яли на поле. Строители Золотого Кольца оставили углы только там, где их не было видно. Комната отдыха выглядела просторной, намного просторнее, чем была на самом деле. Стены были отделаны золотым и темно-синим. Антиперегрузочные кресла убирались в стену, освобождая место для бара, небольшой танцплощадки и компактного казино. Обеденные столы аккуратно и автоматически поднимались из покрытого ковром пола и переворачивались, показывая темную поверхность искусственного дуба. Передняя стена представляла собой гигантский стереоэкран. Когда уровень воды в топливных баках становился достаточно низким, холл перед комнатой отдыха превращался в бассейн. Кзанол был несколько озадачен планировкой, пока не понял, что двигатель находится в нижней части корабля. Воздушно-реактивные двигатели поднимут корабль на безопасную высоту, но после этого реактивный двигатель будет сообщать корпусу ускорение вверх, а не вперед. Корабль использовал воду вместо жидкого водорода не потому, что пассажиры не могли обойтись без бассейна, а потому, что воду было безопаснее перевозить, и она обеспечивала резервный запас кислорода. Каюты показались Кзанолу чудесами миниатюризации. Здесь есть идеи, думал Кзанол, которые можно будет использовать, вернувшись в цивилизованный мир. Он уселся в одно из антиперегрузочных кресел в комнате отдыха и стал просматривать литературу, вложенную в их спинки. Первое же, на что наткнулся Кзанол, была прекрасная цветная фотография Сатурна, вид с главного танцевального яруса отеля Титан. Конечно же, Кзанол сразу узнал его. Он начал нетерпеливо задавать вопросы людям вокруг. Правда потрясла его. Кзанол-Гринберг задохнулся, и его щит телепатической защиты с лязгом поднялся. Масней не был столь удачлив. Он пронзительно закричал, сжал голову и снова закричал. В Топеке, на расстоянии тридцати миль, особенно чувствительные люди тоже услышали вопль ярости, горя и отчаяния. В госпитале Меннингера девушка, парализованная уже четыре года, заставила дряблые мышцы ног поддерживать ее в вертикальном положении, пока она озиралась вокруг. Кому-то нужна была помощь, кому-то нужна была ее помощь. Лукас Гарнер задохнулся и резко остановил кресло. Окруженный пешеходами, которые вели себя так, будто их мучили сильные головные боли, Гарнер прислушался. Во всем этом волнении должна быть информация! Но Гарнер ничего не узнал. Он чувствовал, что ощущение потери становится его собственным, лишая его желания жить, пока, наконец, не ощутил, что тонет в черном водовороте. - Тебе не больно, - сказал Кзанол-Гринберг спокойным, уверенным, очень громким голосом. Эта громкость должна была заглушить крик Маснея. - Ты чувствуешь это, но тебе не больно. Несмотря ни на что, ты ощущаешь себя невероятно смелым, более смелым, чем когда-либо в своей жизни. Масней перестал кричать, но его лицо было искажено гримасой страдания. - Хорошо, - сказал Кзанол-Гринберг. - Спи. Он дотронулся до лица Маснея кончиками пальцев. Масней обмяк. Машина продолжала невесомо скользить над бетоном, двигаясь не воздушной подушке по направлению к цилиндрической раковине Лейзи-Восемь-3. Кзанол-Гринберг позволил машине двигаться самой, потому что не мог управлять ею с заднего сидения, а Масней был не в состоянии помочь. Мысленный вопль оборвался. Кзанол-Гринберг положил руку на плечо Маснея и сказал: - Останови машину, Ллойд. Масней подчинился без малейшего признака паники, физической или умственной. Машина мягко приземлилась в двух ярдах от обшивки гигантского колониального корабля. - Спи, - сказал Кзанол-Гринберг, и Масней заснул. Возможно, это пойдет ему на пользу. Масней все еще был под гипнозом, а когда он проснется, гипноз будет еще более глубоким. Что касается Кзанола-Гринберга, он знал, чего хочет. Разве что отдохнуть и подумать. И еда ему бы тоже не повредила, решил он. Кзанол-Гринберг узнал разум, который выплеснул свою боль на половину Канзаса, и ему требовалось время, чтобы понять, что он, Кзанол-Гринберг - не Кзанол, не тринт, не повелитель мироздания. Все ближе и ближе слышался рев, похожий на рев взорвавшегося реактора. Кзанол-Гринберг увидел, как над бетоном расстилается и постепенно исчезает волна пылающего дыма. Он не мог даже представить, что это. Кзанол-Гринберг осторожно опустил свой умственный щит и - понял: _Настоящий Кзанол отправился за вторым костюмом_. Корабли, границы и Родильный Астероид - по этому вы можете узнать Мир Кольцо. Столетие назад, когда на Кольце появились первые поселения, на кораблях использовались ионные двигатели, атомные батареи и химические маневровые двигатели. Теперь все корабли использовали реакторные трубки, основанные на методе, заставляющем внутреннюю поверхность хрустально-цинковой трубки отражать основные формы энергии и вещества. Компактный преобразователь заменил резервуары с воздухом и гидропоникой, по крайней мере, во время месячных перелетов, хотя