, что нам запретили иметь на острове оружие. Надо бы снова потребовать..." x x x "Неужели ты это сделала сама? Ты прямо не геверет, а Илья Муромец какой-то!"- поразился я, когда Таня отодвинула на роликах ракушечную плиту. К ней снизу был привинчен поддон, из которого росли кусты. Так что потайную дверь и с двух шагов обнаружить было невозможно. Мы вступили на лестницу, ведущую куда-то вниз, где в голубом полумраке плескалась вода и пахло водорослями. "Грот и вход к нему, естественно, был здесь давно, -- ответила Таня, когда мы спустились на причал. -- Я только все подчистила, перила привинтила, вот этот уют создала," -- она показала на столик с плетенными креслами вокруг него. "Тогда, -- засмеялась Белла, -- ты тут про-сто бездельничала все эти месяцы?" "Ну уж и бездельничала! -- она провела нас вглубь грота и открыла едва заметную дверь. -- А это само сделалось?" "Я вообще ничего не вижу." Свет проникал в грот снаружи только через воду, казавшуюся здесь пугающе глубо-кой. К нашему изумлению, Таня включила свет. Еще больше меня удивило, что в гроте было намного теплее, чем снаружи -- на дворе стоял ноябрь. Откуда все это? Я был на острове главным электриком, а потому достоверно знал свои энергосети -- не было на этом мысу ни одного столба. "У меня тут своя гидроэлектростанция, -- без улыбки сказала она. -- Помнишь, ты около стоянки катера винт нашел? Теперь это гидротурбина. Из ручья, что на скале Див." "Я не помню там никакого ручья." "Он втекал в этот грот. По-моему, в древности, тут было логово пиратов. Я сделала там небольшую плотину, провела трубу через естественный сток..." "Так вот куда тогда утром волокла трубы за своим мотороллером!" "И не только это. Еще детали, что Рома привез мне с Родоса. Вот к этому компрессору." "И когда ты набиваешь им вот эти баллоны, -- наконец, дошло до меня, -- компрессор греет грот. А компрессор работает от твоей турбины, так?" "Нет. Компрессор работает сам от гидронапора. Смотри -- вот в этот цилиндр..." "Так лодочка будет стоять в этом гроте? -- обрадовалась Белла. -- А я-то думала, как мы ее скроем от тех "рыбаков"? И, главное, от властей." "Вот именно. Я сначала нашла этот грот, а только потом решилась заказать лодочку." "Вот и прекрасно, -- резюмировал я. -- А то Гера волнуется. Тайные испытания прошли успешно, а мы замолкли." "Можешь сообщить ему, что все готово. Пусть станут кабельтовых в трех от берега. Мы выйдем в море ночью на резиновой шлюпке, на веслах, чтобы никто не заметил. А вернемся на лодочке." "А как мы найдем вход в грот?" "Лодочка сама найдет. Я установила, -- показала она на акваланг и гидрокостюм, -- отражатели для ее сонара на входе. Компьютер не позволит ей свернуть и поставит прямо в центре лагуны после всплытия." "А если она крышей заденет скалу?" "Этого тоже не позволят отражатели. Кроме того, на лодочке прожектор. Можно перейти на ручное управление. Так или иначе, нам надо будет потренироваться перед тем, как сюда соваться." 5. Через две недели "рыбаки" с подозрительного сейнера с удивлением заметили, что они тут крутятся не одни. Глубокой ночью милях в двух от них стало на якорь гидро-графическое судно под украинским флагом. В свою мощную стереотрубу фальши-вые "братушки" увидели, что от берега на веслах отошла резиновая шлюпка с двумя гребцами, которая пришвартовалась к гидрографу и так и не вернулась до его отхода... Мы с Таней поднялись на борт. Гера тут же проводил нас к кормовой выемке, где покоилось нечто, затянутое чехлом. В свете карманных фонарей мы спустились на крышу лодочки и вошли внутрь ее кабины через люк. Там стояло шесть самолетных кресел, одно из которых было напротив мигающего огнями пульта управления. "Все готово на сто миль хода, -- даже здесь шепотом говорил Гера. -- Это рычаг упра-вления. Поскольку мы на подводном самолете, то и управление -- самолетное. Вот так, так и так. Кто из вас пойдет в первый полет." "Я, -- не колеблясь, сказала Таня. -- Я ее породила, я ею и управлять беду..." Гера выглянул в люк и что-то приказал. Зажужжали сервомоторы, мы плавно опусти-лись и закачались на волне. "Погружение, -- сказал он и показал Тане нужную кноп-ку. Палуба в кабине ушла у меня из-под ног, а вокруг, за стеклом вертикально расположенного корпуса во мраке возник безобразно обросший ракушками ржавый корпус судна, потом его винты. Гера включил прожектор, и в пучине засверкал пла-нктон. Мы плавно пикировали на крыльях вниз, к уже видимому дну. Зашипел воздух. Таня наклонила рычаг, и лодочка послушно легла на вираж вправо-вверх до самых волн над нами, где мы снова полетели вперед-вниз, огибая судно Геры. Движение было совершенно беззвучным, никакой вибрации, шума винта -- словно во сне. Вся кабина была установленным вертикально прочным корпусом из совершенно прозрачного сверхпрочного стекла. Поэтому нам казалось, что мы летим в ночи в своих креслах, ничем