мне, что, падая на землю, Она росла ну прямо на глазах И вскоре наконец на луг упала. Она была с бадью, и из нее С шипеньем сыпались на траву искры. А пар валил такой, какой бывает, Когда горящий уголь в воду бросим. Вот так же и луна, как я сказал, Чернела, постепенно угасая, И вся земля вокруг нее дымилась. На небо посмотрев, узрел я там След от сиянья, а верней, дыру, В которой ранее была луна. Я до сих пор не отрешусь от страха. Мелисс Немудрено, что ты так испугался. Луна могла б в твой огород свалиться. Альцет Не правда ль? Мы частенько видим летом Паденье звезд? Мелисс У неба их немало. Невелика потеря, коль одна Из них на землю упадет,- звезд тыщи, А вот луна одна. Ее паденье Никто не видел, разве что во сне. XXXVIII Напрасно уповал я на подмогу И дождь с грозою слезно умолял Не отпускать любимую в дорогу. Всю ночь в лесу так ветер завывал, Что грома в небе заглушал ворчанье. Но час предутренней зари настал. О тучи, небо и земли дыханье, Она отправиться готова в путь, Забыв о жалости и состраданье! О буря, вой и сделай что-нибудь, Чтоб небо сплошь покрылось облаками, А солнце не смогло бы день вернуть! Но тщетно. Ветер стих, и над полями Вновь разнотравья пряный аромат. Жестоко солнце поступает с нами. XXXIX Последний луч на западе угас. Дымок из труб над крышами струится, И громче лай собак в вечерний час. Когда от дум заветных ей не спится, Она уходит, чтоб побыть одной И красотой ночною насладиться. Округа сплошь посребрена луной - Родной сестрою нашего светила. Гирлянда леса в темени ночной. Вот роща шепотом заговорила. В густых кустах защелкал соловей, Но песнь его безрадостна, уныла. Вдали спит гладь морская; вместе с ней Уснули и окрестные селенья. В горах блужданье сумрачных теней. Лесистые холмы, как привиденья; Царит в долине мрачной тишина - Ничто ночного не нарушит бденья. Едва всплывет росистая луна, Приходит дева к ночи на свиданье. Ты мог спросить бы: счастлива ль она? Слова напрасны - дева в ожиданье И слушает, но голос сердца сник. О, как ей сладостны воспоминанья О прежних днях, промчавшихся как миг, Когда она была полна надежды! Но нынче в душу девы страх проник. Хоть ночь, надев привычные одежды, Окутала лазурь сплошною мглою, Но нет успокоения, как прежде. Уж тучи дождевые пред грозою Надвинулись стеной из-за холмов, Сокрывши звезды с бледною луною. И дева видит, стая облаков Теснит просветы в небе, прочь их гонит - Вконец небесный потемнел покров. Свет угасает, лес не спит и стонет, Гуляет буйный ветер средь ветвей, К земле деревья в озлобленье клонит. Он завывает, дует все сильней, Своей натуре неуемной вторя, И будит чутких птиц, лесных зверей. А грозовые тучи, с ветром споря, Растут, нависнув низко над землей, И простираются от гор до моря. Земля ослепла - тьма стоит стеной, И слышно, как сперва заморосило, И вскоре дождь нагрянул проливной. А небо тучами сплошь обложило, И вспышки ярких молний взор слепят. Буреет почва, мокнет, как могила. Колени девы под дождем дрожат. А сверху гром раскатисто грохочет, Как ниспадающий с гор водопад. Пред нею дикое разгулье ночи, Власы и платье ветер растрепал - Она бежать пустилась что есть мочи. Беглянку ветер тотчас обогнал, Пахнув в лицо ей брызгами и хладом, Свистел ей в уши, злобно завывал. Разверзлись хляби - мир стал сущим адом. Гроза в пути крушила все подряд, Как будто звери выли где-то рядом, А сверху сыплется каменьев град. От страха дева сжалась, онемела И в сторону отводит робкий взгляд. Одежда мокрая сковала тело, Почти не видя ничего вокруг От ярких вспышек молний то и дело, Она пошла и обернулась вдруг, И тотчас туча в небе растворилась, А вместе с ней угаснул сердца стук. Все смолкло - дева в камень превратилась. XL С ГРЕЧЕСКОГО ИЗ СИМОНИДА Любая суета мирская Во власти Зевса или чад его. И наша жизнь земная Зависит, как всегда, От прихоти суда, Чинимого вслепую злой судьбой. Но в сущности своей Идем мы все проторенною тропой, А дни бегут чредой. Душа надеждами себя питает, Чтоб жизнь была милей. Аврора нас порою привечает И дух наш укрепляет. Всем естеством своим Мы отвергаем старость. Хоть Плутос и другие божества Щедры на обещанья и слова, Посулы их, как дым, Рассеиваются, вызывая жалость. А подойдя к порогу, Где Марс сложил истлевшие скелеты И где зловеще плещут воды Леты, Мы никого не кликнем на подмогу, И нас поглотит роковая бездна. Чтоб положить конец несчастной доле С обидами, слезами И нашими грехами, Порой мы лезем в петлю поневоле. Мое, однако, мненье, Что умный человек не станет вновь Испытывать терпенье Своей судьбы. Коль не остыла кровь, Он будет болью поверять любовь. XLI ИЗ НЕГО ЖЕ У жизни быстротечен оборот, И нет иного мненья - Так порешил вершитель судеб Зевс. В согласии живет С природой наше семя, Хотя порой сомненья В сознанье многих порождает время. Наивные надежды Почти со дня рожденья Соблазнами смущают наши вежды. Пора весны и радости Уступит место старости - Мольбы напрасны. Не вернуть былого. Тот немощи и смерти не страшится, В ком дух здоров, да и крепка основа. Кто ж из последних пыжится силенок, Чтоб отвратить конец фатальный, Как все, в прах обратится. Душа всегда готова С младенческих пеленок Отправиться в путь дальний, Подлец ты иль невинен, как ребенок. Одно не забывай: Желанья с возрастом соразмеряй.  * ПРИМЕЧАНИЯ *  Сборник своих канцон, од, идиллий и элегий Джакомо Лео- парди назвал Canti, то есть песни. При жизни поэта вышло три издания его "Песен", помимо отдельных публикаций в различных журналах. Последнее издание, исправленное и дополненное ав- тором, увидело свет после смерти Леопарди. Во второй половине XIX века его стихотворения стали по- являться в российской периодике в переводах А. Барыковой, В. Буренина, М. Ватсон, В. Вольтке, Л. Граве, П. Ковалевского, В. Костомарова, Л. Кобылинского, Н. Курочкина, Д. Минаева, Д. Михайловского, В. Павловской, А, Плещеева, А. Орлова, Н. Сазонова, С. Саянова, Н. Соколова, М. Шелгунова и др. Уже по этому перечню переводчиков можно судить, какой интерес вызы- вала поэзия Леопарди в России, где в разное время вышли че- тыре его поэтических сборника: в переводах Д. Симоновского, Киев, 1888; В. Помяна, СПб., 1893; И. Тхоржевского, СПб., 1908; и, наконец, после более чем полувекового промежутка в переводах А. Ахматовой и А. Наймана, М" 1967, 1989. Предлагаемый ныне пятый сборник, подготовленный к двух- сотлетию со дня рождения Леопарди, является наиболее полным и впервые включает все тридцать шесть стихотворений и пять фрагментов. Расположение и нумерация стихов, указанная при жизни автором, соответствует итальянскому каноническому из- данию (Leopardi Giacomo. Canti. Rizzoli, 1981). К Италии. Канцона из семи двадцатистрочных строф с чере- дованием одиннадцатисложных и семисложных стихов. Схема риф- мовки нечетных строф: ABcdABCeFGeFHGIhIMiM (свободны четвер- тая и семнадцатая строки). Схема четных строф иная: AbCDaBDEFg EfHglHLMiM (здесь свободны третья и семнадцатая строки). Написана в Реканати в 1818 году с посвящением поэту Вин- ченцо Монти, снятым автором в последующих изданиях. Ис- пользуя язык поэзии, Леопарди предвосхищает мысли, изложен- ные им в известной работе "Рассуждения итальянца о романти- ческой поэзии". Начиная с 1859 года канцона неоднократно публиковалась в России (существует десять ее переводов на русский язык). Гермы - четырехгранные столбы, увенчанные скульптурной головой первоначально Гермеса (отсюда название), затем дру- гих богов, а позднее полководцев, философов и др. Служили важным элементом дворцово-паркового убранства, а также меже- выми знаками и дорожными указателями. Где сыновья твои?..//В чужих краях сражаются.- Речь идет об итальянских солдатах в составе наполеоновских войск в России. Ксеркс - персидский царь (V век до н. э.). Симонид- греческий поэт (VI-V вв. до н. э.). К памятнику Данте, который сооружается во Флоренции. Канцона. Написана в Реканати в сентябре-октябре 1818 года. Поводом к ее написанию послужило обращение видных обществен- ных деятелей о намерении увековечить память Данте. Памятник работы скульптора Стефано Риччи был открыт во Флоренции в 1830 году на площади перед церковью Санта Кроче. Канцона со- держит двенадцать строф, из которых первые одиннадцать имеют семнадцать, а последняя тринадцать строк. Схема рифмовки нечетных строф: aBcADBeFDGEFGHI hi; чет- ных строф: ABcADbEfDGEfGHlhi; последней строфы: AbACbDEDeFGfG. Хоть ныне наш народ // Обрел покой под белыми крылами - то есть после установленного мира Венским конгрессом в 1814-1815 гг. Но он поныне гость,//Где вечное обрел успокоенье. Изг- нанный из родной Флоренции Данте умер и похоронен в Равенне. С певцом Меонии стал вровень он.- Имеется в виду Гомер, родившийся в Меонии (Лидия) на Ближнем Востоке. А итальянцы гибли.- Речь идет об Итальянском корпусе, участвовавшем в походе Наполеона против России в 1812 году. К Анджело Май, когда он нашел рукопись Цицерона "О Рес- публике". Канцона написана в Реканати в январе 1820 года, когда, по признанию самого автора, "стихи чудодейственным образом слетали с кончика пера". Посвящена графу Леонардо Триссино из Виченцы, с которым автор переписывался. Канцона содержит двенадцать строф по пятнадцати строк в каждой. Схе- ма рифмовки единая: AbCBCDeFGDeFGHH. Анджело Май - главный хранитель миланской библиотеки Амброзиана, обнаруживший рукопись Цицерона в Ватикане, что и послужило поводом к написанию канцоны. В письме к болонскому журналисту П. Бригенте 20 апреля 1820 года Леопарди пишет: "Отец мой не подозревает, что под данным названием сокрыта канцона, полная ужасающего фанатизма" (фанатизмом он называ- ет свои патриотические настроения, с которыми его отец, от- личавшийся консервативными взглядами, вряд ли смог согла- ситься). Бесстрашный итальянец.- Анджело Май. Еще твой прах священный не остыл.