и, и никто не знал, что случилось с ними - сбежали ли они, сдались ли в плен, или лежали раненые там, в оставшихся позади холмах. В машинах, когда подошло время отступать, их не оказалось, а искать было некогда: солдаты Нового Братства были уже совсем рядом. А бегство превращалось в привычку. Разве могут восемь, до предела уставших людей, остановить орду, катящуюся вперед, словно цунами? - Через пару часов станет темно, - сказал Гарви. - Мы сможем передохнуть. - Сможем ли? - спросил Таллифсен. И снова стал подкапывать под огромный, нависший над дорогой булыжник. Остальные захлестывали булыжник тросом лебедки. Тратить динамит на каждый встречный обломок скалы было уже нельзя: его оставалось слишком мало. За час до наступления темноты отряд покинул ненасытную долину. Перевалили через холмы, ограничивающие эту долину. Пересекли Оленью реку. Останавливались только для того, чтобы поджечь бикфордовы шнуры у установленных прежде динамитных зарядов. А когда добрались до очередного холма - навстречу высыпали люди. Через секунду Гарви понял, что это свои. Стив Кокс, и с ним почти сотня вооруженных фермеров, посланных Твердыней, чтобы удержать эту цепь холмов. До сих пор защитники Твердыни только и делали, что удирали. Настало время остановиться и дать бой. Кокс разослал своих людей вдоль холма, они начали окапываться. Гарви и его отряд - то, что от этого отряда осталось - могли передохнуть. Их даже угостили ужином (холодным) и дали термос с горячим чаем. - Мы просто валимся с ног, - сказал Гарви Стиву Коксу. - Особо помочь вам мы не сможем. Кокс пожал плечами: - Ну и прекрасно. Спокойно спите. Мы их задержим. Ты дурак, чуть не сказал Гарви. Их тысяча, а вас сотня, они наступают неотвратимо, словно смерть, словно тропические хищные муравьи - кочевники. Ничто не может остановить их. - У вас с собой есть... Как обстоят дела у Форрестера? У вас с собой есть что-либо из его сверх-оружия? - Термитные гранаты, - Кокс указал Гарви на ящик с предметами, походившими на комья сухой глины. Из каждого кома торчал отрезок бикфордова шнура. Комья имели около шести дюймов в диаметре, к каждому была привязана веревка. - Нужно только поджечь бикфордов шнур и держа за веревку, раскрутить гранату, - пояснил Кокс. - А, раскрутив - бросить. - И каков эффект? - Эффект, что надо, - Кокс был переполнен энтузиазмом. - Взрываются словно бомбы. Некоторые, правда, просто раскалываются, но даже они выбрасывают струю огня футов в десять - двенадцать. Они наведут страху на этих ублюдков - людоедов. - А как обстоят дела с другими видами оружия? С горчичным газом? Кокс пожал плечами: - Работа продолжается. Харди говорит, что Форрестеру еще требуется время. Потому нас сюда и послали. Передовые отряды Нового Братства достигли разрушенного моста. Оленья река глубока и быстра, а мост был уничтожен полностью. Отдельные солдаты попытались перейти реку вброд, но быстро отказались от своего намерения. Воинство Братства остановилось, затем начало расходиться вдоль берега. Часть солдат пошла вверх по течению и вскоре исчезла из вида. Другие двинулись вниз по течению реки, на запад - по направлению к морю, находящемуся в нескольких милях отсюда. - Они возьмут нас в окружение, занервничал Гарви. - Неа, - Кокс ухмыльнулся. Показал вверх по течению туда, где высилась Сьерра. - У нас там союзники. Примерно пятьдесят индейцев - часть подкрепления Кристофера. Из племени, живущего по берегам Тьюга. Мощные парни. Идите поспите немного, Рэнделл. Они здесь не пройдут - ни сегодня ночью, ни завтра. У нас тут хорошая позиция. Мы их остановим. - Мне кажется, Кокс сошел с ума, - сказал Гарви Марии. - Я... мы видели, как сражается Новое Братство. Он их не остановит. - Они получили наши радиосообщения, - сказала Мария. Она лежала, вытянувшись, на заднем сидении вездехода. - Хорошо так отдыхать. Я могла бы проспать целую неделю. - Я тоже, - сказал Гарви. Но спать он не мог. Вездеход стоял на холме, на берегу Оленьей реки. Своих ребят Гарви отослал, они ночевали в доме фермера, там они смогут по-настоящему отдохнуть. Гарви понимал, что и ему самому следовало бы отправиться с ними - но грызла тревога. Он научился уважительно относиться к тому, кто стоял во главе Нового Братства. Кто бы он ни был. Командующий врага берег своих людей, он не гнал их безрассудно в открытый бой. И тем не менее, армия Братства менее чем за день продвинулась миль на восемнадцать, даже больше. А вот бензин и боеприпасы он тратил, не жалея. Это была война, где ничего не оставлялось на будущее. Новое Братство ставило на карту сразу все, что им удалось наскрести в своих владениях. Теперь, чтобы пополнить запасы, им необходимо занять Твердыню. С наступлением сумерек начал дуть пронзительный ветер, но снег не пошел. Сквозь облака проглядывали редкие звезды. Мерцающие светящиеся точки, расположенные