ила нормальное давление и состав для атмосферы Земли, - сообщила Афра. - Я не помню точное соотношение кислорода и азота в атмосфере, но, оказалось, там есть газоанализатор. Достаточно было дунуть в него воздухом из скафандра... - Давайте не будем им слишком уж доверять, - предупредил Гротон. - Не забывайте, это все-таки разрушитель. - Не волнуйтесь, папенька. Уж если они впустили нас сюда, не думаю, что они начнут строить нам теперь козни. Я вхожу. Иво задумался. А что, если создателей разрушителя волновали чуждые культуры и цивилизации, а не отчаянные одиночки. Может, разрушитель снаружи - как липкая лента для мух, а когда входишь внутрь - как паутина... Но - чему быть, того не миновать. В недрах разрушителя их не спасут уже никакие предосторожности, если действительно присутствует коварный расчет инопланетян. Существуют тысячи способов прикончить их всех. Если бы они хотели оставаться в безопасности, то им нужно было держаться подальше от разрушителя. Эдак на тысячу световых лет. - Снимаю скафандр, - доложила Афра. Воздух нормальный. Войти вовнутрь? - Только после предварительной проверки! - сказал Гротон. - Это только лишь шлюз. То, что внутри, вполне может повредить вашему нежному здоровью. Что, если там чистый аммиак, или четыре и два по Кельвину? - Быть такого не может. Вся система управляется из шлюза, и во всех помещениях создается атмосфера, точно такая же, как в моем скафандре. Говорю вам, эти инопланетяне знают толк в подобных вещах. - Ну, что будем делать? - спросил Гротон остальных. Иво вспомнил, что он может работать и на передачу. - Она все равно должна выйти из шлюза, прежде, чем кто-то сможет в него войти. Так что пускай двигается. - А что скажешь ты, дорогая? - обратился Гротон к своей жене. - Как ты считаешь нужным, так и поступай, дорогой, - ответила Беатрикс. Она верила каждому слову своего мужа, и Иво завидовал ее вере. - Тогда направляйтесь к нам вы, оба. Если уж идти на эту авантюру, так всем вместе. Я подожду вас, пока эта нетерпеливая мисс не разведает дорогу. - Козлы от природы любознательны, - вставила Афра. Козел, он же Козерог - ее астрологический знак, вспомнил Иво. Должно быть, Гротон показал ей ее гороскоп во время одной из... интимных бесед. Но знала ли Беатрикс, что она Рыба - бедная рыба... Иво и Беатрикс надели скафандры и вышли наружу. Иво помог Беатрикс забраться в шлюз, но уже без всяких там шлепков по заднице. Гротон стоял на платформе, чем-то напоминающей платформы на железнодорожной станции. Толстые кабеля спускались к Джозефу со всех сторон. - Хватайтесь за любой свободный и прыгайте, как на качелях, - посоветовал Гротон. - Гравитация увеличивается у шлюза. Можно, конечно, и просто так прыгнуть, но к чему рисковать? Иво подумал, а не было ли сказанное шуткой Гротона? После всего, что с ними произошло лишний раз рискнуть... Они прыгнули. Это был первый физический контакт с творением внеземной цивилизации, он ведь не посещал спутник. Иво был несколько разочарован обыденностью обстановки и тем спокойствием, с которым вели себя все остальные. Ведь такой кульминационный момент - КОНТАКТ! - а никто не обращал внимания. Может, он стал второстепенной фигурой в экспедиции, потому и чувствовал себя скованно? В конце концов, раз уж они выжили, Афра и сама может работать с сигналом странника (по крайней мере до тех пор, пока они не встретят сигнал разрушителя), так что, Иво уже не нужен. - Прекрасно, я вхожу, а вы следуйте за мной, - сказал Гротон. - С управлением здесь никаких проблем. Он подошел к пульту, чтобы продемонстрировать. - Быстрее там, - раздался голос Афры. - Мне не терпится осмотреть здесь все! Неужели все свелось к детской игре в "Спейсмена"? Девушка-астронавт с приступом исследовательского зуда поторапливает, ей видите ли не терпится! Ему показалось, что он слышит смех Шена. Маленький Иво хотел было стать главным героем космической Одиссеи, а стал простым статистом. Да, Иво - не Ланье, не удостоиться ему славы. С другой стороны, Шен... "Но ты им тоже не нужен", - послал он гневную тираду затаившемуся в сознании Шену. Шен не ответил. Афра сказала правду, внутри была настоящая земная атмосфера. Иво и Беатрикс присоединились к Афре и Гротону. Они были в летних одеждах, оставив скафандры в специальных нишах около шлюза. Ну просто какой-то отель для туристов! Астронавты остановились, не решаясь двигаться дальше, в глубь станции. Две женщины стояли рядом, и перемены, произошедшие с ними, были особенно заметны. Обе хорошо сложены, но Афра выше и динамичней. Она была современней - и это не очень шло ей, в то же время некоторая скованность в движениях шла Беатрикс. Когда Афра прыгала, Беатрикс - ступала. Разница в возрасте гораздо больше ощущалась в поведении, жестах, мимике, чем во внешнем