горько И грозил своим врагам. Я подъехал к незнакомцу, Пересек ему дорогу. "Лев, - воскликнул я, - скажи мне, Кто поверг тебя в тревогу?" Оглянулся незнакомец, И замедлил бег коня, И с великим изумленьем Стал рассматривать меня. "Боже, - он сказал в восторге, - Как твои прекрасны дети! Вот стоит передо мною Лучший юноша на свете. Я ему во всем откроюсь, Пусть узнает ныне он, Как охотник безоружный Был изменою сражен". Мы сошли с коней и сели, Отдыхая средь поляны. Мой слуга - искусный лекарь - Осмотрел герою раны. Там осколки стрел виднелись; Лекари вынул их из тела, Раны снадобьем помазал, Чтобы тело не болело. И сказал мне незнакомец, Оправляясь от удара: "Нурадин-Фридон я, витязь, Юный царь Мульгазанзара. (*16) Ты теперь в моих владеньях, Город виден мой отсюда. Невелик он, но красивей Не видали мы покуда. Дед мой, царь земель окрестных, Чуя смерти приближенье, Меж отцом моим и дядей Разделил свои владения. Мне в наследство был оставлен Остров - тот, что виден в море. Дядя, жадный и свирепый, Захватил мой остров вскоре. Нынче утром я затеял Соколиную охоту. Пять сокольничих держали Птиц, приученных к полету. Мы приехали на остров, Предались лихой забаве: Остров мой - моя охота. Дядя гневаться не вправе. Злые родичи, однако, По-иному рассудили - Их войска в разгар охоты Нас нашли и окружили. Я, спасаясь, прыгнул в лодку. Но, увы, навстречу мне Мчался дядя с сыновьями - Все готовые к войне. Скоро маленькую лодку Обступили их галеры, Завязался бой кровавый, Бой жестокий свыше меры. Я разил врагов без счета, Я не мог себя беречь, Но, увы, кончались стрелы, Пополам сломался меч. Смерть казалась неизбежной, Но, врагам своим на горе, На коне своем прекрасном Прыгнул я из лодки в море. Изнуренный, я отныне Положился на коня, И скакун мой быстроногий Вынес на берег меня. Ныне я в беде великой. Все грядущее - от бога. Верю я - падет убийца И наказан будет строго. В день великого отмщенья Проклянет он целый мир. Стаи воронов слетятся На его загробный пир". Смолк Фридон. И я в тот вечер Полюбил его, как брата. "Витязь, - я сказал, - утешься; Не навек твоя утрата. Я отныне твой союзник. Как пристало добрым мужам, Мы врагов твоих рассеем И затеи их разрушим". Тут Фридон воскликнул: "Витязь, Я тебя не знал доныне, Но тебя уже люблю я! Встретил ты меня в кручине, Но помог мне, словно другу. Если бог пошлет здоровья, Жизнь свою до самой смерти Посвятить тебе готов я". В город двинулись мы вместе. И отряды, в знак печали Пеплом голову посыпав, На дороге нас встречали. На меня взирали люди И, предав забвенью беды, Говорили: "Вот предвестник Нашей будущей победы". Исцелился скоро витязь И со мной сравнялся в силе. Войско мы вооружили И галеры оснастили. На восьми ладьях огромных Враг навстречу нам приплыл. Я толкнул одну ногою И в пучину погрузил. Я к другой ладье помчался И, схватив за нос руками, Опрокинул лодку в море. Все бежало перед нами. Наши славные галеры Полетели над водой, Мы сошли на берег вражий И вступили в смертный бой. Мне понравилась в сраженье Доблесть юного героя: Храбр, как лев; лицо - как солнце; Стан - как дерево алоэ. Дядю он свалил на землю И коварных сыновей, По рукам скрутив веревкой, Привязал к ладье своей. Мы противника измяли Так, как мнут кусок сафьяна. Нагрузили мы добычей Два огромных каравана. Город нас, ликуя, встретил На высоком берегу. Так за умысел коварный Отомстил Фридон врагу. СКАЗАНИЕ ДЕСЯТОЕ О том, как Фридон помогал Тариэлу в его поисках Рано утром на охоту Мы отправились с Фридоном. В полдень мы достигли мыса И взошли наверх по склонам. Далеко вдавался в море Этот мыс, и даль морская Расстилалась под ногами, Колыхаясь и сверкая. И сказал Фридон отважный, Наклонясь над самой кручей: "Рассказать тебе хочу я Про один чудесный случай. Раз, когда я развлекался Здесь охотой соколиной, Высоко взлетел мой сокол Над пустынною равниной. Наблюдая за охотой, Я случайно глянул в море. Вижу - что-то в нем мелькает И несется на просторе. "Неужели это птица? - Думал я с недоуменьем. - Или зверь какой отважный Смело борется с теченьем?" Но не зверь то был, не птица - Лодка на море мелькала. Два раба чернее сажи Лодкой правили устало. И везли они светило, Заключенное в ковчеге. Никогда красы подобной Не видал я в человеке! Лодка к берегу пристала, Вышла на берег девица. Солнце, полное сиянья, Не могло бы с ней сравниться. Все лицо ее светилось, Было молнии подобно. Улыбнулась ей природа, Но рабы смотрели злобно. Пожалел я эту розу И на помощь к ней помчался. Услыхав далекий топот, Враг, как видно, испугался - Лодка быстрая исчезла. Прискакал я - девы нету, Только блеск ее прощальный Разливается по свету". Услыхав рассказ Фридона, Я сказал ему, тоскуя: "Знай, Фридон, ты видел солнце, То, которое ищу я". Пал на землю я от горя, Проливал я слез поток, И Фридон, любимый мною, Утешал меня как мог. И поведал я Фридону Все, что сердце волновало. "Вижу я, - Фридон воскликнул, - Мне с тобой не подобало Говорить об этой встрече!.. Но великий наш творец, Посылая смертным горе, Даст и счастье наконец. Бог, создавший стан героя, Словно дерево алоэ, Поразив героя в сердце, Отведет копье златое. Он