Молодая вакханка (ближайшая к Агаве, будучи не в силах преодолеть свое отвращение) Зачем ты зовешь нас? Уйди! Агава (не расслышавшая этого возгласа, продолжает, показывая свой трофей) ...мы приносим с горы во дворец этот только что срезанный цветок - нашу счастливую добычу. [1170] Корифейка (Агаве, строго глядя на свою молодую землячку) Вижу и приветствую тебя, как свою товарку. Агава (не удовлетворенная степенностью корифейки) Я без тенет поймала его - молодого детеныша горного льва, как вы можете убедиться сами! Корифейка В какой глуши? Агава (стараясь припомнить что-то) Киферон... (Опять ищет.) Корифейка Что же дальше? "Киферон"? Агава (быстро и торжествующе) Был его убийцей. [1180] Корифейка А кто первая его ударила? Агава Это мой подвиг! "Счастливая Агава!" - так величают меня в наших хороводах. Корифейка А кто еще? Агава (опять начинает искать; вдруг ей кажется, что она припоминает; она быстро кричит) Кадмовы... (И тотчас замолкает: по-видимому, это воспоминание ей неприятно.) Корифейка Что же дальше? "Кадмовы"? Агава (нехотя) ...дочери. (Вдруг она еще что-то припоминает; с сияющим лицом.) Но они уже после меня, да, после меня коснулись этого зверя. О, это счастливая охота! (Начинает кружиться в вакхической пляске.) Антистрофа. Агава (счастливая, подходит к молодой вакханке и дружелюбно кладет ей руку на плечо) Будь же моей гостьей на пиру! Молодая вакханка Мне быть твоей гостьей, несчастная? (С отвращением отбрасывает руку Агавы, так что эта рука сталкивается с головой Пенфея.) Этот последний предмет привлекает к себе внимание Агавы; она несколько раз проводит рукой по щекам убитого, ее лицо начинает выражать беспокойство; но вскоре прежняя веселость к ней возвращается. Агава Это - молодой еще зверь; его грива космата, но скулы едва покрылись нежным пухом молодости. Корифейка (с тревогой следившая за Агавой, успокаивает ее) Да, по волосам он похож на дикого зверя. Агава (с увлечением) Вакх - великий охотник! Это он послал менад охотиться на этого зверя. [1190] Корифейка Да, наш владыка ловец. Агава (протягивая руку корифейке) Итак, ты поздравишь меня? Корифейка Что?.. (После отчаянного усилия над собой принимая протянутую руку.) Да, поздравляю. Агава (внезапно нахмурившись) А то, пожалуй, кадмейцы... Корифейка (не будучи более в силах побороть свое отвращение) Да, и Пенфей, твой сын, свою мать... Агава (обрывая ее, решительно) Поздравить! недаром же она взяла эту добычу - настоящего льва! Корифейка (с ударением) Неслыханную. Агава (весело) Да, и неслыханным образом. Корифейка (все более и более подчиняясь отвращению) Итак, ты довольна? Агава О, я счастлива, что совершила на этой охоте великий, да, великий и несомненный подвиг. (Снова начинает кружиться, сопровождая свою пляску вакхическими возгласами.) ЧЕТВЕРТАЯ СЦЕНА Вакханки, не чувствуя более сил выносить это зрелище, окружают корифейку и просят ее, чтобы она удалила Агаву. Корифейка (Агаве) Покажи же, несчастная, гражданам победную добычу, с которой [1200] ты пришла. Агава (направляется к занимающему левую часть сцены народу и, держа высоко перед собой свой трофей, в осанке оратора, говорит следующее) О вы, населяющие славную твердыню фиванской земли! Приблизьтесь, взгляните на эту добычу, на зверя, которого убили мы, дочери Кадма! притом убили не ременчатым фессалийским дротиком, не с помощью тенет, - нет, одними своими белыми руками. Стоит ли после этого заводить пышное оружие и попусту приобретать изделия копьевщиков? Мы одними своими руками взяли эту добычу и разорвали на части зверя! [1210] Народ молчит; Агава, расстроенная его равнодушием, обращается к страже, стоящей перед дверьми дворца. Где старик отец мой? Пусть он приблизится! И где Пенфей, мой сын? Пусть он приставит ко дворцу крепко сколоченную лестницу и прибьет к фризу эту голову (косясь на граждан, с ударением) - эту львиную голову, которую я принесла с охоты. Стража стоит в смущении; наконец один стражник, после повелительного жеста Агавы, указывает рукой на правый край сцены. Агава смотрит туда, долго не понимая, в чем дело. ПЯТАЯ СЦЕНА С другого конца сцены медленным шагом входят ратники, царская дружина с Электриных ворот (ст. 780); среди них, согбенный горем, Кадм, все еще в одежде вакханта; за ним шестеро воинов несут носилки, на которых, покрытое