вался другой и начинался разговор. Это были моменты, когда они разговаривали друг с другом, вроде бы бесцельные, но существенные разговоры, которые поддерживали связь между ними все время. Теперь, когда она не курила, эти важные частые разговоры исчезли из их отношений. Когда это было выяснено с ними, они поняли, что отсутствует, и восстановили разговоры, не нуждаясь в совместном курении. Эти разговоры были позитивным побочным продуктом курения, который должен был быть сохранен, чтобы результат относительно бросания курить был хорошо сформирован. Работая с женщиной по имени Паула, помогая ей достичь определенного веса и поддерживать его, я должна была помочь ей установить полезные привычки в еде во многих различных контекстах. Трудным был для нее контекст, когда она присоединялась к друзьям в ресторане. Даже если она только что поела, она оказывалась вынужденной есть еще раз вместе с ними. Нам с Паулой удалось выяснить, что если только она не была занята тем же, чем были заняты люди, с которыми она находилась, она чувствовала себя брошенной, лишенной связи с ними; а для нее было очень важно чувствовать себя связанной с людьми, с которыми она находилась. Хорошо сформированный результат, которого мы достигли, включал ее способность чувствовать связанность с людьми, с которыми она была, с помощью иных средств, нежели участие в той же самой деятельности. Так что она могла быть с людьми, которые ели, пили, танцевали или играли в какие-то игры, и при этом осуществлять собственное поведение (вроде рассказывания им историй, задавания каких-то вопросов и пр.) которое соответствовало ее интересам, но не препятствовало ее осуществлению связанности с людьми. Таким образом сохранились ее социабильность и личные предпочтения, и при этом было возможно установить подходящие для нее привычки в еде и сохранять их независимо от контекста. Вот еще пример позитивных побочных продуктов. Энн никогда не испытывала оргазма. Этот симптом вызывал большое внимание со стороны Джона, и их отношения вертелись вокруг того, что с этим делать, как устранить симптом, каковы его причины и пр. Он был очень заботливым по отношению к Энн, терпеливым и внимательным любовником. Любой хорошо сформированный результат для Энн должен был сохранить качество и количество внимания, которое он ей давал, и внимания, которое они оба вкладывали в свои отношения (как многие другие люди, они обращали много внимания на проблемы и гораздо меньше - на позитивные стороны своей жизни). Итак, формулирование результата, к которому будут стремиться терапевт и клиент, требует соблюдения пяти условий: (1) позитивная формулировка, (2) демонстрируемость в чувственном опыте, (3) адекватная спецификация и контекстуализация, (4) возможность для клиента инициировать и поддерживать, (5) сохранение позитивных побочных продуктов. Эти условия являются фундаментальными, как логически, так и этически. Получение необходимой информации для формулирования желаемого результата требует тщательности; существуют определенные вопросы, которые помогают продвинуться в этом. Вопрос "Чего вы хотите?" требует формулирования в позитивной модальности (в отличие от вопросов "Что вас не удовлетворяет?", "Как долго у вас наблюдается эта трудность?". "Как вы узнаете, что у вас есть то, что вы хотите?" и "Как можно продемонстрировать, что у вас есть то, чего вы хотите?" - требуют сенсорной демонстрация желаемого состояния. На первый обычно отвечают реакцией внутреннего состояния "Я чувствую себя великолепно", например. На второй вопрос отвечают примером с точки зрения поведения: "Я посмотрю ему в глаза и скажу ему: "Нет, я не понимаю о чем ты говоришь", - и не уступлю, пока действительно не пойму, о чем он говорит". Вопросы вроде "Когда вы хотите, чтобы это было, когда хотите, чтобы не было?" - ставят желаемое состояние в определенный контекст. Шаг, заключающийся в том, чтобы начать сознавать нечто, требует от вас дополнительной помощи. Было бы разумным для вас рассмотреть несколько контекстов, личных и профессиональных, расспросить клиентов, будет ли желаемое состояние подходящим в этих ситуациях. Вопросы "Что случится, если вы получите это?", "Что вы потеряете, если получите то, что хотите?" и "Что удерживает вас от того, чтобы иметь то, что вы хотите?" служат нескольким целям. Кроме уточнения возможных позитивных побочных продуктов, они также помогают прояснить существующие причинно-следственные паттерны, с которыми необходимо иметь дело. Например, если женщина думает, что получать более постоянно оргазмы - способ разрешения всех ее супружеских горестей (сомнительная причинно-следственная связь), важно, чтобы вы тем не менее имели с этим дело. Эти вопросы помогают уточнить, что должно быть изменено, чтобы достичь желаемого состояния. Если то, о чем просит клиент, не соответствует условию возможности самому начать