если прелести лица совпасть Случится с прелестью ума живого, - Мой слух распахнут, как акулья пасть, Чтоб милых уст не упустить ни слова. Ах, что за чудо это существо! 30 Кто, на него взирая, не добреет? Она - ягненочек, который блеет, Прося мужской защиты. Божество Да покарает немощью того, Кто погубить неопытность посмеет, 35 Кто в низости своей не пожалеет Сердечка нежного. Трудней всего Не думать и не тосковать о милой; Цветок ли попадется мне такой, Какой она, смущаясь, теребила, 40 Иль снова засвистит певец лесной, - И счастья миг воскреснет с прежней силой, И мир дрожит за влажной пеленой. (Григорий Кружков) ПОСЛАНИЯ ДЖОРДЖУ ФЕЛТОНУ МЭТЬЮ Поэзия дарует наслажденье: Вдвойне прекрасней братство в песнопенье. О Мэтью! Кто бы указать сумел Судьбу отрадней, радостней удел, 5 Чем тот, что выпал бардам столь известным? Они своим могуществом совместным Венком почтили Мельпомены храм: И льет на сердце пылкое бальзам Мысль о таком содружестве свободном, 10 Возвышенном, прекрасном, благородном. Пристрастный друг! Напрасно за тобой Стремлюсь в края поэзии благой, Напрасно вторить я б хотел певучим, Несущимся над гладью вод созвучьям 15 В Венеции, когда закат блестит И гондольер в его лучах скользит. Увы! Иных забот суровый ряд Меня зовет забыть лидийский лад, Держа мои стремления в оковах, 20 И часто я страшусь: увижу ль снова На горизонте Феба первый луч И лик Авроры розовой меж туч, Услышу ль плеск в ручье наяды юной И эльфа легкий шорох ночью лунной? 25 Подсмотрим ли опять с тобой вдвоем, Как сыплется с травы роса дождем, Когда под утро с празднеств тайных фея Спешит, незрима смертным, по аллее, Где яркая полночная луна 30 Воздушной свитою окружена? Но если б мог я с Музой боязливой Забыть мгновений бег нетерпеливый - Во мраке улиц, средь тревог и зла Дарить восторг она б не снизошла. 35 Мне явит дева взор свой благосклонный Там, только там - в тиши уединенной, Где, полон романтических причуд, Поэт себе отыскивал приют; Где сень дубов - друидов храм забвенный - 40 Хранит цветов весенних блеск мгновенный, Где над потоком клонят купы ив Ветвей своих сребристый перелив, Где кассии поникшие бутоны С побегами сплелись в глуши зеленой, 45 Где из заглохшей чащи соловьи Разносят трели звонкие свои; Где меж подпор святилища лесного, Под тенью густолиственного крова Таящимся фиалкам нет числа, 50 Где с наперстянкой борется пчела. Угрюмая руина там извечно Напоминает: радость быстротечна. Но тщетно все! О Мэтью, помоги Услышать Музы легкие шаги, 55 Проникнуться высоким вдохновеньем: Вдвоем мы предадимся размышленьям - Как Чаттертона в запредельный мир Призвал, увенчан лаврами, Шекспир; Как мудрецы к бессмертной славе вящей 60 Оставили в столетьях след слепящий. Нам стойкость Мильтона внушит почтенье; Мы вспомним тех, кто претерпел гоненья, Жестокость равнодушья, боль презренья - 65 И муки превозмог, стремясь упорно На крыльях гения. Затем, бесспорно, С тобой мы всем по праву воздадим, Кто за свободу пал, непримирим: Швейцарец Телль, наш Альфред благородный И тот, чье имя в памяти народной - 70 Бесстрашный Уоллес: вместе с Бернсом он Оплакан будет нами и почтен. Без этих, Фелтон, воодушевлений Не примет Муза от меня молений; К тебе она всегда благоволит - 75 И сумерки сияньем озарит. Ведь ты когда-то был цветком на лоне Прозрачного источника на склоне, Откуда льются струи песен: раз Диана юная в рассветный час 80 Там появилась - и, рукой богини Тебя сорвав, по голубой пучине Навстречу Фебу отпустила в дар, И Аполлон горящею как жар Облек тебя златою чешуею. 