у с иероглифами. ) Как вы уже, возможно, поняли, когда бы вы ни рассказывали сказку или историю вашим клиентам, вы складывали, по крайней мере, три реальности: реальность вашего разговора с ним, в пределах конкретного физического окружения, реальность репрезентации клиентом его проблемы и реальность репрезентации им метафоры, предъявленной для его проблемы. Преимущество, которым вы овладеете, ознакомившись с концепцией вложенных реальностей, будет заключаться в том, что это даст вам свободу намеренного и одновременного действия на нескольких уровнях осознания в процессе работы с данным клиентом. Поскольку, в отличие от сознательного опыта, перцептуальный опыт является относительно неограниченным, то терапевтические коммуникации, происходящие на нескольких уровнях реальности, фактически не встречают сопротивления. Вспомните в качестве примера случай из первого раздела, где некий молодой человек говорил, что ему "не понравилась" рассказанная ему сказка. Он оказался способным пропустить мимо сознания реальность сюжета метафоры, посчитав ее "скучной", но он был не в силах сделать это в отношении реальностей систем репрезентации и субмодальных изменений, содержавшихся в метафоре, поскольку они действовали на неосознаваемом им уровне реальности. Если вам приходится встречать такие реальности, когда клиент вовлечен в действительную ситуацию, которая изоморфна или идентична его проблемной ситуации, то вы имеете возможность сделать то, что является одним из наиболее эффективных приемов, присущих метафорам - будучи вовлеченным в пример опыта, который он хочет изменить, клиент будет иметь возможность ввести в действие сразу же предложение, содержащееся в вашем метафорическом рассказе. Изменения, которые произойдут, можно использовать непосредственно в этот момент для дальнейших процессов. Вот замечательный пример такого способа вложения реальностей. Дебора была приглашена поужинать двумя новыми знакомыми, Томом и Самантой. Саманта была учительницей в начальной школе, и не знала, что это известно Деборе. По тому, что происходило, было очевидно, что Саманта считает необходимым постоянно говорить Тому, что ему следует делать. Когда их компания вошла в ресторан, Саманта в своей обычной бесцеремонной манере сказала Тому: "Здесь ты можешь снять пальто". Пытаясь обратить это в шутку, Дебора сказала: "Держу пари, ты не знал об этом". Том, обычно беспрекословно подчинявшийся Саманте, на мгновение вышел из своего привычного состояния и понял, как бездумно он метался в любом направлении, указанном Самантой, после чего между ним и Самантой произошло выяснение отношений, в ходе которого Том пытался защитить свое достоинство. Этот спор оставил у всех неприятный привкус, поскольку ни он, ни она не понимали, как они пришли к установлению таких взаимоотношений, при которых Саманта берет на себя опеку над Томом и ответственность за его действия. Немного позже, во время ужина, Дебора рассказала короткий анекдот о своей подруге-учительнице. Та проводила с детьми так много времени, что часто обнаруживала, что разговаривает со взрослыми как с детьми, сама того не желая. Саманта несколько раз моргнула, а потом сказала: "Знаешь, а я ведь учительница, и кажется, веду себя точно так же... " И тогда Саманте и Тому стало понятно, как и откуда произошел тот обычный тип взаимодействий, который они разработали, и оба почувствовали облегчение, узнав, что это не было результатом ее "потребности доминировать" или его "потребности подчиняться". Вероятно, стоит указать на один дополнительный, и, возможно, имеющий определенную ценность аспект этой истории, заключающейся в том, каким образом был разработан потенциал реакции. Выждав некоторое время после ссоры, Дебора позволила Тому и Саманте погрузиться в себя в поисках способа осознания того, что происходит между ними. Поскольку их попытки оказались тщетными, то их готовность откликнуться на подходящий выбор была, без сомнения, выше, чем до или во время этой ссоры. Использование Деборой метафоры к тому же обеспечило их возможностью найти собственное решение для их проблемы. В первом разделе мы обсуждали использование кавычек как способа неявно выйти из пределов метафоры с тем, чтобы дать клиенту прямые указания. Используя кавычки, вы фактически осуществляете вложение реальностей. В самой простой форме, в процессе сообщения метафоры, содержащей кавычки, имеются: 1. Реальность, в которой вы в вашем офисе разговариваете с вашим клиентом; 2. Реальность изоморфизма истории-метафоры; 3. Реальность прямых утверждений (кавычки) в адрес вашего клиента: 4. Реальность внутренней репрезентации клиентом предыдущих трех реальностей. По аналогии с кавычками, в качестве средства вложения реальностей мы можем указать еще на "язык органов", который отсылает нас к тем самым словам языка, которые могут иметь различный смысл, обозначая либо части тела, либо физиологические функции, либо описание опыта. Например, я говорю вам: "Подайте мне руку! " Вне контекста, в котором говорится это предложение, "рука" в нем может означать либо часть тела, либо оказание помощи. Точно