ловек, Без любви на свете жить не может. ЧТО ТАКОЕ СЧАСТЬЕ? Что же такое счастье? Одни говорят:- Это страсти: Карты, вино, увлеченья - Все острые ощущенья. Другие верят, что счастье - В окладе большом и власти, В глазах секретарш плененных И трепете подчиненных. Третьи считают, что счастье - Это большое участие: Забота, тепло, внимание И общность переживания. По мненью четвертых, это С милой сидеть до рассвета, Однажды в любви признаться И больше не расставаться. Еще есть такое мнение, Что счастье - это горение: Поиск, мечта, работа И дерзкие крылья взлета! А счастье, по-моему, просто Бывает разного роста: От кочки и до Казбека, В зависимости от человека! МАЛЕНЬКИЕ ЛЮДИ Цветистая афиша возвещает О том, что в летнем цирке в третий раз С большим аттракционом выступает Джаз лилипутов - "Театральный джаз"! А кроме них, указано в программе, Веселый ас - медведь-парашютист, Жонглеры-обезьяны с обручами И смелый гонщик - волк-мотоциклист. Обиднейшее слово - лилипуты, Как будто штамп поставили навек. Как будто все решает рост. Как будто Перед тобой уже не человек! Нет, я живу не баснями чужими И не из ложи цирковой слежу. Я знаю их обиды, ибо с ними Не первый год общаюсь и дружу! Вот и сегодня тоненько звенят В моей квартире шутки, смех и тосты. Нет никого "больших", как говорят, Сегодня здесь лишь "маленькие" гости! Тут не желанье избежать общенья, И не стремленье скрыться от людей, И вовсе не любовь к уединенью - Тут дело все и проще и сложней... Мы часто пониманье проявляем Там, где порой оно и ни к чему. Случается, что пьяному в трамвае Мы, чуть ли уж не место уступая, Сердечно улыбаемся ему. А к людям очень маленького роста И очень уязвимым оттого, Кому на свете жить не так уж просто, Нет, кроме любопытства, ничего! Бегут им вслед на улицах мальчишки. - Эгей, сюда! Смотрите-ка скорей! - Ну, хорошо, пусть это ребятишки. А взрослые! Намного ли мудрей? Порой прохожих растолкав упрямо, И распахнув глазищи-фонари, Какая-нибудь крашеная дама Воскликнет вдруг:- Ах, Петя, посмотри! И, все смекнув, когда-то, кто-то, где-то С практично предприимчивой душой На нездоровом любопытстве этом Уже устроил бизнес цирковой. И вот факиры, щурясь плутовато, Одетых пестро маленьких людей Под хохот превращают в голубей И снова извлекают из халата! И вот уже афиша возвещает О том, что в летнем цирке в третий раз С большим аттракционом выступает Джаз лилипутов - "Театральный джаз"! Грохочет зал, дрожат огни лучисто. И может быть, не ведает никто, Как снится ночью маленьким артистам Пожар в зеленом цирке "Шапито". ТОЙ, КОТОРАЯ ЛЮБИТ ВЕРНО! Я, наверное, так любил, Что скажите мне в эту пору, Чтоб я гору плечом свалил,- Я пошел бы, чтоб сдвинуть гору! Я, наверное, так мечтал, Что любой бы фантаст на свете, Мучась завистью, прошептал: - Не губи! У меня же дети... И в тоске я сгорал такой, Так в разлуке стремился к милой, Что тоски бы моей с лихвой На сто долгих разлук хватило. И когда через даль дорог Эта нежность меня сжигала, Я спокойно сидеть не мог! Даже писем мне было мало! У полярников, на зимовке, Раз, в груди ощутив накал, Я стихи о ней написал. Молодой, я и сам не знал, Ловко вышло или не ловко? Только дело не в том, наверно, Я светился, как вешний стяг, А стихи озаглавил так: "Той, которая любит верно!" Почему на земле бывает Столько горького? Почему? Вот живет человек, мечтает, Вроде б радости достигает... Вдруг - удар! И конец всему! Почему, когда все поет, Когда вот он я - возвратился! Черный слух, будто черный кот Прыгнув, в сердце мое вцепился! Та же тропка сквозь сад вела, По которой ко мне она бегала. Было все: и она была, И сирень, как всегда цвела, Только верности больше не было. Каждый май прилетают скворцы. Те, кто мучился, верно знают, Что, хотя остаются рубцы, Раны все-таки зарастают... И остался от тех годов Только отзвук беды безмерной, Да горячие строки стихов: "Той, которая любит верно!" Я хотел их спалить в огне: Верность женская - глупый бред! Только вдруг показалось мне Будто кто-то мне крикнул:- Нет! Не спеши! И взгляни пошире: Пусть кому-то плевать на честь, Только женская верность в мире Все равно и была и есть! И увидел я сотни глаз, Заблестевших из дальней тьмы: - Погоди! Ты забыл про нас! А ведь есть на земле и мы! Ах, какие у них глаза! Скорбно-вдовьи и озорные, Женски гордые, но такие, Где все правда: и смех и слеза. И девичьи - всегда лучистые То от счастья, то от тоски, Очень светлые, очень чистые, Словно горные родники. И поверил я, и поверил! - Подождите!