Ржевский был арестован. На его квартире произвели обыск. Однако всю переписку с Илиодором Ржевский уничтожил заранее. Записки Илиодора к Хвостову о выдаче 60 тысяч рублей Ржевский передал на хранение в запечатанном пакете артельщику клуба журналистов. Во время обыска у Ржевского, по словам Симановича, со ссылкой на Гейне, было найдено пять револьверов, а также и талон Министерства внутренних дел на шестьдесят тысяч рублей валюты, еще не полученной из казначейства. По словам Гейне, Хвостов, по предъявлении ему записки Илиодора, распорядился выдать Ржевскому эту сумму, но записку у себя не оставил, а возвратил ее Ржевскому. Попав в такую историю, Ржевский испугался и написал письмо Распутину, в котором покаялся в том, что по поручению "высокопоставленной особы" согласился организовать покушение на жизнь Распутина и других особ, что это покушение уже организовано, о чем он его предупреждает. Ржевский, ссылаясь на зависимость свою от "высокопоставленной особы", оправдывает себя и просит у Распутина прощения и заступничества. Белецкий, по-видимому, тоже участвовавший в этом заговоре, как только понял, что он провалился, отказывается от Хвостова и начинает интригу за его устранение. Но первым от руководства министерством отстраняют именно его, а затем и самого Хвостова. "Немедленно и притом на полном основании, - писала возмущенная царица своему супругу 18 сентября 1916 года, - следовало сразу же зимой лишить Хвостова мундира (придворного звания и связанных с ним привилегий. - О.П.) - он так низко вел себя, и это всем известно". "Против него имеется достаточно улик и скандальных грязных дел..." (20 сентября 1916 года). Кстати говоря, те же самые чувства царица испытывает и к Андронникову. Она неоднократно остерегает своих министров держаться от него подальше. В частности, 27 сентября 1916 года царица пишет царю: "Скажи... (Протопопову).., чтоб он остерегался визитов Андронникова и держал его подальше". А в декабре Андронникова вышлют в Рязань. Личность Адолия Родэ, нередко посещавшего Григория Распутина, упоминается очень многими современниками. До революции Родэ был владельцем ночного ресторана в Петербурге, который так и назывался: "Вилла Родэ". Это был фешенебельный ресторан с отдельными кабинетами, хорами и оркестрами. В этом заведении собирались погулять различные богатые дельцы (преимущественно еврейские), российские богемные интеллигенты, в частности певец пролетариата М.Горький, государственные, политические и общественные деятели (конечно, особенно не афишируя себя), офицеры и генералы. В этом месте можно было выйти на различные нужные связи, получить необходимую информацию. Недаром это место в годы войны находилось под контролем военной разведки, которая не без основания считала его одним из центров немецкого шпионажа. Именно завсегдатаем этого ресторана досужая молва сделала Григория Распутина, хотя на самом деле здесь он не был ни разу. После 1917 года у Родэ находятся высокие покровители среди большевиков, упрямые слухи идут, что он является агентом ЧК. Как бы то ни было, но бывший владелец злачного заведения становится при Советской власти одним из руководителей Дома ученых - организации, созданной по инициативе Горького и возглавляемой лично им. Последним среди аферистов-интернационалистов хотелось бы упомянуть Манасевича-Мануйлова, появившегося на горизонте Распутина в 1916 году вместе с Председателем Совета министров Штюрмером, у которого он был одним из доверенных лиц. Манасевич-Мануйлов был опытным чиновником, известным своей службой еще при Витте. Штюрмер поручил Манасевичу осуществлять контакт с Распутиным, а Манасевич решил использовать свои встречи с ним для решения своих задач. В одной из афер, связанных с Рубинштейном, он потерпел провал и попал под суд (это было еще до его встреч с Распутиным). Однако следственные органы больше занимались выявлением связи Манасевича с Распутиным, чем установлением истины. Содержание дела уходит на второй план, а вокруг него создается шумиха. Царица сразу же поняла, куда метят организаторы дела Манасевича -Мануйлова. К его аферам вместе с Рубинштейном, Манусом они хотели привязать и Распутина, как тесно связанного с ними. Дело было инспирировано Хвостовым. Царице были представлены доказательства, что это - грязная история, поднятая с целью навредить Распутину, Питириму и другим лицам, близким царской семье. Теперь пора рассказать о второй группе аферистов, втершихся в окружение Распутина. Компания эта была более сплоченная, чем первая. Главная идея, под личиною которой они пришли к Распутину, - это помощь страждущему еврейству, регулирование еврейского вопроса. Сама по себе эта идея сомнения не вызывала, но средства, которыми она претворялась ими в жизнь, чаще всего были самыми сомнительными - подкуп, взятки, использование клеветы в печати и т.