виде. Наконец, Иво смог уловить ускользавшее ранее существенное различие - то, что у Афры было признаком сексуальности, у Беатрикс было признаком женственности. Иво осенила мысль - а не поменялись ли они местами с Гротоном! Группа стояла в длинном тихом зале, пол которого слегка был наклонен вниз. "Низ" означало центр сферы, а не край, это была не примитивная псевдогравитация, создаваемая центробежной силой. С потолка струился мягкий свет. Конструкционные материалы зала были довольно-таки обычными на вид, никаких там светящихся экранов или сжатой материи. Но если так везде, то двухмильная сфера не может иметь поле звезды, даже планеты. Каким-то образом гравитация генерировалась без массы. Хотя, с другой стороны, чего было удивляться. Несомненно, для передачи сигнала разрушителя нужны были сильные гравитационные поля, и, должно быть, не составляло особого труда выделить немножко гравитации для удобства посетителей. Это было также весьма удобно для удержания спутников на орбитах с радиусами большими, чем это характерно для Солнечной системы. Ведь Земля находится всего в восьми световых минутах от Солнца... Через сто ярдов холл расширялся и образовывал комнату, пол становился ровным. В стенах были сделаны ниши, в которых находились какие-то предметы. Афра подошла к ближайшей нише слева. - Как вы думаете, здесь можно трогать экспонаты руками? - заколебалась она. - Глупенькая, разве где-то висят таблички "Руками не трогать"? - Гарольд, после таких милых мгновений я буду нашептывать гадости о вас на ушко вашей верной жене. - Ей уже все известно четырнадцать лет, - Гротон обнял Беатрикс и довольно улыбнулся. Афра протянула руку и взяла один из "экспонатов". Это была сфера, четыре дюйма в диаметре, прочная и легкая, из какого-то пластика. Сфера была прозрачной, и, когда Афра подняла ее, все увидели, что внутри ничего нет. - Контейнер? - предположил Гротон. - Игрушка? - последовала догадка Беатрикс. Гротон посмотрел на нее: - И вправду, образовательная игрушка. Модель разрушителя. - Только не хватает отверстий для причалов, - заметила Афра. Она поставила сферу на место и перешла к следующей нише. Там был конус высотой шесть дюймов с основанием в четыре дюйма. Он был изготовлен из того же прозрачного материала, что и сфера, и так же пуст. - Шапка феи, - сострил Иво. Афра не ответила и двинулась дальше. Третья фигура представляла из себя цилиндрический сегмент, по размеру сравнимый с конусом и закрытый с торцов плоскими дисками. Он был тверд и легок, серебристая поверхность матово отсвечивала. Афра повертела экспонат в руках. - Металл, но очень легкий, - заключила она. - Вероятно... Внезапно она швырнула цилиндр назад в нишу и начала лихорадочно вытирать руки о шорты, словно они горели. Остальные недоуменно уставились на нее. - Что случилось? - спросил Гротон. - Это литий! Гротон посмотрел сам. - Похоже, вы правы. Но на нем есть покрытие, похожее на воск. Его можно трогать без опаски. Интересно, а чем им литий не нравится, подумал Иво, но решил не спрашивать. Может, он обжигал кожу, как кислота, или был ядовит. Афра смутилась: - Я, должно быть, более нервная, чем полагала. Я просто не ожидала... - она остановилась и посмотрела в глубь зала. - Мне кое-что в голову пришло. Следующий экспонат - блестящая пирамида? Гротон повернул голову: - Похоже. На самом деле, этот тетраэдр смахивает на тот, что мы выстроили в свое время на Тритоне. Ведь у вашей пирамиды пять граней, если считать основание. - Бериллий. - Откуда вы знаете? - Это ряд элементов. Посмотрите на... - ЭЛЕМЕНТАРНЫЙ РЯД, - поправил ее Гротон. - Нет, ряд ЭЛЕМЕНТОВ. Вы ЗНАЕТЕ, что такое элемент? Посмотрите на эти объекты. Первый - сфера, у нее только наружная сторона. Второй - конус - две стороны, одна плоская, другая изогнутая. У третьего - цилиндра, три стороны, одна изогнутая, а две плоские. То что вы держите - четыре, и так далее. Первые два "экспоната" не пустые - в них газы! Водород и гелий - два первых элемента периодической таблицы! - Может быть, - Гротон был впечатлен открытием. - Так и должно быть, это логика ЛЮБЫХ технически развитых цивилизаций. Литий - металл в два раза легче воды, третий. Бериллий - четвертый, бор - ... Она замолчала, наклонилась над шестой нишей и замерла. Все подошли к ней. Там лежал четырехдюймовый кубик - шесть сторон, сделанный из какого-то прозрачного материала. Гротон поднял его. - Что там у нас в таблице под номером шесть? Шесть протонов, шесть электронов... это должен быть углерод. Он тоже замер, уставившись на экспонат. Иво решил высказать свое мнение: - Углерод в кристаллической форме - алмаз! Теперь все восхищенно смотрели на кубик - четырехдюймовый бриллиант, вырезанный, по-видимому, из еще большего кристалла. Один экспонат из многих... Афра пошла дальше, перечисляя