таким же образом можно использовать язык органов для составления сообщений, значимых более чем на одном уровне. Для клиента, проблемой которого является хроническая тошнота, вы можете составить фразы вроде "мне это надоело до тошноты". Можно употреблять словосочетания типа "у него много желчи", "кусочек с ноготок", "начал зубоскалить", "пятки засверкали", "у него нюх на это", "прикусил язык", "перемывать кости", "принимать близко к сердцу" и т. д. Язык органов может был" особенно полезен в метафорах для клиентов с проблемами, выражающимися в форме каких-либо физиологических нарушений. Другим средством, позволяющим осуществлять вложение реальностей в дополнение к тем, которые уже содержатся в метафоре, является аналоговая маркировка. Как говорилось в части 2, аналоговая маркировка означает подчеркивание некоторых особенно важных идей в коммуникации посредством специфических изменений в интонации, выражении лица, телодвижениях, в прикосновениях терапевта к клиенту. При предъявлении метафоры эти аналоговые сигналы могут использоваться для характеризации различных ее аспектов. Например, в одной и той же истории можно использовать грубый голос, рассказывая о неожиданных столкновениях с препятствиями, встречающимися главному герою метафоры, понижать тон, говоря о его надеждах и мечтах, и переходить к повышению при описании изменений. Такое поведение присуще всем хорошим рассказчикам. Аналоговая маркировка различных аспектов метафоры создает еще одну реальность, в которой история "рассказывается" в отношении изоморфного материала аналоговых сигналов. Аналоговая маркировка и вложенные реальности могут быть также использованы при предъявлении множественных метафор (то есть содержащих несколько метафор для одной и той же проблемы). Предположим, к вам приходит клиент и описывает следующую проблему: "Каждый раз, когда я прихожу на экзамен, я вылетаю в трубу. Я знаю материал, но когда я вхожу в класс, то начинаю беспокоиться о том, что я его не знаю. Очень скоро я начинаю так нервничать и паниковать, что уже и вправду ничего не помню. Тогда мне нужно либо уйти, либо остаться и провалить экзамен". Эта проблема может быть разделена на следующие события ("блоки", "сцены" и т. д. ): 1. Клиент знает материал. 2. Сомневается в своих знаниях, когда входит в класс. 3. Паникует и забывает. 4. Уходит или остается и "проваливается". 5.? (нет разрешения) Одной из техник утилизации метафор является рассказывание нескольких коротких историй, каждая из которых изоморфна проблеме. Эффективность такой техники обусловливается использованием аналоговой маркировки в каждой из частей (блоков) проблемы. Это осуществляется так: 1. Рассказывается столько историй или анекдотов, сколько событий заключено в проблеме, а затем 2. В каждой из них последовательно производится аналоговая маркировка (одним и тем же сигналом). Другими словами, для нашего примера: в первой истории будет маркировано первое событие, во второй - таким же способом второе, в третьем - третье и т. д. Этот процесс можно изобразить следующим образом: События действительной проблемы: 1, 2, 3, 4, 5. 1-я метафора: A1, A2, A3, A4, AS. M 2-я метафора: Б1, Б2, БЗ, Б4, Б5. M 3-я метафора: В1, В2, ВЗ, В4, В5. М 4-я метафора: П, Г2, ГЗ, Г4, Г5. М 5-я метафора: Д1, Д2, ДЗ, Д4, Д5. М (Буква "M" под событием означает "маркировано") Аналогово маркированная метафора: A1, Б2, ВЗ, Г4, Д5. Благодаря проведенной таким образом аналоговой маркировке, каждое из маркированных одним и тем же сигналом событий будет бессознательно ассоциироваться с другим. Когда наконец будет маркировано событие разрешения, клиент будет иметь бессознательную репрезентацию шестой метафоры, возникшей из пяти предыдущих.  * Часть 7 *  ВСЕ, СРАЗУ, ВМЕСТЕ пролог по роману Т. Г. Уайта "Король раз и навсегда" " - Как достать меч? - подумал он. - Или украсть? А может, подстеречь на этой кляче какого-нибудь рыцаря и силой отнять у него оружие? В таком большом городе должен быть оружейник, чья мастерская должна быть еще открыта. Он проверил коня и пустил его легким галопом вдоль улицы. В конце ее оказалось кладбище, за входом в которое виднелось что-то вроде площади. В середине ее лежал огромный камень, на котором лежала наковальня с воткнутым в нее новеньким мечом. - Так, - сказал Бородавка. - кажется, это что-то вроде военного памятника. Но у меня нет выбора. Я уверен, что никто не пожалел бы для Кея военного памятника, если бы знал, в каком он положении. Он привязал коня к столбу у арки, которая образовала вход на кладбище, шагнул на дорожку, усыпанную гравием, подошел к наковальне и взялся за меч. - Ну-ка, меч, - сказал он. - Я должен попросить у тебя прощения и забрать для других дел... - Странно, - сказал он. - Я почувствовал что-то необычное, когда взялся за этот меч. Я увидел все вокруг намного яснее. Посмотри, Бородавка, на эти прекрасные украшения на часовне и на монастыре. Видишь, как великолепны вон те флаги, развевающиеся над теми пристройками. Как благородно выглядит эта изгородь из красного тиса! Как чист снег! Я слышу какой-то запах, что-то вроде благовонного