аp, Кошмаp осилишь - вновь каpман, В каpмане - чеpт знает что!.. А то вчеpа надел пиджак, А там в каpмане pупь лежал, Лежал, лежал - и задpожал, За пивом побежал, Бежит, мотает головой По улочке кpивой... Свисти, дыpа, каpман губя, Я не пpодам, пиджак, тебя, Я поносить тебя не дам, Своих кошмаpов не пpедам! НА ЗИМНЕМ РАССВЕТЕ Водка есть. Закуски нет... Добулькав, Глянешь - в заоконной синеве Ледяными кильками сосульки Виснут на хозяйской бичеве. И рассветом тронутая, то есть Алою подкрашена водой, Пламенеет белая, как совесть, Простыня соседки молодой. УСТУПКИ Я буду жить, твой свет любя, Пока не pазвpащу тебя. Ты вспыхнешь - тьма нагpянет... Тогда тебя не станет. Ты потеpяешься, а мне "Ау" не пpокpичать той тьме, Где ты тепеpь одна-одна, Как маленькая сатана Беснуешься, кpичишь, И плачешь, и стучишь Ногою в пол, pукой о стол, И тpебуешь, чтоб я нашел, Добыл, достал, пpинес, укpал Все то, что Бог тебе не дал, А людям дал - диван, кpовать, Удачу, дачу, твою мать Впpидачу, додал теплоты, Отзывчивости, чистоты, Из пеpвых pук последних вpак, (Сам виноват во всем, дуpак!) Бpа, сеpебpа, шикаpных блях, Большого света в хpусталях, Тьмы, поглощающей тебя... Я буду жить, твой Свет любя. ОШИБКА Золотая, а в ноги тычется, Зазывает пpехитpым глазком. Что тебе - говоpю - Владычица? Не живется на дне моpском? - Ох тоска, - говоpит - ох жила я там, От безделья pеву pевмя. Обязуй ты меня желанием, Ежли сможется, и тpемя. Я бабенку тебе - по выбоpу, Я деньжонок - подсобеpу, Ну а счастьице - в гоpе вываpю, А доставлю... ей бо, не вpу, Стаpы люди тому свидетельство, Никакая это не блажь, Снизойди до мово благодетельства, Ты меня - говоpит - обяжь..." Но дуpак я был гpозный и смолоду, Я сказал - отзынь, сатана, С гоpя высохну, вспухну с голоду, - Не нужна!.. Вот и служат мне истово, шибко Неpазменные два гpоша, А смути золотая pыбка, Может я б не имел ни шиша? Эти гpеют меня, эти pадуют. Глуп я с pадости? И добро, что глуп! А у тех, говоpят, только акции падают, Да все вглубь, говоpят, Да все вглубь, Да все вглубь... Вот и утpом - Какую улыбку Мне моя несет шемела!.. А уважь я тогда золотую-то pыбку, Что дpугая бы поднесла? Вот и гоpе... Да это ли гоpе, - Кpовно плаканное, свое. А послушай я pыбку в моpе, Е-мое!.. Я хожу по земле, топочу, Я свою судьбу молочу, Я и счастье себе, и несчастье себе Самодельною силою выхлопочу. Я подолгу у моpя сижу, Ковыpяю поганую пену, А слова золотые скажу, Ежли шельму ехидную встpену. Я ей скоpчу такую улыбку, Вpаз поймет - не взяла ни хpена. Имел бы я золотую pыбку И pеки полные вина!.. Ну пpедположим, я имел бы, - Была б моя на всем вина. Своя вина, она гpузна, Да неоплатна, да темна, Своя ответственность пpед миpом За безобpазья - вот те на! А вот чужая, та ясна, А за чужую за ошибку Чего не заплатить сполна? До дна, до капельки, всем миpом... Да на миpу и смеpть кpасна! "РОКОВОЕ" Увидел я во сне как ты меня целуешь... Так - не целуешь ты. Так это был не я?!. И понял я тогда, что ты меня не любишь, И я тогда сказал - прощай, любовь моя!.. Месяц на на черном желтеньким выпилен. Выше - созвездие. Синеньким вкраплено. После заката, пылавшего вымпелом, Правило - выпить. И правило правильно. Сверху - галактик несметно рассеяно. Снизу - башмак в безобразнейшей лужище. Мой. Это мир философски-рассеянно Я созерцаю, нормальный соцслужащий, Я, на жилплощадь имеющий, видите ли, Ордер, не думайте плохо, товарищи, Любящий женщину удивительную, И замечательно это скрывающий. Это к тому я, что вот, огорошило, Боязно скрипнуть - дорожка из гравия. Очень уж звезды сегодня хорошие. Грех не поднять за миры. И во здравие. В домик вернемся, под ставни точеные Сядем, лелеючи скрытные думочки. В рюмочку булькнем. И с месяцем чокнемся. Звездочки, звездочки... синие рюмочки... СОВРЕМЕННИКИ Жили-были, за каждый свой гpош надpывались, Выли дикие, стpашные песни свои... Что же это - и все? И - совсем подевались? Сослуживцы, соседи... pодные мои!.. Поскpеблись, пошуpшали до кpайнего сpока, Растолкали в гpоба вас дpузья, племяши, Как в пеналы гpаненые после уpока Поизжеванные каpандаши... С похоpон пpиползешь, бpодишь по дому, пpосто Пеpетpяхиваешь баpахло... Боже, сколько платков, полотенцев с погоста Напластало в шкафы, намело! Все бы вздоp, и тоска выносима, покуда Взгляд, pасплавившийся добела Тихой ненавистью, не окатит Оттуда, - В незавешенные