на межзвездных колониальных кораблях по-прежнему приходилось строить продовольственные заводы. Корабли стали меньше, более надежными, более маневренными и дешевыми, гораздо более быстрыми. Их, определенно, стало намного больше. У Кольца имелись десятки тысяч кораблей и... миллионы телескопов. На каждом корабле находится, по крайней мере, один. Телескопы на Троянском астероиде наблюдают за звездами, и Земля покупает эти фильмы, расплачиваясь зерном, водой и готовыми продуктами, потому что телескопы Земли расположены слишком близко к Солнцу, чтобы избежать помех, вызванных искривлением гравитационного поля и солнечным ветром. Еще телескопы наблюдают Землю и Луну, и эти фильмы засекречены. Телескопы следят и друг за другом, корректируя орбиту каждого важного астероида, когда планеты сталкивают его с курса. Родильный Астероид уникален. Первые исследователи наткнулись на почти цилиндрическую глыбу, состоящую из сплошного железно-никелевого сплава, длиной в двадцать две мили и в милю шириной. Она вращалась недалеко от Цереры. Разведчики нанесли на карту ее орбиту и нарекли С-2376. Шестьдесят лет спустя пришли рабочие и привезли с собой план. Они пробурили отверстие вдоль оси астероида, наполнили его пластиковыми мешками с водой и заткнули с обеих сторон. Твердо-топливные реактивные двигатели заставили С-2376 вращаться вокруг своей оси. Пока астероид крутился, солнечные зеркала купали его в свете, медленно расплавляя от поверхности к центру. После того, как вода перестала взрываться и камень остыл, рабочие получили цилиндрический железно-никелевый пузырь двадцать миль в длину и шесть в диаметре. Это уже тогда было дорого. Теперь еще дороже. Пузырь постоянно искусственно вращали, чтобы обеспечить половину тяготения, его наполнили воздухом, дорогостоящей водой, сверху присыпали смесью из распыленных каменных метеоритных осколков и пыли, засеянной специально отобранными бактериями. Небольшой холм в центре создал озеро в виде обручального кольца, которое теперь окружало небольшой, вывернутый наизнанку мир. На полюсах астероида были установлены тенты в милю шириной, защищавшие их от света, так, чтобы там конденсировался снег, падал под собственным весом, таял и стекал к озеру ручейками. Для завершения этого проекта потребовалась четверть века. Тридцать пять лет назад Родильный Астероид освободил Мир Кольцо от самой важной, буквально пуповинной связи с Землей. Женщины не могут рожать в невесомости. Родильный, с его двумястами квадратными милями полезной площади, мог свободно вмещать сто тысяч человек, и однажды так и будет. Но пока население Кольца составляет всего восемьдесят тысяч человек. Родильный насчитывает приблизительно двадцать тысяч, в основном женщин, в основном временно, в основном беременных. Ларс держал морковку в одной руке и ручку киноаппарата в другой. Он прокручивал шестичасовой фильм таким образом, что катушка закончилась бы за 15 минут. Фильм был снят одной из камер Эроса, нацеленных на Землю. Большую часть следующей недели Эрос будет ближайшим к Земле астероидом. Пленки будут поступать одна за одной. Внезапно Ларс перестал жевать. Его рука медленно двинулась в обратную сторону, пленка прокрутилась немного назад. Остановилась. Вот оно. Один кадр засвечен почти до краев. Ларс перенес пленку на более мощный аппарат и стал прокручивать ее медленно, вернувшись на несколько кадров назад. Дважды он использовал увеличитель. Наконец пробормотал: "Идиоты". Ларс пересек комнату и попытался найти Цереру с помощью мазера. Дежурный нацепил наушники с видом человека, теряющего терпение. Он слушал молча, зная, что источник находится на расстоянии световых минут. Когда сообщение стало повторяться, дежурный ткнул кнопку и сказал: - Джерри, найди Эрос и передай следующее. - Записываю... - Спасибо, Эрос. - Ваше сообщение полностью принято. Мы выйдем прямо на него, Ларс. У меня для тебя есть новости. Врач говорит, что через семь месяцев ты станешь отцом здоровых девочек-близнецов. Повторяю, девочек-близнецов... Аккуратно, не спуская пальцев с кнопок вспомогательных реактивных двигателей. Лит Шефер завел корабль в док на полюсе Родильного. Церера, постоянно находящаяся на тридцать миль ниже Родильного, была валуном, изрытым гигантскими ямами и испещренным пузырями гибкого прозрачного пластика. Лит немного отдохнул - стыковка всегда давалась с трудом, к тому же вращение Родильного было неустойчивым, даже на оси. Затем он выбрался из люка и спрыгнул. Он приземлился на сетку, натянутую над ближайшей из десяти служебных шлюзовых камер, спустился, как паук, к стальной двери, и вполз внутрь. Десять минут спустя, пройдя еще дюжину дверей, Лит добрался до раздевалки. Раздевалкой ему служил шкафчик с меткой. Туда он и сложил свой костюм и снаряжение, обнажив гигантскую, худощавую фигуру, темные волосы и красно-коричневый загар, исключительно на