слишком далеко друг от друга, чтобы образовать созвездия. Гарви вспомнил: купание в жаркий день в холодной воде плавательного бассейна, потом - сауна. Он вспомнил: поездка на вездеходе на юг, сквозь залитое солнцем ослепительно прекрасное безлюдье Байя-Калифорния - для того, чтобы выкупаться в океане, где вода теплая, будто в ванне. Серфинг - и если тебе нужны самые большие, доставляющие наибольшее наслаждение волны, отправляйся на Хермоза-пляж. А потом растянуться на полотенце, расстеленном на песке. Таком горячем песке, что по нему больно ходить. Снизу, из долины, занятой Братством, доносился шум: передвигалось что-то тяжелое, ревели грузовики, перекликались люди. Не было никакой возможности узнать, что затевает враг. Опасаясь лазутчиков и диверсантов, Кокс выслал патрули. Но вражеский командующий не засылал никаких диверсантов. Вместо этого его солдаты через неравные промежутки времени открывали ружейный огонь, вопили, бросали через реку гранаты и камни. Как сообщили патрули, солдаты Братства палили бесцельно в ночь, растрачивая понапрасну боеприпасы. Спать они не желали. А, может, спать им не разрешали. Гарви знал, чего добивается командующий Братства, но проку от этого занятия не было никакого. Он спал урывками, все время просыпаясь. На заднем сиденье завозилась Мария. - Вы не спите? - прошептала она. - Не сплю. - Кто это был? В грузовике, с биноклем. Как вы думаете? - Вероятно, сержант Хукер. Ну и что? - Когда что-то получает имя, оно становится менее пугающим. Как вы думаете, мы можем победить? Харди достаточно умен, чтобы выиграть? - Безусловно, - ответил Гарви. - Они продолжают наступать. Словно машина, огромная, все перемалывающая машина. Гарви сел. Где-то вдали взорвалась граната. И тут же Кокс прокричал, чтобы не тратили понапрасну боеприпасы. - Такое сравнение способно привести в ужас, - сказал Гарви. - К счастью, оно не верно. Это не... мясорубка. Это движущийся механизм. А человек с художественной жилкой созовет толпу, чтобы люди встали вокруг и, выпивая понемножку, смотрели, как механизм этот сам себя раздирает на части. Мария заставила себя засмеяться. - Хорошее сравнение, Гарв, хороший образ. - Черт возьми, до того, как я занялся раскалыванием валунов, я всю жизнь занимался созданием образов. Это теперь моя работа: разбивать валуны. И разрушать дороги. Я думал что вести войну - это почти как разыгрывать шахматную партию. Но я был неправ. Скорее это похоже на лепку, лепку скульптуры. Командующий создает, лепя один ком к другому, громадную скульптуру. При этом он знает, что отдельные комья плохо соответствуют друг другу, но это уже вне его контроля. По крайней мере половина этих комьев под контролем искусствоведов, которые ненавидят его, скульптора. И оба они добиваются того, чтобы когда все было закончено, максимум комьев оказалось принадлежащим ему - то есть либо скульптору, либо искусствоведу. Но комьев всегда слишком мало, так что борьба должна возобновиться - все снова и снова. - И один из этих комков - мы, - сказала Мария. - Хочется верить, что Харди знает, что делает. Утром в лагере защитников Твердыни царила радостная суматоха. Ночью пришло сообщение от Стефана Толлмена, вице-президента Совета Тьюла. В сообщении говорилось, что бойцы Тьюла заняли оборону на восточной оконечности зоны боевых действий. И что численность войска, находящегося в его распоряжении, все увеличивается. Поползли слухи. Возвращается Джордж Кристофер, с ним сто, нет двести, нет, тысяча вооруженных фермеров, набранных Джорджем в горах. На сомневающихся орали. Но что твердо было известно, так это - на востоке заняли оборону пятьдесят индейцев, и фермеры сообщали друг другу, какие смелые и сильные вояки эти индейцы, как здорово, что они - союзники. Рассказывали и следующее: ночью Новое Братство пыталось форсировать Оленью реку в пяти милях вверх по течению, но индейцы Толлмена отбили нападение, убив при этом множество врагов. А еще рассказывали, что Новое Братство бежит. Но, беседуя с людьми, Гарви не нашел никого, кто-бы сам был свидетелем битвы. Удалось обнаружить лишь нескольких, утверждавших, что они говорили с теми, кто участвовал в сражении. И у каждого, оказывается, был знакомый, который беседовал с самим Толлменом. Или со Стретчем Таллифсеном, посланным с частью сил удерживать западный фланг линии обороны. Так всегда и бывает. Новые союзники всегда сущие дьяволы. Они без труда превращают врагов в фарш. О новых союзниках всегда думают слишком хорошо. Но вдруг это правда... иногда это оказывается правдой... может быть, на этот раз удалось одержать победу. Может быть, наступление Нового Братства остановлено. И для этого даже не понадобилось, чтобы Твердыня бросила в бой все, чем она располагает. На востоке облака разошлись. Солнце сияло ошеломляюще ярко. День был в самом разгаре, и пока