вереска... И что я слышу? Музыка? Это в самом деле была музыка. То ли свирели, то ли флейты звучали вокруг, и кладбище было освещено неярким, но таким чистым светом, что на расстоянии двадцати ярдов можно было увидеть иглу. - Это необычное место, - сказал Бородавка. - Здесь есть люди. Эй, люди, чего вы хотите? Никто не отозвался, но музыка была громкой, и свет был прекрасным. - Люди! - крикнул Бородавка. - Я должен взять этот меч. Он нужен не мне, а Кею. Я верну его! Опять никто не отозвался, и тогда он вновь обернулся к наковальне и увидел золотые письмена, которых раньше не заметил, и драгоценные камни на рукоятке меча, излучающие прекрасное сияние. - Ну, меч... - сказал Бородавка. Он взялся за рукоять обеими руками и уперся в камень. Флейты играли какую- то чудесную мелодию, но все вокруг был неподвижно. Бородавка отпустил рукоять, впившуюся в его руки, едва он за нее взялся, и отступил назад. Из глаз его как будто посыпались искры. \ - Хорошо вбито, - сказал он. Он снова ухватил меч и потянул его изо всех сил. Музыка заиграла еще громче, свет вокруг засиял, как аметист, но меч не поддавался. - О, Мерлин! - закричал Бородавка. - Помоги мне забрать это оружие! Раздался страшный грохот, и долгий аккорд послышался вместе с ним. Все кладбище было окружено сотнями старых друзей. Они одновременно показались из-за стен кладбища, как призраки, и там были барсуки, соловьи, грубые вороны и зайцы, дикие гуси и соколы, рыбы и собаки, изящные единороги и осы- отшельники, гамадрилы и дикобразы, грифы, и тысячи других животных, которых он встречал когда-то. Они появились вдоль кладбищенской стены, друзья и помощники Бородавки, и все они что-то непрерывно и торжественно говорили. Некоторые из них сошли с флагов на часовне, где они были изображены на гербах, другие пришли из вод морских или слетели с неба, третьи прибежали с окрестных полей; и все они, кончая самой маленькой из землероек, пришли к нему на помощь по законам любви. Бородавка почувствовал, как растут его силы. - Попробуй еще раз, - сказала Щука, сошедшая с одного из геральдических знамен. - Так, как ты это сделал, когда я собиралась тебя прищелкнуть. Вспомни, что сила прыгает с затылка. - А как насчет этих предплечий, - глухо сказал Барсук, которые соединяются с грудью? Давай смелей, мой дорогой эмбрион, и найди себе инструмент. Мерлин, сидевший на верхушке тисового дерева, воскликнул: - Ну, капитан Бородавка, каково первое правило нога?! Мне кажется, что однажды я слышал, как кто-то клялся мне на эту тему! - Не надо вести себя, как дятел, застрявший в щели, - нежно сказала Неясыть. - Усилия должны бытъ равномерны, мой герцог, и все будет прекрасно. Бедый-Фасад сказал: - Ну что. Бородавка, если однажды ты был способен перелететь великое Северное море, очевидно, ты можешь скоординировать несколько маленьких крыльевых мускулов здесь и там. Сложи свои силы с духом своего разума, и меч выйдет, как из масла. Ну, хомо сапиенс, ради всех нас, твоих безрогих друзей, ждущих здесь, чтобы поздравить тебя! Бородавка в третий раз шагнул к огромному мечу. Он легко протянул к нему правую руку и выдернул его изящно, как из ножен". А теперь дли более завершенного представления о метафорах и о том, как придумывать и использовать их, приведем в этой части пример анекдотической метафоры и текст терапевтической сказки. Пример использования анекдотической метафоры ("Сказка о двух икотах") написан по случаю специально для этой книги терапевтом-стажером Вилли Свенсеном, прошедшем курс обучения использованию метафор. Его рассказ интересен тем, что в нем демонстрируются две совершенно разные стратегии по разрешению одной и той же проблемы - икоты. Артистическое искусство Вилли в этих ситуациях основано на его способности к раскрытию потребности тех двух людей, с которыми он работая, с целью конструирования для них такого контекста, в котором они быта бы свободны использовать свои собственные внутренние ресурсы для осуществления нужных им изменений. Сказка о двух икотах Однажды в годы, когда я подрабатывал в одном людном ресторане неподалеку от моего дома, я заметил в зале некоего джентльмена, с которым происходил приступ одной из самых раздражающих и совершенно обычных человеческих проблем - икоты. Официант только что собрал со стола тарелки и по привычке осведомился, что угодно заказать еще. Джентльмен попросил принести спиртного, а затем как-то по-шутовски и каким-то упавшим голосом спросил, нет ли в баре чего-нибудь от икоты. Я приблизился к столу и очень серьезным тоном спросил джентльмена: "Хотите ли вы избавиться от вашей икоты? " Он ответил: "Да". Тогда я спросил, хочет ли он, чтобы я рассказал ему одну историю, причем во время рассказа ему следует создавать в своей голове картинки о том, о чем я буду говорить. После нескольких скептических реплик, брошенных им по этому поводу, он (по настоянию знакомых, обедавших с ним) согласился. (Попросив этого джентльмена подтвердить свое желание избавиться от икоты, Вилли предохраняет себя от обвинений по поводу терапии. Затем он приступает к специфицированию того, что должен