тя никто, кроме Гиллкудди никогда раньше даже не собирался поить его кофе с коньяком). Дождь несколько утих. Утих чуть и вой ветра. - А, может, я просто начал глохнуть, - сказал вслух Гарри. - НАЧАЛ ГЛОХНУТЬ! Ладно, а может и не начал. - Беспечный от природы, Гарри быстро находил светлую сторону, просвет в самой мрачной ситуации. - И то хорошо, что на сегодня День Хлама отменяется, - сказал он себе. Он выпростал ноги из кожаной почтовой сумки (всю долгую ночь благодаря этой хитрости ноги остались почти сухими). Одел ботинки. Посмотрел на груду почтовых отправлений. Чтобы что-либо рассмотреть света было мало. - Лишь самое важное, - сказал себе Гарри. - Книги можно оставить. - Сомнения вызывали, пожалуй, лишь "Известия конгресса", адресованные сенатору Джеллисону, а также журналы. Гарри решил взять их со собой. Он набил свою сумку всяческой почтой, оставил лишь самые объемистые пакеты. Встав, с усилием открыл дверь машины - словно открыл люк, и протолкнул почтовую сумку. Дверь находилась сейчас не сбоку, а вверху. Затем Гарри вскарабкался вслед за сумкой сам. Дождь все еще лил, и Гарри прикрыл сверху сумку куском пластиковой пленки. Грузовичок тяжело покачнулся. Грязь взметнулась вдоль обращенного вверх борта грузовичка и остановилась вровень с колесами. Гарри перекинул сумку через плечо и пошел вверх по склону. Тут же почувствовал как земля дрогнула под подошвами и сменил шаг на бег. За его спиной под тяжестью грузовичка и сползающей массы грязи согнулись деревья. Корни вывернулись из земли, и грузовичок покатился, набирая скорость. Гарри покачал головой. Вероятно, это его последняя развозка почты. Волку потеря машины придется не по нраву. Он начал взбираться по склону. Идти было трудно. Он шел и оглядывался. Ему нужен хоть какой-нибудь посох. Он увидел торчащее из грязи молодое деревце - гибкий ствол длиной футов в пять. Деревце было с корнями вырвано оползнем. Когда Гарри выбрался на дорогу, идти было легче. Теперь он спускался вниз по склону. Путь предстоял кружной и неблизкий: к дому Адамсов. Тяжелая грязь отваливалась с ботинок, ногам полегчало. Дождь лил по-прежнему. Гарри все глядел вверх на склон: он боялся новых оползней. - У меня в прическе фунтов пять воды, - проворчал он. - Зато не холодно. - Сумка была тяжелой. Будь у нее добавочный ремень, тот, что крепится к поясу, нести ее было б легче. И вдруг Гарри запел: От нечего делать пошел я гулять. Пошел погулять на лужок Мечтая о долларе, так его мать Чтобы отдать должок. В моих волосах застряла зола А глотка суха как наждак Я начал молиться, и в небо текла Молитва, ну мать ее так... Он одолел наконец скользкий склон и увидел рухнувшую вышку электропередач. Провода высокого напряжения лежали поперек дороги. Стальная башня была повержена молнией. Возможно, молнии били в нее несколько раз, верхушка вышки была перекручена. Сколько времени прошло после падения вышки? И почему работники "Эдисона" еще не устранили аварию? Гарри пожал плечами. Потом он увидел, что столбы телефонной связи тоже повалены. Значит, когда Гарри доберется до чьего-нибудь дома, никуда позвонить он не сможет. Возле пруда расположен был луг, Мать его так пополам, И тут я увидел сокола вдруг, Шедшего по волнам. - Ужасное чудо! - я громко вскричал. Как ты в воде не намок?! Хоть сокол мне, мать его, не отвечал, Я спел ему пару строк - Из древнего псалма (Его я учил В те дни, когда был щенком.) А сокол, ах мать его, в небо взмыл И обдал меня говном. И я на колени тогда упал, В небеса не смея смотреть. И тихо, мать его так, прошептал: "Свою я приветствую смерть". Смерть это то, что и надобно мне, Сто раз заслужил ее я". А сокол, ну мать его, вспыхнул в огне И снова обгадил меня. А вот и ворота фермы Миллеров. Никого не было видно. И не видно никаких свежих следов от шин на подъездной аллее. Гарри подумал, а не уехали ли куда-нибудь обитатели фермы прошлой ночью? Сегодня они наверняка никуда не уезжали. Утопая в глубокой грязи, Гарри пошел по длинной подъездной дороге к дому. По телефону от Миллеров не позвонить, но, может быть, они угостят его чашкой кофе. Может быть, даже отвезут его в город. Горящая птица в небе плыла Как солнце. Как блик на волне. Мать ее трижды. Вот это дела... И хотелось зажмуриться мне. Крепко зажмуриться, так вашу мать, Только ведь я опоздал: Много ли проку глаза закрывать, Коль он всю башку обосрал? К священнику, мать его, кинулся я, Пожаловаться на это. Священник стрельнул, подлец у меня Последнюю сигарету. О чуде священнику я рассказал, - (Священник