о едва земли коснётся, Вмиг на воздух он взлетает; прыгнет раз, другой, а в третий Уж до сводов достаёт. Мать взывает боязливо: «Прыгай, прыгай сколько хочешь, Но летать остерегайся: запрещён тебе полет!» А отец увещевает: «Там, в земле, таится сила, От которой ты взлетаешь. Лишь ногой земли касайся — И окрепнешь ты безмерно, точно сын земли Антей». Но со скал на скалы скачет резвый мальчик неустанно, Там и сям, как мяч упругий, ловко прыгает резвясь. Вдруг в расщелине утёса он мгновенно исчезает — И пропал из глаз куда-то. В горе мать; отец утешить Хочет; я — в недоуменье. Но опять какое чудо! Не сокровища ль там скрыты? Разодетый, весь в гирляндах, Он является опять, Рукава его с кистями, на груди же ленты вьются, А в руках златая лира. Точно Феб в миниатюре, На краю скалы высокой стал он. Все мы в изумленье, А родители в восторге вновь друг друга к сердцу жмут. Что горит над головою у него, сказать мне трудно: Золотой убор иль пламя, знак высокой силы духа? Как он гордо выступает! В нем уже заметен гений, Все прекрасное вместивший, и мелодий вечных прелесть По его струится телу. Но услышите его вы И увидите — и, верно, удивитесь вы ему. Из пещеры раздаются чарующие, мелодичные звуки струн. Все прислушиваются к ним и кажутся глубоко тронутыми. С этого времени вплоть до нижеуказанной паузы продолжается музыка. Хор Если, страшное творенье, Ты смягчилося теперь, Брызнут слезы умиленья Из очей у нас, поверь! Солнца лик пускай затмится, Лишь в душе сиял бы свет! В сердце нашем все таится — Всё, чего и в мире нет. Появляется Фауст, Елена и Эвфорион. Эвфорион Песню ль детскую слагаю — Вам веселье в этот час; В такт ли, прыгая, ступаю — Сердце прыгает у вас. Елена Двух сближая нежной страстью, Радость им любовь дает, Но к божественному счастью Наш тройной союз ведет. Фауст Ныне все дано судьбою: Весь я твой и весь ты мой. Мы в союзе меж собою: Мог ли быть исход иной? Хор Многих лет благословенье Подарило вам, клянусь, Это дивное творенье! Как чудесен ваш союз! Эвфорион Пустите прыгать, Скакать, резвиться! Туда, на воздух, Хочу я взвиться — И весь желаньем Проникнут я. Фауст Но тише, тише, Без увлеченья, Чтоб не грозило Тебе паденье. Нас в гроб сведёшь ты, Моё дитя! Эвфорион Не стану больше Внизу стоять я, Оставьте руки, Оставьте платье, Оставьте кудри: Они — мои! Елена О, вспомни, чей ты, Мой сын бесценный! Нас пожалей ты: Союз священный, Едва возникший, Не разорви! Хор Боюсь я, рухнет Союз любви! Елена и Фауст Сдержи, о сдержи, смирив, Хоть к нам из любви, Чрезмерно живой порыв И страсти свои! Спокойно здесь, в поле, Красуйся, молю! Эвфорион Смирясь, вашей воле Пока уступлю. (Пробегает среди хора, увлекая его в пляску.) Вот подлетел я к вам, Бодрый народ! Что же, не спеть ли нам? Пляска ль у нас пойдет? Елена Славно! Пускай с тобой Пляшет красавиц рой Мерно и в лад. Фауст Только б конец скорей! Нет, я игре твоей Вовсе не рад. Эвфорион и хор, танцуя, с пением, движутся переплетающимися рядами. Эвфорион Чащи лесов густых, Горы кругом меня. Что мне до стен крутых: Молод и пылок я! Вихри вдали свистят, Волны вдали шумят. Грустно смотреть мне вдаль: Ближе взглянуть нельзя ль? (Перепрыгивает со скалы на скалу и поднимается всё выше и выше.) Елена, Фауст и хор С серной хочешь ты сравниться? Берегись, чтоб не слететь! Эвфорион Выше должен я стремиться, Дальше должен я смотреть. Знаю, где ныне я: Море вокруг меня! Пелопса здесь страна: Морем шумит она. Хор Милый, спустися! Тут Будешь ты с нами. Здесь на скалах растут Лозы с кистями, Яблоков плод златой Свесился ниже. В милой земле родной, Милый, живи же! Эвфорион Снится вам мирный сон? Что же, обманчив он! Лозунг мой в этот миг — Битва, победный крик! Хор Кто презирает Мир, лишь войной прельщён, Знай, что теряет Счастье надежды он. Эвфорион Кто здесь рождён на свет, Взросшие в бурях бед, Волю куют в бою, Кровь не щадя свою. Их не смирить ничем, Чистых душой! Счастье да даст им всем Ревностный бой! Хор Ввысь умчался он стрелою, Но и там не мал на вид! Точно в латах, точно к бою, Точно сталь на нём блестит! Эвфорион Что нам стены, укрепленья! Защищай себя смелей! Всех их крепче без сравненья Грудь железная мужей. Чтоб ты жил непокоренный,— Смело в поле, в легкий строй! На конях помчатся жены; В каждом отроке — герой. Хор К небу лети, неси Звуки поэзии: Выше сияй всегда, Точно небес звезда! Слышим тебя мы там: С неба слетают к нам Звуки сюда! Эвфорион Нет, уж не отрок пред вами: Выходит юноша на бой! Уже с отважными бойцами Соединился он душой! Вперед, вперёд! Нас честь ведёт Туда, где к славе путь прямой! Елена и Фауст День едва увидел милый, К светлой жизни