- я говорю.- Вам, кто любит, и всем, кто верен, Я вот эти стихи дарю! Пусть ты песня в чужой судьбе, И не встречу тебя, наверно. Все равно. Эти строки тебе: "Той, которая любит верно!" ОБИДНАЯ ЛЮБОВЬ Пробило десять. В доме тишина. Она сидит и напряженно ждет. Ей не до книг сейчас и не до сна, Вдруг позвонит любимый, вдруг придет?! Пусть вечер люстру звездную включил, Не так уж поздно, день еще не прожит. Не может быть, чтоб он не позвонил! Чтобы не вспомнил - быть того не может! "Конечно же, он рвался, и не раз, Но масса дел: то это, то другое... Зато он здесь и сердцем и душою". К чему она хитрит перед собою И для чего так лжет себе сейчас? Ведь жизнь ее уже немало дней Течет отнюдь не речкой Серебрянкой: Ее любимый постоянно с ней - Как хан Гирей с безвольной полонянкой. Случалось, он под рюмку умилялся Ее душой: "Так преданна всегда!" Но что в душе той - радость иль беда? Об этом он не ведал никогда, Да и узнать ни разу не пытался. Хвастлив иль груб он, трезв или хмелен, В ответ - ни возражения, ни вздоха. Прав только он и только он умен, Она же лишь "чудачка" и "дуреха". И ей ли уж не знать о том, что он Ни в чем и никогда с ней не считался, Сто раз ее бросал и возвращался, Сто раз ей лгал и был всегда прощен. В часы невзгод твердили ей друзья: - Да с ним пора давным-давно расстаться. Будь гордою. Довольно унижаться! Сама пойми: ведь дальше так нельзя! Она кивала, плакала порой. И вдруг смотрела жалобно на всех: - Но я люблю... Ужасно... Как на грех!.. И он уж все же не такой плохой! Тут было бесполезно препираться, И шла она в свой добровольный плен, Чтоб вновь служить, чтоб снова унижаться И ничего не требовать взамен. Пробило полночь. В доме тишина... Она сидит и неотступно ждет. Ей не до книг сейчас и не до сна: Вдруг позвонит? А вдруг еще придет? Любовь приносит радость на порог. С ней легче верить, и мечтать, и жить. Но уж не дай, как говорится, бог Вот так любить! ТЫ НЕ СОМНЕВАЙСЯ Кружит ветер звездную порошу, В переулки загоняя тьму. Ты не сомневайся: я хороший. Быть плохим мне просто ни к чему! Не подумай, что играю в прятки, Что хитрю или туманю свет. Есть во мне, конечно, недостатки, Ну зачем мне говорить, что нет? Впрочем, что хвальба иль бичеванье. На какой аршин меня ни мерь, Знай одно: что человечьим званьем Я горжусь. И ты мне в этом верь. Я не лжив ни в слове и ни в песне. Уверяю: позы в этом нет. Просто быть правдивым интересней. Жить светлей. И в этом весь секрет. И не благ я вовсе ожидаю, За дела хватаясь с огоньком. Просто потому, что не желаю Жить на свете крохотным жучком. Просто в жизни мне всегда тепло Оттого, что есть цветы и дети. Просто делать доброе на свете Во сто крат приятнее, чем зло. Просто потому, что я мечтаю О весне и половодьях рек, Просто потому, что ты такая - Самый милый в мире человек! Выходи ж навстречу, не смущайся! Выбрось все "зачем" и "почему". Я хороший. Ты не сомневайся! Быть другим мне просто ни к чему! ПИСЬМО ЛЮБИМОЙ Мы в дальней разлуке. Сейчас между нами Узоры созвездий и посвист ветров, Дороги с бегущими вдаль поездами Да скучная цепь телеграфных столбов. Как будто бы чувствуя нашу разлуку, Раскидистый тополь, вздохнув горячо, К окну потянувшись, зеленую руку По-дружески мне положил на плечо. Душа хоть какой-нибудь весточки просит, Мы ждем, загораемся каждой строкой. Но вести не только в конвертах приносят, Они к нам сквозь стены проходят порой. Представь, что услышишь ты вести о том, Что был я обманут в пути подлецом, Что руку, как другу, врагу протянул, А он меня в спину с откоса толкнул... Все тело в ушибах, разбита губа... Что делать? Превратна порою судьба! И пусть тебе станет обидно, тревожно, Но верить ты можешь. Такое - возможно! А если вдруг весть, как метельная мгла, Ворвется и скажет, словами глухими, Что смерть недопетую песнь прервала И черной каймой обвела мое имя. Веселые губы сомкнулись навек... Утрата, ее не понять, не измерить! Нелепо! И все-таки можешь поверить: Бессмертны лишь скалы, а я - человек! Но если услышишь, что вешней порой За новым, за призрачным счастьем в погоне Я сердце свое не тебе, а другой Взволнованно вдруг протянул на ладони, Пусть слезы не брызнут, не дрогнут ресницы, Колючею стужей не стиснет беда! Не верь! Вот такого не может случиться! Ты слышишь? Такому не быть никогда! ОДНА К ней всюду относились