п. Опираясь на помощь Распутина, прикрываясь еврейской идеей, эта группа сколачивала себе капитал, наживала большие деньги на своих единоверцах, которых среди посетителей Распутина, по данным наружного наблюдения, было около 12 процентов. Еврейство, считал Распутин, в условиях Российской империи должно иметь те же права, что и другие народы, ее населяющие, кроме русских, цель которых объединять и гармонизировать движение всех народов. Из его книги "Киевские торжества" видно, что он был против предоставления евреям равных прав с русскими. Вместе с тем он был против всяких попыток угнетения или унижения их. "Все люди одним Богом сделаны, - говорил Распутин, - потому почто их обижать..." Он не отказывал в помощи никому, в том числе и евреям. Граф Витте рассказывал такую историю: "Незадолго до моего последнего выезда из Петербурга (1914 г. - О.П.) ко мне пришел еврей с адресованной ко мне запиской без конверта. Я с трудом разобрал на клочке бумаги следующие неудобочитаемые слова: "Граф помоги этому жиду пристроить его сына в политехникум. Жиды - тоже люди. Почему их преследуют? Распутин". Я часто получал от него такие рекомендательные письма.114 Вот на этих чувствах паразитировала группа аферистов, среди которых особенно следует отметить Симановича и его сыновей, Миллер Басю Лею, Бобермана Абрама Моисеевича, Трегубову Веру (Ривва) Иевелева, Двинова Моисея Шмуйловича, Шак Татьяну Моисеевну. Эти люди приходили к Распутину десятки раз. Симанович с сыновьями, по сути дела, каждый день дежурил у Распутина, если он не мог сам, то дежурил кто-то из сыновей, особенно старший. Регулярно приходили и другие члены группы. У Распутина они пытались получить записочку к влиятельным лицам с просьбой помочь получить вид на жительство, устроиться на службу или в учебные заведения, провернуть коммерческое дело и т.п. Просители еврейской национальности сортировались, фильтровались и рекомендовались членами группы. Вне ее практически ни один еврей не мог прорваться к Распутину. Вместе с тем в другие дела они, как правило, не вмешивались, хотя постоянно собирали информацию о всех встречах Распутина. Время от времени кто-то из этих аферистов попадался и изгонялся, как, например, это произошло с аферисткой Длин (Долиной). Но оставшиеся еще теснее сплачивали ряды. Симанович благодаря своей хитрости и изворотливости продержался почти два года, а Боберман сошел с круга гораздо раньше. В деле о наружном наблюдении за Распутиным имеется ряд справок на некоторых членов группы, которые интересно привести. Вот что говорится о Симановиче: "Симанович Арон Симонович, 43 лет, еврей, петроградский 1-й гильдии купец... при нем проживают его жена Теофилия, 39 лет, и дети: Семен, 18 лет, студент, Соломон, 14 лет, Мария, 15 лет и Клара, 13 лет. В той же квартире проживает брат Симановича - мещанин местечка Калинковичи Речицкого уезда Минской губернии, беженец, Хаим - Нессель Симонов Симонович, 47 лет. Симанович занимает квартиру в 6 комнат с платою 215 рублей в месяц. Симанович Арон, хотя и платит купеческие налоги, но, по-видимому, торговлей не занимается, а целью его числиться в купеческом звании является право жительства в столице. По собранным негласным путем сведениям, Симанович - человек со средствами, играет в разных клубах, и его посещают очень много лиц, преимущественно евреи; немало кое-кому он и помогает материально. Симанович очень близко знаком с Г.Распутиным, у которого почти ежедневно бывает, приводит с собою к последнему очень много лиц, большею частью из евреев, коих, по-видимому, и знакомит с Распутиным, а также были случаи привода к нему же и лиц женского пола на вид (хорошая характеристика. - О.П.) легкого поведения. Симанович часто доставлял на квартиру Распутина и вино. Симанович - человек весьма вредный, большой проныра, обладающий вкрадчивыми манерами, способный пойти на любую аферу и спекуляцию".115 Особо следует познакомиться со следующей справкой: Справка товарищу министра внутренних дел сенатору Белецкому, 15 декабря 1915 г.: "Трегубова Вера Иевелева, 26 лет, шлиссельбургская мещанка, выкрест из евреев, замужняя, урожденная гражданка г. Тифлиса Ривва Иевелева Самуилова-Самойлова (...) Трегубова, хотя замужняя, но с мужем не живет, кто он и где находится - неизвестно (...) Трегубова службы никакой не имеет; женщина легкого поведения и в настоящее время промышляет исключительно устройством знакомств богатых людей с Гр. Распутиным и большей частью евреев, желающих устроить свои коммерческие дела через посредство Распутина. Трегубова на этих предприятиях - как она однажды высказалась - зарабатывает до 300 рублей в месяц. С этой целью она почти ежедневно посещает Гр. Распутина. Трегубова женщина очень хитрая, подхалимка и способна провести кого угодно. Часто приезжает на собственном моторе Мануса: последнего и познакомила она с Распутиным. Трегубова, узнав о случае с артисткой Длин-Долиной и Доскаль Поган, была очень довольна, что их перестал принимать Распутин, что она осталась коммерсанткой при нем одна".116 А. вот еще несколько характеристик: О Шак Т.