т она глазом в мою сторону, - могу на всякий случай оставить его телефон. - Благодарю, Джесси, но, боюсь, это лишнее. - С горечью в голосе отвечаю я. - Я неизлечим. К тому же у меня вполне традиционная половая ориентация, потому твой знакомый вряд ли вызовет мой интерес. Джессика тихонько порскает в кулачок, а я, с трудом разместив свой заказ в руках, направляюсь к Эдгару и его приятельнице. Сегодня мне на удивление непереносимо хочется напиться в хлам. Виртуальная выпивка опьяняет не хуже реальной - сознание мгновенно реагирует на условное попадание в организм алкоголя, вызывая из глубин памяти полный спектр соответствующих ощущений и охотно затуманивая мозг вязким хмельным дурманом. Даже после выхода из Глубины после длительной посиделки за "чашечкой коньяка" чувство заметного опьянения проходит далеко не сразу. От настоящей водки нарисованный "Кристалл" отличает лишь одна существенная черта: после него не бывает похмелья. - Привет, - говорю я, усаживаясь за столик. - Привет, - пожимает мою руку Эдгар, - знакомься, это Юлия. Моя боевая подруга в виртуальности... и не только. - Влад, - коротко представляюсь я. Русское имя девушки заставляет меня слегка задуматься. Намек Эдгара на то, что они знакомы вне Глубины, наводит на невольную мысль, что я, возможно, немного ошибся, сходу записав моего нового приятеля в англичане. Хотя... Мало ли сейчас за границей наших? - До твоего прихода мы как раз обсуждали некоторые особенности психики виртуальщиков, - говорит мне Лорд и оборачивается к своей спутнице, - у Влада весьма любопытные, и, я бы даже сказал, нетривиальные суждения по многим занимательным вопросам. Его очень интересно послушать. - Да брось ты... - Смущенно отвечаю я, наливая себе водки на дно бокала. Предлагаю "Кристалл" Эдгару но тот жестом отказывается, демонстрируя покоящуюся перед ним на столе почти полную бутылку "мартини". Стоящий перед Юлией стакан наполовину наполнен джином, в нем медленно тают прозрачные кубики льда. - Мы говорили о том, - начинает она, - что каждый из нас приходит в Глубину не просто так. Человек не может приобщиться к виртуальности без какой-то скрытой, внутренней причины, что-то в его душе должно гармонировать с этим миром, соответствовать ему, вступать с ним в резонанс, иначе мы просто не смогли бы здесь существовать... - Юлия хочет сказать, - вступает в диалог Эдгар, - что без человека киберпространство представляет собой лишь несущиеся по проводам массивы двоичных чисел и потоки машинного кода. Чтобы вдохнуть в него жизнь, дать ему краски, силу, сделать виртуальность реальностью, необходим наш разум, наша душевная теплота. Но при этом она утверждает, будто для этой высокой цели годится разум далеко не всякого человека. - Ты обобщаешь, Эдик, - хмурится Юлия, - я имела в виду лишь то, что сюда приходят люди, чье сознание обладает определенной гибкостью и способно быстро адаптироваться к виртуальной реальности. Эдик? Значит, все-таки русский? - Постойте, - говорю я, - по статистике в Диптауне постоянно пребывает около двадцати миллионов человек. Как ты считаешь, Юля, сколько процентов из них начисто лишено фантазии? И сколько процентов наделено негибкой, закостенелой психикой? Быть может, каждый из нас всего-навсего находит в Глубине что-то свое, что-то глубоко личное, и восприятие виртуальности у всех сугубо индивидуально? - Кто-то видит сыр, а кто-то бутерброд с сыром... - Бормочет вполголоса Эдик. - Согласна, - кивает Юлия, - однако вряд ли ты станешь спорить с тем, что за последние пять-шесть лет в обществе с чисто социальной точки зрения наметился весьма любопытный раскол, который ширится с каждым днем. Виртуальщики, люди, постоянно посещающие Глубину, выделились в некую замкнутую касту, куда консерваторам-реалам входа нет. Они создали свою субкультуру, свой сленг, свой эпос, свои анекдоты, своих героев и антигероев. Не удивлюсь, если через пару лет они выдумают собственный гимн и потребуют независимости. Глубина разобщает человечество, разводит их по разные грани реальности. Разделяет на тех, кто здесь и на тех, кто - там. А слышали ли вы, что говорят о своих супругах жены виртуалов?.. - Позволю себе возразить, - охотно отвечаю я, - все то же самое было характерно и для довиртуальной эпохи. Люди также делились на компьютерщиков и всех остальных, просто сейчас эти противоречия многократно обострились. Думаю, ты не права: Глубина не столько разобщает, сколько объединяет. Просто она объединяет людей со схожими интересами. - За Глубину, - поднимает свой бокал Эдгар. - За Глубину, - подхватывает его тост Юлия. Водка хорошая, она проходит в горло легко и без затруднений, в нос бьет терпкий, но не отвратительный запах спирта. Протягиваю руку к блюду, закусываю рыбой, затем достаю сигареты и закуриваю. - Наверное, этот мир и прекрасен тем, что каждый может отыскать здесь