чуть рождён,— Ты с высот во мрак унылый, В мир скорбей уж устремлён! Или впрямь Чужд ты нам? Иль союз наш — только сон? Эвфорион Чу! Гром вы слышите ли в море, В долинах отклик боевой? В пыли, в волнах, все рати в сборе Идут на скорбь, на грозный бой. Смерть для нас В этот час — Лозунг первый и святой! Елена, Фауст и хор Ужас! Страшное решенье! Смерть — желанный лозунг твой? Эвфорион Мне ль смотреть из отдаленья? Нет, приму нужду и бой! Елена, Фауст и хор Храбрость средь бед таких — Гибель всегда. Эвфорион Пусть! На крылах своих Ринусь туда! Рвусь в боевой пожар, Рвусь я к борьбе! (Бросается со скалы. Одежды на время поддерживают его. Голова его сияет; за нею тянется светящийся след.) Хор Горе! Икар! Икар! Горе тебе! Прекрасный юноша падает к ногам родителей. Лицо его напоминает знакомые черты, но вскоре телесное исчезает, ореол в виде кометы возносится к небу, а на земле остаются лира и мантия. Елена и Фауст Радость прошла моя, Горе пришло за ней! Голос Эвфориона (из-под земли) Мать, не покинь меня В царстве теней! Пауза. Хор (скорбная песня) Не покинем, без сомненья! Ты и близок нам и мил: В час разлуки, в час паденья Все сердца ты поразил. Плач не нужен погребальный: Нам завиден жребий твой! Жил ты, светлый, но печальный, С гордой песней и душой. Ах, рожден для счастья был ты! Древний род твой славен был; Рано сам себя сгубил ты, В полном цвете юных сил. Ясно мир прозрев очами, Ты сочувствовать умел, Лучших жён владел сердцами, Песни сладостные пел. Ты помчался несдержимо, Вдаль невольно увлечён; Ты презрел неукротимо И обычай и закон. Светлый ум к делам чудесным Душу чистую привёл: Ты погнался за небесным, Но его ты не нашел. Кто найдёт? Вопрос печальный! Рок ответа не даёт. И молчит многострадальный, Кровью залитый народ. Лучше песни петь сначала, Чем так горестно стоять. Песни ввек земля рождала И родит их нам опять. Продолжительная пауза. Музыка прекращается. Елена (Фаусту) На мне теперь сбылося слово древнее, Что не живет с красою счастье долгое. Любви и жизни узы разрешаются: Оплакав их печально, я скажу: прости! И обниму тебя — увы! — в последний раз. Прими меня, о Персефона, с отроком! (Обнимает Фауста. Телесное исчезает, а платье и покрывало остаются у него в руках.) Форкиада (Фаусту) Держи: тебе досталось платье лишь! Не выпускай из рук, держи его! Его б хотелось демонам отнять И унести к себе: держи сильней! Богини нет: её ты потерял; Но это всё ж божественно. Возьми Чудесный дар: взлетишь ты к небесам, Над всем земным тебя возвысит он — И там, в эфире, будешь ты парить. Вдали отсюда встречусь я с тобой. Одежды Елены, расплывшись в облака, окружают Фауста, поднимают его ввысь и уносятся вместе с ним. Форкиада (поднимая лиру и мантию Эвфориона, направляется к авансцене, поднимает их кверху и говорит) Себя с находкой мы поздравить можем, Хотя святой огонь исчез, положим,— Но надобно ль о мире горевать? Успел довольно гений нам оставить, Чтоб титулы поэтов даровать И в ремесле их зависть развивать. Талантов им не в силах я доставить, Но платье в долг могу им раздавать. (Садится на авансцене на обломок колонны.) Панталис Спешите, девы! Чары нас покинули: Заклятье снято ведьмой фессалийскою, Исчез и шум сплетённых звуков тягостный, Смущавший нам и слух, и ум тем более. За мной в Аид! Спешите за царицею Немедленно — и пусть же за спиной её Служанок верных хор повсюду следует! У трона Недоступной мы найдем её. Хор Да, для цариц есть повсюду приют. Даже в Аиде, во мраке его, Сходятся с равными гордо они И с Персефоною дружбу ведут. Мы же во тьме безотрадной Грустных лугов асфоделей, Средь тополей длинных, тощих, Между бесплодных тоскующих ив,— Как мы проводим там время? Точно летучие мыши, Шепчем печально мы там. Панталис Кто имени ничем не приобрел себе, Кто даже не стремится к благородному,— Принадлежит стихиям тот. Исчезните ж! А я пойду к царице: не заслугой лишь, А также верностью мы можем славиться. (Уходит.) Хор К свету дневному вернулись мы; Мы существами не будем — Это мы чуем и знаем; Но не вернемся в Аид никогда. Сделает духов из нас Вечно живая природа: В ней-то и будем отныне мы жить. Форкиада, став Великаном на авансцене, сходит с котурнов, снимает маску и покрывало и является Мефистофелем, чтобы, в случае надобности, объяснить пьесу в эпилоге. Занавес падает. Действие четвертое ВЫСОКИЙ ГОРНЫЙ ХРЕБЕТ Скалистая вершина. Туча подплывает к ней и спускается на верхнюю площадку горы. Из тучи выходит Фауст. Фауст У ног моих зияет бездна горная; Всхожу я на вершину с думой светлою И тучу покидаю, что несла меня В дни ясные над морем и над сушею. Не расплываясь, тихо отделяется, Меня