вится тождкственным чему-либо, оно не
становится единым. А р и с т о т е л ь. Чем же тогда оно становится?
П а р м е н и д. Становясь тождественным многому, оно неизбежно становится
многим, а не одним. А р и с т о т е л ь. Правда.
П а р м е н и д. Но если бы единое и тождественно ничем не отличались, то всякий
раз, как что-либо становилось бы тождественным, оно делалось бы единым и,
становясь единым, делалось бы тождественным.
А р и с т о т е л ь. Совершенно верно.
     П а р м е н и д. Следовательно, если единое будет тождественно самому себе, то
оно не будет единым с самим собой и, таким образом, будучи единым, не будет
единым. Но это, конечно, невозможно, а следовательно, единое но может быть ни
отлично от иного, ни тождественно самому себе.
А р и с т о т е л ь. Да, не может.
     П а р м е н и д. Итак, единое не может быть иным или тождественным ни самому
себе, ни иному.
     А р и с т о т е л ь. Конечно, не может.
П а р м е н и д. Далее, оно не будет ни подобным, ни неподобным чему-либо - ни
себе самому, ни иному.
     А р и с т о т е л ь. Почему?
П а р м е н и д. Потому что подобное - это то, чему в некоторой степени
свойственно тождественное.
     А р и с т о т е л ь. Да.
П а р м е н и д . Но оказалось, что тождественное по природе своей чуждо
единому.
     А р и с т о т е л ь. Да, оказалось.
П а р м е н и д. Далее, если бы единое обладало каки ми-либо свойствами, кроме
того чтобы быть единым, то оно обладало бы свойством быть большим, чем один, что
невозможно.
     А р и с т о т е л ь. Да.
П а р м е н и д. Следовательно, единое вовсе не допускает тождественности - ни
другому, ни самому себе.
     А р и с т о т е л ь. Очевидно, нет.
П а р м е н и д. Значит, оно не может быть и подобно ни другому, ни себе самому.

     А р и с т о т е л ь. Выходит, так.
П а р м е н и д. С другой стороны, единое не обладает свойством быть иным, ибо и
в таком случае оно обладало бы свойством быть большим, чем одно.
А р и с т о т е л ь. Да, большим.
     П а р м е н и д. Но то, что обладает свойством быть отличным от самого себя или
от другого, неподобно как скбе самому, так и другому, Коль скоро подобно то,
чему ь свойственна тождественность.
     А р и с т о т е л ь. Правильно.
П а р м е н и д. Единое же, вовсе не обладая, как выяснилось, свойством быть
отличным, никак не может быть неподобным ни себе самому, ни иному.
А р и с т о т е л ь. Конечно, не может.
     П а р м е н и д. Следовательно, единое не может быть ни подобным, ни неподобным
ни себе самому, ни иному.
     А р и с т о т е л ь. Очевидно, нет.
П а р м е н и д. Далее, будучи таким, оно не будет ни равным, ни неравным ни
себе самому, ни другому.
     А р и с т о т е л ь. Почему так?
П а р м е н и д. Будучи равным, оно будет <меть столько же мер, сколько то, чему
оно равно.
     А р и с т о т е л ь. Да.
П а р м е н и д. А будучи больше или меньше тех величин, с которыми оно
соизмеримо, оно по сравнению с меньшими будет содержать больше мер, а по
сравнению с большими - меньше.
     А р и с т о т е л ь. Да.
П а р м е н и д. А по отношению к величинам, с которыми оно не сопоставимо, оно
не будет иметь ни меньше, ни больше мер.
     А р и с т о т е л ь. Как же иначе?
П а р м е н и д . Но разве возможно, чтобы непричастное тождественному было
одной и той же меры ила имело что-либо тождественное другому?
А р и с т о т е л ь. Невозможно.
     П а р м е н и д. А что не одной и той же меры, то н( может быть равно ни себе
самому, ни другому. А р и с т о т е л ь. Как видно, нет.
П а р м е н и д. Но, заключая в себе большее или меньшее число мер, оно состояло
бы из стольких частей, сколько содержит мер, и, таким образом, опять не было бы
единым, но было бы числом, равным числу содержащихся в нем мер.
А р и с т о т е л ь. Правильно.
     П а р м е н и д. А если бы оно содержало всего одну меру, то было бы равно этой
мере; но ведь выяснилось, что ему невозможно быть чему-либо равным.
А р и с т о т е л ь. Да, это выяснилось,
     П а р м е н и д. Итак, не будучи причастно ни одной мере, ни многим, ни немногим
и будучи вовсе нкпричастно тождественному, единое, очевидно, никогда не будет
равным ни себе, ни другому, а также не будет больше или меньше себя или иного.
А р и с т о т е л ь. Совершенно верно.
     П а р м е н и д. Теперь вот что. Представляется ли возможным, чтобы единое было
старше или моложе или одинакового возраста с чем-либо?
А р и с т о т е л ь. Почему бы и нет?
     П а р м е н и д. А потому, что, будучи одинакового возраста с самим собой или с
другим, оно будет причастно равенству во времени и подобию; а мы уже говорили,
что единое не причастно ни подобию, ни равенству.
А р и с т о т е л ь. Да, мы это говорили.
     П а р м е н и д. Далее, мы говорили также, что оно нкпричастно неподобию и
неравенству.
     А р и с т о т е л ь. Совершенно верно.
П а р м е н и д. Но будучи таковым, может ли единое быть старше или моложе
чего-либо или иметь с чем-либо одинаковый возраст?
А р и с т о т е л ь. Никоим образом.