свою пошлет нам милость. Словно гром, она слетит, Исцелит навеки горе, Сердцу радость возвратит". Плача, мы вернулись в город. И сказал Фридон мне: "Много Кораблей сюда заходит - Здесь проезжая дорога. Много новостей различных Корабли привозят к нам, - Не найдем ли здесь для сердца Утешительный бальзам? Я пошлю гонцов надежных, Моряков и следопытов, - Пусть все гавани обыщут, Побывают на забытых Островах, пускай объездят Всю приморскую страну И похищенную снова Возвратят тебе луну". Корабли отправив в море, Мне Фридон сказал: "Великий Царь индийцев! Не признал я, Кто ты, стройный, солнцеликий. Ныне сам ты мне открылся. И царя достойный трон В этом зале да воздвигнет Для тебя твой раб Фридон". Много было мне Фридоном Здесь оказано почета. В ожидании посланцев Улеглась моя забота. Так летели дни за днями. Возвратились корабли. Но, увы, царевны юной Мореходы не нашли. Снова сердце погрузилось В безутешное страданье. "О Фридон, - сказал царю я, - Бесполезно ожиданье. Как ни трудно нам расстаться - День без друга словно ночь, - Отпусти меня, молю я, Ждать мне более невмочь". Царь Фридон заплакал горько, И дружина боевая Опустилась на колени, Громким голосом взывая: "Не оставь нас, царь индийский! Все мы счастливы с тобой, Все от мала до велика За тебя готовы в бой". "Нет, друзья, - сказал я твердо, - Наступает час разлуки. Если дева не найдется, Все равно умру от муки. Нелегко мне вас покинуть, Но, увы, она в плену. Как могу ее оставить, Беззащитную, одну?" Так простился я с народом, И Фридон, заплакав снова, Подарил мне на прощанье Своего коня лихого. Крепко обнял я Фридона, Омочил слезами грудь, Оседлал коня в дорогу И помчался в дальний путь. Снова странствовал я в море, Снова я объездил сушу, Вместе с верными рабами Я скитался в зной и стужу. Но, увы, царевны юной Потерялся всякий след. Обезумел я от горя, Испытав немало бед. И решил я сам с собою, Что напрасно мне трудиться! Может быть, в лесах дремучих Перестану я томиться. Брошу этот мир безумный, Позабуду про людей, Жизнь несчастную окончу Посреди лесных зверей. И сказал тогда рабам я: "Время нам расстаться, други. Слишком долго вы терпели Эти горести и муки. Ныне вам даю свободу, Возвращайтесь в край родной". Но рабы мне отвечали: "Не расстанемся с тобой. Хоть и выпала на долю Нам тяжелая судьбина, Но никто из нас другого Не желает господина. Об одном мы молим бога: Чтобы он позволил нам Чтить тебя до самой смерти, По твоим идти следам". Что я с ними мог поделать? Мы покинули селенья, Мы ушли на козьи тропы И в убежища оленьи. Так я жил, в горах скитаясь, Одинок и нелюдим. И одна Асмат с рабами По следам влеклась моим. Здесь, среди густых деревьев, На пещеры я наткнулся - Дэвы (*17) высекли в скале их. Я взглянул и ужаснулся: Злые чудища навстречу Вышли целою толпой. Я рабов на помощь кликнул И вступил в неравный бой. И в ужасной этой битве Все мои погибли слуги - Дэвы их убили мигом И сорвали с плеч кольчуги. И тогда моей душою Овладел великий гнев, Я накинулся на дэвов И разбил их, одолев. Стоны раненых чудовищ Оглашали поединок. Вся округа содрогалась От ударов их дубинок. Солнце яркое померкло, Кипарис, упав, дрожал... Сто чудовищ умертвил я И на части разорвал. Вот, мой брат, с тех пор в пещере Я, безумец, умираю, По лесам брожу печальный, Горько плачу и вздыхаю. Лишь Асмат одна со мною Проклинает белый свет. Оба мы желаем смерти, Нам спасенья больше нет. Нестан-Дареджан, царевна, Красотой равна тигрице. Сшил я плащ из шкуры тигра В знак печали о девице, Посреди зверей опасных Сам я стал как лютый зверь. Кроме смерти неизбежной, Нет спасенья мне теперь". Кончив свой рассказ чудесный, Тариэл умолк, печальный; Как янтарь ланиты стали, Омрачился лик кристальный. Слезы крупные застыли На ресницах Автандила, И Асмат прохладной влагой Грудь героя освежила. Автанднл воскликнул: "Витязь! Вот мое простое слово: Если лекарь заболеет, Он зовет к себе другого, Он рассказывает другу, Что его, больного, мучит; Друг с одра (*18) его поднимет И болезнь прогнать научит. Слушай, витязь, срок подходит, Должен ехать я к царице - Передать рассказ твой чудный Обещался я девице. Но клянусь я головою, Что вернусь к тебе обратно. Жди меня на этом месте И не сетуй безотрадно. Я вернусь к тебе, мой витязь, Голова моя порукой, И не век ты будешь плакать, Опечаленный разлукой, - Деву пленную найду я И верну тебя невесте, А не так - врагом сраженный, Я умру с тобою вместе". И в ответ на эти речи Тариэл промолвил слово: "Как ты мог, прекрасный витязь, Полюбить меня, чужого? Соловью покинуть розу Тяжело, но тяжелее Нам с тобою расставаться. Возвращайся же скорее!" Ночь промчалась незаметно. И, едва зажглось светило, Тариэл с рабыней верной Проводили Автандила. Дева плакала, тоскуя. Витязь горю предавался, Но исчез могучий всадник, Только след в песке остался. СКАЗАНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ О том, как Автандил возвратился в Аравию Срок, назначенный царицей, Миновал. Прошло три года. Автандил-военачальник Возвратился из похода. С ликованием великим, Во главе своих дружин, Встретил юного героя Благородный Шермадин. Пир отпраздновав веселый, Шермадин