и поддерживать процесс, необходимо дальнейшее руководство. Например: Джоан. Я хочу, чтобы его бывшая жена и дети исчезли. ЛКБ. Поскольку это маловероятно, скажите, чего вы хотите для себя от их исчезновения? Джоан. Я не хочу, чтобы мой муж реагировал на них. ЛКБ. Что вы получите, если ваш муж не будет на них реагировать? Джоан. Он будет моим, Я хочу знать, что я - самая важная для него. Номер один. ЛКБ. О, вы хотите чувствовать, что важнее всего для него, что вы - номер один, несмотря на то, что у него есть бывшая жена и дети. Джоан. Да, я так и говорю, разве не так? ЛКБ. Я просто хочу, чтобы это было выражено прямо. Вы хотите действительно знать, что вы - номер один для своего мужа. Что вы очень, очень важны для него, и что то, что происходит между ним и его бывшей женой и детьми не подрывает ваш брак и не угрожает ему. Так? Джоан. Я хочу, чтобы они исчезли из вида. ЛКБ. То есть вы хотите видеть, что вы и ваш муж более всего важны друг для друга во всем мире. Джоан. Да. Таким образом результат, которого хотят добиться, ограничивается пределами самой пары. Далее он сводится к ее желанию чувствовать себя ценной, и чтобы это не зависело от реакций ее мужа. Вновь расширенным до проблемы пары это видится как установления форм поведения, которые каждый из них может использовать, чтобы дать партнеру почувствовать себя "номером первым". Следующий отрывок из записи терапевтического сеанса обрисовывает использование упомянутых вопросов и установление хорошо сформированного представления о результате. Клиент, Пауль, очень подвижный инженер, работающий в компьютерной промышленности. Он неженат, живет один в квартире рядом со своей работой. Он держит свое тело очень прямо, иногда с таким напряжением, что оно чуть ли не вибрирует. Его темповые паттерны очень быстры, ключи доступа - визуальные, как конструируемые так и эйдетические, почти исключительно. Время от времени он спускается на слуховой ключ доступа, но сразу возвращается к визуальным. Пауль. Я уже прибегал к терапии, вы знаете. ЛКБ. Да, я знаю, что вы хотели обогащения своей личности. Это может быть важным для человека. Пауль. Да, я знаю, мне это необходимо. Я делал довольно странные вещи. Я купил ружье, потому что подумывал о самоубийстве. Однако мои родители так затревожились, что я продал его. ЛКБ. А сейчас вы думаете о самоубийстве? Пауль. Нет. ЛКБ. Великолепно. Ну так раз вы собираетесь жить, давайте посмотрим, как сделать, чтобы жизнь стоила того. Давайте посмотрим, чего вы хотите такого, что действительно сделало бы вашу жизнь стоящей. Пауль. Ну, есть множество такого, .что я должен иметь... ЛКБ. Что из того, что вы видите, что должны иметь, вам к тому же и хочется иметь? Пауль. (длинная пауза). Ну, мне нужно перестать курить, мне нужно больше упражняться, я должен закончить отделку квартиры... ЛКБ. Да, все это вас ждет. Но чего вы действительно хотите, - и может быть, вам и нужно это иметь, - что важно, чтобы ваша жизнь была действительно приятной. Если вы сейчас оглянетесь на свою жизнь, чего в ней не хватает? Чего не хватает такого, что могло бы, если бы это было, сделать все остальное более ярким? Не спешите. На это стоит потратить некоторое время. Вы стоите этого времени (замедляя темп от соответствия его темпу до более спокойного, подходящего для полного просмотра внутренних картин). Пауль. Я бы просто хотел расслабиться. ЛКБ. Когда именно вы хотели бы расслабиться? Пауль. Всегда. Все время. ЛКБ. Что вы получили бы такого, чего у вас нет сейчас, если бы расслабились? Пауль. Ну, важные вещи. Я смог бы тогда увидеть себя счастливым и совершенным. ЛКБ. Помогите мне получить ясное представление о том, чего вы хотите. Опишите мне, что вы видите, когда представляете себя счастливым и совершенным. Пауль. Я вижу себя в благополучии, женатым, живущим в красивом доме с приятной и умной женой. ЛКБ. Что вы делаете с ней в этой картине? Пауль. Ну, мы просто вместе. Это, наверное, утро, мы просыпаемся и просто радуемся друг другу, понимаете? ЛКБ. И это представляется вам действительно прекрасным,да? Пауль. Да, да, конечно. ЛКБ. Так что вот куда вы смотрите. А в чем вы хотели бы сейчас получить помощь, что помогло бы вам. достичь этого? Пауль. Расслабиться. ЛКБ. Как расслабление поможет вам получить все это? Пауль. Пока я не расслаблюсь, я не только что любить, я дружить с женщиной не могу. Никто не знает, что я даже с девочками не дружил. ЛКБ. Так что если бы вы могли расслабиться и чувствовать себя хорошо с женщинами, особенно с женщинами, вам кажется, что вы могли бы достичь тех интимных отношений, которые вам рисуются. Так? Пауль. Да, да, если бы я только мог расслабиться. Они могли бы узнать меня. ЛКБ. И вы могли бы узнать их. Есть ли что-нибудь еще, что вам хотелось бы добавить, кроме релаксации, когда вы представляете себя с женщинами? Пауль. Например? ЛКБ. Ну, уверенности, или