го должна иметь цель, его легко воодушевить похвалой. Он оптимист, общителен, даже чрезмерно, часто простодушен. Его нужно заставить проявить себя, иначе он становится догматиком и ревнивцем. Реалист в мелочах, во всем остальном неисправимый идеалист". Иво обдумал услышанное: - Это весьма общие описания, не думаю, что какое-то одно подходит больше, чем другое. Но второе, по-моему, ближе к истине. Я действительно люблю помогать людям, но это не всегда получается. И я лучше буду зарабатывать на жизнь тяжелым трудом, чем заниматься авантюрами. И уж конечно, я совсем не бесстрашен. - Мне тоже так кажется. Человеческие качества распределяются неравномерно, но во всех нас найдется всего понемногу, так что расхождения неизбежны. Но первое описание навряд ли подходит к вам. Это Овен, двенадцатый дом, часть стихии огня - вот почему я прокомментировал вашу реплику. - Мою?.. - Вы сказали "заряжайте любое". - А! - Второе - это Водолей, шестой дом, стихия воздуха. Я мог бы еще привести расположение планет, но это разделение типично. Вы больше подходите к Водолею, чем к Овну. - А моя дата рождения? - Овен. - Выходит, я исключение. Я не знаю, куда я там принадлежу. А кто Водолей? - Я кое-что услышал от моей жены. Сидней Ланье. Иво получил сильный удар. Псевдонаука или нет, но Гротон подобрался довольно близко. - Значит, моей стихией является огонь, а должен быть воздух? Вы не могли ошибиться? - Нет. В этом-то и загадка. Я все тщательно проверил, все сходится. На самом деле вы совершенно отличаетесь от той личности, которую предсказывает гороскоп, а эпизод из вашей жизни подтверждает его правильность. Я мог бы ошибаться в деталях, но не настолько. Вывод: если мои посылки верны, то либо вы мне дали неправильную дату, либо... - Либо?.. - Вы играете в шахматы? - Нет, - Иво не стал возражать против внезапной смены темы. - Я умею. Ну, я не мастер, но когда-то играл довольно много, пока не нашел более важного применения своему времени. Думаю, что я понимаю, о чем послание. - Послание? - Последнее, от Шена. Вы же помните: "Моя пешка связана". Это шахматный термин. - Я не знал. - Думаю, что знали, Иво. Но все равно объясню. Каждая фигура в игре ходит по-своему и имеет свою стоимость. Пешка - самая мелкая фигура, ее цена принимается за единицу. Она ходит только на шаг и только вперед. Слон и конь стоят по три очка, могут двигаться дальше и более разнообразно. Ладья стоит пять очков, ферзь - девять-десять, это очень сильная фигура. Эти очки только ориентиры при разработке стратегии, счет им, разумеется, никто не ведет. Ферзь движется по всей доске, в любом направлении, и именно в маневренности его сила, его присутствие в корне меняет игру. - Я не совсем понимаю объяснения, но верю вам на слово. - Не имеет значения. Главное - нельзя забывать о ферзе. Он может ударить с любого расстояния, в то время, как пешка ограничена в маневре. Ферзь может поставить шах и даже мат королю, не подвергая себя опасности, а пешку нужно защищать. - Мат? Защищать? Гротон вздохнул: - Да вы и вправду профан в шахматах! Смотрите, - он вытащил доску и мелом нарисовал на ней клетки. По-видимому, доски очень популярны у инженеров. - Клетки на самом деле должны быть черными и белыми, но отвлечемся от этого. - Он дорисовал буквы. - Вот это - в кружке, черный ферзь. Это может быть и слон, принцип тот же. Он в углу на первой горизонтали, в то время, как все белые фигуры собрались на седьмой и восьмой горизонталях. Гротон не обращал внимания на смущение Иво. - Сейчас белая пешка проходит в ферзи, но не может сдвинуться, потому что связана. Вот о чем хотел сказать Шен. Иво задумчиво посмотрел на рисунок. - Я рад, что вы в этом разобрались. Гротон безжалостно продолжал следовать своей логике: - Король - вот главное в игре. Вы не можете походить, поставив его под шах. Ваш противник укажет вам на ошибку: в шахматах нет системы штрафов. Смотрите, пешка ходит сюда - следующий ход белых, - и черный ферзь дает шах королю. Выходит, пешка не может двигаться, пока она связана. Она должна защищать короля. - До сих пор я, кажется, понял. Пешка - как телохранитель, шаг в сторону и покушение... - Очень похоже. Но это еще не все. В этой позиции пешка имеет особое значение, потому что когда она дойдет до последней горизонтали, она станет ферзем, или какой угодно другой фигурой. Это может изменить всю игру, потому что дополнительный ферзь в эндшпиле способен на многое. - Должно быть, этому королю совсем несладко в том углу. - Белому королю выгодно, чтобы пешка превратилась в ферзя. Фактически это означает, что у белых есть шанс выиграть, если только пешка сможет проходить вверх. Вот почему нужно разорвать связку - в этом вся проблема. - Мы белые? - Да. А черные - некая чужая цивилизация, где-то в четырнадцати световых годах от