т тебе необузданный карикатурист. Я много чего рисую и мало во что верю, а чем чувствительнее, тем необузданнее душа. Так скажи мне - разве не уместилась вся трагедия нашего бытия в том стихе, что твердили еще наши предки? Не кажется ли тебе, что прав не Муньос Сека со своим оптимизмом, а Кальдерон де ла Барка, знавший, что "самое тяжелое преступление человека в том, что он родился на свет"? - Меня не удивляют твои вопросы. Ты воистину поэт, ибо всякий раз влагаешь персты в рану. Я отвечу тебе совершенно искренне, с открытой душой, и если не сумею объяснить, то лишь потому, что сам не понимаю. Твоей необузданной кистью водит ангел, а в барабанной дроби пляски смерти таится мелодия ветхой лиры с полотен прерафаэлитов. Оптимизм - свойство плоских душ, свойство тех, кто не видит моря слез, затопившего мир, а ведь эти слезы можно осушить. - У тебя доброе и нежное сердце, поэт Лорка, и снова я спрошу тебя о запредельном. Это не я повторяюсь, это вопрос повторяется - он вечный. Как ты думаешь, радует ли тех, кто верит в вечную жизнь, перспектива оказаться в стране душ - безгубых душ, которые не могут целовать? Не лучше ли мрак бездны? - Милый мой Багариа, не тревожься. Разве ты не знаешь, что церковь обещает достойнейшим детям своим воскрешение во плоти? Помнишь мощный стих пророка Исайи: "Оживут мертвецы Твои, возстанут мертвыя тела!" На кладбище Сан-Мартин я видел одну надпись на заброшенной могиле. В кладбищенской стене зияли провалы, плита торчала как единственный зуб из старушечьего рта, а надпись гласила: "Здесь ожидает воскресения из мертвых донья Микаэла Гомес". Этим все сказано, на что-то ведь даны нам голова и руки. Человек не хочет быть тенью. - Как ты оцениваешь такой исторический факт - окончательное изгнание мавров и евреев с гранадской земли? - Хуже некуда, хотя в школе нас учат иначе. Погибла изумительная культура - поэзия, астрономия, архитектура, погиб целый мир, подобного которому не было, а его место занял жалкий, затравленный город, "край побирашек", где обретается ныне худшая в Испании буржуазия. - Не кажется ли тебе, Федерико, что родина ничего не значит, что границы рано или поздно исчезнут? Разве дурной испанец, только потому что он испанец, ближе нам, чем добрый китаец? - Я испанец до мозга костей и не мог бы жить в каком-нибудь другом месте земного шара, но мне ненавистен всякий, кто считает себя выше других по одному тому, что он испанец. Я брат всем людям, и мне отвратителен тот, кто, вслепую любя родину, готов принести себя на алтарь пустых националистических идеалов. Добрый китаец мне ближе злого испанца. Испания живет в глубинах моего сердца, я ее поэт, но прежде того я гражданин мира и брат всем людям. Естественно, я не верю в политические разделения. Друг мой Багариа, ты берешь у меня интервью, но позволь и мне спросить, разве у меня нет на это права? Откуда в тебе эта жажда запредельности, эта жгучая тревога? Ты действительно хочешь вечной жизни? И тебе не кажется, что все уже решено, и человек, даже верующий, бессилен что-нибудь изменить? - Ты прав, тысячу раз прав, но это печальная правда. Я в глубине души атеист, жаждущий веры. Мучительно думать, что ты обречен небытию. Пока ты здоров, любишь, пока наслаждаешься жизнью, о смерти и не вспоминаешь - свет гонит тень роковой правды. А сам я, когда пробьет час, хотел бы одного - остаться. Пусть тело мое похоронят в саду, и раз уж мне не суждено небо, стану по крайней мере землей. - Скажи, почему на твоих карикатурах у всех политиков лягушачьи физиономии? - Потому что все они садятся в лужу... Дорогой Лорка, я спрошу тебя о том, что представляется мне самым ценным в испанской культуре, - о цыганских песнях и о корриде. К цыганским песням, правда, у меня есть претензия. В них всегда поется только о матери, а отец - да чтоб ему пусто было! Это несправедливо. Если же говорить всерьез, я считаю, что цыганские песни - наше огромное богатство. - Немногие слышали настоящее цыганское пение. То, что звучит с эстрады, так называемое фламенко, не настоящее цыганское пение, а его искаженное подобие. Это интервью, и я не могу вдаваться в подробности. Что же до твоей шутки насчет отца, то в ней есть доля правды - у цыган матриархат, отца в нашем понимании у них нет, дети считаются детьми матери. Тем не менее в цыганской народной поэзии есть изумительные стихи об отцовской любви, правда, их немного. Еще ты спрашивал меня о корриде. Это, наверно, величайшее сокровище Испании, ее жизнь, ее поэзия. Трудно поверить, что наши писатели и художники пренебрегают таким богатством, но это так. А причиной тому ханжеская педагогика, из пут которой первым высвободилось наше поколение. Я не знаю другого такого высокого празднества, как коррида; это трагедия в самом благородном своем облике; действо, высекающее из глубин испанской души чистейшие слезы и высокую ярость. И знаешь - только на корриде смерть предстает