ье  - теперь ты уже  не  встретишь  там  ничего
тревожного... Ты  слышишь  в себе сухой  щелчок  -  движение  началось -  и,
отстранившись  (как  ты  ценишь  эту  свою  способность  глядеть  на себя со
стороны!), любуешься отлаженностью собственных мимики и слов.
     И вдруг чувствуешь, насколько они излишни - слова о твоей одинокости. О
пустоте и холоде. О том, что от безысходности тебя может спасти лишь она.
     И  без того  все понятно. Понятны твоя  одинокость. И пустота, и  холод
внутри и вокруг. И безысходность. Ты умолкаешь, и на тебя обращается весь ее
порыв -  порыв птицы.  Твоей птицы.  Ее  жалко-расстроенный,  почти плачущий
взгляд из-под русой пряди: она оставит тебя  на полчаса (только на полчаса!)
- завезти знакомому художнику рисунки ее ученика, вдруг  у него талант? -  а
занятий у нее  сегодня не будет. Прикосновение ее  рук,  губы. А  сейчас она
переоденется - отвернись, пожалуйста (такая  уж у нее причуда), ладно? А без
нее ты можешь послушать пластинку... Конечно. "Страсти по Матфею". С большим
удовольствием. Ее улыбка. И это движение головой, которым она отбрасывает со
лба  прядь...  В  прихожей  ты  накидываешь  на  нее  куртку,  и  вдруг  она
выскальзывает у тебя из рук, делает шаг в кухню, и ты слышишь:
     - Коленька остается один... Коленька меня подождет, ладно?.. Я скоро!
     Она и птица, растопырившая крылья.
     И щелчок замка в двери.
     Скудноватая  квартирка, кресло, в  котором так любила сидеть бабушка...
<i>на креслах комнаты</i>  сереют, хе-хе-хе, ваши  джинсы, <i>вот  вы ушли, и день так
пуст и  сер...</i> Ты  вытягиваешь из ряда  пластинку, с которой все началось, -
как  она  сейчас хрустнет!.. но вспомнив о другом, ты  почти бежишь в кухню,
рука нашаривает  под батареей  голубя. Птица, вырвавшись, мечется по  кухне,
таранит оконное  стекло раз, второй,  третий... и вновь спасается из готовых
схватить ее рук. Выдернув шпингалет, ты с треском распахиваешь окно, яростно
машешь  на  птицу,  гоняешь  ее  по тесному  пространству  кухни, пока  она,
наконец, не уносится в холод.
     Тебе  уже не смотреть в этот  угол, облокотясь на  подоконник.  <i>Вот  вы
ушли</i>, <i>и день так пуст и сер!..</i>  Теперь остается поскорее спуститься во двор,
пройти по тропке между грудами грязного снега и, подавив желание оглянуться,
ускорить шаг.



     <i>Рассказ  "Страсти  по Матфею"  опубликован в  журнале  "Родная речь" (N
1/1998, Hannover,  ISSN 1435-7712), а  затем в</i> сборнике <i>под  общим названием
"Близнецы   в  мимолетности".   (Verlag  Thomas   Beckmann,  Verein   Freier
Kulturaktion e.V., Berlin - Brandenburg, 1999).</i>