с уваженьем: И труженик и добрая жена. А жизнь вдруг обошлась без сожаленья: Был рядом муж - и вот она одна... Бежали будни ровной чередою. И те ж друзья и уваженье то ж, Но что-то вдруг возникло и такое, Чего порой не сразу разберешь: Приятели, сердцами молодые, К ней заходя по дружбе иногда, Уже шутили так, как в дни былые При муже не решались никогда. И, говоря, что жизнь почти ничто, Коль будет сердце лаской не согрето, Порою намекали ей на то, Порою намекали ей на это... А то при встрече предрекут ей скуку И даже раздражатся сгоряча, Коль чью-то слишком ласковую руку Она стряхнет с колена иль с плеча. Не верили: ломается, играет, Скажи, какую сберегает честь! Одно из двух: иль цену набивает, Или давно уж кто-нибудь да есть. И было непонятно никому, Что и одна, она верна ему! СТИХИ О РЫЖЕЙ ДВОРНЯГЕ Хозяин погладил рукою Лохматую рыжую спину: - Прощай, брат! Хоть жаль мне, не скрою, Но все же тебя я покину. Швырнул под скамейку ошейник И скрылся под гулким навесом, Где пестрый людской муравейник Вливался в вагоны экспресса. Собака не взвыла ни разу. И лишь за знакомой спиною Следили два карие глаза С почти человечьей тоскою. Старик у вокзального входа Сказал:- Что? Оставлен, бедняга? Эх, будь ты хорошей породы... А то ведь простая дворняга! Огонь над трубой заметался, Взревел паровоз что есть мочи, На месте, как бык, потоптался И ринулся в непогодь ночи. В вагонах, забыв передряги, Курили, смеялись, дремали... Тут, видно, о рыжей дворняге Не думали, не вспоминали. Не ведал хозяин, что где-то По шпалам, из сил выбиваясь, За красным мелькающим светом Собака бежит задыхаясь! Споткнувшись, кидается снова, В кровь лапы о камни разбиты, Что выпрыгнуть сердце готово Наружу из пасти раскрытой! Не ведал хозяин, что силы Вдруг разом оставили тело, И, стукнувшись лбом о перила, Собака под мост полетела... Труп волны снесли под коряги... Старик! Ты не знаешь природы: Ведь может быть тело дворняги, А сердце - чистейшей породы! ДВА ПЕТУХА (Шутка) Вот это запевка, начало стиха: Ища червяков и зерна, Бродили по птичнику два петуха, Два верных, почти закадычных дружка, Рыжий петух и черный. Два смелых, горластых и молодых, Страстями и силой богатых. И курам порою от удали их Бывало весьма туговато... И жизнь бы текла у друзей ничего, Но как-то громадный гусак, Зачинщик всех птичьих скандалов и драк, Накинулся на одного. Вдвоем бы отбились. Вдвоем как-никак Легче сразить врага. Но рыжий лишь пискнул, когда гусак Сшиб на траву дружка. Он пискнул и тотчас бесславно бежал! И так он перепугался, Что даже и хвост бы, наверно, поджал, Когда бы тот поджимался! Летел, вылезая почти из кожи! Грустно кончаются эти стихи! Одно только тут хорошо, петухи: Что вы на людей не похожи! КОГДА МНЕ ВСТРЕЧАЕТСЯ В ЛЮДЯХ ДУРНОЕ.. Когда мне встречается в людях дурное, То долгое время я верить стараюсь, Что это скорее всего напускное, Что это случайность. И я ошибаюсь. И, мыслям подобным ища подтвержденья, Стремлюсь я поверить, забыв про укор, Что лжец, может, просто большой фантазер, А хам, он, наверно, такой от смущенья. Что сплетник, шагнувший ко мне на порог, Возможно, по глупости разболтался, А друг, что однажды в беде не помог, Не предал, а просто тогда растерялся. Я вовсе не прячусь от бед под крыло. Иными тут мерками следует мерить. Ужасно не хочется верить во зло, И в подлость ужасно не хочется верить! Поэтому, встретив нечестных и злых, Нередко стараешься волей-неволей В душе своей словно бы выправить их И попросту "отредактировать", что ли! Но факты и время отнюдь не пустяк. И сколько порой ни насилуешь душу, А гниль все равно невозможно никак Ни спрятать, ни скрыть, как ослиные уши. Ведь злого, признаться, мне в жизни моей Не так уж и мало встречать доводилось. И сколько хороших надежд поразбилось, И сколько вот так потерял я друзей! И все же, и все же я верить не брошу, Что надо в начале любого пути С хорошей, с хорошей и только с хорошей, С доверчивой меркою к людям идти! Пусть будут ошибки (такое не просто), Но как же ты будешь безудержно рад, Когда эта мерка придется по росту Тому, с кем ты станешь богаче стократ! Пусть циники жалко бормочут, как дети, Что, дескать, непрочная штука - сердца... Не верю! Живут, существуют на свете И дружба навек, и любовь до конца! И сердце твердит мне: ищи же и действуй. Но только одно не забудь наперед: Ты сам своей мерке большой соответствуй, И все остальное, увидишь,- придет! ХВАСТУНЫ Она частенько людям говорит, Весьма многозначительно притом, Что хоть Иван Иваныч знаменит, Но ей, увы, он больше чем знаком... И за столом в какой-нибудь компании Она, рассказ придумывая свой, Его развязно называет Ваней, А то и просто Ванечкой порой. Туманно говорит о том, что он, Хоть и неловко выдавать его, В нее не то что по уши влюблен, Но что-то вроде около того... Его афиша в городе висит, А он сидел бы только с ней одною, И пусть он для кого-то знаменит, А для нее он кое-что иное... Легко течет обкатанный рассказ. В нем есть и страсть и вздохи до рассвета, Полунамеки и туманность фраз, Вот только правды, очевидно, нету. А ведь рассказ всего-то на момент, О том, как с ним однажды говорила, На вечер от месткома пригласила Да как-то услыхала комплимент. Пустяк, конечно. Облачко во мгле. Но, жаждою тщеславия влекомых, Небось не так их мало на земле, Вот этих самых "больше чем знакомых". Шумят, лукавят, рыскают по свету, И души их хвастливо-горячи: В одних "безумно влюблены" поэты, В других - артисты, в третьих - скрипачи! Неужто в этом высшая награда? И для чего такая чепуха? Угомонитесь, милые, не надо! И не берите на душу греха! СЕРДЕЧНАЯ ИСТОРИЯ Сто раз решал он о любви своей Сказать ей твердо. Все как на духу! Но всякий раз, едва встречался с ней, Краснел и нес сплошную чепуху! Хотел сказать решительное слово, Но, как на грех, мучительно мычал. Невесть зачем цитировал Толстого Или вдруг просто каменно молчал. Вконец растратив мужество свое, Шагал домой, подавлен и потерян. И только с фотографией ее Он был красноречив и откровенен. Перед простым любительским портретом Он смелым был, он был самим собой. Он поверял ей думы и секреты, Те, что не смел открыть перед живой. В спортивной белой блузке возле сетки, Прядь придержав рукой от ветерка, Она стояла с теннисной ракеткой И, улыбаясь, щурилась слегка. А он смотрел, не в силах оторваться, Шепча ей кучу самых нежных слов. Потом вздыхал:- Тебе бы все смеяться, А я тут пропадай через любовь! Она была повсюду, как на грех: Глаза... И смех - надменный и пьянящий... Он и во сне все слышал этот смех. И клял себя за трусость даже спящий. Но час настал. Высокий, гордый час! Когда решил он, что скорей умрет, Чем будет тряпкой. И на этот раз Без ясного ответа не уйдет! Средь городского шумного движенья Он шел вперед походкою бойца. Чтоб победить иль проиграть сраженье, Но ни за что не дрогнуть до конца! Однако то ли в чем-то просчитался, То ли споткнулся где-то на ходу, Но вновь краснел, и снова заикался, И снова нес сплошную ерунду. - Ну вот и все! - Он вышел на бульвар, Достал портрет любимой машинально, Сел на скамейку и сказал печально: - Вот и погиб "решительный удар"! Тебе небось смешно. Что я робею. Скажи, моя красивая звезда: Меня ты любишь? Будешь ли моею? Да или нет?- И вдруг услышал:- Да! Что это, бред? Иль сердце виновато? Иль просто клен прошелестел листвой? Он обернулся: в пламени заката Она стояла за его спиной. Он мог поклясться, что такой прекрасной Еще ее не видел никогда. - Да, мой мучитель! Да, молчун несчастный! Да, жалкий трус! Да, мой любимый! Да! ПАДАЕТ СНЕГ Падает снег, падает снег - Тысячи белых ежат... А по дороге идет человек, И губы его дрожат. Мороз под шагами хрустит, как соль, Лицо человека - обида и боль, В зрачках два черных тревожных флажка Выбросила тоска. Измена? Мечты ли разбитой звон? Друг ли с подлой душой? Знает об этом только он Да кто-то еще другой. Случись катастрофа, пожар, беда - Звонки тишину встревожат. У нас милиция есть всегда И "Скорая помощь" тоже. А если просто: падает снег И тормоза не визжат, А если просто идет человек И губы его дрожат? А если в глазах у него тоска - Два горьких черных флажка? Какие звонки и сигналы есть, Чтоб подали людям весть?! И разве тут может в расчет идти Какой-то там этикет, Удобно иль нет к нему подойти, Знаком ты с ним или нет? Падает снег, падает снег, По стеклам шуршит узорным. А сквозь метель идет человек, И снег ему кажется черным... И если встретишь его в пути, Пусть вздрогнет в душе звонок, Рванись к нему сквозь людской поток. Останови! Подойди! РАЗГОВОР С ДРУГОМ Знакомя, друг сказал мне сокровенно: - Рекомендую: Коля. Пианист. Прекрасный парень и душою чист, И ты его полюбишь непременно! "Прекрасный парень" в меру был живой. Сел за рояль, Прокофьева сыграл, Смеялся шуткам, подымал бокал, Потом простился и ушел домой. Ушел и канул в