- О Данте Алигьери. Другой певец, умелыми руками.- Подразумевается Франческо Петрарка. Со звездами и морем, лигуриец.- Христофор Колумб, уроже- нец Генуи в итальянской области Лигурия. Столпы Геракла за кормой оставил - то есть пройдя Гиб- ралтарский пролив. Его рожденье озарил луч солнца.- Речь идет о Лодоцико Ариосто, авторе рыцарской поэмы "Неистовый Роланд". Возвышенный твой ум, Торквато.- Торквато Тассо, как и Ариосто, выдающийся поэт эпохи Возрождения, автор рыцарской поэмы "Освобожденный Иерусалим". Пользовался у романтиков славой поэта-страдальца. Их месть была жестока.- Тассо был заточен правителем Феррары в лечебницу для умалишенных. Любовь - последнее земное оболыценье.- Считается, что последней любовью Тассо была герцогиня Элеонора д'Эсте. К нам запоздалое пришло прозренье.- Тассо был увенчан лавровым венцом на смертном одре на Капитолии в Риме. Пока аллоброг гордый не явился.- Поэт и драматург Витто- рио Альфьери, уроженец области Пьемонт, чьих обитателей в старину называли аллоброгами. О мой Витторио...- Витторио Альфьери. На свадьбу сестры Паолины. Канцона из семи строф по пят- надцати строк с единой схемой рифмовки: aBCABCDefGPEghH. Написана в Реканати в октябре-ноябре 1821 года. Поводом послужила объявленная помолвка сестры Паолины с неким А. Пе- роли. В одном из писем от 1 февраля 1821 года Леопарди пи- шет: "Паолина больше не невеста. Она хотела, по моему совету и совету брата Карла, чтобы женитьба была по нынешней моде, т. е. по расчету, и согласилась на брак с этим синьором, редкостным уродом и очень недалеким, но с покладистым харак- тером и богатым. А вот последнее его качество оказалось пре- увеличенным, и готовый брачный контракт не был подписан". Виргиния, ты всех подруг затмила.- Римлянка из простона- родья, которую убил ее отец Луций Виргиний, чтобы избавить дочь от грязных домогательств децемвира Аппия Клавдия. После смерти девушки восставший народ свергнул диктатора (449 г. до н. э.). И ты в Эреб сошла...- то есть в царство мертвых. Победителю игры в мяч. Канцона из пяти строф по тринад- цати строк с единой системой рифмовки: ABCBACDEFDFgG. Напи- сана в ноябре 1821 года с посвящением Карлу Дидими, чемпиону игры в мяч (разновидность русской лапты или испанской пело- ты), ставшему затем видным карбонарием. Канцона по форме на- поминает оды поэта XVII века Г. Кьябрера, воспевшего турниры при княжеском дворе во Флоренции. Кто кровью меч омыл на Марафоне.- Имеется в виду мара- фонская битва афинян с персами в 490 году до н. э. И кто не раз купал коней в Алфее.- Река в Олимпии. К чему, ты скажешь, разжигать напрасно.- По этому поводу автор еще раньше высказывался на страницах своего дневника: "Упражнения, которыми в античные времена люди закаляли тело, были полезны не только для цели войны или жажды славы. Они поддерживали, а вернее, укрепляли воинский дух, смелость, энтузиазм, т. е. качества, которые не могли бы быть в слабом теле. Словом, речь идет о вещах, которые способствуют вели- чию и героизму нации" (Zibaldone, 115, 7 июня 1820 г.) <Здесь и далее цитируются отрывки из "Дневника размышле- ний"Zibaldone di pension. Milano, Garzanti, 1991, 3 Vol. Вы- держки из дневника, писем и "Нравственных очерков" даются в моем переводе.- А. М.>. Наступят годы...- Здесь и далее автор развивает мысль, высказанную им в заметках "О воспитании итальянской молоде- жи": "Не исключено, что наступит время, когда стада будут осквернять руины наших античных святынь". Но близ летейских вод - то есть близ Леты, реки забвения Брут Младший. Канцона из восьми строф по пятнадцати строк в каждой с чередованием одиннадцатисложных и семислож- ных строк. Система рифмовки единая: AbCDCEfGhIKHLrnM. Напи- сана в декабре 1821 года в Реканати, возможно, под влиянием трагедии Альфьери "Брут Второй". Брут Младший - Брут Марк Юний, возглавивший заговор про- тив Юлия Цезаря, своего приемного отца, и покончивший жизнь самоубийством в 42 году до н.э. В отличие от тираноборца Брута Люция Юния (старшего), одного из героев эпохи респуб- ликанского Рима (VI в, до н. э.), у Брута младшего, который причислял себя к "сынам Прометея", сильны богоборческие на- чала. Но у Леопарди богоборчество проявляется лишь в сфере античной мифологии. Брут выступает против фатума, против власти богов, в основе своей тиранической. Поэт никогда не ропщет на христианского Бога, ибо не верит в его существова- ние, но и не богохульствует. В письме к другу Джордани (26 апреля 1819 г.) Леопарди пишет о своем состоянии духа, сход- ном с настроением римского героя: "Не раз я был вынужден слать проклятья, как и умирающий Брут". И на поля Гесперии зеленой - то есть на поля Италии. Коль все ж царите вы на Флегетоне - то есть в преиспод- ней, где течет огненная река Флегетон; у Данте - река кипя- щей крови. ...и в грудь вонзает//Мучительную сталь.