еще ничего не произошло. Фермеры и стрелки Братства обменивались редкими выстрелами, причем без особого эффекта. А затем... На противоположном берегу показались грузовики. Выглядели они странно: на радиаторе каждого из них высились какие-то огромные деревянные сооружения. Грузовики покатили вниз по склону, не слишком быстро, поскольку эти деревянные штуки явно мешали ехать, и устойчивость машин понизилась - и все же грузовики приближались к вздувшимся водам реки. Одновременно из-за скал, из ям показались сотни вражеских солдат. Они принялись стрелять во все движущееся. Грузовики с их странными башнями приблизились к берегу. Некоторые грузовики двинулись вдоль лугов. Почва лугов была слишком топкой для движения тяжелых машин, но, может быть, Братство из досок и снятой из изгороди проволоки за ночь соорудило что-то вроде мостков. Грузовики подъехали к берегу, и башни упали, образовав мосты, перекинутые через поток. Солдаты Братства кинулись к мосткам, начали во множестве переправляться через реку. Другие солдаты врага начали поливать огнем любого защитника Твердыни, осмеливающегося высунуться из-за своего укрытия. Раздалось оглушительное "бах!" памятное Гарви по Вьетнаму: мортиры. Снаряды ложились среди скал, где укрылись фермеры Кокса. И с каждым выстрелом прицел становился более точным. Кто-то, оставаясь на том берегу, корректировал стрельбу, причем делал это превосходно. Куда бы ни кинулись люди Кокса, пытаясь помешать переправе, очень скоро их настигал огонь мортир. Все больше солдат Братства переправлялось через реку. Они развертывались в цепь, которая двинулась вперед. Цепь достигала в длину почти милю, передовые позиции Кокса были либо отброшены назад, либо попросту уничтожены. Не более чем через полчаса береговой линии обороны уже не существовало. Кокс удерживал только холмы. Но и там защитников Твердыни настигал огонь мортир и пулеметов, причем сами атакующие оставались вне зоны винтовочных выстрелов. Огонь не давал подняться с земли, а тем временем солдаты Братства, укрываясь за скалами и валунами, приближались к холмам. Увертываясь от пуль, прыжками и перебежками, враг все приближался и приближался... - Муравьи! - завизжал Гарви. - Хищные муравьи! - теперь он знал наверняка. Нельзя остановить людоедов. Защитники Твердыни были дураками, надеясь отбить нападение. По мере приближения врага силы Кокса будут все более таять. Обороняющиеся уже целыми группами, дрогнув, пускались в бегство. Некоторые бросали наземь свое оружие. Другие направляли на бегущих ружья, заставляя их остановиться и вновь начать отстреливаться от врага. Но система обороны рухнула, все большее число защищающихся понимали это и начинали помышлять лишь о своем спасении. Остановить бегство было уже невозможно. И вдобавок: любая позиция оставалась уязвимой, находящейся под ураганным огнем, под угрозой удара наступающих. Люди более не сражались плечом к плечу, не представляли собой единого целого. Они не верили, что их товарищи не кинуться в бегство, оставив их беззащитными перед яростно орущими людоедами. Перед теми, кто вот-вот прорвется и возьмет их в окружение. С дюжину мужчин кинулись к вездеходу, набились внутрь, уцепились снаружи со всех сторон. Гарви тронул машину с места. Оленья река, у которой Кокс надеялся продержаться весь день, а, может быть, даже разбить армию Нового Братства и навсегда остановить ее натиск, была потеряна менее, чем за полтора часа. Остаток дня представлял собой сплошной кошмар. Гарви не нашел своего грузовика. В его распоряжении оставалось лишь то, что осталось в вездеходе. Плюс несколько фермеров Кокса, выразивших желание помочь. Наконец прибыли подкрепления, посланные Твердыней: двадцать мужчин и женщин, доставших динамит, горючее и бензопилы. Но никак не удавалось оторваться от наступающих сил Братства на достаточное расстояние - чтобы успеть что-либо по-настоящему сделать. Тактика Братства изменилась. Теперь вместо того, чтобы развертываться веером, заходя обороняющимся во фланги, враг безостановочно наступал, идя на максимальное сближение. Враг хотел, чтобы защитники Твердыни не могли прервать своего бегства. И ради достижения этой цели командующий армией Нового Братства перестал считаться с потерями. Не будь рядом Марии, Гарви удирал бы, сломя голову. Но она ему этого не позволила. Она настаивала, что они должны продолжать выполнять данное им задание. По крайней мере, они вполне могут, останавливаясь ненадолго, поджигать бикфордовы шнуры зарядов, заложенных двумя днями раньше - когда они двигались еще не вперед, а назад. Один раз остановка продлилась слишком долго. Раздался треск. Заднее окно разлетелось вдребезги, осыпая находящихся в машине осколками. Ветровое стекло разлетелось тоже. Пуля калибра 0,50 прошла насквозь вездеход, каким-то чудом миновав находившихся в нем, пройдя