недостающую частичку себя, - задумчиво говорит Юлия. - Ученый отправится ставить опыты в виртуальную лабораторию, сексуально озабоченный подросток пойдет набираться жизненного опыта в публичный дом, а дурак будет сутками сидеть в сквере с такими же дураками и травить древние анекдоты под пиво с воблой... - Ты слишком критична к окружающим, - мягко останавливает ее Лорд, - если Господь не дал кому-то ума или ограничил его интересы анекдотами и пивом, не стоит винить в этом самого человека. - Существует еще и элементарная, заложенная самой природой мудрость, - парирует его довод Юля. - Мудрость при отсутствии ума? - Задумчиво повторяю я, затягиваясь сигаретой. - Мне кажется, определенное рациональное зерно в этом есть. Если обратиться к славянскому эпосу и вспомнить главного героя русских народных сказок... Хотя, полагаю, мудрецы-иваны-дураки в наши дни все же перевелись. Остались мудрецы. Иваны. И дураки. - Одна из наиболее ярких черт русского характера - потрясающе трезвый взгляд на окружающую действительность и непревзойденная самокритичность. - Подмигивая мне, улыбается Эдгар. - С чего ты взял, что я русский? - Смеясь, спрашиваю я. - Только русский человек может столь грамотно хлестать водку, да еще и в таких количествах, ничуть не опасаясь при этом за свое здоровье. - Эдик кивает в сторону стоящей рядом со мной бутылки. - Со стороны виднее? - Поддеваю его в ответ я. Эдгар пожимает плечами: - Я наполовину латыш, наполовину эстонец, но тоже живу в России. Однако водку пить так и не научился. Юля, наблюдая за нами, тихонько хихикает. - За мудрецов? - Спрашивает она, отрывая от стола свой джин. Лед уже почти растаял. - За Иванов, - соглашается Эдгар. - За дураков. - Заканчиваю я, мимоходом подумав, что пить за самого себя, наверное, не слишком-то пристойно. Водка разливается по организму приятным теплом, в голове начинает тихонько шуметь. Эдгар крутит в руках опустевший бокал, его спутница с рассеянным видом жует похищенную с моего блюда осетрину. Я курю. - Мне кажется, что очень многое о человеке может сказать то, при каких обстоятельствах он впервые осознал Глубину, - тихо говорит Юля. - Знаете, в тот день я сидела на лекции по истории и слушала рассказ о восточных религиях. И вот, когда преподаватель завел речь о буддизме, в аудитории прозвучала фраза, поразившая меня до глубины души, встряхнувшая меня, словно разряд электрического тока: "в каждом пространстве своя энергия"... Мне много раз доводилось слышать нечто подобное, но только тогда я впервые связала эту философскую истину с виртуальностью. Энергия виртуального мира - вот что влечет сюда меня, да и, наверное, всех, кто так или иначе может причислить себя к обитателям Глубины. - Я иногда думаю, что многие из нас вообще не могут помыслить себя вне виртуального пространства, - с какой-то грустью в голосе говорит Эдгар, - находясь здесь, в этом уютном мире, иногда ловишь себя на мысли, что тебе страшно не хочется возвращаться домой... Юлия смотрит на Эдика каким-то теплым, заботливо-успокаивающим взглядом, и я начинаю ощущать, что эти двое знают друг о друге нечто, что никому другому знать не дано, что этих людей связывает какая-то прочная, незримая нить, состоящая из более крепкого и тонкого материала, нежели простое общение на отвлеченные темы двух заинтересованных друг в друге людей. - Может быть, на некоторых из пользователей дип-программы Глубина влияет чуть сильнее, чем на остальных, - говорит она, - и они погружаются в дип несколько глубже, чем я, или, например, вон тот парень в ковбойке... - Дип действует на подсознание всех людей одинаково, - качает головой Эдик, - это научно установленный факт. Есть, конечно, так называемые дайверы, но это, по-видимому, просто красивая легенда. - Ты веришь в дайверов, Влад? - Обращается ко мне Юля. - Нет. - Отвечаю я. - Я верю в Глубину. В тишине бара раздается короткий мелодичный всплеск гитары. Мы оборачиваемся на звук. Парень в ковбойке, о котором говорила Юлия несколько секунд назад, осторожно настраивает лежащий на коленях инструмент. Я наливаю в свой бокал, мы чокаемся и молча выпиваем. Под потолком разливается хрустальный перебор металлических струн, парень начинает петь. Мне тяжело, и в тишине звенящей Лишь звук шагов до хрипоты звучит, И я завидую в никчемном настоящем Тем, кто давно в безвестности почит. Тем, кто ушел, не пережив утраты, Всю жизнь ведя войну с самим собой, Тем, кто ушел, не потерпев когда-то Насилия над собственной душой. И я ищу. Во тьме ищу спасенья Вокруг меня несчастья, да беда, И толпы - вечно жаждущих забвенья, И спины - уходящих навсегда... Хорошая песня. Как раз под мое настроение. Еще не умолкли последние аккорды, но где-то в груди уже подул слабый сквознячок тихой беспричинной тоски. - А пойдемте гулять? - Блестя глазами в полумраке кафе, говорит Юлия. - А пойдемте. - Отвечаю я