к царю помчался. "Царь, - сказал он, - слава богу, Чудный витязь отыскался! Автандил нашел скитальца И открыл его приют. Амирбаром Тариэлом Неизвестного зовут". Из покоев Ростевана Поспешил он к Тинатине И сказал ей: "Знай, царица, Автандил прибудет ныне". Дева юная зарделась И гонцу за эту весть Подарила столько злата, Сколько в силах был он снесть. Царь, веселый и довольный, Автандила в поле встретил. Автандил вошел в чертоги, Ликом радостен и светел. Лев, сильнейший между львами, Солнцу солнц принес привет, И в очах царицы юной Засиял небесный свет. Царь устроил пир на славу, И под звон заздравных чарок Каждый гость от Ростевана Получил в тот день подарок, Ради встречи долгожданной Не жалея ничего, Царь был ласков к Автандилу И расспрашивал его. И царю поведал витязь Все, что знал о Тариэле: Как царевну потерял он И не мог найти доселе; Как в сражении великом Сто чудовищ он убил, Как, одетый в шкуру тигра, По ущелиям бродил. С удивлением и страхом Слушал царь повествованье. Разошлось глубокой ночью Именитое собранье. Автандил с великой честью Был отпущен на покой, Но вошел слуга царицы И повел его с собой. Как прекрасное алоэ, В золотых садах Евфрата, Восседала на престоле Та, чьи брови из агата. Как рубин, уста горели, Лик был светел, как кристалл, Ни один мудрец афинский Красоты такой не знал. "Витязь, - молвила царица, - Твой рассказ меня волнует. Тариэл, твой брат любимый, Ныне плачет и тоскует. Кто теперь ему поможет, Полководцу дальних стран? Если б знала я лекарство От его сердечных ран!" Опустившись на колени, Витязь вымолвил: "Царица, Расставаясь с Тариэлом, Я поклялся возвратиться. Ради друга недостойно Уклоняться нам от бед. Если друг не будет счастлив, Счастья нам на свете нет". И ответила царица: "Все сбылось, как я хотела. Ты вернулся невредимым И увидел Тариэла. В годы долгие разлуки Ты меня не разлюбил, Сердце бедное царицы От страданий исцелил. Но, увы, нарушить клятву Недостойно человека. Помогать в беде другому Нам завещано от века, Снова должен ты уехать. Что же станется со мной В день, когда мое светило Вновь покинет край родной?" "Горе мне! - воскликнул витязь. Не согреешь льда дыханьем, Уходящего на подвиг Не удержишь лобызаньем... Снова я, расставшись с милой, Буду в пламени гореть... Дай мне знак любви в дорогу, Чтоб с тоски не умереть". И дала ему царица Жемчуг - дар любви невинной. Зарыдал печальный витязь И расстался с Тинатиной. Только миг они короткий Были счастливы вдвоем, И опять судьба пронзила Их карающим копьем. Затворясь в опочивальне, Плачет витязь безутешный; Как цветок, покрытый снегом, Лик его бледнеет нежный. Таково людское сердце, Ненасытное, слепое,- Вечно чем-нибудь томится, Убегая от покоя. СКАЗАНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ О том, как царь разгневался на любимого визиря Автандил проснулся утром И отправился к Сограту. Рад был визирь Автандилу, Словно брат родному брату. Слезть с коня помог он гостю И постлал ковер под ноги. "Вот, - сказал, - донесся ныне Запах роз в мои чертоги". И сказал Сограту витязь: "Ты, Сограт, царю опора; Любит царь твои советы, Принимает их без спора. Ныне должен я уехать, Чтоб помочь в несчастье другу, Окажи мне на прощанье Беспримерную услугу. Отправляйся к Ростевану И скажи ему ты смело: "Автандил поклялся богом, Что не бросит Тариэла. Ныне он вернуться должен, Чтоб исполнить обещанье. Отпусти его, владыка, И не сетуй на прощанье". Умоляй царя, о визирь, Все скажи ему, что нужно. Помни - сердце Автандила Клятве верности послушно. Если царь меня отпустит, Обещаю я по чести Подарить тебе сто тысяч Золотых за эти вести". Отвечал с улыбкой визирь: "Денег мне твоих не надо, Пусть останется в запасе Столь великая награда. Лишь начну просить царя я, Государь при первом слове Отошлет меня на плаху И прольет потоки крови, Нет, царя просить об атом - Безнадежная затея. И войска бросать надолго Не советую тебе я: Час придет, враги восстанут, Захотят сравняться с нами,- Воробьи и те стремятся Стать свободными орлами". Автандил заплакал горько И сказал Сограту снова: "Что за польза государю От безумца молодого? Не бывать мне полководцем, Если клятву я нарушу. Милость царскую теряя, Сохранить хочу я душу. Если царь меня не пустит, Все равно тайком уеду. Справедлив господь - царю он Без меня пошлет победу. Помоги мне, славный визирь, Будь заступником моим! Царь любимца не обидит, Но доволен будет им". "Вижу я,- ответил визирь,- Нет тебе успокоенья, Не могу смотреть на слезы Без сердечного волненья. Твой огонь меня снедает. Вся в слезах душа моя. Пусть умру, но в день печали Не покину друга я". Вот к царю явился визирь И, потупившись уныло, Рассказал с великим страхом Все, что знал про Автандила. "Царь, - оказал он, - если б только Сам увидел ты его, Пожалел бы, без сомненья, Полководца своего". Царь, услышав эти речи, Побледнел и ужаснулся: "Что сказал ты мне, безумец? Как язык твой повернулся? Почему ты вдруг примчался, Словно с радостью какой? Лишь изменник вероломный Нож готовит за спиной. Знай, злодей, когда бы не был Ты посланцем Автандила, Для тебя была бы нынче Уготована могила. Прочь отсюда, пес