нас. - Разрушитель? - Именно. Кто-то поставил этого ферзя, и он угрожает нашему королю через всю доску, по диагонали. И у нас всего две пешки сдерживают его. - И мы уже потеряли шесть. - Правильно. Седьмая и восьмая на седьмой горизонтали. И одна из них - связанная - очень важна. Проходящая в ферзи. - И кто же она в жизни? - спросил Иво. - Вы! - Гротон указал толстым пальцем на Иво. - Я? Потому что умею немного обращаться с макроскопом? - Потому что вы можете поставить на доску белого ферзя - Шена. - Но как же я связан? - Гротон шел по следу и был так настойчив, как и Афра. - Я об этом думал. Вы, очевидно, и есть пешка Шена, это подтверждают его зашифрованные послания. Думаю, он пришел бы к нам, если бы смог. И он сообщил нам, почему не может прийти, если мы его правильно понимаем. Гротон посмотрел на чертеж. - Так же, как пешка связана ферзем, вы связаны разрушителем. Но если она подвинется на клетку, она станет ферзем. Так что фактически связан ферзь в образе пешки. Они одно и то же, одно происходит из другого... - Предположим, но... - И это объясняет многое, в частности, расхождения в гороскопах. Должно быть так оно и есть. - Что? - Что вы Шен. Стихия огня. - Разумеется. А связка? Неосторожные слова, но игра-то все равно кончена. - Вы посмотрели программу, которая убила сенатора и разрушила мозг Брада. Вероятно, вы выжили потому, что находились ниже критического уровня. Но в вашем сознании заперт Шен, он спит в вас. Он не пострадал, потому что ваш мозг принял удар, а вы всего лишь пешка. Но если он выйдет, и вы станете ферзем, - тут-то память о разрушителе и поджидает его, чтобы убить. Он это знает, и потому пешка связана. - Иво кивнул. - Не сразу, но вы все-таки поняли это. - Так вы все знали? Я признаться думал, что это вполне могло быть как-то скрыто от вас. Гротон посмотрел в иллюминатор, на ледяной мир и, казалось, совсем не радовался своему успеху. - Разумеется, на эти мысли меня натолкнул гороскоп. Нужно было объяснить расхождение между предсказаниями и наблюдениями, и, как часто бывает, ошибка была в наблюдениях. Сейчас вопрос стоит так: как разорвать связку? Мы не можем получить ферзя, и на доске мало наших фигур. Естественно, реальная ситуация сложнее, чем то, что я изобразил на доске, даже с шахматной точки зрения здесь есть неточности, я мог бы привести более корректную аналогию, если это стоит усилий. Но, мне кажется, если мы что-то собираемся предпринять, то это нужно делать всем вместе. Вы согласны? - Думаю, вы правы. Но как вы собираетесь стереть память? Даже если это вам удастся, Шен ведь не сможет сам работать с макроскопом, до тех пор, пока существует разрушитель. - Не знаю. Боюсь, что это выходит за рамки знаний инженера. Но мы можем все вместе обсудить это, пусть Афра попробует что-то придумать. Еще один вопрос... - Я знаю. Что случится, когда появится Шен, со мной? - Да. - Я умру. Дело в том, что я существую только в воображении Шена. - Это, опять же, подсказал гороскоп. Он предсказал, правда в необычной форме, скорее Шена, чем Иво. Тем не менее, мне вы кажетесь довольно реальным. - Это не так. Когда Шену все надоело и он решил уйти - это случилось, когда ему было пять лет, - он осуществил это, создав посредственную личность и подставив ее вместо себя. Некто, не слишком способный, чтобы не привлекать внимание воспитателей, но и не подозрительно тупой. Некто более или менее бесцветный, но опять же, не настолько, чтобы вызвать подозрения. Некто средний в своей исключительности, если вы понимаете, о чем я. Он все это соорудил в одной из частей своего сознания, а сам пошел спать. А я - то, что осталось, самый настоящий запрограммированный человек. Он как-то все уладил с другими детьми, так что все забыли о нем и воспринимали меня так, будто я таким был всегда. Кроме Брада, конечно. Он как будто видел меня насквозь. Выходит, я родился пятилетним, и у меня не было детства в проекте. - Многие говорят, что возраст от пяти до десяти лет это золотое детство. - Но только не на базе Пекер 330! Все уже было кончено, когда я попал туда. Это то, что я имел в виду, когда сказал вам, что не помню детства. Гротон решил сменить тему беседы: - А Шен никогда не возвращался? - Его нужно позвать. Это моя работа - решать, когда подойдет время. Но у него нет причин возвращаться. Обычная жизнь невыносимо скучна для него, и он оставляет рутину мне. - Значит, он ушел от скуки? Но это неубедительно, не так ли? Почему мир должен быть скучен для Шена? И почему возвращение - это не добровольный акт; с его стороны, я имею в виду? Я бы предположил, что у него были более веские причины уйти. - Что еще за причины? - беспокойно спросил Иво. Его представления о своем месте в этой жизни несколько пошатнулись. Гротон тоже был явно неудовлетворен своими объяснениями. - Я еще раз тщательно