ный колодец Не сдержавший Сладостных обещаний от которых язык убегает. Груди песен царственные ладони Удаляются от живых Звездные груди северные ладони плоть еще более чуткая Чем деревья прибежище ветра ночи и птиц. XV За куполом недоверия Прячется ум твой Позолота тускнеет Гаснет все что обещано мне Тряпки лохмотья видения свежей воды Ничего кроме воды. XVI На дороге дряхлого маяка Обманчивого пейзажа И прекрасного сумрака видного отовсюду Обнаженный невзрачный бюст маленькой девочки. XVII На какой стене я увековечен Если в щели проходит свет Все весенние краски Умирающие строптивцы Со своим онемевшим теплом Бросают мудрые тени В крапиву толстого смеха Под ноги счастливых безумцев На каком жалком ложе я сплю Какая зелень во мне прорастает Где руины которые мне помогают Жить всем руинам назло. XVIII Слушают у дверей То что кричат в окно. XIX Пусть в небе заблудятся птицы Подвешенные к своим гнездам Пусть оживут драгоценные камни На колосьях своих переливов Пусть хотя бы кустарник покроет Луга обглоданные скотиной Пусть город слепым подарит Счастье бродить без палки Пусть нахлынет хмельная радость. XX Курс на север по улице вниз Дохожу коридором до цели Мим продрог неподвижна любовь. ПОЛНАЯ ПЕСНЯ Мы существуем Ты видишь пламя вечера он скорлупу проклюнул Ты видишь лес он кутается в свежесть Ты видишь обнаженную равнину в оправе медленного неба И снег высокий словно море И море до лазури высотой И совершенство камня и ласковость деревьев - тайную союзницу свою Ты видишь города окрашенные грустью Позолоченной и тротуары полные застенчивости милой И площадь где у одиночества своя улыбчивая Статуя и у любви свой дом Зверей ты видишь Лукавых близнецов друг другу приносимых в жертву Невинных братьев чьи немые тени слиты В пустыне крови Ты видишь славного ребенка он играет Смеется он он очень мал еще он даже меньше Чем птица малая поющая в ветвях Пейзаж ты видишь пахнущий рекой и маслом Где места нет сухому камню где земля Всю зелень лету отдает а лето ее плодами устилает Выходят женщины навстречу из зеркал старинных Тебе протягивая молодость свою и веру в молодость твою Одна из них тебя вуалью светлой облекает Ты видишь сквозь нее мир без тебя. * Но мы придем и с нами жизнь придет Лесные звери факелы мои Равнины добрые мои дороги Листва полезная прохлада городов Ваш триумфальный марш возглавят люди Да люди люди снизу слезы пот и кровь И все-таки в руках охапки грез счастливых Я вижу добрые полезные отзывчивые люди С плеч сбрасывают бремя жалкое как смерть И отдыхают радостно под звонкий шепот солнца. В тени моей двери Последняя птичья песня черным крылом одарила Часы тишины часы сновидений Последний клюв перед глазом моим сомкнулся Жилище без стен озарилось лучами Я вспоминаю могучее южное море Вспоминаю равнину с устами зажатыми Ладонью горячего солнца и свинцовый пушок вспоминаю на золоте гроз Летом мне хорошо я жарой околдован Я вспоминаю ту сероглазую девушку с желтыми волосами Ее лоб ее щеки и грудь омытые зеленью и луною И марево улицы через которую бледное небо Пролагает свою дорогу как поцелуи Я вспоминаю зыбкие жесты своих сновидений На неверных постелях и упругую тучу И неистовство тела опутанного желанием и цепями Шаг за шагом жара отделяет от мира меня меня обнажает Вот единственный истинный праздник Яйцо которое высижено землею и светом И которому имя спокойствие летней ночи. Непрерывность стиха Глазами и пальцами я изучаю улыбки Ранним утром дремавшие травы Что распрямляются стадо завидев Грудь забывающую про голод Про стыд Женщину эту сообщницу чуткую Вялой любви и любви небывалой Женщину что прислушивается к жизни К буре рыданья К зеленому острову тишины Глазами и пальцами я изучаю улыбки Я их отражаю Кто они эти ласковые существа Которые шепчутся мой покой