руках и лице. Лит купил в автомате тонкий комбинезон. Лит и Марда были одними из нескольких сотен жителей Кольца, которые не стали нудистами в до предела упрощенной обстановке. Последняя дверь позволила Литу выйти за тепловой экран. Он все еще находился в невесомости. Лифт одним прыжком доставил его на четыре мили вниз, туда, где Лит мог получить трехколесный мотороллер. Даже постоянные жители Кольца не могли удерживать двухколесный в вертикальном положении из-за изменяющейся силы Кориолиса. Мотороллер съехал по крутому склону, который переходил во вспаханные поля, оранжереи с работающими сельхозмашинами, леса, реки и разбросанные коттеджи. Через десять минут Лит был дома. Нет, не совсем дома. Их домик был арендован у так называемого правительства Кольца. Дом жителя Кольца - внутри его скафандра. Но когда внутри домика ждала Марда - темная, крупная, у которой только что стали появляться признаки беременности, - он чувствовал, что возвращается домой. Потом Лит вспомнил о предстоящем разговоре. Мгновение он колебался, намеренно расслабляясь, прежде чем позвонить. Вжик - дверь исчезла. Они стояли друг против друга. - Лит, - сказала Марда спокойно, ничуть не удивившись. Потом: - Тебе звонили. - Тогда я сперва займусь этим звонком. На Кольце, как на Земле, уединенность считалась редкой и ценной вещью. Телефонная будка представляла собой прозрачную звуконепроницаемую призму. Лит еще раз украдкой глянул на Марду, прежде чем ответить на звонок. Она выглядела взволнованной и решительной. - Привет, Каттер. Что нового? - Привет, Лит. Потому и звоню, - сказал дежурный на Церере. Голос Каттера, как обычно, ничего не выражал. Как и его внешность. Каттер отлично смотрелся бы, выдавая билеты или марки из-за решетчатого окошка. - Ларс Стиллер только что звонил. Один из специальных кораблей для свадебных путешествий на Титан только что стартовал с Земли, не предупредив нас. Комментарии? - Комментарии? Эти безмозглые... Транспортная проблема в космосе означала больше, чем просто столкновение космических кораблей. Два корабля еще никогда не сталкивались, но люди погибали, когда, их корабли проходили через выхлопы реактивного двигателя. Транспортный контроль с помощью телескопов, радиопередач, наблюдения за звездами и астероидами - все это могло пойти насмарку из-за одного неосторожного пилота. - И я сказал то же самое, Лит. Что мы будем делать, повернем их обратно? - О, Каттер, почему бы тебе не отправиться на Землю и не основать собственное правительство? - Лит сильно потер виски обеими руками, снимая напряжение. - Но как мы можем развернуть тридцать молодоженов, каждый из которых мультимиллионер? Ситуация сейчас напряженная. Хочешь начать Последнюю Войну? - Думаю, нет. Сожалею насчет Марды. Что с ней? - Она прилетела сюда поздновато. Ребенок развивается слишком быстро. - Чертовски досадно. - Да. - Так что делать с молодоженами? Лит попытался отогнать тягостные мысли. - Назначь кого-нибудь следить и передавать курс свадебного. Потом выпиши большой счет за услуги и отправь на Титан Энтерпрайзиз - Земля. Если они не оплатят его через две недели, мы пошлем копию в ООН и потребуем санкций. - Годится. Пока, Лит. Зачатый в невесомости и проведший в невесомости почти три месяца ребенок рос слишком быстро. Это вопрос, который может разрушить их брак: разрешить ли автодоку сделать сейчас аборт? Или подождать, замедлить развитие ребенка при помощи соответствующих гормональных инъекций и надеяться, что он не родится каким-нибудь монстром? Но такой надежды почти не было. У Лита появилось ощущение, что он тонет. Неимоверным усилием воли он заставил себя говорить спокойно. - У нас еще будут дети, Марда. - Будут? Слишком велик риск, что я снова попаду на Родильный, когда будет уже поздно. О, Лит, давай подождем, пока не будем уверены. Со времени последней проверки автодока прошло уже три месяца. Но сейчас Лит не мог ей этого сказать. Ни сейчас, ни позже. Вместо этого проговорил: - Марда, автодок уверен, и доктор Сайропопулос уверен. Я скажу тебе, о чем я подумал. Мы можем снимать домик где-то здесь, на Родильном, пока ты снова не забеременеешь. Так уже делали. Разумеется, это дорого... Зазвонил телефон. - Да, - рявкнул он. - Каттер, что еще случилось? - Две вещи. Подготовься, возьми себя в руки. - Давай. - Первое. Свадебный направляется не на Титан. Похоже, он держит курс в направлении Нептуна. - Но... Выкладывай лучше все сразу. - С базы в Топеке только что стартовал военный корабль. Он преследует свадебный, но Земля и на этот раз с нами не связалась! - Более чем интересно. Сколько свадебный уже в пути? - Полтора часа. Он еще не достиг поворотного пункта, но, конечно, может направляться к любой группе астероидов. - О, просто великолепно! - Лит на мгновение закрыл глаза. - Выглядит так, будто у свадебного какие-то неполадки, а другой корабль пытается прийти ему на