изучу гороскоп. - Удачи. Ну а я буду влачить свое существование. - Влачить? Я бы сказал, что вы нашли свое место в жизни, так же, как и я. - Это самое утешительное описание той ситуации, в которой я нахожусь. Когда он проснется, если время придет - он проглотит меня, всю мою память, все мои желания - я умру. Я буду как планета, упавшая на Солнце. - Вы боитесь этого. Когда пешка станет ферзем, это будет уже не пешка, даже в малой своей части. Я понимаю, почему вы не очень то стремились разбудить Шена. - Я самолюбив, это так. Но я здесь, и я хочу жить. Я хочу доказать свое право на жизнь. Мне не нравится Шен. - Наверное, я бы чувствовал себя так же, - Гротон задумался. - А этот фокус со спраутом? - Это один из немногих талантов, оставленных мне в наследство Шеном, чтобы я не был полной посредственностью. Это и игра на флейте. Воспитатели просто разругались, пытаясь понять, почему я так успеваю в этих областях и не успеваю в других. Думаю, они развили целую теорию о задатках ребенка, из которой следует, что в нормальной семье этим талантам не дали бы развиться. Точно не знаю. Теперь вы видите истинное могущество Шена - он таков во всем. - И вы выиграли чемпионат станции по спрауту после одной тренировочной игры, даже не вспотев. - Я бы не сказал. Существуют пределы, спраут иногда сильно усложняется. - Да-да. И моя жена говорит, что вы играете на флейте лучше, чем те, кого она слышала. А она слушала многих мастеров. Она просто помешана на классической музыке. - Она мне не говорила об этом. - Она бы вам никогда этого не сказала. - Ну и ладно, я ни от кого не требую вечно хранить секреты. - Понемногу мы узнаем вас все больше. На Тритоне слишком тесно для личных тайн. - Думаю, так выглядит Чистилище. - Нет. Так выглядит дружба. Мы с вами. - Он остановился и продолжил, с беспокойством в голосе. - Слушайте, Иво, несмотря на все то, что я тут говорил, мне не очень нравится, как все обернулось. Может, мне больше по душе Водолей, чем Овен. Афра, думаю, тоже поймет это скоро. Пусть все останется как есть, а там видно будет. Иво кивнул с благодарностью. Работы на базе шли быстро, и вскоре основные замыслы Гротона были материализованы. Когда необходимое было сделано и спешка прошла, оторванность от Земли вновь начала угнетать их. Тритон - не Земля, как бы роскошно они на нем не устроились, и все начали это осознавать. Новости с Земли были неутешительными - надежда на возвращение в ближайшие годы была тщетной. Иво проводил время на макроскопе, занимаясь извлечением информации о процессах, потребность в которых могла у них возникнуть только теоретически. Они обладали уже властью над силовым полем, способным сжимать камень в одну из форм вырожденной материи, были созданы интеллектуальные роботы, которым под силу было изготовить копии макроскопа. Но для чего все эти чудеса? У них было все, кроме дома! Гротон расширил силовой экран и провел другие полезные усовершенствования. Беатрикс готовила и стирала вручную (хотя они могли получать готовую пищу и одежду), взрыхляла и полола сад, в то время как предназначенные для этого машины пылились без дела. Но сильнее всех на изгнание с Земли реагировала Афра. Она создала себе огромную лабораторию и проводила в ней по несколько дней кряду. Она требовала искать для нее специальные галактические медицинские технологии и корпела над информацией, которую ей послушно доставлял Иво, всматриваясь в тексты запавшими и покрасневшими от усталости и бессонницы глазами. Она настояла на том, чтобы ей в лабораторию установили дополнительный экран макроскопа, хотя все они знали, что посмотреть на него для нее равносильно самоубийству. Большой стеклянный чан, который она приспособила для хранения протоплазмы Брада, стоял на полке, зловеще булькая при аэрации и мрачно созерцая ее труды. - Мне это не нравится, - как-то сказал Гротон в ее отсутствие. - Ей и думать нельзя о том, чтобы восстановить Брада и прооперировать его самой, но, похоже, она именно это и собирается сделать. - У нее медицинское образование? - спросил Иво. - Нет. Она пытается сейчас самостоятельно его получить. Она убьет его. - А что она собирается сделать? - обеспокоено спросила Беатрикс. - Насколько я понимаю, она собирается удалить поврежденные мозговые ткани и вырастить новые или заменить каким-то инопланетным трансплантантом. Можно подумать, ей предстоит изготовить протез руки! - Но ведь пострадал мозг, - сказала Беатрикс. Иво задумался. Возможно ли заменить часть мозга и при этом не изменить личность? Даже если Афре удастся это сделать, в результате получится не тот Брад, которого она знала. И цивилизация, создавшая разрушитель, наверняка позаботилась о том, чтобы такое восстановление было невозможно, если не сломлен разрушитель. На этом пути не может быть спасения. Он пытался рассуждать