- Имеется в виду самоубийство, тему которого автор также развивает и в своем дневнике: "Самоубийство противоречит природе. Но разве все мы живем по законам природы?" (Zibaldone, 23 октября 1821 г.) Лавиния - жена Энея, одного из защитников Трои и леген- дарного родоначальника римлян. ...владыкам Стикса и Олимпа - то есть Ада и Неба. К Весне, или О древних Сказаниях, Канцона из пяти строф по девятнадцати строк в каждой с единой системой расположе- ния рифм: aBCDbEFGHGKLMNoMPP. Написана в Реканати в январе 1822 года. При публикации этой канцоны Леопарди настаивал на том, чтобы слова весна и сказания (а не мифы) печатались с прописной буквы, подчерки- вая этим символическую и мифическую роль обоих слов. Автор перевода Н. Гумилев, готовя в начале 20-х годов для задуман- ной А. М. Горьким "Всемирной литературы" издание нового сборника стихов Леопарди (которое так и не было осуществле- но), сохранил в названии слово миф. Гимн праотцам, или О началах рода человеческого. Стихот- ворение написано в Реканати в июле 1822 года размером гре- ческого гимна. Вместе с предыдущей канцоной образует своеоб- разный диптих - причина, по которой автор поместил их друг за другом. Из задуманного цикла религиозных гимнов автору удалось написать лишь это стихотворение. Эта тема волновала Леопарди с юношеских лет, когда он занимался переводами и вольными переложениями с греческого. Тогда же был создан "Гимн Нептуну", не включенный им в сборник. ...племя//среди лесов калифорнийских.- В дневнике автор часто упоминает племя калифорнийцев, считая его наиболее тесно и органично связанным с природой (Zibaldone, 3180, 3304 ect.). Последняя песнь Сафо. Канцона из четырех строф по восем- надцать одиннадцатисложных и семисложных строк, где рифмуют- ся две последние строки. Написана за семь дней в мае 1822 года в Реканати. В пре- дисловии к канцоне автор пишет: "Основой послужили стихи Овидия о Сафо (эпистола 15, стих 31 и далее). Самая трудная вещь в мире, и почти невозможная,- это вызвать интерес к бе- зобразной персоне; я бы никогда не задался целью задеть чувства читателя рассказом о перипетиях уродства, если бы не некоторые обстоятельства, оказавшие мне огромную услугу: 1) молодость Сафо и ее женственность; 2) ее высочайший дух, ге- ний, чувственность, известность, вернее, бессмертная слава и ее несчастья - все это, полагаю, делало ее более привлека- тельной, грациозной, и если не ее саму, то, по крайней мере, память о ней; 3) и, наконец, ее античность. Нас от Сафо от- деляет огромное временное пространство, искажающее образ и дающее место неопределенности и расплывчатости, что в высшей степени благоприятствует поэзии. И что бы ни говорили об уродливости Сафо, а она вряд ли такой являлась, дух антич- ности, мрак веков и т. д. порождают иллюзии, скрашивающие любой недостаток". Как и "Брут младший", "Последняя песнь Сафо" - это алле- гория человеческого несчастья, протест против фатума и враж- дебных сил природы. Эринии - богини мщения, мифические фурии. Я безответно страсть к тебе питала.- Речь идет о кора- бельщике Фаоне, который получил от Афродиты дар влюблять, в себя всех женщин. По преданию, неразделенная любовь к нему и явилась причиной самоубийства Сафо. Персефона - богиня царства мертвых. Первая любовь. Элегия написана терцинами в Реканати в ночь на 14 декабря 1817 года, о чем поэт уже на следующий день сообщает в письме другу Джордани. Поводом к написанию послужил отъезд молодой дамы, родственницы по отцовской ли- нии, Гертруды Касси Ладзари из Пезаро, гостившей с престаре- лым мужем четыре дня в доме Леопарди и вызвавшей смятение чувств в душе юноши. Это одно из первых самостоятельных поэ- тических творений Леопарди, в котором сильны реминисценции из Петрарки. Одинокий дрозд. Древнейшим архетипом одинокого дрозда является библейский дрозд из псалмов Давида (С1, 8). Канцона состоит из трех разновеликих строф одиннадцати- и семислож- ных строк. В первой строфе рифмуются строки: 1-3, 7-8, 13-15, 16-20 и 17-22. Во второй строфе: 1-3, 7-8, 10-11, 13-15, 16-20, 17-22, 24-27 и 26-28. В третьей строфе: 5-6, 7-12, 8-11-15 и 13-14. Дата и место написания до сих пор вы- зывают споры. Но известно, что задумано стихотворение в 1819 году, а впервые опубликовано в неаполитанском издании 1834 года. С макушки обветшалой колокольни.- Речь идет о колокольне церкви св. Августина XIII века в Реканати, одной из достоп- римечательностей городка, у которой в конце прошлого столе- тия ураганом была снесена остроконечная вершина. Бесконечность. Стихотворение открывает цикл так называе- мых малых идиллий, в который вошли "Вечер праздничного дня", "К луне", "Сон" и "Одинокая жизнь". Написано свободным один- надцатисложным стихом в Реканати весной 1819 года. В отличие от канцон с их многоплановостью и высокой тональностью зву- чания, идиллия "Бесконечность" среди произведений начального периода отличается скупостью выразительных средств и пре- дельно точным отображением действительности. Она наиболее полно соотносится с внутренним миром Леопарди. В своих за- метках поэт отмечает: "Душа видит посредством воображения то, что сокрыто от взора за данными деревьями, изгородью, башней, и ищет в воображаемом пространстве. Она находит там то, что не смогла бы увидеть, не будь ее зрение всеобъемлю- щим" (Zibaldone, 171). Этот холм пустынный.