образцы. - Азот, кислород, фтор... Гротон встряхнул головой: - Это же целое состояние! И всего лишь образцы, которым придана условная форма. Они... Ему не хватало слов, он с благоговейным трепетом поставил алмаз на место. - Скандий, титан, ванадий, хром, - нараспев произносила Афра, двигаясь дальше. - Здесь все! Абсолютно все! Беатрикс спросила недоуменно: - А почему бы им не нарисовать все это на дисплее, если так уж хочется выставить? Гротон оторвал взгляд от алмаза: - Не имеет смысла, дорогая. Это просто роскошная выставка для гостей. Наверное, они хотели так показать, что богатство для них ничего не значит. Беатрикс кивнула, удовлетворившись объяснением. - Редкоземельные тоже есть! - крикнула Афра. Она была уже на другой стороне комнаты и двигалась обратно. - Несколько фунтов прометия! А ведь он даже не встречается в природе! - Неужели она знает наизусть все элементы? - пробормотал Иво. - Осмий! Этот маленький кубик весит, должно быть, фунтов двадцать. Чистый иридий - он стоит на Земле тысячу долларов за унцию! - Держитесь подальше от радиоактивных элементов! - предостерег ее Гротон. - Они в стеклянной посуде. Свинцовое стекло, или что-то в этом роде, надеюсь, не пропускает радиацию. И они тут фунтами! Уран - нептуний - плутоний. - Сатурниум, юпитериум, марсуниум, - передразнил ее Иво, продолжая ряд элементов образованием названий из имен планет. Ему показалось, что вокруг этой выставки подняли слишком много шуму. - Венериум, меркуриум... - Ртуть [mercury - ртуть (англ.)], - поправил его Гротон, услышавший его слова. - Есть такой элемент. Афра вернулась к ним, вид у нее был подавленный. - Таблица доходит до сто двадцатого элемента, последние формы довольно сложны... - Но вы же прекрасно знаете, Афра, - сказал Гротон. - Некоторые из этих элементов имеют период полураспада около часа, а то и меньше, они никак не могут быть представлены на выставке. - У некоторых период полураспада составляет секунды, но они там есть, можете сами посмотреть. - Может, просто макеты... - Спорим? - Нет, - ответил Гротон и пошел посмотреть сам. - Наверное, какое-то стабилизирующее поле, - недоуменно прокомментировал он. - Если они такое вытворяют с гравитацией... - Я внезапно ощутила себя такой маленькой, - призналась Афра. Иво отметил про себя, что все эти фокусы ерунда по сравнению с сжатием планеты и находящихся в ней людей до гравитационного радиуса с сохранением жизнеспособности организмов. Выставка, конечно, впечатляла, но, если разобраться, ничего особенного в ней не было. Очевидно, главное было впереди. За экспозицией элементов коридор опять шел под уклон. Иво принялся размышлять о проблемах температурной стабильности. Ведь резкие температурные изменения могут повлиять на некоторые экспонаты, так, твердое тело может превратиться в жидкое, а жидкость - в газ. Температура, как многое другое, была приспособлена для человеческих существ. Даже в обстановке были учтены человеческие пропорции, пример тому - ниши, удобные для хранения скафандров. Если бы эта станция была ближайшей к Земле базой разрушителя, то можно было бы заподозрить во всем этом тщательное разработанное шоу для людей. Но станция находилась на расстоянии сорок тысяч световых лет от Земли, и не могла быть создана для людей - если только люди не живут где-нибудь еще в галактике. Ну, если не люди, то очень похожие на них существа. Эта мысль тревожила его, этот странный музей наводил и на другие тревожные мысли. Традиционно считалось, что инопланетные существа должны быть похожи на человека, чтобы построить цивилизацию и развить технологии высокого уровня. Для доказательства этого "тезиса" использовалась длинная цепь рассуждений - но ведь мнение человека по этому поводу просто не может быть непредвзятым, Иво решил не принимать его во внимание. И все же, если это так, то означает ли это, что инопланетянам присущи человеческие черты? Жадность, глупость, жестокость? Это опять смеется Шен? Коридор вывел их в соседнюю комнату. Она была больше, чем первая, и ниши начинались с уровня пола. - Машины! - воскликнул Гротон с таким же экстазом, какой посетил Афру при осмотре выставки элементов. Он подошел к первому экспонату - огромный кусок металла, по форме напоминающий клиновидный ломоть сыра. Когда Гротон приблизился, сверху упал шар и скатился по клину - вот и все. - Машина? - спросил Иво. - Да, наклонная плоскость, - элементарная машина. Ну, если Гротон так считает... Следующим экспонатом был простой рычаг. Рычаг опирался на подпорку, один из его концов был подведен под большой брус. Как только они подошли, рычаг качнулся и брус сдвинулся. Гротон удовлетворенно кивнул, и Иво последовал дальше за ним. Женщины двигались впереди, им достаточно было беглого осмотра выставки. Третье устройство