здраво или просто боялся возвращения соперника? Не становился ли он догматиком и ревнивцем, как это сказано в приведенном Гротоном описании Водолея? - Она не сможет восстановить его, если я не настрою станцию, - заметил Иво. - Вы уверены? Не забывайте, она видела деструкцию. И она настояла на собственном экране макроскопа. Реконструирующий сигнал настраивается сам, если есть протоплазма, подлежащая восстановлению, даже если никто не следит за процессом. Она знает это и осуществит свой замысел. - Не знаю. Я не стал бы рисковать. Эту проблему, как и проблему с Шеном, пришлось оставить в покое. Они были связаны. Любое вмешательство могло с равной вероятностью как разрешить проблему, так и ухудшить ситуацию. Приготовления Афры приближались к концу. Это можно было сказать по тому, как она напевала у себя в лаборатории и по выражению ожидания на ее лице, хотя она и избегала прямых ответов. Когда напряжение стало невыносимым, Гротон пошел поговорить с ней, но она заперлась от них. - Можно было бы туда быстро добраться, - пробормотал Гротон, руководивший строительством комнат, дверей, шлюзов, да и необходимые механизмы еще остались. - Но зачем? Она хочет посмотреть, что получится, и она достаточно упрямая девка. Вся огонь и земля. Иво начинал понимать астрологические аллюзии - огонь погас, земля осталась - что-то в этом духе. - Оставим ее в покое? - Все говорит за то, чтобы остановить ее грубой физической силой, - сказал Гротон и пожал плечами. Но ни Иво, ни Беатрикс не решились участвовать в голосовании. - Но мы должны следить за ней, - сказал Иво. - Мы предполагаем, что нависла катастрофа, но даже не можем представить, какая. Как бы нам не пришлось собирать Афру по частям. - В прямом смысле, - согласился Гротон. - Но только нас придется собирать по частям, если мы попытаемся вломиться туда. - Я имел в виду макроскоп. Глаза Гротона расширились. - Пойдемте! - крикнул он. - Беатрикс, оставайся здесь, но не входи туда, чего бы ты не услышала, только если она не позовет на помощь. Беатрикс испуганно кивнула. Она выглядела изможденной, потому что мало спала, да и потеряла в весе. Только теперь Иво понял, насколько глубоко Беатрикс, вторая женщина на Тритоне, переживает этот кризис. Почему он так часто забывал, что люди страдают не меньше его? Иво и Гротон забрались в скафандры, поспешно их проверили и побежали, тяжело топая, по саду. Высокая пшеница и ячмень колыхались под порывами легкого ветерка (Беатрикс настояла, чтобы ветер был как настоящий, хотя, разумеется, его происхождение не было связано с метеорологическими процессами), зеленые грядки картофеля сгрудились у выхода. Остроконечная желтоватая листва фасоли тянулась к искусственному солнцу. Вообще-то, технологии контролируемых мутаций были изложены в галактических программах, но Беатрикс и слышать не хотела об этом - в саду были посажены только те растения, семена которых были в их запасах и которые удалось прорастить. Они пробежали по дорожке сада (усыпанной гравием, окаймленной травой) и выскочили за силовой экран, сопровождаемые облаком кристалликов льда: воздух, который вырвался за ними, быстро охладился до температуры ниже точки кипения, а сопутствующие водяные пары охлаждались еще быстрее. Внутри силового купола, за ними, порыв ледяного ветра моментально заморозил ближайшие к выходу растения и вызвал небольшой снежный вихрь. За прозрачным экраном поверхность Тритона оставалась такой же, как прежде - голая пустыня при температуре минус сто восемьдесят градусов по Цельсию. За озером воды начинался океан холодной окиси азота - силовой экран надежно изолировал одно вещество от другого. Планетарный модуль одиноко стоял в двух милях от колонии. Они неуклюже побежали к нему, еще находясь в поле одного "g". Через сто ярдов гравитация упала до уровня чуть ниже нормального для Тритона. Гравитационная линза фокусировала поле с поверхности Тритона площадью сто квадратных миль на участок в несколько сот квадратных ярдов, уменьшая гравитацию в окружающем пространстве и увеличивая ее в нужном месте. Невозможно было бы полностью убрать гравитацию в какой-то точке или увеличивать ее без предела - это устройство являлось скорее распределителем, а не усилителем или экраном. Иначе пришлось бы задействовать гораздо более энергоемкие процессы, но, как сказал Гротон во время одной из консультаций, крайности нам ни к чему. Сильный гравитационный дисбаланс мог бы уничтожить атмосферу и большую часть поверхности Тритона, а то и вообще изменить его орбиту. К чему такой риск? Они спешили к модулю, делая длинные и, для большей скорости, низкие прыжки в поле 1/4 "g". Хотя они ждали в бездействии уже целую неделю, Иво казалось, что счет идет на минуты. Он первым достиг модуля, прыжком преодолел лестницу и забрался в шлюз. Все казалось таким