М. "Шак Татьяна Моисеевна, 21 год, дочь провизора, еврейка. Проживает в д. э12 по 8-й Рождественской улице, при своих родителях, занимается преподаванием французского языка. Часто посещает Г.Распутина, выдавая себя за подругу одной из дочерей".117 О Бобермане А.М. "Боберман часто устраивает пирушки для угощения Распутина, на которых появляются иногда вина. В таких пирушках принимают участие, по-видимому, тоже имеющие какие-то отношения к коммерческим сделкам Бобермана евреи... 13 января 1916 года Коварский Евгений Осипович, консультант Бобермана, на моторе прибыл к Распутину и, взяв его, привез в Европейскую гостиницу, в комнату Бобермана, где уже был заказан завтрак. На этом завтраке, кроме Распутина, Бобермана, Коварского, участвовали директор Международного Банка граф Татищев и прапорщик Хвостов, а позднее пришли еще две дамы, кто они такие - неизвестно. После завтрака был приглашен в комнату Бобермана парикмахер, постригал волосы Распутину..."118 "Миллер Малка-Бася Лея пытается через Распутина обделывать какие-то свои дела. Присылает ему корзины с провизией, приносит цветы, купила ему шапку. Устраивает ему в своей квартире угощение".119 Завершая рассказ об аферистах, хотелось бы коснуться еще одного сочинения, именуемого "Воспоминания А.Симановича "Распутин и евреи". Я внимательно изучил эту книгу, проверял "факты", приведенные в ней по достоверным источникам, и должен сделать вывод, что большая часть сведений, приводимых в ней, выдумана, а остальные основаны на сплетнях и слухах. Скорей всего книга составлена не самим Симановичем, а целой группой лиц, чтобы в должном духе, с позиции определенных сил, интерпретировать события тех лет. Выдумана этакая романтическая история "Симановича", борца за права евреев, перемежающаяся массой фальшивых подробностей, призванных дискредитировать царя, его окружение и вообще русское общество того времени. С первых страниц "Симанович" (это имя следует давать в кавычках, так как применительно к событиям оно носит условный характер, своего рода прием для достижения определенных целей), выдавая себя за знатока придворной жизни, описывая ссоры между царем и царицей, пьянство, даже алкоголизм царя, рассказывая о целых неделях, в течение которых царица не разговаривала с царем, передает мерзкие сплетни о связи царицы с Орловым, о рождении от него сына, об отравлении Орлова царем во время попойки. Сегодня, на основе опубликованных документов, материалов, переписки и дневников царской семьи мы твердо знаем, что это ложь. Царь с царицей любили друг друга и жили на редкость дружно. Никаких связей на стороне у них не было, царь не имел слабости к вину. Факты говорят о том, что Симанович никогда не встречался с царем и его семьей, никогда не получал телеграмм от царицы, как он сам об этом пишет. Ни разу Симанович не упоминается в царской переписке, в которой фигурирует множество лиц, обслуживавших царский двор. Документы свидетельствуют, что Симанович не знал придворной жизни и в описании основывался на слухах о ней лиц, далеких от этой жизни. Выдуманы обстоятельства знакомства с Распутиным царя и его окружения. Придумано само время встречи Распутина с "Симановичем". Систематические встречи их начались только в конце 1915 года. И притом приходил к Распутину Симанович, сам же Распутин у Симановича был всего несколько раз. Об этом говорят дневники наружного наблюдения. Эти же дневники свидетельствуют, что ни банкир Гинцбург не был ни разу у Распутина, ни он не посещал его. Не был Распутин и посетителем злачного заведения "Вилла Родэ", хотя сам Родэ неоднократно приходил к Распутину. Ни разу ни царица, ни ее дочери не были у Распутина. Не существовало английской художницы, которая шпионила за Распутиным. Не посещал Распутин игорных клубов. Все записки Распутина, приводимые в книге, придуманы. Не было покушения на автомобиль Распутина (поленья под колеса), иначе оно было бы зафиксировано полицией. Ибо шофер автомобиля был агент охранного отделения. Еврейские банкиры (Гинцбург и др.) не вносили на счет дочерей Распутина 100 тыс.