не отделенные от подводного мира. Сделав несколько кругов около судна, мы всплыли, перешли на режим электро-движения и пришвартовались к борту у парадного трапа. "Шлюпку оставь себе, -- сказал я Гере. -- Все равно в люк не влезет." Он кивнул, пожал нам руки, завинтил снаружи люк. Мы остались одни. Перед Таней лежала только инструкция. Следуя ей, она включила режим автонаведения на маяки-отражатели. Двигаясь теми же галсами, мы скоро достигли берега и на удивление плавно вошли в отверстие грота на минимальной скорости. Не обошлось без довольно чувствительного толчка резино-вым планширем о кранцы причала. Сквозь стекло мы видели только ноги Феликса и Беллы. Оба тут же перескочили на палубу и стали отвинчивать люк. Их восторгам не было конца. Мне тоже не верилось в такое чудо в нашем владении... 6. Наутро наша великолепная четверка отправилась на ходовые испытания. Мы по очереди садились за пульт управления, все более убеждаясь, что автоматика не поз-воляет нам ни вспыть на поверхность, ни врезаться в дно. Последенее было здесь довольно зловещим -- обломки части нашего острова, поглощенные древним ката-строфическим землетрясением. В черных провалах шевелились загадочные синие те-ни, но в целом дневная картина подводного мира была такой ошеломляюще празд-ничной с панорамным обзором, что нам оставалось только вскрикивать и таращиться на пейзажи подводного мира и его обитателей. Мы старались не отходить далеко от острова, ориентируясь на гидроакустический маяк, установленный у входа в грот. Кроме того, мы опасались быть замеченными с судов, особенно с какой-нибудь подводной лодки. Поэтому после двух часов прогулки пришлось вернуться и пос-тавить лодочку на зарядку, естественно, не забыв отключить маяк. x x x "Здрасте, приехали," -- сказала Таня, когда мы вернулись в поселение и увидели, что у нашего легального причала стоит полицейский катер. Амирам успокоил нас, что катер вызвал он и что до ошвартовки здесь тот провел около получаса у борта сей-нера. Красавец-офицер в черной форме заявил, что на болгарском судне он не обнаружил ничего подозрительного. "А на баке? -- не унимался староста нашего поселения. -- Вы проверили, что там у них под чехлом?" "Пушка, -- невозмутимо ответил грек. -- Они охотятся на крупных акул. Это их бизнес -- чучела для музеев. В этих водах, как они почему-то уверены, обитает популяция особо крупных акул. По-моему, врут." "Вот именно! -- хлопнул его по коленке Амирам Эйдель. -- А какой они национальности?" "Как на любом судне -- разных. Капитан -- болгарин. Офицеры -- египтяне. Команда -- какие-то арабы. Я в них не разбираюсь. Я предупредил их, чтобы они не подходили к острову ближе мили и не высаживались на него. Иначе они будут иметь дело с нашей береговой охраной. Капитан уверил нас, что остров Мрым, как и вообще ев-рейско-арабский конфликт, их совершенно не интересует." "И тем не менее, нам нужно разрешение на покупку оружия, -- сказал я. -- Вы же не хотите, чтобы мы при-обрели его нелегально?" "Формально я, конечно против, но фактически его сегодня имеют все, кому не лень." "Мы привыкли жить в правовой стране, -- глухо сказал Амирам, как всегда, когда упоминал при иностранцах об Израиле. -- И соблюдать законы." "А я что говорю? -- в свою очередь, похлопал его по коленке офицер. -- Со-блюдайте. И наши законы, и... свою безопасность. Если хотите знать мое неофици-альное мнение, мне этот сейнер тоже очень не нравится. Я тут с детства каждый грот знаю, -- мы с Таней переглянулись. -- Акулы, конечно, есть. Но самые обыкновенные. Мурены есть, скаты огромные, но вот каких-то монстров для музеев -- нет. А когда мне врут..." "Так не будет разрешения на покупку хоть пистолетов?" "Израиль-тянам? Никогда. И не пытайтесь. У нас хватает забот с русскими и прочими иммиг-рантами. Желаю всех благ." На другой день мой сын Сема с кем-то договорился в порту, и к нам прибыл бот с товарами для колонии. Среди фруктов и овощей оказались два довольно тяжелых ящика. По совету сына Амирама многоопытного Игаля, мы выбрали огневую точку не на Мраморной горе -- самой высокой точке острова Мрым, где ее тут же начнет искать полиция, а на другом холме, среди оливковой рощи. Таня тут же придумала, как замаскировать дот -- мы подкопали одно из деревьев так, чтобы его корни оказа-лись на спешно изготовленной в моей мастерской стальной раме. Эта рама, поста-вленная на ролики, могла сдвигать взрослое дерево над свежим карьером, обнажая ствол крупнокалиберного турельного пулемета в сторону рейда. А сдвинешь раму обратно -- растет себе дерево рядом с производственной ямой. А из той -- потайная дверь под корни. Конечно, секрет полишинеля, если придут с миноискателем, но лучше замаскировать так, чем никак. "Рыбаки" так же открыто наблюдали за наши-ми строительными работами, как подглядывали за каждым еврейским поселением в Израиле. И хорошо, что видят