напоминало тиски. Длинная ручка проворачивала массивный винт, и таким образом создавалось приличное давление. - Механический ворот, - заметил Гротон. - Если сравнивать с историей развития техники на Земле, то каждый шаг - сорок тысяч лет. - Пока что это так. Четвертым экспонатом была примитивная паровая машина - печь и паровой котел. За ним, под пятым номером, шла электрическая турбина. Дальше все стало жутко усложняться. Дилетантский взгляд Иво временами выхватывал отдельные нагреватели, моторы, какие-то электронные приспособления. Кое-что напомнило ему устройства, которые он копировал из галактических программ, остальные же оставались полной загадкой. Не обязательно все выглядело сложно внешне, некоторые приборы были обманчиво незамысловаты. Но Иво не сомневался в том, что в былые времена автомеханику плата современного компьютера, набитая микросхемами, показалась бы весьма незатейливой. В одном он был уверен - все это настоящее, никаких подделок. Гротон остановился у десятой машины: - Я уж думал, мы освоили настоящие технологии, когда построили станцию на Тритоне. Но теперь понимаю, насколько заблуждался. Я уже получил больше, чем смогу переварить за один заход. Пойдемте в следующий зал. Женщины были уже там. В третьем зале было собрано то, что можно было бы назвать предметами искусства. Выставку открывали двуи трехмерные изображения, как в реалистической, так и в абстрактной манере. На этот раз была зачарована увиденным Беатрикс. - О! Я понимаю все это, - сказала она, медленно переходя от экспоната к экспонату. Она была прекрасна в своей отрешенности, казалось, величие искусства преобразило все ее тело, пред ней померкла даже Афра. Иво не ожидал от нее столь неистового интереса к искусству, хотя это можно было бы понять по ее отношению к музыке. Он предполагал раньше, что то, о чем она молчит, она не понимает, или просто не имеет своего мнения, но сейчас Иво укорял себя - в который раз! - за столь поверхностное суждение об этой женщине. В целом выставка не произвела впечатление на Иво, но некоторые разделы показались интересными. В отдельных произведениях ему понравился математический символизм - довольно сложная форма выражения, напоминающая чем-то структуру кодов галактических программ. Было много портретов. Изображенные на них существа происходили с далеких от Земли планет, но были разумны и цивилизованны, хотя Иво и не мог бы сказать точно, почему у него возникает такое впечатление. Наверное, подсознание улавливало какие-то нюансы, неподвластные рассудку, точно так же, как оно подсказывало Иво, тогда еще, что пейзажи, которые Брад показал ему с помощью макроскопа - внеземные. Как это описать? Бессмысленное занятие. Эти существа в чем-то походили на человека, и в то же время чем-то были совершенно чужими. Прежде всего в глаза бросалось непередаваемое совершенство форм, достоинство, с которым они держались. Это были образчики греческого классицизма - совершенное тело, твердый ум, здоровые эмоции. Здесь были красивые существа обеих полов и гермафродиты. Они являли собой искусство и БЫЛИ искусством, в той же степени, в какой изображение атлета или обнаженной женщины считалось искусством у землян. Дальше шла целая вереница залов, каждый из которых был ниже предыдущего, по-видимому, они прошли уже полный виток спирали. Один из залов был посвящен книгам - печатные издания, магнитные ленты, металлические диски памяти. Очевидно, здесь была собрана вся информация, которую могли бы передать создатели станции, ответ любому, кто увидел бы в разрушителе злые козни враждебной цивилизации. Теперь становилось понятно, что все далеко не так. А в следующем зале была еда. Все были очень голодны, так как на многие часы и мили выставка заставила забыть их о еде. Универсальные химические символы обозначали состав блюд, которые находились в особых печах. Любой мог выбирать еду, нажимая кнопки, будто в закусочной на автомате, блюда тут же "размораживались". Еда оказалась необычной, но вкусной. На всей станции не было ни малейших признаков жизни. Казалось, что строители оборудовали ее, как первоклассную гостиницу и информационный центр, и уехали, оставив сооружение на долгие века в распоряжении грядущих путешественников. Но ведь сам факт существования сигнала разрушителя исключал возможность подобного путешествия. Еще один парадокс? За залом следовала маленькая комната, и дальше хода не было. Экспонатов тоже не было - только пьедестал в центре, а на нем маленькая, замысловато сработанная вещица. Все обступили пьедестал. - Вам не кажется, что мы прошли по алее сада и уткнулись в забор? - высказала свое мнение Афра. - Выставка впечатляет, я поражена увиденным, но это что - ВСЕ? Экскурсия по музею и тупик? - Это все, что мы должны были увидеть, - сказал Гротон. - Не