гался во сне и от этого поминутно просыпался. Проснувшись, он брал себя в руки и лежал очень тихо, пока снова не засыпал. Джил вдруг осенило: деньги! Правительство сохранится, чтобы печатать деньги! - Зачем? Ведь можно выписывать долговые обязательства. Стандартного достоинства. Выписывают и нотариально заверяют. И вы подписываетесь собственным добрым именем. Джил мягко рассмеялась. - Ты уже все продумал, да? Так, знаешь ли, далеко не уедешь на добром имени. - Ну, значит, кредитные карточки. Мне надоело верить в анархию Рона. Я спросил его: - Рон, помнишь девушку в длинной голубой вуали? Воцарилось долгое молчание. - Да, а что? - Ничего себе девица, да? На нее было очень интересно посмотреть. - Согласен. - Так вот, если бы не было никаких законов, запрещающих тебе попросту взять и изнасиловать ее, она бы ходила закутанной по уши. Платье бы застегивала на железные пуговицы и еще таскала бы с собой газовый баллончик. Приятно тебе будет на такую смотреть? Мне, например, нравится смотреть на тело ню. Ну посмотри, как быстро исчезли все ню после того, как упали полицейские глаза. - Хм-м... - Рон задумался. Ночь становилась все холодней. Отдаленные голоса, случайные, очень далекие окрики - все звуки слились в тонкие серые нити на черном покрывале молчания. Миссис Готорн решила нарушить его. - А что все-таки хотел сказать этот парень с пустым транспарантом? - Он не хотел ничего сказать, - пояснила Джил. - Ну уж нет, секундочку, милочка. Я считаю, что он все равно своим транспарантом что-то говорил, даже если не знал, что именно. - Миссис Готорн говорила очень медленно, внимательно обдумывая каждую фразу, внимательно подбирая каждое слово. - Была когда-то организация, которая протестовала против обязательной контрацепции, и я была ее членом. Мы целыми часами носили всякие лозунги. Мы печатали листовки и останавливали прохожих, чтобы поговорить с ними. Мы тратили собственное время, собственные усилия и деньги, потому что мы хотели своими идеями достучаться до сердец. Так вот, если к нам присоединяется человек с пустым транспарантом, значит он хочет что-то сказать. Его транспарант просто означает, что у него нет мнения. Раз он присоединяется к нам, значит, он тем самым утверждает, что никакого мнения нет и у нас. Он словно говорит, что наши воззрения ничего не стоят. Я тут же схватился за ее слова. - Передайте ему это, как только он проснется. Он запишет ваши слова в свою тетрадочку. - Но его тетрадочка врет. Он не станет совать свой транспарант под нос людям, с которыми во всем согласен, ведь так? - Наверное, не станет. - Я... лично... полагаю, что люди без всякого мнения не могут нравиться. - Миссис Готорн встала. - Вы случаем не знаете, где тут автомат с газировкой? Естественно, мы не знали. Впрочем, ни одна частная компания не будет рисковать своими аппаратами в том месте, где их будут ломать и разбивать два раза в день. Зато старуха напомнила нам, что мы все хотим пить. Так или иначе, мы все поднялись и побрели в сторону фонтана. Все, кроме человека с пустым транспарантом. Мне было жаль, что его нет с нами. Как странно, думал я, как дико, что такое неотъемлемое право, как свобода слова, должно зависеть от такой хрупкой штуки, как висячая полицейщина. Мне хотелось пить. Парк, залитый светом ночного города, резали на куски острые, длинные тени. При таком освещении всегда кажется, что видишь больше, чем на самом деле. Я думал, что вижу насквозь каждый темный уголок. На самом же деле, хотя повсюду ощущалось чье-то присутствие, я мог увидеть кого-нибудь только тогда, когда человек начинал шевелиться. Мы мало разговаривали. И парк был погружен в молчание, лишь изредка прерывавшееся смехом, доносившимся со стороны фонтана. Мысль о воде не оставляла меня. Я чувствовал, что люди вокруг меня тоже хотят пить. Фонтан был совсем рядом на открытой площадке. Знакомый бетонный монолит, вокруг которого стояли пятеро. Они были одеты совершенно одинаково - в бумажные шорты с огромными карманами. Они выглядели совершенно одинаково - первоклассные атлеты. Может быть, они принадлежали к какому-нибудь ордену, или клану, или классу ROTC? Они захватили фонтан. Когда кто-нибудь подходил, чтобы напиться, высокий пепельный блондин делал шаг вперед, выставив руку и ладонью преграждая путь. У него был большой рот, искривленный в ухмылке, которая при иных обстоятельствах могла бы сойти за заразительную улыбку. Его голос был густым и сочным. С театральными интонациями он говорил: - Изыди. Никто не смеет здесь ходить. Только бессмертный Ктулху... [Cthulhu - мифическое божество, тиранический правитель половины Земли во времена, когда не существовало людей; впервые персонаж появляется в знаменитых "Мифах Ктулху" Г.