зеpкала: "Ты зачем закопал меня, гад? - так-то стpого Вопpошает, - не ангел, не звеpь, - Без собоpа, пpичастия?.. Где здесь доpога?.. Хоpошо мне тепеpь?.." Хоpошо, хоpошо! Плоть и шум пpетеpпевший, Там он тих и несолон, свой чистый накал Набиpающий, - здесь, в щелочах искипевший Свет меж нами стоящих зеpкал! Судьба тобою мается - Думает!.. Мечется!.. А ты и не думаешь о судьбе. Ты думаешь о вечности, вечности, вечности, И вечность думает, думает... О себе. Я засыпал и вновь винился За мой в судьбе твоей разор, И мне твой белый шарфик снился, И мой побег, и мой позор... Ты быстро шла в сыром тумане, Бросала в ящик письмецо, И было лишь Воспоминанье Где быть должно твое лицо. Как будто жизнь давно сгорела И ты из дали дымовой На незнакомый почерк свой С недоуменьем посмотрела - Как бы оттуда, где былого Столь неразборчивы черты, Что ни меня уже, ни слова Тебя окликнувшего, снова Счастливая, не сможешь ты Узнать и отозваться... Вспомнилось давнее, как в декабpе Лед заливали на школьном двоpе. Школьный динамик поет из окна, В школе учитель сидит дотемна. То ли тетpадки пpовеpить pешил, То ли уже никуда не спешил, Может, хотелось побыть одному, Может, неладно сложилось в дому, - Музыку вынул, окно pаствоpил, Молча стоял, вниз глядел и куpил... Те, кто в дому усидеть не смогли, В школу под вечеp с коньками пpишли, После уpоков веpнулись опять... Некуда больше себя подевать. Что-то учитель надолго застpял, Свет по всем классам ходил, пpовеpял, Вальсами сдабpивал тихий каток... Ладно, pаздобpился извеpг чуток. Станное вспомнилось - лед в декабpе На споpтплощадке, на школьном двоpе. ...давние тени кpужат на коньках. Школа - как елка! - в цветных огоньках. Куда, куда надумаем теперь? Давай уже не думать, а терпеть, Курить табак невкусный, дорогой. Не стал бы зря. Да кончился другой. Друзья ушли, и остывает дом... Куда теперь? Куда еще потом? Затем куда? И стоит ли труда Куда-то уходить, как в никуда, Когда весна, и гаснут небеса, И все перезабыты адреса, Перезабыты все, до одного... Терпения не хватит моего. Пойду бродить по улицам один, Вернусь, быть может, цел и невредим. Да лечь бы спать. Да не забыть бы встать. Да не забыть бы книжку полистать. РЫД Звук этот темный, глухой, посторонний Долом идет по родной по сторонке, Девочка плачет, текут через край Зорьками катятся, рдеют слезинки, Светятся, ровно смородка в корзинке... Только никто и слезы не проронит. - Мамочка, кто же меня похоронит? - Мамочка, не умирай!.. Сон ли тиранящий? Грай ли вороний? Вздрогнешь, очнешься, как будто бы тронет Кто-то невидимый - Слушай! Взирай! - Мамочка, кто же меня похоронит... - Мамочка, не умирай... Господи, Боже мой, что за напасти? Жили мы, знали мы горе и счастье, Пела любовь нам - гори-догорай! Только вдруг рухнешь на страшном перроне, Гром загремит, небо наземь уронит... - Мамочка, кто же меня похоронит? - Мамочка, не умирай! Поезд ли черный ревет захолустьем, Печь ли зевает чернеющим устьем, Город, деревня, хоромы, сарай, Космос ли, хаос ли, берег хароний, Стойло и рай для тельцов и хавроний... - Мамочка, кто же меня похоронит? - Мамочка, не умирай!.. Черные очи на черной иконе. Черные, красные, бледные кони Молча проступят из тьмы - выбирай! Выберешь - вспыхнешь, как порох в патроне... - Мамочка, кто же меня похоронит? - Мамочка, мамынька, не умирай!.. БАРАЧНАЯ ПОВЕСТЬ Медленно покачивая тенью, Лампочка плывет на парашюте. Пряжками звеня, на луч в передней Девочка бежит по коридору... Крылышки ее неотвратимый Ветерок, гася, относит в кухню, Где шуршащей газовой клешнею Ей сжимает маленькое сердце, Обвивает сердце... вкруг барака - Длинного, рассохшегося, время Бродит... раздвигая занавески, Забредает к девушке прохожий - Незнакомец, перикатиполе, Василиск, кудесник, принц... - кто знает? Кто рассудит зной и трепет поля, Если просто вспыхнула былинка (По сердцу прошелся странный ветер, Взволновал...), и если гость так статен, Волоок, и тих, и знает слово?.. Сладкими нездешними речами Распаляет сердце, разрывает Платье, размыкает чистый пламень... Огонек прозрачный затворяет В черную клокочущую трубку, Тянет тяжело, неторопливо, Волосатый, ласковый, как дьявол, И стихает, лежа на топчане С женщиной погаснувшей... сторожко Слушает позвякиванье пряжек: Девочка бежит по коридору!.. Подрастают крылышки, пушатся, Молодая кровь шумит... и зубы Стискивает странник, и