что-то непонятное, думал я. Меньше вероятность нападения. И, как всегда, ошибся... x x x "Ты узнал меня, аба? -- парень со шрамом из Газы нагло присел за наш столик в пор-товом ресторане. -- Я слышал, у тебя есть еще несколько моделей вроде той, что прозевали мы, а? Говорят, ты на деньги, полученные от продажи "Арабеллы" купил целый остров? Видишь, я хорошо знаю про твой бизнес. Как насчет того, чтобы продать или подарить мне пару таких же моделей?" "Я тебя узнал давно, -- наугад сказал я. -- На палубе сейнера, что околачивается у наших берегов." "Да ну? -- замет-но смутился он. -- У вас что, особая оптика, адони?" "У нас все необычное, -- зло ска-зала Таня. -- Поэтому передай своему болгарину, чтобы уносил ноги, если ему дорога его жизнь и имущество. И чтобы он больше не связывался с такими тупыми подон-ками, как ты." "А тебя, Бергер, -- нисколько не смутился уважаемый во всем мире те-ррорист, -- мы тоже не забыли. Мой брат до сих пор хромает после встречи с тобой на том пляже. И двое других наших ребят... Когда я приду за моделью этого толстяка, я не забуду побеседовать с тобой лично. И наша встреча очень тебе не понравится. Ты меня надолго запомнишь." "Еще меньше понравится тебе встреча со мной, -- пари-ровала Таня. -- Жаль только, что ты не сохранишь о ней память вообще." Араб в яро-сти схватил Таню за кисть на столе. Я сходу врезал ему кулаком прямо по шраму, пока Феликс отбивался от троих, вскочивших с соседнего столика. К нам на помощь поспешили мужчины нашей колонии. Арабов мы вышвырнули за дверь, оказавшись все на берегу, где у самой воды стояли столики. Летели стулья, визжали женщины, где-то уже выла полицейская сирена. Когда показалась мигалка, наш катер уже отходил в море. Следом к сейнеру шел катер с орущими нам что-то "рыбаками". x x x Наутро пираты сменили место стоянки и бросили якорь прямо напротив поселения. Пушку нагло расчехлили и нацелили на только что построенную крохотную синаго-гу -- гордость Офира. Как и в Газе, тут же началась эвакуация женщин и детей в древные катакомбы, а Рома, Сема и Игаль отодвинули маслину и прицелились в артиллерийский расчет на вражеском корабле. Там в неестественном возбуждении носились десятки обвешанных оружием палестинцев. В полиции на бесконечные звонки Амирама отвечал автоответчик. "Если бы они хо-тели нас защитить, -- сказал он, -- то их патрульный корабль был бы здесь с ночи -- по-сле вчерашней драки. Кому-то выгодно оставить нас один на один с этим зверьем... Все как всюду и всегда!" Мы с Таней уселись на ее мотороллер и уехали в неизвестном для Амирама направ-лении. Он только проводил нас недоумевающим взглядом. В гроте так же тихо стояла подсвеченная голубым синяя вода, в которую была слов-но впаяна лодочка. Мы впрыгнули на ее крышу, откинули люк, завинтили его изнут-ри, уселись в кресла и выпустили воздух из ходового цилиндра. Тотчас перед нами открылось сияющее голубыми сполохами отверстие грота. Зажужжал винт, выводя лодочку наружу. На глубине сорок метров Таня выключила мотор и перевела судно в номинальный режим полета. x x x Начал пулемет с сейнера. От пуль со звоном посыпались обломки черепичных крыш и стекла окон. С холма ответил наш пулемет, прошив очередью рубку и разогнав ара-бов, окруживших пушку. И тогда с судна с шипением полетела первая противотан-ковая ракета. Она уничтожила наш продовольственный склад, изуродовав оскол-ками нарядную новенькую синагогу. Пули сыпались на поселение градом -- из авто-матов в ярости стрелял весь экипаж сейнера. Вторая ракета испарила наше пулемет-ное гнездо. Расчет успел спрятаться в котлован. Пираты готовились к высадке. Ам-ирам лихорадочно собирал свое вооруженное пистолетами воинство и рассаживал их по домам. Но ему было ясно, что сражение проиграно, и что, если не появится гре-ческая полиция, будет резня... x x x Сейнер вскоре появился на экране сонара. Прибор управления торпедной стрельбой исправно мигнул на дисплее компьютера готовностью к залпу. Мы переглянулись в нерешительности. Одно дело ругать террористов, даже подраться с ними, а другое -- вот так, одним нажатием нетерпеливо мигающей зеленой кнопки прекратить жизнь сразу десятков людей. "Там твоя белочка, -- стиснула зубы Таня. -- Там мой Феликс, там Амирам, там дети. -- А террористы? Аллах им в помощь!" Она нажала кнопку. Лодочка содрогнулась и накренилась. Мы перевели ее на полет с максимальной скоростью, удирая от гидравлического удара. Когда он словно искри-вил пространство вне и внутри лодочки, мы повернули назад, огибая то, что недавно было ясной целью, а теперь исчезло с экрана сонара. x x x Когда третья ракета подняла тучей черных обломков наш катер, Амирам снова стал лихорадочно вызывать по мобильнику полицию. Ласковый женский голос автоответ-чика поблагодарил его за доверие и попросил оставить сообщение. Теперь можно было только молиться, так как пираты