делать этот джентльмен. ) Я немедленно взял из-за ближайшего стола стул, и сел перед ним лицом к липу, чтобы видеть его полностью. Голосом, сходным по громкости и полупьяной интонации с тем, которым он говорил со мной во время его краткой информации о скептицизме, я сказал ему, что собираюсь рассказать ему историю о протекавшем вентиле, который у меня был в доме, и о том, как этот вентиль был отремонтирован. Джентльмен, часть которого все еще искала способ выразить сопротивление, повернулся к своим друзьям и начал выборматывать свой продолжающий скепсис. (Обратите внимание, что Вилли все время калибрует свое поведение по поведению джентльмена. Чтобы иметь возможность наблюдать мимические реакции и показывать их самому, Вилли принимает меры, чтобы оказаться на таком месте, гдон и его партнер по общению хорошо увидят друг друга. Далее, Вили подстраивается к интонациям джентльмена. В сущности Вилли принимает интонацию джентльмена с самого начала, чтобы привлечь его внимание и вызвать доверие - то есть, встречает его в его модели мира. ) Чтобы войти с ним во взаимодействие, я взял его за руку, чуть-чуть надавливая на нее, и повторял свои слова об истории, которую собираюсь ему рассказать. Немедленной его реакцией было внимание. Я применил эту технику еще два раза, когда при моей попытке начать рассказ он прервал меня разговором - то есть, я сжимал его руку и напоминал ему, чтобы он "делал картинки". При этом всякий раз он переключался в состояние внимания. (Вместо открытой работы с сопротивлением Вилли полностью игнорирует его, приковав к себе внимание джентльмена тем, что неожиданно - и следовательно, не встретив сопротивления - берет его за руку. Повторяя свои замечания об условиях работы, Вилли может использовать сжимание руки как якорь для сосредоточенности у этого джентльмена. ) Когда он достаточно сосредоточился, я перешел к другой интонации, которую посчитал полезной при рассказывании этой истории, и приноровил темп своей речи к ритму его дыхания. При этом я синхронно покачивал головой. (Вилли использует интонацию, движения головой и темп речи для целей присоединения. Такое невербальное связывание работает наподобие биологической обратной связи с человеком и позволяет изменять его состояние сознания. ) История была такова... Я рассказал, что обнаружил протекающий вентиль, и что протекающий вентиль вызывал утомление. Я описал ему процесс того, как протекает кран, говоря: "Кал... кал... кап... "; стараясь говорить эти "кап кап кап" всякий раз, когда на джентльмена нападала икота, но говорить по возможности незаметно. (На всем протяжении рассказа Вилли использует аналоговые - интонационные - маркировки для выделения важных для этого джентльмена частей. Эти выделения мы сохранили в тексте. Кроме того, интонационно маркируя этими "кап, кап" возникающие приступы икоты, мы связываем бессознательно то и другое вместе. ) В дополнение к вербальному описанию состояния вентиля я использовал много аналоговых описаний и жестов (таких, как попытка закрыть кран). Далее я рассказал ему, что в конце концов я решил вызвать кого-нибудь, кто мог бы мне помочь, и я вызвал водопроводчика, чтобы он зафиксировал вентильную течь. Я рассказал ему, как я ожидал, чтобы водопроводчик пришел и зафиксировал вентиль. Пришел водопроводчик, чтобы зафиксировать вентиль, и у него была сумка с инструментами. Я рассказал водопроводчику о вентиле, и он сказал, что может его зафиксировать. Я сказал себе: "Как он собирается это делать? " Водопроводчик сказал мне, чтобы я "внимательно наблюдал". (Кавычки здесь используются для того, чтобы джентльмен задал себе вопрос "как? ", и для ввода команды: "Наблюдать внимательно" - в том числе, и в своей голове. ) Затем я описал вербально и аналогово разборку вентиля при помощи довольно большого гаечного ключа, который водопроводчик извлек из своей сумки с инструментами. Я сказал, что водопроводчик разобрал вентиль на 5 частей. Предъявив это описание, я вновь употребил удивленный вопрос: "Как он собирается это делать? " Водопроводчик сказал мне, что корень проблемы в этой большой шайбе красного цвета (я описал размеры, толщину и материал этой шайбы). Водопроводчик сказал мне, чтобы я "смотрел и видел", что в этой шайбе есть дырка. Я вновь спросил у водопроводчика, может ли он отремонтировать вентиль, и он ответил, что может. Вновь я удивился, как он может это сделать. Он сказал, что все, что ему нужно сделать - это заменить шайбу, и вентиль будет зафиксирован. Я спросил его: "У вас есть новая шайба? " Он ответил. что есть. Он вставил новую шайбу и снова собрал вентиль. Я спросил его, зафиксировался ли вентиль. Он сказал, что да. Я сказал, что я удивлен, но как я могу узнать, что вентиль зафиксировался? Он ответил, что есть только один способ узнать это, и он состоит в том, чтобы проверил вентиль. И тогда я открыл воду. Она хлынула из крана, а затем я крепко закрутил ручку, чтобы выключить воду. И ни снизу, ни сверху не было ни единой капли воды из вентиля. Течь была полностью прекращена. Исчезла не только проблема "течи". То же самое произошло с икотой