лежал среди роз.) Дерьмо в своих волосах показал - И ублюдок зажал свой нос. Пришлось к епископу мне бежать Поведать, что было со мной. Сказал епископ, мать его так: "Ступай-ка, дружок, домой. А дома сразу в постель ложись, Мать твою так и так, Проспись, мать твои, протрезвись, И голову вымой, дурак!" Никто не отозвался, когда Гарри постучал в дверь дома Миллеров. Дверь была чуть приоткрыта. Гарри громко позвал, и по-прежнему ему никто не ответил. Он уловил запах кофе. Он в нерешительности постоял мгновение, затем вытащил из сумки пару писем и экземпляр "Эллери Квинс Мистери мэгэзин" и держа их словно верительные грамоты, открыв дверь вошел в дом. Он пел - еще громче, чем раньше: Проспавшись, помчался к приятелю я, Ах мать его три-четыре! (Он был преклонных годов свинья По имени Джон О'Лири). Плача в свинарник к нему я влетел И прильнул к его пятачку. Джон, так его мать, на свой окорок сел И поднял свою башку. А супруге Джона под пятьдесят, Эй, мать вашу, слышите вы? Она родила на днях поросят - И все как один мертвы! Я терся щекой об его пятачок, Рыдая, мать в перемать. И вот улыбнулся, очухался Джон И что-то стал понимать. Но его голова со стуком глухим Напрочь слетела с плеч. Супруга Джона ударом одним Сумела ее отсечь. Потом она отшвырнула тесак, Не замечая меня. "Господи", - крикнула (мать ее так!) "Дождалась я этого дня!" Гарри оставил почту на столе в гостиной, там где всегда оставлял ее в День Хлама. Потом направился в кухню, на запах кофе. Он продолжал громко петь: чтобы не приняли за грабителя. А то ведь могут встретить и выстрелом из ружья. Я брел сквозь город "Страна раба" Меж придурков и подлецов. И все, с кем сводила меня судьба, Мне харкали гной в лицо. Милость господня и благодать Иногда нас приводят в смятенье. И мы застываем, так вашу мать, Раскрывши рот в удивленьи. Господних замыслов смертная плоть Не в силах понять конечно, Но если кого возлюбил господь, То это уже навечно. На кухне было кофе! Горела газовая плита, и на ней стоял большой кофейник, а неподалеку три чашки. Гарри налил себе полную чашку и запел с триумфом: Я это знаю, мне дан был знак. Ни от кого не скрою, Что происходит, мать его так, Когда я голову мою. Я не шучу, говорю всерьез: Там где было говно, Вода, стекая с моих волос, Обращается вдруг в вино! Бесплатно я это вино раздаю (Пусть до отвала пьют!) Людям, за жизнь познавшим свою Одно лишь: тяжелый труд. Ведь если почаще вино хлестать, Поверишь, что все же есть В подлунном мире, так его мать, Любовь, доброта и честь. И пусть упивается, мать их так, Те, кто нужной поражен, Но не пинают встречных собак И не мордуют жен. Гарри обнаружил вазу с апельсинами. Целых десять секунд боролся с искушением, потом взял один. Идя через кухню к задней двери, Гарри очистил его. И вышел из дому - к расположенной за домом апельсиновой роще. Миллеры - коренные уроженцы здешних мест. Они должны знать, что произошло. Они должны быть где-то поблизости. Чудо если дар посылаемый нам, Добрый подарок небес, И кто-то шествует по волнам, И мир этот полон чудес. Душа у людей далеко не чиста - В дерьме с головы до пят. Люди распяли когда-то Христа, Но я-то еще не распят! Не надо смерти бояться и ждать, Прозрев я вам говорю. И ежедневно, так вашу мать, Я голову мою свою! - Эй, Гарри! - крикнул кто-то. Крикнул откуда-то справа. Меж апельсиновых деревьев, проваливаясь в вязкую грязь, Гарри пошел на голос. Джек Миллер, его сын Рой и невестка Цицелия, впав в полную панику, занялись сбором урожая помидоров. Они расстелили на земле огромный кусок брезента и складывали на него помидоры - так подряд, не разбирая, как спелые, так и наполовину зеленые. - Если их оставить так на земле - пропыхтел Рой - они сгниют. Отнесите их в дом... Быстрее. Вы должны помочь нам. Гарри посмотрел на свои заляпанные грязью ботинки, на почтовую сумку, на набухшую от воды форму. - И не пытайтесь задержать меня, - сказал он. - Это бы противоречило установленным правительством правилами... - Ладно, - Рой спросил: - Скажите, Гарри, что происходит? - А вы не знаете? - Гарри сделалось страшно. - Откуда мы можем знать? Телефон не работает со вчерашнего дня. Электричества нет. Телевизор не работает, этот проклятый телевизор не... Извини, Цисси. Радиотранзистор не ловит ничего, кроме атмосферных помех. А в городе так же? - Не знаю, как в городе, я там не был, - сознался Гарри. - Мой грузовичок сдох - в паре миль отсюда к дому Джентри. Еще вчера. Я провел ночь в его кабине. - Гм-м, - Рой перестал на мгновение лихорадочно срывать