рублей в виде взятки, об этом свидетельствовали результаты проверки, проведенной комиссией Временного правительства, царь не выделял по 5 тыс. рублей в месяц Распутину на жизнь, а, как мы уже говорили, только иногда давал ему на дорогу и оплачивал его квартиру. Выдумана вся история с Рубинштейном как о тайном банкире царицы для взаимоотношений с Германией. Царица сама была инициатором ссылки Рубинштейна и только позднее из-за тяжелой болезни последнего ходатайствовала о смягчении его участи (об этом свидетельствует царская переписка). Даже хорошо известная история убийства Распутина почему-то передана им неправильно. Кроме действительных участников убийства, зафиксированных полицейскими следователями, Симанович называет обоих сыновей Великого князя Александра Михайловича, отца, братьев жены и двоюродную сестру Юсупова и даже танцовщицу Веру Корали. Придумал Симанович и сцену выползания раненого Распутина из проруби, и выстрелы ему в глаз, и многое другое, не соответствующее действительности. Верхом же фантазирования "Симановича", на наш взгляд, выражающим все содержание этой книги, является приведенная им сцена "обретения силы" Распутиным посредством пития мадеры: " - Слушай, - сказал Распутин ("Симановичу". - О.П.), - я сегодня выпью двадцать бутылок мадеры, потом пойду в баню и затем лягу спать. Когда я засну, ко мне снизойдет божественное указание. Бог научит меня, что делать, и тогда никто мне не опасен. Ты же убирайся к черту! Распутин велел принести ящик вина и начал пить. Каждые десять минут он выпивал по одной бутылке. Изрядно выпив, он отправился в баню, чтобы после возвращения, не промолвив ни слова, лечь спать. На другое утро я его нашел в том странном состоянии, которое на него находило в критические моменты его жизни. Перед ним находился большой кухонный таз с мадерой, который он выпивал в один прием. Я его спросил, чувствует ли он приближение своей "силы". - Моя сила победит, - ответил он, - а не твоя. В этот момент вошла очень возбужденная Вырубова. - Были ли здесь сестры Красного Креста? - спросила она... Оказалось, что царица и одна из ее дочерей в форме сестер Красного Креста навестили Распутина". В этом рассказе все сплошная выдумка, таковы и все "его" воспоминания, где даже несколько достоверных деталей вызывают серьезные сомнения, так как находятся в общем букете фальсифицированных фактов. Слово Григорию Распутину: посещение воспитательного дома Посетил Петербургский Воспитательный дом для подкидышей и незаконнорожденных. Умилительно и тепло. Слеза обливает грудь при взгляде на слабые творения, беспомощные, кроткие, а на личике светится у каждого благодать. Точно звездочки с неба, мерцают в колыбельках детские глаза, и как жаль, что мало кто знает и редко кто ходит в этот дом, где человечество поднимается. Надо ходить сюда, как и в больницы, где оно угасает. Господи, спаси и сохрани нас, грешников. Сила, моща народная и красота духовная в них, вот этих самых колыбелях. Их нужно посещать. На них стоит смотреть. Эти дети - буйство неукротимой плоти, от греха; от того, что мы зовем грехом и что все боятся. Да, грех! А Господь милостив! Жаль, что здесь, далеко от своего дома, остаются плоды любви и темного буйства, лучшая, крепкая завязь населения. Но как хорошо смотрят за ними! Какая ласка у этого доктора Конева: двадцать лет он здесь, сроднился с Воспитательным домом; в лице у него святое, когда говорит об уходе за младенцами и как уменьшилась их смертностъ. С детьми он пребывает, и в лице уже нет греха; плоть освободилась от буйства, и он - родитель всем беззащитным крошкам. Их моют - любуешься, до того хорошо и праведно. Уход и чистота у кормилиц малюток. И такая же простота и серьезность, как у самого доктора - верно, он из народа. Народ проще, спокойнее, чем высшие. И к мамкам чувствуешь больше веры, чем к поставленным над ними. Власть портит душу человека, обременяет ее, а тут нужна не власть, а любовь. Кто это поймет - благо ему в жизни. Воспитательный дом устроен в благо великою женщиною - Царицей Екатериной, которая понимала, что такое любовь, и сама почувствовала много. Царственное сердце у ней было и царственный ум. Она показала, что спасать нужно не нас - это не нужно. А юность, Ангельскую душу, когда вся она еще в парении к Небу, видит его и ангелов раскрытыми. Нас же враг одолевает. Каждого одолевает, и отбиваться от него редко кто может. Не у всякого - сила. Помогать нужно друг другу отбить нечистого от самой колыбели. Радостно, что видишь такую заботу около чужих и неизвестных детей. Ни от кого об этом доме до сих пор не слышал - жаль, и редкий знает, какой дивный цветник духовный являют малютки в Воспитательном, какая чистота, свежий воздух. Боялись и боятся слова "подкидыш". Воспитательным домом пугают. Но ведь тут простота, здоровье, столько сердечности. Дети спасают от гибели и матерей, которые кормят своей грудью, подбадривают. А главное - поучаются умному уходу за детьми деревенские простые бабы. Они здоровы, да неопытны. Умны, да не утончились. Для них здесь школа мудрой и разумной жизни. Нужно устроить несколько воспитательных домов наподобие петербургского и в других местах. Два святых убежища, пусть даже великолепных и богатых, на всю Империю... Мало. Поучительно, но для избранных немногих. Великую жатву любви нельзя собирать в далекие житницы. Из-за