любопытства, или обаятельности? Пауль. Нет, я не хочу, чтобы я должен был быть обаятельным. ЛКБ. А как уверенность? Или любопытство? Пауль. Конечно, это было бы великолепно. ЛКБ. Хорошо, если вы просто расслабитесь, не видно как вы могли бы показать кому-нибудь, какой вы, показать себя. Пауль. Да, я хотел бы быть уверенным в своей релаксации. ЛКБ. А скажите, как бы вы узнали, что вы релаксированы и уверены в себе? И разве это важнее всего, когда вы в обществе женщин? Пауль. Ну, мне хватает этого на работе, и я продолжаю чувствовать себя так и когда я один. ЛКБ. Хорошо, а есть какие-нибудь ситуации, когда вы определенно не хотели бы быть расслабленным и уверенным в себе? Пауль. Я не могу представить себе ни одной. ЛКБ. То есть вы не можете представить себе ни одной ситуации, где уверенность в себе и расслабленность помешали бы вам? Пауль. Если только на меня не нападают, физически, я имею ввиду. ЛКБ. Хорошо, тогда это действительно было бы неуместно. Ну а если вы, например, гм, начинаете учиться какому-нибудь новому делу, о котором вы ничего не знаете, ну хоть управлять самолетом, или катером, или что-нибудь вроде этого? Пауль. Ну, если я ничего про это не знаю, как я могу быть уверенным в себе, но я по-прежнему хотел бы быть напряженным. ЛКБ. Хорошо, давайте вернемся к тому, как вести себя в обществе женщин. Это ситуация, где вам больше всего этого хочется, или даже, если бы вы чувствовали себя уверенно и ненапряженно в такой ситуации, вы вполне можете полагать, что и в других ситуациях вам это удастся. Пауль. О да, если бы я мог быть таким с женщинами, я уверен, что мне это удавалось бы и в других ситуациях. ЛКБ. Великолепно. Ну, так как вы могли бы узнать, что вы ненапряжены и уверены в себе в присутствии, женщин? Пауль. Вы смеетесь? Я почувствую это. ЛКБ. Так что вы знаете, как это - чувствовать себя расслабленным и уверенным. Эти чувства достаточно вам знакомы, чтобы вы их узнали. Пауль. Я узнаю их, если они у меня будут. ЛКБ. Подумайте о ситуации, о каком-нибудь воспоминании, когда вы были расслаблены, или уверены в себе или то и другое вместе, и посмотрите, что вы увидите в этом воспоминании, почувствуйте, как вы это ощущаете, восстановите свое знакомство с ними. Пауль. Я бываю уверенным. Я уверен в себе на работе. А вот расслабление, ненапряженность - это что-то более смутное. ЛКБ. Вы лежали когда-нибудь на солнышке, может быть на надувном матрасе? Или в шезлонге, с книгой? Расслабленно, может быть с полузакрытыми глазами, приоткрытыми веками, чувствуя тепло солнышка, согревавшего кожу. Пауль. Откуда вы знаете, что я люблю загорать? ЛКБ. Теперь вы смеетесь надо мной! Как можно не увидеть загара? Итак, вы восстановили воспоминание, как это - чувствовать себя уверенно и расслабленно? Пауль. Да, но не одновременно. ЛКБ. Мы доберемся и до этого. Значит, пережить эти ощущения, когда вы находитесь в присутствии женщин, значит знать, что вы уверены и расслаблены таким образом, каким вы хотели бы быть? Пауль. Да. ЛКБ. Я понимаю, что эти чувства дадут вам знать, что у вас есть то, чего вы хотите, но что было бы демонстрацией того, что у вас есть то, чего вы хотите? Что вы будете делать такого, что, если бы я была при этом, я могла бы знать с уверенностью, что вы чувствуете релаксацию и уверенность, которые вы хотите чувствовать? Пауль. Ну... я буду выглядеть расслабленным и уверенным. ЛКБ. Да, но что вы такого будете делать, чего вы не делаете сейчас? Пауль. Я буду разговаривать, шутить, смеяться, я могу прикоснуться к ней, мне не будет хотеться убежать. Я буду хорошо себя чувствовать, если она дотронется до меня. ЛКБ. Значит вы будете разговаривать с ней, слушать ее, будете достаточно близко, чтобы дотронуться до нее, и может быть она тоже дотронется до вас. Вы оба сможете смеяться, вы будете удобно сидеть в креслах или на диване, что-то вроде этого... Это похоже? Пауль. Да, если бы я только мог все это. ЛКБ. Да, если бы вы могли. Что бы случилось, если бы вы могли? Пауль. Ну, я не хочу прожить один всю жизнь. ЛКБ. Ну так что бы произошло? Пауль. Ну, по крайней мере я мог бы встречаться с женщинами, но на самом деле я хочу прочных отношений я хочу любви, хочу кого-то с кем я мог бы быть вместе. ЛКБ. Я понимаю, что это выглядит невероятно, но не видится ли вам когда-нибудь негативных последствий всего этого, если вы у вас это было? Нет ли чего-нибудь, что вы могли бы при этом потерять? Пауль. Ну, я упустил бы массу телепрограмм (смеется). ЛКБ. 0'кей, я вижу, что мы можем поработать над тем, чтобы научить вас ухаживать за женщинами. Хорошо, Пауль, мы собираемся заняться чем-то таким, что, похоже, может сделать вашу жизнь другой. Даже при том, что когда это произойдет в первый раз, вы будете уверены, и будете сомневаться, может ли это повториться еще раз. И вам придется быть расслабленным и уверенным не один