помощь. Могло что-нибудь выйти из строя в системе жизнеобеспечения? - Не думаю. Не на Золотом Кольце. У свадебного аварийная система на системе. Но ты послушай самое интересное. - Валяй. - Военный корабль стартовал с поля на реактивном двигателе. - Тогда... - Был только один мыслимый ответ. Лит рассмеялся. - Кто-то угнал его! Каттер тонко улыбнулся. - Точно. Опять же, будем мы их разворачивать? - Конечно, нет. Во-первых, если мы пригрозим, что будем стрелять, может случиться так, что нам действительно придется это сделать. Во-вторых, Земля очень обидчива, когда речь идет о ее правах в космосе. В-третьих, это их проблема и их корабли. В-четвертых, я хочу посмотреть, что будет дальше. У тебя есть какие-нибудь соображения, Каттер? - Я думаю, что украдены оба корабля. - Каттер все еще улыбался. - Нет, нет. Слишком невероятно. Военный корабль угнали, а свадебный, должно быть, захвачен. Мы скоро будем свидетелями первого случая космического пиратства! - О-о! Пятнадцать пар со всеми своими драгоценностями плюс, ух, выкуп... знаешь, я думаю, ты прав! - и Лит Шефер стал первым человеком за многие годы, услышавшим как Каттер открыто смеется. На исходе августа Канзас напоминал паровую ванну. В городе, под температурным зонтиком, была прохладная, немного ветреная осень. Но когда кресло Люка Гарнера преодолело неосязаемый барьер между Прохладой и Жарой, воздух опалил его, как дыхание Ада! С этого места Люк ехал на максимальной скорости, стремясь поскорее попасть в госпиталь с кондиционированным воздухом и не особенно заботясь о том, что его кресло может разбиться. Люк притормозил на контрольно-пропускном пункте космопорта, мгновенно был пропущен и пронесся по бетону, как снаряд, выпущенный из катапульты. Госпиталь возвышался на краю огромного посадочного поля, как кусок швейцарского сыра, острым углом указывая внутрь. Гарнер все же успел въехать внутрь прежде, чем его накрыл бы солнечный удар. Очередь перед лифтом была безнадежно длинной, а кресло Гарнера довольно массивным, он один занял бы весь лифт. А люди теперь уже не были чрезмерно вежливыми со стариками. Слишком много стало стариков. Гарнер глубоко вдохнул прохладный воздух и выехал из госпиталя. Оказавшись на улице, он нащупал пепельницу на левой ручке своего кресла. Гул мотора перешел в рев, и внезапно мотор перестал быть устройством для наземного передвижения. Видел бы его сейчас Масней! Шесть лет назад Масней бессовестно приказал ему избавиться от нелегального мощного стартового двигателя, пригрозив посадить Люка в тюрьму за использование летательного аппарата с ручным управлением. Чего не сделаешь для друга, рассудил Гарнер, и спрятал панель управления под пепельницей. Земля удалялась. Стена здания уносилась вниз: шестьдесят этажей. С такой высоты ему стали видны шрамы, оставленные Гринбергом и Маснеем. Волнообразное пламя, вырвавшееся из реактивного двигателя, расплескало расплавленный бетон во все стороны; оставило огромные кратеры и замысловатые канавки, похожие на следы земляного червя; задело вход в пассажирский тоннель, превратив его в ручьи расплавленного металла, стекающие по ступеням. Люди и машины теперь были заняты уборкой всего этого. Под ним был солярий. Люк посадил кресло на крышу и покатил к лифту мимо перепуганных пациентов, принимавших солнечные ванны. По пути вниз лифт был совершенно пустым. Гарнер вышел на пятьдесят втором этаже и показал дежурной сестре удостоверение. Они все были в одной палате. Мидей, Сандлер, Бузин, Катц... всего двадцать восемь человек, ближе всех оказавшихся к Кзанолу, когда он выплеснул свой гнев. Семеро находились в пластиковых коконах. Пришелец забыл приказать им укрыться, и они попали в воздушный поток во время старта. "Золотого Кольца". Остальные спали искусственным сном. Иногда их лица искажались, видимо, жестокими сновидениями. - Я - Джим Скаруорд, - сказал белокурый круглолицый человек в форме медперсонала. - Я о вас слышал, мистер Гарнер, могу я вам чем-нибудь помочь? Гарнер указал глазами на ряд лечебных камер. - Сможет ли кто-нибудь из этих людей перенести дозу скополамина? Возможно, они располагают информацией, которая мне необходима. - Скоп? Не думаю. Мистер Гарнер, что с ними случилось? В колледже я немного изучал психиатрию, но никогда не видел ничего подобного. Это не уход от реальности, это не прямой или извращенный страх... Они в отчаянии, но не так, как другие люди. - Мне сообщили, что они стали такими в результате контакта с инопланетянином. Если бы вы рассказали мне об этом подробнее, у меня было бы больше шансов вылечить их. - Вы правы. Вот, что я знаю, - сказал Гарнер. И рассказал доктору все, что случилось после того, как статуя была поднята из океана. Доктор слушал молча. - Тогда он не просто телепат, - сказал он, когда Гарнер закончил. - Этот пришелец может управлять умами. Но что такое он мог им приказать, что