ья; Обмажь лицо истиной, Забудь притязанья; Вернись. Ибо это не твой народ... А мы не их бог.  * ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. МИНЬОН *  $ 401 ДЕСЯТЬ Было светло, ослепительно светло, даже в густой тени. Атон забыл, как много естественного света расточалось на открытом воздухе. Запах воли был повсюду - сочный и возбуждающий. Был день, и было тепло - не суховей пещер, а свежий душистый ветер. Свобода! Кошмар теперь позади, его долгое осуждение закончилось. Безумное зло пещер растворялось в прошлом, оставив лишь того Атона, который завоевал свободу, - Атона очищенного, Атона непорочного. Здесь были деревья, и травы, и голая почва. Человек, покоривший Хтон и не сошедший с ума, упал на колени не в благодарственной молитве, но для того, чтобы физически дотронуться до вновь явленного чуда. Его бледные пальцы зарылись в мягкую землю, наслаждение пробежало вверх по рукам; он поднес горсть ко рту, чтобы на вкус ощутить зелень и прелые листья. "В природе нет грязи, - подумал он. - И нет ужаса, кроме того, что берет начало в человеческой душе". Он катался по земле, обуреваемый радостью узнавания. Он знал эту планету - словно не было мрачной интерлюдии между его убийством любви Кокены и теперешним чудом, словно не было в промежутке Хтона как расплаты за преступление. "Я любил тебя, милая ракушка. Но это была моя вторая любовь - слабее первой. И вот так я тебя освободил". После полудня какой-то шум вывел его из задумчивости. А выбрался он утром. Его внимание сфокусировалось: звук был результатом действия древнего стрелкового механизма... Выстрел. Мальчиком он его слышал - кто-то... охотился. Многообещающие ассоциации. Человек, у которого были столь древние вкусы, мог позволить себе и личный корабль. Похоже, он был эксцентриком, нелюдимым одиночкой. Но если это частный охотничий заповедник, как теперь ему казалось, Атона подстерегала прямая опасность. Здесь могли содержаться многочисленные экзотические хищники. Он сглупил, забыв о бдительности лишь потому, что освободился. Лучше всего немедленно захватить охотника и взять его корабль. Это решило бы вопрос передвижения, поскольку ему надо покинуть планету, скрыв свою личность от местных властей. Двигаясь как можно тише, Атон направился к источнику звука. Он привык к каменному полу пещер, и его ноги после вечно сумеречных переходов стали грубы и нечувствительны. Хрупкие прутики громогласно трещали, будто защищаясь каким-то волшебным способом. Наверняка его приближение было слышно за километр! Он решил сам дождаться человека, надеясь, что блуждания приведут того в пределы досягаемости. Какой досягаемости? У Атона не было оружия, а случай вряд ли подвел бы незнакомца на расстояние вытянутой руки. Атон все еще мыслил по-пещерному. Он принялся тихонько нащупывать камешки и собирать их в кучку возле ног. Он стоял за тонкий красноватым деревом, слишком тонким, чтобы скрыть человека, но удобным для броска из-за него. Стреляли всего один раз - вероятно, для тренировки или по ошибке. Возможно, стрелок нервничал. Хорошо. Атон швырнул самый большой камень из кучки по высокой дуге, так чтобы тот не задел при взлете ветвей. Камень шумно упал метрах в пятидесяти от его дерева, в стороне от охотника. Исследуя это явление, человек должен пройти рядом с Атоном. Первый бросок должен быть как можно более точным: метательное оружие, соответствующим образом использованное, так же смертоносно, как нож. Приближаясь, намеченная жертва что-то фальшиво насвистывала. Неужели глупец ожидает, что сумеет таким образом выследить зверя? Нет никакого смысла обсуждать что-либо с подобным идиотом. Лучше просто убить его и по следам найти корабль. Атон мог управлять любой стандартной моделью. Свист становился все громче. Атон поднял руку, поудобнее зажав в кулаке камень. Раскрыться придется мгновенно: слишком опасно целиться лишь на звук. Свист прекратился. - Должен вам доложить, - произнес скрипучий голос, - что моя старомодная винтовка снабжена старомодным теплоулавливателем. Если у вас хватит ума, действуйте сообразно услышанному. Дерево кое-как прикрыло бы Атона. Охотник не посмеет подойти слишком близко и вряд ли чего-нибудь добьется, ходя вокруг. Но и Атон уже не надеялся взять над ним верх, поскольку потерял преимущество неожиданности. Придется вступить в переговоры. - Ума хватит, - отозвался он. - Перемирие. - Я буду держать ружье наготове, - согласился голос, - столько, сколько, на мой взгляд, будет нужно. Впрочем, я не очень меткий стрелок - скорее угожу в живот, чем в сердце. Предупреждение было достаточно ясным: человек выстрелит, чтобы искалечить его, а не убить. Атон принял предупреждение и прежде, чем выйти из-за дерева, выбросил камень. У него не было желания испытывать точность "не очень меткого" стрелка, который оказался не