темноту и снег... И я спросил у друга своего: - Вот ты прекрасным называл его. А чем прекрасен этот человек? С минуту друг растерянно молчал. Ходил, курил и молвил наконец: - Он никому вреда не причинял, Не лицемер, не склочник, не подлец... И вновь спросил я друга своего: - А доброго он людям сделал много? - Мой друг вздохнул:- Да вроде ничего. И все-таки он неплохой, ей-богу! И тут мелькнуло: а не так ли я Хвалю порой того, кто не подлец? Но сколько рядом истинных сердец? И все ль друзья действительно друзья? Не прямодушен - ладно, ничего! Не сделал зла - приветствуем его. Мог утащить, а он не утащил И чуть ли уж не подвиг совершил. Иль, скажем, парень в девушку влюбился, Жениться обещал. И под конец Не оскорбил, не бросил, а женился - И вот уже герой и молодец! А то вдруг вам как на голову снег Свалилось горе. Друг о том проведал. Он мог добить, предать, но он не предал. Нет, не помог ничем, а лишь не предал,- И вот уж он "прекрасный человек". Смешно, но факт: мы, будто с ценной ношей, Со странной меркой носимся порой: "Прекрасный"- лишь за то, что не плохой, А не за то, что истинно хороший! Так не пора ль действительно начать С других позиций доблести считать? ДОБРЫЙ ПРИНЦ Ты веришь, ты ищешь любви большой, Сверкающей, как родник, Любви настоящей, любви такой, Как в строчках любимых книг. Когда повисает вокруг тишина И в комнате полутемно, Ты часто любишь сидеть одна, Молчать и смотреть в окно. Молчать и видеть, как в синей дали За звездами, за морями Плывут навстречу тебе корабли Под алыми парусами... То рыцарь Айвенго, врагов рубя, Мчится под топот конский, А то приглашает на вальс тебя Печальный Андрей Болконский. Вот шпагой клянется д'Артаньян, Влюбленный в тебя навеки, А вот преподносит тебе тюльпан Пылкий Ромео Монтекки. Проносится множество глаз и лиц, Улыбки, одежды, краски... Вот видишь: красивый и добрый принц Выходит к тебе из сказки. Сейчас он с улыбкой наденет тебе Волшебный браслет на запястье. И с этой минуты в его судьбе Ты станешь судьбой и счастьем! Когда повисает вокруг тишина И в комнате полутемно, Ты часто любишь сидеть одна, Молчать и смотреть в окно... Слышны далекие голоса, Плывут корабли во мгле... А все-таки алые паруса Бывают и на земле! И может быть, возле судьбы твоей Где-нибудь рядом, здесь, Есть гордый, хотя неприметный Грей И принц настоящий есть! И хоть он не с книжных сойдет страниц, Взгляни! Обернись вокруг: Пусть скромный, но очень хороший друг, Самый простой, но надежный друг, Может, и есть тот принц?! ДНЕВНОЙ СВЕТ На стенке, горделиво-горячи, Стараясь быть кто ярче, кто умнее, Плясали разноцветные лучи, Хвалясь оригинальностью своею. - Я - луч особый, нежно-голубой, Я - цвет реки, морской волны и неба. Я не сродни полям ржаного хлеба Или привычной зелени лесной. - Кто, я привычен? Вот уж насмешил! Да я весной лишь землю покрываю, А летом слабну, сохну, выгораю. Не то что цвет каких-нибудь чернил! Не крикнул - завизжал чернильный цвет: - Меня зовут, вам подтвердит бумага, Оригинал, красавец фиолет, Меня почти что и в природе нет, Я - химпродукт, пижон и модерняга! Так спорили упрямые лучи. Их было семь. Все семеро красивы, Все семеро азартны и спесивы И все чуть-чуть не в меру горячи. Но тут, пробившись меж высоких туч, Неся в себе дневной, веселый свет, Упал на стену яркий белый луч, Упал и поздоровался:- Привет! Вмиг даже не осталось и следа От горделивой распри, и тогда Все дружно навалились на пришельца: - А ты зачем? Как ты попал сюда? Смешно сказать: дневной, знакомый свет И вдруг с лучами редкостными вместе! Ты популярен. В этом спору нет. Но это и не может делать чести! К чему лететь охотно на завод, Светиться лампой в вузе, доме, классе, И незачем ссылаться на народ, Народ, он примитивен в общей массе! А ты, ты прост и ясен, ха-ха-ха! Ну разве ты искусство? Ха-ха-ха! Искусство, знай, понятно лишь немногим. А быть, как ты,- позор и чепуха! Эх, не понять хулителям за бранью Простейшую основу из основ: Что белый луч, сверкнув незримой гранью, Легко дает любой из их цветов! И если тех задиристых лучей, Собрав, смешать в посудине одной, То выйдет свет, что людям всех нужней: Как раз вот этот скромный свет дневной! ТЕЛЕФОННЫЙ ЗВОНОК Резкий звон ворвался в полутьму, И она шагнула к телефону, К частому, настойчивому звону. Знала, кто звонит и почему. На мгновенье стала у стола, Быстро и взволнованно вздохнула, Но руки вперед не протянула И