этого джентльмена. Я спросил у него, есть ли еще у него икота. К своему удивлению он обнаружил, что она исчезла. Я тут же встал и ушел, сославших на свои обязанности и уклонившись от ответа на его вопросы. Однако я заметил, что выражение его лица и интонации приметно изменились - он выглядел более расслабленным. А когда он выходил из ресторана, я сообщил ему. что если в будущем его опять будет одолевать икота, все что он должен сделать - это взяться за свою руку в вспомнить о моем протекающем кране. Что же тут было сделано? Я сконструировал метафору для проблемы икоты этого джентльмена. Это было осуществлено созданием метафоры, которая была бы близка, насколько это возможно, к его внутреннему опыту, и которая в то же время была бы в общем достаточной для того чтобы он мог применить свой специфический внутренний опыт к паттернам, представленным в метафоре, тем способом, который был бы для него в наибольшей степени точным и удобным. Другими словами метафора подразумевала многоуровневую коммуникацию. Во всяком сообщении имеется, по крайней мере, содержание и контекст. Очевидно, что содержание проблемы джентльмена и содержание метафоры было явно различным: в первой фигурировала икота, во второй протекающий кран. Тем не менее, контексты их были совершенно похожими: в обоих был человек с проблемой, доставляющей страдание; в обоих был человек, который приходил на помощь человеку с проблемой, и он произносил позитивные утверждения о возможности помочь. Законна была догадка, что этот джентльмен должен быть заинтригован тем, как я собираюсь это сделать. Персонаж моей метафоры также был заинтригован тем, каким образом его вентиль будет отремонтирован водопроводчиком. Далее в ходе рассказывания моей метафоры этот джентльмен должен был бы время от времени икать, и для каждого его приступа я вводил либо движение головой, либо звук "кап". Оба сигнала не были достаточно очевидными, чтобы вызвать сопротивление с его стороны. В начале я обратился к нему, используя его собственную пьяную интонацию. Затем я изменил свою интонацию, и варьировал ее в зависимости от желания маркировать определенные части в моей метафоре в качестве изолированных в своем действии сообщений. Это в дальнейшем усиливалось аналоговой жестикуляцией и подстройкой темпа речи к его дыханию. Целью этих стратегий было сделать мою историю по возможности близкой к паттернам его опыта на подсознательном уровне так, чтобы в какой-нибудь точке рассказ достиг бы пределов его модели (где он пребывал в тупике) и с теми же паттернами позволил бы ему последовать к разрешению, представленному в истории. Конечно же, на каком-то уровне опыта он выдвинул бы свое собственное специфическое разрешение. Что касается тех заранее разработанных описаний, которые я приводил, используя как вербальную, так и невербальную коммуникации, чтобы он создавал картинки о проблеме, приведенной в метафоре, то это главным образом делалось для целей рассеивания его сознания. И, наконец, я якорил его опыт, нажимая ему на руку, поскольку это было частью входа в весь этот опыт. Следовательно, в будущем он мог использовать этот якорь для оказания помощи самому себе в реконструировании сходного опыта. Стратегия использования метафор для целей изменения заключается в тесном соответствии ее (по мере возможности) контексту внутреннего опыта человека, желающего измениться. Предыдущая метафора в большей степени зависела от моей способности к конструированию как можно большего числа соответствий типа "один к одному" между моей историей и проблемой того человека скорее на уровне контекста, чем на уровне содержания. Однако я совершенно убежден в том, что конечный успех или неудача метафоры в обеспечении изменений зависит от наличия подсознательного желания человека участвовать в этом процессе. Второй пример демонстрирует случай, когда для того, чтобы метафора сработала, человек должен сначала увериться в том, что он определил контекст, требующий изменения. Следовательно, здесь имеет место также конструирование такого метафорического контекста, который удовлетворил бы эту потребность. И этот случай произошел в ресторане. На этот раз от икоты страдала женщина. Она пожаловалась на это, и официант, зная о моих "способностях", сообщил ей, что я могу "убрать" ее икоту, и попросил меня помочь ей. Я спросил ее, не будет ли она любезна создавать картинки в своей голове, пока я буду рассказывать ей свою историю об испорченном вентиле. Ее реакция отличалась от реакции предыдущего джентльмена, от которого я в сущности получил определенное подсознательное согласие на мое вмешательство. Несмотря на ее словесно выраженную признательность, она, судя по интонации, испытывала ко мне большую подозрительность. Едва согласившись, она тут же отвернулась, чтобы закурить сигарету. Я понял ее реакцию как указание на то, что, по крайней мере, одна ее часть не желала моей помощи, и что эта часть имела определенные средства защиты для нанесения мне поражения в деле, которое я собирался исполнить. Я вновь рассказал историю о вентиле, но на этот раз результат оказался отрицательным. С