лихорадочно садились в свой катер, зараннее празднуя победу выстрелами в воздух и размахивая палестинскими флагами, хотя на мачте по-прежнему был болгарский. И тут, сотрясая, казалось, весь белый свет, раздался чудовищный взрыв. В море вста-ла белая стена пены, в которой исчезло все сразу -- флаги, ухмыляющиеся рожи, автоматы. Волна ударилась о пирс поселения и залила до краев галечные пляжи острова Мрым. Когда ветер унес в море дым и пар, на рейде не было ничего, кроме сияния голубого моря и тревожно носящихся над обломками чаек. Не было ни одного раненного, которому можно было оказать гуманитарную помощь. Вообще ничего, что напоминало бы о пиратах. Амирам протер глаза и вознес благодар-ственную молитву. К нашему затонувшему катеру робко стекались люди впервые решительно защищенного еврейского поселения. x x x Мы перешли на горизонтальный полет с малой скоростью и стали искать обломки. Сначала не было ничего -- словно сейнер этот просто приснился. Торпеда, способная вывести из строя крейсер, оказалась избыточно мощной для такой цели. Потом я уви-дел небольшую акулу с человеческой ногой в пасти. Акула жрала террориста так же лихорадочно, давясь и дрожа всем телом, как он совсем недавно торопился на рас-праву с беззащитными перед десятками автоматов людьми. Обломки были едва за-метны на дне среди вулканических нагромождений исполинских камней. Мы с Таней переглянулись. Лодочка легла на обратный курс. Глава вторая. Пополитика 1. "Я ничего не могу вам сказать, -- говорил Амирам полицейским чинам. -- Когда нас начали обстреливать из пушки и "базук", я увел народ в катакомбы. Как только все утихло, мы вышли. Пиратского корабля нигде не было. Мы решили, что это вы его отогнали..." У нашего раскуроченного взрывом причала покачивались два полицейских катера. По всему поселению рассыпались эксперты, изучая последствия обстрела с моря греческого острова в частном владении, что вообще бывает совсем не часто. После уничтожения сейнера и до прибытия полиции, которую мы больше вообще не звали, все население острова Мрым копалось в наших огневых точках, отыскивая стрелянные гильзы. Мы с Таней увезли их в грот вместе с пистолетами и останками пулемета. Если найдут грот и лодочку, хуже все равно не будет -- семь бед, один ответ... Впрочем, полиция, по-моему, не верила ни одному нашему слову. Всех, включая де-тей, по одному вызывали в каюту на катере и расспрашивали, что кто видел. Особенно долго была на допросе Таня -- именно ее израильские СМИ подозревали в потоплении исчезнувшего рыбацкого судна с командой из палестинцев Газы. Никого не смущала численность команды сейнера -- семьдесят человек, как и наличие на нем пушки и других признаков военного корабля. На передаче "Пополитика" главное ми-ролюбище сказало, что такая зловещая личность, как Танья Бергер, боевик КАХа, просто не могла не иметь отношения к диверсии на судне, имевшем несчастье вести мирный промысел на траверсе острова, оккупированного правыми экстремистами, от которых с облегчением избавился Израиль. В программе Ингрид Бернс прокручивались сцены спора Тани с миролюбцем. Сама Ингрид не сомневалась, что Бергер, как представитель международной террористи-ческой организации КАХ, должна быть, как минимум, депортирована из Греции. Владимир Сырых в своей передаче высказал мнение, что поселенцы, отчаявшись за-цепиться на арабской земле, теперь рассеются по всему миру, сея смерть окружаю-щему населению, как до того третировали мирных палестицев. Он предостерег Рос-сию от предоставления Бергер политического убежища, если та захочет вернуться на родину. Греческое же правительство заявило, что у него нет никаких основании считать поселившихся на его острове израильтян экстремистами. Министр иностранных дел подтвердил факт нападения так называемого сейнера на греческий остров и прямо обвинил военно-морские силы ЦАХАЛа в атаке на судно палестинских террористов в греческих водах -- в порядке защиты своих поселенцев или возмездия. Этому спо-собствовало обнаружение обломков сейнера. Миролюбище тут же заявило, что это именно Бергер доставила под днище сейнера мину неслыханной мощности. Но те же эксперты установили, что сейнер поразила торпеда выпущенная с подвод-ной лодки. Мало того, они идентифицировали ее осколки -- советского производства! Это вроде бы сняло подозрения с Израиля. Такие торпеды, кроме стран СНГ, были на вооружении не только арабских стран, но и, например, Болгарии, под флагом ко-торой плавал сейнер. Дело все более запутывалось. Между тем, мы занялись восстановлением разрушенного врагом народного хозяйст-ва. На компенсацию от страховки я купил новый катер, просто яхту, знаете ли, по сравнению с усопшим. Заодно мы заказали детали для солнечно-ветровой электро-станции, по Таниной идее. Она вся ушла в ее осуществление. Амирам развернул работы по своей ферме. На посевные работы были мобилизованы