от них в считанных дюймах. Когда вездеход остановился в следующий раз, фермеры, еще остававшиеся с Марией и Гарви сочли за благо исчезнуть. - Почему, черт побери, вы... - закричал Гарви Марии, - и не закончил начатой фразы. Он хотел сказать "такая бесстрашная", но если он так скажет, это будет означать, что сам-то он не бесстрашен, что он трус... - настроены так решительно? - наконец закончил Гарви. Она в это время как раз копала. У них осталась еще одна, последняя динамитная палочка, и Мария не желала, чтобы этот заряд пропал даром. Она указала на Сьерру. - Мой мальчик там. Если не мы, то кто же их остановит?.. Так, достаточно. Давайте сюда динамит. Он передал динамитную палочку Марии, и она заложила его в вырытую яму, а потом засыпала землей и щебнем. - Хватит! - закричал Гарви. Пора удирать отсюда! - Они находились на противоположной от наступающего врага стороне холма, так, что не могли видеть его. Но Гарви не сомневался, что Новое Братство близко. - Пока рано, - сказала Мария. - Сперва я должна кое-что сделать. - И она зашагала к вершине холма. - Вернитесь! Клянусь, я брошу вас! Эй! Мария даже не оглянулась. Гарви выругался, затем пошел за ней следом. Обмотав ремень вокруг левой руки, Мария вскинула винтовку. Прислонилась к скале. - Там внизу нами было оставлено масло. И мины, - сказала она. - Мы проехали мимо этого места. - Пришлось проехать! Они наседали нам на хвост! - но все равно, что ни делай, что ни говори - все тщетно. На дороге показались мотоциклы. Через минуту-две они будут возле холма. Мария тщательно прицелилась. Выстрелила. - Хорошо, - пробормотала она. Выстрелила снова. - Я справлюсь быстрее, если вы начнете тоже стрелять - сказала она. Гарви подумал, что стрелять в бочку с маслом, находящуюся на расстоянии трехсот ярдов от холма, он не будет. Положив винтовку на обломок скалы, он прицелился в первого из приближающихся мотоциклистов. Выстрелил, снова выстрелил - и снова промазал. Но мотоциклисты замедлили ход, остановились и кинулись искать укрытия в канаве, решив подождать пока подойдет пехота. Мария продолжала стрелять - медленно, тщательно прицеливаясь. - Должно быть готово, - наконец сказала она. - Отходим... Впрочем, зачем торопиться? Они остановились. - Она тоже решила подождать. Гарви сжал кулаки, задышал тяжко. Но Мария права. Им не грозит немедленная опасность. Дорога была сплошь залита машинным маслом, мотоциклистов не видно. На пятно масла, покрывшее дорогу, выскочил третий мотоциклист. Заскользив, он влетел в канаву, мотоциклист закричал. Мария чуть улыбнулась: - Хорошо вы все это придумали. С кольями. Гарви глянул на нее в ужасе. Мария Ванс: благотворительница, деятельность которой высоко ставил сам губернатор, жена банкира, женщина занимающая высокое положение в обществе, член клуба для избранных. А теперь она улыбается от мысли, что человек напоролся на кол. На кол, вымазанный человеческим калом - чтобы рана загноилась... Показался грузовик, подъехал к масляному пятну и остановился. Затем медленно двинулся вперед. Мария всадила ему пулю в ветровое стекло. Грузовик чуть соскользнул к обочине. Мотор его выл, колеса вращались, но он не мог сдвинуться с места. Из-за грузовика показалась вторая машина, попыталась объехать его. Громко взорвалась заложенная на ее пути динамитная мина. Машину охватило пламя. Гарви почувствовал непреодолимое искушение выстрелить на радостях. Кое-что получилось. Это не люди пытались на карачках отползти от горящей машины. Это хищные муравьи. Муравьи, как и их машина горели. Кое-что получилось... Мария и Гарви услышали, как впереди бабахнуло. Затем негромкий свист. И взрыв в двадцати ярдах слева от них. Снова бабахнуло. - В машину! Пора, черт побери! - закричал Гарви. - Да, мне кажется, пора, - согласилась Мария. Второй снаряд мортиры разорвался где-то сзади. Гарви и Мария прыгнули в вездеход и погнали его прочь. Они кричали и смеялись как дети. - Сукин я сын, получилось! - закричал Гарви. Оглянулся на Марию. Ее глаза - как и его - сверкали триумфом. Хорошая у нас получилась команда, подумал Гарви. - Понеслась! - крикнул он. Мария глянула на него непонимающе. - "Монте-Питон и Святой грааль", - пояснил Гарви. - Не приходилось видеть? - Нет. Они мчались возбужденно смеясь. В глубине души Гарви знал, что не такую уж великую они одержали победу, но по сравнению с тем, что творилось до сих пор весь день - это была победа. Безусловно, теперь останавливаться не имело смысла. Остановятся они лишь тогда, когда доедут до следующей линии обороны - до рукава реки Тьюл. Эту линию атакующим преодолеть будет трудно: мосты через реку взорвут. Наверняка, Новому Братству там придется остановиться. Конечно, придется. Потому что за рекой лежит линия холмов, прикрывающих ближние подступы непосредственно к самой Твердыне. Тьюл - главная линия обороны. Проскочив