какой-то триумфальной интонацией женщина возвестила, что икота не исчезла (и это было правдой). В этот момент и была сконструирована метафора, которая учитывала ту часть женщины, нуждавшуюся в том, чтобы нанести мне поражение. Для этого я переработал контекст таким образом, чтобы вместо увязания в борьбе за победу была решена сама проблема икоты. Я выбрал следующую стратегию. Я сказал ей, что нам обоим было заранее ясно, что моя история не поможет ей, и выразил ей свою фрустрацию по поводу провала моих стараний. Таким способом я смог добиться следующего: во-первых, я смог дать ее сопротивляющейся части то, чего она хотела - мое поражение и ее контроль: во-вторых, поскольку эта часть имела хороший выбор средств для оказания мне сопротивления, она могла сопротивляться и моему новому утверждению (что мы оба знали, что история не сработает). Поэтому, поскольку она сопротивлялась, она должна была начать делать честные усилия по сотрудничеству. (Вероятно, наиболее важным замечанием, которое следовало бы сделать в этом примере, должно быть указание на тот факт, что именно готовность Вилли к присоединению в его реакциях на ситуации, возникающие в его практике, позволяют ему так успешно осуществлять деятельность терапевта. Непринужденно согласившись с соглашающейся частью этой женщины, Вилли с легкостью приводит ее в двойное замешательство, требующее от нее сотрудничества. Теперь, чтобы победить Вилли, она должна избавиться от икоты. ) В этот момент я встал из-за стола и пошел прочь, чтобы еще больше усилить связь между той ее частью, которая хотела вылечиться от икоты, и частью, которая теперь сопротивлялась мне посредством готовности к честным усилиям по сотрудничеству в деле удаления икоты. Внезапно я обернулся к ней и спросил: "Поскольку моя попытка провалилась, то какого цвета ваша икота? " Она ответила: "Пурпурного". Я спросил с акцентом на вопрос: "Ваша икота пурпурная? " - и пошел дальше. Затем я снова резко обернулся и спросил ее: не было ли у нее когда-либо пурпурного шара с гелием: и что происходит с шаром, который наполнен гелием, если его отпустить? И тут же немедленно ушел. Когда минуты через три я вернулся, очень удивленная дама сообщила мне, что ей кажется, что ее икота исчезла. И это было правдой. (Здесь Вилли использует синестетическое наложение. Этим способом он может оставить икоту с ее неопределенным и неуловимым исходом в покое, а вместо этого говорить о "пурпурном". Говоря это и не дожидаясь ответа на свои сообщения, инициирующие трансдеривационный поиск, Вилли лишает ее возможности спорить и возвращаться к прежнему результату. Вилли завершает свою метафору субмодальным сдвигом, используя в качестве средства перемещения "шар". ) В этом случае я позволил ей контролировать конструирование ее собственной метафоры для икоты в виде "пурпурного" цвета. Следующий шаг заключался в том, чтобы просто соединить этот цвет с чем-нибудь еще, что могло быть пурпурным и могло быть метафорическим средством удаления икоты. Моя догадка заключалась в том, что у нее есть чем реферировать случай, когда шар с гелием выпускают на свободу. Начиная с этого места, мы больше не говорили об икоте или избавлении от нее. Мы говорили о том, что случается, когда отпускают шар с гелием: просто случилось так, что этот шар был пурпурным, и это совпадало с тем, что такой же была икота. Метафора Вивейс с пояснениями Эта метафора была рассказана одной молодой женщине, которую мы будем называть Вивейс, обратившейся за помощью к терапевту в связи с плохим зрением. В ходе предварительного собеседования было выяснено, что проблемы со зрением, которые привели ее в кабинет врача, по меньшей мере частично были обусловлены образом, связывавшимся у нее с ее ответственностью за воспитание дочери и с опасением давать отцу девочки основания для обвинений в свой адрес (отец был выходцем из Европы и имел сравнительно консервативные взгляды на то, как должны вести себя женщины). Часть Вивейс, которая была сфокусирована на ее обязанностях, находилась в противоречии с другой частью, которая чувствовала потребность "удрать из дому", танцевать и двигаться. Во взаимоотношениях этих двух частей "ответственность" плакатировала, а часть "удрать из дому" блеймировала. Данная метафора выполняла для Вивейс несколько терапевтических предназначений одновременно. Одним из них было предоставление Вивейс средств, используя которые обе ее конфликтующие части могли бы быть удовлетворены (то есть могли бы получить то, что они хотели для Вивейс). Вторым предназначением было предоставление способа, при помощи которого Вивейс сама могла бы более плодотворно взаимодействовать с отцом и видеть его поведение. Третьим предназначением метафоры было задание определенного тона для дальнейшей терапии, осуществление метафорическим путем процесса, через который она, вероятно, должна была пройти. И, наконец, четвертой целью метафоры было предоставление Вивейс новых способов использования своих глаз. Для осуществления всех этих целей в метафоре широко использовалось "вложение реальностей". Первое предназначение. "Ответственная" часть