Лавкрафта] Или еще что-нибудь, равно бессмысленное. Беда была в том, что они не шутили. Или, точнее, они-то шутили, но пить все равно никому не давали. Когда мы подходили, какая-то девушка, опоясанная полотенцем, пыталась образумить их, но ее слова не подействовали. Скорее, наоборот. Они только раздухарились - милая полуголая девица умоляет их дать ей напиться. В конце концов она прекратила уговаривать и ушла. При том освещении ее волосы казались мне красными. Я поймал себя на том, что надеюсь, что эта девушка была той самой, в вуали. Какой-то плотный мужчина в желтом деловом свитере очень ошибался, требуя соблюдать его Права. То была не самая подходящая ночь для его Прав. Блондин дразнил его, пока мужчина в желтом свитере не начал выкрикивать оскорбления, перешедшие в невообразимую матерщину. Поток иссяк, когда мужчина попытался ударить блондина. В то же мгновение трое парней набросились на него. Мужчина покинул зону фонтана на карачках, перемежая стоны требованиями вызвать полицию и принести смирительные рубашки. Почему же никто ничего не предпринимает? Сам я наблюдал все это, сидя у дерева. Мне были ясны причины собственного бездействия. Первая: было трудно осознать тот факт, что полицейский глаз не парализует сцепившихся мужчин. Вторая: мне не очень-то нравился этот визжащий толстый мужчина в желтом свитере. Уж очень грязно он ругался. Третья: я ждал, что вмешается кто-то другой. В этот момент заговорила миссис Готорн: - Рональд, который сейчас час? Должно быть, Рон был единственным человеком в Королевском Парке Свободы, который знал точное время. Обычно люди оставляли все свои ценности в камере хранения на входе. Несколько лет назад, когда Рон утопал в деньгах от удачной продажи гравированных пустых бутылок, он купил себе имплантируемые часы. Теперь он определял время, глядя на красную отметинку и две красных полосочки, сияющие прямо под кожей на запястье. Хотя между нами сидели Джил и старуха, я увидел, как вскинулась его рука. - Без четверти двенадцать. - Вы полагаете, что им надоест и они уйдут? Уже двадцать минут никто не подходит, чтобы напиться, - сказала миссис Готорн. Джил прислонилась ко мне. - Им не более скучно, чем нам. К тому же, я думаю, что если даже им станет скучно, они все равно останутся. Тем более... Она вдруг запнулась. Я закончил вместо нее. - Тем более, что мы хотим пить сейчас. - Точно. - Рон, ты нигде поблизости не видел своих метателей камней? В особенности хорошо было бы найти того, кто сбил полицейский глаз. - Нет. Я не был удивлен категоричностью ответа. Казалось бы, в такой темноте... - А ты помнишь его? Я не успел даже закончить, как Рон неожиданно вскрикнул: - Конечно! - Да ты шутишь. - Не шучу! Его звали Пучеглаз. Такие имена не забываются. - Ты хочешь сказать, что у него глаза навыкате? - Я не заметил. Что ж, стоило попробовать. Я привстал и, сложив ладони рупором, прокричал: - Пучеглаз! Кто-то из Водяной Монополии тоже закричал: - Ну-ка помолчим-ка там! Буря остроумия разразилась возле бетонного квадрата. - Ну и привычки у этих крестьян... - По большей части они просто хотят питочки. А вот этот персонаж... Откуда-то издалека отозвались: - Чего ты хочешь? - Мы хотим поговорить с тобой. Оставайся, где стоишь. Потом, повернувшись к Рону, я сказал: - Вставай, пошли. Что же касается Джил и миссис Готорн, то они получили приказание оставаться на месте и не вмешиваться. Мы вышли на открытую лужайку. Пройдя половину расстояния до того места, где по нашим предположениям должен был находиться Пучеглаз, мы заметили, что двое из пяти парней, составлявших Водяную Монополию, бросились нам наперехват. Должно быть, им действительно было очень скучно, и они искали развлечений. Мы кинулись вперед сломя голову и влетели под густую тень деревьев прежде, чем те двое добрались до нас. Они остановились и, смеясь как полоумные, пошли назад к фонтану. Мы с