оставив, облако, и медленно, Клубясь, оно к востоку вдаль уносится, И взор за ним стремится с восхищением. Плывет оно, волнуясь, изменяя вид, И в дивное виденье превращается; Да, это так: я различаю явственно На пышном изголовье гор сияющих Гигантский образ женщины божественной. Юнона ль это, Леда ли, Елена ли? Своим величьем взор она пленяет мой. Увы! Она вдали уж расплывается, Покоится бесформенной громадою, Подобно льдистых гор верхам сияющим, И отражает смысл великий прошлых дней! А вкруг меня тумана струйка светлая, Прохладою лаская, обвивается. Взвилась она наверх... остановилась там Прозрачной тучкой. Это ль чудный образ тот, Великое, святое благо юности? Души моей сокровища проснулися, Любовь Авроры вновь восстала в памяти И первый милый взгляд, не сразу понятый, Всего потом дороже в мире ставший мне. Как красота душевная, стремится вверх, В эфир небес, чудесное видение, Неся с собой часть лучшую души моей. На гору ступает семимильный сапог. За ним следует другой. Мефистофель сходит с сапог, а они отправляются далее. Мефистофель Вот так поход—рекомендую! Что за фантазия пришла Тебе забраться в глушь такую, Где на скале торчит скала? Иль непременно место выбрать надо, Когда-то прежде бывшее дном ада? Фауст Любитель глупых сказок ты: опять Ты начинаешь ими угощать! Мефистофель (серьезно) Когда творец, нам отомстить желая — Я б мог сказать, за что,— низвергнул нас С высот небес в ту бездну, где, пылая, Сверкал огонь и ввек бы не угас,— Ужасный жар нас мучил повсеместно; Притом же там уж слишком было тесно. Тогда все черти, напрягая грудь, Чтоб из темницы выйти, стали дуть. Наполнилась вся бездна серным газом — И стены ада лопнули, и разом Потрескалась земная вся кора: Здесь очутилась пропасть, там — гора. Переворотов было тут немало: Вершина дном, а дно вершиной стало — И люди так же точно всё потом В теориях поставили вверх дном. Так выбрались мы из темницы мрачной Наверх, на воздух светлый и прозрачный. Все это было тайной для людей И стало им открыто лишь поздней. Фауст Гора молчит в покое горделивом. Каким она на свет явилась дивом, Как знать? Природа силою святой Произвела вращеньем шар земной, Утесы, камни, горы и теснины И создала ущелья и вершины, И ряд холмов, который перешел Чрез мягкие изгибы в тихий дол; И чтоб росли, цвели природы чада, Переворотов глупых ей не надо. Мефистофель Ну да, еще бы; это ясно вам! Но я, который был при этом сам, Скажу другое: в глубине, пылая, Сверкал огонь и страшный грохот был; Молоха молот, скалы разбивая, Утёсы на утёсы громоздил. Поныне тьма каменьев стопудовых Валяется. Кем брошены они? Молчит философ; что ни сочини — Нет объяснений этому толковых! Скала лежит — и пусть себе лежит, А объяснять тут — праздный труд и стыд. Одни простые люди смотрят зрело На это все — их с толку не собьёшь; Народу здравый смысл докажет всё ж, Что чудеса все эти — беса дело; И вот идет он, в вере твёрд и прост, Смотреть на чёртов камень, чёртов мост. Фауст Что ж, продолжай! Приятно, без сомненья, Знать на природу чертовы воззренья. Мефистофель Что нам природа! Лестно только нам, Что действовать пришлось в ней и чертям. Великих мыслей в нас всегда обилье; Безумство, неурядица, насилье — Вот наш девиз! Но бросим этот спор. Скажи ты мне, на чём теперь твой взор Остановился? Ты, себе в забаву, «Земные царства все и всю их славу» Мог видеть. Все достигнуты мечты. Иль новое затеял что-то ты? Фауст Конечно: есть великая затея. Мефистофель Что? Фауст Угадай. Мефистофель Сейчас скажу тебе я. Столицу ты построишь. В ней дома Тесниться будут, узких улиц тьма Лепиться будет криво, грязно, густо; В средине — рынок: репа, лук, капуста, Мясные лавки; в них лишь загляни — Жужжат там мухи жадными стадами Над тухлым мясом. Словом, перед нами Немало вони, много толкотни. В другой же части города, бесспорно, Дворцов настроишь, площади просторно Раздвинешь; вне же городской черты Предместья вширь и вдаль раскинешь ты. И наблюдать ты станешь, как теснятся Повсюду люди, как кареты мчатся, Как озабоченный народ, Спеша, по улицам снуёт; А сам проедешь — вмиг заметит Тебя толпа, с почетом встретит; Ты будешь центром их... Фауст Ну вот, Нашел хорошую отраду! Плоди людей, питай и грей, А после, смотришь, бунтарей Ты воспитал себе в награду! Мефистофель Ну, если так, то лично для себя Построил бы роскошный замок я В красивом месте; лес, холмы и нивы В парк превратил бы пышный и красивый; Деревья там зеленою стеной Прямые бы аллеи окаймляли И для прогулок тень бы доставляли; Луга, как бархат, взор ласкали б мой; Струились бы меж скал везде каскады, Хрустальные ручьи и водопады; Фонтан