     П а р м е н и д. Следовательно, единое не может быть моложе, старше или
одинакового возраста ни с самим собой, ни с другим.
А р и с т о т е л ь. Очевидно, нет.
     П а р м е н и д. Но если единое таково, то может ли оно вообще существовать во
времени? Ведь необходимо, чтобы существующее во времени постоянно становилось
старше самого себя?
     А р и с т о т е л ь. Да, необходимо.
П а р м е н и д. А старшее не есть ли всегда старшее по отношению к младшему?
А р и с т о т е л ь. Как же иначе?
     П а р м е н и д . Значит, то, что становится старше скбя, становится вместе с
тем и моложе себя, Коль скоро в нем будет то, старше чего оно становится.
А р и с т о т е л ь. Что это ты говоришь?
     П а р м е н и д. А вот что. Если что-нибудь уже отлично от иного, оно не может
становиться отличным от него, поскольку таковым уже является: если что-нибудь
было или будет отличным от иного, значит, оно уже стало или станет таковым; но
если что-нибудь становится отличным от иного, то, значит, таковым оно не
является в настоящем, не будет в будущем и не было в прошлом, оно только
становится отличным, и не иначе.
     А р и с т о т е л ь. Да, это необходимо.
П а р м е н и д . А старшее есть нечто отличное от младшего, а не от чего-либо
другого.
     А р и с т о т е л ь. Да.
П а р м е н и д. Следовательно, то, что становится старше самого себя, должно
неизбежно становиться вмксте с тем и моложе себя.
А р и с т о т е л ь. Выходит, так.
     П а р м е н и д. С другой стороны, по времени оно, конечно, не бывает ни
продолжительнее, ни короче самого себя, но становится и есть, было и будет в
течение равного себе времени.
     А р и с т о т е л ь. Да, и это необходимо.
П а р м е н и д. А следовательно, оказывается необходимым, чтобы все, что
существует во времени и причастно ему, имело один и тот же возраст с самим собой
и вместе с тем становилось старше и моложе себя.
А р и с т о т е л ь. По-видимому.
     П а р м е н и д. Но единому не свойственно ни одно подобное состояние.
А р и с т о т е л ь. Да, не свойственно.
     П а р м е н и д. Следовательно, единое не причастно времени и не существует ни в
каком времени. А р и с т о т е л ь. Действительно, не существует; по крайней
мере, так показывает наше рассуждение.
     П а р м е н и д. Что же далее? Не представляется ли, что слова <было>, <стало>,
<становилось> означают причастность уже прошедшему времени?
А р и с т о т е л ь. Конечно.
     П а р м е н и д. Далее, слова <будет>, <будет становиться>, <станет> не
указывают ли на причастность вркмени, которое еще только должно наступить?
А р и с т о т е л ь. Да.
     П а р м е н и д . А слова <есть>, <становится> на причастность настоящему
времени?
     А р и с т о т е л ь. Именно так.
П а р м е н и д. Следовательно, если единое никак не причастно никакому времени,
то оно не стало, не становилось и не было прежде, оно не настало, не настает и
не есть теперь и, наконец, оно не будет становиться, не станет и не будет
впоследствии.
     А р и с т о т е л ь. Совершенно верно.
П а р м е н и д. Но возможно ли, чтобы нечто было причастно бытию иначе, нежели
одним из этих способов?
     А р и с т о т е л ь. Невозможно.
П а р м е н и д. Следовательно, единое никак не причастно бытию.
А р и с т о т е л ь. Оказывается, нет.
     П а р м е н и д. И потому единое никаким образом не существует.
А р и с т о т е л ь. Очевидно, нет.
     П а р м е н и д. Не существует оно, следовательно, и как единое, ибо в таком
случае оно было бы уже существующим и причастным бытию. И вот оказывается,
единое не существует как единое, да и [вообще] не существует, если доверять
такому рассуждению.
     А р и с т о т е л ь. Кажется, так.
П а р м е н и д. А если что не существует, то может ли что-либо принадлежать ему
или исходить от него?
     А р и с т о т е л ь. Каким же образом?
П а р м е н и д. Следовательно, не существует ни имени, ни слова для него, ни
знания о нем, ни чувственного его восприятия, ни, мнения.
А р и с т о т е л ь. Очевидно, нет
     П а р м е н и д. Следовательно, нельзя ни назвать. его, ни высказаться о нем, ни
составить себе о нем мнкния, ни познать его, и ничто из существующего но может
чувственно воспринять его.
     А р и с т о т е л ь. Как выясняется, нет.
П а р м е н и д. Но возможно ли, чтобы так обстояло дело с единым?
А р и с т о т е л ь. Нет. По крайней мере, мне так кажется.
П а р м е н ид. Так не хочешь ли, вернемся снова к первоначальному предположению
может быть, таким образом мы придем к чему-либо иному?
А р и с т о т е л ь. Конечно, хочу.
     П а р м е н и д. Итак, утверждаем мы, если единое существует, надо принять
следствия, вытекающие для единого, какие бы они ни были?
А р и с т о т е л ь. Да.
     П а р м е н и д. Следи же за мной с самого начала: если единое существует, может
ли оно, существуя, не быть причастным бытию?
А р и с т о т е л ь. Не может.
     П а р м е н и д . Итак, должно существовать бытие единого, не тождественное с
единым, ибо иначе это бытие не было бы бытием единого и единое не было бы
причастно ему, но было бы все равно что сказать <единое существует> или <единое
едино>. Теперь же мы исходим не из предположения <единое едино>, но из
предположения <единое существует>. Не правда ли?
А р и с т о т е л ь. Конечно.