так глуп, как ожидалось. Охотник оказался низеньким щуплым человеком средних лет. Маленькие, очень ясные глаза выделялись на морщинистом желтоватом лице. Руки тоже желтые, кожа обтягивает сухожилия, ногти - неровные и длинные. Но винтовку эти руки держат наизготовку, и она своим черным дулом вперилась Атону прямо в живот. Этого человека никак нельзя было отнести к изнеженным любителям. Охотник тоже приглядывался к Атону. - Когда возвращаешься к природе, естественно, выходишь в чем мать родила, - сказал он наконец. Атон внезапно вспомнил: снаружи все _о_д_е_в_а_ю_т_с_я_, а он после пещер был наг. Волосы у него грязные, длинные, борода с запутавшимися травинками достигала груди. Кожа мертвецки бледная, за исключением тех мест, куда въелась пыль. - У вас вид беглеца, - продолжил человек. - Я хочу знать, почему вам не пришло на ум честно вступить в переговоры, вместо глупейшей попытки подкараулить вооруженного человека. Вероятно, я должен немедленно принести вас в жертву, прежде чем вы воспользуетесь своим шансом. Человек играл со своей добычей. Он не мог подозревать об истинном положении Атона, так как снаружи никто не знал о местонахождении тюрьмы. Никто, кроме самого Атона. Если бы человек заподозрил это, он тотчас бы его застрелил. Или еще застрелит? Он наблюдал за Атоном, поглаживая пугающе цепкими пальцами полированный приклад винтовки. Подозревает ли он, что у Хтона здесь выход? Или же знает природу невинной пещеры, ведущей во внутренности планеты, но нуждается в высшем доказательстве... доказательстве, которое убило бы его задолго до того, как он смог вернуться на поверхность? А что если он ищет сейчас не заповедных зверей, но одно-единственное существо, которое поведало бы ему тайну невообразимого богатства и безопасно провело бы в Хтон? С каким бесконечным спокойствием прочесывал он этот лес из года в год, разыскивая... Атона? Такому человеку надлежит умереть. - Как вижу, вы понимаете, - сказал охотник. - Вы пойдете со мной в пещеру и докажете свое происхождение оттуда... или умрете. Необходимо ли доказывать мою способность заставить вас действовать? - У вас нет такой способности, - заявил Атон, не стремясь отрицать то, что человек, похоже, знал. - Вы не доверяете мне и будете в моей власти... там. Человек улыбнулся так, что даже Атон похолодел. - Вы недостаточно хорошо меня знаете. Лишь однажды Атон проигрывал в единоборстве и почти не знал страха, но сейчас он боялся этого человека. Он поднес руку ко рту и выплюнул гранат. Глаза другого понимающе сузились. - Я мог бы пересмотреть свои слова перед лицом вашего довода. Еще есть? Атон кивнул. - Спрятаны в лесу? Кивок. - Ваши камни могут, в конце концов, привести меня в уныние, поскольку за ними я и пришел. Вы знаете, что такое кодовый корабль? Атон знал. Никто не мог управлять кодовым кораблем, кроме зарегистрированного владельца. Все механизмы автоматически блокировались, если их включал чужак, не знавший кода. Такой корабль ему не заполучить. - Мне нужно больше, чем несколько гранатов, которые вы смогли вынести, - сказал человек. - Мне нужны _р_у_д_н_и_к_и_. В данный момент мне достаточно доказательства, что вы можете провести меня к ним. Вы его дали. Мы с вами будем соучастниками... со временем весьма богатыми. - Как мне вас называть, соучастник? - спросил Атон. Маленький корабль плыл по космосу, туманный шарик планеты Хтона медленно уменьшался позади. Видя его на экране, Атон вспомнил о мнимом несоответствии разгона до второй космической скорости и торможения до галактической нормы уже вне поля тяготения планеты. Но это было необходимо для перехода к $-приводу. Три часа назад они двигались со скоростью километр в час относительно нормального движения этой части галактики, и, казалось, падали на независимо от них вращавшуюся планету. Теперь скорость была в тысячу раз больше, а вскоре они перегонят все достижимое посредством химических реакций. $-привод, конечно же, нельзя использовать на поверхности планеты, поскольку начальная траектория была бы в этом случае сильно искажена. Глаза человека затуманились от вопроса Атона, выдавая поляризованные контактные линзы. - Именно так, - сказал он. - "Соучастник"? Как вам угодно. Меня зовут Атон Пятый. Вы должны понять, что никакая сила не может вернуть меня в Хтон, пока я не закончу свои дела снаружи. Докажите, что способны помочь мне в этом, прежде чем доверите сотрудничество в ваших затеях. - "Каким напыщенным молокососом я ему кажусь... Но на принцип взаимного недоверия полагаться нельзя", - подумал он. - Понял. Когда вы узнаете, что я предлагаю, вы с охотой присоединитесь ко мне. Время пока терпит, и я к вашим услугам. Но мрачная тайна человека оставалась Атона не интересовали богатства Хтона, и у него не было намерения туда возвращаться, но он не мог рисковать убить