- Холм находится неподалеку от фа- мильного дворца Леопарди. Поэт любил совершать туда одиноч- ные прогулки. Официально холм носит название горы Фавор, но почитатели Леопарди называют его халм Бесконечность. Это стихотворение часто переводилось в России, дважды к нему обращался Вячеслав Иванов. В старых переводах оно носит название "Бесконечное". Для сравнения с современным прочте- нием приводим некоторые из них: Мне дорог был всегда пустынный этот холм, И этот ряд кустов, которые скрывают От взора моего далекий горизонт, Когда я, сидя здесь, смотрю на этот вид, Мне грезятся за ним далекие пространства, Молчанье мертвое и сладостный покой. Где сердце отдохнет и знать не будет больше Ни страха, ни тоски. Когда ж услышу я, Как ветер шелестит кустарником, невольно Я сравниваю шум с той вечной тишиной! О вечности тогда я думаю, о прошлых Веках, давно минувших, и о тех, Которые живут теперь на свете шумно. И в бесконечности тогда мой тонет дух, И сладко гибнуть мне в безбрежном этом море. С. Саянов (1889) Всегда любил я холм пустынный этот И изгороди терен, оттеснивший Пред взором край последних отдалений. Я там сижу, гляжу - и беспредельность Пространств за терном тесным, и безмолвий Нечеловеческих покой сверхмирный Впечатлеваю в дух,- и к сердцу близко Приступит ужас... Слышу: ветр шуршащий Отронул заросль - и сличаю в мыслях Ту тишину глубокого покоя И этот голос,- и воспомню вечность, И мертвые века, и время наше, Живущий век, и звук его... Так помысл В неизмеримости плывет - и тонет, И сладко мне крушенье в этом море. Вяч. Иванов (1904) Вечер праздничного дня. Стихотворение написано свободным одиннадцатисложным стихом, по всей видимости, весной 1820 года. Для понимания душевного настроя, который подвигнул по- эта на написание идиллии, приведем некоторые его откровения: "Я падаю ниц и катаюсь по земле, вопрошая, сколько мне еще осталось прожить? Мои несчастья мне обеспечены навсегда, так сколько же мне придется их сносить? Я еле сдерживаюсь, чтобы не слать проклятья небу и природе, осудивших меня на страда- ния в этой жизни" (Из письма другу Джордани 24 апреля 1820 г.). К луне. Идиллия написана свободным одиннадцатисложным стихом в Реканати. Вероятная дата ее появления - 29 июня 1820 года, то есть день рождения поэта, на что есть намеки в самом тексте. Примечательна такая дневниковая запись: "Воспоминания, связанные с впечатлениями детства, сильнее всех других. При- ятно даже вспомнить некоторые вещи, с которыми были связаны болезненные ощущения или страх. По тем же соображениям нам приятны бывают и печальные воспоминания, если породившая их причина живет в нашей памяти" (Zibaldone, 1987). А вот еще одна: "Проанализируйте свои ощущения и наиболее поэтичные плоды вашего воображения. Они вас отрешат от самого себя и от реального мира" (Zibaldone, 4513). Сон. Идиллия написана одиннадцатисложным свободным сти- хом в Реканати в январе 1821 года. По всей видимости, явившаяся во сне девушка - это или Тереза Фатторини, дочь служившего в доме Леопарди кучера, умершая от туберкулеза в 1818 года, или Мария Белардинелли, жившая по соседству, о которой Леопарди говорит в своих "Воспоминаниях". Литературным источником, вдохновившим авто- ра, можно считать канцону Петрарки "Когда мой нежный, верный мой оплот" (CCCLIX) и его "Триумф смерти". Одинокая жизнь. Стихотворение написано одиннадцатислож- ным свободным стихом в Реканати летом - осенью 1821 года. Его идея выражена поэтом в дневниковой записи: "Ненависть или скука - это не созидательные чувства и мало способствуют красноречию, ничего не давая поэзии. Природа и неодушевлен- ные предметы неизменны, но они не разговаривают с человеком, как прежде. Наука и опыт заглушили их голос. Но когда, устав от суетного мира, человек захочет остаться один на один с красотами природы, то после некоторых усилий он сможет уста- новить с природой контакт, пусть не столь тесный и постоян- ный, как в детстве, когда ребенок легко завязывает дружбу с существами и неодушевленными предметами, не причинявшими ему зла" (Zibaldone, 1550). Консальво. Канцона написана одиннадцатисложным свободным стихом во Флоренции осенью 1832 или весной 1833 года и пользовалась особой известностью среди критиков и читателей в эпоху романтизма. Эта "новелла в стихах", как ее называют, входит в цикл любовной лирики, связанный с именем Фанни Тарджони Тодзетти. Сюда же относятся "Аспазия", "Неотвязная мысль", "К себе самому", "Любовь и Смерть". Для понимания стихотворения примечательно признание Леопарди в его "Воспо- минаниях" детства и отрочества: "Познал я тогда, насколько справедливо, что душа может целиком раствориться в поцелуе и забыть обо всем на свете". Среди литературных источников, помимо поэмы Боккаччо "Тесеида" (смерть влюбленного героя), следует назвать подра- жательную в духе Тассо поэму "Завоевание Гренады" Грациани. Леопарди заимствовал у своего земляка, малоизвестного поэта XVII века, как имена героев Консальво и Эльвира, так и цент- ральную сцену прощального поцелуя. Имя Грациани он упомянул в своей "Хрестоматии итальянской поэзии". К своей Донне. В канцоне пять равновеликих строф из одиннадцатисложных и семисложных строк. В каждой строфе своя схема расположения перекрестных рифм; смежные рифмы в конце строфы, неизменно свободны восьмая и еще две любые строки. По признанию автора, канцона сочинена за шесть дней в Реканати в сентябре 1823 года. При ее издании Леопарди нас- тоял, чтобы обращение Донна писалось с прописной буквы, и уведомил читателей не усматривать в героине реальную лич- ность, а, поставив местоимение в третьем лице, он как бы устранился от лирического героя. Мысль о пропасти, существующей между воображаемым обра- зом и реальной женщиной, поэт высказал также в одном из пи- сем: "Часто на несколько дней я избегал встреч с предметом моих воздыханий, который являлся мне в сладких сновидениях, ибо был уверен, что очарование рассеется при встрече наяву. Но я продолжал постоянно о нем думать и лелеять в моем вооб- ражении, каким он предстал мне во сне. Что это, безумие? Или я мечтатель?" (23 июня 1823). Канцона, как и следующая за ней эпистола, отражает душевную растерянность поэта, когда после взлета вдохновения и написания цикла малых идиллий наступил временный застой, на что он часто сетует в своих письмах. ...вечная идея - идея Платона, о чем автор пишет в своем дневнике: "Платонова система идей, существующих в себе вне материальных вещей, вечна, неизменна и независима от матери- ального мира и от Бога. Это вовсе не химера, прихоть, кап- риз, произвол или фантазия, а то, что вызывает восхищение человеком античности, который смог дойти до самой крайней степени отвлеченности, распознать сущность вещей и подвести наше сознание к восприятию абстрактной сущности красоты и уродства, добра и зла, истины и лжи... И теперь, когда идеи Платона считаются ложными, ясно одно, что любое абсолютное отрицание и утверждение само себя перечеркивает" (Zibaldone, 1712-14). Графу Карло Пеполи. Эпистола написана одиннадцатисложным свободным стихом. Сочинена в Болонье в марте 1826 года, про- читана автором на заседании Этрусской академии в присутствии болонской знати и интеллигенции, о чем Леопарди с гордостью поведал в письме домашним 4 апреля 1826 года. В последнем издании "Песен" Леопарди изъял указание на жанр стихотворе- ния. Как и в канцоне "К своей Донне", автор выражает то сос- тояние духа, которое ему было свойственно в годы работы над "Нравственными очерками". "Я начал утрачивать надежду,- пи- шет он,- глубоко задумываясь над положением вещей. Из попа (каким был) я все больше становлюсь философом, переживая все несчастья нашего мира, вместо того чтобы познавать его". (Zibaldone, 144). Он даже подумывал навсегда забросить поэ- зию. Карло Пеполи - граф, литератор (автор либретто оперы Беллини "Пуритане") и общественный деятель. Пробуждение. Стихотворение иэ двадцати строф по два кат- рена в каждой со сложной схемой внутренней рифмовки. Написа- но 7-13 апреля 1828 года в Пизе. С его появлением начинается новый всплеск - пробуждение поэтического вдохновения Леопар- ди, которое, как он считал, окончательно его покинуло. В письме сестре Паалине он пишет 25 февраля 1828 года: "Здесь у меня в Пизе есть любимая улочка, которую я зову улицей Воспоминаний. Я брожу по ней, мечтая с открытыми глазами. Заверяю, что вдохновение ко мне вновь вернулось". К Сильвии. Канцона из шести разновеликих одиннадцати- и семисложных строк со сложной системой смежных и перекрестных рифм. Написана в Пизе 19-20 апреля 1828 года. Имя Сильвия заимствовано из "Аминты" Тассо. По всей ви- димости, автор изобразил под этим именем Терезу Фатторини (см. прим. к с. 62). Тема невинной молодости, не омраченной житейскими невзгодами, не случайна, что признает сам Леопар- ди: "Если к тому, что я уже сказал, любуясь шестнадцатилет- ней или восемнадцатилетней девушкой, добавить мысль о ждущих ее страданиях, которые вскоре омрачат эту чистую вешнюю по- ру, вскрыв тщетность радужных надежд и показав, сколь быст- ротечна жизнь самого цветка, то во мне рождается самое высо- кое чувство любви, и его невозможно даже вообразить" (Zibal- done, 4311). Приводим не включенное автором в свой сборник стихотво- рение, написанное в Пизе в апреле 1828 года и послужившее прелюдией к написанию канцоны "К Сильвии" "Здесь и далее, кроме особо оговоренных, стихи даются в моем переводе.