помидоры. - Цисси, ты лучше иди в дом и начинай их консервировать. Выбирай только спелые. Гарри, давайте заключим сделку. Завтрак, обед и кроме того, мы отвезем вас в город. И еще: я никому не скажу, какую песню вы распевали в моем доме. За это вы остаток сегодняшнего дня будете помогать нам. - Ну-ну... - Я отвезу вас и замолвлю за вас словечко. Возможно, Волк и не сожрет его за потерю автомобиля. - Если я пойду в город пешком, то все равно доберусь туда позже, если вечером поеду в машине, - сказал Гарри. - Я согласен, - и принялся за работу. Они почти не разговаривали, сберегая дыхание. Потом Цисси вынесла из дома бутерброды. Миллеры еле-еле заставили себя прервать работу. Торопливо поев они принялись срывать помидоры снова. Если они и разговаривали, то лишь о погоде. Джек Миллер, проживший в долине пятьдесят три года, никогда не видел ничего подобного. - Комета, - отозвался Рой. - Ты сама слышала, что говорили во время той телепередачи. Она прошла мимо Земли на расстоянии нескольких тысяч миль. - Значит, прошла мимо? Это хорошо, - сказал Гарри. - Мы не слышали, что она прошла мимо. Слышали, что она _д_о_л_ж_н_а б_ы_л_а_ пройти мимо, - сказал Джек Миллер, продолжая срывать помидоры. Никогда еще Гарри за всю свою жизнь не приходилось работать столь тяжко. Внезапно он понял, что день уже клонится к вечеру. - Эй, мне нужно в город, - потребовал он. - Ладно. Эй, Цисси, - позвал Джек Миллер, - выводи пикап. Заеду кстати в магазин кормов, нам понадобятся большие запасы еды для коров и свиней. - Из-за чертова дождя большая часть кормовых запасов, что у нас есть, придет в негодность. Лучше сразу закупить корма, прежде чем кому-нибудь придет та же мысль. Через неделю цены подскочат до неба. - Если через неделю их вообще можно будет где-нибудь купить, - сказала Цисси. - Что ты хочешь этим сказать? - спросил ее муж. - Ничего, - она пошла к гаражу. Тесно облегающие джинсы обрисовывали все ее выпуклости, со шляпы падала вода. Она вывели "Додж"-пикап. Гарри торопливо забрался в машину. Почтовую сумку, чтобы защитить ее от дождя, он держал на коленях. На время работы он оставил ее в сарае. Автомобиль без труда шел по грязи, покрывающей подъездную аллею. Когда подъехали к воротам, открывать их вышла Цисси. Гарри с его огромной сумкой просто не мог сдвинуться с места. Вернувшись, Цисси улыбнулась ему. Они не проехали и полмили, как дорогу перегородил огромный разлом. Участок дороги, упирающийся в разлом, был весь перекорежен, и весь перекошен был склон холма, и тонны жидкой грязи, сорвавшейся со склона, завалили дорогу по ту сторону разлома. Гарри внимательным взглядом обозрел все это. Цицелия оглянулась, собираясь развернуть машину в обратном направлении. Гарри начал вылезать. - Но не собираетесь же вы идти пешком, - сказала Цицелия. - Почта должна быть доставлена, - пробормотал Гарри. И рассмеялся: - Если ее развозка не закончена вчера, то... - Гарри, не делайте глупостей! Уже сегодня будут посланы чинить дорогу ремонтники. В крайнем случае - завтра, это наверняка. Подождите, пока починят дорогу! Вы все равно не доберетесь до города до темноты. Может быть вообще не доберетесь под таким дождем. Давайте вернемся к нам домой. Гарри обдумал сказанное. В словах Цисси был смысл. Линии электропередачи разрушены. Кто-нибудь ведь должен появиться. Сумка казалась ужасно тяжелой. - Хорошо. Разумеется Гарри снова заставили работать. Он и не ожидал ничего другого. До самого наступления темноты на Миллеры, ни Гарри ничего не ели, но когда стемнело, еду Цисси подала в совершенно необозримом количестве, как раз соответственно аппетиту хорошо поработавших крестьян. Поев, Гарри не мог более бороться со сном и рухнул на кушетку. Он даже ничего не почувствовал, когда Джек и Рой сняли с него форму и накрыли одеялом. Гарри, проснувшись, увидел, что дом пуст. Форма его, вывешенная для просушки, была еще мокрой. Дождь неослабно продолжал низвергаться на ферму. Гарри оделся, разыскал себе кофе. Пока он пил, пришли Миллеры. Цицелия приготовила завтрак: окорок, оладьи и опять кофе. Цицелия была высокой, крепкой, но сейчас вид у нее был утомленный. Рой поглядывал на нее с тревогой. - Со мной все в порядке, - сказала Рою Цицелия. - Просто и мужскую работу делаю, и свою тоже. - Нам тоже нелегко приходится, - сказал Джек. - Но никогда не видел такого дождя. - Он сказал это очень тихо, с удивлением, и похоже в его голосе звучал суеверный страх. - Эти ублюдки из бюро прогноза погоды никак не могут заранее предупредить нас. Им не составить