или бросить Соучастника, пока не узнал больше о способностях этого человека. Дело следовало вести, не причиняя друг другу вреда. - Я куплю у вас одну планету, - сказал Атон, имея в виду, что выложит еще один гранат за информацию о ее местоположении и за перелет туда. Соучастник полез за Каталогом Сектора, по величине и оформлению с потерянную Атонову ДЗЛ. - Он охватывает большую часть человеческого сектора - около двух миллионов звезд. Я никогда не прошу платы за общедоступную информацию. Атон взял книгу, но не раскрыл ее. - Я не могу воспользоваться каталогом. - Вы не знаете Галактических Координат? Я думал, вы - космогард. Эта система - до-$, на много столетий старше. Но существуют же карты. - Я знаю эту систему. Но вряд ли планета, которая мне нужна, туда занесена. - Конечно, нет. Это каталог звезд. Вам придется использовать подсекторные эфемериды для орбит планет. Но зачем беспокоиться? Вам выдадут информацию, когда вы войдете в систему. - Это запретная планета, - угрюмо сказал Атон. Соучастник опять посмотрел на него, и, когда сместились линзы, зрачки мгновенно обесцветились. - Действительно, проблема. Знаете, куда надо лететь в первую очередь? Атон знал. ОДИННАДЦАТЬ Земля: дом человечества и его легенд на протяжении времени в десять с лишним тысяч раз больше времени пребывания этого рода в космическом пространстве; планета, каждый звездный год посылавшая в космос сто миллионов человек и население которой при этом не уменьшалось - пока катастрофа озноба не наложила de facto карантин на материнский мир. Один месяц - и стерто сорок процентов всех жителей, необходимо применять термоядерные бомбы, чтобы кремировать горы трупов. Но даже после этого на Земле остается население большее, чем во всей остальной империи вместе взятой, и по-прежнему ее суша, моря и атмосфера набиты скоплениями живой плоти. Даже ознобу не решить проблемы перенаселения. Но у Земли - власть. Она - непреложная царица миллиардов кубических парсеков космического пространства: не за счет военной, экономической или нравственной мощи, но за счет превосходства знания. Здесь имелась информация, находившаяся за пределами обычного воображения, - настолько подробная и обширная, что одно ее хранение и каталогизация занимали силы небольшого континента. Здесь находилась Библиотека Сектора. Немыслимый комплекс представлял собой систему компьютеров, выдававших любую известную информацию любому человеку за долю секунды. Достаточно войти в кабинку и высказать свое желание. Если эта информация не была под запретом. Но существовали еще "стеллажи" - всеобъемлющие тома печатной документации, интересовавшие едва ли одного из тысячи и сохранявшиеся в силу древней привычки, несмотря на возраставшее противодействие. Когда-нибудь прирост численности населения уничтожит этот чудовищный пережиток. Пока же он сохранялся. Преданные старожилы содержали архивы в праздном совершенстве, и интерес служил единственным критерием допуска к ним. Земля, в конце концов, была свободной и поддерживала право каждой личности на тягу к знаниям и открытиям настолько, насколько могли позволить человеческая решительность и изобретательность. Информация находилась там в полном объеме, только найти нужную было непросто. Само неудобство стеллажей создавало некоторое преимущество: архивы были слишком громоздки, чтобы изымать засекреченную информацию выборочно. Изъять ее всю было практически невозможно. Стеллажи занимали кубические километры пространства. Никогда Атон не встречался с помещениями таких размеров: двести рядов длинных низких коридоров, каждый от пола до потолка заполнен с обеих сторон толстыми томами, каждый тянулся так далеко, что стены, казалось, сходятся. На равных расстояниях полки прерывались, создавая дополнительные проходы и выделяя участки, стаккато длин которых также вдавливалось в бесконечно удаленную точку. Атон представил себе, что можно увидеть тягучий изгиб планеты на уровне пола и что в действительности коридоры ограничивает горизонт. "Сам Хтон утрачивает новизну после этих коридоров. Склонятся ли когда-нибудь творения природы, - подумал он, - перед творениями человека?" Но с чего начать? Каждый том размером с ДЗЛ - сорок миллионов слов. Каждая полка плотно заставлена, лишь кое-где пустые места: десять книг в метре, шесть волок в стене, две стены в коридоре. Трехметровая секция одного коридора содержит 360 книг - более четырнадцати миллионов слов. Атон не читал быстро ни по-галактически, ни по-английски. За целый день напряженных усилий он усвоит небольшую часть одного тома. Он может провести здесь десятилетия, но как бы он ни спешил, прочитает до конца лишь долю того, что на виду. Если он будет лишь пролистывать книги, он рискует пропустить роковое слово. Он начал понимать, почему эти шкафы не запрещены. Лишь по