и поднимаюсь из-за стола. Юлия бережно, деликатно берет Эдгара под локоть, и тот, слегка опираясь на свою извечную трость, увлекаемый ею, направляется к выходу. - Ты забыл на столе свой "Кристалл", - оборачивается ко мне она. - И черт с ним, - говорю в ответ я. Мы выходим на улицу и неторопливым шагом бредем по широким тротуарам, что-то неспешно обсуждая на ходу. Юля пытается доказать нам необратимость процесса повальной виртуализации человечества, Эдик вежливо возражает, приводя в качестве примера возникновение телефонной связи и телевидения, что в конечном итоге ничуть не повлияло на направление развития современной цивилизации. Я просто наслаждаюсь прогулкой. Мы ступаем на неширокий проспект. Вдоль одной из его сторон тянется невысокий ажурный забор, из-за которого выглядывает наружу плотная стена густой зелени. - Интересно, что это там? - Кивает в сторону непроницаемых для взгляда зарослей Эдик. - Кладбище, - отвечает Юля, - еще одна придурь местных аборигенов. Хоронить в Глубине тех, кто ушел из нее навсегда. Недавно вот где-то на юго-западе Диптауна открыли кладбище для домашних животных. Я в газетах читала. Ты не слышал, Влад? Я отрицательно качаю головой. - Пойдемте, посмотрим? - С энтузиазмом предлагает Эдгар. - Вот еще, - морщится Юля, - нашел развлечение. С детства не люблю кладбища. Впереди, всего лишь в нескольких шагах, через кладбищенский забор стремительно перемахивает какая-то размытая тень. Мы останавливаемся на месте. Молодой сутулый парень в расстегнутой куртке и интеллигентных круглых очках, насколько я могу различить в теплых городских сумерках, пристально смотрит в нашу сторону, небрежно заступив нам дорогу. - Доброй ночи, - вежливо говорит он. И стремительно бросается на нас. Юля, испуганно вскрикнув, прячется за спину Эдгара. Я действую чисто рефлекторно, даже не отдавая себе отчета в том, что делает за меня мое тело. - Замри. В лоб паренька смотрит короткое дуло пистолета. Парень отступает на шаг и, злобно оскалившись, издает какое-то сдавленное кошачье шипение. Я с любопытством разглядываю его бледное, нездорово-зеленоватое лицо, вернее, передние зубы нападавшего. Резцы заметно удлиненны, гипертрофировавшись в острые, тонкие, как шило, клыки. - Вампир, - коротко поясняет в пространство Эдгар, скорее заинтересованно, чем испуганно. - Похоже на то, - соглашаюсь я. Каждый житель Глубины сходит с ума по-своему. Кто-то сутками не вылезает из виртуальных боев на выживание, колотя пятками и шинкуя мечами в капусту неумолимых и бесстрашных противников, кто-то и впрямь бродит по виртуальным борделям, выпуская нездоровые эмоции в традиционных и не очень контактах. Кто-то пьет кровь. Однако в Диптауне наличествуют десятки, если не сотни замкнутых развлекательных и игровых серверов, в пространстве которых существование вампиров вполне допускается и где находят себе приют такие вот извращенцы. Причем подобные заведения отнюдь не пустуют: кому-то нравится быть охотником, а кому-то - жертвой. Полная свобода. Тем не менее, в самом Диптауне я вижу вампира впервые в жизни. Наверное, парню просто захотелось острых ощущений и он решил немного поиграть в реальность, поохотиться на "живых" людей на улицах "настоящего" города. Забыв или просто не подумав о том, что он вполне мог напасть на ребенка либо просто на человека со слишком чувствительной психикой или слабым сердцем. Конечно, жертва не умерла бы от потери крови. Но психологическая травма была бы самой настоящей. - Убери оружие. Я уйду. Его голос звучит немного неестественно, слова доносятся до меня после непродолжительной паузы. Похоже, горе-вампир общается через программу-переводчик. - А осиновый кол не желаешь? Парень вновь ощерился и зашипел, точно политый водой раскаленный утюг. Понял. - Да пристрели ты его на фиг, - советует из-за плеча Эдгара Юлия. Кажется, она все еще немного дрожит, окончательно не оправившись после столь увлекательной встречи. Впечатлительная девушка. - Как скажешь, - отвечаю я и взвожу курок. Что-то необъяснимое, какой-то невидимый тормоз на уровне подсознания останавливает меня, не позволяет надавить на спусковой крючок. Не могу я выстрелить в безоружного человека. Даже в вампира. Однако обстоятельства все решают за меня сами. Видимо осознав, что именно ему сейчас грозит, вампир стрелой бросается в сторону, и перекувырнувшись в воздухе, выпускает в меня несколько зарядов из крошечного дамского пистолета, который до этого он, наверное, прятал где-то в одежде. Четыре пули отскакивают от моего тела, как горох от стенки, на пятый раз его оружие просто дает осечку. Что там говорили писатели о феноменальной ловкости вампиров? Кажется, они не врали. - Зря, - говорю я и шесть раз нажав на курок, выпускаю в паренька содержимое барабана своего револьвера. Вспыхнув призрачным голубоватым пламенем, вампир на наших глазах мгновенно