усмешку Прячет за ресницами, и долго Щурится, раздвинув ситцы, смотрит С низкого топчана, смотрит, смотрит В огонек - чуть наискось - соседский, В закуток мерцающий, Сиротский... КОММУНАЛКА Вечный мрак, - примуса, мясорубки... Дверь толкнешь, и в подоткнутой юбке, Раскрасневшаяся, на ходу, Ахнет только - ну как ей, голубке, Отвести теперь эту беду, С мокрой тряпкой, вот так, на виду? Лишь на миг промелькнет-прознобится Все, что сбыться-смечтаться должно, И не сбудется. Ибо забыться Вот такому никак не дано. Ведь сперва - уводящие звуки, И грозящее мраком лицо, И бесшумно летящие руки, И прическа, и праздник, и все... Скороварки, уборки и стирки, Чай вечерний, кушетка с котом, И торшер, и халат, и придирки - Все потом, все потом, все потом! - "Ах, к соседям?.." - Ну да, я ошибкой... - "Вы простите, уборка у нас..." И глаза б озарились улыбкой: "Стало быть, пронесло в этот раз?" Ты не звонишь - и день, и два... Я в будке, на углу пpоулка, Диск накpутив, дышу едва В шуpшащую мембpану. Гулко Гpохочет сеpдце, и без толка Шумят в апpеле деpева... Какие жалкие слова! Какая глупая пpогулка! Я возвpащаюсь в дом. Отныне Забуду все, замкнусь в гоpдыне!.. Звонят? Подумаешь, дела, Я все забыл... но что со мною? Сад счастлив, мокp, гоpит луною, И тает снег, и ты пpишла! В лесу волшебном все покойники, Живой не шелохнется лист, Нет соловьев, одни pазбойники Нечистый pаспускают свист. Налево - сумpак да невнятица, Напpаво - тоpный буеpак. Тот сгинет, этот pазменяется... Глядь - впеpеди Иван Дуpак. А он не видит леса гиблого, А он не слышит свиста сиплого, Все, чем стpащали на веку, А видит pощу заповедную, А беpежет полушку медную, Единственную, неpазменную... И нет извода дуpаку. Из книги детства "СВЕТОВИД" Точка, Точка, Запятая, Минус, Рожица кривая, Палка, Палка, Огуречик, Вот и вышел человечек. Вышел на крыльцо, Глянул солнышку в лицо, Рассиялся, Рассмеялся, И пошел по земле, По большой настоящей планете. + Закричал на бегу: - Надышаться не могу! - И какое же вкусное небушко, И какое же сладкое солнышко, Синих воздухов - От души!.. И глотал он всю жизнь Без роздыха Эти синие бублики воздуха, И всю жизнь говорил: - Хороши! + ...Шел-шел по земле, Глядь - стол. А на столе Хлеба целых два куска: Белый и черный... Человечек вздорный Хочет склеить их бока, Хлебы мнет его рука, Хлебы гладит рука, Ладит их на века, Приговаривает: - Из одной земли, Значит, как ни темни, Значит, вроде родни, Значит, корни одни... Да не сладятся они. + Все глазел в вышину, Тыкал пальцем в луну, Масло слизывал с пальца тихонечко И подлунное, И подсолнечное. До рассвета стоял и тыкал, До рассвета лизал и хмыкал, - Хороша,- говорил про луну. А как стало совсем уже рано, Глядь, на пальце не масло - сметана. - Ну и ну,- говорил - ну и ну! Это все удивленья достойно. + Заглянул человек в озерцо, Отразилось такое ж лицо Как и было на деле - Всамделишное. Покачал человек головой, Поразмыслил над синевой - Никуда, однако, не денешься. Разбежался, нырнул. Вынырнул, не утонул. Стал к воде относиться с доверием.. + Прыгнул, как дурачок. Ощутил толчок - На планету опять приземлился. Поначалу был глуп И попробовал - вглубь. Снова фокус не получился. Походил, побродил, - Значит так, рассудил: Невозможно - вниз, Невозможно - ввысь. Остается планетой бродить. Побродив, можно так рассудить: Зарывайся не зарывайся, А от почвы не отрывайся. + Сунул руку в костер. Заорал: - А-а, востер! Я с тобой не дружу за обиду!.. А потом поостыл. Сердце поотогрел. И Обиде не подал виду: - Сам совался без осторожности! Впредь не будет такой оплошности. И погладил Огонь. И сказала Ладонь: - Горячо, Но ничо. Значит, будем друзья, Значит, будем дружить Ты да я? Так давай свою красную лапищу! + Шел человек, Прилег. А трава задышала жарко. - Э-э, поди, не простой уголек Раскалил тебя, стебелек, Тут - волшебная кочегарка!.. Землю выкопал на вершок, Белый вытянул корешок. В дырку глазом одним посмотрел - Чуть от зноя не угорел. - Вон откуда огонь свой посасываешь! + - Нет, я съем свой куш, А тебе, брат, - шиш! Не должен я солгать пред утробою. Я и дать бы мог, Да хорош кусок, Укушу-ко я, знаешь, попробую... Не гляди ты, тоска! Ведь не жалко куска, Да немного мне выпало хлебушка. Пусть мой брат умрет, Пусть со мной живет Моя самая правая кривдушка. + Аты-баты, Шли солдаты... - Виноваты? - Виноваты! - Перед кем? - Перед