безумной ошибке человек способен натолкнуться на опасную информацию - если, конечно, он опознает ее, когда увидит. Действенно пользоваться библиотекой можно только с помощью компьютера. Соучастник, находившийся всегда рядом, испытующе посмотрел на Атона. - Вы раньше никогда не видели библиотеки? - Думал, что видел. Там существовали библиотекари, выслушивавшие вопрос и бросавшиеся прочь, чтобы каким-то неуловимым образом породить пачку книг. Здесь их не видно. - Тогда примите совет. Вы пришли к стеллажам не _ч_и_т_а_т_ь_, точно так же, как отправляетесь в космос не любоваться вакуумом. Вы исследуете. Выясняете координаты и берете курс (сейчас я говорю о космосе) и пренебрегаете тем, что вас не интересует. Вы не сможете определить местоположение планеты, читая вслепую, точно так же, как не смогли бы сделать это, выглядывая в иллюминатор. Прежде всего нужен каталог, б_и_б_л_и_о_т_е_ч_н_ы_й_ каталог. Вам необходимо определить секцию библиотеки, которая вам, нужна, затем книгу. Сейчас вы даже не знаете, где вы находитесь, хотя какое-то время мне казалось, что у ваших блужданий есть цель. Возьмите какую нибудь книгу. Взгляните на нее. Атон молча повиновался. - Это исследования Эдипова комплекса, - сказал Атон. - Собрание работ. - Он сделал паузу. - Зачем целая книга противоречивых толкований? Сорок миллионов... - И, вероятно, ни один из авторов по-настоящему его не понимает, - резко произнес Соучастник. - _М_ы_-_т_о_ уж точно. Вы позволили плутающим ногам привести себя к секции и книге, не имеющим никакого возможного отношения к загадке, которую вы должны разгадать. Что вы, по-вашему, делали? - Полагаю, это действительно бесполезно, - рассеянно сказал Атон. Он поставил книгу на место, его рука, казалось, неохотно расстается с ней. Неожиданно прозвучал мелодичный аккорд, и между полками замигала лампочка. - Обращай внимание на то, что делаешь! - прикрикнул Соучастник. - Не то место. Атон быстро вынул книгу и нашел правильный зазор. Сигнал тревоги прекратился, но поблизости уже послышались тяжелые шаги. Их звук сопровождался затрудненным дыханием. - Что с вами? Атон взял себя в руки. - Что-то... что-то жуткое. Память. - Его лицо приобрело прежний цвет. - Я не... кажусь себе самим собой. - Все его тело тряслось. Из-за угла вышел толстый бородатый человек. На нем была шапочка с эмблемой Библиотеки Сектора и номером 14. - Небольшая неприятность, господа? У него был любопытный акцент. Вскоре Атон понял в чем дело: это же местный земной английский в устах человека, родившегося здесь. - Ошибка, - ответил Соучастник. - Извините, что побеспокоили. Служитель неволил, очевидно не рискуя больше доверять книги безнадзорной небрежности. Он был стар, морщины проглядывали на его полных щеках, тыльные стороны мертвенно бледных рук походили на рельефные карты. - Вам помочь? - Да, - сказал Атон. - Я ищу планету. - В библиотеке? Атон покорно улыбнулся. - Она называется Minion. Прореагирует ли служитель? Хранитель N_14 задумчиво поднял свою окладистую бороду: - Mignon [резеда (фр., англ.)]. Верно, одна из цветочных планет. - Не думаю, - сказал Атон, но посмотрел на служителя с пробуждающимся уважением. Такая планета Mignon была, он видел ее в эфемеридах, когда искал другую. У всех планет этой системы были цветочные имена. - О... слово знакомое. Вам известно, что наш шрифт - миньон? [Minion (англ.) также означает "любимец", "ставленник"] Семь пунктов - 2,53 мм... Атон отрицательно покачал головой: - Это планета. Обитаемая. Но я не знаю названия светила. - Мы ее найдем. Каталог, Энциклопедия, эфемериды... не волнуйтесь, мы ее найдем! Номер 14 говорил со сдержанным возбуждением и самоуверенностью, словно забыл источник вопроса. Это стало его собственной проблемой, и он не успокоится, пока Не решит ее. Атон улыбнулся простодушию хранителя. - Конечно, под запретом? - спросил тот. Атон нахмурился его прозорливости. - Возможно. Честно говоря, я лишь слышал о ней, но не нашел в обычных списках... - Да. И вы не можете использовать компьютер, потому что он фиксирует все подозрительные заказы. Персонал стеллажей безвреден, ему можно доверять. В основном. Просил ли служитель взятку за молчание? Или пытался вытянуть дополнительную информацию, чтобы насытить свое любопытство? Каковы его условия? Они следовали за ним по бесконечным проходам, им было не по себе. Потом перебрались в какие-то широкие коридоры. Вдоль одной стены стоял ряд кабин, каждая со столом и скамьей посередине. Номер 14 завел их в одну из кабин, а сам отправился в каталог. Атон посмотрел на Соучастника. "Можно ли ему доверять?" - спросил его взгляд. "Приходится", - отвечало выражение лица Соучастника. Номер 14 вернулся с руками полными книг и маленьким ящичком. Он разложил все на столе. - Вам придется достичь запретной планеты - не тревожьтесь, это