85 Ты умолчал - чему дивлюсь, не скрою, - Что стал ты гордым лебедем потом, И отразил кристальный водоем, Как в зеркале, вдруг облик мне знакомый. К чудесным превращениям влекомый, 90 Ни разу не рассказывал ты мне О том, что скрыто в ясной глубине, О том, что видел ты в волне прибрежной, Сцеловывая корм с руки наяды нежной. (Сергей Сухарев) МОЕМУ БРАТУ ДЖОРДЖУ В унынии провел я много дней: Душа была в смятенье - и над ней Сгущалась мгла. Дано ли мне судьбою (Так думал я) под высью голубою 5 Созвучьям гармоническим внимать? Я острый взор не уставал вперять Во мрак небес, где сполохов блистанье; Там я читал судьбы предначертанья: Да, лиру не вручит мне Аполлон - 10 Пусть на закате рдеет небосклон И в дальних облаках, едва приметный, Волшебных струн мерцает ряд заветный; Гуденье пчел среди лесных дерев Не обращу в пастушеский напев; 15 У девы не займу очарованья, И сердце жаром древнего преданья, Увы, не возгорится никогда, И не восславлю прежние года! Но кто о лаврах грезит, тот порою 20 Возносится над горестной землею: Божественным наитьем озарен, Поэзию повсюду видит он. Ведь сказано, мой Джордж: когда поэтов (Либертасу сам Спенсер молвил это) 25 Охватывает сладостный экстаз, Им чудеса являются тотчас, И скачут кони в небе горделиво, И рыцари турнир ведут шутливый. Мгновенный блеск распахнутых ворот 30 Непосвященный сполохом зовет; Когда рожок привратника играет И чуткий слух Поэта наполняет, Немедленно Поэта зоркий взгляд Узрит, как всадники сквозь свет летят 35 На пиршество, окончив подвиг ратный. Он созерцает в зале необъятной Прекрасных дам у мраморных колонн - И думает: то серафима сон. Без счета кубки, до краев налиты, 40 Прочерчивают вкруг столов орбиты - И капли влаги с кромки золотой Срываются падучею звездой. О кущах благодатных в отдаленье И смутное составить представленье 45 Не в силах смертный: сочини поэт О тех цветах восторженный сонет - Склоненный восхищенно перед ними, Рассорился б он с розами земными. Все, что открыто взорам вдохновенным, 50 Подобно водометам белопенным, Когда потоки серебристых струй Друг другу дарят чистый поцелуй И падают стремительно с вершины, Играя, как веселые дельфины. 55 Такие чудеса провидит тот, В ком гений поэтический живет. Блуждает ли он вечером приятным, Лицо подставив бризам благодатным, - Пучина необъятная до дна 60 В алмазах трепетных ему видна. Царица ль ночи в кружеве волнистом Прозрачных туч взойдет на небе мглистом, Надев монашенки святой убор, - Вослед он устремляет пылкий взор. 65 О, сколько тайн его подвластно зренью, Волшебному подобных сновиденью: Случись мне вдруг свидетелем их стать, О многом мог бы я порассказать! Ждут барда в жизни многие отрады, 70 Но драгоценней в будущем награды. Глаза его тускнеют; отягчен Предсмертной мукой, тихо шепчет он: "Из праха я взойду к небесным кущам, Но дух мой обратит к векам грядущим 75 Возвышенную речь - и патриот, Заслышав клич мой, в руки меч возьмет. В сенате гром стихов моих разящих Властителей пробудит, мирно спящих. Раздумиям в моем стихотворенье 80 Живую действенность нравоученья Придаст мудрец - и, вдохновленный мною, Витийством возгорится пред толпою. А ранним майским утром поселянки, Устав от игр беспечных, на полянке 85 Усядутся белеющим кружком В траве зеленой. Девушка с венком - Их королева - сядет посредине: Сплелись цвета пурпурный, желтый, синий; Лилея рядом с розою прекрасной - 90 Эмблема страсти, пылкой и несчастной. Фиалки, к ней прильнувшие на грудь, Тревог еще не знавшую ничуть, Покойно дремлют за корсажем. Вот, В корзинке спрятанный, она берет 95 Изящный томик: радости подруг Конца и края нет - теснее круг, Объятья, вскрики, смех и восклицанья... Мной сложенные в юности