- А. М.": Песнь девушки. Нехитрая мелодия Из-за высокого забора льется По тихой улочке. Но отчего Так грустно стало, сердце сильно сжалось И слезы навернулись на глаза? Ведь только что я был беспечно весел, И голосок божественно звучал, Напомнив живо о былых надеждах. Как мне ни сладостны воспоминанья, Душа полна печали и скорбит. В самих надеждах кроется причина - Их тщетность я на опыте познал. Воспоминания. Стихотворение из так называемого цикла больших идиллий. Написано одиннадцатисложным свободным сти- хом в Реканати в августе - сентябре 1829 года. Леопарди замечает в дневнике: "Несомненно, что столь да- лекие воспоминания, сколь сладостны они ни были бы, слишком отдалены от нашей сегодняшней жизни и не сходны с нашими привычными ощущениями. Они могут вызвать лишь меланхолию, что вполне естественно, поскольку говорят о безвозвратно утерянном" (Zibaldone, 1860-61). Просторы моря, горы голубые! - Из стоящего на высоком холме Реканати видны Адриатическое море и отроги Апеннинских гор. Нерима - как и Сильвия, имя вымышленное, но увековечен- ное в названии одной из улочек в Реканати. Ночная песнь пастуха, кочующего в Азии. Канцона из шести разновеликих строф, содержащих семи- и одиннадцатисложные строки; кроме смежных и перекрестных рифм, насквозь рифмуют- ся последние строки каждой строфы. Написана в Реканати между октябрем 1829 и апрелем 1830 года под впечатлением книги русского аристократа М. Мейндор- фа "Путешествие из Оренбурга в Бухару в 1820 году". Основная тема канцоны связана с заключительным вопросом в "Диалоге Природы с Исландцем" из "Нравственных очерков": "Так скажи мне, что не смог сказать ни один философ: кому по душе и ко- му выгодна эта разнесчастная жизнь в мире с сохранением бед и смерти для всех тех, кто его составляет?" Покой после бури. Большая идиллия из трех разновеликих строф, в которых последняя строка рифмуется с одной из внут- ренних строк. Написана в Реканати 17-20 сентября 1829 года. Вместе с сочиненной почти одновременно идиллией "Суббота в деревне" рассматривалась последователями Б. Кроче и глашатаями теории "чистой поэзии" как абсолютный шедевр, как кульминация всей идиллической поэзии Леопарди, после которой она пошла на спад. В России это стихотворение было также высоко оценено. Появилось несколько его переводов, среди которых наибольшей известностью пользовался перевод, выполненный А. Плещеевым (1875 г.): Гроза прошла... По улице опять, Кудахтая, расхаживают куры, И в воздухе щебечет птичек хор. Смотрите! там, на западе, в горах Как просветлело все... Озарены Луга сияньем солнца, и сверкая Бежит ручей извилистый в долине. Движенье, шум повсюду. Всем легко, И все за труд поденный свой спешат Приняться вновь с душой повеселевшей. Ремесленник в дверях своей лачужки С работою уселся и поет. Несет ведро бабенка молодая, Его водой наполнив дождевой. Опять снует с своим обычным криком По улице разносчик-зеленщик. Вернулось солнце!.. весело играет На высотах и крыше луч его. Все отворять спешат балконы, окна, А с улиц шум несется... В отдаленье На стаде колокольчики звенят... Вот стук колес: то продолжают путь Проезжие, задержанные бурей... Да! все сердца ликуют. И скажите, Была ль когда нам наша жизнь милей И было ль нам дороже наше дело? Кончали ль мы когда свой старый труд, Брались ли мы за новый - так охотно? И о нуждах, о горестях своих Нам помышлять случалось ли так мало, Как в этот миг? Увы. Веселье наше Всегда - дитя страданья. И теперь Проснулась в нас обманчивая радость, Едва успел исчезнуть страх за жизнь, Томящий нас тоской невыразимой, Хотя бы жизнь была противна нам; - Страх, что бледнеть и трепетать во мраке Нас заставлял, покамест бури рев И молний блеск нам гибелью грозили! Как ты добра, как милостива ты, Природа, к нам! Вот блага, вот дары, Которыми людей ты наделяешь! Освободись от горести и бед, Уж рады мы! Ты полной горстью сеешь Страдания по нашему пути! Нежданное, непрошеное горе Приходит к нам, и если из него Порой каким-то чудом вырастает Ничтожнейшая радости былинка, Нам кажется завидным наш удел. Как Божеству ты дорог, человек, Довольный тем, что отдохнуть or горя На миг один дано тебе порой, И счастливый вполне, когда всем мукам Положит смерть желаемый конец. Суббота в деревне. Стихотворение из четырех разновеликих строф с чередованием одиннадцати- и семисложных строк и на- личием смежных и перекрестных рифм. Для понимания мировосприятия Леопарди очень характерно такое высказывание: "Человеку чувственному, наделенному фан- тазией и постоянно живущему, как прожил я большую часть вре- мени, во власти воображения, окружающий мир и предметы предстают в двойственном свете. Глазами он видит деревенскую колокольню, а ушами слышит колокольный звон. Но в то же вре- мя, благодаря своему воображению, он видит другую колокольню и слышит другой перезвон колоколов. И в этой второй ипостаси заключена прелесть и красота вещей. Уныла жизнь (а таковой она