частные кабины - окольным путем, - бодро сказал он. - Светило, конечно, должно быть в списках, поскольку вряд ли можно скрыть звезду, игнорируя ее, но может не оказаться свидетельства его связи с искомой планетой. Вот каталог всех звезд в Секторе Земли. Если требуемое светило находится в нем - а мы вынуждены предположить, что это так, ибо в галактике сотни тысяч секторов, большинство из которых невероятно чужды - то оно наверняка сюда занесено. Этот справочник не выделяет пригодные для жизни планеты, но их нетрудно установить: древние исследователи так или иначе называли обитаемые планеты, а прочим присваивали номера. Давали имена и тем планетам, что представляли какой-то особый интерес. Иными словами, _в_с_е обитаемые планеты названы, хотя не все названные планеты пригодны для жизни. Вы следите за моей мыслью? Атон и Соучастник кивнули. Разве этот человек _к_о_г_д_а_-_л_и_б_о казался невежественным или наивным? - Это приходит с годами, - сказал номер 14 в ответ на невысказанное замечание. - Хороший библиотекарь находит книгу, даже когда заходит в тупик компьютер. - Он улыбнулся, давая понять, что слегка преувеличивает, и занялся ящичком. Тот замерцал, а его торец засветился. - Я собираюсь спроецировать карту сектора, - сказал он. - Вы, конечно, знакомы с этой системой - белый цвет для ближних звезд, красное смещение для дальних? А вы слышали анекдот про навигатора-дальтоника? Очень жаль. Насколько вы понимаете, на такой всеобъемлющей картине можно показать только установленные навигационные маяки. Через минуту мы перейдем к более подробным картам. Он дотронулся до панели, и возникла запутанная сеть, связывающая звезды удивительным узором. Атон с болью вспомнил живопись ксестов: возможно, это и есть источник их искусства. - Это картина, показывающая пути исследований, - сказал номер 14. - Большинству людей как то не приходит в голову, что все обитаемые планеты были кем-то открыты. У нас хранятся отчеты всех первых экспедиций. Мы сумеем получить прекрасное представление о расположении вашей планеты, если вы ответите на несколько вопросов. Она заселена? - Да, - сказал Атон, завороженный стремительностью, с которой начался поиск. - По-моему, уже несколько столетий. - Прекрасно! Это исключает новые колонии, далеко обогнавшие по числу обжитые. - Картинка сменилась, и большая часть нитчатого узора исчезла. - Граница установлена на $ 100 - как видите, картина менее запутанная. Используя ее, мы должны сократить список кандидатов до нескольких тысяч. У вас есть какие-нибудь навигационные данные? - Нет. Планета может быть где угодно. - Планета может быть только там, где она _н_а_х_о_д_и_т_с_я_. Местные жители модифицированы? - Наверняка. По крайней мере, женщины имеют репутацию... - О! Это опять-таки уменьшает количество. Вы, случайно, не знаете, п_о_ч_е_м_у_ она под запретом? - Лишь легенда. Женщины оттуда - сирены, которые живут вечно. Говорят, что... что любить их убийственно. - О! - воскликнул номер 14, настораживаясь. - Вы влюбились в одну из сирен! Надеюсь, что, к вашему счастью, эта легенда лжет. Даже обычная женщина достаточно скверна. Но допустим, что генная инженерия одарила местных жителей долголетием, что, безусловно, могло стать основанием для запрета. Земля перенаселена даже сейчас, и прошло много лет после принятия указа о том, что колонизацию следует осуществлять посредством вывоза людей с родной планеты; естественный прирост населения за счет долголетия порицается. - Земля не может предписывать... - начал Соучастник. До этого он спокойно изучал проекцию. Номер 14 пожал плечами: - Будь по-вашему. Во планета, тек не менее, вне обращения. Это еще больше сужает диапазон, ибо долголетие примерно на пятьдесят лет младше $. С ним считались задолго до того, как оно стало коммерчески осуществимо - понимаете ли, дурные побочные эффекты - а десять лет спустя закон сломался. Или, как гласит неофициальный эвфемизм, и вы это отметили. Земля не может предписывать. - Десять лет, - сказал Соучастник. - С $ 70 по $ 80. Картина вновь сменилась, и теперь карта увеличилась, а пути сменились яркими отметками колоний. - Модифицированных колоний на этот период немного. Как видите, около сотни. Можно просмотреть каждую из них в каталоге, будь мы уверены, что он перечисляет все планеты. Но планеты, к сожалению, не являются навигационными помехами, как звезды. Уверен, мы зря потеряем время. - А список колоний есть? - Запретных в нем нет. Они просто не упоминаются, по крайней мере, по названию, а если и есть, то не в современных томах. У нас не хватает места, чтобы хранить ежегодные издания; в старых книгах, вышедших до запрета, ваша планета, возможно, упоминается, однако они списаны столетия тому назад. Можно найти ее методою исключения... но если в списке больше одной запретной