сказанья Они услышат вновь - и с нежных век 100 Сорвутся перлы, устремляя бег К невинным ямочкам... Моим стихом Младенца убаюкают - и сном, Прижавшись к матери, заснет он мирным. Прости, юдоль земная! Я к эфирным 105 Просторам уношусь неизмеримым, Ширяясь крыльями над миром зримым. Восторга преисполнен мой полет: Мой стих у дев сочувствие найдет И юношей воспламенит!" Мой брат, 110 Мой друг! Я б стал счастливее стократ И обществу полезней, без сомненья, Когда б сломил тщеславные стремленья. Но стоит мысли светлой появиться, Воспрянет дух и сердце оживится 115 Куда сильней, чем если бы бесценный Отрыл я клад, дотоле сокровенный. Мне радостно, коль ты мои сонеты Прочтешь - пускай они достойны Леты. Бродили эти мысли в голове 120 Не столь давно: я, лежа на траве, Любимому занятью предавался - Строчил тебе; щек легкий бриз касался. Да и сейчас я на утес пустынный, Вознесшийся над шумною пучиной, 125 Взобрался - и среди цветов прилег. Страницу эту вдоль и поперек, Легко колеблясь, исчертили тени От стебельков. Я вижу в отдаленье, Как средь овса алеют там и сям 130 Головки сорных маков - сразу нам Они на ум приводят пурпур алый Мундиров, вред чинящий нам немалый. А океана голубой покров Вздымается - то зелен, то лилов. 135 Вот парусник над серебристым валом; Вот чайка вольная, крылом усталым Круг описав, садится на волну - То взмоет ввысь, то вновь пойдет ко дну. Смотрю на запад в огненном сиянье. 140 Зачем? С тобой проститься... На прощанье, Мой милый Джордж (не сетуй на разлуку), Тебе я шлю привет - дай, брат, мне руку! (Сергей Сухарев) ЧАРЛЬЗУ КАУДЕНУ КЛАРКУ Ты видел ли порой, как лебедь важный, Задумавшись, скользит по зыби влажной? То шею гибкую склонив к волне, Свой образ созерцает в глубине, 5 То горделиво крылья распускает, Наяд пленяя, белизной блистает; То озера расплескивает гладь, Алмазы брызг пытаясь подобрать, Чтобы в подарок отнести подруге 10 И вместе любоваться на досуге. Но тех сокровищ удержать нельзя, Они летят, сверкая и скользя, И исчезают в радужном струенье, Как в вечности - текучие мгновенья. 15 Вот так и я лишь время трачу зря, Под флагом рифмы выходя в моря; Без мачты и руля - напропалую В разбитой лодке медленно дрейфую; Порой увижу за бортом алмаз, 20 Черпну, - а он лишь вспыхнул и погас. Вот почему я не писал ни строчки Тебе, мой друг; причина проволочки В том, что мой ум был погружен во тьму И вряд ли угодил бы твоему 25 Классическому вкусу. Упоенный Игристою струею Геликона Моих дешевых вин не станет пить. И для чего в пустыню уводить Того, кто на роскошном бреге Байи, 30 Страницы Тассо пылкого листая, Внимал волшебным, звонким голосам, Летящим по Армидиным лесам; Того, кто возле Мэллы тихоструйной Ласкал несмелых дев рукою буйной, 35 Бельфебу видел в заводи речной, И Уну нежную - в тиши лесной, И Арчимаго, сгорбившего плечи Над книгой мудрости сверхчеловечьей; Кто исходил все области мечты, 40 Изведал все оттенки красоты - От зыбких снов Титании прелестной До стройных числ Урании небесной; Кто, дружески гуляя, толковал С Либертасом опальным - и внимал 45 Его рассказам в благородном тоне О лавровых венках и Аполлоне, О рыцарях, суровых как утес, О дамах, полных кротости и слез, - О многом, мне неведомом доселе. 