все экстремисты, включая детей. Теплицы все больше походили на захваченные арабами. В конце концов, заявил халуц, там, где поселяются свободные евреи, все начинает цвести, а там, куда приходят арабы -- все горит... Поскольку арабов уже до-ели акулы, все действительно зацвело. Была построена гостиница для туристов. И вся колония была трудоустроена. Через год Амирам восстановил свои поставки парт-нерам в Европе. Когда начинался пляжный сезон, мы проводили его на собственных морских угодь-ях. Никаких подозрительных судов не было больше и в помине. Впрочем и полиция перестала бороздить наши воды -- от греха подальше... Шутки шутками, а кто этих жидов знает -- шандарахнут себе торпедой и скажут потом: ничего не знаем, сидели себе в катакомбах, не шалили, никого не трогали, починяли примусы... Пользуясь такой дурной славой, мы вчетвером обнаглели и вовсю гоняли нашу лодочку, любу-ясь подводными пейзажами -- благо не надо было тратиться даже на горючку. Все было просто замечательно, пока Амирам не затосковал по Израилю и не собрался хоть издали посмотреть на свою землю под пятой врага. 2. Как потом выяснилось, его очень хорошо приняли в эвакуированном поселении. Но все постройки показались ему бездушными и искусственными, а предприятия, спеш-но возведенные на пожертвования миротворцев со всего света, оказались без Амира-ма неконкурентоспособными и убыточными. Сам он ходил в героях сопротивления депортации. Сыновьям нашего сабры особенно не понравилось, что ни у кого нет сомнения, что семьдесят "рыбаков" угробил на рейде острова Мрым именно их отец, хотя тот сам ломал голову, откуда могла придти такая грозная и тотальная помощь. За все годы достаточно жесткой конфронтации на своей земле в Газе было неписан-ным правилом, с обеих сторон, избегать массовых жертв. И палестинцы, и поселен-цы много раз могли устроить друг другу микро-Хиросиму, но никогда не шли на та-кие крайние меры. Так, постреливали, взрывали джипы, разрушали строения -- не бо-лее того. И вдруг -- одним выстрелом -- семьдесят человек! Амираму сказали, что прямо напротив его бывшего дома поставлен памятник жертвам чудовищного пре-ступления сионистов, что на траурном митинге по случаю открытия этого памятника миролюбище объявило его и Таню военными преступниками и призвало Интерпол арестовать их и судить в Гааге. Но Израиль отказался официально преследовать поселенцев, покинувших его неме-рянные просторы. Сам факт их эмиграции послужил мощным стимулом поселен-чества. "Вы выгнали из Израиля лучшего из нас, -- говорил председатель Совета посе-лений на передаче "Пополитика". -- Тот факт, что вы преследуете его и за рубежом, убеждает нас, что он вовсе не добровольно покинул Родину!" "Но ты не станешь от-рицать, -- мягко настаивал ведущий, -- что Амирам Эйдель встал на путь геноцида. Массовое уничтожение рыбаков только за то, что они палестинцы из Газы, свиде-тельствует о том, что эта группа лиц сделала террор образом своей жизни." "Наско-лько я знаю, -- возражал председатель, -- мар Амирам Эйдель, в отличие от многих других поселенцев, которых вы согнали со своей земли, не только восстановил на ос-трове свои предприятия, но и расширил их. Когда и где ему заниматься террором, что за чушь!" "Чушь плетешь ты! -- орал волосатый депутат. -- А кто, по-твоему, пе-ребил сотни палестинцев около своего острова?" "Уже сотни? А я-то думал -- тыся-чи... А как эти миллионы "рыбаков" попали туда, не скажешь?" "Скажу! Но сначала я скажу, кто ты и твоя родня..." Амирам смотрел это в салоне своего друга, не веря своим ушам. "Мы все гордимся тобой, -- тихо сказал старый Давид. -- Мы бы никогда не решились так ответить на нападение, опасаясь реакции властей. Ты выбрал свободу от наших левых оппор-тунистов и воспользовался ею. И нет ничего убедительнее для той мрази, что живет сейчас на нашей земле, чем такая демонстрация решимости. Казалось бы, где твой остров, а где мы! А мы вот сразу почувствовали здесь, что нас боятся. Прекратились обстрелы, нападения на наших рабочих на границе. Спасибо тебе... Но будь ос-торожен. На митинге все грозились отомстить тебе. И зачем ты только приехал?.." "Я не смогу жить без Израиля... -- глухо сказал халуц. -- Там почти точно такая же зе-мля, там никто мне больше не угрожает, вокруг только евреи и только друзья, но я ощущаю себя деревом, вырванным с корнем и посаженныме в другую почву. Всю жизнь я не мог понять тоски олим по своей холодной голодной России. Ведь им бы-ло плохо на родине, думал я, а тут стало хорошо. В чем же дело? Вот мне как-то Феликс сказал: за одно благодарен судьбе, что не уехал в Израиль в семидесятом го-ду, когда мог, да не решился, а только в девяностом. Двадцать лет жизни себе пода-рил. Я его спрашиваю: а что пять лет после алии -- не жизнь? Господи, как он на меня посмотрел, Давид! Они там, на острове, кайфуют себе, очень довольны. У них уже