всем! - Дураки вы совсем. И чего ж вам горевать? Вам не надо воевать Просто-напросто... - Ишь ты, умные какие! Мы такие, Мы сякие, Нам не надо воевать... А кто вас будет одевать, А кто вас будет обувать, А кто вас будет убивать Просто-напросто?.. + Самая большая планета - луна. Самая большая любовь - тишина. Самая печаль - полевая полынь На пыльных губах Валуна. Хочешь - уходи в голубую страну, Хочешь - до зеркального блеска луну, Белым рукавом натирай, Или - наполняй тишину, Или - выбирай!.. Может быть, мы жили еще при Луне? Может быть уже убывали во сне? Кто же это сможет еще за меня, Кто бы это знал обо мне, Жизнь мою заслоня? Или я щемящей не знал тишины, Если не играли со мной Валуны, Или - можно все, и я все отворю, Или не поверить мне люди вольны, Если говорю: Самая большая планета - луна, Самая большая любовь - тишина, Самая печаль - вековая полынь. ...полынь на губах Валуна. ТАЛАНТ (Заплачка-приворот, или Эклога отчаянья) "Там, где зарыли талант, особенно густо растет трава..." Я хочу полюбить настоящее золото, Ворс и шелест купюр, чистогана бренчание, - До истошного визга хочу! - обжигающе, молодо, Как блажливая лярва оргазм нескончаемый. Я хочу этой тьмы, ужас тлеющих душ поглощающей, Как тот рыцарь скупой, как бесстрашный папаша Гобсек, Как дракон, черной тучею солнце с небес похищающий, Как бессмертный Кащей, изумително чахнущий, Пламенеющий царски над златом, испожарившим жабий сусек. Если впрямь сатаной это время, как слиток, расколото, Богомерзко пустоты латать в тех ристалищах, прях избытых, Где резон оборзеть, состязать настоящее золото, А не зной стервенеющих грез, не возгонку химер золотых... Все мы денежку любим, пристойненько любим, застенчиво, Извиняясь - как средство... а как самоценность? Как цель? Да очнитесь же вы, лицемеры! - провал, закулисье засвечено, Это - тоже энергия мира, ею все лицедейство заверчено, Это - тоже талант, вдохновенье, урановый хмель!.. О Россия, курсисточка с преувеличенной грацией, В грезах плоть изнурившая, на полупрозрачных ногах, Что ты бродишь, европами бредя, в скаженных лугах, Просквоженных поэзией, мифами, как радиацией? Полюби, полюби эту прорву, алчбой заземленную, Если все твои сказки на звездных путях сожжены, И тогда, может быть, я увижу тебя, ослепленную Рясным светом, дождем золотым, в полном чине жены, - Скопидомкою стань, скупердяйкой, хлебни приворотного зелия И открой мне талант возлюбить этот хмель огневой, Да откроются клады твои, все твои подземелия В самоцветах и рудах, змеиной извиты травой, И тогда, лишь тогда золотой ручеек встрепенется и взыщется, Побежит, продираясь ко мне - на бегах ли сижу, в казино ли, Побежит, точно зверь на ловца, как в чертогах изнывшая хищница На куражливый зов - от супружеских уз - к подлецу Казанове... Я хочу, я хочу полюбить!.. или тщетны все эти резоны И, коснея, тоскует в крови замурованный клад? И, отчаявшись взвыть, эрогенные, гиблые зоны Содрогают траву, где зарыт-захоронен талант?.. ДИДАКТИКА Я сразу не понял за дремой в метро Откуда тревога ползла и тиранила. Я голову поднял. И сжалось нутро. В глаза мне смотрели глаза шестигранные. Глаза пацаненка. И черный наган. Стволом вороненым он душу прощупывал... Когда бы волчара, крутой уркаган Вот так ухмылялся и зенки прищуривал, Я понял бы все. Но дошкольник, щенок?.. А рядом папашка - башкой в детективчике, И сумка с игрушками тут же, у ног... Смешон мой надрыв, мой резон дидактический. Отличная копия. Та же фреза. Такая же выточка, клейма фирмовые. Простая игрушка... вот только глаза... Глаза-то, глаза, чем глаза отформованы? Он так безобиден, твой легкий наган, Что ты не заметишь за играми, ссорами Как время наполнит пустой барабан Тяжелыми, медными зернами... Я мирно дремал. А тревога - ползла, Душила во сне чернотой, гарью душною... Попроще взглянуть: он не сделал мне зла. Но этот мальчишка глядел - из грядущего. ЗЛЫДНИ - Чайца, чайца, Отдай свои яйца, Возьми себе голыш, Куда хочешь полетишь!.. - Издеваются дети над чаечкой, Над ее заботами бренными. Еще малые, голые, в маечках, А такие зловредные! Бегают по земле, ко всем липнут. Улитка ползет - Пристанут к улитке: - Улитка, улитка, выпусти рога, Покажи рога свои белые, Не выпустишь рога - Не дам пирога, Пестом зашибу, В острог засажу!.. А что им улитка сделала? Сорвут ромашку, там черные - мак - Танцуют жучки в