негодный! Убирайся, цел пока!" И, схватив рукою кресло, Царь швырнул им в старика. Как побитая лисица, Визирь выскочил за двери. Что с царем поделать можно, Потеряв его доверье?.. Услыхав о неудаче, Автандил в тоске поник. "Нет, - сказал он, - обещаний Забывать я не привык. Сам ты знаешь: если роза В день печали увядает, Соловей, влюбленный в розу, И грустит и умирает. Должен он найти для розы Каплю утренней росы, Каплю влаги драгоценной, Чтоб спасти ее красы. Мне без брата Тариэла Утешенья в мире нету. Чем раздумью предаваться, Лучше странствовать по свету. Неразумно царь замыслил Посылать со мною рать: Лучше быть без полководца, Чем безумца посылать". Как воспеть мне добродетель, Незабвенную доселе? Было сердце человека Здесь испытано на деле. Помогать в нужде друг другу Мы обязаны всегда; Друг - нам верная опора, Если встретится беда. СКАЗАНИЕ ТРИНАДЦАТОЕ О втором, тайном отъезде Автандила Снова с верным Шермадином Автандил пришел проститься. "Срок настал, - сказал рабу он, - Я обязан удалиться. Царь меня не отпускает. Он не знает, что со мною, Но нарушить не могу я Клятву, данную герою. Помни, друг, мои заветы: Средь начальников примерный, Подчиняйся Ростевану; Как слуга нелицемерный, Береги мой дом отцовский, Обучай мои отряды. Коль вернусь, не пожалею Для тебя, мой друг, награды". Шермадин воскликнул: "Витязь, Тяжко мне с тобой расстаться! О, возьми меня с собою - Легче нам вдвоем скитаться".- "Нет, - сказал печально витязь, - Ты один моя опора, Без тебя погибнет город От набегов и раздора. Взять тебя в поход с собою, Видишь сам ты, не могу я, На тебя же налагаю Я обязанность другую: Оседлай коня лихого И наутро в день прощанья Передай от Автандила Государю завещанье", Витязь сел и Ростевану Написал такое слово: "Царь великий! Связан клятвой, Я тебя покинул снова. Пораженного судьбою Я не в силах обмануть. О, верни свою мне милость! Ухожу в далекий путь. Не осудишь ты, я знаю, Мудрый царь, мое решенье. Кто в беде покинет друга, Тот достоин сожаленья. Учит нас Платон-философ, (*19) Чьи слова знакомы всем: "Ложь вредит сначала телу, Разрушает дух затем". Ложь - источник всех несчастий, Ложь - начало всякой муки. Как могу забыть о друге В день печали и разлуки? Мудреца завет великий Людям должно исполнять; Для того и знанье людям, Чтобы душу укреплять. Жалок тот, кто перед битвой Укрывается трусливо, Вечно думает о смерти И горюет молчаливо. Все равны мы перед смертью, Всех разит ее копье,- Лучше славная кончина, Чем позорное житье. Но, преследуем в скитаньях Несчастливою судьбою, Если я погибнуть должен, Кто заплачет надо мною? Не сошьют друзья мне саван, Не схоронят в тишине... В день моей печальной смерти Вспомни, царь мой, обо мне. Все, что я имел при жизни, Завещаю я народу. Ты раздай богатства бедным, Возврати рабам свободу, Надели моей казною Всех убогих и сирот. Пусть о витязе погибшем Вспоминает весь народ. И еще, о царь могучий, Я молю за Шермадина. Ныне, может быть, надолго Он лишился господина. Чтобы он в часы разлуки Не терзал своей души, Ты рассей его заботы, Слез потоки осуши". Кончив скорбное посланье, Помолился витязь богу, Попрощался с Шермадином И отправился в дорогу. О его отъезде тайном Слух разнесся по окрайнам. Царь, услышав эти вести, В горе был необычайном. "О мой сын, - рыдал он горько, Бросил ты меня навеки! Без тебя не светит солнце, Только слез струятся реки. Уж очей твоих прекрасных Никогда я не увижу, Никогда твоих я кликов На охоте не услышу. Знаю я, в далеких землях Над тобой не властен голод, Верный лук тебя прокормит - Меток ты, здоров и молод. Если же, судьбой гонимый, Не вернешься ты с чужбины, Кто придет меня утешить, Пожалеть мои седины?" И когда от Шермадина Получил он завещанье, Запретил войскам в цветное Облачаться одеянье. Скорбь повсюду воцарилась, И молился каждый воин, Чтобы помощи небесной Был скиталец удостоен. СКАЗАНИЕ ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ О том, как Автандил разыскал витязя во второй раз Как цветок в разлуке с солнцем Понемногу увядает, Так, уехав от любимой, Бедный витязь унывает. Гонит он коня лихого, Едет ночью, едет днем, Унося прекрасный образ В сердце горестном своем. "О любимая царица! - Восклицает он уныло. - Ты ресницами скитальца, Словно копьями, пронзила. Благовонными устами И агатами очей Ты мое сразила сердце, Слез исторгнула ручей. Солнце, ты, по слову мудрых, Нам являешь образ бога, Ты над звездами владыка, В небесах твоя дорога. Сжалься, Солнце, надо мною! Бедный пленник, я молю: Дай увидеть мне царицу Незабвенную мою". Длинный день к концу подходит, В небеса луна восходит. Едет витязь по тропинкам И с луною речь заводит: "Ты, Луна, сердца влюбленных Озарить умеешь вмиг, - Дай увидеть мне царицу, Чей с тобою сходен лик", Ночь несла ему отраду. Днем, от зноя изнывая, Подъезжал к реке он часто И смотрел в нее, рыдая. Из очей струился в воду Слез сияющий поток... Ни один еще влюбленный Так не плакал, одинок. Наконец добрался витязь До пещеры Тариэла. Перед ней Асмат-рабыня Одинокая сидела. Дева бросилась навстречу, Автандил сошел с коня. "Где мой друг? - спросил он деву. - Ожидает ли меня?" Дева