этого пропадает множество всходов, гибнут души, которые сохранились бы на украшенные потомства. Подумать, самые здоровые дети родятся от скрытой любви и потому сильной. Открытое - обыкновенно. Открыто чувствуешь нехотя, рождаешь слабо. Великая хвала Господу возносится в храме при Воспитательном доме, который великолепен. Сколько же благоухающего фимиама поднимается, когда повсюду воздвигают подобные сады для возращения детских душ. Величие и слава государства строятся крепостью духа, любовью к детям, детству. Стройте скорее и больше подобных приютов ангельских. В них нет греха, они не за грех. Грех гнездится в порицании необыкновенного, вот когда отметают чужую душу и тело за то, что они обыкновенны. А мы боимся этого. Почему боимся - когда нужно радоваться и возносить хвалу Творцу и Создателю жизни и всего живущего?" В МОСКВЕ По разным делам Распутин нередко бывал в Москве. Здесь он останавливался в доме своей горячей почитательницы Анисьи Ивановны Решетниковой на Большой Царицынской улице, что недалеко от Новодевичьего монастыря. Это была старушка 78 лет, вдова богатого человека, продолжавшая его дело под фирмой "И.С.Решетников и Кь". Дом Решетниковой был большой, белый, с массивными дверями. Покой Распутина здесь оберегался. Просто так к нему не пускали. На звонок выходил швейцар, "допрашивал" посетителя, затем звал сына хозяйки дома, который со своей стороны тоже учинял допрос. - Григория Ефимовича многим хочется видеть, и потому здесь домашние стараются сохранить его покой. Вы, может быть, скажете, как ваша фамилия и что вам угодно? Что вас привело сюда и знаете ли вы лично Григория Ефимовича? После допроса сын владелицы уходил и обычно возвращался с самим Распутиным. Вот как описывает одну из встреч посетивший его в доме Решетниковой. "Довольно крепкая фигура, выше среднего роста, синяя русская рубашка, подпоясанная ремешком, серые штаны, сапоги бутылками. Длинные волосы гладко примазаны. Кругом лица густая окладистая борода, спускающаяся на грудь. Большие глаза прищуриваются". "Распутин, - пишет посетитель, - подошел ко мне, пристально посмотрел и протянул руку. - Здравствуй. Говорит тихо. Голос вкрадчивый, мягкий, на "о". - Садись, голубчик, расскажи... Мы сели рядом на деревянной скамейке в вестибюле, и я начал рассказывать свое дело. Дело мое, действительно, весьма трудное и казавшееся мне совершенно ненадежным. Во время моего рассказа Распутин то глядел мне в глаза, то опускал голову..." По окончании рассказа Распутин говорит: "Надо сделать, надейся, родной. Вот уже осенью увижусь и устрою... А сейчас прощай, когда оборудую, дам тебе знать" - и трижды поцеловал просителя.120 25 марта 1915 года Распутин приехал в очередной раз в Москву, сопровождаемый своими постоянными агентами Свистуновым и Тереховым. Ведется параллельное наблюдение и по другим каналам. Из Петербургского в Московское охранное отделение летит срочная депеша: "25 марта курьерским э1 выехал Москву Григорий Распутин кличка наблюдения "Темный" установить неотступно совершенно секретное наблюдение случае выезда сопровождайте. Телеграфируйте мне э139. Полковник Глобачев".121 Удивительно, но почему-то наблюдение Московского охранного отделения устанавливается только с 27 марта. Ни на одной странице нет ни одного намека на скандальные события, в которых якобы участвовал Распутин сразу же по прибытии в Москву. Дело в том, что через два с половиной месяца после этой поездки против Распутина задним числом фабрикуется еще одна, пожалуй, самая гнусная фальшивка. Ее заказчиком был шеф корпуса жандармов, товарищ министра внутренних дел масон Владимир Федорович Джунковский, бывший московский губернатор в 1905-1913 годах. Конечно, в то время о масонстве Джунковского никто не знал.122 Джунковский является одним из самых преданных сторонников Великого князя Николая Николаевича, который в это время, находясь на посту Верховного главнокомандующего, рвется к высшей власти. Одним из препятствий на пути к ней является влияние Распутина на царя. По мнению Николая Николаевича, Распутина надо дискредитировать любыми средствами. Масон Джунковский с этим согласен. Джунковский восемь лет служил в Москве губернатором, знает людей, обстановку, поэтому недаром театром будущих действий фальшивки становится именно Москва. Итак, через десять недель после посещения Распутиным Москвы на имя Джунковского поступает письмо от начальника охранного отделения Москвы. На бланке начальника отделения по охранению общественной безопасности и порядка в г.Москве: "5 июня 1915 г. э291834 Совершенно секретно Личное Его превосходительству г-ну товарищу министра внутренних дел, командующему отдельным корпусом жандармов (Джунковскому). По сведениям Пристава 2 уч. Сущевской части г.