поворот, они въехали в долину Тьюла... Мостов не было. Мосты уже были взорваны. Гарви подъехал к искореженным остаткам моста, уставился на вздувшиеся воды реки. Река - сто футов шириной, глубокая, с быстрым течением. - Эй! - закричал Гарви. На том берегу из бревенчатого блиндажа выглянул один из полицейских Хартмана. - Говорили, что вы погибли! - крикнул он. - Что нам теперь делать? - закричал Гарви. - Что бы нем не пришлось делать, надо это делать быстро, - сказала Мария. - Мы не надолго их обогнали... - Езжайте вверх по реке, - прокричал полицейский. - Мы послали туда отряд. Предупредите тех, кто в отряде, что это именно вы. Не забудьте! - Хорошо, - Гарви развернул вездеход и поехал по проселочной дороге по направлению к Индейской резервации Тьюла. - Включайте радиопередатчик, - сказал он Марии. - Передайте им, что слухи о нашей смерти преувеличены. В полутора милях вверх по течению дорога пересекала реку. С дюжину мужчин с лопатами возились у основания моста. Гарви подъехал к ним с опаской, но они приветственно помахали ему. Вездеход переехал мост и остановился. Люди походили на фермеров, но их кожа была смуглее. Нельзя было заметить, что эти люди на протяжении нескольких месяцев не видели прямого солнечного света. Гарви стало любопытно, а повлиял ли вообще на их организм недостаток витамина Д. Когда вокруг холодно, а небо вечно закрыто тучами - бледные лица - это само собой разумеется. Один из этих людей перестал копать, подошел к вездеходу. - Рэнделл? - Да. Послушайте, буквально вслед за нами должно появиться Новое Братство... - Мы знаем, где они находятся, - сказал мужчина. Алис наблюдает за ними и сообщает нам по радио. Вам придется подняться на Черепахову гору. Поможете ей вести наблюдение. Найдите себе место, откуда просматривается вся долина. Что заметите - сообщите по радио Алис. - Хорошо. Спасибо. Мы рады, что вы на нашей стороне. Индеец ухмыльнулся: - Я так понимаю. что это _в_ы _н_а _н_а_ш_е_й _с_т_о_р_о_н_е_. Удачи! Охватившее Марию и Гарви приподнятое настроение теперь испарилось. Дорога становилась все хуже, ехать было все труднее. Грязь, упавшие сверху валуны, чрезмерно глубокие колеи. Гарви перевел привод вездехода на обе пары колес. По мере подъема становилась видна вся дорога. Были видны и южный рукав Тьюла (а также перекресток и мост, по которому совсем недавно проехали Гарви и Мария) и северный, ведущий к тому, что раньше было озером Саксесс. Рукава Тьюла были разделены горным хребтом. Хребтом, преграждающим доступ к Твердыне. С высоты Гарви и Мария видели линию обороны, организованную отрядами шефа полиции Хартмана. Траншеи, окопы, бревенчатые блиндажи. Долина, идущая вдоль южного рукава Тьюла, была защищена заметно хуже. Не похоже, чтобы ее удалось удержать. Линия обороны была хорошо организована лишь на возвышенностях. Классический пример обороны, не имеющей глубины, подумал Гарви. Врагу нужно прорваться в одном месте, и ничто не остановит армию Нового Братства. И Твердыня падет. Несмотря на сумерки, врага разглядеть было можно. Солдаты Братства были переброшены к реке на грузовиках. И теперь в непосредственной близости от Твердыни горели огромные лагерные костры армии Нового Братства. Костры казались мирными, не таящими угрозы, но Гарви знал, что всю ночь враг будет занят восстановлением мостов. Наконец на горы и холмы опустилась тьма. Стало совсем тихо. - Что ж, сейчас мы ничего разглядеть не можем, - сказал Гарви. - Теперь нам действительно делать нечего. Совсем рядом беспокойно завозилась Мария. В темноте ничего не было видно, лишь ощущалось ее присутствие. Но Гарви совершенно четко осознавал, что его отделяют от нее лишь дюймы. Что до самого рассвета они отрезаны от всего мира. Память начала выкидывать поганые фокусы. Всплыло: за несколько недель до Падения Молота Мария Ванс встречает Гарви и Лоретту у дверей своего дома. Она вся в изумрудах, а ярко-зеленое нарядное платье, казалось, едва достает до пупа. Прическа, уложенная завитками, вообще представляет собой нечто фантастическое. Любезно улыбаясь Мария крепко обняла Гарви и пригласила его и Лоретту в дом. Этот образ, хранящийся в памяти, наложился на тот, что сейчас вырисовывался в темноте, совсем рядом. Молчание становилось каким-то ужасно неловким. - Я о чем-то подумала, - тихо сказал Мария. - Если не о сексе, то лучше скажите прямо сейчас, не откладывая. Мария промолчала. Гарви пододвинулся к ней и притянул ее к себе. Захрустело и затрещало то, чем были набиты многочисленные карманы куртки Марии. Она рассмеялась и сняла с себя куртку. Карманы куртки Гарви тоже оттопыривались - и он тоже снял с себя куртку. А затем ужас прошедшего дня, и несущий опасность завтрашний день, и мучительная агония всего окружающего мира, и гибель, грозящая Твердыне - все оказалось забытым, растворилось в более важном: в