охраняя Улыбаясь росе Солнце мягче кротовой шкурки Прядь на лбу Сломана долгая и неподвижная ночь Сорвана гордая маска Распалась цепь Листок разворачивается Улыбка моя продолжает Пальцы мои и глаза Наша молодость нежно Рождает рассвет над землей. ПОМОЧЬ УВИДЕТЬ Увидеть - значит понять, оценить, преобразить, вообразить, забыть или забыться, жить или исчезнуть. ЗОЛОТАЯ СЕРЕДИНА Любимые Нас двое, и оба мы очень послушны. Наши воззрения всем доступны, наши речи понятны любому. Мы любовью своей управляем, мы законам ее подчиняемся. Мы честь толпе воздаем, мы граница этой толпы. Сумерки Была вертикальна пустыня, стекольщик рыл землю, могильщик пытался повеситься, и в дыму моей головы утверждалось забвенье. Был час между ночью и днем, между смолою и сажей. Миловидное головокруженье. Перед тем как растаять, небо нелепо скривилось. Я жил потихоньку, спокойно, в тепле, потому что свою драгоценную ярость дневную вложил я в жестокую грудь своих побежденных врагов. Она переодевается Она вошла в свою тесную комнату, чтобы переодеться, а чайник тем временем пел на огне. Из окна сквозняком потянуло, и за нею захлопнулась дверь. С минуту она поправляла свою наготу, странную, белую и прямую, оживляла ленивые волосы. И во вдовье платье скользнула. В недрах сердца В недрах сердца, в недрах нашего сердца длится солнечный день, солнечный день твоих глаз. Нивы, лето, деревья, река. Только река оживляет недвижность вершин. Наша любовь - это к жизни любовь, это презрение к смерти. Постоянное пламя, мятущийся, полный страдания свет. В глазах твоих день, только день, без движения, без заката, день на земле, день яснее, чем смертные розы в полдневных ручьях. В недрах нашего сердца глаза твои необъятней небес и их сердца ночного. Стрелы радости, они убивают время, убивают надежду и сожаление, убивают разлуку. Жизнь, только жизнь, самая суть человеческой жизни вокруг твоих ясных глаз. ОТКРЫТАЯ КНИГА. I. 1938-1940 Я убежден что каждую секунду Дитя и предок всей моей любви Моей надежды счастье Фонтаном бьет из крика моего К зениту в поисках другого зова Чьим отголоском хочет стать мой зов. Жить Руки у нас у обоих чтобы их отдавать Возьмите же руку мою я хочу увести вас далеко Я жил на земле много раз к лицо мое изменялось С каждым новым порогом и новой рукою И весна возрождалась привычно Для себя для меня сохраняя свой снег И смерть и невесту Грядущую с пятью крепко сжатыми и безмятежными пальцами Годы всегда мне дарили Силу жить жизнью других И чтобы полнилось сердце горячею кровью других сердец Я был я остался ясновидцем мальчишкой Замирающим пред белизною девушек слабых незрячих Они для меня несравненно прекрасней белокурой тонкой луны Уставшей от отблесков наших дорог многоликих О эти дороги деревьев и мхов Росы и тумана И юного тела которое не в одиночку Восходит в зенит своей жизни Его обвевает и ветер и холод и дождь И лето делает из него мужчину Жить в каждой на свете руке такова моя доблесть Существует одна только смерть на земле одиночество От нежности к ярости от ярости к ясности Я себя самого создаю и во всем живом преломляюсь Во всех временах на земле и во всех облаках Сменяется осенью лето но я остаюсь молодым Я жил на земле в этом сила моя Кровь моя воздвигается над пеплом пожарищ моих Руки у нас для того чтобы их с другими сплетать Отныне ничто не сравнится с великим соблазном Нашей с тобою любви так чаща лесная Землю вручает небу а небо безлунной ночи И в этой ночи вызревает бескрайний солнечный день. Одинокий А вдруг бы справа от хмурого неба дерево зацвело Розовым пламенем вдруг взметнулось и хмурое небо зажгло Вот я о чем мечтаю этим унылым днем И зябкая дрожь пробегает в усталом мозгу моем. Кричать Все стало сразу проще Я опрокинул необъяснимые пейзажи лжи Я опрокинул жесты