обычно является), если не видит, не слышит и не чувству- ет ничего, кроме привычных вещей" (Zibaldone, 4418). Неотвязная мысль. Канцона из четырнадцати разновеликих строф со сложной системой смежных и перекрестных рифм. По-видимому, сочинена во Флоренции летом 1832 года. Как три следующих стихотворения и канцона "Консальво", входит в так называемый цикл "Аспазия", на создание которого поэта вдохновила любовь к красавице Фанни Тарджони Тодзетти, жене известного флорентийского врача. В дневнике автор признает: "Я никогда не чувствовал, что живу, пока не влюбился... Лю- бовь - это жизнь и жизнетворное начало природы, а вот нена- висть - это начало разрушительное и смертоносное. Все созда- ны для взаимной любви, порождающей жизнь. Ненависть, хотя и может быть естественным чувством, дает обратный эффект, т. е. приводит к взаимоуничтожению, ибо ненавидящий сам себя подтачивает изнутри и разрушает" (Zibaldone, 59). Любовь и Смерть. Стихотворение из че- тырех разновеликих строф со смежными и перекрестными рифмами. Видимо, написано во Флоренции в середине 1833 года. Стержневая мысль идиллии выражена поэтом в письме к возлюбленной Фанни Тарджони Тодзетти (см. прим. к с. 106) 16 августа 1833 года: "Любовь и смерть - это две прекрасные вещи, существующие в мире, и только они достойны быть желанными". Посетив летом 1832 года под Пистойей имение одного флорентийского знакомого, Лео- парди продиктовал хозяину эпитафию к бюсту Рафаэля Санти, установленному в саду: Рафаэль Урбанский - Князь среди живописцев, Гений чудодейства И красот творец, Счастлив был во славе, Но в любви счастливей. И сгорел м страсти Он в расцвете лет - Счастлив был и в смерти. Эту же мысль Леопарди отразил в эпиграфе к стихотворени- ю, взятому из Менандра, греческого комедиографа IV века до н. э. К себе самому. Элегия из семисложных и одиннадцатислож- ных строк с четырьмя перекрестными рифмами внутри. Стихотворение написано в июне 1833 года одновременно с отрывком "К Ариману" (божество зла в доисламском Иране), с которым оно перекликается по духу. Сильны реминисценции и с отчаянным возгласом Екклезиаста: "Суета сует,- все суета!" Входит в цикл стихов, навеянных безответной любовью к краса- вице Фанни. В России эта алегия пользовалась особой известностью и неоднократно переводилась. Приводим некоторые из этих пере- водов, хотя они неравнострочны оригиналу: Теперь ты успокоишься навеки, Измученное сердце. Исчез обман последний, Который вечным мне казался,- он исчез, И чувствую глубоко, что во мне, Не только все надежды Обманов дорогих, Но и желанья самые потухли. Навеки успокойся: слишком сильно Ты трепетало. Здесь никто не стоит Биенья твоего. Земля Страданий наших недостойна. Жизнь - горечь или скука. Ничего В ней больше нет. Мир - грязь. В отчаянье навеки успокойся. Нам ничего судьбою, кроме смерти, Не суждено. Отныне презираю Я сокровенное могущество Природы, Бессмысленное, правящее веком, Чтоб уничтожить все,- И беспредельную тщету Вселенной. Д. Мережковский (1893) Итак, теперь ты навсегда утихнешь, О сердце утомленное мое. Погиб обман последний, крайний, тот, Который я считал в себе бессмертным. Я чувствую, что умерла не только Надежда на обманы дорогие, Погасло их желанье. Успокойся Навеки. Ты довольно трепетало. Нет ничего, чтоб стоило твоих Движений, и земля не стоит вздохов. Тоска и горечь - наша жизнь, не больше; Мир - грязь. Теперь притихни и замри. В последний раз отчайся. Рок нам не дал Иного дара, кроме умиранья. Отныне презри самого себя, Природу, оскорбительную силу, Которая, скрываясь, заправляет Ущербом общим, презри бесконечность Тщеты всего. К. Бальмонт (1920) Аспазия. Стихотворение, почти эпистола из одиннадцатис- ложных свободных стихов, завершающее цикл, связанный с име- нем Фанни Тарджони Тодзетти. Написано в Неаполе весной 1834 или 1835 года. На сей раз для возлюбленной поэт избрал имя Аспазия (так звалась афинская гетера, которую любил Перикл). Любил я не тебя, а Божество.- Эту же мысль автор выразил в "Диалоге между Торквато Тассо и его домашним Гением": Гений. Что из двух ты ценишь и больше любишь: видеть лю- бимую или мечтать о ней? Тассо. Не знаю, но в одном уверен: когда она рядом, я вижу женщину, а вдали - богиню. К древнему надгробью, на котором усопшая девушка изобра- жена уходящей в окружении близких. Канцона из семи строф свободных стихов с множеством консонансов и рифм внутри. На- писана в Неаполе между 1831 и 1835 годами. Возможно, Леопар- ди вдохновил на написание канцоны барельеф работы скульптора Пьетро Тенерани для надгробия красавицы Клелии Северины, ко- торый поэт мог видеть в Риме в октябре 1831 года. Сама же тема подсказана некоторыми положениями из "Диалога между Плотином и Порфирием", написанного в 1827 году, и следующей заметкой в дневнике: "Всем свойственно горевать по умершим близким. Оплакивая их, мы думаем не о себе, а о покойном, и в таких рыданиях мень