50 Так думал я; и дни мои летели Или ползли - но я не смел начать Тебе свирелью грубой докучать, И не посмел бы, - если б не тобою Я был ведом начальною тропою 55 Гармонии; ты первый мне открыл Все тайники стиха: свободу, пыл, Изящество, и сладость, и протяжность, И пафос, и торжественную важность; Взлет и паренье спенсеровых строф, 60 Как птиц над гребнями морских валов; Торжественные Мильтона напевы, Мятежность Сатаны и нежность Евы. Кто, как не ты, сонеты мне читал И вдохновенно голос возвышал, 65 Когда до высочайшего аккорда Доходит стих - и умирает гордо? Кто слух мой громкой одою потряс, Которая под грузом, как Атлас, Лишь крепнет? Кто сдружил меня с упрямой 70 Задирою - разящей эпиграммой? И королевским увенчал венцом Поэму, что Сатурновым кольцом Объемлет все? Ты поднял покрывало, Что лик прекрасной Клио затеняло, 75 И патриота долг мне показал: Меч Альфреда, и Кассия кинжал, И выстрел Телля, что сразил тирана. Кем стал бы я, когда бы непрестанно Не ощущал всей доброты твоей? 80 К чему тогда забавы юных дней, Лишенные всего, чем только ныне Я дорожу? Об этой благостыне Могу ль неблагодарно я забыть И дани дружеской не заплатить? 85 Нет, трижды нет! - И если эти строки, По-твоему, не слишком кривобоки, Как весело я покачусь в траву! Ведь я давно надеждою живу, Что в некий день моих фантазий чтенье 90 Ты не сочтешь за времяпровожденье Никчемное; пусть не сейчас - потом; Но как отрадно помечтать о том! Глаза мои в разлуке не забыли Над светлой Темзой лондонские шпили; 95 О! вновь увидеть, как через луга, Пересекая реки и лога, Бегут косые утренние тени, Поеживаться от прикосновений Играющих на воле ветерков; 100 Иль слушать шорох золотых хлебов, Когда в ночи скользящими шагами Проходит Цинтия за облаками С улыбкой - в свой сияющий чертог. Я прежде и подозревать не мог, 105 Что в мире есть такие наслажденья, - Пока не знал тревог стихосложенья. Но самый воздух мне шептал вослед: "Пиши! Прекрасней дела в мире нет." И я писал - не слишком обольщаясь 110 Написанным; но, пылом разгораясь, Решил: пока перо скребет само, Возьму и наскребу тебе письмо. Казалось мне, что если я сумею Вложить все то, что сердцем разумею, 115 Ничто с каракуль этих не сотрет Моей души невидимый налет. Но долгие недели миновали С тех пор, когда меня одушевляли Аккорды Арна, Генделя порыв 120 И Моцарта божественный мотив; А ты тогда сидел за клавесином, То менуэтом трогая старинным, То песней Мура поражая вдруг, Любое чувство воплощая в звук. 125 Потом мы шли в поля, и на просторе Там душу отводили в разговоре, Который и тогда не умолкал, Когда нас вечер с книгой заставал, И после ужина, когда я брался 130 За шляпу, - и когда совсем прощался На полдороге к городу, а ты Пускался вспять, и лишь из темноты Шаги - все глуше - по траве шуршали... Но еще долго, долго мне звучали 135 Твои слова; и я молил тогда: "Да минет стороной его беда, Да сгинет зло, не причинив дурного! С ним все на свете празднично и ново: Труд и забава, дело и досуг... 140 Я словно вновь сейчас с тобою, друг; Так дай мне снова руку на прощанье; Будь счастлив, милый Чарли, - до свиданья. (Григорий Кружков) СОНЕТЫ МОЕМУ БРАТУ ДЖОРДЖУ Как много за день видел я чудес! Прогнало солнце поцелуем слезы С ресниц рассвета, прогремели грозы, И высился в закатном блеске лес. 5 И моря в необъятности небес Пещеры, скалы, радости, угрозы О вековечном насылали грезы, Колебля край таинственных завес. Вот и сейчас взгляд робкий с вышины 10 Сквозь шелк бросая, Цинтия таится, Как будто средь полночной тишины Она блаженства брачного стыдится... Но без тебя, без дружеских бесед Мне в этих чудесах отрады нет. (Сергей Сухарев) К *** Когда бы стал я юношей прекрасным, Тогда бы вздохами пленить я мог Твой нежный слух - и в сердце уголок Завоевал бы обожаньем страстным. 