неистовом стремлении друг к другу. На полу у ног выросла беспорядочно сброшенная с тела куча одежды. Гарви взял одежду в охапку и запихнул за рулевое колесо. Пассажирское сиденье плохо подходило для занятий любовью, но Гарви и Мария - осторожно и изобретательно - совершали акт. Наконец они нашли наиболее подходящую позу: он полулежал, опершись на сиденье, а она склонив свое лицо к его лицу, стояла на коленях перед ним. И дыхание Гарви касалось лица Марии, а дыхание Марии - его щек. - Я рад, что ты "о чем-то подумала", - когда все кончилось, сказал он. (Ибо не мог сказать, что любит ее.) - Тебе когда-нибудь приходилось заниматься этим в машине раньше? Он порылся в памяти. - Конечно. Я тогда был более проворным. - А мне никогда. - Ну, обычно для этого используют заднее сиденье, но... - Заднее сиденье усыпано битым стеклом, - закончила за него Мария. И она и он непроизвольно напряглись, вспомнив: пуля калибра 0,50, усыпавшие все вокруг осколки стекла. Мария, вычесывающая крохотные осколки из волос Гарви: сам он вел машину, и не мог оторвать руки от рулевого колеса. Но существовал способ забыть обо всем этом. А потом снова - еще раз, тот же самый способ забыть, с тем же самым неистовым пылом. Это не любовь, подумал Гарви. Просто они ищут друг в друге защиты от ужаса, заполнившего весь мир за стенами машины. Они совершали акт - а сами напряженно прислушивались, ожидая возобновления стрельбы. Но прислушиваясь - продолжали. Даже, когда то, чем они занимались, плохо, все равно - хорошо. Еще не рассвело, когда Гарви проснулся. Он был укутан в шерстяное одеяло, взятое в заднего сиденья. Но не мог вспомнить, когда же успел укрыться им. Гарви лежал, бодрствуя, неподвижно, мысли его путались. - Привет, - тихо сказала Мария. - И тебе привет. Я думал ты спишь. - Уже давно не сплю. А ты поспи еще. Гарви попытался уснуть. Но болели перетруженные ночью мышцы. И мучила совесть: она, эта совесть, видимо не знала, что он - вдовец, причем новая его любовь пренебрегла им ради астронавта. Ну и черт с ними со всеми! Но заснуть Гарви не смог. - А, ладно, - сказал он, садясь. - Кажется эту ночь удалось пережить. - Мне пришлось для этого потрудиться меньше, чем тебе. Смех его прозвучал несколько фальшиво. Но... ведь она знает его давным-давно. Мария обернулась к нему: - Не надо беспокоиться насчет Горди. С этим покончено. У него есть другая женщина, и теперь не нужен судья, чтобы объявить, что теперь супруги в разводе. Да и раньше этого, по правде сказать, не требовалось. Но Гарви и не думал о Горди. - Что ты теперь будешь делать? - спросил он. - Когда все это закончится. Если закончится. Мария рассмеялась. - Я не останусь в кухарках. Но спасибо, что благодаря тебе я попала в эту долину. Это намного лучший исход, чем любой другой, которого я могла бы добиться собственными силами. - Она помолчала мгновение, и они услышали крик совы - и визг схваченного ею кролика. - Теперь мир принадлежит мужчинам, - сказала Мария. - Так что, видимо, я просто-напросто выйду замуж за мужчину, занимающего в этом мире видное место. Я и прежде была сучкой, понимающей свое предназначение, и не вижу никаких причин менять в этом плане что-либо. Более того, как никогда раньше существуют причины быть именно такой сучкой. Мускулы в цене. Выйду замуж за вождя. - И кто это будет? Мария хихикнула. - Со вчерашнего дня вождь - ты. Ты - человек, занимающий в этом мире видное место, - она скользнула к Гарви и одной рукой обняла его. Громко рассмеялась. - Почему ты так напрягся? Я тебя настолько пугаю? - Конечно. - Она действительно пугала его. Она рассмеялась снова: - Бедный Гарви. Я точно знаю о чем ты думаешь. Об обязанности. Ты соблазнил девушку и теперь обязан жениться на ней. И ты очень хорошо понимаешь, что не сможешь отказать, если я буду настаивать на этом. Так? - Ее руки гладили его по всему телу. Его жизнь с Лореттой не подготовила Гарви к такого рода схваткам. Он крепко поцеловал ее (ей не запугать Гарви Рэнделла) и длил поцелуй (потому что ему было хорошо, и, черт побери, у Маурин есть ее летун!) пока Мария не вырвалась. - Но на самом деле это мне не подходит, - сказала Мария. - Не беспокойся, Гарви, я за тобой не охочусь. Ничего не получилось бы. Ты слишком хорошо меня знаешь. Не имеет значения, что произошло между нами. Даже если бы мы действительно полюбили друг друга, этот факт всегда бы вызывал у тебя недоумение. Ты бы все размышлял, не сводится ли все у нас к половому акту. Ты бы все ждал, когда мне надоест то, что связывает нас. И мы бы ссорились, и каждый старался бы взять верх над другим... - Мне кажется то же самое. - Так что не морочь себе голову, - сказала Мария. - Мне не нужно тебя женить на себе. Ты меня больше устраиваешь в качестве друга. - Ты права. Я с тобой согласен. И кто же является твоей настоящей целью? - О, я собираюсь