Роном лежали под тенью низкого кустарника. Отсюда было видно всю залитую светом лужайку и четверых крепких ребят в бумажных шортах, которые, как на параде, вытянулись по углам бетонного фонтанчика. Пятый явно искал жертву. Внезапно в зону лунного света попал какой-то парень. Его глаза сияли. Большие, выразительные глаза. Может быть, чуть-чуть навыкате. К тому же, у него были большие руки с выпуклыми костяшками. В одной руке он держал пригоршню желудей. Он бросал их очень быстро, по одному, широко размахнувшись. Сначала один, потом второй парень из Водяной Монополии согнулись. Они начали смотреть в нашу сторону, а Пучеглаз все кидал. Совершенно неожиданно двое парней бегом бросились к нам. Пучеглаз продолжал бросать желуди, пока до парней не осталось метров десять, а потом, швырнув всю пригоршню, нырнул в кусты. Оба парня пробежали между мной и Роном. Первого мы пропустили, им оказался широкоротый блондинистый говорун. Сейчас выражение его лица было низменным, в нем читалось убийство. Второй был пониже ростом и очень широкоплечим - устрашающий силуэт, состоявший сплошь из мускулов. Засада. Я встал перед ним, желая испугать, и он действительно остановился как вкопанный. В этот момент я изо всех сил ударил его в рот. От удара он качнулся и невольно отступил на шаг. В этот момент Рон обхватил его рукой за шею. Парень тут же нагнулся, но Рон удержался. Он повис на нем, и я сделал то, что часто видел по телевизору. Сцепив пальцы замком, я изо всех сил ударил парня по затылку. Сребровласый говорун должен был, по моему разумению, уже вернуться. Я посмотрел назад. Он был здесь. Он кинулся на меня, прежде чем я успел поднять руку. Мы покатились по земле. Мои руки были прижаты к бокам. Его руки были заняты моими. Если бы он захотел меня ударить, то должен был бы сначала отпустить меня. Глупое положение для обоих. Но он все же сжал меня так, что у меня перехватило дыхание. Тут к нам подскочил Рон, выжидая момент, чтобы нанести удар. Неожиданно вокруг нас появилось множество других людей. Трое оторвали блондина от меня, а плотный румяный мужчина в желтом деловом свитере шагнул из темноты и грохнул парня по голове обломком камня. Блондин осел, как мешок. Мужчина приготовился и нанес ему мощный прямой удар левой рукой. Камень был зажат в кулаке. Голова блондина бултыхнулась назад и в сторону. Я заорал: - Эй! - и прыгнул вперед, схватив руку, зажавшую камень. Кто-то здорово ударил меня в горло. Я упал. Ощущение было такое, что все мои струночки оборвались. Кто-то помогал мне подняться на ноги... Рон... Голоса что-то шептали, кто-то крикнул: - Возьмите его! Мне не было видно блондинистого парня. Мне было видно другого, коренастого. Он поднялся и, шатаясь, побрел прочь. Откуда-то из-за деревьев выступили тени, готовые сыграть с ним в темную. Деревья ожили. То был лишь маленький участок рощи, полный злых и жаждущих людей. Откуда-то снова появился Пучеглаз. Он широко улыбался. - Так, ну что теперь? Пошли еще куда-нибудь покидаем? - Ох, нет. Здесь столько злобы сегодня. Рон, мы должны остановить их. Они ведь убьют парня. - Это ведь Парк Свободы. Ты сможешь сам держаться на ногах? Видно, остатки Водяного Треста, совершив обходной маневр, решили прийти на выручку своим. У одного из них в руке была толстая ветка с ободранными листьями. Мы побежали. Сделав не больше десяти шагов, я вынужден был остановиться. Моя голова хотела взорваться. Рон посмотрел на меня, но я махнул рукой. Позади парень с веткой уже прорвался сквозь линию деревьев и бежал на меня, намереваясь совершить убийство. Позади него все звуки внезапно смолкли. Я закрыл голову руками, ожидая удара, и потерял сознание. Его тело лежало у меня на ногах. Ветка была все еще зажата в руке. Джил и Рон тянули меня за плечи, а пара золотистых лун плыла над головой. Я рывком высвободился и начал ощупывать голову. Похоже, она была цела. Рон сказал: - Полицейские глаза парализовали его, прежде чем он добежал до тебя. - А остальные? Их что, убили? - Я не знаю, - ответил Рон и взъерошил свои волосы. - Знаешь, я был неправ насчет анархии. Она очень нестабильна. Все слишком быстро распадается на части. Люди вокруг нас начали подниматься с земли. Они потянулись к выходам, толпа становилась все больше, двигаясь все быстрее под желтыми полицейскими глазами.