примитивным после чудес вроде силового поля! Они уже привыкли к хитрым штучкам II-го уровня технологии, а теперь были вновь отброшены на I-й. Он запустил в шлюз воздух и вошел внутрь, освободив кабину для Гротона. Затем включил внутренний прогрев, но вовсе не для комфорта, а чтобы надежно работала аппаратура. Оборудование модуля было приспособлено для работы при "умеренных" температурах - до минус сорока градусов по Цельсию. Теперь Иво уже знал, как управлять модулем, хотя первоклассным пилотом еще не стал. После нескольких поездок на Шен он уже хорошо продвинулся в науке выездки ракеты I-го уровня технологии. Наконец они вплыли в помещение макроскопа. Здесь поддерживались постоянные температура и давление, необходимые для нормальной работы чрезвычайно чувствительной аппаратуры и компьютера. Они сняли скафандры и принялись за работу. Их не беспокоил уже разрушитель, так как Иво знал, как защищать мозг от него. Гротон, после нескольких пробных экспериментов установил, что он не восприимчив к нему, если только не сильно сосредоточивается. Гротон даже попытался сам работать со скопом, чтобы облегчить создание первых машин, но, оказалось, что тот предел, который не допускал к его разуму разрушитель, не позволял воспринимать сигналы за разрушителем. Обычный мозг воспринимал или все, или ничего. Иво был счастливым исключением, возможно потому, что был искусственной личностью. Он уже давно не работал на таких малых расстояниях, но был уверен, что при правильной настройке макроскоп может принять, что угодно и где угодно, хоть свое собственное изображение. Правда, для малых расстояний разрушение падало - слишком сильный сигнал был хуже, чем слабый. Он установил самый первый диапазон и сфокусировал макроскоп на Тритон. Появилось изображение недр Тритона - однородная скала. Изменив высоту, он вышел на поверхность, - все слегка размыто, но вполне разборчиво. Он пронесся над кратерами, расселинами, океанами, направляясь к куполу станции, - Гротон молча наблюдал за его действиями. Эту часть работы Гротон мог бы выполнить сам, так как ему вполне по силам было неинтеллектуальное общение с макроскопом. Но у Иво было больше сноровки, и они спешили. - Съезжаем на скорости девяносто пять миль в час, - заметил Гротон. Иво понял, что до этого Гротон никогда не видел такой стиль управления скопом. - На самом деле мы не спускаемся, просто так быстрее, чем вводить точные координаты станции. Хотя на больших расстояниях я и не пытался бы проделать подобное. Ремарка Гротона вызвала у него чувство легкого беспокойства, но он был слишком занят, чтобы проанализировать свои ощущения. Они были уже в куполе. Иво замедлился, прощупывая дорогу к пирамиде и, затем, к лаборатории. Промелькнуло нервное лицо Беатрикс, сидящей в кухне, и Гротон хмыкнул. "Он действительно любил ее", - подумал Иво, и мысль эта явилась для него откровением, хотя он все время знал это. Он приблизился к лаборатории Афры и установил точку обзора так, что была хорошо видна вся комната. Она была там; лежала на койке и, похоже, еще не начала... проект. - Успели вовремя, - сказал он. - Правда, не знаю, хорошо это или плохо. - Понимаю, почему хорошо. А почему плохо? - Потому что мы слишком далеко, чтобы вмешаться, если там произойдет катастрофа, а она, я думаю, произойдет. Нам остается только смотреть. Гротон задумчиво кивнул. - Вы ее любите. Это замечание не казалось сейчас бестактным или неуместным. - Как только ее увидел. Брад мне представил ее - "Афра Глинн Саммерфилд", и для меня этого было достаточно. - Почему Брад сделал это? - Что? Это была наша первая встреча. - Выдумал имя. А вы что, не знали? - Вы хотите сказать, ее имя не Афра? Или не Саммерфилд? Я не понимаю. - Глинн. Я не знаю, какое у нее среднее имя, но точно не это. Думаю, это родовое имя, вроде Джонс или Смит. Иво был поражен: - Брад! Он это сделал специально! - Что сделал? - Имя! Вы разве не поняли? Для меня его выдумал. - Вы меня совсем запутали, Иво. Вы же не в имя влюбились, правда? Иво не мог оторвать глаз от Афры. Он вспомнил тот вечер, когда она лежала в гамаке, мучимая горем и прекрасная, после встречи с разрушителем. - Вы не слышали историю обо мне и Сиднее Ланье? Я рассказал Беатрикс, да и вы составляли гороскоп... - Моя жена щепетильна по отношению к чужим секретам. Она, наверное, почувствовала, что это конфиденциальная информация. Все, что она сказала, это что вы обожаете поэзию Ланье. К сожалению, я не знаком с его оригинальными произведениями. - Да, я особо отношусь к этому поэту. Я изучил его биографию, все, что с ним связано и я подсознательно реагирую... - А! Та самая ключевая фраза. Это была... [имеется в виду диалог Иво - Гротон из первой главы] - Цитата из "Симфонии" Ланье, наверное, его величайшего произведения. Когда я ее услышал, я понял, что