ладонь на трубку не легла. А чего бы проще взять и снять И, не мучась и не тратя силы, Вновь знакомый голос услыхать И опять оставить все как было. Только разве тайна, что тогда Возвратятся все ее сомненья, Снова и обман и униженья - Все, с чем не смириться никогда! Звон кружил, дрожал не умолкая, А она стояла у окна, Всей душою, может, понимая, Что менять решенья не должна. Все упрямей телефон звонил, Но в ответ - ни звука, ни движенья. Вечер этот необычным был, Этот вечер - смотр душевных сил, Аттестат на самоуваженье. Взвыл и смолк бессильно телефон. Стало тихо. Где-то пели стройно... Дверь раскрыла, вышла на балкон. В первый раз дышалось ей спокойно. ГОСТЬЯ Проект был сложным. Он не удавался. И архитектор с напряженным лбом Считал, курил, вздыхал и чертыхался, Склонясь над непокорным чертежом. Но в дверь вдруг постучали. И соседка, Студентка, что за стенкою жила, Алея ярче, чем ее жакетка, Сказала быстро: "Здрасьте". И вошла. Вздохнула, села в кресло, помолчала, Потом сказала, щурясь от огня: - Вы старше, вы поопытней меня... Я за советом... Я к вам прямо с бала... У нас был вечер песни и весны, И два студента в этой пестрой вьюге, Не ведая, конечно, друг о друге, Сказали мне о том, что влюблены. Но для чужой души рентгена нет, Я очень вашим мненьем дорожу. Кому мне верить? Дайте мне совет. Сейчас я вам о каждом расскажу. Но, видно, он не принял разговора: Отбросил циркуль, опрокинул тушь И, глядя ей в наивные озера, Сказал сердито:- Ерунда и чушь! Мы не на рынке и не в магазине! Совет вам нужен? Вот вам мой совет: Обоим завтра отвечайте "нет!", Затем, что чувства нет здесь и в помине! А вот когда полюбите всерьез, Поймете сами, если час пробьет. Душа ответит на любой вопрос. А он все сам заметит и поймет! Окончив речь уверенно и веско, Он был немало удивлен, когда Она, вскочив вдруг, выпалила резко: - Все сам заметит? Чушь и ерунда! Слегка оторопев от этих слов, Он повернулся было для отпора, Но встретил не наивные озера, А пару злых, отточенных клинков. - Он сам поймет? Вы так сейчас сказали? А если у него судачья кровь? А если там, где у людей любовь, Здесь лишь проекты, балки и детали? Он все поймет? А если он плевал, Что в чьем-то сердце то огонь, то дрожь? А если он не человек - чертеж?! Сухой пунктир! Бездушный интеграл?! На миг он замер, к полу пригвожден, Затем, потупясь, вспыхнул почему-то. Она же, всхлипнув, повернулась круто И, хлопнув дверью, выбежала вон. Весенний ветер в форточку ворвался Гудел, кружил, бумагами шуршал... А у стола "бездушный интеграл", Закрыв глаза, счастливо улыбался... СТУДЕНТЫ Проехав все моря и континенты, Пускай этнограф в книгу занесет, Что есть такая нация - студенты, Веселый и особенный народ! Понять и изучить их очень сложно. Ну что, к примеру, скажете, когда Все то, что прочим людям невозможно, Студенту - наплевать и ерунда! Вот сколько в силах человек не спать? Ну день, ну два... и кончено! Ломается! Студент же может сессию сдавать, Не спать неделю, шахмат не бросать Да плюс еще влюбиться ухитряется. А сколько спать способен человек? Ну, пусть проспит он сутки на боку, Потом, взглянув из-под опухших век, Вздохнет и скажет:- Больше не могу! А вот студента, если нет зачета, В субботу положите на кровать, И он проспит до следующей субботы, А встав, еще и упрекнет кого-то: - Ну что за черти! Не дали поспать! А сколько может человек не есть? Ну день, ну два... и тело ослабело... И вот уже ни встать ему, ни сесть, И он не вспомнит, сколько шестью шесть, А вот студент - совсем другое дело. Коли случилось "на мели" остаться, Студент не поникает головой. Он будет храбро воздухом питаться И плюс водопроводною водой! Что был хвостатым в прошлом человек - Научный факт, а вовсе не поверье. Но, хвост давно оставя на деревьях, Живет он на земле за веком век. И, гордо брея кожу на щеках, Он пращура ни в чем не повторяет. А вот студент, он и с хвостом бывает, И даже есть при двух и трех хвостах! Что значит дружба твердая, мужская? На это мы ответим без труда: Есть у студентов дружба и такая, А есть еще иная иногда. Все у ребят отлично разделяется, И друга друг вовек не подведет. Пока один с любимою встречается, Другой идет сдавать его зачет... Мечтая о туманностях галактик И глядя в море сквозь прицелы призм, Студент всегда отчаянный романтик! Хоть может сдать на двойку романтизм. Да, он живет задиристо и сложно, Почти не унывая никогда. И то, что