавшим по отношению к евреям твердую (без уступок) позицию /.../ Неприязненное отношение царя к евреям объяснялось не только их ролью в революционном движении /.../ Нетерпимость Николая к еврейству имела более глубокую основу". Брайан Мойнехен. Григорий Распутин: святой, который грешил., с.433: "Антисемитизм императора был как бы непреднамеренным, так глубоко было его врожденное презрение к евреям. Война стала предлогом, чтобы ужесточить уже существующие ограничения. Все издания на иврите были запрещены, так же как и переписка на идише. Александра разделяла взгляды мужа. Когда в 1910 году она приехала в Германию, чтобы подлечить сердце, брат порекомендовал ей ведущего специалиста в этой области, проживавшего во Франкфурте. Однако императрица не пожелала лечиться у еврея, пускай и известного специалиста". Там же, с. 10: "Французский посол жаловался, что не проходило и дня, чтобы в зоне военных действий не был повешен по обвинению в шпионаже какой-нибудь еврей". (Речь о Первой мировой войне - И.Г.). С.С.Ольденбург. Царствование императора Николая II., с. 477: "Было предпринято массовое выселение евреев из Галиции и из прилегающих к фронту русских областей /.../ Десятки тысяч, а затем и сотни тысяч евреев из Галиции и Западного края получили предписание в 24 часа выселиться, под угрозой смертной казни, в местности, удаленные от театра военных действий /.../ русское командование способствовало массовому исходу населения на восток, причем деревни сжигались так же, как и посевы, а скот убивался на месте". Д.В.Лехович. Белые против красных. Судьба генерала Антона Деникина. - М.: "Воскресенье", 1992, с. 36 - 37: "Главное командование (русских войск в 1915 - И.Г.) стремилось опустошить оставленные неприятелю земли. То, что проделал с Россией Сталин при отступлении во время второй мировой войны, не было внове /.../ Военное начальство (в 1915-м - И.Г.) насильно гнало от наступающего врага миллионы людей внутрь России, с запада на восток /.../ большинство людей выселялось по приказу военных властей. На глазах у них поджигали жилища, оставшиеся запасы и имущество. Среди этих беженцев - поляков, русских, белорусов, украинцев - было много евреев. Их доля оказалась чрезвычайно печальной /.../ патриотическое рвение с примесью юдофобства дошло до абсурда: началось выселение в глубь России не только своих, но также австрийских евреев из Галиции. Тысячи этих несчастных, попав в чужую страну, двигались на восток с толпой беженцев, встречая на своем пути недоброжелательство и злобу местного населения". (21) Igor Pleve. Einwanderung in das Wolgagebiet: 1764 - 1767. Goettingen: Goettinger Arbeitskreis, 1999, S. 45: "В Манифесте говорилось о том, что государство берет на себя все издержки от русской границы до места поселения /.../ Практически все колонисты доставлялись из мест сборов в Бюдингене, Рослау и др. до порта отправки Любека за государственный счет. Затраты на транспортировку одной семьи составляли 15 - 20 рублей. /.../ В Ораниенбауме, помимо "кормовых денег", колонисты получали ссуду на различные мелкие надобности в размере 12 - 18 руб. на семью. "...при приеме в колонисты русское правительство нередко брало на себя выплату имевшихся за ними долгов на родине. Так, русский комиссар Ребиндер погасил долги Фридриха Шварца, Франца Губера, Георга Петерса, Михаэля Цильке и др." (32). "Все заботы по обеспечению первых колонистов всем необходимым для обустройства на новом месте были возложены на представителя Канцелярии в Саратове Ивана Райса. В начале марта 1764 г. Райс отправил в Москву на закупку необходимых для колонистов семян сержанта Минаева и колониста Будберга. Кроме этого, закупались различные сельскохозяйственные орудия. Поселенцам колонии Антон, где имелись благоприятные условия для разведения садов, выдавались саженцы садовых деревьев". (46). Напрашивается сопоставление: а кто пекся о русских землепроходцах, в их пути на восток преодолевших великое таежное пространство? Кто помогал им строить корабли, на которых они доплыли до Аляски? Не в память ли о том, как они ее осваивали, сохранилось православие? Коренные жители переняли его от русских и на земле, проданной царем, остаются православными доныне. (22) Доводится слышать, что Екатерина, возможно, родила Павла не от мужа Карла Петера Ульриха, а от любовника (называют то ту, то иную знатную русскую фамилию). Назначение подобных разговоров - потрафить задеваемому самолюбию: начиная-де с Павла, русские цари не были "такими уж немцами". Если это и принять на веру, у династии никак не прибавляется прав на фамилию Романовы. А во-вторых, если в Павле говорил голос русской крови, то не слишком ли своеобразно? Цесаревич, как и Карл Петер Ульрих, рос преисполненным пронемецких симпатий. Особенно это "касалось Пруссии, короля которой Фридриха II цесаревич безгранично почитал" (В.И.