думаю, что стоит форсировать события. - Но мы пришли-то сюда как раз для того, чтобы форсировать события! - сказала Афра. - Я только хотел сказать, что не стоит начинать сейчас тарабанить в стены. Так мы можем оказаться в глубоком вакууме. А продолжать изучение интеллектуального наследия этой цивилизации для нас безопасно. Иво разглядывал устройство на пьедестале. Оно было восемнадцати дюймов в длину, отдаленно напоминало SPDS, по крайней мере тем, что его назначение не было понятно с первого взгляда. Предмет имел очертания цилиндра, но поверхность была покрыта переплетениями трубок, проводов, пластин, выступов непонятного назначения. Некоторую часть поверхности занимала электроника, но это явно не было машиной; чувствовался художественный вкус создателя, но скульптурой это тоже нельзя было назвать. И все же что-то знакомое было сокрыто в предмете, какое-то свойство, и подсознание пыталось подсказать Иво предназначение этой вещи. Он поднял его - устройство весило совсем немного, учитывая его сложную конструкцию. Около двух фунтов, причем масса распределена по объему весьма нетривиально. Иво еще сильнее ощутил что-то родное в этом предмете. Он должен знать, что это такое. Что-то произошло. Казалось, прогремел огромный гонг, но его колебания плохо воспринимались человеческим ухом. Вспышка совсем рядом - но глаза не в состоянии схватить образ. Жар и гнет огромной силы - но тело не в состоянии понять, что с ним происходит, ошеломляющий аромат, но ноздри не чувствуют его. Все уставились на Иво, понимая только, что произошло нечто значительное. Иво все еще держал в руках инструмент. - Сыграйте на нем, Иво - предложила Беатрикс. Никто не проронил больше ни слова, все вспомнили, что ни в одном зале музыкальных инструментов не было. Иво присмотрелся внимательнее. Здесь были трубы, как в сложных духовых инструментах, струны, как в смычковых, диафрагмы ударных, язычки гармоники. Не было отверстия, в которое можно было бы дунуть, не было мест, по которым ударить, но можно было управлять пальцами, а глаза подсказывали верный путь. Объект легко вибрировал, будто, подняв его, Иво включил в нем источник энергии. Инструмент ожил и ждал теперь прикосновения музыканта. Он нажал первую попавшуюся кнопку - прогремел раскат грома. Беатрикс, Афра, Гротон - все стали оглядываться, пытаясь определить источник звука, пытаясь найти убежище, если стены рухнут... и тут всех осенило. Многоголосый звук! - Когда вы подняли его, - начал было Гротон. - Вы прикоснулись к сенсору, - закончила Афра. Все были потрясены. - То была кнопка БОМ, а это - кнопка ГРОМ, - сказала Беатрикс. Иво провел пальцем по панели. Со всех сторон оглушительно, но мелодично завыли сирены. Он продолжил освоение инструмента. В возникшей какофонии были все звуки, которые можно было только представить, и каждый звук был насыщен визуальными, тактильными, обонятельными ощущениями. Если бы он только научился управлять этим генератором эмоций... Ему это удалось. Пальцы приноровились к инструменту, руки уверенно находили нужные аккорды и созвучия. У него явно был талант, как будто он имел специальный музыкальный орган. В выборе музыкальных инструментов он ограничил себя флейтой, как и Сидней Ланье, но на самом деле обладал всеми музыкальными дарованиями Шена. Если бы ему пришло в голову проявить свои способности, в мире не нашлось бы человека, равного ему. Иво не мог пространно рассуждать о технике исполнения, или философствовать о музыкальных течениях - это было не для него. Он даже не знал нот, так как никогда не учился музыкальной грамоте, воспринимая все на слух. Но когда у него в руках оказывался инструмент и было желание играть, он мог создать изящную звуковую гармонию, и ему не было дела до сложности терминов, описывавших его действия. Теперь его большой сырой талант созрел, и рождалось настоящее мастерство. Он решил в качестве первой попытки выбрать партию флейты, внимательно прислушивался к словам песни, по мере рождения музыки. Он оставался самим собой, а не был Сиднеем Ланье - всему свое время. Нужно начать с чего-нибудь попроще. Первая попытка... Выпей меня своим взглядом, я тебя выпью своим Оставь поцелуй мне в чаше, и мне больше не нужно вино Ведь жажда души утолима лишь напитком богов Но глоток любви твоей я не променял бы на нектар Юпитера. Комнату заполнила знакомая, простая, кристально-чистая мелодия, лившаяся отовсюду, она светилась душой, которую может вдохнуть в музыку только настоящий музыкант. Галактический инструмент одаривал слушателей пьянящим нектаром... и прикосновением волшебных губ. Афра восхищенно смотрела на него, она еще ни разу не слышала его игры. Неужели это было самой серьезной его ошибкой? То, что он скрывал от нее свой талант? Гротон уставился на Афру. Нет, он