горько зарыдала И ответила герою: "Лишь уехал ты отсюда, Попрощался он со мною И пропал в степях далеких, Одиночеством томим. Ни один не знает смертный, Что теперь случилось с ним". Прямо в сердце пораженный, Витязь вымолвил: "Сестрица, Тариэлу в день отъезда Обещал я возвратиться. Обещанье я исполнил, Он же клятвой пренебрег. Не дождался и уехал, Горя вытерпеть не мог". "Витязь, - девушка сказала, - Мудрено судить его нам: Человек, лишенный сердца, По своим живет законам. Сердце в муках умирает, Вслед за сердцем гаснет ум. Человек, ума лишенный, Своеволен и угрюм. Описать его мученья Невозможно без труда мне: Увидав его безумным, Вопиют в пустыне камни; Слез его довольно б было, Чтоб составился ручей; Звери мечутся лесные, Слыша звук его речей. Провожая Тариэла, Я, несчастная, спросила: "Что теперь должна я делать, Коль увижу Автандила?" - "Передай ему, - ответил Бедный витязь, - что опять Буду я в степях скитаться И героя ожидать. Этих мест я не покину, Приютит меня округа. Если витязь мой приедет, Он найти сумеет друга. Если ж я умру до срока, Неземным огнем сожжен, Пусть мой прах осиротелый Похоронит с честью он". Автандил к реке спустился, Проскакал через равнину. Ветер жег ему ланиты, Цветом равные рубину. Витязь кликал Тариэла, Звал его среди лесов, Но, увы, скиталец бедный Не откликнулся на зов. Так прошло два дня, две ночи. Автандил на холм поднялся; С высоты, залитый солнцем, Дол прекрасный открывался. На опушке дальней рощи Конь разнузданный стоял. "Это он!" - воскликнул витязь И к опушке поскакал. И когда, достигнув рощи, Он увидел Тариэла, Сердце в нем остановилось И душа оцепенела: Тариэл лежал, как мертвый, Запрокинув к небу лик; Ворот был его разодран, Взор беспомощен и дик. Справа возле Тариэла Лев лежал, мечом сраженный, Слева - тигр, убитый насмерть, Алой кровью обагренный. Меч отброшен был далеко, Тариэл едва дышал... Витязь слез с коня и друга, Наклонясь, поцеловал. Вздрогнул друг, повел очами, Прояснилось в нем сознанье. "Милый брат,- сказал он тихо, - Я исполнил обещанье: Я дожил до нашей встречи, Но, увы, истратив силы, Ныне я прошу у бога Лишь забвенья и могилы". "О, - воскликнул бедный витязь, Обнимая Тариэла, - Головой тебе клянусь я - Злое ты задумал дело! Знай, тебя смущает дьявол, Вечный враг людского рода. Жизнь свою пресечь до срока Запрещает нам природа. Если мудр ты и желаешь Быть, как прежде, добрым мужем, Знай, что мужеством единым Мы любви великой служим. Если ж в слабости сердечной Ты весь мир возненавидишь, Разве ты найдешь царевну? Разве ты ее увидишь? О, послушайся совета: Кони нас зовут в дорогу, Сядем вместе и поедем - Горе стихнет понемногу. Недостойно полководца Поддаваться искушенью. Время горести минует, Час настанет утешенью". Тариэл ответил: "Витязь, Я тебе едва внимаю. Страшен мир для человека, Срок пришел - я умираю. Верю я: в краю далеком, За пределами земного, Разлученные при жизни, С нею встретимся мы снова. Кинусь я к моей любимой, И она пойдет навстречу, Горько милая заплачет - Я стенанием отвечу. Нет, оставь меня, мой витязь, Уж недолго мне томиться: К сонму духов бестелесных Дух мой немощный стремится". "Вижу я, - ответил витязь, - Распалил свою ты рану, Больше грубыми словами Докучать тебе не стану. Если сам ты хочешь смерти, Больше нет тебе спасенья. Лишь одну исполни просьбу, Лишь одно услышь моленье. Та, чьи длинные ресницы, Словно копья из агата, Окружают лик кристальный И чернеют, как ограда, Та, чьей гордой красотою Сердце брошено в горнило, Возлюбив тебя, как брата, В путь меня благословила. Одолел я путь тяжелый, Разыскал тебя в пустыне - Ты меня отсюда гонишь, Приготовившись к кончине. На прощание, молю я, Пересиль свое упорство, Дай твою увидеть силу И твое узнать проворство". И, поднявши Тариэла, Витязь кликнул вороного. Конь приблизился послушный. Не сказав в ответ ни слова, Тариэл с глубоким вздохом Сел на верного коня И поехал по долине, Низко голову склоня. И затих в нем понемногу Сердца жар невыносимый. Оживился лик кристальный, Загорелся взор орлиный. Был наездник он отважный, И, ездою развлечен, Постепенно возвращался К многотрудной жизни он. Автандил следил за другом, Преисполненный участья. "Витязь, - он сказал, - я знаю, Ты хранишь свое запястье, На груди его ты носишь, Плачешь, сетуешь над ним... Неужели дар царевны Так тебе необходим?" "Этот дар, - ответил витязь, - Дар единственный на свете; Смысл моей несчастной жизни В драгоценном том предмете. Мне дороже всех сокровищ Этот дивный талисман, Мира целого дороже, Рек его, морей и стран", Автандил сказал: "Однако У чеканщика он куплен, Он безжизнен, бессловесен, Безучастен, неразумен. Ты расстаться с ним не можешь, Но Асмат, сестру свою, Покидаешь, неразумный, В этом горестном краю. Знаю я, Асмат-рабыню Ты нарек своей сестрою, О тебе она тоскует, Делит горести с тобою. Помнишь, как она служила И царевне и тебе? Неужели позабыл ты О лихой ее судьбе?" "Я хотел уйти от мира, - Витязь вымолвил тоскливо, - Но сестра моя несчастна - Рассудил ты справедливо. Едем к ней, она зовет нас И вздыхает тяжело. Расскажу я по дороге, Что в лесу произошло. СКАЗАНИЕ ПЯТНАДЦАТОЕ О