прогноз и на минуту вперед. На что им только нужны эти хваленые погодные спутники? - Может быть, эти спутники повреждены кометой, - предположил Гарри. Джек Миллер взорвался: - Комета! Чушь! Комета - это лишь небесное тело! Научитесь жить в двадцатом столетии, Гарри! - Однажды я это попытался. Но мне больше нравится жить здесь. Гарри уловил как незаметно улыбнулась Цисси. И ему ее улыбка понравилась. - Пойду-ка я, - сказал он. - В такую погоду? - недоверчиво сказал Рой Миллер. - Не может быть, вы шутите. Гарри пожал плечами: - Мне нужно закончить доставку почты. У Миллеров был виноватый вид. - Я думаю, мы можем отвезти вас туда, где дорога разрушена, - сказал Джек Миллер. - Может быть ремонтники уже там. - Спасибо. Никаких ремонтников там не было. За ночь со склона на дорогу сползло еще немало грязи. - Может, останетесь у нас? - сказал Джек. - Вы бы нам помогли. - Спасибо. Я расскажу в городе, как у вас дела. - Хорошо. Спасибо. До свидания. - Ага. Через разлом, перегородивший дорогу пришлось пробираться по оползню. Тяжелая сумка оттягивала плечо. Она была кожаная, водонепроницаемая, с пластиковым верхом. Как раз по погоде, подумал Гарри. Вся эта бумага, что в сумке, может впитать двадцать - тридцать фунтов воды. И тогда сумка сделалась бы гораздо тяжелее. "И читать эту почту тоже было бы гораздо тяжелее" - громко сказал Гарри. Он тащился все дальше. Оскальзывался и спотыкался. Потом нашел себе молодое деревце вместо того, которое так и осталось у Миллеров. У деревца была масса корневых отростков, но все же посох. Посох, удерживающий от падения. - Это - посох, - крикнул Гарри навстречу пронизанному дождем ветру. Рассмеялся и добавил: - Но вот фермер работал, старался, а я сломал. Из-за дождя часы Гарри остановились. Когда он достиг ворот "Графства", по его предположениям было начало двенадцатого. А было почти два. "Графство" было расположено на равнине, вдали от холмов. Разломов на дороге не было, но она была сплошь покрыта слоем воды и грязи. Гарри вообще не мог разглядеть дорогу. Он догадывался, где она проходила лишь по очертаниям покрытого поблескивающей грязью ландшафта. Насквозь мокрый, уже почти не чувствуя боли от потертостей, шагая и шагая наперекор тесно облегающей форме, наперекор налипшей на ботинки грязи, Гарри размышлял, что все относительно не так уж плохо. Он все еще надеялся, что закончит доставку почты, воспользовавшись чьим-нибудь автомобилем. Но не похоже, что такая возможность ему предоставится в "Графстве". Он не увидел ни единой души, идя вдоль дырявой изгороди "Графства". На полях никого не было. Никто не пытался спасти урожай. Были ли вообще посевы у обитателей "Графства"? Этого сейчас Гарри не мог понять, но ведь он не был фермером. Ворота были как в крепости. И висячий замок на них был новый, большой и блестящий. Гарри увидел, что почтовый ящик перекосился под углом в сорок пять градусов - будто его свернул проезжающий автомобиль. Ящик был полон воды. Гарри почувствовал досаду. Он приволок для обитателей "Графства" восемь писем и толстенную бандероль. Он откинул голову и закричал: - Эй вы, там! Пришла почта! В доме было темно. И здесь тоже нет электричества? Или Хьюго Беку и его многочисленным странным гостям надоела сельская жизнь и они убрались отсюда? В "Графстве" обосновалась коммуна. Это знали все в округе, а некоторые знали и еще кое-что. Обитатели "Графства" не контактировали с жителями долины. Гарри, находящемуся в особом положении, приходилось встречаться с Хьюго Беком и некоторыми из его сотоварищей. Хьюго унаследовал ферму три года назад - после того, как его дядя и тетка погибли в дорожной катастрофе, проводя свой отпуск в Мексике. В те времена ферма называлась несколько иначе: "Ранчо Перевернутой вилки" (или что-то в этом роде). Вероятно так ее называли по форме тавра, каким клеймили скот. Хьюго Бек явился на похороны: низенький толстый парень восемнадцати лет с черными прямыми волосами по плечи и бахромкой бороды, окаймляющей выбритый подбородок. Он осмотрел ферму, задержался на ней некоторое время, чтобы распродать коров и большую часть лошадей, после чего исчез в неизвестном направлении. Месяцем позже он вернулся в сопровождении целой компании хиппи. (Число прибывших с ним хиппи варьировалось в зависимости от того, кто именно рассказывал эту историю). У новых обитателей фермы оказалось достаточно денег, чтобы не умереть с голода. И даже жить в относительном комфорте. "Графство" наверняка не обеспечивало их доходом. Они ничего не продавали. Но - безусловно - им приходилось сеять, собирать урожай и так далее: слишком уж мало пищи привозили они на ферму из города. Гарри прокричал свой призыв снова. Дверь открылась, и кто-то неспешно пошел к воротам. Это был Тонни. Гарри был знаком с ним. Дочерна загорелый, вечно скалящий в улыбке великолепные зубы, Тони был одет как обычно: джинсы, шерстяная нательная сорочка (рубашку он не признавал), шляпа, которые носят землекопы и сандалии. Он уставился на Гарри сквозь решетку ворот. - Эй, парень, что случилось? Дождь не производил на него ни малейшего впечатления. - Пикник придется отложить. Именно это я и пришел сообщить вам. Тонни поглядел на Гарри озадаченно, потом рассмеялся: - Пикник! Ничего шутка. Я передам ее им. Они все скопом прячутся в доме. Можно подумать, что боятся растаять. - Я уже наполовину растаял. Вот ваша почта, - Гарри протянул конверты и бандероль. - Ваш почтовый ящик поврежден. - Какое это имеет значение, - Тонни усмехнулся, будто услышал удачную остроту. Гарри не обратил не его усмешку внимания. - Может ли кто-нибудь из вас отвезти меня в город? Моя машина попала в аварию. - Извините. Нам нужно беречь бензин на крайний случай. Что кроется за этой фразой? Гарри постарался не выказывать раздражения. - Что ж, такова жизнь. Не угостите ли меня бутербродом? - Нет. Наступают голодные времена. Мы должны думать о самих себе. - Не понимаю, - Гарри начал ненавидеть усмешечку Тонни. - Молот ударил, - сказал Тонни. - Истэблишмент сдох. Нет больше набора в армию. Нет больше налогов. Нет больше войн. Не будут больше сажать в тюрьму за наркотики. Не станем больше думать, кого выбирать президентом - мошенника или идиота - под мокрой бесформенной шляпой Тонни вновь блеснула его улыбка. - Не будет больше Дня Хлама. Я подумал, что двинулся, когда увидел у ворот почтальона! Тонни действительно двинулся, понял Гарри. И попытался переменить течение разговора: - Можно позвать сюда Хьюга Бека? - Может и можно. Гарри смотрел, как Тонни возвращается в дом. Есть там кто-нибудь живой? Тонни никогда не казался Гарри опасным, но... если он вновь выйдет, и в руках у него будет что-нибудь, хоть отдаленно напоминающее винтовку, Гарри задаст деру. Любого оленя обгонит. Из дому вышло с полдюжины людей. Одна девушка была в дождевике. Остальные одеты так, что, похоже, собрались купаться. Может, это и разумно. По такой погоде нельзя надеяться, что останешься сухим. Гарри узнал их, тут были и Тонни и Хью Бек и широкоплечая и широкобедрая девушка, которая утверждала, что ее зовут Галадриль, и молчаливый гигант, имени которого Гарри не знал. Они сгрудились возле ворот, все происходящее казалось чрезвычайно забавным. - Что происходит? - спросил Гарри. За последние три года значительная часть сала Хьюго Бека превратилась в мышцы, но все равно он не походил на фермера. Может быть, потому, что на нем были лишь плавки и дорогие сандалии. Или потому, что он шел к воротам, точно той же походкой, что и писатель Джейсон Гиллкудди - когда тот шел к бару, непрерывно жестикулируя одной рукой. - Падение Молота, - сказал Хьюго. - Вы, наверное, последний почтальон, которого мы видим. Да, именно так. Не будут больше уговаривать покупать вещи, которые тебе не по карману. Не будут больше приходить дружелюбные напоминания из налоговых ведомств. Можете выкинуть свою униформу, Гарри. Истэблишмент мертв. - Комета столкнулась с нами? - Столкнулась. - Ага, - Гарри не знал, верить этому или нет. Болтали, что... Но комета есть пустота, ничто. Поганый вакуум, фильтрующий сквозь себя солнечный свет. Она светится, и выглядит очень мило, если смотришь на нее с вершины холма, а рядом с тобой хорошенькая девушка. Но - вот дождь. Почему дождь? - Ага. Значит, я вхожу в истэблишмент? - Но ведь на вас униформа, не так ли? - сказал Бек, и все рассмеялись. Гарри опустил взгляд: - Все равно кто-нибудь сказал бы мне это. Ладно, вы не можете ни накормить меня, ни предоставить мне машину... - Нет больше бензина. Может быть - навсегда; никогда больше не будет бензина. Дождь погубит большую часть урожая. Вы сами, может быть, увидите это, Гарри. - Ладно. Вы можете на пятнадцать минут одолжить мне топор? - Тонни, дай ему топор. Тонни медленно пошел к дому. - Зачем вам нужен топор? - спросил Хьюго. - Обрубить корни с моего посоха. - А потом что? Нужды отвечать не было, поскольку Тонни уже вернулся, неся топор. Гарри принялся за работу. Обитатели "Графства" глазели на него. Наконец Хьюго спросил вновь: - Так что вы теперь будете делать? - Разнесу почту, - ответил