высокий бил бы мощно там, И мелких струй ряды по сторонам Журчали бы; затем, для оживленья, Я б домиков настроил, поселил Там жен прекрасных, с ними бы делил Волшебные часы уединенья... Фауст Противно, хоть и модно. Ты заврался, Сарданапал! Мефистофель Я, право, потерялся В догадках, хоть и был в них очень смел. Смотри, как близко к небу ты забрался: Не на луну ль лететь ты захотел? Фауст Довольно места для великих дел И на земле: зачем бежать отсюда? Вперед же смело! Совершу я чудо: Вновь дух во мне отвагой закипел. Мефистофель А, вот что! Славы ты желаешь ныне! Недаром был ты близок к героине. Фауст Власть, собственность нужна мне с этих пор! Мне дело — всё, а слава — вздор! Мефистофель Ну что ж, тебя поэты не оставят, В потомстве даже гимнами прославят, Чтоб дурью дурь в других воспламенять! Фауст Не в силах, вижу я, понять Ты человеческих стремлений. Тебе ли, жалкий, злобный гений, Людей потребности обнять? Мефистофель Пусть так. Скажи мне всё-таки на милость, Что там за мысль в тебе закопошилась? Фауст У моря я стоял. Вода росла, Прилив готовя, грозно пред очами; Остановилась — и, встряхнув волнами, На плоский берег приступом пошла. Тогда меня досада обуяла: Свободный дух, ценящий все права, Противник страстный грубого начала, Не терпит дикой силы торжества. Я это счёл за случай; убедиться Желая, стал смотреть: вода ушла, Покинув то, что гордо так взяла; В урочный час явленье повторится. Мефистофель (к зрителям) Что ж, ничего тут нового мне нет: Я видел это много тысяч лет; Фауст (страстно продолжая) Бесплодная, бесплодье порождая, Встаёт пучина бурная, седая, Растет — и вот опять наводнена Пустынной мели скучная страна; Валы ревут, кипят — и снова с мели Они уйдут, без пользы и без цели. В отчаянье и в страх меня привёл Слепой стихии дикий произвол. Но сам себя дух превзойти стремится: Здесь побороть, здесь торжества добиться! И можно это: дикая волна Малейший холмик огибать должна; Ей не под силу даже возвышенье Малейшее: невольно в углубленье Вливается покорная вода. И план за планом встал в уме тогда; Я с наслажденьем чувствую отвагу: От берега бушующую влагу Я оттесню, предел ей проведу, И сам в ее владенья я войду! За шагом шаг все выяснил себе я В задаче этой. Вот моя затея. За спиною зрителей, с правой стороны, раздаются отдаленные звуки барабанов и воинственной музыки. Мефистофель Нетрудно это. Слышишь марш? Фауст Опять Война! Уму плохая в ней отрада. Мефистофель Мир иль война — вся штука в том, что надо Уметь отвсюду пользу извлекать При случае. Здесь случай есть: так смело Лови его, чтоб сразу двинуть дело. Фауст Нельзя ль меня избавить от речей Загадочных? В чем дело, поскорей! Мефистофель В пути моём сюда я видел много: Наш император вновь в беде; тревога Его гнетёт. Ты помнишь ведь его: Когда с тобой его мы веселили И вслед богатством ложным наделили, Он возмечтал, что в мире ничего Ему нет недоступного. Он сана Высокого достиг чрезмерно рано И к заключенью ложному пришел, Что, никаких не опасаясь зол, Он может жить, как хочется, беспечно, И управлять и наслаждаться вечно. Фауст Большое заблужденье! Находить Во власти счастье должен повелитель. Пусть высшей воли будет он хранитель, Но пусть никто не сможет проследить Его высоких мыслей. Повеленье Он только близким тайно отдаёт; Чрез них оно свершается — и вот Невольно мир приходит в изумленье. Тогда всех выше чтит его народ; Так он себе всю славу оставляет! А наслажденье только опошляет. Мефистофель Наш не таков! Он тешился лишь сам — И вот распалось царство по частям: Большой и малый спорят меж собою, На брата брат родной идет войною, На город город восстаёт везде; Ремесленник с дворянством во вражде, Епископы — с властями и с приходом: Куда ни глянь— вражда между народом! В церквах разбой; грабёж везде, всегда, Купцу и страннику в пути беда! Всяк борется и отражает смело Соперника. Так вечно шло их дело! Фауст Шло, падало, хромало, встав опять,— И вот свалилось так, что уж не встать! Мефистофель Сперва их это мало тяготило: Привольно жить им и свободно было; Кто слаб был, тот слабейших грабил всё ж, Но лучшим это стало невтерпёж. Умнейшие восстали, рассуждая: Спокойствие должна давать святая Монарха власть; наш император, знать, Его не хочет иль не может дать; Так изберём, не мешкая напрасно, Другого императора: создаст Он царство вновь, чтоб жить нам безопасно, И всем нам мир и справедливость даст. Фауст Попами пахнет тут. Мефистофель Попы и были Зачинщики: они народ подбили К восстанию, чтоб выдумкой такой Сберечь брюшка набитого покой. И стал мятеж расти, с благословенья Святых отцов; народ восстал гурьбой, И бедный наш