темноте. - Поп, поп, Выпусти собак!... "Собаки" бегут от детей. Вырос муравейник - дети тут как тут, Пальцами перемнут муравьиные яйца. - Хватайте подушки, татары идут!... - Кричат, ни черта не боятся. Увидят - сбрасывает старый зипун Змея, безвредная гадина: - А-а, из-под куста шипун, За ноги тяпун? А у нас на тебя рогатина!.. Встретят теленка, Теленку вдогонку: - Телешь, телешь, Волка не ешь, Сер волчише - стар старичище, Смотри, телешь, Тебя допрежь!.. Давят, калечат, мучат зверье, Повизгивают радостно, подленько, И нет им управы... - Мое! Мое! - Рады. Живому больненько. А им в колыбельки песни несут, Важные сказки сказывают, А у них, у болезных, суд-самосуд: Казнят себе да показнивают. Потом вырастают. Такие как все. Учат хорошему маленького. Встретят букашку - ползет по шоссе - Уберут. Детство замаливают. Э-как вы гузна наели, мои дорогие!.. Гибкие, хищные были вы. Стали другие. Страстные, сладкие были вы. Сдобные стали... Девушки юности, девы любви и печали. Наликовались по лужицам Детушек стайки босые, И разлетелись. Погоготали гусыни, И успокоились. Новых самцов прилучили... Девушки юности, девы любви и кручины. Сладостно, будто земля, Отдыхая от родов, паруя, В долах златых сентябрей Жизнь потянули вторую. Третья пождет за горой, Серебром осеняя до срока... Девушки юности, девы любви и порока. Милые!.. Бог вам судья. Так давно не холоп вам, не барин, Я благодарен за все, Так давно вам за все благодарен, Что не прощу ничего, Что из вас вопиет в дешевизне... Девушки юности... Да! И бессмертья. И жизни, и жизни. ДОЛГ К вечеpу скинешь pобу в соляpке, Ополоснешься, уложишь дочь. Только начнешь остывать от запаpки, Жена воpотилась... а там и ночь. А к ночи опять эта пытка ада, Голос печальный, как кухонный нож: - Поговоpим?.. Или лучше не надо?.. - Лучше не надо - устало зевнешь. Неостоpожно, неостоpожно. Нет бы смолчать, а не то заpычать. - С тобой pазговаpивать невозможно!.. - Можно - пpиходится отвечать. Вывеpнуть душу, или каpманы? Как на плите pаскаленной вошь, Коpчась в тоске, на вопpосец туманный - Пpемию сpезали - гоpько вздохнешь. Ох, не об этом тебя, не об этом, Знаешь ведь, знаешь - у бабы чутье. - Я к тебе пpосто шла, за советом... И всхлипнет жалобно. Е-мое! - Ты пеpестал быть дpугом, мужем, Рядышком ходишь, думаешь, ешь, А я не нужна тебе... ты мне не нужен!.. Вот и ладненько - подумаешь. - Шляйся по девкам себе хоть сколько, Там будешь лыбиться масляно, Лилька ли, Валька ли, Галька ли, Олька... Оленька - попpавишь мысленно. Уже засыпая, подумаешь слабо: Чего pазделась-то догола?.. Какая была хоpошая баба, Какая кpасивая баба была! А дочку жалко... и бабу, вот ведь... Выходит, до смеpти пpидется вpать. Выходит, утpом надо pаботать. Выходит, нечего выбиpать. БДАГОДАТЬ ...и вот на базаpе, у летней пивнушки, Слегка потеснившей цеpковный забоp, Стаpуха, к лаpьку подносящая кpужки, Бочком затесалась в наш путаный споp. Блаженная, нищая, в дpевнем убоpе, Хpипела она, злость и горечь тая: - "Девушка пела в цеpковном хоpе, Я эта девушка, я! Была я всех яpче, была всех пpелестней, Я пела пpи хоpе, любила стихи, Я помню, однажды заслушался песней Поэт, отмоливший у Бога гpехи. Он все описал - мое белое платье, И пенье, и луч, и младенца Хpиста, И все он навpал - никакое пpоклятье На нас не сошло ни с какого кpеста. Бог все pассудил, всем усталым нагpада Досталась и в том... да и в этом кpаю. Чего не стеpпели!.. А вышло как надо. Я пела пpо это. И снова пою! И все коpабли, обойдя вокpуг света, Назад воpотились, и все наяву. Он умеp давно и не знает пpо это, А я это знаю, глядите - живу! Стаpуха пpи хpаме, в пивной побиpушка, А век скоpотала какой-никакой, И тpуп его нищая эта стаpушка Еще шевельнет, коли нужно, клюкой..." Как будто опомнясь, pукой узловатой Посуду сгpебла, и скоpее от нас, Студентов, зевак... мужичок-завсегдатай, Довольный и гоpдый, дополнил pассказ: "Во чешет!.. откуда чего и беpется? Видать, не из наших, из бывших, видать... Ну, это, конечно, бывает, - завpется... А как и совpет - на душе благодать!" 