Гарри. - Зачем?! - выкрикнула одна из девушек, хрупкая хорошенькая блондинка. - Все кончено, парень. Нет больше налоговых анкет или... или призывов голосовать. Вы свободны! Снимайте свою форму и танцуйте! - Мне и без того холодно и ноги болят. - Хорошо сказано, - молчаливый гигант протянул через решетку ворот толстенную, домашнего изготовления сигарету. Чтобы сигарета не намокла, он прикрыл ее от дождя шляпой Тонни. Гарри увидел, что остальные недовольны этим жестом, но поскольку никто ничего не сказал, он взял подарок. Зажигая ее и затягиваясь, он тоже прикрывал сигарету от дождя шляпой, но уже своей. Может, они выращивали здесь "травку"? Наркотик? Гарри не спросил этого, но... - У вас скоро начнутся перебои с бумагой. Обитатели "Графства" переглянулись. Это им не приходило в голову. - Не выбрасывайте эти письма. Больше Дня Хлама не будет, - Гарри просунул топор через прутья решетки. - Спасибо. И за сигарету спасибо. - Посох стал легче, более сбалансированным. Гарри просунул руку в ремень сумки. - Как бы то ни было, но это почта. "Ни дождь, ни снег, ни жар полудня, ни тьма ночная" - и так далее. - А как начет того, что наступил конец света? - спросил Хьюго. - Я думаю, это еще не доказано. Мне нужно доставить почту адресатам. ПОЧТАЛЬОН: ДВА К числу недостатков, общих для почтовых систем Италии и США, можно отнести следующее: неэффективность и медленная доставка; устарелые методы организации; низкая производительность и низкие оклады служащих; частые забастовки; очень высокий дефицит кадров. Роберто Вакка. Наступление темной эры. Карри Роман был средних лет вдовцом. У него было два взрослых сына - ровесники Гарри, только они были вдвое крупнее Гарри. Сам Карри был почти столь же высокого роста, как и его сыновья. Трое добродушных великанов - они всегда угощали Гарри кофе. Как-то раз они отвезли Гарри в город - сообщить о поломке почтового автомобиля. Когда Гарри добрался до ворот фермы Романов, он был преисполнен самого розового оптимизма. Ворота были разумеется заперты на висячий замок, но Джек Роман провел от ворот в дом звонок. Гарри нажал кнопку и стал ждать. Дождь лил несильный и беспрерывный. А если б дождь пошел наоборот - с земли к небу, Гарри, наверное, этого б и не заметил. Все вокруг было дождь. Где же Романы? Черт, ну разумеется у них же нет электричества. Гарри для пробы нажал кнопку снова. Краем глаза он увидел кого-то - низко пригнувшегося, выскочившего из-за дерева. Человек этот был виден лишь мгновение, затем его фигуру скрыли кусты. Но у человека в руках было что-то вроде лопаты - или это была винтовка? И это не был Роман: человек был слишком мал ростом. - Пришла почта! - с воодушевлением крикнул Гарри. Кто это был, черт побери? Звук выстрела, и одновременно что-то несильно задело налету край сумки. Гарри бросился наземь. Он пополз, ища укрытия, и сумка возвышалась над его спиной, и что-то вновь дернуло сумку - одновременно со звуком второго выстрела. Калибр 0,22 - подумал Гарри. Небольшой калибр для винтовки. Во всяком случае для жителей долины - не большой. Гарри заполз за ствол дерева. В ушах его отдавалось его же дыхание - очень громкое и скрежещущее, словно напильник. Извиваясь он скинул с плеча сумку и поставил ее наземь. Присев на корточки, вынул четыре конверта, перевязанных резиновой лентой. Пригнулся. Далее все произошло почти одновременно: Гарри метнулся к почтовому ящику Романов, опустил туда пакет, помчался к своему укрытию - и снова выстрел. Но Гарри, задыхаясь уже лежал возле своей почтовой сумки. Он пытался осмыслить происходящее. Гарри не был полицейским, у него не было оружия, у него вообще ничего не было, с чем бы он вообще мог бы прийти на помощь Романам. Вообще ничего! И дорога для него закрыта. Там нет укрытий. Овраг по ту сторону? Он, должно быть, доверху наполнен водой. Но все же овраг наилучший выход. Перебежать дорогу, а потом ползти на четвереньках. Но тогда придется оставить здесь сумку. А почему бы и нет? Кого я обманываю? Молот опустился и почтальоны со своей почтой теперь никому не нужны. Никому. Почему у меня появились такие мысли? Гарри никогда не задумывался, почему он стал таким, какой он есть. - Вот почему я такой, - сказал он громко. - Жил-был индюк, который получал хорошие оценки в школе, натирая мозоли на заднице, а потом его выгнали из колледжа, и выгоняли с каждой работы, на которую он устраивался... Вот почему я стал почтальоном, и я - почтальон, черт возьми! Гарри поднял тяжелую сумку и снова пригнулся. Вокруг было тихо. Может быть, по нему стреляли, чтобы просто прогнать? Но зачем? Он сделал глубокий вдох. Делай это сейчас, сказал он себе. До того, как ты слишком перепугаешься, чтобы вообще что-либо делать. Гарри стремглав пересек дорогу и кинулся вниз к оврагу. Снова раздался выстрел, но Гарри показалось, что пуля прошла далеко в сторону. Он удирал вдоль оврага, наполовину полз, наполовину плыл. Сумку он взгромоздил себе на загривок - чтобы уберечь от воды. Больше по нему не стреляли. Благодарение Господу! От "Ранчо многих имен" его, Гарри, отделяет только полмили. Может быть там у них есть ружья, а может быть у них работает телефон... Да работает ли вообще телефонная связь? Обитатели "Графства", конечно же неофициальный источник информации, но они были так уверены... - Никогда не найдешь полицейского, когда он тебе нужен, пробормотал Гарри. Следует быть осторожным, когда доберешься до "Многих имен". Его владельцы сейчас, возможно, немножко нервничают. А если Гарри неправ, значит, они нервничают не немножко, а множко! Когда Гарри добрался до "Ранчо Мучос Намбрас", были уже сумерки. Дождь усилился, он падал наискось, низко нависшее черное небо разрывали вспышки молний. "Мучос номбрес" занимало тридцать акров холмистых пастбищ, усеянных столь обычными в этих местах большими белыми булыжниками. Этим ранчо владели совместно четыре семьи, и члены двух из них иногда приглашали Гарри испить кофе. В том положении, в котором оказался Гарри, для него было важно, какая семья в данный момент владеет ранчо. Но он не знал, чья очередь сейчас наступила. Каждая семья владела ранчо одну неделю из четырех, они использовали его как место отдыха. Иногда они вообще не появлялись здесь, иногда приезжали вместе с гостями. Владельцы никак не могли договориться как назвать свое ранчо, и наконец остановились на "Мучос номбрес". Но испанское название было достаточно прозрачным и не вводило никого в заблуждение. Гарри проявил необычную для себя застенчивость. Он прокричал свое: "Пришла почта!" и начал ждать, зная, что ему никто не ответит. Наконец он открыл ворота и вошел на территорию ранчо. С величайшей опаской он дошел до двери дома. Постучал. Дверь открылась. - Почта, - сказал Гарри. - Здравствуйте, мистер Фрихафер. Извините, что я так поздно, но так уж сложились обстоятельства. В руке у Фрихафера был пистолет. Он внимательно оглядел Гарри. За его спиной танцевали огоньки свечей. Комната, казалось, была набита народом, и вид у них всех, похоже, был очень настороженный. - Да ведь это Гарри, - сказала Дорис Лилли. Все в порядке, Билл. Это почтальон Гарри. Фрихафер опустил пистолет: - Прекрасно. Очень рад видеть вас, Гарри. Входите. Так что у вас за обстоятельства? Гарри вошел в дом, оставив дождь снаружи. Теперь он увидел еще одного мужчину. Мужчина отложил в сторону дробовик и начал прохаживаться взад-вперед возле дверного косяка. - Почта, - сказал Гарри и вытащил два журнала - обычную почту для "Многих имен". - Возле дома Карри Романа кто-то стрелял в меня. Я не знаю, кто. Мне кажется, что Романы попали в беду. Ваш телефон работает? - Нет, - сказал Фрихафер. - Мы не может никуда позвонить. - Понятно. А моя машина сломалась, и уж не знаю, на что похожи сейчас дороги. Вы не можете предоставить мне ненадолго кровать или хоть ковер, что у вас на полу? И что-нибудь поесть? На ответ решились не сразу, это было заметно. - Боюсь, что только ковер, Гарри, - сказал наконец Фрихафер. - И лишь суп с бутербродом. У нас тут некоторые затруднения. - Да я готов съесть ваши старые башмаки, - сказал Гарри. Ему дали консервированный томатный суп и подогретый в гриле бутерброд с сыром, и на вкус это было божественно. Жуя, глотая, Гарри слушал, что ему рассказывали. Фрихаферы хотели уехать отсюда во вторник, и уже было пустились в путь, но увидели, что небо сходит с ума и вернулись. Одновременно приехали и Лилли: наступила их очередь. С Лилли были их двое детей и гости, Родберри. Когда наступил конец света, Родберри были еще в кроватях. Нет, никто еще из тех, кто оказался сейчас на ранчо, не пытался добраться до города. До города, где есть магазины. - Почему "конец света"? - спросил Гарри. Ему объяснили. Ему показали журналы, которые он принес. Журналы были насквозь мокрыми, но прочесть их еще было можно. Гарри прочитал интервью, проведенное с Саганом, Азимовым и Шарпсом. Он прочел их мнения о том, что произойдет, если Земля столкнется с кометой. - Но все они считали, что она пройдет мимо, - сказал Гарри. - Она не прошла мимо, - ответил Норман Лилли. Бывший футболист, он работал