планеты, мы не узнаем наверняка, которая из них ваша. Соучастник занимался каталогом. - Дайте мне том Энциклопедии Сектора со словом "Пункт", - сказал он. - "Пункт"? Как угодно, - согласился номер 14. - Но звезды в Циклоп не внесены. Через минуту они погрузились в текст. "Пункт, Ионафан Р., звездный разведчик, $ 41-154", - прочитал Соучастник. - Возможно, это наш человек. - Первооткрыватель Пункта, одной из звезд в нашем списке, - сказал номер 14. - Вероятно, его первая "пригодная для жизни", поскольку он назвал ее своим именем. Но что заставило вас подумать... - Я следую вашему совету, - сказал Соучастник. - Решаю проблему окольным путем. Обычный путь самое большее введет нас в определенный круг, ибо, как вы указали, запретную планету могли Пронумеровать, словно она необитаемая, или вообще изъять, лишив нас всяких следов. Ключ к решению - в омониме. - Он нашел место и громко прочитал: - "Пункт - древняя единица измерения шрифта... в дюйме семьдесят два пункта..." - Не понимаю... - Возьмите каталог и прочтите названные планеты Пункта. Сбитый с толку номер 14 раскрыл книгу: - Первые две - безымянные; затем Эксцельсиор, Диамант, Перл... понимаю! Это же размеры шрифтов! - Продолжайте. - Перл, Нонпарель, Петит, Боргес, Элита. Все. Соучастник сиял: - Вы сверены, что не пропустили одну? - О! Шрифт, который здесь использован... - Миньон? - воскликнул Атон. - Семь пунктов! - Седьмая планета, - прошептал Соучастник. - Приходится признать у исследователя чувство индивидуальности, - сказал Соучастник. - И юмора. Ионафан Р. Пункт, вероятно, подписал частный контракт на заселение нескольких первых пригодных к жизни миров, которые он откроет, и предчувствовал неприятности, если бы Земля за что-нибудь уцепилась. Он не собирался позволять такой ерунде, как запрет, вычеркнуть одну из его планет. ДВЕНАДЦАТЬ Своими отлогими зелеными горами и отсутствием промышленности Миньон напомнил ему Хвею. Корабль, укрытый на глухой поляне, казался чем-то инородным девственной планете. Атон шел по пересеченной местности, пока не наткнулся на пыльную дорогу, которая, как показала предварительная разведка с воздуха, вела в ближайшую деревушку. Соучастник позволил ему путешествовать в одиночку - невозможно было бежать с запретной планеты как-то иначе, чем он прибыл. Миньон оказался захолустьем: его жители, конечно, знали о галактической технологии, но не в состоянии были ею воспользоваться. Наказание было жестоким. Показались первые допотопные лачуги. Они были сделаны из глины и соломы, но выглядели очень уютно, а запах, присущий буколическим поселениям, почти отсутствовал. Это означало, что местные жители чистоплотны. Они бродили вокруг - скорее люди, чем гуманоиды, - не обращая на чужестранца никакого внимания. Модификация не вызвала никаких неприятных изменений - во всяком случае, видимых: низкорослые мрачно нахмуренные мужчины, облаченные в короткие одежды, высокие женщины - в паранджах, скрывающих все тело. Навстречу ему до дороге шла пара. Мужчина с ровно подстриженной бородой и в набедренной повязке был на добрых пятнадцать сантиметров ниже спутницы, но, похоже, чувствовал себя достаточно уверенно. Женщина пошатывалась под тяжестью огромного тюка, который вкупе с мешавшей движениям паранджой грозил в любой миг свалить ее на землю. Атон посторонился, давая им пройти. Ему показалось, что под тяжелыми складками жара особенно невыносима; и в самом деле, женщина покачивалась при ходьбе. Ее нога ступила на камень, она пошатнулась и чуть не упала. Когда она попыталась удержать равновесие, тяжелый тюк задел мужчину. Человечек раздраженно заговорил на непонятном Атону диалекте, но в его словах нетрудно было распознать забористое ругательство. Мужчина зашелся в гневе и ударил женщину по лицу. Она упала, тюк выпал из рук и покатился по дороге к ногам Атона. Пока женщина пыталась подняться, мужчина еще раз выругался и сильно пнул ее норой. Атон никогда не встречал столь подлого нрава. Женщина не издала ни звука, а лишь быстро опустилась на четвереньки, чтобы поднять тюк. Схватив тяжелый сверток, она, шатаясь, встала. Мужчина изливал через дорогу плотный поток односложных слов. Они пошли дальше, так и не удостоив чужака вниманием. Проходя по деревне, Атон заметил, что никто из мужчин ничего не делает. Работали одни женщины - и весьма усердно. Какой-то старик стоял в одиночестве, прислонившись к дереву на краю главной площади. Атон обратился к нему на галактическом языке знаков: - Где может остановиться чужестранец? Старик оглядел его и прожестикулировал: - У тебя есть женщина? Символ в действительности означал "движимое имущество женского пола". Атон подумал о Злобе. - Нет. - Ты пришел в благоприятное время. Можешь взять сегодня вечером дом и жену Розового Утеса. Атон замешкался. Обычаи в галактике разнообразны, но