черным саваном, покоится что-то неузнаваемое. Кадм (воинам) Идите за мной с вашей печальной ношей, идите, мои помощники, с телом Пенфея в ограду дворца. (Ищет глазами кого-то; не найдя его, обращается к корифейке.) С большим трудом, после бесконечных поисков нашел я части этого разорванного тела, каждую на особом месте. Мне сказали о совершенном дочерьми, когда я уже был в городе, уже [1220] внутри стен, вернувшись со стариком Тиресием со святой поляны: тогда я вновь отправился в горы и теперь приношу моего мальчика, убитого менадами. Я видел ту, что некогда родила Актеона, Автоною, и вместе с ней Ино; эти несчастные, все еще пораженные безумием, находились в лесу. Про Агаву же мне сказали, что она в вакхическом [1230] бешенстве направляется сюда... и услышанное мною слово не было пустым: я вижу ее - не радостное это зрелище. При вступлении на сцену ратников Агава, чтобы лучше разглядеть все, поднялась на ступени колоннады, вследствие чего Кадм не мог ее видеть; но она увидела его и направилась ему навстречу; теперь она стоит перед ним и протягивает ему свой трофей. Агава (торжественно) Отец, ты можешь гордо объявить себя отцом лучших в мире дочерей - и я говорю это, имея в виду нас троих, но главным образом меня; да, меня, которая, бросив кросна и челноки, задалась более высокой целью - ловить диких зверей своими руками. И, как видишь, я несу в своих руках вот этот полученный мною трофей, чтобы он был прибит к твоему дому; прими же его, отец, в свои руки, возрадуйся моей удачной охоте и пригласи друзей на пир; ты ведь счастлив... [1240] (замечая настроение Кадма, с досадой) конечно счастлив, когда мы совершили такое дело! Кадм (сначала было крепившийся, заливается слезами) О горе неизмеримое, горе невыносимое - убийство совершили вы своими несчастными руками! Радостную же жертву принесла ты богам, что приглашаешь на пир наши Фивы и меня! О, я убитый горем - и твоим и моим - человек! Как страшно наказал нас владыка Бромий... справедливо, да, но слишком страшно; ведь он наш родной бог! (Рыдает.) [1250] Агава (оскорбленная поведением Кадма, презрительно) Как нехорошо, однако, действует на людей старость: от нее они и говорят неприветливо, и глядят мрачно. Пусть бы хоть сын мой пошел в свою мать и был лихим охотником, отправляясь с другими молодыми фиванцами на ловлю зверей! (Смеясь.) Но нет! он умеет нападать лишь на богов. Вразуми его ты, отец! (Страже.) Призовите его кто-нибудь перед мой облик, чтобы он увидел меня в моем счастье! Кадм (успокоившись несколько, смотрит на свою дочь взором, полным сострадания) Что мне делать? Если вы поймете, что совершили, - это будет для вас страшным мучением; если же вы до конца жизни будете [1260] пребывать в этом положении, то вы в своем несчастье будете хоть воображать себя счастливыми. Агава (удивленно) Что же тебе не нравится во всем этом? Что тебя огорчает? Кадм (подходит к Агаве, обнимает ее, прислоняет ее голову к своему плечу и поднимает правую руку к небу) Погрузи же прежде всего свой взор сюда, в эфир. Агава Изволь. (Ее взор следует направлению руки Кадма.) Но почему велел ты мне взглянуть на него? Кадм Представляется ли он тебе все тем же, или ты замечаешь в нем перемену? Агава Да, он как будто светлее и прозрачнее прежнего. Кадм (еще нежнее прижимая к себе Агаву, тихо) А то... волнение еще не улеглось в твоей душе? Агава (подносит руку к челу, старается вдуматься в свое положение, затем качает в недоумении головой и глядит на своего отца удивленным, но твердым взором) Не понимаю, о чем ты говоришь, но я действительно как будто прихожу в себя, и мое прежнее состояние оставляет меня. [1270] Кадм И ты могла бы выслушать мои вопросы и дать на них ясные ответы? Агава Спрашивай, отец; я уже не помню, что говорила тебе раньше. Кадм В чей дом вошла ты под звуки свадебных песен? Агава Ты выдал меня за Эхиона - спарта, как говорят. Кадм Кто же был тот ребенок, который в вашем доме родился... у твоего мужа. Агава (с материнской гордостью) Пенфей; он - сын мой столько же, сколько своего отца. Пауза. Кадм (видимо борется с собой; сделав над собой последнее усилие, он, еще крепче прижимая свою дочь к себе, спрашивает ее) Что же это за голова, которую ты держишь в своих объятиях? Агава Львиная... (спохватываясь, в смущении) так, по крайней мере, говорили