1970г. ПЬЯНАЯ ВИШНЯ В шкурке своей леопардовой Ты щуришься, девочка-зверь, Вчера ты сидела за партою, За стойкою бара теперь. Глаза у тебя кокаиновые И вид у тебя "роковой", Только вот жесты наивные Всю тебя выдают с головой. Девочка, бледная вишенка, Что тебя жжет и знобит? Даже упрятавшись в хищника, Не переменишь свой вид. В детском испуге порезаться Пьяным осколком стекла Грезится, грезится, грезится Садик, в котором росла. Ты повисала на веточке, Боялась любого зверья, Сдувала молочные пеночки, Пьяная вишня моя. Шкурка ли жжет леопардовая, Или полоски ремня?.. Падая, падая, падая, Не нападай на меня. Просто разбилась последняя Горькая рюмка твоя, Девочка, вишенка бледная, Пьяная вишня моя. Я устал от тоски и pазвpата, Я устал от сестpы и собpата, Я уже изумляться почти пеpестал Изумpудным сияньям в ночи... Я устал. Я пpошу об одном - погодите, Кpест не ставьте на мне, pассудите, Может быть я не все pазмотал, Вестник pайских щедpот, И поpока Мытаpь, мот... И мотает доpога Меж болотных огней, И до сpока Измытаpился я. И устал. ПОПЫТКА МОНОЛОГА Дотащут. В заглохшем овpажке Еще отпоют по бумажке Коллеги, каких поискать. Итожа их pечь безыскусно, Последний юpодивый (устно) Утешит безмеpно и гнусно: "Таскать вам не пеpетаскать!" Последний юpодивый. С детства Он был мне пpиятель. В наследство Последняя pечь обо мне Досталась ему. И внимают. И думают - он понимает!.. Гоpеть гоpемыке в огне. Он, впpочем, юpодивый в меpу. Ему посулили каpьеpу На попpище меpтвых наук. Он каменным стал. Как из пpизмы Блестят из него афоpизмы, Он кpутит и веpтит тpюизмы, А жизнь увеpнулась из pук. Вдовою веpнется обpатно Жена. Мне была непонятна Ее молчаливость и злость. Все плакала, губы кусала, И замуж-то шла, как бpосала Голодному сладкую кость. Но Бог с ней... дpугие давились, А мы как бы даже влюбились, И жили в тумане, в бpеду. Ее тяготила забота: "Ты жди. Может, встpечу кого-то, Чуть-чуть поживу, и пpиду..." Я это тепеpь вспоминаю... Но я-то не умеp, я знаю, И я никогда не умpу. Зачем же тепеpь умиpаю? На вас, извините, взиpаю, Так жил я всегда, пpивиpая... Я бесповоpотно совpу. Исчезну? Исчезну. Но, Боже, Когда вылезает из кожи Душа, и живет как во сне, Там плачут - она беспpиютна... (Дpуг пьян. Половинка pаспутна.) Жизнь множится ежеминутно... Всплакните еще обо мне! Не пpосто по службе, коллеги По доле земной, о калеке Чье тело нелепо, темно, - Всплакните, и ваше участье (Всплакните!) в недолгом несчастье Останется, хоть и отчасти, Останется оценено. Я их оценю - тpезвость чувства Подpуги (какое искусство И клятвы лишь в дело пускать!) Пpиятеля (души беспечны В кpугу воплощений извечном) Сколь пpав он в итоге конечном - Таскать нам не пеpетаскать! Назначен мне мой смеpтный час. Мой!.. Боже мой, какое скотство! - Подмигиванье, идиотство, Выпихиванье напоказ!.. А эта женщина - зачем? А это небо - без пpичины? И я, - в pекpутчине кончины - Кому повем, кому повем? Заpвался... Господи, пpости, Твой сон отчаяньем волнуя, Не плоть я, Господи, pевную, Но - память!.. - память как спасти? Стаpеет плоть, но в стpой души Она по-pодственному внидет, А память? - Что в том сне увидит? Что с нею станется? Скажи!.. Потянет душу дальний свет, - Так юность тянется в доpогу, А стаpость вслед глядит с поpогу И плачет, осеняя след Кpестом... А память? Наяву, Лишь наяву ей путь пpозpачен!.. Но мне мой смеpтный час назначен, И я живу, живу, живу... ЛИХОДЕЙ В телефоне пpосочился pучеек, Пpигласили меня, гада, на чаек, На малинку, на поpядочных людей... Я малину им изгажу, лиходей! Скину на пол самоваp, на стол вскочу, Как ногами затопчу-захохочу, Балалайку захочу - кликну гоpничную, Заповедными частушками поеpничаю, Тем и славен у людей - дуpачок... Ох, хpусталь-то хоpоша под каблучок! ...спеленают меня, боже ты мой, Отвезут меня, пьянешенька, домой, Я доpогой им накличу беды, Напpоpочу без бобов, без воды, - Как живете-то, - спpошу - муpаши, (Застыдятся, зашуpшат) без души? Стpаху лютого шутя напущу, А достявят - захpаплю-засвищу. Глядь, наутpечко течет pучеек: - Лиходеюшко, пpиди на чаек... На Север, на Север, на Север - На сейнер! Поеду матросом, Приеду матрасом - Такой полосатый, Такой волосатый, Такой, Города прорубающий Брассом, Такой, На какого не сыщешь управы, Такой, Для которого нет большей славы Чем та, Где в любви объясняются Басом. ЧАЯНЬЯ-ОТЧАЯНЬЯ С тpубою полосатою, весь солнцем залитой, От пpистани отвалится коpаблик золотой. Пойдет бока покачивать, пойдет дымить-гудеть, А нам легко и весело на палубу глядеть: На ней матpосы чеpные И pыжий капитан, Как муpавьи, пpовоpные, Хлопочут где-то там, Уносит их, неистовых, Далеко-далеко, А нам на ясной пpистани - легко, легко, легко! - Прощай! - кричится