рассыпается в прах. - Похоже, машину ему теперь придется выбрасывать. - Комментирует происшедшее Эдгар, задумчиво ковыряя ботинком оставшуюся на закопченном асфальте горстку жирного пепла. - Забавное у тебя оружие, Влад. - Стандартный "бульдог", - нагло вру я, откидывая в сторону теплый еще барабан. В нос ударяет терпкий запах пороховой гари. Однако делать уже ничего не нужно: револьвер снова заряжен. - Обычная серийная игрушка, свободно продается во всех оружейных магазинах. - Не совсем, - Эдгар поднимает на меня внимательные глаза, - это "клаймакс-пистоль" шестьдесят девятой модели. Я видел такие программы, Влад. - Интересно, где? - Неохотно спрашиваю я, убирая револьвер в кобуру и уже заранее зная ответ. - На вооружении полиции Диптауна. Правда, до сегодняшнего дня я не знал, что туда принимают наших соотечественников. 0E На площади, куда вывел нас переулок, людно. Прохожие сидят на узких деревянных скамеечках, вполголоса разговаривают, смеются, прогуливаются по мощеному крупным булыжникам, обрамленному цветущими клумбами, словно красочным живым ожерельем, круглому пространству. Молодой парень в футболке и джинсах сосредоточенно читает книгу, расположившаяся неподалеку прямо на земле девушка со вкусом уплетает большое сине-зеленое мороженое. Тихая, идиллическая, успокаивающая картина, картина мира, в котором не существует ни боли, ни страданий, ни смерти, ни зла. По крайней мере, на первый взгляд. Эдгар молчит, Юля тоже хранит молчание, время от времени испытующе глядя на меня. Что же, они приняли меня за сотрудника полиции. Теперь в наших отношениях неожиданно возникла какая-то неловкая, неудобная натянутость: не любят в нашей стране полицейских, ох как не любят. И мне не хочется их разубеждать, не хочется говорить правду. Потому что правда - еще страшнее. Мы создавали этот мир, кропотливо строили его в зыбкой пустоте, собирали по кирпичику, движимые лишь одной целью - обрести свободу. Свободу везде и во всем. Свободу от стылой реальности, с ее загаженными подъездами и заплеванными лифтами, с ее вечно протекающей канализацией и отсутствием горячей воды, свободу от усталых, изможденных и неприветливых лиц, встречающих тебя каждое утро в переполненном вагоне метро, свободу от необходимости верить только в собственные силы, добывая на завтра кусок хлеба и судорожно стараясь протянуть до следующей зарплаты. Свободу от реальности, в которой нам неожиданно стало тесно. Боже, как мы были наивны! Мы верили в чудо, верили в то, что Глубина сделает нас лучше, а мир - чище, в то, что здесь мы освободимся наконец от тех комплексов и пороков, которые свинцовым грузом приковывают нас к земле, не позволяя нашим душам развернуться во всю свою ширь и творить, творить, творить тот рай, что сделает нас наконец счастливыми. Но мы ошибались. Наша свобода оказалась миражом. Миражом, который рассыпается в прах, в жирный пепел на асфальте, от соприкосновения с той реальностью, что мы сами несем в себе. Нет ничего страшнее пропасти, в которую ты падаешь, попытавшись взлететь. Нет ничего страшнее миража, который стал твоей жизнью, поскольку эта жизнь может мгновенно развеяться в пепел вместе с ним. Мой взгляд рассеянно скользит по прохожим, осторожно касаясь их лиц. Высокий чернокожий парень в сдвинутой на затылок бейсболке ловко гоняет баскетбольный мяч, перебрасывая его троим своим приятелям, суетящимся вокруг; статная, красивая женщина прогуливается под руку с высоким плечистым мужчиной, чем-то напоминающим издалека молодого Ричарда Гира, стройная хрупкая девушка куда-то спешит мимо, сосредоточенно глядя перед собой, наши глаза на миг пересекаются, но она следует дальше, окинув меня лишь быстрым равнодушным взглядом. Конечно, она не узнала меня. Тогда, в офисе "Нетлана", я был в другом теле. Но я хорошо запомнил эту фигуру, это лицо, этот взор, направленный в мою сторону сквозь прицел поднятого пистолета. - Извините, - говорю я своим спутникам, и, чуть ускорив шаг, иду следом. - Что-то случилось? - Встревожено бросает мне в спину Эдгар, но я не успеваю ответить, лишь неопределенно махнув рукой. Быть может, я ошибся? Быть может, это тело девушки-подростка - одно из стандартных тел, поставляемых в комплекте с некоторыми малознакомыми мне программами, предназначенными для создания виртуальных образов? Сколько их, таких специализированных утилит? "Личина", "Морфолог", "Имидж", "Бодипайнт"... На любом интернетовском сервере, предлагающем разнообразный бесплатный софт, можно скачать десятки подобных программ. Очень может быть. Вполне вероятно, что я впустую трачу время, но я упорно иду вслед за удаляющейся хрупкой фигурой. Я не умею следить. Ну какой из меня, к черту, "хвост"? Любой профессионал вычислил бы меня за несколько секунд. Однако девушка либо не является профессионалом, либо слишком увлечена собственными мыслями, чтобы