Брад хочет меня видеть, и это очень серьезно. Между нами, бывшими членами проекта, есть что-то вроде братства, это называется групповой инстинкт. Это очень сложное чувство, непреодолимое, я бы сказал. Я не мог не пойти на этот зов. - О, да. У детей в кибуцах тоже есть что-то похожее. А это имя, оно... - Глинн. Из другой его большой поэмы - "Болота Глинна". Гротон напряг память: - А ведь мы ехали через... - Болота Глинна. В Джорджии. Да. В этих краях Ланье черпал свое вдохновение. Впервые его поэма была напечатана под псевдонимом, но получила такой успех... вот почему я был там, а не искал денежной работы где-нибудь на севере, как многие остальные. Я провел годы, путешествуя по дорогам его жизни. - На одной из них я вас и встретил? - Да. Брад прекрасно это знал. - Выходит, он просто играл с именами. Хотел приклеить вас к Афре. Ведь она тоже из Джорджии, как и ваши болота. - ЛАНЬЕ был из Джорджии. Он дрался во время Восстания, для вас он конфедерат. - Не понимаю Брада. Афра говорит, что она и Брад должны были пожениться. К чему нужно было это затевать? - Может из-за того, что ему очень был нужен Шен. Он знал, что я не выйду из игры, пока Афра рядом, и Афра не выйдет из игры, пока ОН рядом. Он даже столкнул нас лбами, чтобы вирус надежно укоренился. Заставил ее провести меня по станции... Много ли нужно, когда рядом такая девушка. И я только сейчас понял... - Любовь слепа. - Слепа и прекрасна. Это было так очевидно. Страховка на случай встречи с разрушителем. Иво под каблуком у Афры - и единственный способ выбраться из-под него - освободить Шена. - Вы МОЖЕТЕ позвать Шена? Когда захотите? - Могу. Но обратно загнать мне его уже не удастся. - И Шену будет наплевать на Афру? - Наплевать. Шен может заинтересоваться кем-то только на своем уровне, а Афра для него... - Дебил. Теперь я понимаю, почему ему в пять лет надоела жизнь. Подумать только, никого в мире, с кем бы... постойте! "Моя пешка связана", - не о вас ли это и Афре? Вы не хотите его выпустить из боязни потерять ее? Иво задумался. - Может быть. Но, полагаю, это случайное совпадение. Любовь для Шена ничего не значит. - И, думаю, не много значит для Брада. Это самая отвратительная интрига, которую я когда-либо встречал в своей жизни. Использовать свою невесту... - Брад не пользовался этим словом, когда говорил об их отношениях, - сухо ответил Иво. - Но есть другая причина, по которой я не очень стремился выпустить Шена. Он полностью беспринципен. Может быть, он и решит нашу проблему с разрушителем, но... - Но вы не уверены, какого цвета ферзем он окажется? Я все больше ценю вашу осторожность. Иво тоже ценил понимание Гротона, ведь он так долго хранил свою тайну. Его первое впечатление от Гротона было столь же негативно, сколь и ложно. Он видел только белого толстяка, хотя ему нужно было видеть собственные предрассудки. А сейчас этот человек - вовсе не толстый - был его ближайшим союзником. Точно так же он впоследствии оценил личные качества Беатрикс, которая показала ему ясно, что красота и интеллект, которыми обладала Афра, еще не все. Афра... Афра ровно дышала, то ли спала, то ли просто отдыхала. - Думаю, мы не очень-то опоздали. Нам, наверное, придется сменяться, пока что-либо не произойдет. - Хорошая идея. Я вздремну пару часиков, а затем и вы поспите. Гротон оттолкнулся и повис, расслабившись, в воздухе, будто прилег на матрасик. Иво осмотрел лабораторию. Его грызла совесть за то, что он подглядывал, но боялся не делать этого. Он боялся, что с ней что-нибудь случится. Замысел Брада оказался очевидным, но и потрясающе эффективным. Афра действительно заполнила все мысли Иво, и его наполняла радость каждый раз, когда он смотрел на нее. Она была впечатляющей женщиной, и она была из Джорджии, - и это значило больше, чем все ее недостатки. Называйте это глупостью, называйте предвзятостью: он был приговорен навсегда. Любил ли ее Брад, или просто, как он выражался, "был без ума"? Сейчас Иво сомневался. Ведь он позволил себе забыть, насколько цинично судил Брад о человеческих взаимоотношениях. Многие дети проекта были такими. Как правило, они были сильны разумом и слабы совестью, особенно в отношениях с внешним миром - Шен лишь логическая крайность этого. Они были независимы интеллектуально, материально и морально. Для Брада дело всегда было важнее человека. Афра могла быть просто самым доступным развлечением во время перерывов на станции, к тому же, неплохая уздечка для пешки Шена. Девочка из Джорджии для историка Джорджии. Если ей удастся оживить Брада в том виде, в котором она его знала, это само по себе будет бедой. Несомненно, эта ее активность вызвана чувством вины за свои предрассудки, стремлением искупить ее. Ведь Брад, как и Иво, был цветным. У него была негритянская кровь и меланин [кожный пигмент в коже. Но