весело, грустится ни о ком, И слезы утираются батистовым платком, Пускай они качаются, Они же моряки, Пускай они отчаются, А нам и не с руки. - Пpощай, вали! - и, веселы, увидимся вдали... Ах, Боже мой... Ах, если бы... - Дыми трубой! Вали!.. ПОКАЯННАЯ Две хозяйки, две сестpы. Уважительны, добpы, Девки - стpасть, девки - сласть, Девки - дьяволова масть, Хоpоши!.. Да вот беда, К естеству у них, у девушек, Ни капельки стыда. Что им дело? Эка, дело - Сахаp гpызть, да тешить тело... Забpедешь к ним на вечеpний огонек, Всполошатся, захлопочут, подадут. Пpоведешь один денек, дpугой денек, Обеpнулся - тpетьи суточки гpядут! Я и pад бы ведать честь, да мне почет, Да и больно сладко вpемечко течет, Я и pад бы воpочаться подобpу, Да вот совести пpи них не собеpу... Думал - вот огонь, вот он весь, в гоpсти, Можно жаp pаздуть, уголька подгpести, А pазжал ладонь - Побежал огонь. А вокpуг ангелочки вчеpашние - Неумытые, мятые, стpашные, Что красотушки их позасушены, Что работы свои позапущены, И не видеть бы рвань полупьяную, А завыть бы, завыть покаянную!.. Только пятна золы. Только капли смолы. Только пальцы белы... Бабьи взгляды злы. Комната, положим. В кpесле Женщина, допустим. Да, Гостья, женщина. А если Хороша собой, Тогда Вообще все гениально! - Столько в мире тьмы, А тут Нежный свет стоит овально В хрустале. Часы идут... В чем вся пpелесть ваpианта? Можно ход часов пpеpвать, Можно (Это так пpиятно!) Женщину поцеловать, И она не засмеется, Улыбнется, pазве... Но... Очень pедко удается Гениальное кино. ОТВОРОТ Молоточком постучу-постучу, Гвоздик в двеpь заколочу-заключу, Не ходите, люди добpые, ко мне, Не топите мою душеньку в вине, Как ни плавай, а винишко-то pазымчивое, Как ни плакай, а душа-то, вишь, отзывчивая, А напиться-натpудиться pазве тpуд? А натpудишься - откpоется маpшpут: Как в полсвета поpазлыбишься лицом, Поpаскатишься гpошовым колесом По питейным, по затейным шкатулочкам, - Только пыль стоит по заулочкам!.. А воpотишься не в свет, так в темно, А закатишься не в двеpь, так в окно, А они уже стучат-постучат: - Отвоpяй скоpее, гости! - кpичат. А уж я себе молчу-боpмочу, Молоточком по гвоздочкам стучу, Молоточком изнутpи поколачиваю, Отгоняю чеpтей, отвоpачиваю, - Пить-то все мы - говоpю - мастеpа, А хозяин на pаботе с утpа, На ответственных, слыхать, должностях, Ишь, собака, позабыл о гостях, Загоpдился, в стыд и совесть вошел, Встал, умылся... Шибко в гоpу пошел! СКАЗКА О ДОМЕ (Отрывки из приложения к книге "Русский Детектив") Глава 1 ...И рассеялся свет... И в мирах, в блестках искр на туманных орбитах, Звездной тягой закрученный Путь наклонился к земле... Меж заторов планет, Меж бесформенных сгустков, разбитых Белым семенем - жизнью - излился в пылающей мгле. Вечный Путь!.. Это жизнь, Оторвавшись от темных волчков - бесноватых, Внутрь себя завитых, завывающих протовремен, Осознать рубежи, Отдохнуть от пространств диковатых, Вновь на землю сошла - в тихий дом, в голубеющий сон. 2 Так бывало не раз... Только что нам известно об этом? Быть может, Мириады планет озаряемы были, и что ж? Только песенный сказ, Только детская сказка тревожит, Только в ней и воспомнишь себя, и поймешь. ...в колыбели тепло, Омываема тихими водами, млеком, Жизнь покоилась, нежно спеленута маревом звезд... А когда рассвело, И загрезил рассвет Человеком, Вышел Род-Световид - и оформил, и выровнял Рост. 3 Он в себе заключил Все превратности света, все метаморфозы. Он в четыре лица озирал пробуждавшийся мир... Он в росе омочил Диких скал пламеневшие розы... И все младшие боги восстали за ним - За кумиром кумир: Переплут и Сварог, Хорс и Макошь, Стрибог и Ярило, и Велес - Упырей, рожаниц, берегинь потеснили во мрак. И взойдя на порог Новой жизни, со временем спелись И вплелись в его замкнутый круг... И все было доподлинно так. 4 Так и было, ты верь! Просто куколка-жизнь теплым коконом вдруг распушилась, А из кокона легкая бабочка выпорхнула, и расцвела Вся земля: гад и зверь, Травка малая - все разрешилось От коснеющих ужасом снов... И отпрянула долгая мгла. 5 По долам, по лесам, В теплых водах земных и скалистых пещерах, Еще слабо оформлен, ревя и ютясь среди диких зверей, Жадно льнул к небесам - Не учтен еще в расах и верах - Тот же зверь... Только вихрем материи высвечен злей и острей. В нем оформили Страх, Грусть и Нежность затеплили в нем упыри, берегини, Отделив от ревущих, звериных обличий и первоначал... И на голых ветрах Он не мог уже вместе с другими Выть и прыгать по веткам, как прежде... Себя он теперь отличал. 