5 Но не сразить мечом, мне неподвластным, Соперника: доспехи мне невпрок; Счастливым пастухом у милых ног Не трепетать мне перед взором ясным. Но все ж ты пламенно любима мною - 10 И к розам Гиблы, что таят вино Росы пьянящей, шлешь мои мечтанья: В полночный час под бледною луною Из них гирлянду мне сплести дано Таинственною силой заклинанья. (Сергей Сухарев) СОНЕТ, НАПИСАННЫЙ В ДЕНЬ ВЫХОДА МИСТЕРА ЛИ ХЕНТА ИЗ ТЮРЕМНОГО ЗАКЛЮЧЕНИЯ Что из того, коль - честен, прям и смел - Наш добрый Хент в темницу заточен? Душой бессмертной там свободен он, Взмывая птицей в солнечный предел. 5 Нет, баловень величья! Не хотел Он ждать, пока ключей раздастся звон: В тюрьме он был простором окружен... С тем счастьем твой сравнится ли удел? И, в странствиях измерив даль и близь, 10 Со Спенсером он собирал цветы, И с Мильтоном он уносился ввысь И вдохновенные стремил мечты К своим владеньям. Ты же устрашись: В толпе льстецов чем будешь славен ты? (Сергей Сухарев) x x x Как много славных бардов золотят Пространства времени! Мне их творенья И пищей были для воображенья, И вечным, чистым кладезем отрад; 5 И часто этих важных теней ряд Проходит предо мной в час вдохновенья, Но в мысли ни разброда, ни смятенья Они не вносят - только мир и лад. Так звуки вечера в себя вбирают 10 И пенье птиц, и плеск, и шум лесной, И благовеста гул над головой, И чей-то оклик, что вдали витает... И это все - не дикий разнобой, А стройную гармонию рождает. (Григорий Кружков) ДРУГУ, ПРИСЛАВШЕМУ МНЕ РОЗЫ Бродил я утром по лугам счастливым; Когда вспорхнувший жаворонок рад Рассыпать вдруг росинок мириад, Мерцающих дрожащим переливом; 5 Когда свой щит с узором прихотливым Подъемлет рыцарь, - мой приметил взгляд Куст диких роз, что волшебство таят, Как жезл Титании в рывке ревнивом. Я упоен душистой красотой 10 Бутонов - им на свете нет сравненья, И душу мне подарок щедрый твой Наполнил, Уэллс, восторгом утешенья: Мне прошептал хор лепестков живой О дружбе истинной и счастье примиренья. (Сергей Сухарев) К ДЖ. А. У. С улыбкой нимфы голову склонив, Взгляд искоса бросаешь незаметный. В какой всего милей ты миг заветный? Когда речей затейливый извив 5 Твоих так сладок? Иль влечет призыв Безмолвной мысли, для других запретной? Иль когда в поле, встретив луч рассветный, Щадишь цветы, хоть шаг твой тороплив? Иль слушаешь, уста приоткрывая? 10 Задумчива, печальна, весела, Ты - разная, и нравишься - любая: Такой тебя природа создала. Пред Аполлоном Грация какая Подруг очарованьем превзошла?! (Сергей Сухарев) К ОДИНОЧЕСТВУ Пусть буду я один, совсем один, Но только не в угрюмой тесноте Стен городских, а там - среди вершин, Откуда в первозданной чистоте 5 Видны кристальность рек и блеск долин; Пусть мне приютом будут тропы те, Где лишь олень, прыжком качнув жасмин, Вспугнет шмеля, гудящего в кусте. Быть одному - вот радость без предела, 10 Но голос твой еще дороже мне: И нет счастливей на земле удела, Чем встретить милый взгляд наедине, Чем слышать, как согласно и несмело Два близких сердца бьются в тишине. (Сергей Сухарев) МОИМ БРАТЬЯМ Пылает оживленно наш очаг, Потрескивают угольки уютно, И чудится сквозь этот шорох смутный Богов домашних осторожный шаг. 5 Пока я рифмы не найду никак, Мечтой по свету странствуя беспутно, Листаете вы книгу поминутно, Душевных тягот разгоняя мрак. Мы празднуем твой день рожденья, Том, 10 В спокойствии и братском единенье! Да протекут все наши дни в таком Покое тихом, как одно мгновенье! И, призваны Всевышним, обретем Мы вечный мир в ином предназначенье. (Сергей Сухарев) x x x Зол и порывист, шепчется шальной Осенний ветер в облетевшей чаще, С небес созвездья льют свой свет дрожащий, А я в пути - и путь неблизок мой. 5 Еще нескоро я приду домой, Но нипочем мне холод леденящий, Тревожный сумрак, всюду сторожащий, И шорох листьев в тишине ночной. Я переполнен дружеским