если она потеряет его, она убедит себя в том, что причиной стало ее предвзятое отношение к расовым корням Брада. И все же блаженна она в вине своей! Не в этом ли совесть человека? Поступки нормального человека определяются чувствами гордости и вины, а нормальные люди лишены этих чувств и поэтому опасны для общества. Даже подсознательный расизм образованных белых южан имел свои границы и законы, он не был абсолютным злом. Но у Шена нет ни интеллектуальных, ни этических ограничений. У него нет ни стыда, ни совести. Он будет настоящим кошмаром. Афра пошевелилась. Она потянулась так, как никогда не потянулась бы на людях, и прошла в ванную комнату. Это уже было вне поля зрения, и Иво не стал следовать за ней. Благодаря чувству вины, он, слава Богу, не был вуайеристом. Через несколько минут она вновь появилась и подошла к стойке. На стойке было установлено какое-то электронное оборудование. Иво заметил, что она настраивает экран макроскопа, чтобы он был направлен прямо вниз с высоты человеческого роста. Несколько секунд она рассматривала прозрачную колбу с протоплазмой, затем нагнулась и вытащила ванну из нижнего отделения стойки. Сомнений не оставалось - начиналось... - Гарольд. Гротон проснулся, замахал спросонья руками, прежде чем приспособился к невесомости. Афра открыла кран, и густая жидкость побежала в ванну. Она отошла, глядя на струю. Иво попытался представить, о чем она думает, и не смог. В ванну вытекал Брадли Карпентер, ее возлюбленный. - Я не вижу инструментов, - сказал Гротон. - Если она собирается делать операцию, то... Действительно, специального оборудования не было. Но если она отказалась от операции, то в чем же был ее план? Не собиралась же она до конца дней своих нянчиться с ним. Протоплазма тут же отреагировала на свободу. По ней прошла дрожь, она заискрилась. Афра налила колбу воды, прополоскала ее и выплеснула в ванну. И тут включился луч. Они сидели здесь, работали с макроскопом и шпионили за ней, в то же время галактический сигнал проходил на ее дополнительный экран. Все происходило одновременно, об этом свойстве макроскопа Иво раньше не знал. И вновь образовалось ядрышко, пульсирующий зародыш, развивалось позвоночное существо. - Знаете, - сказал Гротон. - Есть одно простое решение, вот только не известно, сработает ли. Что, если процесс остановить на мгновение раньше? Всего лишь маленький кусочек жизни... - И разрушителя никогда не было? - Это было просто, слишком просто. - Почему же галактические программы этого не советовали? - Она может пропускать его и раз, и два, чтобы найти это место. Засечь его. А когда найдет... - ну, думаю, у нее уже что-то заготовлено. Может, у него будут провалы в памяти о недавних событиях. Но она их быстро восстановит. Существо все росло, уже образовался легочный аппарат. - Или, например, - продолжал Гротон, - она может провести эксперименты с изменением состава жидкости. Если бы было возможно выловить поврежденные клетки и заменить их на здоровые... - Но это будет уже протоплазма с другим набором хромосом! - возразил Иво. - Где же она достанет нужный набор? Гротон не стал спорить. Афра подкатила аппарат с длинными электродами. Иво вспомнил, что давал ей описания этого прибора, но понятия не имел, для чего же он. Очевидно, Афра лучше знала, что с ним надо делать. Сейчас он заметил, что ванна была из метала, а не из пластика - она проводила электрический ток. - Удар как раз перед разрушителем, чтобы остановить процесс в нужном месте, - прокомментировал Гротон. - Но ведь плавление произошло после разрушителя, - сказал Иво с тревогой в голосе. - Суть процесса в том, что вся память есть часть плазмы. Нельзя просто прервать восстановление - вы можете разрушить всю структуру, а это очень опасно. Я бы не стал... - Мы это скоро увидим своими глазами, мрачно ответил Гротон. - Смотрите. Незаметно прошло четыре часа процесса восстановления. Иво мог лишь смотреть, не в состоянии чем-либо помочь. Афра укрепила один электрод на краю ванны, а другой, в форме диска, прижала к эволюционирующей голове. Нужный момент она, видимо, определяла интуитивно. Включила тумблер питания. Пошел ток. Тело в ванне свела судорога. - Шоковая терапия? - пробормотал Гротон. - По-моему, это не имеет смысла. Афра выключила ток и убрала диск. Отошла. Тело, а это сейчас определенно был Брад, прекратило эволюционировать. Задрожали веки, развернулась грудь. - Неужели удалось, - недоверчиво произнес Гротон. - КОЕ-ЧТО ей удалось. Но, боюсь, память о разрушителе сидит где-то в нем и ждет своего часа. Может, это произойдет через несколько часов или дней... А может, в нем шевельнулась ревность? - О-о! Творилось что-то явно неладное. Тело в ванной, вместо того, чтобы очнуться, стало вновь изменятся. - Она не остановила его, процесс пошел вспять! - Тогда он