     П а р м е н и д. Тогда слово <существует> будет означать нечто другое, чем
<единое>?
     А р и с т о т е л ь. Непременно.
П а р м е н и д. Поэтому если кто скажет в итоге, что единое существует, то не
будет ли это означать, что единое причастно бытию?
А р и с т о т е л ь. Конечно, будет.
     П а р м е н и д . Повторим еще вопрос: какие следствия проистекают из
предположения: <единое существует>? Обрати внимание, не представляется ли
необходимым, чтобы это предположение обозначало единое, которое имеет части?
А р и с т о т е л ь. Как это?
     П а р м е н и д. А вот как: если <существует)) говорится о существующем едином,
а <единое> - о едином существующем, и если, с другой стороны, бытие и единое не
тождественны, но лишь относятся к одному и тому же существующему единому,
которое мы допустили, то ведь необходимо, чтобы само существующее единое было
целым, а единое и бытие - его частями?
     А р и с т о т е л ь. Необходимо.
П а р м е н и д. Далее, называть ли нам каждую из этих двух частей только
частью, или же каждая часть должна называться частью целого?
А р и с т о т е л ь. Частью целого.
     П а р м е н и д. И следовательно, то, что едино, одновременно есть целое и имеет
части?
     А р и с т о т е л ь. Именно так.
П а р м е н и д. Что же далее? Каждая из этих двух частей существующего единого
     - именно единое и бытие, может ли оставаться особняком: единое без бытия как
своей части, и бытие без единого как своей части?
А р и с т о т е л ь. Нет, не может.
     П а р м е н и д. Следовательно, каждая из этих двух частей в свою очередь
содержит и единое и бытие, и любая часть опять-таки образуется по крайней мере
из двух частей; и на том же основании все, чему предстоит стать частью, всегда
точно таким же образом будет иметь обе эти части, ибо единое всегда содержит
бытие, а бытие - единое, так что оно неизбежно никогда не бывает единым, Коль
скоро оно всегда становится двумя [17].
     А и с т о т е л ь. Совершенно верно.
П а р м е н и д. Что ж, существующее единое не представляет ли собой, таким
образом, бесконечное множество?
     А р и с т о т е л ь. Выходит, так.
П а р м е н и д. Подойди к вопросу еще и следующим образом.
А р и с т о т е л ь. Каким?
     П а р м е н и д. Не утверждаем ли мы, что единое причастно бытию, благодаря чему
и существует?
     А р и с т о т е л ь. Да.
П а р м е н и д. И именно поэтому существующее единое оказалось многим.
А р и с т о т е л ь. Так.
     П а р м е н и д. А что, если мы охватим разумом само единое, которое, как мы
утверждаем, причастно бытию, но возьмем его только само по себе, без того, чему,
по нашему утверждению, оно причастно,- окажется ли оно единым только или будет
также многим?
     А р и с т о т е л ь. Единым. По крайней мере, я так думаю.
П а р м е н и д. Посмотрим. Бытие не должно ли неизбежно быть отличным от него и
оно само отличным от бытия, Коль скоро единое не есть бытие, но как единое ему
причастно?
     А р и с т о т е л ь. Должно.
П а р м е н и д. Итак, если бытие и единое различны, то единое отлично от бытия
не потому, что оно - единое, равно как и бытие есть что-то иное сравнительно с
единым не потому, что оно - бытие, но они различны между собою в силу иного и
различного.
     А р и с т о т е л ь. Совершенно верно.
П а р м е н и д. Поэтому иное не тождественно ни единому, ни бытию.
А р и с т о т е л ь. Как же иначе?
     П а р м е н и д . И вот если мы выберем из них, хочешь - бытие и иное, хочешь -
бытие и единое, хочешь - единое и иное, то не будем ли мы брать при каждом
выборе два таких [члена], которые правильно называть <оба>?
А р и с т о т е л ь. Как это?
     П а р м е н и д. Вот как: можно ли сказать <бытие>?
А р и с т о т е л ь. Можно.
     П а р м е н и д. А можно ли сказать также <единое> ?
А р и с т о т е л ь. И это можно.
     П а р м е н и д. Но не названо ли таким образом каждое из них?
А р и с т о т е л ь. Названо.
     П а р м е н и д . А когда я скажу <бытие и единое>, разве я не назову оба?
А р и с т о т е л ь. Конечно, оба.
     П а р м е н и д. Следовательно, если я говорю <бытие и иное> или <иное и
единое>, то я всегда говорю о каждой [паре] <оба>. Не правда ли?
А р и с т о т е л ь. Да.
     П а р м е н и д. Но возможно ли, чтобы то, что правильно называется <оба>, было
бы таковым, а двумя нет?
     А р и с т о т е л ь. Невозможно.
П а р м е н и д. А когда перед нами два, есть ли какая-либо возможность, чтобы
каждое из них не было одним?
     А р и с т о т с л ь. Нет, никакой.
П а р м е н и д . Но каждая из взятых нами [пар] представляет собою сочетание
двух [членов]; следовательно, каждый из них будет одним.
А р и с т о т е л ь. Очевидно.
     П а р м е н и д. Если же каждый из них один, то при сложении какой угодно
единицы с любым парным сочетанием не становится ли все вместе тремя?
А р и с т о т е л ь. Да.
     П а р м е н и д. А не есть ли три нечетное число, а два - четное?
А р и с т о т е л ь. Как же иначе?
     П а р м е н и д. Далее, когда есть два, то необходимо ли, чтобы было н дважды, а
когда есть три трижды, Коль скоро в двух содержится дважды один, а в трех трижды
один?
     А р и с т о т е л ь. Необходимо.