следить за тем, что происходит вокруг. И это стократ облегчает мне задачу. - Маша? - Тихо зову я. - Да, Влад? - Доносится откуда-то голос моей машины. - Копируй на диск образ девушки в синем платье и белой блузке, которая идет впереди меня. Не знаю, зачем. Олегатор разберется. - Выполнено. Быстро. Хороший у них канал, мегабит десять в секунду, не меньше. Девушка сворачивает в один переулок, затем в другой. Я не отстаю. Останавливается возле границы тротуара. Будет ловить такси? Для меня это чревато непредвиденными сложностями. Нет, просто оглядывается по сторонам и, выбрав промежуток между проносящимися по улице машинами, бегом пересекает ее, скрывшись за широкими стеклянными дверями высящегося напротив здания. Я смотрю на расположенную надо входом аляповатую рекламную вывеску, на которой аршинными буквами, по-английски, по-русски, по-французски и по-немецки выведена одна и та же сверкающая всеми цветами радуги надпись: "Миссия Судеб". И чуть ниже, более мелко: "Судьбы Галактики в твоих руках". Что это? Очередной развлекательный аттракцион? Потом узнаем. Неторопливо топаю дальше, с видом праздношатающегося туриста разглядывая витрины бесчисленных магазинов. Что-то богат этот день на неожиданные встречи... Около одной из витрин, за стеклом которой выставлены всевозможные безделушки для тех, кто заходит в Глубину на один раз из чистого любопытства, останавливаюсь, заинтересовавшись забавным маленьким сувениром. Внутри самостоятельно, без всякой видимой опоры висящего в воздухе тонкого серебристого кольца медленно вращается крупный, чем-то похожий на призму алмаз, сверкая и переливаясь расцвеченными изнутри яркими неоновыми красками гранями. Такой небольшой, лишенный всякой функциональной нагрузки, но эффектный и красивый файл можно запросто разместить на "рабочем столе" домашнего компьютера, и, с гордостью демонстрируя его друзьям, рассказывать о своем визите в это загадочное виртуальное пространство. Обычная анимированная трехмерная картинка. Но она притягивает взгляд, чем-то очаровывает и гипнотизирует зрителя, куда-то манит, увлекает, зовет... На мгновение мне даже начинает казаться, что я вижу собственное отражение в глубине драгоценного камня, отражение, размытое и смазанное бесконечными переливами дип-программы... Встряхнув головой, отгоняю наваждение и иллюзия призрачного цветного водоворота пропадает. Я делаю шаг, чтобы следовать дальше, но в этот миг происходят сразу три события, мешающие мне осуществить собственное намерение. Во-первых, моих ушей достигает вежливый голос Маши, сообщающей мне, что два часа, отведенные мною на прогулку по улицам Диптауна, только что истекли. Во-вторых, я принимаю решение вынырнуть из Глубины и выпить чашку крепкого растворимого кофе. В-третьих, откуда-то сверху доносится приглушенный треск, на меня начинает сыпаться известь и мелкий строительный мусор, вслед за чем на мою голову с грохотом падает рухнувший с фасада здания, возле которого я сейчас стою, тяжелый бетонный балкон. Я успеваю расслышать чей-то изумленный возглас и звон разбитого стекла. Потом мое сознание медленно возвращается в реальность. - Умирать в Глубине вошло у тебя в дурную привычку, Влад. Молча пожимаю плечами. Мы сидим в тесной прокуренной комнатке, глядя друг на друга сквозь плотную завесу сизого сигаретного дыма. Алексей Анатольевич развалился в кресле, закинув ногу на ногу и пристально разглядывая меня сквозь прищуренные веки. Олегатор разместился напротив, уставившись куда-то в пол и задумчиво качая ногой в старой кроссовке. - Может ли в Диптауне просто так, ни с того ни с сего, упасть на человека балкон? - Интересуется Алексей Анатольевич. - Просто так - не может. - С уверенностью отвечает Олег. - Просто так не падает ничего и никогда, даже в Диптауне. Создается впечатление, что Влада кто-то целенаправленно убивает. - Вот только кто? - Вновь задает вопрос Алексей Анатольевич. - И зачем? - Вяло подхватываю я. - Вы меня спрашиваете? - Сердито откликается Олегатор. - Спросите лучше у нашего дайвера. Или, например, у балкона. Может, скажет. Мы не сговариваясь замолкаем. - Удалось что-нибудь выяснить об этой девушке? - Нарушаю тишину я, доставая очередную сигарету. - Пока только то, что это образ штучной работы, а не серийная штамповка. - Говорит Олег. - Причем нарисовано достаточно профессионально. Сейчас с ней Димка ковыряется. Работаем... - А что с моим клиентом? - Не унимаюсь я. - Идентифицировали, - кивает Алексей Анатольевич. - Роберт Спайлз, пресс-атташе генерального консульства США в Москве. Мы за ним понемногу приглядываем... уже несколько месяцев. - Значит... - Ага. Не бери в голову, Влад, это уже наша епархия. Бог ты мой, как интересно. - И что же вы мне теперь прикажете делать? - То же, что и раньше, - улыбается Алексей Анатольевич, - искать улицу Первых Дизайнеров. В "Миссии Судеб". Возможно, девчонка заглянула туда совершенно случайно, однако на сегодняшний день это единственная наша ниточка. Других пока, к сожалению, нет. Может быть, мы и размотаем клубок, а может быть, вытянем пустышку. Там будет видно. - У меня создается впечатление, - говорю я, - что вы, Алексей Анатольевич, знаете об этой "Миссии" значительно больше меня. - Только то, что можно почерпнуть на их официальном сервере в интернете. - Я не знаю и этого. - Вот Олег тебе и расскажет, - мой собеседник поднимается на ноги, - он более компетентен в таких вопросах. Я уже тысячу лет не играю в компьютерные игры.  * ЧАСТЬ ВТОРАЯ *  00 Мечта о возможном контакте с представителями иных цивилизаций являлась заветной для человечества на протяжении многих лет. Однако лишь в двадцатом веке, с появлением новых технологий и бурным развитием различных областей науки и техники она обрела реальную силу, приобретя черты едва ли не повальной эпидемии. Теория параллельных пространств, палеовизит, летающие тарелки... Людям всегда нравилось выдавать желаемое за действительное. Мы посылали в космос модулированные радиосигналы и анализировали приходящие от далеких звезд электромагнитные импульсы, безуспешно пытаясь вычислить среди электронного шума признаки чужого разума. Мы ждали и надеялись, мы верили и мечтали... Когда иной разум пришел на нашу планету, человечество оказалось к этому не готовым. В небе не появилось огромных кораблей, в мгновение ока испепеляющих целые города, на центральных площадях мировых столиц не приземлились сверкающие звездолеты и из них не вышли зеленые гуманоиды в скафандрах, сжимая в волосатых щупальцах букеты цветов и разумные кристаллы с лекарством от рака. Иному разуму оказалось глубоко наплевать на жителей крошечного захолустного кислородного мира, расположенного на самом отшибе галактики, вдали от торговых магистралей и напряженных пассажирских трасс. Никакого стратегического значения эта планета также ни для кого не представляла. Она стала своего рода перевалочным пунктом для редких исследовательских кораблей, изучающих галактическую периферию - с единственной автономной базой, куда дай Бог один раз в астрономический год опускался транспортный орбитальный модуль, да и то управляемый автопилотом. Они не скрывали от нас своих технологий - мы просто не смогли бы построить подобные двигатели, позволяющие осуществлять межзвездные переходы, у нас не было необходимых материалов, добываемых ими на других планетах, а экспортировать их на Землю никто не собирался. Все, чего добились люди - это несколько морально устаревших кораблей, которые были способны достичь ближайших звезд, если бы не развалились по дороге от старости. Человечество разделилось на два противоборствующих лагеря. Одни считали, что свершившийся контакт есть вполне прогнозируемый и абсолютно закономерный этап развития земной цивилизации, из которого непременно следует извлечь максимум возможной пользы. Другие полагали, что подобное вмешательство в жизнь планеты извне способно повлечь для людей лишь самые печальные последствия, нарушив естественный ход эволюции человеческого общества. Одни утверждали, что перед нами открылся единственный реальный шанс осуществить прорыв к звездам и воплотить мечты многих поколений о других планетах в жизнь, вторые говорили, что если мы не смогли достичь звезд своими силами, значит, время для этого еще не пришло. Немногие "беглецы", или как их презрительно называли - "трейторы", ушли, решив колонизировать четыре обнаружившиеся близ соседних звезд планеты, пригодные для существования человека. Дальше их все равно бы не пустили. "Консерваторы" остались. Шло время. Освоившиеся в колонизированных мирах бывшие земляне заключили с чужими своеобразный технологический союз: те строили на земных планетах предприятия по переработке необходимых им материалов, полностью автоматизировать которые по каким-либо причинам не представлялось возможным и работать на которых никто кроме людей не согласился бы в силу опасности самого производства. За это выходцев с нашей планеты оставили в покое, отделив им для существования небольшую резервацию из пяти звездных систем на окраине галактического пространства и вежливо предупредив, что попытки выйти за пределы этого пространства будут жестоко пресекаться. Завязалось вялое подобие торговли с другими планетами, "беглецы" стали посещать чужие миры, где их все равно не ставили ни в грош. Тем временем земляне сами вышли в космос и сумели прорваться за пределы солнечной системы. Однако все пригодные для освоения миры в пределах человеческого сектора галактики были уже заняты теми, кто покинул планету первым. И люди занялись тем, чем они привыкли заниматься испокон веков - истреблением друг друга. Война длилась боле полусотни земных лет с переменным успехом, то постепенно затухая, то вспыхивая с новой силой. И