любитель наслажденья Идёт, быть может, на последний бой. Фауст Мне жаль его: он добр и прям был. Мефистофель Что же Пойдём к нему: пока живёшь, негоже Терять надежду, хоть грозит беда. Освободим его мы из теснины; Кто раз спасён — быть может, навсегда Спасётся. Как предречь игру судьбины? Раз победив, вассалов вновь тогда Найдёт он и не будет знать кручины. Они всходят на середину горы и смотрят на войско, расположенное в долине. Снизу слышен гром барабанов и звуки военной музыки. Мефистофель Позиция теперь досталась им Хорошая. Пойдём и победим! Фауст Какую же ты помощь им предложишь? Ты лишь обман волшебный дать им можешь. Мефистофель Полезна ведь и хитрость на войне! Ты лишь держись своей великой цели: Ведь только б мы помочь ему сумели И утвердили трон его в стране,— Тогда пред ним лишь преклони колена, И даст тебе он берег в виде лена. Фауст Немало ты свершил чудес; Так победи в сраженье, бес! Мефистофель Ты победишь: я под твоим началом; Ты сам здесь будешь главным генералом! Фауст Мне вовсе не к лицу высокий сан В таких делах, где я совсем профан! Мефистофель Ты предоставь лишь штабу все заботы — И, как фельдмаршал, можешь ничего ты Не делать. Я давно уже расчёл, Что будет здесь война, что дело гадко; И у меня готова уж разгадка, Как выбраться из этих бед и зол: Я в недрах гор союзников нашел — Народ могучий, древний там таится, И благо тем, с кем он соединится. Фауст Кто это там с оружием идёт? Быть может, горный то восстал народ? Входят Трое сильных. Мефистофель Взгляни на них: различных лет Мои волшебные ребята; Различно каждый разодет; Их сила помощью богата. (К зрителям.) Известно: любят в наши дни Все дети панцири и латы; Так вам понравятся мои Аллегорические хваты. Догоняй (молодой, легко вооружённый и пёстро одетый) Кого ни встречу я, тому В физиономию заеду, А труса догоню по следу И за вихор его возьму. 3абирай (средних лет, хорошо вооружённый и богато одетый) Всё это вздорно и ничтожно! Врага поймавши, забери Сперва всё то, что взять возможно; О прочем — после говори. Держи-Крепче (пожилой, тяжело вооружённый, в простом платье) Барыш и в этом невеликий! Все эти блага с силой дикой Умчит житейская река. Взять — хорошо; сберечь — важнее; Чтоб сохранилось всё вернее, Поставьте стражем старика. Все спускаются в долину. Действие пятое ОТКРЫТАЯ МЕСТНОСТЬ Странник Вот она, в красе тенистой, Старых, крепких лип семья! Кончив долгий путь тернистый, Снова здесь их вижу я! Вот то место, кров счастливый Той избушки предо мной, Где я жил, когда бурливой Был я выброшен волной. Дорогих моих хозяев Обниму ль? Я шел сюда, Видеть их почти не чаяв: Стары были уж тогда. Да, чета была святая! Постучать? Заговорить? Всё ль, любовь ко всем питая, Рады вы добро творить? Бавкида (очень старая бабушка) Тише, тише, странник милый! Тише: муж мой дремлет тут! Подкрепляет старец хилый Долгим сном короткий труд. Странник Ты ль, родная, видишь снова Благодарного меня? С мужем путника младого Ты ль спасла, мне жизнь храня? Ты ль, Бавкида, чьим уменьем Полумёртвый воскрешён? Муж старушки выходит. Ты ль, добро мое со рвеньем, Смело спасший, Филемон? Вот он, ваш очаг отрадный, Нежный колокола звон; Да, от гибели нещадной Я лишь вами был спасен! Дайте ж к морю удалиться, На простор его взглянуть, Преклониться, помолиться: Чувства мне стеснили грудь. (Идёт вперёд по дюне.) Филемон (Бавкиде) В сад, жена, иди скорее: Там ты стол накроешь нам. Пусть дивится он, не смея Верить собственным глазам. (Следует за странником.) Филемон (став рядом со странником) Там, где был ты опрокинут Необузданной волной, Сад и вширь и вдаль раздвинут, Рай раскинулся земной. Стар я стал, не мог уж, хилый, Помогать вершить дела, Но пока терял я силы, Зыбь морская вдаль ушла. Умных бар рабы лихие Рыли рвы, воздвигли мол, Воцарились над стихией, Сузив моря произвол. Горизонт лесами сужен. Села там, луга пестрят... Но пойдем, вкуси наш ужин: Близок солнечный закат. Парусов вдали так много: К ночи нужен им приют. Птицам ведома дорога К гнездам! Порт их примет тут. Да, лишь там каймою синей Моря зыбь теперь видна; Здесь же, вкруг, по всей равнине — Многолюдная страна. САД Стол для троих. Бавкида (страннику) Что ж молчишь? Что не съедаешь Ни кусочка за столом? Филемон Ты охотно так болтаешь: Расскажи о чуде том. Бавкида Точно, чудо приключилось: И теперь я вся дрожу. Право, это всё случилось Не добром, как погляжу. Филемон Император наш свободно Отдал берег: где ж тут грех? Ведь трубою всенародно Известил герольд нас всех. И под дюной, на равнине, Дело вмиг пошло на лад: Лагерь, хижины — а ныне Там дворец и пышный сад. Бавкида Тщетно слуги днём