вызвало бы подобный стресс? - Врач указал на ряд спящих пациентов. - Ничего. Не думаю, что он тогда отдавал приказания. Пришелец просто получил адский шок и стал переживать во всеуслышание. - Люк уронил массивную руку на плечо доктора, Скаруорд вздрогнул, удивившись ее тяжести. - Теперь, когда они очнутся, я в первую очередь выясню, кем они себя считают. Собой? Или пришельцем? Инопланетянин мог наложить на их разум свою эмоциональную модель или даже память. - Я, лично и как официальное лицо, хочу знать, почему Гринберг и пришелец раздельно угнали космические корабли. Они же должны знать, что это межпланетные корабли, а не межзвездные колониальные ракеты. Или где-то в солнечной системе есть инопланетная база? Какова их цель? Возможно, мы сможем решить обе проблемы сразу, доктор Скаруорд. - Да, - медленно проговорил Скаруорд. - Может, вы и правы. Дайте мне один час на то, чтобы найти, у кого из них самое сильное сердце. Люк всегда держал книги в отделении для перчаток. При его профессии ему приходилось много ждать. Артур Катц, квалифицированный помощник пилота реактивных кораблей (типов C, D и X-1), выгнулся и забился, словно в эпилептическом припадке. Его руки бессмысленно молотили воздух. Из груди рвались нечленораздельные звуки. - Это займет несколько минут, - сказал Скаруорд. - Катц уже не под наркозом, но проснуться он должен естественно. Гарнер кивнул. Он внимательно изучал лежащего перед ним человека, при этом глаза его сузились, а губы были слегка сжаты. Как будто Гарнер рассматривал незнакомую собаку, размышляя, собирается ли она лизнуть его в лицо или перегрызть горло. Катц открыл глаза. Они округлились, затем крепко сжались в отчаянии. Потом Катц снова осторожно открыл их. Он закричал и опять бессмысленно замотал руками. И стал задыхаться. На это было страшно смотреть. Как только ему удавалось восстановить дыхание, Катц принимался ловить воздух ртом и снова начинал задыхаться. Он был до смерти напуган и, подумал Гарнер, в основном не тем, что может задохнуться. Скаруорд нажал кнопку, и автодок Катца впрыснул ему в легкие успокаивающее средство. Катц расслабился и глубоко задышал. Скаруорд снова усыпил его. Неожиданно Гарнер спросил: - Кто-нибудь из них хоть чуть-чуть обладает парапсихическими способностями? Арнольд Диллер, контролер реактивных двигателей (всех общепринятых типов) глубоко вздохнул и начал мотать головой взад - вперед. Не мягко. Казалось, он пытается сломать себе шею. - Мне бы хотелось найти кого-нибудь с высоким телепатическим уровнем, - сказал Гарнер. Между ладонями он машинально раскрошил сигарету. - У него был бы лучший шанс. Посмотри на беднягу! Скаруорд сказал: - У него всего лишь жалкий человеческий дар предвидения. Если бы Диллер на что-то годился, он бы убегал вместо того, чтобы прятаться, когда пришелец взорвался. Как это могло защитить его от телепатии? Он... - Скаруорд толкнул Гарнера под руку, чтобы тот замолчал. - Диллер! - сказал Скаруорд властно. Диллер перестал трясти головой и посмотрел на них. - Вы меня понимаете, Диллер? Диллер открыл было рот для ответа и стал задыхаться. Потом он закрыл рот и кивнул, тяжело дыша носом. - Меня зовут Скаруорд, я - ваш врач. - Он помедлил, как бы сомневаясь. - Вы - Арнольд Диллер, не так ли? - Да. - Голос был хриплым, неустойчивым, как будто им давно не пользовались. Что-то внутри Гарнера расслабилось, он заметил, что у него полная рука табака, и стряхнул его. - Как вы себя чувствуете? - Ужасно. Мне хочется неправильно дышать, неправильно говорить. Мне можно закурить? Гарнер протянул ему зажженную сигарету. Голос Диллера зазвучал лучше, более внятно: - Это было странно. Я пытался заставить вас дать мне сигарету. И когда вы просто сидели, я сходил от этого с ума. - Он нахмурился. - Скажите, как, я вообще попал к врачу - человеку? - То, что с вами произошло, не было введено в программу автодока, - беспечно сказал Скаруорд. - Хорошо, что вам пришло в голову спрятаться. Другие оказались ближе. Они в гораздо худшем состоянии. Ваша сила предвидения действует? - Она мне ничего не говорит. Я все равно никогда не могу на нее рассчитывать. Почему?.. - Ну, поэтому я вас и выбрал. Я думал, если вы ее лишились, вы, может быть, свыклись с мыслью, что вы - некий пришелец. - Некий... - Диллер стал задыхаться. На какое-то мгновение он совсем перестал дышать, потом медленно возобновил дыхание через раздувавшиеся ноздри. - Я помню, - сказал он. - Я видел нечто, идущее по полю с толпой людей, еще подумал, что бы это могло быть? Потом в моей голове помутилось. Я больше не ждал. Я просто побежал, как ненормальный, и оказался позади какого-то здания. Что-то, происходившее у меня в голове, мучило меня. Я хотел подойти к нему поближе, но знал, что это неправильно, и еще я думал, не схожу ли я с ума, а потом а-а-а... - Диллер замолчал и сглотнул, его глаза обезумели от страха, и он