смотрел поверх нее! Тупиковая стена перед ними растворилась, за ней показался другой проход. Дорога вновь была открыта! - Похоже, бесплатный осмотр закончился, - заметил Гротон. - Теперь нам придется поработать. Они молча двинулись дальше. Иво все еще сжимал в руках инструмент. Коридор вывел их в огромный зал, потолком в нем была матово-белая дымка, а под прозрачным полом разверзлась бескрайняя бездна. Стен не было, куда ни глянь, взгляд упирался в темноту, хотя откуда-то исходил ровный свет. Они пошли дальше, тщетно надеясь обнаружить хоть что-то осязаемое. Но оказалось, нет уже и пола. Он действительно исчез, растворился, оставив их беспомощно висеть в невесомости. Когда они повернулись назад, вход тоже исчез. Воцарились мрак и пустота. - Все-таки это была ловушка, - голос Афры был скорее раздраженным, нежели испуганным. - Или экзамен, - сказал Гротон. - Мы должны были продемонстрировать некий уровень, прежде чем нас допустили сюда, после того, как закончилась экскурсия по выставке. Скорее всего, нам придется продемонстрировать что-то большее, прежде чем нас выпустят отсюда. Все посмотрели на Иво, он висел неподалеку от группы. Иво вспомнил об инструменте. - Попробуйте ту мелодию, что вы играли в прошлый раз, - предложила Афра. Он проиграл "Испей меня" вновь. Ничего не произошло. Он попробовал еще несколько простых мелодий, звуки струились со всех сторон бесконечного зала, и мелодии не казались такими простыми, но все оставалось по-прежнему - четыре человека парили в пустоте. - Я все же полагаю, что ключ именно музыкальный, - сказал Гротон. - Для чего же иначе этот инструмент - он ведь не игрушка и не экспонат. Мы, по-видимому, знаем лишь малую толику скрытых в нем возможностей. - А знаете, - задумчиво произнес Иво. - Ланье верил, что музыкой и поэзией управляют одни и те же законы, и он пытался доказать это своим творчеством. Действительно, его современники говорили, что в игре Ланье на флейте есть поэтическое вдохновение, в то же время, его стихи несут в себе гармонию великой музыки. Он даже... - Очень хорошо, - перебила его Афра. Она не выглядела ни испуганной, ни даже удивленной, хотя, похоже, паутина затягивалась все туже. - Давайте проследим творческий путь Ланье. Он написал заметки о путешествии по Флориде, одну слабую новеллу и три поэмы - "Зерно", "Болота Глинна" и "Симфония"... - Симфония! - воскликнул Гротон, но все уже поняли смысл названия. - Может быть, это... - Сыграйте ее, Иво, - сказала Беатрикс. Но "Симфония" - это поэзия, а не музыка, в ней не могло быть определенной мелодии. Иво поднял инструмент, в его естество вливалась неведомая сила - он осуществит свой давний замысел, положить это произведение на музыку. Он никогда не осмеливался сделать это раньше. Но это был шанс реализовать себя и свой талант. Он хотел знать - сможет ли его музыка стать ключом к дверце, за которой скрывается тайна того, что прозвано разрушителем. В поэзии Ланье, и в этой поэме особенно, были тесно связаны поэзия и музыка, они дополняли друг друга и черпали друг в друге новый смысл. Каждая строфа поэмы была партией инструмента, а все вместе - симфонией для оркестра... Макронные системы устроены так же. Музыка, цвет, информация - все было связано и неразделимо, Иво был уверен, что некоторые представители внеземных цивилизаций общались музыкой. Перевод на язык музыки был возможен - если знакома система кодирования галактических программ и хватает умения точно выразить слова звуками. Он научился понимать галактический язык, но никогда еще не пытался говорить на нем. Музыка была подвластна ему, она наполняла его тело - но совладает ли он с ПОЭЗИЕЙ? Все ждали, понимая его волнение, пытаясь найти способ хоть как-то помочь ему. Гарольд Гротон - его астрологические интерпретации не помогут здесь, Афра Саммерфилд - ее красота и аналитический ум бессильны, Беатрикс Гротон - ее доброта и участие безразличны внезапно онемевшим пальцам Иво... Анализ, доброта, астрология... Вдруг его осенило, они ведь могут ему помочь. Просто потому, что они рядом. Иво начал играть. 