П а р м е н и д. А когда есть два и дважды, то не нкобходимо ли, чтобы было и
дважды два? И когда есть три и трижды, но необходимо ли также, чтобы было трижды
три?
     А и с т о т е л ь. Как же иначе?
П а р м е н и д. Далее, когда есть три и дважды, а также два и трижды, то но
необходимо ли быть дважды трем и трижды двум?
А р и с т о т с л ь. Безусловно, необходимо.
П а р м е н и д. Следовательно, могут быть произвкдения четных чисел на четные,
нечетных на нечетные, а также четных на нечетные н нечетных на четные.
А р и с т о т е л ь. Конечно.
     П а р м е н и д. А если это так, то не думаешь ли ты, что остается какое-либо
число, существование которого не необходимо?
А р и с т о т е л ь. Нет, не думаю.
     П а р м е н и д. Следовательно, если существует одно, то необходимо, чтобы
существовало и число.
     А р и с т о т е л ь. Необходимо.
П а р м е н и д. Но при существовании числа должно быть многое и бесконечная
множественность существующего [18]. В самом деле, разве число не оказывается
бесконечным по количеству и причастным бытию?
А р и с т о т е л ь. Конечно, оказывается.
     П а р м е н и д. Но ведь если все числа причастны бытию, то ему должна быть
причастна и каждая часть числа?
     А р и с т о т е л ь. Да.
П а р м е н и д. Значит, бытие поделено между мно жеством существующего и не
отсутствует ни в одной вкщи, ни в самой малой, ни в самой большой? Впрочем,
нелепо даже спрашивать об этом, не правда ли? Как, в самом деле, бытие могло бы
отделиться от какой-либо существующей вещи?
А р и с т о т е л ь. Да, никак не могло бы.
     П а р м е н ид. Следовательно, оно раздроблено на самые мелкие, крупные и любые
другие возможные части, в высшей степени расчленено, и частей бытия
беспредельное множество.
     А р и с т о т е л ь. Ты прав.
П а р м е н и д. Итак, частей бытия больше всего.
А р и с т о т е л ь. Да, больше всего.
     П а р м е н и д. Что же, есть ли между ними какаянибудь, которая была бы частью
бытия и в то же время не была бы частью?
     А р и с т о т е л ь. Как это возможно?
П а р м е н и д. Напротив, если она существует, то, полагаю я, пока она
существует, ей необходимо быть всегда чем-то одним, а быть ничем невозможно.
А р и с т о т е л ь. Да, это необходимо.
     П а р м е н и д. Таким образом, единое присутствует в каждой отдельной части
бытия, не исключая ни меньшей, ни большей части, ни какой-либо другой.
А р и с т о т е л ь. Да.
     П а р м е н и д. А остается ли единое целым, находясь во многих местах
одновременно? Поразмысли над этим!
     А р и с т о т е л ь. Размышляю и вижу, что это невозможно.
П а р м е н и д. Следовательно, оно расчленено, Коль скоро оно не целое; ведь,
не будучи расчлененным, оно никак не может присутствовать одновременно во всех
частях бытия.
     А р и с т о т е л ь. Это правда.
П а р м е н и д. Далее, безусловно необходимо, чтобы делимое количественно
соответствовало числу частей.
     А р и с т о т е л ь. Необходимо.
П а р м е н и д. Следовательно, утверждая недавно, что бытие разделено на
наибольшее число частей, мы говорили неправду: ведь, как оказывается, оно
разделено на число частей, не большее, чем единое, а на столько же, а ибо ни
бытие не отделено от единого, ни единое - от бытия, но, будучи двумя, они всегда
находятся во всем в равной мере [19].
     А р и с т о т е л ь. По-видимому, так именно и есть.
П а р м е н и д. Таким образом, само единое, раздробленное бытием, представляет
собою огромное и беспркдельное множество.
     А р и с т от е л ь. Очевидно.
П а р м е н и д. Следовательно, не только существующее единое есть многое, но и
единое само по себе, раздкленное бытием, необходимо должно быть многим.
А р и с т о т е л ь. Именно так.
     П а р м е н и д. Однако так как части суть части цклого, то единое должно быть
ограничено как целое. В самом деле, разве части не охватываются целым?
А р и с т о т е л ь. Безусловно, охватываются.
П а р м е н и д. А то, что их охватывает, есть предел.
А р и с т о т е л ь. Как же иначе?
     П а р м е н и д . Следовательно, существующее единое есть, надо полагать,
одновременно и единое, и многое, и целое, и части, и ограниченное, и
количественно бесконечное.
     А р и с т о т е л ь. Очевидно.
П а р м е н и д. А коль скоро оно ограничено, то не имеет ли оно и краЁв?
А р и с т о т е л ь. Безусловно, имеет.
     П а р м е н и д. Далее, поскольку оно есть целое, не должно ли оно иметь начала,
середины и конца? Разве может что-либо быть целым без этих трех [членов]? И если
нечто лишено одного из них, может ли оно остаться целым?
А р и с т о т е л ь. Не может.
     П а р м е н и д. Выходит, что единое должно обладать и началом, и концом, и
серединой.
     А р и с т о т е л ь. Должно.
П а р м е н и д . Но середина находится на равном расстоянии от краев, ибо иначе
она не была бы серединой.
     А р и с т о т е л ь. Не была бы.
П а р м е н и д . А, будучи таким, единое, по-видимому, оказывается причастно и
какой-нибудь фигуре, прямолинейной ли, круглой или смешанной.
А р и с т о т е л ь. Да, это верно.
     П а р м е н и д. Но, обладая такими свойствами, не будет ли оно находиться и в
себе самом, и в другом?