стертые и дни пустые Я зашвырнул за край земли расхожих мнений жвачку Я стал кричать А до меня все говорили слишком тихо все говорили и писали Слишком тихо Я широко раздвинул границы крика Все стало проще Я отобрал у смерти взгляд на жизнь Которым от меня она скрывала дали Один лишь крик И сразу столько призраков исчезло Что никогда отныне не исчезнет То что достойно жить Теперь я твердо знаю пламенное лето Всегда поет под сводами мороза Я знаю под доспехами вражды Бурлят и в сердце отзываются моем Весна и осень лето и зима И люди и созвездья И радостно трепещут осознав свое родство И крик мой обнаженный шагает по ступеням Необозримой лестницы надежды И пламя обнаженное не жжет А силу нежную и жесткую в меня вливает Вот зреет яблоко опалено морозом И ледяной овеяно жарой Вот на просторе щедром Спят безмятежным сном мечтатели одни И небо ясно и пусть могучий крик летит в простор Чтобы мечтателям спокойнее спалось На мягких травах слов Могучих слов дающих небу ясность Я убежден что каждую секунду Дитя и предок всей моей любви Моей надежды счастье Фонтаном бьет из крика моего К зениту в поисках другого зова Чьим отголоском хочет стать мой зов. Покончить Ноги в туфельках чистого золота По колено в холодной глине Высятся стены покрытые мясом ненужным Громоздятся мертвые звери Вот в липком водовороте Навечно застыли морщины гримасы Вот гробы в родовых схватках Вот пустые стаканы Песком начиненные Вот утопленники погружаются В бездонные воды вчерашних надежд Мертвый лист равнодушная злоба К желанью и радости Сон обрел своего хозяина На ложе камней и шипов Лемех слов зарастает ржавчиной На полях человеческой плоти зарастает любви борозда Скорбный труд как подачка жалкая Прожорливой нищете Рушатся стены расколото зеркало Глядевшее в душу людей Одни от стыда почернели Другие свой срам прославляют Мутнеют чистые взгляды Даже собаки несчастны. Солома Солома перемешана с зерном Дым перемешан с пламенем С бедою жалость. НИМФЫ С первым прозрачным словом С первым прозрачным словом с первой улыбкой твоего тела Исчезает крутая дорога Жизнь начинается снова Несмелый цветок неприметный цветок полночного неба Оплетенные робостью руки Детские руки Глаза к твоему лицу обращенные и день над землею встает Первая тайная молодость Единственное наслажденье Колыбель земли и росы и запахов Нет ни возраста ни времени года ни уз Забвенье без тени. ОДИННАДЦАТЬ ПОЭМ СТОЙКОСТИ Один только свежий воздух Там у надгробия красок Где окна теряют силу Там растворяется дым. Роль бессилия Слезы омыли смешливые щеки Смягчили ребенка с надменным лицом. Безоблачные дни Ее груди глаза и руки Ясные дни воедино сливают. Пестрота окраски Ласка мерцанье под пеплом Под белою розой фиалка. Первый миг Между моей одинокой постелью и пламенеющей пеной Обличителя-дня Клином досадный закон говорящий Вставай. Боги Два великана белый и красный Хлеб и вино Взращивают людей. Гроза Моя собака пугается зеркала От малейшего шороха лоб ее морщится Ветер уносит крылья. Пропорции Если пустынное небо увеличить в размерах Одинокое дерево Растворится. Первый и последний акт трагедии Ты меня исцели от безумья любовью Сердцем своим от крови моей исцели Мы сегодня играем без публики. Отрешенность Ибо река улеглась Чтобы не затеряться. Непревзойденный Ни одна мишень не привлекает Путника пронзенного стрелой Путника не знавшего покоя. ЧТОБЫ ЖИТЬ ЗДЕСЬ I Лазурь покинула меня, и я развел огонь, Огонь, чтоб с ним дружить, Огонь, чтобы войти под своды зимней ночи, Огонь, чтоб лучше жить. Я дал ему все то, что дал мне день: Леса, кусты, и виноградники, и нивы, И гнезда с птицами, дома с ключами, Стрекоз, цветы, меха и праздники. Я жил, дыханье затаив, шум пламени ловил И теплый запах пламени вдыхал; Как лодка, что плывет в воде стоячей, И как мертвец, - я знал одну стихию. 