Москвы полковника Семенова, 26 марта сего года, около 11 час. вечера, в ресторан "Яр" прибыл известный Григорий Распутин вместе с вдовой потомственного почетного гражданина Анисьей Ивановной Решетниковой, сотрудником московских и петроградских газет Николаем Никитичем Соедовым и неустановленной молодой женщиной. Вся компания была уже навеселе. Заняв кабинет, приехавшие вызвали к себе по телефону редактора-издателя московской газеты "Новости сезона", потомственного почетного гражданина Семена Лазаревича Кугульского и пригласили женский хор, который исполнил несколько песен и протанцевал "матчиш" и "кэк-уок". По-видимому, компания имела возможность и здесь пить вино, так как опьяневший еще больше Распутин плясал впоследствии "Русскую", а затем начал откровенничать с певичками в таком роде: "Этот кафтан подарила мне "старуха", она его и сшила", а после "Русской": "Эх, что бы "сама" сказала, если бы меня сейчас здесь увидела". Далее поведение Распутина приняло совершенно безобразный характер какой-то половой психопатии: он будто бы обнажил свои половые органы и в таком виде продолжал вести разговоры с певичками, раздавая некоторым из них собственноручные записки с надписями вроде "люби бескорыстно", прочие наставления в памяти получивших их не сохранились. На замечания заведующей хором о непристойности такого поведения в присутствии женщин Распутин возразил, что он всегда так держит себя пред женщинами, и продолжал сидеть в том же виде. Некоторым из певичек Распутин дал по 10-15 руб., беря деньги у своей молодой спутницы, которая затем оплатила и все прочие расходы по "Яру". Около 2 часов ночи компания разъехалась. Об изложенном, вследствие телеграфного приказания от 31 минувшего мая за э1330 имею честь донести Вашему Превосходительству. Полковник Мартынов".123 Через два дня тот же полковник направляет Джунковскому еще одну бумагу. На бланке начальника отделения по охранению общественной безопасности и порядка в г. Москве: "7 июня 1915 э300768 Совершенно секретно Лично Его превосходительству г. товарищу министра внутренних дел, командующему отдельным корпусом жандармов. В дополнение к донесению моему от 5-го сего июня за э291834, имею честь представить при сем Вашему Превосходительству одну из собственноручных записок Григория Распутина, из числа розданных им певичкам женского хора ресторана "Яр", при посещении им этого увеселительного заведения 26 марта сего года. Записка написана карандашом на обрывке листа писчей бумаги и крайне неразборчива по малограмотности ее автора, но, по-видимому, читается так: "Твоя красота выше гор. Григорий". Полковник Мартынов".124 К этой бумаге приложен конвертик с запиской на обрывке листа, почерк которой очень отдаленно напоминает почерк Распутина, а при внимательном рассмотрении мало похожий на него. И все. Больше по этому делу никаких документов нет. Только две бумажки и плюс еще разные домыслы Мартынова по поводу событий. Ни показаний свидетелей, ни протоколов допросов. В документе ссылаются на певичек и служащих ресторана "Яр", но из них никто не допрошен. Нет показаний ни Решетниковой, ни Кугульского, ни Соедова. Их просто не было. То есть, кроме рассказа некоего пристава 2 уч. Сущевской части полковника Семенова, который знает это со слов других "неизвестных лиц", нет ни одного свидетельства, ни одного доказательства, кроме "записочки". Я ее верчу в руках, рассматриваю со всех сторон. Даже если это и не подделка (а скорей всего что подделка, я много видел записок с почерком Распутина, эта самая непохожая), каракули написаны на ней так неразборчиво, что их можно трактовать как угодно. Например, ее можно прочитать и так: "Твое прошение вышли скорее". Потом опять же, если она изъята у какой-то певички, почему не указана фамилия, почему нет ее показаний? Дело, еще не расследованное, предается широкой огласке в печати, обрастая там массой еще более фальшивых и неприличных подробностей. Николай Второй поручает расследовать его и представить отчет. Однако самое тщательное расследование не дало ничего нового. Выясняется только, что нити этого дела тянутся к самому Джунковскому и связанному с ним градоначальнику Москвы генералу Адрианову. Выступить против Распутина открыто Джунковский решился только 1 июля 1915 г. К этому времени он собрал пухлое досье, в котором полицейские фальшивки соседствовали со слухами и сплетнями, выдаваемыми за результаты агентурной работы. В тот день Джунковский делал царю отчет о событиях в Москве и, когда закончил, вдруг без всякого перехода попросил царя выслушать его и по другому вопросу. Как пишет сам Джунковский, услышав это, "Государь несколько изменился в лице, принял серьезное выражение и, пристально посмотрев на меня, сказал: "Пожалуйста, говорите". Как утверждал Джунковский, Государь во время доклада не проронил ни слова, все время смотрел ему прямо в глаза и только бледность лица выдавала его волнение. Когда Джунковский