     А р и с т о т е л ь. Каким образом?
П а р м е н и д . Ведь каждая из частей находится в целом и вне целого нет ни
одной.
     А р и с т о т е л ь. Так.
П а р м е н и д. П все части охватываются целым?
А р и с т о т е л ь. Да.
     П а р м е н и д. Но единое - это и есть все его части: не более и не менее как
все.
     А р и с т о т е л ь. Конечно.
П а р м е н и д. Так не составляет ли единое целого?
А р и с т о т е л ь. Как же иначе?
     П а р м е н и д. Но если все части находятся в целом и если все они составляют
единое и само целое и все охватываются целым, то не значит ли это, что единое
охватывается единым и, таким образом, единое уже находится в себе самом [20]?
А р и с т о т е л ь. Очевидно.
     П а р м е н и д. Но с другой стороны, целое не находится в частях - ни во всех,
ни в какой-нибудь одной. В самом деле, если оно находится во всех частях, то нк
обходимо должно находиться и в одной, так как, не находясь в какой-либо одной,
оно, конечно, не могло бы быть и во всех; ведь если эта часть - одна из всех, а
целого в ней нет, то каким же образом оно будет находиться во всех частях?
А р и с т о т е л ь. Этого никак не может быть.
П а р т м е н и д. Но оно не находится и в некоторых частях: ведь если бы целое
находилось в некоторых частях, то большее заключалось бы в меньшем, что
невозможно.
     А р и с т о т е л ь. Да, невозможно.
П а р м е н и д. Но, не находясь ни в большинстве частей, ни в одной из них, ни
во всех, не должно ли целое находиться в чем-либо ином или же уж вовсе нигде не
находиться?
     А р и с т о т е л ь. Должно.
П а р м е н и д. Но, не находясь нигде, оно было бы ние чем, а так как оно -
целое и в себе самом не находится, то не должно ли оно быть в другом?
А р и с т о т е л ь. Конечно, должно.
     П а р м е н и д. Следовательно, поскольку единое - это целое, оно находится в
другом, а поскольку оно совокупность всех частей - в самом себе. Таким образом,
единое необходимо должно находиться и в себе самом, и в ином.
А р и с т от е л ь. Да, это необходимо.
     П а р м е н и д. Но, обладая такими свой должно ли оно и двигаться, и покоиться?
А р и с т о т е л ь. Каким образом?
     П а р м е н и д. Оно, конечно, покоится, Коль скоро находится в самом себе:
ведь, находясь в едином и не выходя из него, оно было бы в том же самом - в
самом себе.
     А р и с т о т е л ь. Так.
П а р м е н и д. А что всегда находится в том же самом, то должно всегда
покоиться.
     А р и с т о т е л ь. Конечно.
П а р м е н и д. Далее, то, что всегда находится в ином, не должно ли, наоборот,
никогда не быть в том же самом? А никогда не находясь в том же самом,- не
покоиться и, не покоясь,- двигаться?
     А р и с т от е л ь. Конечно.
П а р м е н и д . Итак, всегда находясь в себе самом и в ином, единое должно
всегда и двигаться, и покоиться.
     А р и с т о т е л ь. Очевидно.
П а р м е н и д. Потом оно должно быть тождественным самому себе и отличным от
самого себя и точно так же тождественным другому и отличным от него, Коль скоро
оно обладает вышеуказанными свойствами.
     А р и с т о т е л ь. Каким образом?
П а р м е н и д. Всякая вещь, полагаю, относится ко всякой другой вещи следующим
образом: она или тождественна другой, или иная; если же она не тождественна и не
иная, то ее отношение к другой вещи может быть либо отношением части к целому,
либо отношением цклого к части.
     А р и с т о т е л ь. Видимо, так.
П а р м е н и д. Итак, есть ли единое часть самого себя?
А р и с т о т е л ь. Никоим образом.
     П а р м е н и д. Значит, если бы единое относилось к себе самому как к части,
оно не было бы также целым по отношению к себе, будучи частью.
А р и с т о т е л ь. Да, это невозможно.
     П а р м е н и д. А не иное ли единое по отношению к единому?
А р и с т о т е л ь. Конечно, нет.
     П а р м е н и д. Следовательно, оно не может быть отлично от самого себя.
А р и с т о т е л ь. Разумеется, нет.
     П а р м е н и д. Итак, если единое по отношению к себе самому не есть ни иное,
ни целое, ни часть, то не должно ли оно быть тождественным с самим собой?
А р и с т о т е л ь. Должно.
     П а р м е н и д. Как же, однако? То, что находится в ином месте сравнительно с
самим собой, пребывающим в себе самом, не должно ли быть иным по отношению к
самому себе вследствие этого пребывания в другом месте?
А р и с т о т е л ь. По-моему, должно.
     П а р м е н и д. Но именно таким оказалось единое, поскольку оно одновременно
находится и в себе самом, и в ином.
     А р и с т о т е л ь. Да, оказалось.
П а р м е н и д. Значит, в силу этого, единое, по-видимому, должно быть иным по
отношению к самому себе.
     А р и с т о т е л ь. По-видимому.
П а р м е н и д. Далее, если нечто отлично от чего-либо, то не от отличного ли
будет оно отлично?
     А р и с т о т е л ь. Безусловно.
П а р м е н и д. Итак, есть ли все не-единое иное по отношению к единому и
единое - иное по отношению к тому, что неедино?
А р и с т о т е л ь. Как же иначе?
     П а р м е н и д. Следовательно, единое должно быть иным по отношению к другому.
А р и с т о т е л ь. Да, должно.