10 Туман отступил, непроглядная тьма растворилась. Обрушился водопад звуков и света, явилось видение: стилизованное изображение галактики - сияющий космический диск вращался на своей исполинской оси, загребая лопастями звездных скоплений пространство, излучая во все стороны потоки энергии, менее одного процента которой приходилось на диапазон, доступный человеческому зрению. Затем, поверх мерцающей спирали галактики наложилось хорошо знакомое изображение Солнечной системы: Плутон, Нептун, Уран, Сатурн, Юпитер, Марс, Венера, Меркурий, Луна. Казалось, что планеты катаются по дну гигантской чаши с различными скоростями, даже Солнце двигалось - центром была Земля. Два изображения перемещались, вращаясь независимо друг относительно друга, - словно два диска рулетки - галактический и планетарный. Совокупное движение всех объектов было невообразимо сложным: глаз человека ни за что бы не смог в этом хаосе отследить положение планет в фиксированный момент времени, мозг человеческий был бы не в состоянии предсказать взаимное расположение двух систем. Лишь остановив вращение, можно провести тщательный осмотр и все выяснить, но - движение - суть жизнь галактики, останови ее, и она умрет. Система небесных тел не может застыть, но ее можно как-то сфотографировать, и анализ этих снимков дает уникальную информацию. Две системы - галактическая и планетарная - это две чаши, разделенные на четыре части, каждая четверть еще на три, итого их пересечение образует двадцать четыре сектора - двенадцать против двенадцати. В любом из этих секторов могла бы находится планета, - вспышка - и снимок, на котором планета навечно останется неподвижной. Четыре вспышки - четыре снимка - планеты, звезды, туманности, переплетения секторов - все замерло, краткий миг превратился в вечность, каждый миг порождал будущее бытия. Таково уж движение, что малейшие мгновения решают все, только моментальный снимок имеет смысл - вся конфигурация существенно меняется по прошествии мельчайших квантов времени, и в той же мере меняется реальность. Эта симфония движения, мысли, материи выражает сущность бытия. А тот самый миг из жизни галактики, чисто теоретическое представление небесных светил как неподвижных объектов - суть гороскоп. ОГОНЬ Иво спустился на круг гороскопа, разрезанный, подобно пирогу, на двенадцать частей, в центре возвышался клубок сплетенных нитей. Символы огня - вот что нужно было Иво. Он прошел мимо льва, грива которого - яркое пламя, мимо кентавра с натянутым луком и со стрелой - горящим факелом. Иво кивнул своему собрату-лучнику [Archer - лучник (англ.)]. А вот и баран. Иво чуть замедлил шаг, осторожно приближаясь к животному. Травой на пастбище барана были языки пламени, мохнатой шкурой его были клубы дыма, но голова его - вот невиданное диво. На одном из могучих рогов было написано СТРЕМЛЕНИЕ, на другом - ДЕЛО. - О дело! Сколь лучше в мире нам жилось бы без тебя! - воскликнул Иво. Он произнес слова поэта на языке музыки - это была партия скрипки. Голова Овна - огромная капля расплавленного металла, - повернулась к нему. Баран фыркнул, из ноздрей вырвалось пламя. Скотина голодная ест свое пойло Так же и мы - наш мир - это стойло. О чем там визжит свинья по соседству? Не знает бедняга, от свинства - нет средства. Иво отпрянул в страхе от громадного зверя, говорящего стихами, баран был столь близко, что казалось - взгляд его опаляет кожу. Иво чувствовал в чудище несокрушимую мощь и решимость, но все же попытался: Ведь бизнес - это: Ты мертв - я жив А "Дело есть дело" - все это ложь. Овен указал рогом на обгоревший свиток, который виднелся среди переплетенных нитей клубка. При свете пламени Иво прочел: "Формально галактическая история началась с созданием первой межзвездной коммуникационной сети. Известны лишь отрывочные достоверные данные, относящиеся к более ранним периодам становления искусственной макроники - они не имеют большого значения, так как являются несущественными деталями галактического исторического процесса. Первые две цивилизации, установившие контакт друг с другом, находились на расстоянии всего двести световых лет друг от друга, но понадобилось две тысячи лет, прежде чем на первые послания был получен ответ. Вторая культура приняла сигнал и расшифровала его, но ответ был на время задержан. Предполагается, что консервативные элементы этой культуры опасались далеко идущих последствий начала диалога с чуждыми существами - разумная предосторожность, коль скоро сохранение статус кво поставлено во главу угла. В течение последующих двух тысяч лет к сети присоединились еще четырнадцать тысяч цивилизаций, вдохновленных примером успешного сотрудничества двух первых. Теперь уже мало кто колебался, присоединяться или нет к программе межзвездного информационного обмена. Таким образом, сформировалось ядро примитивной галактической цивилизации. Через сто тысяч лет первый макронный сигнал покинул галактику и растворился в космических просторах, а сама станция, передавшая его, замолчала гораздо раньше - через десять тысяч световых лет после начала передач. Вероятно, эта цивилизация вымерла естественным путем, или произошла какая-нибудь глобальная катастрофа. Эта культура достойна занять место в галактической истории хотя бы потому, что она заложила основу информационной сети. Остальные, познав выгоды обмена знаниями, оставались активными пользователями сети, и в течение следующих тысяч лет их число неуклонно возрастало. В конце концов, количество пользователей