кончил, Государь тихим голосом спросил его: "У вас это все изложено, у вас есть памятная записка?" Джунковский ответил утвердительно. "Дайте Мне ее", - Джунковский достал из портфеля свою записку и передал царю, который сразу же положил ее в ящик стола и запер на ключ. Возникла пауза, после которой Джунковский пытался убедить царя, что записка составлена им лично и в одном экземпляре, копий с нее не имеется, а черновик уничтожен. (Как окажется позднее, это была неправда.) Джунковский также утверждает, что Государь сказал ему: "Благодарю Вас". "Эти слова, - пишет Джунковский, - меня обрадовали и подбодрили - многие до меня, не исключая и лиц Императорской Фамилии, начинали говорить не раз о Распутине, но я был первый, которому Государь дал все высказать, которому не сказал: "Прошу не вмешиваться в Мои личные семейные дела" (ГАРФ ф.826, Д.56.Л.178). Опять же со слов самого Джунковского, он якобы стал высказывать Государю свои предположения, что Распутин является объектом, которым пользуются враги государства, для гибели России и династии, и потому он просит разрешение установить строжайшее наблюдение за всеми лицами, посещающими Распутина, и кого он посещает, а особенно за лицами, подающими ему прошения, для передачи на высочайшее Имя (как будто это уже не делалось!). И якобы Государь сказал ему: "Я вас даже прошу это выполнить, но все, что вы будете замечать, вы будете говорить Мне непосредственно, это все будет между нами, я вас очень благодарю". В тот день Джунковский провел у царя с 10 часов вечера до половины первого ночи и вышел от Него "счастливым и довольным". Однако веселиться ему было рано. Разобраться с запиской Джунковского о Распутине царь поручил своему доверенному лицу Н.П. Саблину. Тот допросил Джунковского и попросил его представить свидетелей, которые могли бы все подтвердить. Самое поверхностное расследование показало, что "факты" Джунковского либо сфабрикованы, либо намеренно искажены. Так, при допросе московского градоначальника Адрианова и некоторых других лиц вскрылось, что дело о кутеже в ресторане "Яр" было сфабриковано. Оказались липовыми и другие "факты", приводимые Джунковским. Поняв, что имеет дело с бессовестным интриганом и лжецом, царь Джунковского немедленно уволил. В записке Государя так и говорилось: "Настаиваю на немедленном отчислении Джунковского от должностей..." Это произошло 15 августа. Фактически Джунковский исполнял свои обязанности в течение всего августа (ГАРФ, ф.826. д.56, Л.305). Вместе с Джунковским полетели и его друзья из царской свиты: князь Орлов - начальник военно-походной канцелярии - и его помощник Дрентельн. А уже 17 августа масон А. И. Гучков направил Джунковскому письмо, где писал: "Всей душой с Вами. Знаю, что Вы переживаете. Но не скорбите, а радуйтесь Вашему освобождению из плена. Вы увидите, "они" - обреченные, их никто спасти не может. Пытался спасти их Петр Аркадьевич. Вы знаете, кто и как с ним расправился. Пытался и я спасти. Но затем махнул рукой. Пытались сделать и Вы, но на Вас махнули рукой" (ГАРФ, ф.826. д.56, Л.312). Позднее градоначальник Москвы генерал Адрианов передал Вырубовой заявление, в котором говорил, что "по лично им произведенному расследованию, неблагопристойности Распутин не производил у "Яра". Однако Распутин даже отказался встретиться с Адриановым, когда тот попросил об этом. "Нужно было в свое время, - сказал Распутин, - когда он был градоначальником, посмотреть, что такое полиция написала ген. Джунковскому".125 Фальшивки Джунковского прочитали и Великие князья, и члены Государственной Думы, и много других людей. Бездоказательные бумажки стали средством подрыва престижа царской власти. Джунковский распространяет слух, что царь согласен с его выводами и хочет наказать Распутина. Когда царь во всем разобрался, он Джунковского сместил, а царица стала считать его личным врагом. "Ах, дружок, - писала она царю 22 июня 1915 года, - он нечестный человек, он показал Дмитрию (Великому князю. - О.П.) эту гадкую, грязную бумагу (против нашего Друга). Дмитрию, который рассказал про это Павлу и Але. Это такой грех, и будто бы ты сказал, что тебе надоели эти грязные истории, и желаешь, чтобы он был строго наказан. Видишь, как он перевирает твои слова и приказания - клеветники должны быть наказаны, а не Он. В Ставке (т.е. Великий князь Николай Николаевич. - О.П.) хотят отделаться от Него (этому я верю), - ах, это все так омерзительно! Всюду враги, ложь. Я давно знала, что Джунковский ненавидит Григория и что преображ. потому меня ненавидит, что чрез меня и Аню Он проникает к нам в дом". В РОДНЫХМЕСТАХ Влиятельные враги Распутина не оставляют его вниманием даже в родных местах. Джунковский, потерпевший полный провал с делом о "кутеже Распутина" в ресторане "Яр", торопливо ищет новые факты, которые бы подтвердили аморальное поведение Распутина. Лично для него этот вопрос жизненно важен, так как решается судьба его дальнейшей карьеры. 