том, как Тариэл убил льва и тигра Раз я ехал по дороге, Вспоминая про царицу. Вижу - в зарослях окрестных Лев преследует тигрицу. Я помчался вслед за ними. Лев догнал свою подругу, Звери начали ласкаться И шуметь на всю округу. Так они играли долго, Но, беззлобные вначале, Нападая друг на друга, Вдруг от злобы зарычали. Лев вонзил в тигрицу когти, Та отпрянула, робея. Лев, почуяв запах крови, Грозно кинулся за нею. Рассердился я на зверя И метнул копье стальное. Лев упал, копьем пронзенный, И пополз, протяжно воя. Я мечом его ударил И рассек его с размаха. Рухнул мертвый зверь на камни, Поднимая груды праха. Меч отбросил я далеко И прекрасную тигрицу Обхватил двумя руками, Словно царь свою царицу. Грозно хищница рычала И рвала когтями кожу. Обезумел я от боли И ее прикончил тоже. Вот, мой брат, - закончил витязь, Дал мне бог судьбу какую. Дик я, зол и бессердечен, Если плачу и тоскую. Не могу я жить на свете, Смерть одна моя отрада. Кроме смерти и забвенья, Ничего мне здесь не надо". Долго длился путь печальный. Но окончилась дорога, И Асмат, друзей встречая, Появилась у порога. Слезы радости струились Из ее больших очей. Тариэл сошел на землю И заплакал вместе с ней. Так вошли они в пещеру И на шкуры опустились. Подала рабыня ужин, Оба друга подкрепились И заснули сном глубоким, Истомленные тоской, И Асмат у изголовья Охраняла их покой. И едва на темном небе Появился луч светила, Тариэл сказал герою Безнадежно и уныло: "Жизнь мою спасти сумел ты, Но огонь моей души Потушить никто не может В этой горестной глуши. Был разумным я когда-то. Нынче час пришел безумья. Оттого в моей пустыне Своеволен и угрюм я. Исцелить меня не в силах Ни единый человек. Возвратись же в край родимый И покинь меня навек". Автандил вздохнул глубоко И сказал такое слово: "Отпросившись у царицы, Я к тебе приехал снова. Я сказал ей: "Мне без друга Не прожить теперь и дня. Отпусти меня, царица, Не удерживай меня!" И сказала мне царица: "Ты решил, как должно другу. Помогая Тариэлу, Мне окажешь ты услугу". Если я тебя покину, Что сказать я должен ей? Трус я буду и предатель, Забывающий друзей. Нет, не нужно этих споров! Делай, как тебе угодно, - Коль не хочешь быть разумным, Плачь, неистовствуй бесплодно. Об одном тебя молю я: Посреди своих невзгод Собери остаток силы И скрепи себя на год. Через год, когда минуют Ураганы и морозы, Через год, когда повсюду Расцветут обильно розы, Жди меня. Объехав землю, Я вернусь к тебе опять, Может быть, следы царевны Мне удастся отыскать". Тариэл ответил: "Витязь, Глух ты стал к моим советам. Нелегко найти царевну, Убедишься сам ты в этом. Я твою исполню просьбу, Подчинюсь моей судьбе, Лишь бы смерть - отрада слабых - Не взяла меня к себе". Снова витязи простились С опечаленной девицей. Покраснели их ланиты И сравнялись с багряницей, На очах сверкнули слезы, И Асмат, обнявши их, Снова горестных рыданий Не могла сдержать своих. В этот день два верных друга Путешествовали вместе. Трудно было им расстаться, Каждый думал о невесте. Наконец на берег моря Вывел их печальный путь. Время было подкрепиться И с дороги отдохнуть. Автандил промолвил: "Витязь, Здесь проститься суждено нам. Не пойму я, как случилось, Что расстался ты с Фридоном? Весть о девушке пропавшей Получил ты от него. Ныне еду я к Фридону. Как, скажи, найти его?" Тариэл, подъехав к морю, Показал ему дорогу: "Вдоль по берегу морскому Направляйся ты к востоку. Если встретишь ты Фридона, Передай ему привет, Славный царь Мульгазанзара Стал мне другом с юных лет". Подстрелив козленка в роще, Сели витязи за ужин. Небогат был пир походный, Но зато по-братски дружен. На заре они проснулись, Повели коней к ручью. И разъехались, рыдая, Каждый в сторону свою. СКАЗАНИЕ ШЕСТНАДЦАТОЕ Моление Автандила светилам О печальный мир, скажи мне, В чем твоя сокрыта тайна? Что ты гонишь человека И гнетешь необычайно? Ты ведешь его откуда И смешаешь где с землею? Только бог один заступник Всем, отвергнутым тобою! Разлученный с Тариэлом, Автандил в дороге плачет: "Горе мне! В тоске и муке Снова путь далекий начат. Так же нам трудна разлука, Как свиданье после смерти. Человеческие души Равной мерою не мерьте!" Звери вкруг него толпились, Слезы горестные пили. Душу, полную печали, Он сжигал в своем горниле. Образ нежный Тинатины Вспоминал он, полон муки, - Розы губ полуоткрытых Были скорбны от разлуки. Вяла роза, увядала Ветвь прекрасного алоэ, Потемнел кристалл точеный, И рубин померк от зноя, (*20) Но шептал он сам с собою, Чтобы сердце укрепилось: "Что дивишься, сердце, мраку, Если солнце закатилось?" И воззвал тогда он к солнцу: "Солнце! Образ Тинатины! Оба вы с моей царицей Освещаете долины. Я, безумный, я, влюбленный, Упиваюсь вашим светом. Ах, зачем мое вы сердце Оттолкнули несогретым! Если солнце угасает, Людям холодно зимою. Не одно, но два светила Ныне гаснут надо мною, - Но, молю тебя, царице О моих скажи страданьях - Видишь, как томлюсь я ныне, Обезумевший в скитаньях! Аспироз, (*21) звезда любови, На мои склонись моленья! Помоги мне: я сгораю От любовного томленья! Украшаешь ты красавиц Беспримерной красотою,- Я красавицей погублен, Сжалься, сжалься