раз, прежде чем вы к этому привыкните, прежде чем вы будете ощущать себя ненапряженным и уверенным человеком. Пауль. Ну... может быть. Я расскажу вам, когда мне это удастся. ЛКБ. Когда вам это удастся. Теперь давайте выясним, что же мешает вам почувствовать весь этот скрытый потенциал. Что мешает вам быть расслабленным и уверенным с женщинами сейчас? Пауль. Вы смеетесь? Я бледнею, я в ужасе, я застываю. ЛКБ. Ну, это, конечно, вас останавливает. Давайте прежде всего изменим это. Я хочу, чтобы вы устроились на стуле как можно удобнее, и увидели себя в одной из прошлых ситуаций, когда вы застывали и чувствовали себя столь скованным... Таким образом представление о результате было определено и все условия выполнены, кроме того, чтобы желаемое состояние могло быть инициировано и поддерживаемо самостоятельно. Этому условию было уделено внимание на фазе вмешательства в нашем взаимодействии, посредством обретения уверенности, с помощью якоря, что у Пауля есть средство приведения себя в состояние уверенности и нснапряженности, когда он хотел этого и нуждался в этом. Важный сдвиг в вербальных паттернах Пауля произошел еще во время сбора информации: переход от "нужно" к "хочу". Этому соответствовало уменьшение общей напряженности и ригидности тела, что дало ему возможность легче и естественнее расслабиться. Я оставила Пауля на пятнадцать минут в приемной в конце встречи под предлогом, что мне нужно посмотреть расписания для назначения следующей встречи. При этом он оказался в обществе моей секретарши и женщин, которые ожидали приема у моего коллеги. Через несколько минут он уже болтал с ними, шутил, и прекрасно развлекал всех четырех женщин. Это была вполне чувственная демонстрация того, что изменение действительно произошло. Глава 8 Выяснение того, как возникает проблема В предыдущих главах я описала, как определить репрезентативные системы клиентов и ключи доступа и как использовать их для установления раппорта и сбора информации о текущем проблемном состоянии. Вы также знаете, что такое правильно сформированное представление о результате, и знаете, как к нему придти. Но нужно еще узнать, что удерживает настоящее, проблемное состояние таким, каково оно есть. Во что в переживаниях клиента нужно вмешаться, чтобы перевести их в желаемое состояние? Что именно из многих возможностей вы измените, чтобы актуализировать желаемый результат? Чтобы ответить на этот вопрос, я предлагаю обратить ваши навыки на выяснение систематической природы трудностей ваших клиентов в отношениях и их сексуальных дисфункций. Как уже говорилось, человеческий опыт состоит из взаимодействия внешних стимулов и внутренних процессов. Чтобы понять этот процесс или дисфункцию, от которой страдает индивидуум или пара, необходимо обнаружить различные опытные элементы, составляющие контекст дисфункции. Сфера, например, семейной терапии возникает именно в результате такой необходимости. Психотерапевты заметили, что шизофреники, которые были излечены, часто вновь проявляют свое симптомосодержащее поведение, возвращаясь в свою семью. Дальнейшие исследования показали, что определенное поведение членов семьи вовлекло пациентов обратно в их шизофрению (Теодор Лидс. Происхождение и лечение шизофренических расстройств. Н.-Й., 1973). Даже в менее трудных случаях почти всегда обнаруживалось, что такое симптоматическое поведение имеет определенный смысл, если его рассмотреть в семейном контексте. Если вы работали с подростками, убегающими из дому, я уверена, что ваш опыт подтвердит эти представления. Часто родителям поведение их детей-подростков кажется непостижимым, в то время как для терапевта, видящего семью с другой точки зрения, мотивация бунтарского поведения кажется совершенно очевидной. Случай, имевший место много лет назад, подтверждает это положение. Пятнадцатилетняя девочка отсутствовала в школе в течение двух недель. Она училась в старших классах специальной школы для трудный детей, которые имели проблемы в обычной школе и были не в ладах с законом. Это была очень прогрессивная школа; ее штат состоял их трех человек, а учеников было около сорока. Эта девочка всегда любила свою школу, и это была лучшая из возможных школ, так что ее поведение было странным. У меня были клиенты из этой школы, так что учителя попросили меня рассмотреть эту ситуацию. Дело было серьезным, потому что если бы учителя сообщили о ее прогулах, она была бы помещена в Калифорнийский Отдел для подростков. Я обнаружила девочку прячущейся у друга. Поначалу она не произнесла ни слова и на мои вопросы отвечала подергиванием плеч. С помощью друга я постепенно смогла получить от нее необходимые ответы. Выяснилось, что ее поведение объяснялось скорее застенчивостью, чем бунтом. В школе каждое утро и каждый вечер проходили собрания учеников и учителей. Их целью было оглашение жалоб, высказывание поощрений, вообще