Вивейс хотела быть уверенной в том, что Вивейс - хорошая хозяйка, однако эта часть в действительности не получала желаемого, поскольку негодование Вивейс по поводу своей "связанности" семьей вставала на пути добросовестного и эффективного ведения домашних дел. Часть Вивейс под названием "удрать из дому" хотела убедиться в том, что она заботится о собственных потребностях в отдыхе и обновлении. Эта часть также не могла получить желаемого, поскольку время, которое Вивейс посвящала себе, часто перемежалось мыслями об обязанностях, ждавших ее дома. В метафоре ясно очерчены различия между двумя этими частями. Разрешение их конфликта возникает, когда каждая приучается к балансу (левелингу) с другой частью; обе используют аудиальную систему для коммуникации друг с другом; и обе приучаются к разделению информации от каждой из их репрезентативных систем при помощи паттернов синестезии. Последовательность этих связующих стратегий такова, что теперь эти две части могут коммуницировать эффективно, они способны использовать и усиливать одна другую. Схематически эти паттерны можно представить следующим образом: Актуальная ситуация ПРОБЛЕМА СВЯЗУЮЩАЯ СТРАТЕГИЯ ЖЕЛАЕМЫЙ ИСХОД Конфликт между двумя Конфликтующие части Обе части (и частями не дает ни одной наменяют характер своих Вивейс в целом) из них возможности для коммуникаций могут получить то, самовыражения что хотят В метафоре ПРОБЛЕМА СВЯЗУЮЩАЯ СТРАТЕГИЯ ЖЕЛАЕМЫЙ ИСХОД Лэт и Хо пытаются быть Для того чтобы И Лэт, и Хо достигают любящими сестрами, хотят достичь цели, своих целей, в результате заботиться об отце и они оказываются продолжают развиваться находят тропинку в сад взаимозависимыми и расти МЕТАФОРА РАЗРЕШЕНИЕ Связующая стратегия Исход ЛЭТ: кинестетический аудиальный левелер + синестетические Левелер блеймер паттерны аудиальный аудиальный визуальный ХО: визуальный аудиальный левелер + синестетические Левелер плакатер паттерны визуальный аудиальный кинестетический Второе предназначение. В определенной части метафоры отец Лэт и Хо "слепнет", и с тех пор он не способен "видеть" изменения в своих дочерях. В конце концов отец просит, чтобы его привели к "фруктовому саду". Это путешествие сопровождается большим количеством разговоров, и это обусловлено тем соображением, что наилучшим образом изменения в отце Вивейс могут быть проведены через аудиальную систему. Оказавшись в саду, отец, будучи любознательным от природы человеком, изобретает свой собственный план. В сказке слепота отца не ассоциируется с намерением посягнуть на свободу Лэт и Хо - это просто случайность, с которой все обходятся наилучшим (из доступных им) образом. Третье предназначение. Вся повествовательная линия метафоры направлена на описание прошлого Вивейс (до момента обращения за помощью), описание терапевтических отношений и некоторых изменений, которые она хотела провести. Таким образом, в начале рассказа Лэт и Хо предстают как части, очень схожие в своих предпочтениях и способностях, которые расходятся после того, как отец "слепнет". Молодой человек, появляющийся из леса и останавливающийся в их доме для оказания помощи и проведении нужного ремонта и замен во флигеле, это сам терапевт (а на другом уровне - это часть Вивейс, которая имеет способность к контакту и коммуникации с другими частями). После того, как юноша вводит Лэт и Хо в сад, он уходит, поскольку в нем нет больше необходимости. Девушки продолжают пользоваться садом, когда хотят. Кроме того в метафору введены специфические якоря, которые должны будут действовать позже, когда они потребуются для проведения соответствующих изменений (мигание для Лэт и щипок за щеку для Хо). Итого, включая упомянутые якоря, данная метафора содержит в себе, по крайней мере, семь вложенных реальностей. Четвертое предназначение. "Новые способы использования ее глаз" включают указания к преднамеренному использованию глазных мышц и паттернов визуального наблюдения - с тем, чтобы начать замечать субмодальные аспекты визуальной информации и чтобы начать извлекать большее количество информации из того, что она видит, применяя паттерны синестезии. ИТАК, МЕТАФОРА ВИВЕЙС... В некотором месте, непохожем на это место (1), жили-были один мужчина и две его дочери. Он был очень интеллигентным человеком, который очень гордился своими дочерьми и обеспечивал (2) их так хорошо, как мог. Жили они в небольшом доме в лесу. (1. Обратите внимание на неспецифицированность того, как это "некоторое место" не похоже на "это место", и того, что это за "место" вообще. 