я такой великолепный хвост! Как тебя зовут? Как твоя кличка? -- Зовут? Кличка? -- Кто твой хозяин? -- У меня -- хозяин? -- Где ты ночуешь? -- Дерьмо! На улице! -- Опять. Это слово! -- Оно тебя пугает? Или нравится? Почему? -- Потому что я хочу запомнить его и повторять. -- Я знаю другие, получше, но... А тебя как зовут? У тебя-то, наверно, есть кличка. -- Кэти. Меня зовут Кэти. -- Кэти... Что это значит? -- Не знаю... Моя хозяйка... -- У тебя есть хозяйка? -- Она живет вот здесь. Это ее сад. Хочешь прогуляться? -- Лучше останемся у калитки. Подойди-ка! Чем ты пахнешь? -- Не знаю. Моя хозяйка пахнет тем же самым. Тебе нравится этот запах? Что с тобой? -- У меня начался насморк... Что ты делаешь, Кэти? -- Катаюсь в траве. -- Поди сюда! -- Я уже больше не пахну. -- Это все равно! Кэти... -- Что? -- Кэти! Кэти! Моя Кэти! У тебя такая славная мордочка... У тебя... Пойдем! Не убегай! Ты сошла с ума? Пойди сюда! Идем! -- Я здесь. -- Ближе. Стой спокойно! Нет, пойдем под дерево! Нас никто не видит. Тише, тише, Кэти!.. ............................................................... -- А теперь, до свиданья! -- До свиданья? Дерьмо! Я убегу с тобою! -- Со мной? Кэти, о Кэти! -- Пошли! Нет... минутку... -- Ни минуты!.. Что ты делаешь? -- А ты не видишь? Я чешусь! Я счастлива! У меня есть блохи! ПЕРЕВАЛИВ ЗА ШЕСТЬДЕСЯТ В трех бородах, с прологом и лицом ПРОЛОГ Я никогда не носил бороды. Ни прихоти этой не знал я, ни необходимости этой -- обзавестись бородой. Юность прошла -- то веселая, то печальная -- без бороды. Как бы выглядела она с бородою? -- спрашиваю себя, когда стукнуло мне шестьдесят. Сцена I С черной бородою Минуту вниманья, сеньор! Это вы? Что вы сказали? Что вы -- это я? Да нет, невозможно. Я никогда не носил бороды. Был я поэтом, почти что счастливым, с лицом безволосым и чистым и залитым солнцем под ветром морским. Я печален? По-вашему, жалуюсь я? И ночью вздыхаю при свете луны? Одиночка к тому ж? Ипохондрик? И время от времени даже с дурными наклонностями, говорите? Я добрым был не всегда... И порою я нож вынимал, да, сеньор, но ни разу, но никогда никого я в спину не ударял. Невозможно, сеньор... Не могу быть таким, хотя бы меня уверяли в этом сто тысяч волос вашей черной густой бороды. Вы меня оскорбляете? Что вы сказали? Чтоб я убирался? Но куда же, куда? Повторите еще раз! Нет, вы сами пойдете туда, откуда не стоило вам никогда выходить. Вот нахал! Убирайтесь отсюда! Убирайся тотчас же! Сцена II С рыжей бородою Мой зрелый возраст... сорок лет... и пятьдесят... Тогда, пожалуй, было б приятно бороду носить... но рыжую, конечно. -- Нет, нет, сеньор! Всегда скажу, что нет! Я против! Что сказал я? Что я против! -- Вы что же, утверждать беретесь, что я, я тоже тот, кто вечно против? Вы так дерзки? А ну-ка, изрыгайте! Кто я, по-вашему? Кто вы? -- Чудовищный, жестокий, зверский, сальный, злословящий ругатель-словоблуд. Клык ядовит, слюну рождает зуд. В глазах же злость и страх первоначальный. Душа что ястреб хищный и печальный. Ум совершает водосточный труд, а руки с хваткою куницы ждут, и стих звучит неслыханно-скандальный. Ведет корабль мой гнев еще с рассвета. Днем ненависть трясу над морем в сите, и липнет в ночь любое зло к корме. Всего я против. По душе мне это. -- Моей поэзии, уж вы простите, не надо бороды, что вся в дерьме. Сцена III С седой бородою Мне шестьдесят уже. (Весьма почтенно.) Я на седьмом десятке. (Доброй ночи!) Я бороды не брил. (Виктор Гюго!) -- Как самочувствие, учитель? -- Того же вам желаю. -- Как ревматизм? -- Прекрасно! Хорошо! Вы шутите? -- О нет! Скажите: в моче не появился сахар? -- Да вы о чем? Мои стихи -- хотите, юноша послушать? -- и слаще, и нежней, чем раньше. -- Благодарю вас. По-прежнему ль подвижны вы, учитель? -- Как жеребенок, сударь! Вы шутите? -- Нет, нет! Скажите: а что вы пишете теперь? -- Стишки красавицам и мадригалы для девушек, ко мне неравнодушных. Любовь, о да, любовь, ах, сударь! -- Все это возрастное. -- Вы шутите? Я крепок, видите? Подайте этот стул. Ай-яй! Ай-яй! -- Что с вами? -- Прострел проклятый!.. Люмбаго по-латыни. Вы не знаете латыни? Подайте этот стул. Я крепок, да... Но разве не сказал я, чтоб вы придвинули мне этот стул? -- Учитель, вот... Что с вами? -- Нет, ничего... Все дело в бороде, в проклятой бороде -- она так много весит! Послушайте, я вам отдать ее задумал. Хотите? Вам она пойдет. Ведь вам не шестьдесят... Берите-ка! И прицепите. Лицо Нет бороды внутри и нет вовне. Мое лицо всегда моим бывало. Мне шестьдесят. Хочу их без привала нести, как знамя носят по стене. Но, сколько б ни было на деле мне, пою надежды песню у причала. Придет иная эра, но сначала не раз придется умереть весне. Мне шестьдесят. Люблю я человека: в мой век он встал с колен, не выжидая, и выбрав мир, он бросил вызов смерти. Я верю в труд свой, правильный от века. Я утвержденье это подтверждаю, подписываясь: Рафаэль Альберти. "Сценические стихи" впервые были опубликованы в Аргентине в 1962 году. Однако "Куба" и "Перевалив за шестьдесят" написаны позднее и включены в настоящий сборник по желанию автора. -- О. Савич. М., "Прогресс", 1966.