усиление позитивного социального поведения. Эта девочка редко говорила во время этих собраний. В результате один из учителей отвел ее в сторону и сказал ее, что она не сможет остаться в школе, если не научится вносить свой вклад в эти групповые собрания, раскрывая себя. Это было сделано из лучших намерений, но привело к самым неожиданным последствиям. Вместо того, чтобы преодолеть свою застенчивость (которую она часто прятала за строптивым пожиманием плеч), она перестала ходить в школу. Она объяснила себе это таким образом, что они так или иначе скоро ее выгонят. Этот пример показывает, как поведение девочки обретает новый смысл, если принять во внимание более широкий контекст. Поведение, вызывающее часто у пары или в семье нежелательные переживания, обычно более тонко. Может быть у вас есть такой опыт, когда вы работаете с парой, и вдруг они глубоко вовлекаются в ссору, причем вам совершенно непонятно, о чем идет спор и как он начался. Возможно, только после тщательного анализа их ведения по отношению друг к другу вы обнаруживаете, что каждый раз, когда он вздыхает определенным образом она тут же начинает страшно злиться. Я помню пару, проблемы которой возникали из-за такого же тонкого, но постоянного аспекта поведения мужа. Они очень мало понимали друг друга и не имели сексуальных отношений около семи лет. Когда я начала с ними работать, я сразу увидела, что она в высокой степени визуальна, в то время как он первично репрезентировал свой опыт кинестетически. Хотя это и составляли для них проблему в общении, центр их трудностей лежал на уровне более тонкого поведения. Каждый раз, когда она поднимала голову и глаза вверх и налево, чтобы обеспечить себе визуальный доступ, он смотрел вниз и направо, получая кинестетический доступ. При этом у него была привычка каждый раз втягивать губу, производя звук, похожий на звук слайдового проектора при смене слайдов. Интересно, что это как раз тот звук, который непременно меняет внутренне порождаемые человеком картины. Если вы увидите внутренний образ и затем так вот щелкнете языком движением от верхних зубов, в обычном случае образ исчезнет. Именно это и происходило с его женой, когда она получала визуальный доступ, а муж производил звук. Каждый раз, когда это происходило, она, как нетрудно понять, оказывалась фрустрированной и раздосадованной. Для нее было невозможным думать, когда он находился рядом. Важно заметить, что ни один их них не понимал значения этого звука и роли, которую он играл в процессе. И каждый раз, когда он издавал этот звук, ее мыслительный процесс оказывался прерванным, на что она отвечала гневом и досадой. Тогда он чувствовал себя сбитым с толку и чувствовал несправедливость ее поведения по отношению к нему. Это пример того, как внешний стимул (его звук) начинал взаимодействие, развертывающее их дисфункциональную систему. Эта последовательность внешних и внутренних процессов происходила каждый раз, когда она получала визуальный доступ в течение больше чем одной-двух секунд; а будучи очень визуальной, она делала это часто. Я выяснила, что они оставались вместе в течение ряда лет благодаря общению, которое возникало у них по телефону или в письмах. Это было понятно, поскольку ни в одном из этих случаев не мог вмешаться звук, запускавший проблемное поведение. В этом случае знание о ключах доступа и внутренних процессах оказало неоценимую помощь в выяснении того, что лежало в основе проблемного поведения. Можно представить себе этот звук как стимул или причину, а возникающее в результате поведение как реакцию или следствие. Поскольку это важно, я рассмотрю специально, как стимул-реактивное или причинно-следственное поведение связано с сексуальными дисфункциями клиентов. Стимул-реакция Фобии - весьма специфические примеры того, как внешний стимул запускает внутренние процессы, вызывающие в итоге нежелаемые переживания. Например, женщина может посмотреть вниз с высоты, почувствовать себя падающей и быть охваченной ужасом. Ее пугает не просто смотрение вниз, но и чувство падения, которое смотрение вниз вызывает. Ко мне пришла женщина, жалующаяся на фобическую реакцию на половое сношение в обычной классической позе (случилось так, что именно ее предпочитал муж). Как только он ложился на нее, у нее возникала вспышка паники, она начинала кричать и бить его. Никакая степень сознательного желания с ее стороны не могла изменить эту последовательность событий. Возможные причины такой реакции были вне ее сознания, так же как и внутренние процессы, возникавшие в проблемном контексте. Как только она чувствовала вес на груди и животе, все исчезало, и затем она обнаруживала, что сбросила мужа, а сама вспотела и тяжело дышит от напряжения и страха. Применяя метод возвращения во времени мы выяснили, что ее старшие братья однажды прижали се к полу, сели на нее и зажали ей рот