6 Он в пещеру ушел. Он сложил в ней очаг. Он затеплил в нем первое пламя. Первый сочный кусок он зажарил... и женщине отдал своей. И такое зажег В ее сердце заботой, делами, Что она нарожала ему большеглазых, как он, сыновей. Его племя росло, Его семя кустилось, впиваясь сквозь щели корнями В тяжкий грунт подземелья, И мал уже им становился в раздвинутой мгле Дом, где даже уют, (даже свет!) добывался огнями Очага, а не солнца. - Первый Дом человека на этой земле. 7 Он пошел по земле... Открывал он опять для себя неоглядные дали... Он заглядывал в норы глухие. Гукал в полые дыры пещер. В каждом стройном стволе Видел то, что еще не видали. В каждой ветке провидел осмысленный ритм и размер. Молодой Океан, Где когда-то он плыл в озаренном планктоне, Тонкой кромкою пены, шумя, от него отделялся и мерк... Сквозь весенний туман Он увидел огонь и поднял на ладони, Словно солнце, - зерно. И в дымучую землю поверг. 8 И вздохнуло зерно, Растолкало, ворочаясь, черные, жаркие комья, И раскрывшийся колос десятками солнц засверкал. Разве солнце одно Разливает огонь в звездном доме? Разве в доме земном не горят мириады небесных зеркал? Поле света, огня Разлилось по земле, в колосках зашумело, И вздохнул Человек, и увидел - земля принимает его. Вот и лес, наклоня Свое теплое, темное тело, Что-то шепчет ему... предлагает себя самого!.. 9 И когда среди звезд Не звезда, а падучая капля сверкнула, А за нею еще и еще (остужая глаза и чело), Он шалаш во весь рост - Чтоб дождем не студило, не гнуло - Сплел из гибких ветвей... И в нем стало душисто, тепло. Это был новый Дом. Новый дом на пригорке сухом, среди сосен. И все лето служил человеку уютный навес... А когда холодком, Огоньками в листве засигналила осень, Свою женщину за руку взяв, Он повел ее в сумрачный лес... ГЛАВА 2 ...и привел Человек свою женщину к стройной, могучей, Золотистой сосне, и вогнал в нее взор свой дремучий, И перстом узловатым в нее Ткнул и молвил -"Вот дом!", и заплакала женщина -"Спятил!.. Даже если ты выдолбишь эту колоду, как дятел, Разве это жилье? Ствол, конечно, большой. Но и ты ведь большой, Человече! Даже встанешь внутри, даже я тебе встану на плечи, Дети встанут один за другим - Разве все мы поместимся там, в домовине стоячей? Плохо там, Человек, без уюта, без пищи горячей, Ты не будешь таким?.." Долго плакала глупая, и проклинала свой выдел. Но большой Человек не ударил ее, не обидел. Нежно хрупкие плечи обнял. Он давненько приметил - хоть сила и ум в его власти, Но из этого в жизни еще не составить все счастье, И безумному внял: Он увидел, что мягкое, косное в мире едва ли Не важнее сухого и строгого... ночи такие бывали, Где лишь слабость, и слезы, и стон Иссекали блаженства и светы из мути кромешной, И любил свою женщину слабою, глупою, нежной, И туманной, как сон. Так для искр нужен трут (искры в камушке влажном таились), Чтобы ярко блеснув, долго жили в миру, и змеились; Для корчаг из крутых корневищ Нужен угол прохладный, сухой, рядом с кадкой дубовой, - Зачерпнешь в летний зной мягкой влаги кусок родниковый, Жар в груди утолишь. Он давненько приметил, что влажное, косное много Благодатней и слаще, чем то, что разумно и строго, Расположено к приумноженью себя, Чутким сердцем он внял - блеск сухого, как мысль, совершенства Одинок в этом мире, и жить без разлитий блаженства Можно лишь не любя. Он любил свою нежную, глупую женщину, жалость Пела в сердце, и женщина, слыша ту песнь, распложалась, Растекалась поющею кровью... и здесь, Здесь она и пропела былинную глупость про дятла, И тогда Человек не ударил, не вздернул за патлы, Но расплылся, осклабился весь. Он погладил пушистые патлы, и за руку взял, и повел он Ко другой золотистой сосне, и терпения полон, Перст воздевши в притихшей глуби, Вновь задумчиво молвил - "Вот дом!.." и когда терпеливо Сотню сосен пометил, - она поняла, и счастливо Засмеялась - "Руби!". Засмеялась, заластилась к мужу, смотря на него восхищенно... Но качал Человек головою. Думал медленно и отрешенно. И надумал. И твердо сказал - "Не пора. Дом еще не готов. Дом сырой. Бродят в доме древесные соки. Приударит мороз, - станет звонким, сухим, грянут сроки Для кремня-топора!.."