надо мною! Отарид, (*22) с твоей судьбою Я судьбу свою равняю: Солнце властвует тобою, От него и я сгораю. Опиши мои мученья! Вот из слез моих чернила, Пусть пером тебе послужит Стан иссохший Автандила. О Луна, твой лик прекрасный То в ущербе, то в расцвете. Так и я, по воле Солнца, То сильнее всех на свете, То слабее самых слабых. Не покинь меня, молю я, Расскажи моей царице, Как скитаюсь я, тоскуя. Вот свидетельствуют звезды, Наклоняясь надо мною, Солнце, Отарид, Муштари И Зуал полны тоскою, Как же мне в беде не плакать? Лишь утес не знает боли. Нож - плохой больному лекарь: Ранит тело поневоле". И опять, взглянув на солнце, Витязь жаловался бедный: "Солнце, Солнце! В дальнем небе Ты свершаешь путь победный, Ты смиренных возвышаешь, Счастье им даешь и силу. Возврати меня к царице, Будь защитой Автандилу! О Зуал, (*23) планета скорби! Ты умножь мои стенанья, Положи на сердце траур, Тьмой окутай мирозданья, Бремя тяжкое унынья Возложи ты мне на плечи, Но скажи ей: "Твой любимый О тебе грустит далече". О Муштари! (*24) Над Землею Ты судья благочестивый. Вот пришли на суд два сердца - Рассуди их, справедливый! Не губи души, владыка, Бессердечным приговором, - Прав я, прав! Но ранен в сердце И пронзен прекрасным взором. О Марих, (*25) звезда сражений! Бей меня копьем могучим, Грудь мою без сожаленья Обагри потоком жгучим, Аспироз, Марих с Луною На мои взирает муки, - Не покинь меня, царица, В день печали и разлуки". И опять оказал он сердцу: "Сердце, полно убиваться! Дьявол нас подстерегает, Чтоб над нами надругаться. Над челом моей царицы Реют вороновы крылья. Чтобы радость к нам вернулась, Собери свои усилья. Если я в живых останусь, Если мужественным буду,- Может быть, увижу солнце И о муках позабуду". Сладко пел прекрасный витязь, Слез поток струился, дробен, Соловей пред Автандилом Был сове лесной подобен. Слыша пенье Автандила, Звери плакали лесные, Из реки на берег камни Выходили, как живые, И внимали, и дивились, И напев его печальный Заставлял их горько плакать Над душой многострадальной. СКАЗАНИЕ СЕМНАДЦАТОЕ О том, как Автандил прибыл в Мульгазанзар Долго ехал юный витязь. Лишь на день семидесятый Он корабль заметил в море, - Странник, горестью объятый. Моряки пристали к суше, И спросил у них герой: "Чье, скажите, это царство? Есть ли город тут какой?" И сказали мореходы: "Здесь турецкая граница. Там - сады Мульгазанзара. Недалеко и столица. Правит этим славным царством Витязь доблестный Фридон. Муж воинственный и щедрый, Нам сердца пленяет он". Автандил коня пришпорил И помчался по дороге. В отдаленье показались Белоснежные чертоги. Сотни воинов отважных Окружали цепью луг; Стрелы в воздухе носились, Звери падали вокруг. Вдруг над самою охотой Молодой орел поднялся. Автандил за лук схватился И за птицею погнался. Метким выстрелом сраженный, Пал орел. И Автандил, Летуну подрезав крылья, Прямо к ловчим поспешил. Расступился круг широкий, И Фридон с холма крутого Увидал перед собою Чужестранца молодого. Вот раба послал он к гостю И велел ему узнать, Кто осмелился без спросу Цепь облавы разорвать. Раб подъехал к Автандилу, Но, взглянув на лик прекрасный, Словно столб остановился, Восхищенный и безгласный. Витязь молвил: "Возвращайся К господину твоему. Брат названный Тариэла Прибыл, посланный к нему". И когда Фридон услышал Имя друга Тариэла, Сердце громко в нем забилось И душа повеселела. Быстро он с холма спустился И воскликнул, поражен: "Этот витязь равен солнцу! Коль не солнце, кто же он?" Слезли витязи на землю, Крепко обняли друг друга. Сотни воинов сбежались Из охотничьего круга. Все смотрели на пришельца, Все дивились. Наконец На коней друзья вскочили И помчались во дворец. И сказал Фридону витязь: "Чтоб мое узнал ты дело - Кто я, еду я откуда, Где узнал я Тариэла, - Расскажу тебе всю повесть, Весь печальный мой рассказ. Тариэл, мой брат названный, Вспоминает нынче нас". И поведал он Фридону Все от самого начала: Как любимая царица В дальний путь его послала, Как увидел он героя, Побратался как он с ним, Как живет в пещере витязь, Одиночеством томим. Услыхав рассказ печальный, Царь заплакал с Автандилом. Вся окрестность огласилась Причитанием унылым. Слез поток неудержимый Был ресницами запружен, И струились по ланитам Нити длинные жемчужин. И вослед царю Фридону Стража громко зарыдала - Те себя по лицам били, Те швыряли покрывала. Автандил небесноликий Был отрадою для взора. Под шатром ресниц тяжелых Он таил зениц озера. Так вошли герои в город. Посреди высоких башен Там стоял дворец Фридона, И велик и разукрашен. Слуги в платьях драгоценных Красовались длинным строем, И вельможи шли навстречу, Восхищенные героем. Вот за стол друзья уселись. Время трапезы приспело. Сто вельмож в одеждах пышных По бокам от них сидело. Утварь чудная явилась, Все вокруг засуетилось, И вино в высоких кубках Зашипело, заклубилось. Так, в веселье и забавах, Дни за днями проходили. Царь Фридон души не чаял В благородном Автандиле. Наконец взмолился витязь: "О Фридон, не обессудь, Должен я тебя покинуть И пуститься в дальний путь". Царь Фридон ответил: "Знаю, Спорить мне не подобает - Ты спешишь, огнем