     П а р м е н и д . Но смотри-ка: само тождественное и иное не противоположны ли
друг другу?
     А р и с т о т е л ь. Как же иначе?
П а р м е н и д. Так может ли тождественное находиться когда-либо в ином или
иное в тождественном?
     А р и с т о т е л ь. Не может.
П а р м е н и д. Но если иное никогда не может находиться в тождественном, то
среди существующего нет ничего, в чем находилось бы иное в течение какого бы то
е ни было времени; ведь если бы оно хоть какое-то время в чем-либо находилось,
то в течение этого времени отличное находилось бы в тождественном. Не так ли?
А р и с т о т е л ь. Так.
     П а р м е н и д. А если иное никогда не находится в тождественном, то оно
никогда не может находиться ни в чем из существующего.
А р и с т о т е л ь. Верно.
     П а р м е н и д. Следовательно, иное не может находиться ни в том, что неедино,
ни в едином.
     А р и с т о т е л ь. Конечно, нет.
П а р м е н и д . Следовательно, не посредством иного будет отличным единое от
того, что Неедино, и то, что не едино,- от единого.
А р и с т о т е л ь. Нет.
     П а р м е н и д. Равным образом и не посредством себя самих они будут
различаться между собою, так как не причастны иному.
А р и с т о т е л ь. Конечно.
     П а р м е н н д. Если же они различны не посредством себя самих и не посредством
иного, то не ускользнет ли вовсе их обоюдное различие?
А р и с т о т е л ь. Ускользнет.
     П а р м е н и д. Но с другой стороны, то, что Неедино, не причастно единому; в
противном случае не-единое не было бы не-единым, а каким-то образом было бы
единым.
     А р и с т о т е л ь. Правда.
П а р м е н и д. Но не-единое не будет также и числом, потому что, обладая
числом, оно ни в коем случае не было бы не-единым.
А р и с т о т е л ь. Конечно, нет.
     П а р м е н и д. Что же? Не есть ли не-единое часть единого? Или и в этом случае
не-единое было бы причастно единому?
     А р и с т о т е л ь. Было бы причастно.
П а р м е н и д. Следовательно, если вообще это - единое, а то - не-единое, то
единое не может быть ни частью не-единого, ни целым в отношении него как части;
и, с другой стороны, не-единое тоже не может быть ни частью единого, ни целым в
отношении единого как части [21].
     А р и с т о т е л ь . Конечно, нет.
П а р м е н и д. Но мы говорили, что вещи, между которыми нет ни отношения части
к целому, ни целого к части, ни различия, будут тождественными между собою.
А р и с т о т с л ь. Да, говорили.
     П а р м е н и д. Но если дело обстоит так, не должны ли мы утверждать, что
единое тождественно не-единому?
     А р и с т о т е л ь. Должны.
П а р м е н и д. Следовательно, выходит, что единое отлично от другого и от себя
самого и в то же время тождественно ему и самому себе.
А р и с т о т е л ь. Пожалуй, это верный вывод из дан нога рассуждения.
П а р м е н и д. Но не будет ли единое также подобно и неподобно себе самому и
другому?
     А р и с т о т е л ь. Может быть.
П а р м е н и д . По крайней мере, раз оно оказалось иным по отношению к
другому, то и другое должно бы быть иным по отношению к нему.
А р и с т о т е л ь . Как же иначе?
     П а р м е н и д. Но, не правда ли, оно так же отлично от другого, как другое от
него,- не более и не менее?
     А р и с т о т е л ь. Конечно.
П а р м е н и д. Если не более и не менее, то, значит, одинаково.
А р и с т о т е л ь. Да.
     П а р м е н и д. Итак, поскольку единое испытывает нечто отличное от другого и
наоборот, постольку единое по отношению к другому и другое по отношению к
единому испытывают одно и то же.
     А р и с т о т е л ь. Что ты хочешь сказать?
П а р м е н и д. Вот что. Не прилагаешь ли ты каждое из имен к какой-либо вещи?
А р и с т о т е л ь. Прилагаю.
     П а р м е н и д. А одно и то же имя можешь ли ты использовать чаще, чем один
раз?
     А р и с т о т е л ь. Конечно.
П а р м е н и д. Но разве, произнося его один раз, ты обозначаешь им то, к чему
оно относится, а произнося его много раз, обозначаешь нечто другое? Или же
неизбежно, произносишь ли ты одно и то же имя однажды или многократно, ты всегда
обозначаешь им одно и то же?
     А р и с т о т е л ь. Как же иначе?
П а р м е н и д. Но ведь и слово <иное> есть имя чего-то.
А р и с т о т е л ь. Конечно.
     П а р м е н и д. Следовательно, когда ты его произносишь - однажды или
многократно,- то делаешь это не е для обозначения чего-либо другого, и не другое
ты называешь, а только то, чему оно служит именем.
А р и с т о т е л ь. Безусловно.
     П а р м е н и д. И вот, когда мы говорим, что другое есть нечто отличное от
единого и единое - нечто отличное от другого, то, дважды сказав <отличное>, мы
тем не менее обозначаем этим словом не другую какую-либо природу, но всегда ту,
названием кота слово.
     А р и с т о т е л ь. Совершенно верно.
П а р м е н и д. Итак, в какой мере единое отлично от другого, в такой же мере
другое отлично от единого, и что касается присущего им свойства <быть
отличными>, единое будет обладать не иным каким-либо отличием, а тем же самым,
каким обладает другое. А что хоть как-то тождественно, то подобно. Не правда ли?

     А р и с т о т е л ь. Да.