теперь в страховом агентстве. Широкоплечий человек - гора, он по-прежнему усиленно занимался спортом. - И что теперь делать? Мы привезли сюда на всякий случай кое-какие семена и сельскохозяйственное оборудование, но не взяли с собой никаких пособий и справочников. Может, вы разбираетесь в сельском хозяйстве, Гарри? - Нет. И у меня был тяжелый день... - Верно. Нет смысла зря жечь свечи, - сказал Норман. Все постели, одеяла, кровати были уже распределены. Гарри провел ночь на толстом ковре. Укрывшись тремя громадных размеров пляжными халатами Нормана Лилли. И вместо подушки - валик от кресла. Он устроился вполне комфортабельно, но долго не мог заснуть, вздыхал и ворочался. Молот Люцифера? Конец света? Гарри все продолжал ползти по грязи, а пули впивались в его почтовую сумку, разрывая письма. Всплывший в памяти кошмар не давал уснуть, и кошмар этот ему не привиделся, он был - правда. Проснувшись, Гарри начал считать сутки. Первую ночь он провел в машине. Вторую - у Миллеров. Эта ночь была третьей. Прошло уже трое суток, как он уже должен был явиться на работу и отчитаться. Это наверняка - конец света. Волк разыскивает его и взбешен он до крайности. Но - не разыскал. Линии электропередачи разрушены, телефон не работает. Бригады ремонта дорог не появляются. Итак - Падение Молота. Конец света. Это на самом деле произошло. - Проснись и пой! - веселье в голосе Дорис Лилли было явно наигранным. - Проснись и пой! Идите завтракать, или мы выбросим вашу порцию за окно. Завтрак обильным не был. Обитатели ранчо поделились с Гарри и это было с их стороны чрезвычайно великодушным. Дети Лилли, восьми и десяти лет, глазели на взрослых. Один из них выразил недовольство, что телевизор не работает. Никто не обратил на его жалобу никакого внимания. - Так что теперь? - спросил Фрихафер. - Нам нужна пища, - сказала Дорис Лилли. - Необходимо найти какую-нибудь пищу. - И где вы предлагаете ее искать? - спросил Билл Фрихафер. Но спросил без иронии. Дорис пожала плечами: - В городе? Может быть, дела обстоят не так плохо, как... Может быть, они обстоят не так плохо. - Я хочу посмотреть телевизор, - сказал Фил Лилли. - Он не работает, - рассеянно обронила Дорис. - Я считаю, что нужно ехать в город и выяснить, что там происходит. Заодно мы сможем отвезти Гарри... - Я хочу посмотреть телевизор! - завизжал Фил. - Заткнись, - сказал его отец. - Хочу! - настаивал мальчишка. Бац! Громадная ладонь Нормана Лилли врезалась в лицо сына. - Норм! - закричала его жена. Ребенок заплакал, но больше от удивления, чем от боли. - Ты никогда до сих пор не бил детей... - Фил, - холодно сказал Лилли. - Теперь все изменилось. И тебе лучше понять это. Когда мы говорим тебе, чтобы вел себя тихо, ты должен вести себя тихо. Тебе и твоей сестре теперь придется многому научиться, причем научиться быстро. И вот что: уйдите в другую комнату. Дети мгновение колебались, не зная, стоит ли слушаться. Норман замахнулся. Дети глянули на него и, испугавшись, удрали. - Несколько сильнодействующее лекарство, - сказал Билл Фрихафер. - Сильнодействующее, - рассеянно отозвался Норм. - Билл, вам не кажется, что лучше было бы посмотреть, что происходит у наших соседей? - Пусть полиция... - Билл Фрихафер оборвал начатое. - Ну, ведь может быть, еще существуют полицейские. - Угу. И от кого же теперь полицейские получают приказы? - спросил Лилли. Перевел взгляд на Гарри. Гарри пожал плечами. Возможно от местного мэра? Шерифа в Сан-Иоаквине не было и возможно дождь приведет к тому, что вся долина окажется под водой... - Может быть от сенатора? - сказал Гарри. - Ну да, за тем холмом ведь живет Джеллисон, - подтвердил Фрихафер. - Возможно, мы бы могли... Господи, не знаю, Норм, что бы мы могли сделать? Лилли пожал плечами: - Во всяком случае, могли бы посмотреть. Гарри, вы знаете тех, кто живет там? - Да... - У нас есть две машины. Гарри и я заглянем к соседям. А вы, Билл, отвезете всех остальных в город. Договорились? На лице Гарри отразилось сомнение: - Я уже оставил им их почту... - Иисусе, - сказал Билл Фрихафер. Норман Лилли поднял огромную руку: - Он прав, и вы это знаете. Но рассмотрим все это под чуть иным углом зрения, Гарри. Вы - почтальон. - Да... - Ваша деятельность может оказаться для всех поистине бесценной. Только почты больше не будет. Во всяком случае больше не будет писем, газет и журналов. Но по-прежнему будет нужда в тех, кто передает информацию. Кто-то ведь должен поддерживать связь между людьми. Правильно? - Похоже на то, - согласился Гарри. - Хорошо