трудились, Грохотал топор и лом; По ночам огни кружились,— Смотришь, вал явился днём. Люди сильные старались Так, что ночью стон стоял, Реки огненные мчались,— Утром был готов канал. Он безбожник: взять он ладит Нашу рощицу, наш дом; Там, где он соседом сядет, Преклоняйся все кругом! Филемон Он нас только звал, не споря, Перебраться в новый край. Бавкида Ну, не слишком верь дну моря: Знай на горке поживай. Филемон Мы в часовне, в тихой сени, Встретим солнечный заход, Зазвоним, склонив колени, Старый бог наш — нам оплот! ДВОРЕЦ, РОСКОШНЫЙ САД  Фауст, глубокий старик, задумчиво прогуливается по саду. Линцей (стоя на башне, говорит в рупор) Садится солнце; подплывая, Бегут последние суда; Вот барка в порт вошла большая И к нам в канал идёт сюда. На ней игриво вьются флаги И мачты крепкие стоят. И, полный счастья и отваги, Тебя восславить боцман рад. На дюне звонят в колокол. Фауст (вздрагивая) Проклятый звон! Как выстрел, вечно Он в сердце бьёт! Передо мной Моё владенье бесконечно, А там — досада за спиной! Твердит мне звон дразнящий, мерный, Что господин я не вполне, Что кучка лип, домишко скверный, Часовня — не подвластны мне! Пойду ль туда — мне страшны, гадки Чужие тени на пути,— Бельмо в глазу, заноза в пятке! О, если б прочь отсель уйти! Линцей (как выше) С вечерним ветром мчится барка На парусах, нагружена Пестро, блистательно и ярко, Мешков и ящиков полна! Подходит великолепная барка, богато нагруженная изделиями чужих краев. Мефистофель и Трое сильных. Хор Вот мы вернулись, Путь свершён; Привет, владыка, Наш патрон! Трое сильных выходят и выгружают богатство на берег. Мефистофель Мы отличились как могли,— Ты только труд наш похвали! Пошло немного кораблей; Теперь же в гавани твоей Их двадцать. Много было нам Хлопот: их плод ты видишь сам. В свободном море дух всегда Свободен; медлить, разбирать — Не станешь: надо смело брать! То ловишь рыбу, то суда; Уж скоро три я их имел, Потом четыре; там, забрав Ещё корабль, пятью владел; Имеешь силу, так и прав! Лишь был бы наш карман набит. Кто спросит, как наш груз добыт? Разбой, торговля и война — Не все ль равно? Их цель одна! Трое сильных Привета нет И нет наград, Как будто дрянь У нас — не клад! С досадой он На нас глядит, И царский дар Ему претит. Мефистофель Наград не ждите. Всё равно: Всяк часть свою Уж взял давно. Трое сильных Ну, это всё Нам прах и дым: По равной части Все хотим! Мефистофель Сперва расставьте В залах там Весь груз сокровищ По рядам. Авось тогда Со всех сторон Подробней всё Осмотрит он. Он не скупец, Дарить горазд И пир за пиром Флоту даст. Я пестрых птиц назавтра жду И им воздать сумею мзду. Трое сильных уносят выгруженное. (Фаусту.) С суровым взором и с тоской Ты принял жребий чудный свой! Здесь мудрый труд ты сотворил И берег с морем примирил; Твоих судов отсюда рать Готово море принимать; Здесь твой дворец стоит, отсель Ты обнимаешь круг земель; Отсюда шёл весь подвиг наш, Здесь первый выстроен шалаш, И первый ров был вырыт тут, Где ныне весла воду бьют. Твой гордый ум, труд верных слуг И сушу здесь и море вкруг Стяжали; здесь... Фауст О, это «здесь» Проклятое! В нём зло и есть! Скажу тебе — на все ведь руки Ты ловок,— страшно я бешусь! Невыносимы эти муки, А говорить о них стыжусь. Мне стариков бы первым делом Убрать: мне нужно место их; Мне портит власть над миром целым Одна та кучка лип чужих! Из их ветвей для кругозора Себе я вышку бы воздвиг, Чтоб весь свой труд легко и скоро Мог обозреть я, чтобы вмиг Мог всё обнять, что так прекрасно Дух человека сотворил, И править всем умно и властно, Чем я народы одарил. О, как мучительно, как гадко В богатстве чувство недостатка! Мне запах лип давно не мил! Звон этот колокола ровный Напоминает мрак церковный, Пугает ужасом могил! Иль здесь, у дюн, сразит крушенье Всесильной воли все решенья? Когда ж я с этим развяжусь? Раздастся звон — и я бешусь. Мефистофель Ещё бы: эта мерзость, право, Способна жизни быть отравой! Противен звон — скажу и сам — Благовоспитанным ушам: Висит проклятый звук «бим-бом», Как туча в небе голубом, Во всё мешаясь без причины, И от купели до кончины Как будто важен только звон, А жизнь сама — ненужный сон. Фауст Упорством глупым и строптивым Испорчен плод моих побед; Измучен я, терпенья нет; Я устаю быть справедливым! Мефистофель Чего ж стесняться? Ты давно Решил создать там поселенья. Фауст Идите ж, чтоб без промедленья Убрать отсюда их в именье, Что мною им отведено. Мефистофель И не успеют оглянуться — На новоселье уж очнутся; Насилья след пройдет, и впрок Пойдёт им чудный уголок. (Дает резкий свисток.) Трое сильных возвращаются. Исполним, что велит