стабилизировалось - после этого и началась так называемая главная фаза. Сформировались зоны влияния, размер зон определялся временем передачи, уровнем передаваемых знаний, устойчивостью общественной системы передающей культуры, ее отношениями с соседями. Некоторые станции, будучи не в состоянии предоставить оригинальную информацию, были закрыты, и следы их теряются. Некоторые работали нерегулярно, вся их деятельность сводилась к тому, что раз в тысячелетие они заявляли о своем существовании. Некоторые передавали только подтверждение о приеме других программ. Некоторые стали "сервисными" станциями и функционировали как сетевые узлы - они систематизировали и ретранслировали полученную от других информацию. Немногие работали в периферийных макронных диапазонах, избегая таким образом интерференции с приходящим сигналом и не вступая в борьбу за престиж. Так развились довольно стабильные информационные сферы среди всеобщего хаоса, роль центров играли наиболее устойчивые и развитые цивилизации. Стабильность информационного пространства мало зависела от надежности отдельных его членов - как только замолкала одна станция, ее место тут же занимала другая, продолжавшая нести знания всем жителям галактики. Многие обширные сферы были основаны уже ушедшими цивилизациями - ведь знание было вечным и, естественно, переживало культуры, его породившие. Область цивилизованного мира галактики постепенно расширялась, по мере того, как отдельные цивилизации получали информацию, собранную в течение долгих веков их соседями. Иногда информационные сферы меняли своих хозяев - так происходило, когда ученик превосходил своего учителя, но, как правило, ведущие цивилизации сохраняли приоритет за собой, по-видимому, причиной был более совершенный наследственный материал существ, прошедших долгий путь эволюции. Основная фаза продолжалась около ста миллионов лет, и к концу ее почти все цивилизации-основатели ушли, на их место пришли новые, произведшие лишь малую толику изначального знания. В галактике завершалась эпоха пионеров, и, казалось, прогресс цивилизации Млечного Пути достиг апогея. С началом Первого Вторжения ситуация радикально изменилась. Перпендикулярно плоскости галактики прошел фронт внегалактического макронного излучения - Странника, и, таким образом, в течение нескольких тысяч лет все смогли его получить. Это был первый межгалактический контакт, если не считать слабого и неразборчивого сигнала какой-то относительно примитивной культуры. Но этот сигнал был совершенно иным - он нес научные знания и технологии, неведомые ранее. Один лишь факт существования сигнала доказывал, что уровень развития галактической цивилизации и ее технологий - это уровень ребенка в сравнении со взрослым уровнем существ, передавших сигнал. Но главным открытием был, конечно же, метод, позволявший осуществить казавшееся недоступным доселе для живых существ - мгновенное перемещение между звездами галактики. Все были в восторге - это казалось чудом. На пути развития коммерции была сломлена еще одна преграда. Впервые жители различных звездных систем получили возможность очных встреч. Более древние и мудрые цивилизации разглядели надвигающуюся опасность, но не смогли предупредить остальных, до того как последствия физического контакта культур стали необратимыми." Созвездие, известное на Земле как Овен, на самом деле вовсе не занимало какую-то компактную область в пространстве. Ведь, фактически, звезды, проекции которых на двумерной плоскости находятся недалеко друг от друга, в трехмерном пространстве вполне могут быть разнесены на приличные расстояния. И все же это созвездие можно рассматривать как один из сегментов галактики, и этот сегмент включал в себя многие обитаемые звездные системы. То была эпоха межзвездных путешествий, в то время создавались новые империи - в одну из них и попал Шен. Так же, как Иво очутился в Гегемонии Тира, так и Шен приземлился на землеподобную, но чужую планету. Гравитация была нормальной, Шен полной грудью вдохнул инопланетную атмосферу - вполне приемлемо. Растительность, в принципе, мало отличалась от земной, не совпадали какие-то несущественные детали. На планете чувствовалось присутствие некого подобия цивилизации. Планета, как оказалось, с кем-то воевала. Шен мгновенно сориентировался в ситуации. Он направил свои стопы в ближайший вербовочный пункт. - Я талантливый инопланетянин и хотел бы поступить на службу, - доложил он скучающему вербовщику. Насекомоподобное существо окинуло его с ног до головы взглядом фасеточных глазищ: - Верю, что вы инопланетянин, причем очень мерзкого вида, - прогундосило существо. - Если у вас есть ораторский талант, предлагаю вам за три минуты попытаться убедить меня в том, что мне не стоит превращать вас в пар прямо на том м