выйти замуж за Джорджа Кристофера. Это признание поразило Гарви. - Что?! А он это знает? - Разумеется нет. Он все еще думает, что у него есть шансы заполучить Маурин. Каждый раз, когда у него выпадает случай поговорить со мной, он говорит только о ней. А я слушаю. - Еще бы - ты слушаешь! Но почему ты думаешь, что он не женится на Маурин? - Не говори глупостей. Когда она может выбирать между тобой и Джонни Бейкером? Она никогда не выйдет замуж за Джорджа. Не будь они знакомы с давних пор, не будь он ее первым мужчиной, она бы даже не замечала его. - А меня? - У тебя есть шанс. Но у Бейкера шансов больше. - М-да. Мне кажется, будет глупо спрашивать любишь ли ты Джорджа? - сказал Гарви. Мария пожала плечами. Было темно и Гарви этого не заметил, но почувствовал. - Он будет уверен, что я его люблю, - сказала она. А больше это никого не касается. То, что было сегодня ночью, это не репетиция, Гарви. Это было... нечто иное. Нужный мужчина в нужное время. Я всегда... Скажи, все это время, что мы жили по соседству, тебе никогда не хотелось заглянуть ко мне с определенной целью? Когда Лоретты не было дома, а Горди находился в банке? - Хотелось. Но я этому искушению не поддавался. - Ладно. Ничего бы у тебя на вышло, но я никак не могла понять, почему ты ни разу не попытался. Ладно. Теперь давай немножко поспим, - Мария отвернулась от Гарви и закуталась в одеяло. Бедный Джордж, подумал Гарви. Нет. Не так, счастливый Джордж. Если б я не знал ее так хорошо... Эк меня соблазняет. Джордж, черт побери, ты этого не знаешь, но тебя, пожалуй, можно назвать счастливчиком. Счастливчик - если ты до этого доживешь. Если доживет Мария! Рассвет. Красное пятно над Сьеррой. Порывами дует ветер. Над морем Сан-Иоаквин поднимается туман. Когда солнце взошло уже высоко, стало видно: за ночь через реку переправилось около ста солдат Нового Братства. Они сконцентрировались возле озера Саксесс, и теперь продвигались в обратном направлении, к разрушенному мосту. Сметая по пути защитников Твердыни. Начали стрелять мортиры Братства, принуждая обороняющихся отступать вглубь долины за холмы. Отступали в порядке, но безостановочно. - К полудню Братство очистит от нас всю долину, - сказал Гарви Марии. - Я думал... я _н_а_д_е_я_л_с_я_, они продержаться дольше. Но, по крайней мере, они не бегут, словно кролики. Мария кивнула, продолжая передавать по радио о передвижениях врага. Впрочем, кроме как передавать, ей больше ничего не оставалось. Радио донесло голос Алис. Голос звучал испуганно. Тем не менее, она просила передавать сообщения и дальше. Бесполезно, подумал Гарви. Ничего не выйдет. Он принялся рассматривать карту, выискивая не выводящий в расположение врага путь к Сьерре. Или путь, не выводящий туда, где враг скоро будет. - Они восстанавливают мост, - сообщила Мария. - Доставили к нему огромные стволы. И многие сотни людей для их переноски и укладки. - Сколько осталось времени до того, как грузовики смогут пересечь реку? - спросила Алис. - Не более часа. - Будьте наготове, ждите. Мне нужно передать эти сведения мистеру Харди, - сказала Алис. Радио замолчало. - Ничего не выйдет, - сказал Гарви. Попытался улыбнуться. - Похоже, что в конечном итоге нам с тобой друг от друга никуда не деться. Может быть, нам удастся уйти в горы. Разыщем там наших мальчиков. Надеюсь, мне не придется драться за тебя с Горди... - Заткнись. Веди наблюдение, - оборвала Мария. Вид у нее был ужасно напуганный - и винить ее Гарви за это не мог. Мост был восстановлен чуть более, чем за час. Затем по нему хлынул поток грузовиков - впереди пикапы с пулеметами. Переехав мост, грузовики покатили по дорогам во всех направлениях. Часть грузовиков волокли мортиры - для них уже рылись огневые позиции. Армия Братства начала заполнять долину, устремилась к холмам, подавляя любые попытки сопротивления. Времени у врага хватало, а когда настанет ночь, наступать будет еще легче. Солдаты Братства смогут просочиться сквозь линию холмов и двинуться к Твердыне. День становился жарче - но только не для Гарви с Марией. Ветер, дующий с моря Сан-Иоаквин, нес с собой холод с Сьерры. Враг продвигался вперед. Наступил полдень и солдаты Братства уже пересекли всю долину, начали карабкаться на холмы - туда, где находилась последняя линия обороны. - Будьте наготове, ждите, - сказала Алис. Голос ее звучал возбужденно. Страха в нем не чувствовалось. - Чего ждать? - спросил Гарви. - Ведите наблюдение и сообщайте об увиденном, - сказала Алис. - Для этого вы там и находитесь. Я не могу увидеть... На дальнем холме что-то происходило. К вершине подволокли какой-то большой предмет, походивший на автомобиль. "Автомобиль" перетащили через вершину, и он покатился в ста ярдах от восстановленного моста. "Автомобиль" стоял, в течении полуминуты ничего не происходило... И "автомобиль" взорвался. Огромное