лучше досконально понять положение дел и лишь тогда принимать на себя опасные обязательства. - Розовый Утес куда-то уехал? Старик показал на площадь. Атон увидел то, что проглядел раньше: мужчину, привязанного к большому вертикальному камню, и зловещие орудия, разложенные перед ним на помосте. - Казнь? Преступник? - Нет. - Жертвоприношение? - Нет. - Тогда почему он связан? - Он был неосторожен. - ? (Знак растерянности.) - Он влюбился в свою жену. - (Растерянность.) За это его будут пытать? Старик посмотрел ему в глаза: - Это обряд милосердия. Атон не остался на обряде с участием неосторожного Розового Утеса. Он пообещал вскоре вернуться и отправился бродить по окрестностям, пытаясь разгадать тайну этого народа. Официально и в фольклоре они могли производить впечатление чудовищ - но где же этот ужас, поставивший галактику в безвыходное положение? Что означает однозначное осуждение торговли и информации? Пока я видел невероятно патриархальное общество, где женщина была доведена до такой покорности, что даже любовь к ней объявлялась преступлением. Но сомнения оставались. Среди этих женщин Миньона, закутанных в паранджи - он не мог думать о них как о "миньонетках" - невозможно было узнать лицо или какую-то особенную черту. Однако что-то в них было тревожно знакомым. Он отбросил эту мысль. Конечно, сходство было. Ведь Злоба родилась здесь. У деревенского колодца женщина наполняла большой кожаный бурдюк. Она завязала его сверху ремнем и, пошатываясь от тяжести, забросила себе на плечо. Атон загородил ей дорогу, предлагая взять сосуд. Он делал это не из рыцарских побуждений, а лишь для того, чтобы узнать о ней чуть больше. Женщина отпрянула в сторону. - Я хочу помочь, - просигналил Атон. Он дотянулся до бурдюка и схватил ремень, но она так быстро отклонилась назад, что под него попал уголок вуали. И вуаль сползла с лица. Атон уставился на нее. Это была Злоба. Он дал ей уйти. Рассудком он понимал, что Злобы на планете нет. Даже если бы она была, вероятность случайной встречи с ней была ничтожна. После того, что он пытался сделать давным-давно, и почти изъятая из памяти, она не могла вновь искушать его у колодца. Он вспомнил мнимую перемену в лице дочери Четвертого и картину, что увидел в громадной газовой расщелине Хтона. Не всегда можно доверять своему зрению. Но если это не очередное бредовое видение... Еще одна женщина спускалась по тропе. Он подошел к ней, предложил помочь и тут же грубо откинул вуаль. Опять лицо Злобы? Нет - глаза не так глубоки, волосы менее огненны. Выцветшая Злоба. Что это значит? До сих пор он колебался, соблюдая местные обычаи, но теперь должен все узнать. Кто безумен - он или планета? Две женщины шли рядом по дороге, влача неизбежные ноши. Атон загородил им путь и с мучительным предвкушением сорвал вуали с обеих. Одинаковые лица встретили его взгляд. У каждой - длинный поток огненных волос и темно-зеленые глаза. Близнецы - отражения его возлюбленной. - Кто вы? - закричал он вслух и знаками. Ему ответила двойная улыбка разрушительной красоты. - Меня зовут Боль, - просигналила одна. - Жуть - мое имя, - сообщила другая. Наконец Атон понял. К вечеру обряд милосердия был совершен. Беззвучно висел выпотрошенный труп, медленно улетучивалась вонь от сгоревших внутренностей. Пустые глазницы Розового Утеса взирали на друзей, сидевших на душистой траве площади, - они оказали ему услугу и теперь отдыхали. Атон стоял на краю площади, не совсем понимая, в чем смысл этого не-садизма. Розового Утеса никто не порицал - просто нужно было очистить его от низких чувств. Несомненно, последний остаток любви был вырван с кровью до того, как он умер. Теперь прекрасные миньонетки, отбросив вуали, восторженно пели хором - изумительным хором - заключительный гимн обряда. Атон затрепетал от звуков этой песни. С самого детства он не испытывал такого очарования - хотя под его поверхностью таилась неуютная иномирянская горечь. Мужчины Миньона, нахмурившись, сидели отдельной группой. "Понимаю, - подумал Атон. - Вы исполнили вынужденный спектакль и теперь сердитесь, что понадобилось ваше искусство, сердитесь на своих красавиц-женщин, на свое общество. Вы всегда сердитесь". Наконец миньонетки надели вуали и присоединились к своим хозяевам. Хмурые взгляды и проклятия растворились в сумерках. "Наверняка эти женщины рады при удобном случае покинуть планету, чтобы служить нормальным мужчинам. Но побуждения Злобы вряд ли были столь ординарны". Одна женщина молча стояла перед трупом в молитвенной позе. Атон подошел сзади и взял ее за руку. Это была вдова Розового Утеса. Она привела его в хижину на окраине и покорно отступила в сторону, пропуская первым. Она восприняла перемену без малейшего сопротивления и удивления. У нее был мужчина, который ее любил; теперь мужчина, который