длится до сих пор. По крайней мере, приблизительно так звучала та вводная информация, которую я получил частично от Олегатора, а частично - из интернета, собираясь навестить популярный игровой центр с романтическим названием "Миссия Судеб". Огромное, похожее на чудовищных размеров стеклянный парник здание терминала тонет в ослепительно-мертвом свете мощных ламп, спрятанных где-то под потолком. Снаружи пасмурно. Снаружи идет дождь. Честно говоря, я впервые в жизни вижу дождь в Глубине. Оно и не удивительно: здесь не Диптаун, "Миссия Судеб" - пространство в пространстве, живущее по своим законам, пространство, сотканное из сотен и тысяч файлов, кропотливо создаваемых, тестируемых и регулярно обновляемых неведомыми мне дизайнерами. Здесь могут зажигаться и гаснуть звезды, сменяться времена года и дни недели, разрушаться и вновь отстраиваться города. Пространство, охватывающее небольшую часть бескрайней галактики и включающее в себя несколько независимых звездных систем с вращающимися вокруг светил планетами и их спутниками, однажды созданное людьми, больше не нуждалось в человеке. Теперь оно жило само по себе. Позволяя делась с собой все, что угодно. В просторном зале безлюдно. Возможно, именно так организаторы этого грандиозного аттракциона пытались передать царящее сейчас на местных вербовочных пунктах запустение. Несколько дней назад Адион - последняя из двух захваченных людьми планет трейторов - подвергся ответному нападению, в результате которого люди лишились двух орбитальных баз и четырех из пяти расположенных здесь материков, объявив на последнем спешную всеобщую эвакуацию. Последствия недавней битвы были отчетливо видны за омываемым дождевыми струями толстым стеклом: несколько полуразрушенных, обугленных зданий высилось чуть вдалеке, за ограничивающими покрытое асфальтобетоном взлетное поле ажурными заправочными вышками. Немного постояв в центре обширного полукруглого вестибюля, я направился в сторону длинных пластиковых стоек, отгораживающих вход в терминал от взлетных площадок высокими автоматическими турникетами. За одной из них рядом с вмонтированным в пластик плоским экраном компьютера скучал пожилой седовласый мужчина в темно-синей форме военного образца, незамедливший смерить меня тяжелым подозрительным взглядом, стоило мне приблизиться к нему на расстояние нескольких шагов. Оно и не удивительно: вряд ли я производил сейчас на окружающих достойное впечатление. Личность номер два. "Студент". - Пилот? - Вяло поинтересовался он, когда я протянул ему полученную мною на входе пластиковую карточку, содержащую мои регистрационные данные. - Пилот. - На чем летал? - На локальном тренажере. Физиономия моего собеседника презрительно скривилась, и здесь я мог его понять: полученный им ответ означал, что я пришел в этот игровой центр впервые и, следовательно, от меня вряд ли можно ожидать каких-либо сногсшибательных результатов. На интернетовском сервере "Миссии" предлагался для свободного копирования широчайший набор программного обеспечения, позволявшего новичкам освоиться с управлением боевыми кораблями обеих противоборствующих сторон, не входя в Глубину. Я послушно скачал все эти программы и поочередно запустил их на своем компьютере. Ничего особенного: процесс пилотирования был организован до ужаса примитивно, видимо, в расчете на то, чтобы любой желающий смог изучить его в считанные секунды. Техника трейторов по не вполне понятным для меня причинам оказалась на порядок лучше. Не знаю, почему я решил принять сторону землян. Наверное, из патриотизма. Поигравшись с тренажерами несколько минут, я выключил их, справедливо рассудив, что при необходимости сумею управиться с шестью кнопками, посредством которых осуществляется управление перемещением здешних кораблей в пространстве. Офицер за стойкой отправил мою карточку в приемное отверстие считывающего устройства и стремительно защелкал по клавиатуре пальцами левой руки. Только сейчас я заметил, что правой у него нет. - Третий причал. - Коротко сказал он. - База "Лангар", учебный центр. Желаю удачи, парень. Створки турникета беззвучно расползлись в стороны. Возле люка посадочного шлюза собралась небольшая толпа человек в двадцать - двадцать пять, мужчины различных возрастов, три девушки. Все они ждали погрузки на челнок. - Привет! - Окликнул меня кто-то из-за спины. Я обернулся: рядом со мной переминался с ноги на ногу высокий и худощавый, словно жердь, паренек лет двадцати пяти на вид, светловолосый, с пронзительно-голубыми глазами, взиравшими на меня из-под абсолютно белых бровей. - Я Мика, - улыбаясь, приветствовал меня он, - из Хельсинки. Первый раз здесь? - Угу. - Кивнул я, отвечая на его рукопожатие. В глазах паренька загорелись веселые искорки: похоже, он был крайне рад найти в моем лице заинтересованного и непосвященного в местные интриги слушателя. - А