подушкой, чтобы не было слышно криков. Это было для нес борьбой не на жизнь, а на смерть. Эта детская сцена была давно забыта, но много позже в сексуальном контексте она снова переживала ощущение тяжелого веса на ее теле. Когда это произошло, это запустило бессознательные процессы, которые были связаны с ощущением тяжести в той сцене, где она боролась за свою жизнь. Фобии вызывается не только внешними переживаниями, они могут возникнуть из-за внутренне порождаемых образов, звуков или чувств, или ощущений. Для человека с фобией змей подумать о прикосновении к змее вызовет реакцию, во многом похожую на ту, какая была бы на контакт с реальной змеей. Люди могут вызвать внутри себя, при весьма малом подтвержедении от внешнего опыта, эмоциональные состояния, которых они могут хотеть или, наоборот которые нежелательны. Важно знать как они вызывают такого рода реакции в самих себе. Точно так же знание о том, как поведение одного из членов пары вызывает определенные реакции у его партнера важно для понимания того, как возникает их общий опыт. Мета-модель (Приложение 1) содержит лингвистический метод собирания информации относительно вербально выраженного стимул-реактивного или причинно-следственного поведения клиента. Вот как это описано в "Структуре магии": "Причина и следствие. Этот класс семантически неверно сформированных Поверхностных Структур включает веру говорящего, что один человек (или ряд обстоятельств) может совершить некоторое действие, что с необходимостью вызывает в другом человеке переживание определенной эмоции или внутреннего состояния. В обычном случае, человек, переживающий эту эмоцию или внутреннее состояние, представляется не имеющим никакого выбора в своей реакции, кроме данного реагирования. Например, клиент говорит: "Моя жена заставляет меня сердиться (чувствовать себя сердитым)" Заметьте, что это Поверхностная Структура представляет смутный образ, в котором один человек (обозначенный как "Моя жена") выполняет некоторое действие (необозначенное), которое с необходимостью вызывает в другом человеке (обозначенном как "меня") переживания определенной эмоции ("гнева"). Неверно сформированные Поверхностные Структуры, являющиеся членами этого класса, могут принимать одну из двух общих форм: (А) Х глагол (причина) Y глагол (переживание) Прилагательное (некая эмоция или внутреннее состояние) где Х и Y - существительные, имеющие различные референциальные индексы, то есть относящиеся к разным людям. Представленная выше Поверхностная Структура принадлежит к этой форме. Другая форма, которая часто встречается, - это лежащая за предыдущей Поверхностная Структура, следующего вида: "... ваш смех (перев.: буквально "то, что вы смеетесь", отглагольная форма) отвлекает меня". Общая форма такова: (В) Х глагол (причиняет) глагол Y где Х и У также относятся к разным людям. Можно применять эту форму к приведенному примеру: Ваш (Вы) смех (смеетесь) отвлекает меня Полезно сомневаться в утверждениях причины-следствия. Однако важно заметить, что существование стимул-реактивных (причинно-следственных) феноменов не отрицается лингвистическими усомнениями. Кроме того, неправильное формирование фразы возникает тогда, когда человек полагает, что у него есть только одна возможность реакции на данный стимул (причину). Именно здесь происходит искажение (не в том, что поведение жены определенным образом действует на мужа, а в том, что он обязательно будет реагировать гневом). Хотя клиенты приходят с самого различного рода проблемами, беспокойствами, жалобами, надеждами и мечтами, эффективный терапевт изменяет один и тот же аспект каждого их них. То есть, эффективный терапевт не меняет стимулы, которые мир предъявляет клиенту, он меняет то, как клиент реагирует на стимулы. Даже если терапевт поможет клиенту сменить работу, место жительства, супруга или школу, если клиент не будет реагировать на новую среду более полезным образом, паттерны, которые привели его на терапию, повторятся. Это особенно очевидно в области сексуальных дисфункций, где часто изменение сексуальных партнеров не меняет паттернов сексуального поведения. Проблемы, которые приносят клиенты - примеры того, как они реагируют на стимулы окружающего. То, что они пришли на терапию, свидетельствует, что они хотели бы иметь другие реакции или переживания по меньшей мере по отношению к некоторым аспектам этих стимулов. Часто новая реакция на старый стимул может произвести столь глубокое изменение, что все жизненные переживания клиентов в значительной степени улучшаются. Многим может показаться, что принятие представлений о причине и следствии или стимуле и реакции - это поражение в самом начале. Действительно, мы должны реагировать на стимулы, и эта реакция обычно происходит на бессознательном уровне. Кроме того, реакция часто предопределена тем, что происходило в нашем раннем