1 июля 1915 года на имя начальника Тобольского губернского жандармского управления Владимира Андреевича Добродеева поступает совершенно секретный приказ товарища министра внутренних дел генерал-майора масона Джунковского об установлении негласного наблюдения, результаты которого докладывать непосредственно Джунковскому126. Следует напомнить, что к тому времени возле Распутина в качестве охраны постоянно находились два агента - Даниил Терехов и Петр Свистунов, которые наблюдали за каждым шагом, пили с ним чай, читали ему газеты и книги. Кроме наблюдения через обычных секретных агентов полиции, Добродеев принимает на тайную службу "для собрания сведений о Распутине" служащую в потребительской лавке в с. Покровском мещанку города Оханска Сергееву Татьяну Михайловну (37 лет, имевшую мужа и троих детей, работавшую "поштучно" по слежке за Распутиным с 1911 года).127 И предписывает, чтобы надзор был "действительным и было бы вполне ясно определено, с кем и какие сношения он имеет, что он "проповедует", не говорит ли он против настоящей европейской войны".128 Как мы убедимся ниже, Джунковскому был крайне необходим компромат на Распутина именно по этому последнему вопросу. Уже 15 июля из Покровского поступает сводка. Унтер-офицер Прелин сообщает, что 21 июня 1915 года Распутин прибыл в Покровское в сопровождении двух агентов - Свистунова и Терехова. В июле у Распутина гостила Патушинская, которая уехала к себе в Ялуторовск 13 июля. "С Распутиным ходила под ручку, называла его отцом". Кроме того, была еще одна дама с маленькой девочкой, которые уехали 12 июля. Кроме того, на несколько часов приезжал еврей из Перми Вульф Янкель Бергер. Унтер жалуется на то, что Распутин своих гостей не прописывает, "отвечает, что у меня бродяг нет". "11 июля 1915г., - сообщает негласный наблюдатель, - пожертвовал своим односельчанам 500 рублей деньгами". "Ничего мужикам своего общества противоправительственного не высказывал".129 "21 июля. Добродеев доносит Джунковскому: "Известный Вам крестьянин Григорий Распутин вместе со своим сыном вечером 14 июля пароходом "Иван Игнатов" прибыл из села Покровского в Тобольск, где останавливался в архиерейском доме у епископа Тобольского и Сибирского Варнавы и на другой день, вечером 15 июля, на пароходе "Сухотин" выехал обратно в Покровское".130 "24 июля. 17 июля Григорий Распутин с сыном вернулся из Тобольска, а 21-го взял двух своих дочерей, выехал на пароходе "Китай" в Тюмень, а дальше поездом в Ялуторовск. Ехал погостить с дочерьми у Патушинских. На пристани Распутина встречали жена отставного капитана Аксенова и мещанка Юдина, у которой Распутин останавливался, приезжая в Ялуторовск. Как всегда, с Распутиным были агенты охраны Терехов и Свистунов. 24 июля Распутин возвратился из Ялуторовска в Покровское".131 Полицию интересует личность всех лиц, которые входят в окружение Распутина. Особое их внимание привлекают Патушинские. Завязывается полицейская переписка. Вот что сообщает полиция. Григорий Иннокентьевич Патушинский, около 30 лет, из мещан, русский, православный, кончил курс Иркутского юнкерского училища, с начала 1914 года городской нотариус. При мобилизации был призван из запаса на военную службу, контора нотариуса была оставлена за ним. Оставлен в Ялуторовске телеграммой Главного штаба при уездном воинском начальнике. До вступления на должность нотариуса проходил воинскую службу в 42-м Сибирском стрелковом полку.132 "Совершенно секретно. По полученным мною сведениям от лица, указанного в предписании, видно, что бывший нотариус Патушинский человек очень воспитанный, корректный и выдержанный; что касается его политических взглядов, то он их не высказывает, по-видимому, "политикой" интересуется мало. Отличаясь слабовольным характером, Патушинский находится всецело под влиянием своей супруги, которая и старается использовать знакомство с Григорием Распутиным в целях выдвижения супруга по службе; ее же старанием Патушинский оставлен в Ялуторовске после призыва по мобилизации, и, как слышно, Распутин будто бы обещал выдвинуть Патушинского даже на пост губернатора. Ротмистр Калмыков".133 19 июля у Распутина жили двое гостей из Петрограда: Иван Иванович Добровольский со своею будущей женой Марией Александровной Авчуховой. Когда пришел сельский староста для прописки документов гостей, жена Распутина ответила, что у нас бродяг нет. Добровольский сердито закричал гнать их в шею. Но тут вышел сам Распутин, догнал старосту, попросил вернуться и предоставил документы гостей для прописки.134 27 июля 1915 года Распутин был в церкви на обедне, когда ему принесли телеграмму, прочитав ее, он, не дождавшись завершения обедни, покинул церковь и стал немедленно собираться в дорогу. В