прочим людям невозможно, Студенту - наплевать и ерунда! И, споря о стихах, о красоте, Живет судьбой особенной своею. Вот в горе лишь страдает, как и все, А может, даже чуточку острее... Так пусть же, обойдя все континенты, Сухарь этнограф в труд свой занесет. Что есть такая нация - студенты, Живой и замечательный народ! x x x Люблю я собаку за верный нрав, За то, что, всю душу тебе отдав, В голоде, в холоде или разлуке Не лижет собака чужие руки. У кошки-дуры характер иной. Кошку погладить может любой. Погладил - и кошка в то же мгновенье, Мурлыча, прыгает на колени. Выгнет спину, трется о руку, Щурясь кокетливо и близоруко. Кошке дешевая ласка не стыдна, Глупое сердце не дальновидно. От ласки кошачьей душа не согрета. За крохи немного дают взамен: Едва лишь наскучит мурлыканье это - Встанут и сбросят ее с колен. Собаки умеют верно дружить, Не то что кошки - лентяйки и дуры. Так стоит ли, право, кошек любить И тех, в ком живут кошачьи натуры?! ПУСТЬ МЕНЯ ВОЛШЕБНИКОМ НАЗНАЧАТ (Шутка) Эх, девчата! Чтоб во всем удача, Чтоб была нетленною краса, Пусть меня волшебником назначат, И тогда наступят чудеса. Я начну с того, что на планете - Сразу ни обманов, ни тревог. Все цветы, какие есть на свете, Я, как бог, сложу у ваших ног! Я вам всем, брюнетки и блондинки, Раскрою на кофточки зарю, Радугу разрежу на косынки, Небо на отрезы раздарю. С красотою будет все в порядке: Каждый профиль хоть в музей неси! Ну, а чтоб какие недостатки Я оставил! Боже упаси! А для танцев и нарядов бальных В виде дополненья к красоте Я вручил бы каждой персонально По живой мерцающей звезде. Ну, а чтобы не было примеров Ни тоски, ни одиноких слез, Я по сотне лучших кавалеров Каждой бы на выбор преподнес! Я волшебной утвердил бы властью Царство весен, света и стихов, Чтоб смеялась каждая от счастья В день от трех и до восьми часов! Эх, девчата! Чтоб во всем удача, Чтоб всегда звенели соловьи, Хлопочите, милые мои, Пусть меня волшебником назначат! РАЗРЫВ Битвы словесной стихла гроза. Полные гнева, супруг и супруга Молча стояли друг против друга, Сузив от ненависти глаза. Все корабли за собою сожгли, Вспомнили все, что было плохого. Каждый поступок и каждое слово - Все, не щадя, на свет извлекли. Годы их дружбы, сердец их биенье - Все перечеркнуто без сожаленья. Часто на свете так получается: В ссоре хорошее забывается. Тихо. Обоим уже не до споров. Каждый умолк, губу закусив. Нынче не просто домашняя ссора, Нынче конец отношений. Разрыв. Все, что решить надлежало,- решили. Все, что раздела ждало,- разделили. Только в одном не смогли согласиться, Это одно не могло разделиться. Там, за стеною, в ребячьем углу Сын их трудился, сопя, на полу. Кубик на кубик. Готово! Конец! Пестрый, как сказка, вырос дворец. - Милый! - подавленными голосами Молвили оба.- Мы вот что хотим...- Сын повернулся к папе и маме И улыбнулся приветливо им. - Мы расстаемся... совсем... окончательно... Так нужно, так лучше... И надо решить, Ты не пугайся. Слушай внимательно: С мамой иль с папой будешь ты жить? Смотрит мальчишка на них встревоженно. Оба взволнованны... Шутят иль нет? Палец в рот положил настороженно. - И с мамой и с папой,- сказал он в ответ. - Нет, ты не понял! - И сложный вопрос Каждый ему втолковать спешит. Но сын уже морщит облупленный нос И подозрительно губы кривит... Упрямо сердце мальчишечье билось, Взрослых не в силах понять до конца. Не выбирало и не делилось, Никак не делилось на мать и отца! Мальчишка! Как ни внушали ему, Он мокрые щеки лишь тер кулаками, Понять не умея никак: почему Так лучше ему, папе и маме? В любви излишен, друзья, совет. Трудно в чужих делах разбираться. Пусть каждый решает, любить или нет? И где сходиться и где расставаться? И все же порой в сумятице дел, В ссоре иль в острой сердечной драме Прошу только вспомнить, увидеть глазами Мальчишку, что драмы понять не сумел И только щеки тер кулаками. ПРЯМОЙ РАЗГОВОР Боль свою вы делите с друзьями, Вас сейчас утешить норовят, А его последними словами, Только вы нахмуритесь, бранят. Да и человек ли, в самом деле, Тот, кто вас, придя, околдовал, Стал вам близким через две недели, Месяц с вами прожил и удрал? Вы общались, дорогая, с дрянью. Что ж нам толковать о нем сейчас?! Дрянь не стоит долгого вниманья, Тут важнее говорить о вас. Вы его любили? Неужели? Но полшага - разве это путь?! Сколько вы пудов с ним соли съели? Как успели в душу заглянуть?! Что вы