развитии, когда мы не обладали способностями подвергать это мнению. На поверхности все это делает нас беспомощными. Действительно, эти идеи заставляли гуманистических психологов противопоставлять себя бихевиористам Это похоже на крыс в лабиринте. Однако я вижу два принципиальных отличия: (1) мы можем изменить свою реакцию на большинство стимулов (2) мы можем обрести выбор из нескольких реакций на определенный стимул, и затем выбрать наиболее подходящий для достижения желаемых результатов в определенном контексте. Большая часть человеческого поведения, с которым мы имеем дело в терапевтическом контексте, - это приобретенное в научении поведение. В нашей культуре обмен рукопожатия - пример приобретенного поведения, которое затем происходит на бессознательном уровне. Если же последовательность поведения, ведущего к выполнению и завершению рукопожатия, будет прервана, вовлеченный в это человек может войти в весьма измененное состояние. (См. МилторЭриксон, Собр. соч., т. IV, стр. 437-438: "Самоисследование в трансе, следующем за индукцией посредством удивления во время рукопожатия"). Попробуйте это сами: когда кто-то протянет руку для рукопожатия, попробуйте не реагировать. Без сомнения, вам это покажется трудным. Подойти к звонящему телефону - другая приобретенная реакция, которую трудно преодолеть. Заметьте, как сознательный ум проводит различие относительно того, ваш ли это телефон. Если вы в гостях и т.п., то стимул-реактивный паттерн часто прерывается. Процесс понимания языка - также феномен приобретенного стимул-реактивного поведения. Слова не имеют значения сами в себе и для себя, и совершенно незнакомый язык не передает нам значений. Язык состоит из специфических звуков, организованных в последовательности со специфическими интонационными паттерными. Эти определенные последовательности звуков и интонационные паттерны становятся значимыми, когда они ассоциируются с определенным чувственным опытом. Маленький ребенок сталкивается с феноменом собаки, и когда он видит и слышит ее, дотрагивается до нее, чувствует ее запах, ему также предъявляют звуки, составляющие слово "собака"' Этот процесс повторяется вновь и вновь, и два взаимосвязанных момента становятся связанными настолько глубоко, что становится практически невозможным сказать "собака" и не подумать при этом о собаке. Так что мы вполне искренне можем выступить с предложением: "Я дам тебе горшок золота на конце радуге, если ты не будешь думать о большой белой утке". Точно так же ребенок научается связывать последовательность звуков с отсутствием определенного чувственного опыта - "спокойный", например. Такие слова как "комфорт", "любопытство", "интерес", "печальный", "счастливый" становятся связанными с определенными внутренними состояниями. Это происходит во многом аналогично тому, как звонок ассоциировался с пищей для павловских собак. Звонок становился представителем стимула, пищи, настолько эффективно, чтобы вызвать реакцию слюнотечения, вызываемого пищей. Поскольку язык обладает значением только по ассоциации с чувственным опытом, процесс понимания имеет место, когда специфические последовательности звуков запускают внутренние представления определенного аспекта или аспектов ассоциированного со словом чувственного опыта. Точно так же ребенком вы научились ассоциировать определенные аспекты поведения в вашей семье со значениями, и научились реагировать соответствующим образом. Тон голоса матери, выражение лица отца, то, как была закрыта дверь, - все это стало влиять на ваше последующее поведение. Можете ли вы вспомнить, как выглядела ваша мать, и как это звучало" когда она сердилась? Когда она была испугана? Когда она была горда? Когда вы вспоминали, заметили ли вы, как меняются ваши собственные переживания? Можно научиться не реагировать на стимулы среды. Мы называем такое поведение патологическим, - кататонией, аутизмом и пр., и действительно это необычно - не проявлять внешних свидетельств реагирования на мир вокруг нас. Даже в наиболее тяжелых случаях кататонии и аутизма было показано, что это состояние может быть изменено, если найдены подходящие стимулы. Иными словами, существуют определенные стимулы, определенное поведение со стороны врачей или психотерапевтов, которое может вызвать реакцию, хотя нахождение таких форм поведения может стоить больших творческих усилий или по видимости не вполне соответствовать моральным нормам (см. Френк Фаррелли и Дж. Брандсма: "Провокативная терапия"). Я полагаю, что верно, что реакция, выбранная индивиуумом на определенный стимул - лучшая из ему доступных, по меньшей мере при первом появлении. Бэндлер и Гриндер пишут по этому поводу в "Структуре магии": "Из нашего опыта следует, что когда люди приходят к нам на терапию, обычно они приходят с болью, чувствуя себя парализованными, не видят возможности выбора или свободы