мои товарки по охоте. Кадм Взгляни же хорошенько; раз взглянуть - труд не продолжительный. Агава (смотрит на свой трофей, узнает в нем человеческую голову и с отвращением роняет его; Кадм его подхватывает) Боги, что вижу я! Что за трофей несу я в своих руках! [1280] По данному Кадмом знаку подходит ратник с водой; он смывает запекшуюся кровь, искажавшую лицо Пенфея. Кадм Всмотрись в нее, узнай точнее, чья она. Агава Я вижу... о я горемычная! я вижу свое страшное горе! Кадм Она похожа на львиную, как тебе кажется? Агава Нет! голову Пенфея держу я, несчастная, в своих руках. Кадм Да, - облитую кровью прежде, чем ты могла узнать ее. Пауза. Агава, стоявшая некоторое время как бы в оцепенении, судорожно сжимая свою голову руками, начинает быстро и отрывисто расспрашивать Кадма. Агава Кто убил его? Как попала она в мои руки? Кадм (про себя) Поздно раскрываешься ты, злополучная истина! Агава (умоляюще) Говори! мое сердце бьется в ожидании того, что мне предстоит узнать. Кадм Ты убила его - ты и твои сестры. Агава Да где же он погиб? во дворце или где? [1290] Кадм Там, где раньше Актеона растерзали собаки. Агава Что же заставило этого беднягу отправиться в Киферон? Кадм Он пошел туда, чтобы осмеять бога и твои вакхические пляски. Агава А мы каким образом попали туда? Кадм Вы обезумели, и с вами все гражданки в вакхическом неистовстве оставили город. Агава (после паузы, глухо) Это Дионис нас погубил: теперь я поняла все. Кадм Да, но будучи оскорблен вами: вы не хотели признать его богом. Агава Но чем же Пенфей был виновен в моем неразумии? Кадм И он, уподобившись вам, не поклонялся богу; Агава медленным шагом отступает; теперь только ее горе представляется ей во всей своей огромности, ее ноги подкашиваются; она падает и начинает громко, судорожно рыдать. зато он одним ударом погубил всех, и вас, и его, разрушая весь наш дом, - и меня, который, сам не имея сыновей, видит и этот отпрыск твоего чрева, несчастная, погибшим лютою и бесславною смертью (с нежностью глядя на голову Пенфея, которая осталась у него в руках), - тебя, дитя мое, тебя, который был гордостью и опорою моего дома, как сын моей дочери, и гражданам внушал страх: глядя на твой облик, никто не решался обижать меня, старика, а если [1310] и решался, то был караем по заслугам. Теперь же я буду с позором изгнан из дворца, я, тот великий Кадм, который посеял фиванское племя и собрал прекраснейший в мире урожай. Да, милый мой, - хотя тебя уже нет более в живых, ты останешься для меня предметом горячей любви, - твоя рука не коснется более моей щеки, ты не обнимешь меня более, называя меня дедушкой и спрашивая: "Кто обижает, кто оскорбляет тебя, старик? Чьи непочтительные слова волнуют твое [1320] сердце? Говори, отец, и я накажу твоего обидчика!" Теперь несчастен я, жалок и ты, горемычна твоя мать, несчастны и ее сестры... если есть человек, не воздающий уважения богам, пусть он взглянет на его участь и уверует в них! (Покрывает себе лицо плащом; один воин поддерживает его.] Корифейка (видимо тронутая) Тебя нам жаль, Кадм; но твой внук понес кару заслуженную, хотя и печальную для тебя. Агава (медленно поднявшись с своего места) Отец, ты видишь ведь, что мое настроение совершенно изменилось - <позволь мне припасть к останкам моего бедного дитяти. Кадм Ты можешь, дочь моя: вот голова Пенфея> Агава А где же, отец, дорогое тело моего сына? Кадм Я с трудом его собрал и принес; вот оно. Царская дружина, скрывавшая до сих пор останки Пенфея от глаз Агавы, расступается; она видит на земле носилки, покрытые черным саваном, подходит к ним, но вдруг нерешительно останавливается. Агава (робко) Все ли его части хорошо прилажены одна к другой? [1300] Кадм . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ПЛАЧ АГАВЫ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ПЯТЫЙ СТАСИМ . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . ЭКСОД Над сценой во всем своем божественном величии появляется Дионис. Рассказав причину гибели Пенфея, он велит унести и похоронить его труп. Царская дружина уносит останки Пенфея; Агава хочет последовать за ней, но Дионис противится этому и приказывает ей оставить даже Фивы, так как "божеское право не допускает, чтобы убийцы оставались у могилы своей жертвы". После этого он обращается к Кадму, приказывая и ему оставить Фивы и отправиться в Иллирию. Дионис ...