2. "Обеспечивал" - также не специфицировано. Обеспечивал чем? ) Дочерей звали Лэт и Хо. Будучи подростками, Лэт и Хо разделяли (3) друг с другом все свои приключения. Каждый день они убегали в лес, чтобы делать там свои открытия (4). Они делали маленьких людей из сосновых шишек, и играли в "дома", где стенами были деревья, а крышей - небо. Разумеется, в лесу они встречались и регулярно беседовали с разными эльфами, гномами, феями. А когда они были голодны, им ничего не стоило отправиться на "охоту" в кустарник, полный их любимых ягод. Когда им хотелось, они возвращались домой, подбегали к отцу и крепко его обнимали. Он тоже обнимал их, смеялся,. усаживал их на колени, готовый слушать все подробности их дневных приключений. Он всегда восхищался их приключениями, потому что хотя он и был очень умным человеком, во многом он не соприкасался с миром (5). Он редко уходил из дома в странствия, и очень интересовался тем, как выглядит все в лесу. И так это шло год за годом. Лэт и Хо росли вместе, выбрасывали изношенные игры и заменяли их новыми. (3. Первоначально Лэт и Хо не только разделяют сходные потребности и их выражение, но и демонстрируют развитие всех систем репрезентации в полной степени. 4. Обратите внимание на то, что слова "приключения" и "открытия" используются для подсказки Вивейс о том, что она делает сейчас. 5. Здесь не специфицировано и то, каким способом отец "нс соприкасался с миром", давая Вивейс возможность самой определить эти способы. ) Однажды отец впал в непредвиденную слепоту (6). Через некоторое время после этого Лэт и Хо также стали меняться. Лэт продолжала большую часть дня проводить в шумных играх в лесу. Она любила ощущать холодный воздух на лице, когда она бегала, и низкие ветки, хлеставшие ее по ногам. Она никогда не уставала гладить меховые шапки зеленых сосновых веток или пробегаться руками по грубой коре деревьев. Иногда, когда Лэт подходила к кусту с ягодами, она набирала горсть и давила ягоды только потому, что это было интересным ощущением. А когда она уставала, она ложилась на мшистые склоны холмов или на упругий ковер из сосновых иголок (7). (6. Впадение отца в "непредвиденную слепоту" совпадает с опытом Вивейс о консерватизме отца, поскольку она не способна "видеть", почему он думает так, как думает. 7. Именно в этой точке Вивейс развивает две действительно различные части. Лэт, часть "удрать из дому", характеризуется здесь, как часть высококинестетическая - посредством таких предикатов, как "ощущать", "холодный", "хлеставшие" и т. д. ) С другой стороны, Хо своим предназначением видела ведение домашнего хозяйства. Лес она любила не меньше, чем прежде, и ей доставляло много радости смотреть на него из дома. Особенно ей нравилось наблюдать за тем, как менялись цвета и тени в лесу в течение дня и со сменой времен года. Однако она знала, что самым большим ее удовольствием было сфокусировать свое внимание на домашнем хозяйстве и его нуждах. Она любила готовить. Всегда было что-то особенное для нее в наблюдении за тем, как складываются отдельные части, составляющие кушанье; потом, как кушанье исчезает в печи и появляется оттуда явно изменившимся. У Хо был также талант в том, чтобы увидеть, что нужно сделать по дому, и таким образом в доме всегда была картина полного порядка. И конечно, она осознавала, что самая большая ответственность ее заключается в том, чтобы смотреть за отцом (8). (8. Здесь "ответственная" часть, Хо, характеризуется, как часть высоковизуальная, посредством таких предикатов, как "увидела", "смотреть", "сфокусировать" и т. д. ) Шло время. Хо и Лэт все чаще проводили свое время раздельно (9). В некоторых вещах они действовали вместе, а в некоторых - нет. Иногда, бывало, Лэт говорила Хо: "Тебе не следует (10) тратить столько времени на домашние дела. Почему ты не можешь хотя бы на время отбросить от себя весь этот вздор? И кроме того, тебе не следовало бы так много ухаживать за отцом. Он вполне может позаботиться о себе сам, ты и сама это знаешь". (9. Этот абзац выделяет то обстоятельство, что Лэт и Хо больше не гармонируют друг с другом. 10. Слова Лэт вроде "тебе не следует", "почему ты не можешь" указывают на ее блейминговую коммуникационную моду. ) Тогда Хо отвечала ей: "Я просто (11) знаю, что отцу нужен кто-нибудь, кто бы смотрел за ним. И я на самом деле не против этого. Мне нравится то, что я здесь делаю, и если бы ты только не беспокоилась обо мне, все было бы великолепно". Тем не менее временами Хо чувствовала в себе побуждения к тому, чтобы слетать в лес (12). Но поскольку все ее обязанности, очевидно, были дома, она затемняла эти побуждения, насколько могла. (11. Здесь Хо индицирует свою коммуникационную моду плакатирования, используя слова "просто", "если бы только", "было бы". 12. События в рассказе развиваются от указания, что иногда Хо "чувствовала в себе побуждения слетать в лес", к появлению "молодого человека", то есть терапевта. ) Однажды из леса вышел молодой человек и подошел к дому. Хо увидела его первой и пригласила внутрь. Он объяснил, что совершает путешествие, которое, насколько ему известно, не завершится никогда. И хота Лэт часто оказывала на него давление, чтобы получить информацию, он был во многих отношениях совершенно скрытным человеком. Отец, Хо и Лэт поняли его позицию, и больше не задавали ему вопросов о его прошлом. Молодой человек попросил у них разрешения остаться на некоторое время в пристройке, чтобы сделать кое-какие нужные работы по ремонту и замене. Все они согласились. Спустя недолгое время (13) молодой человек появился, выбежав из леса и призывая Хо (14). Она увидела, что он едва переводит дыхание, и спросила