я вот уже скоро год, как сюда наведываюсь. - Затараторил он. - Двести часов на "игле" налетал. Последний раз воевали над Бельзой, не слышал? Так я там троих сжег, пока меня не подбили. Сейчас вот вернусь на "Армагеддон", это крейсер такой, и по новой... Тебя куда определили? - На "Лангар". - В учебку? Ах да, ты же новенький... Ничего, не робей, парень, может, еще встретимся. Мы их сделаем, точно тебе говорю. Сомневаюсь. Я читал техническую документацию с подробным описанием этой игры. Истребители противника умели самостоятельно уходить в гиперпрыжок и спускаться в атмосферу, наши - нет. Их машины были вооружены самонаводящимися ракетами и навигационными компьютерами с подобием псевдоинтеллекта, земные корабли, оснащенные четырьмя протонными торпедами и двумя импульсными пушками, полностью управлялись людьми. Их крейсера и линкоры были способны развить более высокую скорость и обладали большей автономией, находясь в рейдах до шести месяцев подряд без заправки с орбитальных баз, что, естественно, обеспечивало соединениям трейторов чрезвычайно высокую мобильность. Зато в наземных силах - пехоте и десанте - земляне были далеко впереди. Что совершенно не мешало им с позором проигрывать сражение за сражением, откатываясь все дальше и дальше к солнечной системе. Вслух, разумеется, я этого не сказал. Металлический люк с шипением втянулся куда-то под потолок и в помещении появилась высокая стройная девушка все в той же темно-синей пилотской форме. Пристально оглядела нас стального цвета глазами, оправила ладонью пепельные волосы, стянутые на затылке в тугой хвост. - Шевелитесь, - скомандовала она, - взлет через пятнадцать минут. Мы дружно засеменили на посадку. База "Лангар" представляла собой небольшую космическую станцию, болтающуюся в пространстве неподалеку от пояса астероидов, расположенного на периферии звездной системы Галла. Челнок достиг ее через двадцать земных минут - время здесь было предельно сжато, дабы экономить деньги игроков, - дважды высаживая по пути часть пассажиров. Мика, подмигнув мне на прощанье, пересел на пристыковавшийся к нам встречный корабль, направлявшийся в сторону курсировавшей неподалеку земной эскадры, две девушки и четверо парней, как оказалось, летели на небольшую земную базу, приютившуюся на темной стороне естественного спутника одной из здешних планет. Нас осталось четырнадцать человек, включая женщину в форме пилота, встретившую нашу группу на Адионе, других людей челнок на борт не брал. За время полета я успел выйти из Глубины, выкурить несколько сигарет, перекинуться парой слов с пробегавшим мимо Олегатором и выпить чашку кофе. Вернувшись на корабль за несколько минут до ожидаемого момента окончания полета, я сделал вид, будто только что проснулся, с хрустом потянувшись в кресле и широко зевнув. Я почти угадал: из динамиков как раз звучало вежливое предупреждение о возможной тряске при стыковке и настойчивое требование пристегнуть аварийные ремни. Внутренние помещения учебного центра не отличались оригинальностью обстановки: узкие металлические стены, трассы проложенных по ним силовых кабелей и шестиугольные, выгнутые вовнутрь люки на пневмоприводе. Видимо, здешние дизайнеры решили не утруждать себя изобретением чего-то принципиально нового, позаимствовав антураж станции из фантастических фильмов или популярных компьютерных игр довиртуальной эры. Нас вели по извилистым коридорам, напоминающим ни то хитроумно проложенный в какой-то титанической стальной скале лабиринт, ни то систему ходов и тоннелей в гигантском муравейнике, откуда люди каким-то образом выселили исконных обитателей. Я старательно вертел головой по сторонам, словно экскурсант, впервые попавший на развалины афинского акрополя, но знакомой тонкой девичьей фигуры так нигде и не заметил. Вероятно, Алексей Анатольевич был прав и мы тянем сейчас пустышку, понапрасну теряя время. Что же, хотя бы представился шанс немного поразвлечься. За казенный счет... Спустя пятнадцать минут мы очутились в огромном ангаре, вдоль высоких стен которого ровными рядами стояли истребители с поднятыми стеклянными колпаками. Возле некоторых из них суетились люди, из-под угловатых двигательных консолей обильно сыпались на пол искры вакуумной сварки. Я с улыбкой оглядел декорации: и ангар, и сама станция с каждой минутой все больше и больше напоминали мне внутренности имперского крейсера из лукасовских "звездных войн", кажется, где-то на краю зрения даже промелькнул маленький обтекаемый робот, напоминающий издалека цилиндрический японский пылесос на колесах... Неужели создатели этой игры настолько прониклись ностальгией по старой фантастике, что решили воспроизвести в "миссии" знаменитую космическую оперу чуть ли не в деталях? Нас построили в ряд в центре ангара, перед строем появилась та самая девушка с тугим хвостиком вьющихся пепельных