он нам,— И завтра праздник морякам. Трое сильных Нас старый барин принял грубо, Но нам повеселиться любо. Мефистофель (к зрителям) Рассказ не нов: отдай скорей Свой виноградник, Навуфей! ГЛУБОКАЯ НОЧЬ Линцей (башенный сторож, стоя на страже, поёт) Страж зоркий, всегдашний, На вышке стою; Сроднившися с башней, Весь мир я люблю. Вся даль предо мною Открыта всегда — И звёзды с луною, И лес, и стада. Весь мир с неизменной Я вижу красой, Доволен вселенной, Доволен собой. Что видел с отрадой Я в жизни своей, Все было усладой Счастливых очей. Пауза. Нет, не только наслажденье Вижу здесь я в вышине: Что за страшное виденье Там грозит из мрака мне? Между лип там засверкали Искры в сумраке двойном; Вот пожар ползет всё дале, Раздуваем ветерком. То горит избушка, тлея В тёмной сырости своей; Помощь ей нужна скорее, Но уж нет спасенья ей! Ах, как добрым людям старым Страшен был огонь всегда! А теперь объят пожаром Дом их. Страшная беда! Вот уж красными огнями Стены мшистые горят... Старички бы только сами Не погибли! Что за ад! Языки огней, взбегая, Листья жгут, шипя, дымя; Ветки гнутся засыхая, Сучья падают шумя... Вот что вижу я, вздыхая: О, зачем так зорок я! Вот часовня обвалилась С тяжким бременем ветвей, И в вершинах заструилось Пламя тысячами змей, И торчат, светясь уныло Красным пурпуром, стволы. Что веками взор манило, Скрыла все завеса мглы... Долгая пауза. Снова пение. Фауст (на балконе против дюн) Что там за плач вверху певучий? Жалеть уж поздно! В вышине Он стонет — и досадой жгучей Вновь сердце растерзало мне. Я поспешил... Но пусть золою И пеплом станут липы те,— Я скоро башню там построю, Чтоб вдаль смотреть на высоте; А стариков найду тогда я На новоселье — и простят Они обиду мне, встречая В довольстве дней своих закат. Мефистофель и Трое сильных (внизу). Мефистофель Бегом вернулись мы сюда: Прости, произошла беда! Стучались мы, ломились там, Но всё не отворяли нам; Мы навалились, налегли И прочь гнилую дверь снесли; Просили мы, внушали страх — Никто не слушал просьбы той, И, как всегда в таких делах, Все речи были — звук пустой. Тогда, чтоб праздный спор не длить, Мы их решились удалить. Не много было тут возни: От страха умерли они, А гость, который был там скрыт И вздумал драться, был убит. Борьба окончилась сейчас, Но невзначай один из нас Рассыпал уголья — и вдруг Солома вспыхнула вокруг. И запылало всё костром, На горе жертвам нашим трём. Фауст К моим словам вы глухи были? Не мена это, а разбой! Проклятье вашей дикой силе! Его делите меж собой. Хор Он песню старую поёт: Сноси охотно силы гнёт! Кто смел, кто твёрд — будь сам в борьбе Защитой дому и себе. Уходят. Фауст За тучей звездный рой сокрыт; Огонь уж гаснет... чуть горит; Пахнуло воздухом ночным: Ко мне несётся легкий дым. Да, слишком скор был мой приказ И слишком скоро всё сейчас Свершилось... Я тому виной!.. Что там за тени предо мной? ПОЛНОЧЬ Появляются четыре седые женщины. Первая Зовусь я Пороком. Вторая Зовусь я Грехом. Третья Зовусь я Заботой. Четвертая Зовусь я Нуждой. Порок, Грех и Нужда Здесь заперты двери, нельзя нам войти: К богатому, сёстры, нам нету пути. Порок Там тенью я стану. Грех Исчезну там я. Нужда Богач избалован — отвергнет меня. Забота Из вас, мои сестры, никто не пройдёт, Забота ж в замочную щель проскользнёт. Порок Вы, сестры седые, идите за мной. Грех Везде я с тобою пойду стороной. Нужда Везде за тобою Нужда по пятам. Порок, Грех и Нужда Проносятся тучи по тверди широкой — Смотрите, смотрите! Далёко-далёко Не брат ли — не Смерть ли виднеется там? Уходят. Фауст (во дворце) Пришли четыре, только три ушли! О чем беседу здесь они вели? «Нужда» — вдали печально раздалось, И слово «смерть», как эхо, донеслось. Глуха их речь, волшебна их семья... Не вырвался ещё на волю я! О, если бы мне магию прогнать, Забыть все заклинанья, чар не знать, Лицом к лицу с природой стать! Тогда Быть человеком стоило б труда! И я им был, пока, во тьме бродя, Себя и мир не проклял дерзко я! Теперь весь воздух чарами кишит, И этих чар никто не избежит. Пусть светел и разумен ясный день, Но в сети снов нас ловит ночи тень; Пусть весело с прогулки я иду,— Вдруг ворон каркнет. Что же? На беду. Так суеверье царствует везде: То — к горю, это — к счастью, то — к беде; И вот стоишь один, страшась всего... Дверь скрипнула... Но нет здесь никого... (Взволнованно.) Здесь кто-то есть? Забота Ответ естествен: есть. Фауст Но кто же ты? Забота Я пред тобою, здесь. Фауcт Прочь! Удались! Забота Я кстати здесь — зачем? Фауст (сперва гневно, потом, успокоившись, про себя) Не заклинай! Сдержись! Останься нем! Забота Пусть меня не слышит ухо — Громок зов мой в недрах духа; В разных образах встаёт Мой суровый, властный гнёт; На морях, на суше — всюду Страшным спутником я буду; Хоть не ищут никогда, Но найдут меня всегда; И клянут меня — и вместе Ублажают словом лести... Ты никогда не знал заботы? Фауст Я Чрез мир промчался быстро, несдержимо, Все наслажденья на лету ловя. Чем недоволен был, пускал я мимо, Что ускользало, то я не держал. Желал достичь — и вечно достигал, И вновь желал. И так я пробежал Всю жизнь — сперва неукротимо, шумно; Теперь живу обдуманно, разумно. Достаточно познал я этот свет, А в мир другой для нас дороги нет. Слепец, кто гордо носится с мечтами, Кто ищет равных нам за облаками! Стань твёрдо здесь — и вкруг следи за всем: Для дельного и этот мир не нем. Что пользы в вечность воспарять мечтою! Что знаем мы, то можно взять рукою. И так мудрец весь век свой проведёт. Грозитесь, духи! Он себе пойдёт, Пойдёт вперёд, средь счастья и мученья, Не проводя в довольстве ни мгновенья! Забота Раз кого я посетила, В мире всё тому не мило; Тьмой душа его объята: Ни восхода, ни заката! Пусть его все чувства мощны — В сердце мрак царит полнощный; Пусть богатство он имеет — Им на деле не владеет; В счастье, в горе он страдает, В изобилье — голодает; Ждет ли радость, скорбь ли точит — Всё охотно он отсрочит; Все в грядущем полагая, Он лишь ждёт, не достигая. Фауст Довольно! Не поймаешь ты меня! Напрасно вздор свой ты твердишь мне злобно. Прочь! Причитаний этих болтовня Умнейшего с ума свести способна. Забота В путь идти ль? Стремиться ль смело? Нет решимости для дела! Он пошёл, но на дороге Замедляет шаг в тревоге; Тщетно бьётся он, как в сети, Видит всё в превратном свете, Сам себя отягощая И другим лишь жить мешая. Так, ни жив, ни мертв, тревожно, Задыхаясь безнадёжно, Он терзается без меры, Без отчаянья и веры. Беспрестанным раздраженьем, Этой вялостью унылой, Этим тягостным круженьем И потребностью постылой, Полусном, душе усталой Отводящим отдых малый,— Вечно к месту он прикован И для ада уготован. Фауст Злосчастные виденья! Для людей Изобрели вы тысячи терзаний, И даже ряд простых, обычных дней Вы превратили в лабиринт страданий. От демонов труднее нам всего Отделаться: крепка их цепь, конечно; Но, грозно-низкая Забота, твоёго Могущества я не признаю вечно! Забота Так испытай его теперь, в тот миг, Когда тебя с проклятьем я покину! Всю жизнь вы, люди, слепы: ты, старик, Ослепнув, встреть свою кончину! (Дует на него.) Фауст (ослепленный) Вокруг меня весь мир покрылся тьмою, Но там, внутри, тем ярче свет горит; Спешу свершить задуманное мною: Одно владыки слово всё творит! Вставайте, слуги! Все трудолюбиво Мой смелый план исполнить пусть спешат! Машин побольше, заступов, лопат! Что я наметил, пусть свершится живо! Порядок строгий, неустанный труд Себе награду славную найдут; Великое свершится — лишь бы смело Рук тысячью одна душа владела! БОЛЬШОЙ ДВОР ПЕРЕД ДВОРЦОМ Факелы. Мефистофель (в качестве смотрителя, впереди) Сюда, сюда! Смелей, дружней, Дрожащие Лемуры, Из жил и связок и костей Сплетённые фигуры! Лемуры (хором) Везде, всегда мы за тобой! Велишь ты, без сомненья, Расширить новою страной Господские владенья? С собой мы колья принесли, И цепь для меры с нами. Что делать нам? Зачем мы шли, О том забыли сами. Мефистофель Несложен будет труд на этот раз! Себя самих за меру вы примите: Пусть ляжет тот, кто всех длинней из вас, А остальные — дёрн вокруг снимите И, как отцам все делают своим, В земле квадратик выройте под ним. В дом тесный из дворца! Такою Всегда кончают люди чепухою. Лемуры (роя, поют с ужимками) Когда я юн и пылок был, Мне всё казалось мило; Где пир был, дым столбом ходил, Туда меня манило. Но старость злобная меня Клюкой своей хватила — И вдруг о гроб споткнулся я: Откуда ты, могила? Фауст (выходя из дворца ощупью, у дверного косяка) Как звон лопат ласкает ухо мне! Здесь вся толпа мой замысл исполняет: Она кладет предел морской волне, С самой собою землю примиряет, Грань строгую для моря создаёт. Мефистофель (в сторону) Лишь нам на пользу всё пойдет! Напрасны здесь и мол и дюна: Ты сам готовишь для Нептуна, Морского чёрта, славный пир! Как ни трудись, плоды плохие! Ведь с нами заодно стихии; Уничтоженья ждёт весь мир. Фауст Смотритель! Мефистофель Здесь. Фауст Громаду за громадой Рабочих здесь нагромождай, Приманкой действуй, платой и наградой И поощряй и принуждай! И каждый день являйся с донесеньем, Насколько ров подвинут исполненьем. Мефистофель (вполголоса) А мне доносят, что не ров, А гроб скорей тебе готов. Фауст До гор болото, воздух заражая, Стоит, весь труд испортить угрожая; Прочь отвести гнило