родины нет и никогда не будет. А мне..." "Так возвращайся. Никто всерьез тебя ни в чем не подозревает. Доказательств-то нет, что это вы напали на сейнер, а не они на вас. И никто не верит, что с острова можно было долбануть торпедой. Это же сколько надо иметь аппаратов по периметру!" "Давид, поверь. Я знаю об этой ис-тории не больше твоего..." "Как это? Ты же был на острове, когда рвануло?" "Я не просто был. Я молился, так как больше ничего не оставалось делать. Полиция поче-му-то самоустранилась, наш пулемет пираты накрыли с первого залпа. А потом при-готовились к высадке. Если верить телевидению, их было семьдесят человек. Все с опытом боевых действий и с врожденной дикой злобой против нас. На что мы могли надеяться с нашими семью пистолетами против семидесяти автоматов, пулеметов, пушки и нескольких базук? И тут -- раз!! И ничего и никого нет. Пар и дым над во-дой. Все. Ни одного. Ни живых, ни мертвых. Вот были они два месяца то в одной точке рейда, то в другой. И вот -- пусто... не передать, что я испытал. Я же не такой верующий, как мой Офер. Это он сразу сказал, что это гром с ясного неба, Всевы-шний спас." "И он прав..." "В конечном итоге, да, но я все пытаюсь понять, откуда пришла торпеда. ЦАХАЛ? Маловероятно. Ни одна его лодка ни за что не стала бы патрулировать ради нас около чужого острова, когда у своих берегов неспокойно. Греки? Тем более. Нужны мы им..." "Осколки торпеды нашли?" "Нашли. Это была русская торпеда..." "А им-то зачем такое дело?" "В том-то и дело, что уж кому мы до лампочки, то..." "В лучшем случае. Я говорю, в лучшем случае русские просто наб-людали бы за резней. А то бы и помогли своим палестинцам, как всегда." "Вот имен-но! Давид, ты меня знаешь. Я врать тебе не буду. Не стрелял я по сейнеру. И не уве-рен, что решился бы. Я не так воспитан, чтобы одним движением отправить на тот свет семь десятков живых людей..." "Кто-то из твоих людей? Тайком от тебя, а?" "Это невозможно. Я был старейшина колонии. Я знал всех, и все мне доверяли. За-чем им было скрывать от меня? И как? Крошечный остров -- все у всех на виду..." "Такой-то говорит, что это Бергер... Кто это?" "Танья?.. Пожилая женщина... дейст-вительно в прошлом инженер... Нам недавно солнечную электростанцию соорудила. Работает, представляешь? Она... Давид, она действительно могла нажать на курок... Это такая... Танья, одним словом. Русская." "Вот и сходится все. Купила у русских торпеду, замаскировала ее под водой и -- долбанула. Молодец." "А что? Надо будет ее порасспросить. Только... как это "купила", Давид? В дамской сумочке провезла через таможню торпеду, которой, как говорят греческие военные, можно было взор-вать крейсер... Нет, это чепуха. Выдумки этого демагога, не более..." "Кто там? Амирам, беги!! Ацилю!! (помогите) Ацил-лю!!! Амирам..." 3. "Танья, это я... Меня похитили... Они забыли отнять у меня мобильник... Заперли в моей бывшей теплице, глаза бы не смотрели, во что они ее превратили... Завтра меня собираются судить около памятника "рыбакам" сейнера, а послезавтра, точно в годовщину -- казнить... Двое... По-моему, в основном спят... Да... Я потому и звоню, что знаю выход из теплицы, которого не знают они. Нет, конечно... Какой там под-земный ход! О чем ты говоришь? Замок у меня? Просто отверстие от конвейера, что был когда-то. Потом переставили. К морю? Пожалуй, да... Вот к границе бесполезно, там народ просто кишит... Километр? Проплыву, пожалуй. Завтра ночью? Танья, у них новый патрульный корабль, купили у России. Хвастались, что настоящий морс-кой охотник. Откуда я знаю? Я тебе специально это произнес по-русски, ты должна знать... Как же вы подойдете? Нет, ЦАХАЛ тут больше не патрулирует согласно по-следнему договору. Только их охотник. Чему ты радуешься, хамуда? Подожди... Они все освещают прожектором, вот я и сейчас вижу. Подойти невозможно. А за бывши-ми нашими водами египтяне шастают. Тоже от них слышал... Мирный процесс, вто-рой этап. Да... Во сколько? Хорошо. Я думаю, часа мне хватит. Я понял -- все время курс на Полярную звезду. А течения? Откуда ты знаешь о сегодняшних течениях? Ясно. Фонарик? Есть. У них же и украл. Балаган жуткий, все всюду валяется. Хо-рошо. Но... на чем вы придете? На нашей новой яхте? А они ее не утопят? Не зах-ватят ее вместе с вами, хас вэ халиля... (Боже упаси), чтобы казнить не только меня? Нет? А на чем? Как это, не моя забота? Танья?!" "Ты с кем там болтаешь, саба (дед)?" "С кем мне говорить? Я молюсь..." "Таким как ты ни один бог не помогает, можешь даже не молиться. Ты хоть знаешь, что тебя ждет?" "Мне все равно..." "Тогда я тебе не скажу." "И не говори." "Но я все-таки скажу, чтобы ты тут не молился, а представлял. Тебя привяжут вон к той лодке. А на дне будет взрывчатка. Заведут мотор и отправят в море. Чтобы ты испытал то же, что мой дядя, которого ты убил..." "Спасибо." "За что же?" "За все. За