1918 II Стена окна кровоточит Ночь ни на миг мое жилье не покидает Мои глаза могли б во мраке видеть Когда б не натыкались на руины И только в сердце у меня Еще осталось вольное пространство Пространство смерти это или бегства Крылом подбитым я его измерил Моею слабостью оно обведено Дано ли мне дожить и отхлебнуть рассвета Достаточно лишь день один утратить И больше даже ночь не явится ко мне Ночь надо мной одним раскинула шатер Я ключ я побережье Зыбкой жизни. III Скрылась луна петухи гребешками трясут Капля огня спускается в стылую воду И поет лебединую песню туманов Чтобы лучше землю увидеть Два дерева огненных вырастают в глазах у меня Последние слезы развеяв Два дерева огненных возвращают мне жизнь Два дерева голых И я голым криком кричу Земля Земля живая земля в моем сердце И больше нет расстояний Есть только мой новый собственный вечный Ритм Холод исполненный жара и звезд Невесомая осень и холод сгоревший пожаром Весна бескорыстная первое эхо времен Благодатное лето безупречность героев Я стою на земле и все привыкает к огню. IV Жану Арпу Вокруг твоих рук совершенство Руки бледны и кровь истерзалась Кровь понемногу вскипает И журчит нездешнюю песню Вокруг твоих рук природа Создает равноценные чары Окно твое знает Один лишь пейзаж Всегдашнее утро Торжествующий день Налитое юностью тело Землю лаская робко Земля и сокровище смешаны Раздвигая две три травинки Руки твои обнажают солнце И гладят его как ребенка. V Больше нет неприметных людей Больше нет людей позабытых Больше нет прозрачных теней Я вижу повсюду людей даже когда я один - Под лучами счастливого смеха тают мои заботы Я слышу как нежность речей смягчает угрюмость голоса моего Легло на мои глаза дружеских взглядов тепло Мы горами идем мы идем штормовыми морями Шальные деревья противятся моей колдовской руке Бродячие звери мне жизнь отдают по капле Все это пустяк ведь образ мой множится вечно Все это пустяк пусть природа туманом окутана Все это пустяк пусть небо пустое хмурится Я больше не одинок. 1939 ОТКРЫТАЯ КНИГА. II. 1939-1941 Дано ли мне будет найти Мой долгожданный облик На побережьях лица обрести День и открытую силу Жаркую жажду жизни. Посвящение Ты отвагой своей нашу жизнь продлеваешь, ты день ото дня все больше и больше нас приближаешь к тому безупречному миру, где нашей надежде не будут нужны миражи. Пабло Пикассо, тебе, моему прекрасному другу, я посвящаю эту книгу. Поль Элюар. ПО ЭТУ СТОРОНУ РАСТЕРЯННЫЙ ПРОВИДЕЦ Форма Я могу еще сделать два-три шага И не упасть я иду издалека В руках я держу свою жизнь Слабость и грусть вперемешку Дано ли мне будет найти Мой долгожданный облик На побережьях лица обрести День и открытую силу Жаркую жажду жизни. Прекрасные отблески [II] Этот бродяга что бьется в агонии Всю жизнь жевал только прах Всю жизнь глядел только вниз Дряхлость дор_о_г поет И смертью потчует нищих Эта душисто-пушистая женщина В теплом шарфике на груди Не любит ни мужчины ни ребенка ни кошки Сверкают краски ее эгоизма Ее пустынного рая Беднякам никогда не достается мяса Среди белого дня они одиноки Бесполезны мои улыбки Бесполезны мои угрозы До сути мне не добраться Они ничего не видят их сердце пусто Они мою жизнь обложили небытием. Я зверь лесной Я вам твержу кричу я вам пою об этом Струится смех под смертными снегами Рассвет и смех и радость жить на свете И в зеркале плодов себя цветы увидят До срока спят под смертными снегами Мои друзья чье трепетное сердце Готовит лето землю будоражит Чтоб в день урочный воцарилось лето И сотни солнц струятся под морозом И сотни ласк под холодом таятся Я не умру я просто зачеркну То время краткое что прожил я на свете Водовороты неуемной крови. ЧЕРНО-БЕЛЫЕ ЗАВЕСЫ От часов к заре И стенные часы просыпаются от свинцового