великим Сердце витязя пылает. Но чтоб в горестных скитаньях Не забыл ты про меня, Дам тебе рабов я верных И послушного коня". Четырех рабов он кликнул И для будущих сражений Дал им панцири стальные И прислал вооруженье, Меру золота отвесил, Иноходца подарил - Статный конь в богатой сбруе Всех коней прекрасней был. Вышли витязи за город, Поднялись на холм высокий. "Здесь, - сказал Фридон, - пристала Лодка девы черноокой. Два раба везли царевну, Я хотел ее отнять, Но рабы, заслышав топот, В море бросились опять". Автандил с царем Фридоном Крепко обняли друг друга. Войско выстроилось цепью Посреди большого луга. Автандил простился с войском, Шлем надвинул боевой И помчался по дороге В край неведомо какой. СКАЗАНИЕ ВОСЕМНАДЦАТОЕ Битва Автандила с пиратами День за днем сто дней проходят. Солнце всходит и садится. Вдоль по берегу морскому Автандил с рабами мчится. Вот блеснул в заливе парус. Показалися верблюды. На песке лежали кучей Дорогих товаров груды. Караванщики стояли, Призадумавшись, над морем. Лица были их печальны И сердца обьяты горем. Автандил подъехал ближе, Произнес слова привета И спросил их: "Кто вы, люди? Из какой вы части света?" И оказал Усам премудрый, Предводитель каравана: "Мы торговцы из Багдада, Исповедники Корана. Люди веры Магомета, Не берем мы в рот хмельного Ныне едем мы с товаром В славный град царя морского. Здесь какого-то беднягу Полумертвого нашли мы. Вел корабль он из Египта, Но, к купцам неумолимы, Кровожадные пираты На него в пути напали, Все разграбили товары И людей поубивали. Лишь один бедняга этот Избежал огня и пыток... Как нам быть? Обратно ехать - Понесем в делах убыток. Выйти в море тоже страшно - Может больше быть потеря: Трудно справиться с врагами, Силам собственным не веря". "Не горюйте, - молвил витязь, - Что напрасно вам томиться! Предназначенное богом Пусть над нами совершится. Буду вашей я защитой И залогом вашей крови. Пусть приблизятся пираты - Меч держу я наготове". "Этот витязь крепок сердцем, - Так Усам промолвил людям. - Под его защитой храброй В безопасности мы будем". Все со старцем согласились И, товары погрузив, На корабль спокойно сели И покинули залив. Солнце яркое светило, Ветер выдался попутный - Путешественникам выпал Путь приятный и нетрудный. Вдруг вдали корабль пиратов Показался с длинным флагом; Был таран на нем поставлен, Приготовленный к атакам. Завывая громко в трубы, Шли грабители навстречу, Грозным голосом кричали, Вызывая всех на сечу. Корабельщики в испуге Побелели, точно мел. Только витязь был спокоен, Только он не оробел. "Вы, купцы, - сказал он, - трусы, На войну вы не ходили. Чтобы стрелами пираты В битве вас не перебили, Уходите все отсюда, Дверь прикройте за собой - Я один злодеев встречу И приму смертельный бой". И когда, крича и воя, К ним приблизились пираты, Взял он палицу большую, Не спеша оделся в латы, Шлем на голову надвинул И поднялся на корму. И корабль, грозя тараном, Повернул свой нос к нему. Вот таран взметнул навстречу Наконечник свой лемешный. Автандил, вооруженный Крепкой палицей железной, Вдруг ударил по тарану; И, разломлен пополам, Полетел таран в пучину И понесся по волнам. Образумились пираты, Но бежать уж было поздно - Прыгнул к ним бесстрашный витязь И оружье поднял грозно. Он иных кидал в пучину, Друг о друга бил других; Восьмерых схватил в охапку; Ударял девятерых. И в ужасной этой битве Нелегко пришлось пиратам... Одержав победу, витязь Корабли связал канатом И позвал купцов трусливых... Увидав, что кончен бой, Те пришли в себя и мигом Появились всей толпой. И когда корабль пиратов Мореходы осмотрели, Столько там нашли сокровищ, Сколь не видели доселе, Перечли они добычу И к себе перенесли; И корабль, разбитый в щепки, Покидая, подожгли. И сказал Усам герою, Мореходов предводитель: "Витязь, ты защита наша, Ты наш храбрый избавитель, Спас ты нас от верной смерти, Не щадил себя в борьбе, - Ныне все товары наши Мы приносим в дар тебе". Автандил ответил: "Братья, Если б я искал наживы, Все, что лучшего есть в мире, Все в казне б моей нашли вы. Что сокровища мне ваши? Не обидел бог меня - Самого себя имею И отважного коня. Об одном прошу вас, братья: Собираясь у амбаров, Про меня вы говорите; "Вот хозяин всех товаров", Я купцом переоденусь И, пока не минул срок, Буду жить среди торговцев, Отдыхая от тревог". Услыхав такое слово, Корабельщики сказали: "Видим мы, отважный витязь, - Ты в заботе и печали. Все, о чем ты ни попросишь, Каждый сделает из нас, Жизнь свою не пожалеет И сокровища отдаст". День кончался беспокойный, Солнце тихо заходило. Моряки втащили якорь И поставили ветрило. Море вдруг заволновалось, Ветер в мачтах зашумел, И корабль к царю морскому, Словно птица, полетел. СКАЗАНИЕ ДЕВЯТНАДЦАТОЕ О том, как Автандил прибыл в Гуланшаро (*26) Славен город Гуланшаро! Царь морей - его владыка. Красотою он пленяет Всех от мала до велика. Пышным садом окруженный, Тонет в зелени он весь, И цветы оттенков разных Никогда не вянут здесь. Автандил причалил к суше И, тяжелыми цепями Привязав корабль к причалам, Сел на стул под деревами. И пришел к нему садовник, И спросил его герой: "Хороша ль у в