Федорченко. Императорский Дом. Выдающиеся сановники: Энциклопедия биографий. Т. 2, с. 195 - 196). Павел устроил себе в Гатчине особый мирок, где царил немецкий язык и окружение, интимно-льстиво намекая на сердечную привязанность наследника, вместо "Гатчина" произносило звучащее отдаленно-похоже: "Hat Schoene" ("имеет красивую" - нем.). "Гатчинская армия" цесаревича - несколько батальонов, отданных в его распоряжение, - выглядела и обучалась так, словно была прусской. Став императором, Павел переодел российские войска в мундиры прусского образца и ввел прусскую систему как образец обучения и тактики. Недовольный этим Суворов попал в опалу. Явно предпочитая запугивание угождению, Павел приказывал сечь и дворян и русское духовенство. Он запретил частные типографии и ввоз книг из-за границы (дабы оттуда не просачивалось, что "Романовы" - это Гольштейн-Готторпы?). Павел ликвидировал городские думы, закрыл приказы общественного призрения и управы благочиния (прообраз органов социального обеспечения). Издав указ о трехдневной барщине, то есть запретив принуждать крестьян к работе на барском поле в воскресные дни, Павел в целом, указывает Ключевский, "не только не ослабил крепостного права, но и много содействовал его расширению". (23) А.И.Уткин. Первая мировая война., с. 12, 14. (24) Либретто оперы Глинки "Жизнь за царя" (впоследствии "Иван Сусанин") написал Г.Розен, марш "Прощание славянки" написал Тотлебен (не тот, который отличился в обороне Севастополя, был главнокомандующим в русско-турецкую войну 1877-78 гг., а позднее - генерал-губернатором Южного края). Примечательна и история создания исполненной героики песни "Гибель "Варяга". Напомним о воспетом событии. В начале русско-японской войны 9 февраля 1904 произошел неравный бой крейсера "Варяг" с японскими кораблями. В то время симпатии Германии были на стороне России, а не Японии, и германский поэт Рудольф Грейнц (1866 - 1942) написал стихотворение "Варяг", опубликованное 25 февраля 1904 в журнале "Jugend". Вскоре его напечатал российский "Новый журнал иностранной литературы, искусства и науки" (номер 4 за 1904), поместив вместе с немецким оригиналом русский перевод Е.Студенской. (Издаваемые ныне в России песенники лгут, осведомляя: не "перевод Студенской", а якобы - "слова Студенской"). Что до автора музыки, то он остался неизвестным. (25) Если написанное о Февральской революции, об отречении Николая Второго уподобить огромному стогу, то иголка, до сих пор в нем не отысканная, наведет на мысль о шиле в мешке. Почему монарх, столь упрямо отстаивавший самодержавие, вдруг, казалось бы, безвольно отдал империю - "будто эскадрон сдал"? В 1905 размах вскипевших страстей был пошире. Восстания на нескольких боевых кораблях, солдатские бунты, возникновение советов рабочих и солдатских депутатов и провозглашение вдоль Сибирской железной дороги Читинской, Иркутской, Красноярской "республик", поджоги помещичьих усадеб по всей стране, всероссийская стачка, забастовки, когда перестали ходить поезда и министры добирались к монарху в Царское Село морем, баррикады в Москве... В то время Николай отнюдь не противился энергичным мерам, не запрещал войскам открывать огонь. А что же в Феврале? Сложившаяся ситуация существенно отличалась от предыдущей. Отличалась тем, что стало совершенно очевидно и для иностранцев. Английский посол Джордж Бьюкенен в канун революции сказал Николаю напрямую: между императором и русским народом выросла стена... В 1905 не было войны с Германией - и Мин, Риман, Меллер-Закомельский и Ренненкампф могли действовать так, как действовали их предшественники в Санкт-Петербурге 14 декабря 1825. Тогда генерал Карл Толь предложил Николаю Первому очистить Петровскую (Сенатскую) площадь от мятежников артиллерийским огнем, царский адъютант Адлерберг передал Толю дозволение - и картечь споро разрешила вопрос. Точно так же шрапнель и пули спасли голштинскую династию в 1905-м. Но в Феврале Семнадцатого достигли накала волнения, вызванные не только потерями в войне, но и ролью, положением, привилегиями немцев в России - то есть тем, что Амфитеатров назвал "германским владычеством". В этих условиях Государственная Дума, желавшая отобрать власть у императора, имела козырного туза. Непосредственным обстоятельством, которое заставило Николая отречься, стала угроза разоблачения. Государственная Дума могла бросить в разъяренные массы: "Вы возмущены тем, что царица - немка и при дворе процветает прогерманская камарилья. Но вы не знаете, что и царь - вовсе не Романов, а фон Гольштейн-Готторп! Его предок занял престол вопреки воле Петра Великого, перед которым родители Карла Петера Ульриха под присягой - за себя и своих потомков - отказались от притязаний на Российскую корону!" Николаю нетрудно было представить, что произойдет. Он знал, как уже и без того настроены люди, ему докладывали: "В семьях, мало-мальски затронутых политикой, открыто и свободно раздаются речи опасного характера, затрагивающие даже Священную Особу Государя Императора". Его уведомляли, что в столице по ночам появляются надписи на стенах: "Долой династию Романо