сна И вскипает ручей и тлеет задумчиво уголь И барвинок сшивает серые сумерки с днем И в моих закрытых глазах обретает корни заря. РОЗЕТКИ Смущались бы Я помогаю тебе перешагивать через плетни Не ходить по протоптанным тропам Не уступать никому нашей мечты И мы забываем зыбучий песок Вязкое море и низкое небо И свинцовые дни терпенья И бремя ночных расстояний Бросивших вызов тебе Наше солнце вручило нам Горячую плоть свободы Мы рот голубой целуем Пьем запах дыханье прозрачность Загадочнейших полей И наши признанья в твоих устах И чистый воздух в твоей груди Отливают колокол радости. Союз Теперь они стали двумя деревцами Одинокими в легкости поля Они не расстанутся больше. ОСНОВА МЕЧТАНИЙ Отсчитанные мне часы Я был человеком я был скалой Скалой в человеке человеком в скале Птицею в небе пространством в птице Цветком в морозе рекою в солнце Рубином в росе Всем братьям брат одинок и свободен. НА НИЖНИХ СКЛОНАХ Незапятнанный огонь Угроза под небом багровым Исходила от челюстей От щупальцев от чешуи От скользких тяжелых цепей Развеяли по ветру жизнь Щедрой рукою чтоб смерть Дань собирала свою Без счета и без числа Смерть стала богом любви Победитель на жертве своей В истоме лишался чувств Мразь желала любви И все же под небом багровым Над яростной жаждой крови Над голодом заунывным Пещера сомкнула края Заткнула живая земля Жадные глотки могил И дети уже не боялись Материнских земных глубин Глупость низость и бред Уступили место свое Людям братьям людей Не дерущимся против жизни Несокрушимым людям. ПОЭЗИЯ И ПРАВДА 1942 ГОДА Свобода На школьных своих тетрадках На парте и на деревьях На песке на снегу Имя твое пишу На всех страницах прочтенных На нетронутых чистых страницах Камень кровь ли бумага пепел Имя твое пишу На золотистых виденьях На рыцарских латах На королевских коронах Имя твое пишу На джунглях и на пустынях На гнездах на дроке На отзвуках детства Имя твое пишу На чудесах ночей На будничном хлебе дней На помолвках зимы и лета Имя твое пишу На лоскутках лазури На тинистом солнце пруда На зыбкой озерной луне Имя твое пишу На полях и на горизонте И на птичьих распахнутых крыльях И на мельничных крыльях теней Имя твое пишу На каждом вздохе рассвета На море на кораблях На сумасшедшей горе Имя твое пишу На белой кипени туч На потном лице грозы На плотном унылом дожде Имя твое пишу На мерцающих силуэтах На колокольчиках красок На осязаемой правде Имя твое пишу На проснувшихся тропах На раскрученных лентах дорог На паводках площадей Имя твое пишу На каждой лампе горящей На каждой погасшей лампе На всех домах где я жил Имя твое пишу На разрезанном надвое яблоке Зеркала и моей спальни На пустой ракушке кровати Имя твое пишу На собаке лакомке ласковой На ее торчащих ушах На ее неуклюжей лапе Имя твое пишу На пороге нашего дома На привычном обличье вещей На священной волне огня Имя твое пишу На каждом созвучном теле На открытом лице друзей На каждом рукопожатье Имя твое пишу На стеклышке удивленья На чутком вниманье губ Парящих над тишиной Имя твое пишу На руинах своих убежищ На рухнувших маяках На стенах печали своей Имя твое пишу На безнадежной разлуке На одиночестве голом На ступенях лестницы смерти Имя твое пишу На обретенном здоровье На опасности преодоленной На безоглядной надежде Имя твое пишу И властью единого слова Я заново шить начинаю Я рожден чтобы встретить тебя Чтобы имя твое назвать Свобода. Затемнение Ну что поделаешь мы жили как в могиле Ну что поделаешь нас немцы сторожили Ну что поделаешь в тоске бульвары стыли Ну что поделаешь сердца от горя ныли Ну что поделаешь нас голодом морили Ну что поделаешь мы безоружны были Ну что поделаешь ночные тени плыли Ну что поделаешь друг друга мы любили. Вымуштрован голодом ребенок Вымуштрован голодом ребенок У него