теплом: 10 У очага, пылающего ярко, Был Мильтон с нами, горестным стихом Оплакавший погубленного Паркой, И осененный лавровым венком Певец Лауры, пламенный Петрарка. (Сергей Сухарев) СОНЕТ Тому, кто в городе был заточен, Такая радость - видеть над собою Открытый лик небес и на покое Дышать молитвой, тихой, точно сон. 5 И счастлив тот, кто, сладко утомлен, Найдет в траве убежище от зноя И перечтет прекрасное, простое Преданье о любви былых времен. И, возвращаясь к своему крыльцу, 10 Услышав соловья в уснувшей чаще, Следя за тучкой, по небу скользящей, Он погрустит, что к скорому концу Подходит день, чтобы слезой блестящей У ангела скатиться по лицу. (Самуил Маршак) СОНЕТ, НАПИСАННЫЙ ПОСЛЕ ПРОЧТЕНИЯ ГОМЕРА В ПЕРЕВОДЕ ЧАПМЕНА Бродя среди наречий и племен В сиянье золотом прекрасных сфер, В тиши зеленых рощ, глухих пещер, Где бардами прославлен Аполлон, 5 Я слышал о стране былых времен, Где непреклонно властвовал Гомер, Но лишь теперь во мне звучит размер, Которым смелый Чапмен вдохновлен. Я звездочет, который видит лик 10 Неведомой планеты чудных стран; А может быть, Кортес в тот вечный миг, Когда, исканьем славы обуян, С безмолвной свитой он взошел на пик И вдруг увидел Тихий океан. (Игнатий Ивановский) ПРИ РАССТАВАНИИ С ДРУЗЬЯМИ РАННИМ УТРОМ На ложе из цветов вручите мне Перо златое, чистую страницу, Белее нежной ангельской десницы, Что к струнам арфы льнет в голубизне. 5 Пусть предо мной, как в праздничной стране, Толпа сопровождает колесницу Дев радостных, одетых в багряницу, Стремящих взоры к ясной вышине. Пусть музыкой наполнится мой слух, 10 А если звуки стихнут, замирая, Пускай стихов раздастся дивный глас. К таким высотам вознесен мой дух, Такие чудеса провидит рая, Что тягостно быть одному сейчас. (Сергей Сухарев) К ХЕЙДОНУ Любовь к добру, возвышенность души И ревностное славы почитанье Живут в сердцах людей простого званья И в шуме улиц, и в лесной тиши. 5 У мнимого неведенья, в глуши Самоотверженность найдет признанье И заклеймит бесстыдное стяжанье. Награбившее нищие гроши. Великой цели предан непреклонно, 10 Обрушит гений справедливый гнев На выпады корысти оскорбленной И стадо алчное загонит в хлев, Хвалой соотчичей превознесенный, Гоненья злобной Клеветы презрев. (Сергей Сухарев) К НЕМУ ЖЕ Великие живут и среди нас: Один, с природой слитый воедино, Озерный край с вершины Хелвеллина Вбирает сердцем, не смыкая глаз; 5 Другой - с улыбкою ведет рассказ, В цепях хранил он стойкость гражданина; И третий - тот, чьей кистью исполина Как будто движет Рафаэля глас. Век новый в настоящее шагнул, 10 И многие вослед за ним пришли Вложить иное сердце в мирозданье И пульс иной. Уже могучий гул Донесся внятно с торжища вдали... Народы! Вслушайтесь, тая дыханье. (Сергей Сухарев) КУЗНЕЧИК И СВЕРЧОК Вовеки не замрет, не прекратится Поэзия земли. Когда в листве, От зноя ослабев, умолкнут птицы, Мы слышим голос в скошенной траве 5 Кузнечика. Спешит он насладиться Своим участьем в летнем торжестве, То зазвенит, то снова притаится И помолчит минуту или две. Поэзия земли не знает смерти. 10 Пришла зима. В полях метет метель, Но вы покою мертвому не верьте. Трещит сверчок, забившись где-то в щель, И в ласковом тепле нагретых печек Нам кажется: в траве звенит кузнечик. (Самуил Маршак) К КОСТЮШКО Костюшко! Меж прославленных имен, Как дум высоких нива золотая, Блестит твое, гармониями рая. Хоралом сфер земной тревожа сон. 5 И там, из туч прорвавшись в небосклон, Где имена бессмертные, блистая, Чаруют слух, как музыка святая, Где каждому воздвигнут звездный трон, Оно пророчит, что настанет час - 10 И добрый дух повеет над землей, - Тогда