П а р м е н и д. И вот, в силу того что единое обладает отличием от другого, по
этой же самой причине каждое из них подобно каждому, ибо каждое от каждого
отлично.
     А р и с т о т е л ь. Выходит, так.
П а р м е н и д. Но с другой стороны, подобное противоположно неподобному.
А р и с т от е л ь. Да.
     П а р м е н и д. Следовательно, и иное противоположно тождественному.
А р и с т о т е л ь. Да.
     П а р м е н и д. Но обнаружилось также, что единое тождественно с другим.
А р и с т о т е л ь. Да, обнаружилось.
     П а р м е н и д. А ведь это противоположные состояния - быть тождественным с
другим и быть отличным от другого.
     А р и с т о т е л ь. Совершенно противоположные.
П а р м ей и д. Но поскольку они различны, они оказались подобными.
А р и с т о т е л ь. Да.
     П а р м е н и д. Следовательно, при тождестве они будут неподобными в силу
свойства, противоположного свойству уподобления. Ведь подобным их делало иное?
А р и с т о т е л ь. Да.
     П а р м е н и д. Значит, неподобным их будет делать тождественное, иначе оно не
будет противоположно иному.
     А р и с т о т е л ь. Видимо.
П а р м е н и д. Итак, единое будет подобно и неподобно другому: поскольку оно
иное - подобно, а поскольку тождественное - неподобно.
А р и с т о т е л ь. Да, как видно, единое имеет и такое истолкование.
П а р м е н и д. А также и следующее.
     А р и с т о т е л ь. Какое?
П а р м е н и д. Поскольку оно обладает свойством тождественности, оно лишено
свойства инаковости, а не имея свойства инаковости, оно не может быть
неподобным, не будучи же неподобным, оно подобно. Поскольку же оно имеет
свойства инаковости, оно - другое, а будучи другим, оно неподобно.
А р и с т о т е л ь. Ты прав.
     П а р м е н и д. Следовательно, если единое и тождкственно с другим, и отлично
от него, то в соответствии с обоими свойствами и с каждым из них порознь оно
будет подобно и неподобно другому.
     А р и с т о т е л ь. Совершенно верно.
П а р м е н и д. А так как оно оказалось и отличным от себя самого и
тождественным себе, то не окажется ли оно точно так же в соответствии с обоими
свойствами и с каждым из них порознь подобным и неподобным себе самому?
А р и с т о т е л ь. Непременно.
     П а р м е н и д. А теперь посмотри, как обстоит дело относительно
соприкосновения и несоприкосновения единого с самим собой и с другим.
А р и с т о т е л ь. Я слушаю тебя.
     П а р м е н и д. Ведь оказалось, что единое находится в себе самом как в целом.
А р и с т о т е л ь. Оказалось.
     П а р м е н и д. Но не находится ли единое и в другом?
А р и с т о т е л ь. Находится.
     П а р м е н и д. А поскольку оно находится в другом, оно будет соприкасаться с
другим, поскольку же находится в себе самом, соприкосновение с другим будет
исключено и оно будет касаться лишь самого себя, ибо на холится в себе самом
[22].
     А р и с т о т е л ь. Очевидно.
П а р м е н и д. Таким образом, единое будет соприкасаться с самим собой и с
другим.
     А р и с т о т е л ь. Будет.
П а р м е н и д. А как обстоит дело относительно слкдующего: не нужно ли, чтобы
все, что должно прийти в соприкосновение с чем-либо, находилось рядом с тем,
чкго оно должно касаться, занимая смежное с ним место, где, если бы оно там
находилось, то с ним бы соприкасалось?
     А р и с т о т е л ь. Нужно.
П а р м е н и д. И следовательно, если единое должно прийти в соприкосновение с
самим собой, то оно должно лежать тут же рядом с самим собой, занимая место,
смежное с тем, на котором находится само.
     А р и с т о т е л ь. Да, должно.
П а р м е н и д. Конечно, если бы единое было двумя, оно могло бы это сделать и
оказаться в двух местах одновременно, но, пока оно одно, оно этого не сможет.
А р и с т о т е л ь. Безусловно.
     П а р м е н и д. Значит, одна и та же необходимость запрещает единому и быть
двумя, и соприкасаться с самим собою.
     А р и с т о т е л ь. Одна и та же.
П а р м е н и д. Но оно не будет соприкасаться и с другим.
А р и с т о т е л ь. Почему?
     П а р м е н и д. Потому что, как мы утверждаем, то, чему надлежит прийти в
соприкосновение, должно, оставаясь отдельным, находиться рядом с тем, чего ему
надлежит касаться, но ничего третьего между ними быть не должно.
А р и с т о т е л ь . Верно.
     П а р м е н и д. Итак, если быть соприкосновению, требуется, по меньшей мере,
чтобы было налицо два [члена].
     А р и с т от е л ь. Да.
П а р м е н и д. Если же к двум смежным членам присоединится третий, то их будет
три, а соприкосновений два.
     А р и с т о т ел ь. Да.
П а р м е н и д . Таким образом, всегда, когда присоединяется один [член],
прибавляется также одно соприкосновение и выходит, что соприкосновений одним
меньше сравнительно с числом членов соединения. Действительно, насколько первые
два члена превысили соприкосновения, то есть насколько число их больше
сравнительно с числом соприкосновений, точно настолько же каждое последующее их
число превышает число всех соприкосновений, так как дальше уже одновременно с
прибавляется единица к числу членов и одно соприкосновение к соприкосновениям.
А р и с т о т е л ь. Правильно.
     П а р м е н и д. Итак, сколько бы ни было членов, число соприкосновений всегда
одним меньше.