опять задохнулся. - Все в порядке, Диллер, все в порядке, - повторял Скаруорд. Дыхание Диллера пришло в норму, но говорить он не мог. Скаруорд сказал: - Я бы хотел представить мистера Гарнера из Технологической полиции ООН. Диллер вежливо кивнул, но не проявил особенного интереса. Тогда Гарнер сказал: - Мы хотим поймать этого пришельца, пока он не принес еще большего вреда. Если вы не возражаете... Мне кажется, вы можете располагать информацией, которой у нас нет. Диллер кивнул. - Примерно через пять минут после того, как этот телепатический взрыв накрыл вас, пришелец стартовал в открытый космос. Час спустя за ним последовал человек, у которого есть причина думать, что он - этот пришелец. У этого человека неверные воспоминания. Оба держат курс в одном направлении. У них есть какая-то цель. Не могли бы вы сказать мне, что это? - Нет, - сказал Диллер. - Вы могли получить что-то при этом умственном взрыве. Пожалуйста, постарайтесь вспомнить, Диллер. - Я ничего не помню, Гарнер. - Но... - Ты, старый дурак! Ты что думаешь, я хочу задохнуться насмерть? Каждый раз, когда я вспоминаю о том, что случилось, я начинаю задыхаться! Я и думать начинаю по-чужому, все выглядит незнакомым. Я чувствую себя окруженным врагами. Но, что хуже всего, я становлюсь таким подавленным! Нет. Я ничего не помню. Убирайтесь. Гарнер вздохнул и демонстративно положил руки на рычаги управления креслом. - Если вы передумаете... - Я не передумаю. Так что незачем возвращаться. - Я и не смогу. Я отправлюсь за ними. - В космическом корабле? Вы? - Мне придется, - сказал Гарнер. Однако он непроизвольно глянул на свои скрещенные ноги... скрещенные утром, руками. - Мне придется, - повторил он. - Никто не знает, до чего хотят добраться эти двое, но это, должно быть, что-то очень ценное. Уж очень они стараются получить его. Может быть, это оружие или сигнальное устройство для связи с их планетой... Кресло загудело. - Полминуты, - сказал Диллер. Гарнер выключил мотор и стал ждать. Диллер откинулся и посмотрел в потолок. Его лицо стало меняться. Теперь это было уже не лицо - зеркало души, а беспорядочное подергивание мышц на голове. Дыхание Диллера снова нарушилось. "Наконец Диллер поднял глаза, начал говорить и запнулся. Он прочистил горло и начал снова. - Усилитель. У этого... ублюдка... усилитель, спрятанный на восьмой планете. - Отлично! А что он усиливает? Диллер стал задыхаться. - Ладно, - сказал Гарнер. - Думаю, я знаю. Кресло стремительно выкатилось из комнаты. - Они оба напуганы, - сказал Люк. - Направляются к Нептуну, причем ваш муж на полтора часа сзади. - Но разве вы никого не пошлете за ними? - умоляла Джуди. - Он не отвечает за себя, он не знает, что делает! - Конечно. Мы пошлем меня. У него мой товарищ, вы же знаете. - Увидев реакцию миссис Гринберг, он быстро добавил: - Они на одном корабле. Мы не сможем защитить Ллойда, не защитив вашего мужа. Они сидели в гостиничном номере Джуди, попивая "Том Коллинз". Было сверкающее августовское утро. Одиннадцать часов. - Вы знаете, как он сбежал? - спросила Джуди. - Да. Пришелец отключил всех в порту во время той вспышки гнева. Всех, кроме Гринберга. Ваш муж просто взял корабль, который стоял наготове, и заставил Ллойда поднять его в воздух. Ллойд, к несчастью, знает, как управлять военным кораблем. - А почему мистер Масней подчиняется приказам Ларри? - Потому что Ларри загипнотизировал его. Я помню все представление. Джуди посмотрела на свои колени. Уголки ее рта начали кривиться. Она хихикнула, потом рассмеялась. Как раз в тот момент, когда смех стал угрожающе переходить во всхлипывания, Джуди стиснула зубы, застыла на мгновение, потом откинулась в своем кресле. - Все в порядке, - сказала она. На ее лице не было и следов смеха, только изнеможение. - Что с вами? - Ничего страшного. А зачем им лететь на Нептун? - Не знаю. Мы даже не уверены, что они направляются именно туда. У вас нет чего-нибудь вроде телепатической связи с вашим мужем? - Больше нет. После того, как он вошел в поле доктора Джански, я ничего не чувствую. - Что ж, в любом случае вы ощущали бы другого человека. Вы помните, что вы почувствовали позавчера в двадцать часов? - В 20:00? Дайте подумать. - Она закрыла глаза. - Разве я не спала? О, что-то разбудило меня, и я больше не смогла заснуть. У меня было чувство, что произошло что-то ужасное. Чудовища в ночных тенях. Я была права, не так ли? - Да. Особенно, если вы чувствовали разум Ларри. А что потом? - Ничего. - Ее маленькая ладонь ритмично постукивала по ручке кресла. - Ничего! Кроме того, что я хочу найти его. Найдите его! Это все, чего я хотела с тех пор, как он взял корабль! Найдите его, пока он... Найти его! Хотя дело не только в том, чтобы найти его, сказал он себе в сотый раз. Он должен найти его первым! Он должен найти его раньше, чем это сделает Кзанол, настоящий Кзанол. И в сотый раз Кзанол-Гринберг