ее не любит. Вот и все. Темное пространство пахло свежим сеном. Глаза привыкли к мраку, и оказалось, что комната просторнее, чем можно было подумать - очень чистая и уютно обставленная. У задней стены располагалась лежанка из мягкой травы, по ширине годная для двоих. Рядом, на низком столике, лежали взбитые подушки, свеча и плеть. - Я голоден, - властно прожестикулировал Атон, и женщина принесла ему хлеб и воду. Он сердито отшвырнул еду, и она вышла, чтобы заменить ее. - Я устал, - пожаловался он, и она нежно раздела его и повела к лежанке. Положила его и умело поправила подушки. Миньонетка покорна, миньонетка сильна. Разум Атона с ужасом припомнил сходную сцену. Он не хотел ее вспоминать, но ничего не мог с собой поделать. Когда-то давно он оказался наедине с женщиной, с миньонеткой. Но тогда он раздевался сам. - Скажи свое имя, - ему нужно уничтожить воспоминание. - Невзгода, - просигналила она в ответ. Ему показалось: "Злоба". Он опять увидел замкнутый пузырь жилища на астероиде - космотель. Они вдвоем пришвартовали челнок, перешли из корабельного шлюза во входной и дальше в роскошные покои. Он тотчас же снял плотно облегающий защитный костюм, обнажившись перед ней в полумраке. Злоба была спокойна и флегматична - и едва ли напоминала то искрящееся существо, что он похитил недавно с заставы Ксеста. Раздеваться она не стала. - Хочешь знать мое имя? - "Бессмысленный разговор, едва видимый в наступавшей ночи. Как убить это жуткое воспоминание?" Невзгода ответила: - Если хозяину это доставит удовольствие. - Черт! - взорвался он, бросив взгляд на вуаль и обнаружив пустую маску космокостюма, скрывавшего ее красоту. - Раболепная пустышка! У тебя есть хоть одно собственное желание? Он говорил вслух, забывая сигналить; он знал, что никто из местных его не поймет. Но Невзгода отреагировала блаженной улыбкой, заметной даже сквозь темную вуаль. Сердитый и встревоженный, он сорвал вуаль. Попался ли он... Волосы у нее были тусклые, глаза - серые. Невзгода напоминала скорее Капитана, чем нимфу. Она продолжала улыбаться, но уже безучастно. "Я глупец, - подумал он. - Если бы она поняла мои слова, то она бы не улыбалась. Это и впрямь местная девушка, воспитанная отвечать на грубость виноватой улыбкой. Однако мужчину, любившего ее, замучали до смерти". - Можешь звать меня "Каменное Сердце", - сказал он, подлаживаясь под очевидный обычай планеты. Он все еще сердился, как, вероятно, сердились все местные мужчины... на женщину, на общество, которое она представляла, на его мерзкую и угрюмую тайну. Эта ситуация всплывет в жутких воспоминаниях, будучи несправедливо похожей. - Почему ты некрасива? - теперь он был намеренно зол, и его раздражение обернулось на самого себя. - "Гнев порождает гнев?" Невзгода лишь улыбалась. - Сними одежду, - приказал он. Он едва различал ее в темноте. - Сначала зажги свечу. Я хочу тебя _в_и_д_е_т_ь_. Она вяло повиновалась. Ее тело было великолепно. Длинные волосы ниспадали на плечи и прекрасно вылепленные груди, а его взгляд следовал за складкой космокостюма, когда тот соскользнул с узкой талии и широких бедер. Наедине с ней, совершенно наедине, впервые... "_Н_о _э_т_о _ж_е _в_о_с_п_о_м_и_н_а_н_и_е_! - подумал он. - _Я с_м_о_т_р_ю _н_а _Н_е_в_з_г_о_д_у_, _а _н_е _н_а _З_л_о_б_у_! _Н_е _н_а З_л_о_б_у_. _Н_е_..." Нет, не подданный какой-либо планеты, но здесь, в непреложной уединенности космотеля - платного временного жилища новобрачных и богатых космических путешественников. Роскошное место, роскошное тело, наконец-то оковы сняты. "_Н_е_в_з_г_о_д_а_!" "Я люблю тебя, Злоба, и ты - моя". "Невзгода!" "Почему ты не отвечаешь, Злоба?" "Воспоминание..." "Почему молчишь?" "Злоба..." "Почему отодвигаешься? Ты больна? Злоба, Злоба..." Но она была лучезарно здорова, волосы ее все горели и горели, глаза никогда не были так глубоки; естественная, нормальная, не считая того, что она, казалось, знать его не знает. "Поговори со мной!" Она молчала. Что за невидимая рука наложила на нее чары, лишила дара речи в час торжества? Что это - постгипнотическое состояние или приказа отданный неведомым врагом ради его уничтожениям Не его ли долг вырвать сейчас ее, спящую красавицу, из этого состояния одним-единственным жарким поцелуем? Атон поцеловал ее, но она не пробудилась. Ее губы были мягки, безответны. Или требуется большее усилие? Должен ли он овладеть ею? А ведь он еще не подарил ей хвею! Он поднял миньонетку - одна рука под ее плечом, другая под мышкой - и перенес безвольное тело на диван. "_Н_е_в_з_г_о_д_а_!" С жутким потрясением Атон вернулся в настоящее. Невзгода лежала на соломенном тюфяке, нагая и прекрасная, открытая его ласкам. Он думал, что Злоба - единственная в своем роде, но вот перед ним ее копия, одна из десятков только в этой деревне, и сотен, тысяч на планете. Он