знали, ведали о нем? To, что у него есть губы, руки, Комплимент, цветы, по моде брюки - Вот и все, пожалуй, в основном? Что б там ни шептал он вам при встрече, Как возможно с гордою душой Целоваться на четвертый вечер И в любви признаться на восьмой?! Пусть весна, пускай улыбка глаз... Но ведь мало, мало две недели! Вы б сперва хоть разглядеть успели, Что за руки обнимают вас! Говорите, трудно разобраться, Если страсть. Допустим, что и так. Но ведь должен чем-то отличаться Человек от кошек и дворняг! Но ведь чувства тем и хороши, Что горят красиво, гордо, смело. Пусть любовь начнется. Но не с тела, А с души, вы слышите,- с души! Трудно вам. Простите. Понимаю. Но сейчас вам некого ругать. Я ведь это не мораль читаю, Вы умны, и вы должны понять: Чтоб ценили вас, и это так, Сами цену впредь себе вы знайте. Будьте горделивы. Не меняйте Золота на первый же медяк! ВСЕ РАВНО Я ПРИДУ Если град зашумит с дождем, Если грохнет шрапнелью гром, Все равно я приду на свиданье, Будь хоть сто непогод кругом! Если зло затрещит мороз И завоет метель, как пес, Все равно я приду на свиданье, Хоть меня застуди до слез! Если станет сердиться мать И отец не будет пускать, Все равно я приду на свиданье, Что бы ни было - можешь ждать! Если сплетня хлестнет, ну что ж, Не швырнет меня подлость в дрожь, Все равно я приду на свиданье, Не поверя в навет и ложь! Если я попаду в беду, Если буду почти в бреду, Все равно я приду. Ты слышишь? Добреду, доползу... дойду! Ну, а если пропал мой след И пришел без меня рассвет, Я прошу: не сердись, не надо! Знай, что просто меня уже нет... ТРУСИХА Шар луны под звездным абажуром Озарял уснувший городок. Шли, смеясь, по набережной хмурой Парень со спортивною фигурой И девчонка - хрупкий стебелек. Видно, распалясь от разговора, Парень, между прочим, рассказал, Как однажды в бурю ради спора Он морской залив переплывал, Как боролся с дьявольским теченьем, Как швыряла молнии гроза. И она смотрела с восхищеньем В смелые, горячие глаза... А потом, вздохнув, сказала тихо: - Я бы там от страха умерла. Знаешь, я ужасная трусиха, Ни за что б в грозу не поплыла! Парень улыбнулся снисходительно, Притянул девчонку не спеша И сказал:- Ты просто восхитительна, Ах ты, воробьиная душа! Подбородок пальцем ей приподнял И поцеловал. Качался мост, Ветер пел... И для нее сегодня Мир был сплошь из музыки и звезд! Так в ночи по набережной хмурой Шли вдвоем сквозь спящий городок Парень со спортивною фигурой И девчонка - хрупкий стебелек. А когда, пройдя полоску света, В тень акаций дремлющих вошли, Два плечистых темных силуэта Выросли вдруг как из-под земли. Первый хрипло буркнул:- Стоп, цыпленки! Путь закрыт, и никаких гвоздей! Кольца, серьги, часики, деньжонки - Все, что есть,- на бочку, и живей! А второй, пуская дым в усы, Наблюдал, как, от волненья бурый, Парень со спортивною фигурой Стал спеша отстегивать часы. И, довольный, видимо, успехом, Рыжеусый хмыкнул:- Эй, коза! Что надулась?! - И берет со смехом Натянул девчонке на глаза. Дальше было все как взрыв гранаты: Девушка беретик сорвала И словами:- Мразь! Фашист проклятый!- Как огнем детину обожгла. - Комсомол пугаешь? Врешь, подонок! Ты же враг! Ты жизнь людскую пьешь!- Голос рвется, яростен и звонок: - Нож в кармане? Мне плевать на нож! За убийство - стенка ожидает. Ну, а коль от раны упаду, То запомни: выживу, узнаю! Где б ты ни был, все равно найду! И глаза в глаза взглянула твердо. Тот смешался:- Ладно... тише, гром...- А второй промямлил:- Ну их к черту! - И фигуры скрылись за углом. Лунный диск, на млечную дорогу Выбравшись, шагал наискосок И смотрел задумчиво и строго Сверху вниз на спящий городок, Где без слов по набережной хмурой Шли, чуть слышно гравием шурша, Парень со спортивною фигурой И девчонка - слабая натура, "Трус" и "воробьиная душа". НА ПОРОГЕ ДВАДЦАТОЙ ВЕСНЫ На пороге двадцатой весны Снятся людям хорошие сны. Снятся грозы, и летний день, И застенчивая сирень. Снятся фильм и ночная звезда, И целинные поезда, Пальма снится, и горный грот, Снится легкий, как пух, зачет. Снится все: и свиданья час, И смешинки любимых глаз, Снятся матчи и гул ракет, Даже дети, которых нет. На пороге двадцатой весны Мне не снились такие сны. В эту пору в тугих бинтах Я валялся в госпиталях. Снов не видел тогда ни я, Ни гвардейцы - мои друзья. Потому, что под тяжкий гром Спали люди чугунным сном. Но хотя мы там не могли Видеть этих хороших снов, Мы