вас на моей зем-ле, за бесконечную ложь, которую вы вечно про нас выдумываете, и сами же ей искренне верите, за вашу злобу и жажду крови. Только ничего у вас не выйдет." "С тобой? Почему?" "Я очень старый. Мне все равно умирать. Ну, отомстите вы мне, хотя и мстить-то не за что..." "Тебя будут судить. Ты можешь оправдываться. Но имей в виду, тебе все равно никто не поверит. Тебя считают чудовищем даже евреи. Ты ведь знаешь, что говорят о тебе и этой Бергер израильские газеты и телевиден-ие?" "Представляю. Они вечно говорили обо мне одни глупости." "Вот как! Ты не веришь своим газетам?" "Я верю только в Бога." "Дьявол верит в бога. Интересно. Тогда молись, я не стану тебе мешать..." x x x "Тебя судит народ, -- важно сказал палестинский офицер. -- Шестьдесят четыре се-мьи, которые ты оставил без мужей, отцов или сыновей. Мы не стали звать твоих друзей-корресподентов. Тут только твои жертвы. Но ты можешь оправдываться, Ам-ирам. Мы справедливые люди. Говори." "Не давайте ему говорить! -- толстая же-нщина в платке прорвалась через охрану и ударила Амирама по лицу сразу двумя кулаками. -- Почему он не выслушал моего Ахмада прежде чем убил его, не оставив мне даже кусочка, чтобы похоронить?" Все прочие женщины тоже пронзительно за-кричали, перебивая друг друга. В Амирама полетели камни. Охранники уложили его на землю и уселись вокруг. "Мы решили судить его судом нашего народа, -- снова начал было офицер, но под-нялся такой шум, что он не мог продолжать. -- Вы же сами хотели..." "Нет! Они не достойны суда! Их надо убивать так, как они убивают нас! -- кричали со всех сторон. -- Этот старик -- символ поселенчества, -- влез на стол-трибуну тощий оратор. -- Уби-вая его, мы убиваем их всех..." "Ты десять лет работал у меня, Азми, -- крикнул Ами-рам. -- Не ты ли всегда говорил, что без меня твоя семья умрет с голоду?" "Потому, что именно ты захватил мою землю. Где еще я мог бы работать?" "Рядом с нашим поселением были тысячи дунамов свободной земли. Кто мешал тебе или любому из вас построить такие же теплицы?" "Ты... вы все паразиты! -- вызверился оратель. -- На вас вечно кто-то работает. За это вас ненавидит весь мир!" "Смерть! Смерть!! Смерть!!!-- кричали со всех сторон. -- Казнить его немедленно..." "Мы казним его завтра в десять, -- надрывался офицер. -- Точно в годовщину гибели от его руки на-ших праведников!!" "Правильно!" "Так и сделаем!" С тем и закончился демократический суд по-палестински. 4. Стало отказывать дыхание. Чем дальше от берега, тем сильнее вода захлестывала его раскрытый от напряжения рот. Амирам не верил, что его найдут среди этой тьмы и спасут. Он плыл и плыл только для того, чтобы умереть не насильственной смертью. В теплице остался искусно сделанный из старой ботвы муляж, накрытый одеялом. Старик плыл уже второй час. Плеск воды и собственное хриплое дыхание казались уже оглушительными. Но еще громче был противоестественный в этой черной зыбкой пустыне сигнал запрятанного в непроницаемый мешочек мобильника. Амир-ам повернулся на спину и нажал кнопку. "Мы уже на месте, -- спокойно сказала Таня. -- По всем расчетам и ты где-то рядом. Держись. Охотник видели. Ты все время плыл прямо на Полярную звезду, как мы условились?" "Да..." "Тогда зажги фонарик и подними его над волнами на вытянутой руке. Держи столько, сколько сможешь. Ес-ли услышишь мотор, любой! немедленно туши огонь и замри. Это не мы." "А вы на чем?" "Увидишь, когда мы тебя найдем..." x x x "Он сбежал! -- срывающимся голосом кричал офицер-"судья" командиру морского охотника. -- Да, только в море! Нет, нет! На песке мы обнаружили его следы. Самый вероятный для него ориентир -- Полярная звезда. Он плывет уже около часа. Так что сейчас он как раз где-то около вас. Мухаммад, слушай, эксперты сказали, что сейнер потопила подводная лодка. Ты сможешь справиться с лодкой?.." "Я? Ты шутишь? А для чего же русские сделали этот корабль, а международная комиссия поручила нам патрулирование путей контрабанды оружия и наркотиков? В том числе и на подвод-ных лодках. У нас тут никто не проскочит..." "Мы выслали в погоню целую флоти-лию наших катеров. Не примите нас за врага, Мухаммад!" "Тогда поднимите на каждой вашей мачте фонарь, чтобы я вас ненароком не утопил. За сионистом они будут идти без огней..." x x x Амирам дважды гасил свет и замирал, когда неподалеку, переваливаясь с борта на борт проходил красивый боевой корабль, освещая волны слепяще-белым лучом про-жектора. Со стороны берега нарастал стук множества моторов и появились огни на мачтах. Все кончено, подумал он. Они обнаружили побег и обо все догадались... На-до найти в себе силы нырнуть и не выныривать. Впрочем, сил и так было немного, а после обнаружения погони и вовсе не стало. Старик стал захлебываться и неистово кашлять. Потом его вырвало проглоченной горько-соленой во-дой. Волны теперь словно нарочно все сильнее