на все один ответ Я ем Ты идешь Я ем Ты спишь Я ем. Снаружи Ночь одиночество холод Тюремные двери надежны Но ветви во мраке тюрьмы дорогу свою искали Нашла свое небо трава Небо на ключ замкнули Но развалилась тюрьма И холод живой и жгучий по-дружески обнял меня. ПОСЛЕДНЯЯ НОЧЬ I Этот жалкий мирок убийц Над безвинным занес кулак Вырывает хлеб изо рта Предает огню его дом Срывает одежду с него Отнимает дни и детей Этот жалкий мирок убийц Мертвых бьет и живых Обеляет грязь возвышает мразь Заменяет слова трескотней Полночь спасибо двенадцать винтовок Безвинному мир вернут И люди земле предадут Окровавленный прах непроглядное небо И на рассвете увидят люди Слабость его убийц. VII Мы охапками темень швыряем в костер Мы срываем засовы ржавой неправды Люди грядут которые больше не будут бояться себя Ибо верят они в людей Ибо сгинут враги с человечьим лицом. СНЫ Погоня Погоня по темным залам В голубом или розовом замке Ночь светится между колоннами Ночь искрится между люстрами Все дозволено ночью Быть ли мне тем кто убьет Или тем кто убит. Судьба Едва успевал он в сон погрузиться Какой-то бандит неизменно все тот же В глухом переулке Приставлял револьвер к его сердцу И вмиг замирало время Нет к этому сну не привыкнуть. Спутник Как домашний зверек В чащобе лесной Голос без эха меня окликает. Осел Он шагает под солнцем овсяным И взгляд его только дорога По которой шагает осел. ПОСТЕЛЬ СТОЛ НАШ ГОД С тобой Я улицу взял в руку как стакан Наполненный волшебным светом Наполненный веселыми словами И беспричинным смехом Прекраснейшим из всех плодов земли По улице идут игрушечные люди Летают птицы в синей пустоте И девушка худая с бледным И вечно озабоченным лицом На улице безмолвно возникает Из древних сказок девочка она Моей мечты живое воплощенье Она моим желаньям уступает И дальний отблеск детства моего На золотую улицу ложится. Без тебя Подгнивает солнце полей Засыпает солнце лесов Умирает тело небес Нависает глухая ночь А у птиц лишь одна дорога Свинцовая неподвижность Среди обнаженных ветвей Ибо там за концом этой ночи Обнаружится ночь конца Жестокая ночь ночей Землю холод проймет до дна До корней до костей проймет Будет ночь только ночь одна Без бессонницы и без сна Без намека на свет дневной Воплощенье смертной вражды Горя ненависти беды Вот что будет к концу этой ночи Раз ни проблеска нет надежды Значит и страха нет. ФРЕСКА ФРЕСКА IV В зарослях звери дома В драке звери звереют В поле земля прекрасна В яме земля безобразна В саду побеждает счастье В пустыне простор для смерти В ночи человек закован В ночи он ломает цепи В ночи он готовит утро. ЖИЗНЬ НОЧЬ Сон 21 сентября 1943 года Мне снилось я торопливо Иду по дорогам Тироля Иногда чтобы выиграть время Опускаюсь на четвереньки И грубеют мои ладони И хорошенькие крестьянки По обычаю этих мест Приветливо мне кивают Ласково и степенно И я добегаю до тюрем Развеваются в окнах ленты Распахнуты настежь ворота Тюрьмы стоят пустые Хочешь селись в них в тюрьмах Входи выходи на здоровье Хочешь займись работой Хочешь будь просто счастлив А внизу в богатой конюшне Вороные оседланы кони Ждут твоего свиста Словно вода на солнце Играли тюремные стены А на площади заливались Смехом беспечным крестьянки То было пиршество снега В разгар цветущего лета Глотнул я свежего ветра И в путь обратный пустился И снова пришел я к тюрьмам Все к тем же пустым и веселым Я проснулся от удивленья Что ни души не встретил. Сон 12 ноября 1943 года Белого камня гора Проплывает справа налево Как беспризорная лодка По невидимой глазу реке День раскидал повсюду Охапки серых цветов Которые вдоль горы Слева направо плывут Летучая девушка плавно Ко мне спускается сверху Тихо поет на ветру И нет у нее крыльев Приманиваю ее как жаворонка Кусочками белой жести Она от м