облако вырвалось из него и понеслось, подхваченное ветром к мосту. Перенеслось через мост, накрыв автомашины, сгрудившиеся перед въездом через него. И по всей линии холмов через вершины неуклюже перевалились такие же "автомобили" - и замедленно катились вниз по склонам. И еще волокли тяжелые рамы, снабженные длинными рычагами, мечущими крошечные черные снаряды. Снаряды - точки летели по напоминающей дугу траектории. - Катапульты! - завопил Гарви. Это действительно были катапульты. Гарви не знал как их приводят в действие. С помощью нейлоновых веревок, видимо. Карфагенские женщины жертвовали на канаты для катапульт свои волосы... Дальность стрельбы катапульт была невелика, но большой дальности и не требовалось. Катапульты выбрасывали снаряды, которые при столкновении с землей взрывались, выбрасывая клубы желтого дыма. Ветер разносил дым по всей долине, и дым окутывал наступающего врага... Солдаты Нового Братства завизжали в панике. Они бросали оружие, бежали, выли от боли, рвали на себе одежду, кидались в реку - и их уносил поток. Они пытались перебраться через мост обратно. А с холмов все гремели винтовочные выстрелы - по бегущим. Катапульты беспрерывно выбрасывали снаряды, и снаряды взрывались, увеличивая своим содержимым смертоносное желтое облако. Гарви орал в микрофон, и голос не повиновался ему. - Они бегут! Они гибнут! Господи Боже, там их полегло, должно быть, полтысячи! - Что делают те, кто остался на том берегу? - голос Алис Кокс, но конечно, она лишь передала вопрос Эла Хардли. - Они садятся в грузовики. - А как обстоят дела с их орудиями? Орудия они с собой увозят? - Да. Часть мортир они не успели переправить на наш берег... Я вижу едет одна из их машин, - Гарви передернуло. Пикап забитый орущими в ужасе людьми, на скорости влетел на мост. Помчался, не замедляя ходу по мосту, сбрасывая бегущих в воду. И не остановился, чтобы подобрать тех, кто был им сбит. - В этой машине раньше были установлены два пулемета, - сообщил Гарви, - похоже их выкинули. Облако газа покрыло не всю долину, части солдат Нового Братства удалось бежать. Многие, чтобы легче было бежать, бросили свое оружие. Но были и другие. Они не паниковали, отходили осмотрительно, увозя с собой орудия. Две мортиры были увезены до того, как катапульты приблизились на достаточное расстояние, чтобы перекрыть путь отступления. Гарви мрачным голосом сообщал об участках, не затронутых газовой контратакой. И наблюдал как через считанные минуты на этих участках начинали взрываться снаряды катапульт. - Что-то происходит вверх по реке, - крикнул Гарви. - Я не могу разглядеть... - Пусть это не вызывает у вас беспокойства. Дорога, ведущая к резервации, свободна от газа? - спросила Алис. - Подождите секунду... Да, свободна. - Продолжайте вести наблюдение. Буквально через несколько минут на этой дороге показались грузовики. В кузовах - индейцы Толлмена и фермеры. Гарви показалось, что в одном грузовике он разглядел Джорджа Кристофера. Грузовики ревели, преследуя убегающего врага. Но на перекрестке за вершиной холма им пришлось остановиться. Настала очередь защитников Твердыни развертываться цепью, нащупывать слабые места в обороне противника, сметать его со своего пути. Долина внизу превратилась в чужой и враждебный мир. Воздух приобрел желтоватый оттенок, он сделался смертельным для любого человека, не имеющего противогаза. Местная, еще не погибшая живность, глядела в ужасе на людей, медленно передвигающихся на четвереньках или ползком на животе. Некоторые из людей еще не выпускали из рук своих смертельных металлических жал. Движения людей становились все более вялыми. Большинство, казалось, впало в спячку, и лишь некоторые продолжали двигаться. Они ползли, словно змеи, и за ними оставались красные полосы. Они корчились - будто извивались по-гадючьи - и медленно ползли к реке. Рыбы в реке необычайно быстро метались, а затем внезапно замирали, и их, растопыривших плавники, уносило течением. Когда наступила тьма, над мертвой, опустошенной долиной воцарилась тишина. ПОСЛЕДСТВИЯ С Дальнего Востока я вынес одно, одно-единственное. И я сообщаю вам то, чему научил меня Дальний Восток. Эта мысль записана красными чернилами на всех полях сражений от Австралии до Токио: "Победу ничем не заменишь". Генерал армии Дуглас Макартур. Было очень темно, ничего не видно. Со Сьерры дул холодный ветер. Гарви обернулся к Марии. - Победа! - Да! Нам удалось! Боже мой, Гарви, мы спасены! - Было слишком темно, чтобы увидеть ее лицо, но Гарви знал, что она улыбается как идиотка. Он врубил двигатель вездехода. Алис передала ему, что он может покинуть долину, но от шоссе лучше держаться подальше. Придется добираться до Твердыни по покрытой грязью проселочной дороге. Гарви выжал сцепление и осторожно повел машину вперед. В свете фар дорога казалась гладкой