Ты изменишь свой вид и станешь змеем; также [1330] и жена твоя, превращенная в зверя, получит образ змеи - та Гармония, дочь Ареса, которую ты получил супругой, будучи сам смертным. И будут возить вас - так гласит вещее слово Зевса, на колеснице, упряженной быками, как предводителей варварского племени. Много городов разрушишь ты во главе своих несметных полчищ; но когда твои подданные разграбят прорицалище Локсия, тогда им суждено в жалком отступлении вернуться домой; тебя же и Гармонию Apec спасет и поселит тебя в стране блаженных. Так говорю я вам, я, Дионис, сын не смертного отца, [1340] а Зевса; если бы вы решились быть благоразумными тогда, когда вы этого не пожелали, - вы были бы счастливы теперь, имея Зевсова сына своим союзником! Агава (остававшаяся в немой печали на земле с тех пор, когда ей было приказано оставить Фивы и могилу сына, умоляюще простирает свои руки к Дионису) Прости нас, умоляю тебя, Дионис; мы провинились перед тобой. Дионис Поздно познали вы меня; когда следовало, вы знать меня не хотели. Агава Ты прав, мы сознаем это; но ты слишком сурово нас караешь. Дионис Но ведь и я, будучи богом, терпел оскорбления от вас. Агава Боги не должны в своих страстях уподобляться смертным. Дионис Давно уже отец мой Зевс бесповоротно решил вашу участь. Агава (встает, собираясь уйти; вдруг она замечает отца, стоявшего в каком-то забытьи, и с рыданием бросается ему на шею) Ох, горе, старик! Мы приговорены к жалкому изгнанию! [1350] Дионис (мягко) Зачем же откладывать то, чего все равно не избегнуть? Кадм (которому слезы дочери возвращают сознание) О дитя мое! какому ужасному бедствию обречены мы - ты, моя бедная, твои сестры и я, несчастный. Я отправлюсь к варварам поселенцем на старости лет; к тому же мне еще суждено повести на Элладу разноплеменное варварское войско; и Аресову дочь, Гармонию, свою супругу, превращенную в змею, я, сам будучи змеем, поведу во главе войска против эллинских алтарей и курганов. И не суждено мне избавиться [1360] от горя, не суждено мне переплыть подземный Ахеронт и найти спокойствие. Агава Отец мой! я должна скитаться, расставшись с тобой! Кадм Зачем обнимаешь ты, моя бедная дочь, точно птица-лебедь, меня, своего седого, беспомощного отца! Агава Куда же обратиться мне, изгнанной из родины? Кадм Не знаю, дитя; тебе мало помощи в твоем отце. Агава оставляет Кадма, готовясь уйти. Агава Прости, мой дом, прости, родимый край! я оставляю вас, уходя в несчастье, изгнанницей из своего терема. [1370] Кадм Иди же, дитя мое, <в последний раз увидеть то место, где лютый рок погубил> Аристеева сына <и твоего> Агава (хочет уйти, смотрит на отца и опять бросается ему на шею) Мне жаль тебя, отец. Кадм И я, дитя, плачу по тебе и по твоим сестрам. Агава Да, неслыханное горе внес владыка Дионис в твой дом. Дионис (строго) Неслыханное оскорбление перенес я от вас; вы сделали мое имя посмешищем в Фивах! Агава (забывшая было о присутствии Диониса, внезапно поднимает голову и пристально смотрит на него мрачным, полным ненависти взором; вся ее прежняя гордость возвращается к ней. Она подает руку отцу, говоря спокойным тоном) Прости, отец. Кадм Прости, горемычная дочь; не радостен твой путь. (Целует дочь [1380] и, сломленный горем, уходит налево, сопутствуемый несколькими гражданами.) Агава смотрит ему вслед, затем обращается к своим товаркам, фиванским вакханкам. Агава Пойдем, подруги, туда, где меня ждут мои сестры, мои несчастные спутницы в изгнании. А затем (снова смотрит на Диониса сверкающими глазами) - да удастся мне найти край, где бы ни Киферон проклятый меня не видел, ни я бы своими глазами не видела Киферона, где бы не видно было тирсов, посвященных богу, - пусть другие вакханки пекутся о них! (Срывает с себя небриду и венок и гневно бросает их под ноги Дионису.) Дионис с угрозой поднимает руку. Внезапно сцена озаряется ослепительным светом, но только на одно мгновение; затем все по-старому, только Дионис исчез, и Агава, бездыханная, лежит на земле. Хор Неисповедимы пути богов; многое решают они, вопреки ожиданиям. И то, что казалось вероятным, не совершается, и то, что казалось [1390] невозможным, является исполнимым для бога - таков исход и этих событий. Медленно уходят. Фиванские вакханки уносят труп Агавы.