     А р и с т о т е л ь. Это так.
П а р м е н и д . Но если существует только одно, а двух нет, то соприкосновения
не может быть.
     А р и с т о т е л ь. Как же так?
П а р м е н и д. Ведь мы утверждаем, что другое - не-единое - не есть единое и
ему не причастно, коль скоро оно другое.
     А р и с т о т е л ь. Конечно, нет.
П а р м е н и д. Следовательно, числа в другом нет, так как в нем нет единицы.
А р и с т о т е л ь. Как же иначе?
     П а р м е н и д. Следовательно, другое - и не единица, и не два, и к нему вообще
неприменимо имя какого бы то ни было числа.
А р и с т о т е л ь. Да, неприменимо.
     П а р м е н и д. Значит, единое только одно и двух быть не может.
А р и с т о т е л ь. Очевидно, нет.
     П а р м е н и д. А потому нет и соприкосновения, коль скоро нет двух.
А р и с т о т е л ь. Нет.
     П а р м е н и д. Следовательно, единое не соприкасается с другим и другое не
соприкасается с единым, так как соприкосновения нет.
А р и с т о т е л ь. Конечно.
     П а р м е н и д. Итак, согласно всему этому единое и соприкасается и не
соприкасается с другим и с самим собой.
     А р и с т о т е л ь. Выходит, так.
П а р м е н и д. Но не будет ли оно также равно и неравно себе самому и другому?
А р и с т о т е л ь. Каким образом?
     П а р м е н и д. Ведь если допустить, что единое больше или меньше другого или,
наоборот, другое больше или меньше единого, то - не правда ли - они не будут
сколько-нибудь больше или меньше друг друга в силу самих своих сущностей, то
есть в силу того, что единое - это единое, а другое - другое в отношении к
единому? Но если кроме своей сущности то и другое будет обладать еще и
равенством, то они будут равны друг другу; если же другое будет обладать
великостью, а единое - малостью или единое будет обладать великостью, а другое -
малостью, тогда та из идей, к которой присоединится великость, окажется больше,
а к которой присоединится малость - меньше. Не правда ли?
А р и с т о т е л ь. Непременно.
     П а р м е н и д. Значит, существуют обе эти идеи Великость и малость. Ведь если
бы они не существовали, они не могли бы быть противоположны одна другой и
пребывать в существующем.
     А р и с то т е л ь. Не могли бы.
П а р м е н и д. Но если в едином пребывает малость то она содержится либо в
целом, либо в его части.
     А р и с т о т е л ь. Непременно.
П а р м е н и д. Допустим, что она пребывает в целом. Не будет ли она в таком
случае либо равномерно простираться по всему единому, либо охватывать его?
А р и с т о т е л ь. Очевидно, будет.
     П а р м е н и д. Но, простираясь равномерно по единому, не окажется ли малость
равна ему, а охватывая его - больше, чем оно?
А р и с т о т е л ь. Как же иначе?
     П а р м е н и д. Выходит, что малость может быть равной чему-либо или больше
чего-либо и выступать в качестве Великости или равенства, а не в качестве самой
себя.
     А р и с т о т е л ь. Нет, это невозможно.
П а р м е н и д. Итак, малость не может находиться в целом едином, разве только
в его части.
     А р и с т о т е л ь. Да.
П а р м е н и д. Однако и не во всей части, иначе роль малости будет та же, что
и в отношении к целому, то есть она будет или равна или больше той части, в
которой будет находиться. А р и с т о т е л ь. Да, непременно. П а р м е н и д.
Итак, малость никогда не будет находиться ни в чем из существующего, раз она не
может пребывать ни в части, ни в целом; и значит, не будет ничего малого, кроме
самой малости. А р и с т о т е л ь. Выходит, что не будет. П а р м е н и д.
Следовательно, в едином не будет и Великости: ведь тогда окажется большим нечто
другое, с помимо самой Великости, а именно то, в чем будет содержаться
Великость, и вдобавок при отсутствии малости, которую это великое должно
превосходить, если оно действительно велико. Но последнее невозможно, так как
малость ни в чем не находится. А р и с т о т е л ь. Верно. П а р м е н и д. Но
сама Великость больше одной только малости и сама малость меньше одной только
Великости.
     А р и с т о т е л ь. Конечно. П а р м е н и д. Следовательно, другое не больше и
не меньше единого, так как оно не содержит ни Великости, ни малости; далее, эти
последние обладают способ пастью превосходить и быть превосходимыми не по
отношению к единому, а лишь по отношению друг к другу; и наконец, единое тоже не
может быть ни больше, ни меньше Великости и малости, а также другого, так как и
оно не содержит в себе ни Великости, ни малости. А р и с т о т е л ь. Очевидно.
П а р м е н и д. Итак, если единое не больше и не меньше другого, то не
необходимо ли, чтобы оно его не превышало и им не превышалось? А р и с т о т е л
ь. Необходимо. П а р м е н и д. Но совершенно необходимо, чтобы то, что не
превышает и не превышается, было равной меры, а, будучи равной меры, было
равным. А р и с т о т е л ь. Как же иначе? П а р м е н и д. Далее, и само единое
будет находиться е в таком же отношении к самому себе; поскольку оно не содержит
ни Великости, ни малости, оно не будет превышаться самим собой и не превысит
себя, но, будучи равной меры, будет равно самому себе. А р и с т о т е л ь.
Конечно. П а р м е н и д. Следовательно, единое будет равно самому себе и
другому. А р и с т от е л ь. Очевидно. П а р м е н и д. Далее, находясь в самом
себе, единое будет также извне окружать себя и, как окружаю