задал себе вопрос, удастся ли ему это. Земли не было видно уже несколько часов. Кзанол-Гринберг и Масней молча сидели в пузыре управления. Молча и неподвижно. Пузырь управления занимал три четверти системы жизнеобеспечения корабля. Стоять выпрямившись можно было только в шлюзовой камере. Никаких особенных развлечений у Кзанола-Гринберга не было. Правда, ему приходилось следить за Маснеем. Кзанол-Гринберг должен был предвидеть, когда Масней почувствует неудобство. Если Масней выйдет из гипноза, потом может оказаться трудным загипнотизировать его снова. Поэтому Кзанолу-Гринбергу приходилось посылать Маснея в туалет раньше, чем в этом возникала необходимость, давать ему воду еще до того, как он захочет пить, заставлять его делать упражнения прежде, чем его мышцы затекут от постоянного сидения. Масней не был обычным рабом, который сам мог позаботиться о себе. Не считая этих маленьких забот, самозваный тринт был не слишком обременен обязанностями. Он проводил часы просто сидя и размышляя. Не планируя, потому что планировать было нечего. Или он достигнет восьмой планеты первым, или нет. Или он наденет усилительный шлем, или это сделает настоящий Кзанол, и тогда никогда уже не придется ничего планировать. Ничей телепатический щит не сможет противостоять усилительному шлему. С другой стороны, шлем сделает его повелителем Кзанола. Применение усилителя к тринту категорически запрещено, но вряд ли ему теперь стоит опасаться законов Тринтума. "Сможет ли Шлем Власти увеличить Силу рабского ума?" - Кзанол-Гринберг отогнал эту мысль... в очередной раз. Далекое будущее в лучшем случае было мрачным. Кзанол-Гринберг был последним из тринтов, а настоящий Кзанол не сможет дать потомства. Да, он будет владельцем пояса астероидов и перенаселенного мира рабов. Да, он будет богаче, чем даже дед - владелец Раккарлиу. Но у деда были сотни жен и тысяча детей! Сотни жен Кзанола-Гринберга будут рабынями, как и его тысяча детей. Каждый из них ниже, чем птавв. Покажутся ли ему "женщины" красивыми? Сможет ли он вступать с ними в брак? Возможно. Ему придется попробовать. Но его железы - явно не железы Кзанола. В любом случае, он будет выбирать себе женщин по представлениям о красоте Ларри Гринберга... да, Гринберга, независимо от того, что сам чувствует. Большая часть удовольствия, которое приносит богатство, состоит в том, чтобы демонстрировать это богатство, а Кзанолу-Гринбергу будет не на кого производить впечатление, кроме рабов. Унылая перспектива. Ему хотелось забыться в воспоминаниях, но его что-то удерживало. Одно препятствие было в том, что Кзанол-Гринберг знал, что больше никогда не увидит ни Тринтум, его родную планету, ни Кзанит, место, где он родился, ни Раккарлиу, мир, который он нашел и которому дал название. Кзанол-Гринберг никогда не взглянет на мир своими настоящими глазами, он будет видеть себя только со стороны. Отныне это тело было его могилой, отныне и навсегда. Существовало еще одно затруднение, внешне довольно незначительное. Несколько раз Кзанол-Гринберг закрывал глаза и намеренно пытался представить счастливое прошлое. И каждый раз единственное, что приходило ему в голову, - это белокормы. Кзанол-Гринберг верил Гарнеру, верил безоговорочно. Эти фильмы не могли быть поддельными. Простого повторения методики по древним записям тнактипов было бы недостаточно, чтобы создать такую подделку. Гарнеру пришлось бы творить по-тнактипски! Тогда, значит, бандерснэтчи разумны, а бандерснэтчи - это несомненно белокормы. Белокормы разумны и всегда были разумны. Признать это - все равно, что начисто разрушить одно из основополагающих убеждений. Белокормы присутствовали во всех его воспоминаниях. Белокормы, скользившие по поместью Пусковые Стволы Кзанит, как белые шестидесятитонные облака, или по серебристо-зеленым полям других поместий, когда Кзанола брали в гости. Мясо белокорма в десятках разных видов на семейном столе и в каждом ресторанном меню. Скелет белокорма над парадными воротами каждого землевладельца - огромная арка из чистых, гладких, белых костей. Еще не рождался тринт, который не мечтал бы о собственном стаде белокормов! Ворота из костей белокорма означали "землевладелец" так же безошибочно, как и ограда из подсолнухов. Кзанол-Гринберг вскинул голову, слегка сжав губы и наморщив лоб. Джуди не узнала бы этой гримасы. Он неожиданно понял, что делало разумного бандерснэтча таким ужасным. Тринт был повелителем всякого разумного зверя. Это - основополагающий принцип Дающего Силу, установленный еще до того, как он сотворил звезды. Так говорили все двенадцать религий тринтов, несмотря на то, что они безбожно боролись между собой за свои постулаты. Но если белокорм разумен, значит, он невосприимчив к Силе тринтов. Тнактипы сделали все то, что запретил Дающий Силу! Если тнактипы сильнее, чем дающий Силу, а тринты сильнее, чем тнактипы, а