расплавится, не так ли? - Он не плавится! Как бы там ни было, но это было уже точно не частью цикла. Проектор заработал, и Афра, закрыв ладонью рот, только беспомощно наблюдала. Изменения пошли быстрее. Голова уродливо распухла, ноги съежились. Тело начало сжиматься. Конечности утратили форму и втянулись в то, что когда-то было телом. Формой это напоминало гигантскую морскую звезду, с усыпанными присосками щупальцами. Когда процесс остановился, от человека в существе уже ничего не осталось. Афра закричала. Иво мог видеть ее раскрытый рот, губы, обнажившие ряды белых зубов, поднятый язык. Ее грудь спазматически вздымалась, Иво почти слышал ее отчаянный, безысходный вопль. Она кричала, пока слюна не окрасилась кровью. В ванне барахталась исполинская морская звезда. Она безнадежно вытягивала свои щупальца, словно искала спасения, но через минуту они уже безжизненно свисали с края ванны. Проектор выключился - это было свидетельство того, что на этот раз цикл завершен. Из последних сил тварь попыталась подняться, но щупальца обмякли, тело плюхнулось на дно ванны, конвульсивно вздрогнуло и замерло. Пять конечностей распрямились. По телу чудища медленно разлилась серая краска. Это пришла смерть. 7 Беатрикс полола сад. Некоторые ростки пшеницы пробивались рядом с грядками помидоров, и она аккуратно удаляла их, стараясь не повредить ни одно растение. Столь любовно оберегаемые ростки будут вскоре пересажены на пшеничное поле - площадку сорок на сорок футов, зеленеющую на юге сада. Иво присел рядом с ней, но помощи не предложил. Для нее эта работа была самоцелью, и непрошеное участие рассматривалось бы как неуместное вмешательство. Когда человек вкладывает в работу свой, неведомый другим смысл, она слишком важна для него, чтобы кому-то ее доверить. Иво заметил, что Беатрикс продолжала терять в весе. Круглолицая матрона бесследно исчезла, на ее месте очутилась пожилая женщина с тощим лицом. Материальное благополучие, увы, не всегда означает здоровье и счастье. - Вы знаете, она так тяжело переживает случившееся, - сказал он после приличествующей паузы. - А что же нам делать, Иво? Я не могу уже на это смотреть, но не представляю как ей можно помочь. - Я так понимаю, она, после потери Брада, все время подавляла в себе эмоции. Она знает, что его больше нет, но отказывается с этим смириться. Сейчас... - Сейчас нам следует дежурить возле нее и обращаться с ней, как с преступницей. Мне не нравится все это, Иво. Она понимала все. Все ее тело выражало участие. Беатрикс находилась, пожалуй, в худшем физическом состоянии, чем Афра. - Это никому не нравится. Но мы не имеем права оставить ее одну. Она подняла зеленый побег и осторожно пересадила его в таз с мокрым песком. - Это ужасно. - Интересно, а... - Он запнулся, пораженный дерзостью своего предположения. - По-вашему, выходит, что мы уже обращаемся с ней как с преступницей? - Мы ДОЛЖНЫ что-то предпринять, - сказала она. - Но может быть, все должно быть совсем не так. Я подумал, ну... она чувствует себя виноватой, и мы должны устроить ей нечто вроде суда. Рассмотреть какие есть свидетельства и затем решить, кто и в чем виноват. Тогда проблема будет решена. - Но кто будет решать, Иво? Я не смогу. - Думаю, и я не смогу. Я ведь необъективен. Но, вам лучше знать, может, ваш муж сможет? - Она ему нравиться, Иво. Он не захочет выносить ей приговор. В ее голосе не было и тени ревности, и Иво знал, что она не из тех людей, которые способны скрывать подобные чувства. Ее фраза была еще одним свидетельством в ее пользу и кое-что говорила о Гротоне - то, о чем он раньше и не подозревал. - Скорее всего, он согласится. Мне кажется, что суд разрядит обстановку, очистит воздух и... Беатрикс замерла: - Смотрите, Иво. Видите? Он резко повернулся, подозревая неладное, и посмотрел в направлении, которое указывала ее рука. Но там ничего особенного не было. - На том помидорном листе? - прошептала она, дрожа от волнения. Он вздохнул с облегчением, тревога была напрасной. - По-моему, совершенно здоровый лист, но, может быть, следует его обработать... - Жук! - воскликнула она. - Должно быть, в помидоре была личинка. А я-то думал, что их стерилизуют. - Может статься, у нас тут будет много жуков, - возбужденно фантазировала она. - А еще мух, пауков, червей! Они будут забираться в дом, и тогда нам придется натягивать на окна сетки! Прошло уж очень много времени с тех пор, как они видели каких-либо живых существ, кроме друг друга, поэтому это открытие становилось таким значимым. - Мы не одни, - сказал Иво. - Это хорошее знамение. - Как вы считаете, здесь достаточно тепло для него? - обеспокоено спросила Беатрикс. - Может, ему нужно принести еды? А что они едят? Иво улыбнулся: - Природе лучше знать. Уверен, он сидит как раз на своем ужине. Если мы оставим его в покое, о