действия в своей жизни. Мы обнаружили, что не мир слишком ограничен или в нем нет выбора, но что эти люди блокируют себя от видения этих возможностей и выборов открытых им, поскольку таковых нет в их моделях своего мира. Почти каждый человек в нашей культуре в своем жизненном цикле переживает периоды изменения и перехода с которыми необходимо справиться. Различные формы психотерапии создали различные понятия для этих переходных точек. Важно, что одни люди могут пройти эти периоды изменения довольно легко, переживая эти периоды как время интенсивной энергии и творчества. Другие же, сталкиваясь с подобными же обстоятельствами, переживают их как время ужаса и боли - и эти периоды продлеваются, если первичной заботой становится просто выживание. Разница между этими группами людей видится нам прежде всего в том, что люди, которые справляются эффективно и творчески со стрессовыми ситуациями - это люди, которые обладают богатым представлением или моделью своей ситуации, такой, в которой они находят широкий спектр возможностей в выборе своих действий. Другие же люди воспринимают себя как имеющих мало выбора, и возможности, которые им видятся, непривлекательны для них - игра "природного неудачника". Вопрос для нас стоит так: каким образом разные люди, сталкиваясь с одним и тем же миром, могут переживать его столь по-разному? Как мы понимаем, это различие следует прежде всего из различия в богатстве их моделей. Так мы приходим к этому вопросу: как возможно, что люди поддерживают обедненные модели, которые причиняют им несчастья, перед лицом многоценного, богатого и сложного мира? В понимании того, почему некоторые люди продолжают причинять себе боль и страдания, важно иметь в виду. что они не плохи, они не сумасшедшие и не больные. Они фактически делают лучшие выборы... доступные им в рамках их особой модели. Иными словами, поведение людей, каким бы странными оно первоначально ни казалось, имеет смысл, когда оно рассматривается в контексте выборов, порождаемых моделью человека. Трудность состоит не в том, что они делают плохой выбор, а в том, что у них нет достаточного выбора..." Человек может добавить новую, более полезную возможность реагирования почти на всякий стимул. Фактически люди могут научиться любому количеству реакций на данные стимулы и в результате иметь возможность выбирать из них наиболее подходящие. Именно это происходит, когда люди растут и изменяются эмоционально, обогащая межличностный аспект своей жизни. Очень часто ригидные паттерны реакций являются результатом раннего научения. Определенные стимулы отсылают нас обратно к детству, где наши взрослые ресурсы становятся недостижимыми. Я часто использую такой пример для демонстрации этого на семинарах. В детстве большинство из нас научились реагировать разной степенью страха на резкий, громкий голос, суровое лицо и направленный палец. Большинство из нас научились тому, что такая картина означает угрозу физического наказания и, в конце концов, является выражением гнева. Когда мы были детьми, эмоциональное и физическое благополучие могло быть под угрозой, или во всяком случае мы могли так думать. Некоторые, даже очень компетентные взрослые реагируют на подобное конгруентное выражение прежним страхом. И даже если они знают, что подобное выражение используется лишь для целей демонстрации, реакции по-прежнему возникает, будучи порождаемой не бессознательном уровне. Таким образом, стимул Х вызывает реакцию Y И каждый раз, когда появляется X, оно запускает Y. Графически: Х -> Y. Этот общий поведенческий паттерн показывает, как специфические стимулы могут вызвать состояние, в котором выбор очень ограничен. Редко громкий словесный окрик действительно должен вызвать страх у взрослого. Скорее, ряд иных реакций может быть более полезным: прислушаться к тому, что было сказано, оставаться спокойным, крикнуть что-то в ответ, засвистеть, и т.д. Я представлю далее множество методов достижения процесса переучивания, который ведет к тому, что стимул становится точкой выбора, а не ведет к автоматической реакции: Стимул Х вызывает возможности реакций А, В, С, D, Y, Z. Пример из области сексуальных дисфункций может пояснить это. Двадцатидвухлетняя Мери пришла на терапию, потому что она не могла - хотя и решилась на это - иметь сексуальные отношения со своим избранником. Было выяснено, что причина дисфункции возникла, когда ей было чуть больше десяти лет. Ее дядя сексуально совратил ее. Самого по себе этого не было достаточно для того, чтобы вызвать сексуальную дисфункцию, но страх, боль и вина, которые Мери пережила в этом эпизоде, оказались связанными с видом эрекции пениса. Когда Мери видела эрекцию пениса, она реагировала чувствами страха и отвращения. Они с женихом попытались преодолеть эту реакцию, начиная сексуальные отношения в полной темноте. Однако когда Мери почувствовала эрегиро