Дающий Силу - сильнее, чем тринты... Тогда все священники - шарлатаны, а Дающий Силу - всего лишь выдумка. Разумный белокорм - это богохульство. К тому же это чертовски странно. С какой стати тнактипам создавать разумное кормовое животное? Фраза звучит почти так же безобидно, как "применение средств поражения избыточной мощности" или "умерщвление", но если подумать... Тринты не щепетильная раса. Сила, нет! Но... Разумное кормовое животное! Гитлер бежал бы в приступе рвоты. Тнактипы тоже никогда не были особенно щепетильными. Милая простота мутированного ими виприна - типичный пример того, как они работали. Естественное животное и так было самым быстрым на свете, тнактипы не особенно много могли усовершенствовать. Они просто сделали голову животного уже, нос свели до точки с единственной ноздрей-клапаном для выхода пара, а кожа стала идеально гладкой, чтобы уменьшить сопротивление воздуха, но это их не удовлетворило. Тнактипы удалили несколько фунтов веса, заменив его дополнительными мышцами и дополнительной легочной тканью. Весь лишний вес был удален за счет пищеварительных органов. Еще у мутированного бегового виприна был обтекаемый отросток рта, открывавшийся прямо в кровяной поток. Тнактипы всегда были рациональными, но никогда - жестокими. Зачем делать белокорма разумным? Чтобы увеличить размеры мозга, как было приказано? Но зачем делать его невосприимчивым к Силе? А он ел мясо белокормов. Кзанол-Гринберг сильно тряхнул головой. Масней требовал внимания. К тому же, нужно еще кое-что спланировать. Нужно ли? Планирование или одно сплошное беспокойство? Будет ли усилитель работать на человеческом мозге? Найдет ли он костюм вовремя? - Миссис Гринберг, - сказал Гарнер, - я пришел к вам, чтобы узнать все о вашем муже. - Тогда вам лучше поговорить с Дейлом Шнайдером. Он приехал сегодня утром. Дать его номер? - Спасибо, у меня есть. Он мне тоже звонил. Вы его хорошо знаете? - Очень. - Я еще хочу поговорить с Чарли, дельфином-антропологом. Но давайте начнем с вас. У Джуди был несчастный вид. - Я не знаю, с чего начать. - С чего хотите. - Ладно. У него не два, а три яйца. - Будь я проклят! Это довольно редкая вещь, не так ли? - К тому же, это иногда беспокоит врачей; но у Ларри никогда не было никаких проблем. Мы называли это "небольшое лишнее кое-что". Такого рода вещи вас интересуют? - Конечно. Люк не знал точно, нужны ли ему такие подробности. Он только помнил, что чем лучше он знает человека, за которым охотится, тем больше шансов его поймать. Это правило оправдывало себя, когда Люк работал полицейским десятки лет назад. Оно должно было сработать и сейчас. И Гарнер позволил Джуди рассказывать все, лишь изредка перебивая ее. - Я не замечала, что он любит розыгрыши, пока Ларри не начал работать с дельфинами. Потом он рассказал мне кое-что из того, что проделывал в колледже. Он там, должно быть, был настоящим кошмаром. Он не блистал в командной атлетике, но Ларри неплохо играет в сквош и чертовски хорошо в теннис... Теперь Джуди не надо было просить. Ее жизнь вырывалась из нее потоком слов. Ее жизнь с Ларри Гринбергом. - ...наверное знал много женщин до того, как встретил меня. Но должна добавить: мы ни разу не изменяли друг другу. Я хочу сказать, что у нас есть соглашение, что мы можем делать это, но мы никогда этим соглашением не пользовались. - Вы уверены? - Абсолютно. Люк видел, что так и есть. Она даже удивилась, что он спросил об этом. - ...его шокирует, что я могу так точно предсказывать. Скорее всего Ларри не верит в ясновидение, поэтому его и пугает, когда у меня озарение. Он думает, что это какое-то колдовство. Помню, как однажды (мы тогда были женаты меньше года) меня охватила мания потребительства. Однажды Ларри наблюдал, как я пришла, нагруженная пакетами, бросила их, ушла и вернулась со второй партией, потом сказал: "Честное слово, красавица, ты тратишь деньги, как будто Последняя Война начинается завтра!" Я ничего не ответила. Я просто загадочно улыбнулась ему, а он вдруг сделался совершенно белым. Вольно или невольно, все эти подробности выходили наружу. Джуди делала только то, что просил Гарнер, но с какой-то обескураживающей откровенностью. - ...большинство пар, с которыми мы знакомы, не женились до беременности. Когда вы благополучно прошли Комиссию по контролю рождаемости, глупо рисковать и выбрасывать право иметь ребенка на ветер, женившись на стерильном партнере, правильно? Это слишком важно. Но мы решили рискнуть... - Джуди прочистила горло, потом хрипло продолжила: - Кроме того, автодок разрешил нам вступить в брак. Потом был Джинкс. Мы должны были быть уверены, что ни один из нас не останется там. - Я хорошо поразмыслил. Миссис Гринберг, давайте, пожалуй, закончим, пока вы совсем не потеряли голос. Спасибо за помощь. - Надеюсь, это помогло. Люк послал лифт на самый верх и задумался. Скорость, с которой говорила Дж