били со всех сторон, требуя его в пучину. "Амирамчик! -- он решил, что бредит. Таня стояла, как ему показалась, на поверх-ности воды, аки посуху... -- Вот и мы. Давай руку..." Он больно ударился коленкой обо что-то твердое. Тотчас его подхватили под руки и чуть ли не швырнули в ярко освещенный люк. А лодочку тут же накрыл слепящий луч прожектора. Охотник мчался прямо на них. x x x Мы с Таней лихорадочно завинчивали крышку люка. "Погружение," -- сама себе приказала она, падая в кресло рулевого и нажимая нуж-ную кнопку. Амирам плюхнулся рядом, дико оглядываясь по сторонам. Лодочка легла на свой изумительный вираж и понеслась вокруг охотника, оглушаю-щего нас своими винтами. Она оказывалась то у самой поверхности, то у близкого здесь дна, пока не заняла нужную позицию. "Пуск, -- сжала зубы такая экстремистка, о какой и не мечтала полузабытая КАХ. -- Я вам покажу Амирама нашего казнить..." Лодочка вздрогнула и накренилась, уносясь от гидравлического удара на глубину. Выпущенная ею акустическая торпеда унюхала сначала турбулентный след от бе-шенно вращающихся винтов охотника -- километровое бревно в морской толще. До-стигнув его, торпеда повернула туда, где бревно плотнее, и уверенно понеслась со скоростью сорок пять узлов за охотником. Достигнув его винтов, она не стала об них мараться, а поднырнула под днище корабля-цели и на глубине пять метров под ним совершила акт самоубийства, ради которого и была создана. x x x "Есть! Вот они!! Я их вижу, они вытаскивают старика из воды! Сейчас я им!.. -- восторженно кричал по радио командир флагмана палестинского флота Мухаммад. -- Ты был прав. Минисубмарина, представляешь? Успели погрузиться. Теперь я их враз укокошу. Торпеда сама пойдет на гидравлический след от их винта, а потом на его шум. Им не уйти. Что слышишь?" -- переключился он на внутреннюю связь. "Ничего не слышу, командир, -- сказал акустик. -- Нету тут никакой лодки..." "У тебя все исправно?" "Конечно. Вчера я израильскую субмарину вдесятеро дальше услы-шал!" "Ничего не понимаю... Легли на дно? Вот так сразу? Щупай сонаром!!" "Ну что, Махаммад? -- горел "судья" -- Где же твои хваленые возможности? Она только что промчалась у меня под килем. Ты чему учился в Балтийске? Девок рус-ских щупать или воевать?" "Как это промчалась? -- похолодел лучший офицер, гор-дость нарождающегося палестинского флота. У нас установлен новейший акус-тический ловитель. Я слышу шум каждого из винтов твоих катеров. Компьютер по-казывает мне даже мощность ваших моторов, а ты мне врешь, что видел лодку, которая промчалась. Это какой же шум она должна создавать, ты хоть сообра..." "Вон она! -- крикнул прямо в ухо командиру рулевой. -- Выскочила, как дельфин..." Действительно, из волн показалась и тут же исчезла в пучине странная конструкция с черными крыльями. За стеклом затененной кабины Мухаммад успел увидеть в мощ-ный бинокль подсвеченное приборным пультом лицо белокурой женщины в кресле рулевого. Рядом с ней прямо на Мухаммада смотрел Амирам. Бергер, пронеслось в мозгу командира. Та самая... Нам конец... "Торпеда -- твось! -- заорал он. -- Пли!!" Из палубного торпедного аппарата исправно плюхнулась в волны черная блестящая туша и понеслась черт знает куда. Это была точно такая же умная и быстроходная акустическая торпеда, что настигала охотника, но лодочка не имела гребного винта. А посему никакого бревна под водой за ней не было. Так что па-лестинская торпеда советского производства обескуражено повертела рылом, нюхая подводный мир, унюхала только бревно родного корабля и повернула за ним. Куда же еще, скажите на милость? Но было поздно.Черные волны стали ярко-оранжевыми, отражая чудовищный взрыв. Вся флотилия немедленно опрокинулась. Из контуженных людей, оказавшихся за бортом в километре от берега Газы, не спасся ни один... Дважды обманутая торпеда пронеслась под тем, что было флотилией и еще долго мчалась, матерясь сквозь зубы, неизвестно куда, пока не израсходовала запас хода и не затонула от нечего делать... Израильские вертолеты, срочно вылетевшие на место видимого издалека взрыва, до-лго кружили над водой со своими прожекторами. Они обнаружили несколько плава-ющих вверх килем палестинских военных катеров и десятка два трупов. От морс-кого же охотника осталось абсолютно то же, что от сейнера у острова Мрым -- клюм! x x x Многотысячная взбудораженная толпа на берегу, жадно ожидающая поимки дерзко-го беглеца, едва не избежавшего справедливого возмездия, в один голос вскрикнула, увидев белую вспышку на горизонте, напоминающую разряд молнии над морем. Че-рез несколько секунд, когда берега достиг грохот взрыва, этот крик перешел в сте-нания женщин, чьи мужья и сыновья были в этот момент к море. Плач достиг куль-минации, когда по радио передали сообщение израильских пилотов -- ни одного жи-вого. А потом передали мнение миролюба, что это была такая же торпедная