с мужами древности, с Альфредом Туда, туда, где правит Бог живой, Всемирным гимном призовешь ты нас - К Великому, чей лик еще неведом. (Вильгельм Левик) x x x Благословенна Англия! Вовек Другой земли для счастья нам не надо; О чем еще мечтать, дыша прохладой Ее лесов, ее небыстрых рек? 5 Но иногда мне мыслится побег К долинам италийским; и громады Суровых Альп мои объемлют взгляды, И их слепит вершин алмазный снег. Благословенна Англия! Нежны 10 Ее простые дочери, безмолвны Их ласки, а глаза, как день, ясны... Но иногда я грежу о других - Чей глубже взгляд - и слышу пенье их, И нас несут полуденные волны... (Григорий Кружков) СОН И ПОЭЗИЯ На ложе я лежал - сон не смежал Мне вежды. Но зачем же я не мог Вкусить свой отдых в отведенный срок - Не ведаю. Болезнь не одолела Мой дух; недуг мое не мучил тело. Чосер Что благостнее ветра в летний зной? Что услаждает больше, чем покой, Который нам несет пчелы жужжанье И лепестков призывное дрожанье? 5 Что сладостней полян, где расцвели Букеты роз от глаз людских вдали? Целебнее, чем тишина в долинах, И сокровеннее гнезд соловьиных? Что безмятежней, трепетней, нежней, 10 Чем взор Корделии? В чем суть ясней? Сон, только сон! Ты веки нам смежаешь И нежной колыбельной усыпляешь, Качаешь, мягко нам подушки взбив, Венок из маков и плакучих ив. 15 Красавицам мнешь кудри золотые. Всю ночь секреты слушаешь чужие, А поутру твой гений жизнь вернет В те взоры, что приветствуют восход. Но что Поэзии непостижимей? 20 Ты горных рек свежей, неудержимей, Прекрасней лебединого крыла И царственней, чем мощный взлет орла! К чему сравненья той, что несравненна? В ней слава, лучезарна и нетленна, 25 И мысль о ней так трепетно-свята, Что отступают тлен и суета. То дальним громом среди гор грохочет, А то в подземной глубине клокочет, То сладким шепотом замрет вдали, 30 Как тайны нераскрытые земли, Чьи вздохи внятны в гулком отдаленье. Мы к небу устремляем взор в моленье: Там жаждем видеть лучезарный свет Иль слышать приглушенный гимн побед. 35 Венок из лавров ветры там качают, - Он только в смертный час нас увенчает. Но радуйся: из сердца рвется вдруг Небесно-чистый вдохновенный звук, Творца всего земного достигает 40 И в шепоте горячем замирает. Кто видел солнце светлое хоть раз И тяжесть туч, кто в лучезарный час Перед творцом изведал очищенье, Тот знает высшее души горенье, 45 И слух его не стану я опять Рассказом о прозренье утомлять. Поэзия! Я страстный твой ревнитель, Хотя пока совсем безвестный житель Твоих небес. Что ж, на верху горы 50 Колени преклонить до той поры, Пока в величьи славном и в сияньи Не стану чутким эхом мирозданья? Поэзия! Пером тебе служить Хочу, хотя еще не вправе жить 55 На небесах твоих. Молю я ныне: Дай причаститься мне твоей святыне, Пьянящим духом на меня дохни, В блаженстве дай свои закончить дни. Мой юный дух пусть за лучами солнца 60 К жилищу Аполлона ввысь несется И станет юной жертвой. Хмель густой Цветущих лавров мне навеет рой Видений, чтоб тенистый уголок Стать вечной книгою моею мог; 65 Я списывал бы целые страницы О листьях и цветах, о взлете птицы Порывистом, об играх нимф лесных, О ручейках, о девах молодых. Стихи такие сладостные - чудо, 70 Они звучат, наверное, оттуда, С небес. В моем камине над огнем Порхают тени. Вот уже кругом Великолепный дол открылся взгляду, Я там брожу, как по аллеям сада, 75 В тени блаженной, и когда найдет Мой взор в долине сей волшебный грот Иль холм, чью зелень нежные цветы Прикрыли тонким слоем пестроты, - Все запишу - и охвачу я глазом, 80 Все, что вберет мой человечий разум. И стану я могучим, как титан, Которому весь ми