во всем блеске величия и красоты. И если, не дай бог, не зазвучит по весне трагический горн корриды - не будет весны, не станет Испании, кончится наш род, умрет язык... Я преклоняюсь перед гением Бельмонте, созвучным и моему художественному, - вкусу, и темпераменту. - Кого из современных испанских поэтов ты ценишь? - Есть два мастера - Антонио Мачадо и Хуан Рамон Хименес. Как совершенен стих Мачадо, как чиста его сдержанность! Человечнейший из поэтов, поэт небесный, вознесшийся выше всяких сражений, творец чудного мира, где все ему подвластно, Хименес - великий поэт, снедаемый мучительной жаждой самовыявления, терзаемый всем, что окружает его, - любая мелочь причиняет ему страдания, а слух его ловит их, ибо обращен к миру. Злейший враг этого изумительного, не знающего себе равных поэта - он сам. Прощай, Багариа. Когда ты вернешься к своему шалашу, скажи своим необузданным собратьям, детям цветущих лугов и ручьев, пусть они держатся подальше от городов - оттуда ведь не вырваться. Скажи зверям, которых ты рисуешь с истинно францисканской нежностью, чтобы берегли волю, не уступали минутной слабости - иначе не миновать узды. Скажи цветам, пусть прячут свою красоту, а то их посадят за решетку и заставят расти на мертвых гнилых костях. 10 июня 1936 г. НЕОПУБЛИКОВАННОЕ ИНТЕРВЬЮ  _Антонио Отеро Секо интервьюировал Ф. Гарсиа Лорку за несколько дней до его отъезда в Гранаду в июне 1936 года. Интервью, согласно желанию Лорки, не было опубликовано. Когда Антонио Отеро Секо пришел к Гарсиа Лорке, тот разговаривал со своим адвокатом - дело в том, что поэт в то время был вынужден опротестовывать судебный иск. Об этом он и рассказал журналисту_: - Поверить нельзя, настолько абсурдно, но тем не менее это чистая правда. Когда меня вызвали в суд, я изумился. Я понятия не имел, о чем может идти речь, и сколько ни думал, не находил никакого объяснения. Иду в суд. И что же я слышу? А вот что - не более и не менее: некий сеньор Таррагона, с которым я, естественно, не знаком, подал на меня в суд за "Романс об испанской жандармерии", который восемь лет назад был опубликован в сборнике "Цыганское романсеро". По-видимому, столь долго дремавшие мстительные порывы наконец пробудились - истец возжаждал моей крови. Я, конечно, в подробностях объяснил судье, что происходит в моем романсе, что я думаю об испанской жандармерии, о поэзии, о теории образа, о сюрреализме, о литературе и бог знает о чем еще. - А судья? - Судья попался умный и сказал, что полностью удовлетворен. В итоге доблестный защитник Славной Гвардии остался ни с чем. - Расскажите о Вашей работе. - Не изданы, но готовы к печати шесть моих поэтических книг и вся драматургия. Многие испанские издательства предлагают мне опубликовать "Йерму" и другие вещи, а я все откладываю подготовку рукописи со дня на день... никак не заставлю себя взяться за дело. "Поэт в Нью-Йорке". Этот сборник написан очень давно. Много раз я читал стихи оттуда. В книге будет страниц триста, не меньше. Можно убить, если такой книгой запустить в голову. Сейчас рукопись у машинистки, и, наверно, скоро я представлю экземпляр в издательство. Книга будет иллюстрирована фотографиями и кинокадрами. Тех, кто пускает слюни от одного воспоминания о "Неверной жене", потому что ничего, кроме плоти, не видят в этом романсе, "Поэт в Нью-Йорке" разочарует. Это строгая, сдержанная книга, и социальный план очень важен в ней. - Какие еще книги готовы? - Пять поэтических книг. Стихи долго складываются в книгу. "Цыганское романсеро" я опубликовал спустя пять лет. И вот еще что: я пишу, только когда чувствую, что должен писать, а не всякий раз, когда захочется. Иногда это бывает совершенно не ко времени. Пока шла премьера "Доньи Роситы, или Языка цветов", я сидел в гостинице и заканчивал книгу сонетов. Называются эти пять книг вот как: "Земля и луна", "Диван Тамарита", "Оды", "Стихотворения в прозе" и "Сюиты". Это вариации на старинные темы, над ними я работал очень долго и с большой любовью. - А какие пьесы уже закончены или близки к завершению? - Закончена социальная драма, пока еще без названия; публика из зала и с улицы врывается на сцену, в городе революция, штурмом берут театр... Еще - андалузская комедия. Действие происходит в гранадской долине, среди действующих лиц есть кантаоры. Тем не менее - я настаиваю на этом! - никакой цыганщины! И еще одна пьеса - "У крови нет голоса". Тема ее - инцест. Ханжи, естественно, ужаснутся, и я, пожалуй, воспользуюсь случаем, чтобы их успокоить: в нашей литературе есть замечательный прецедент - вспомним прекрасное произведение Тирсо де Молины на ту же тему. Июнь 1936 г. ПРИМЕЧАНИЯ ИНТЕРВЬЮ 1927-1936 гг. Представленные в этом разделе интервью были даны Гарсиа Лоркой в последнее десятилетие его жизни представителям прессы Мадрида, Барселоны, Буэнос-Айреса. Стр. 423. Дон Рамон - имеется в виду испанский писатель и драматург Рамон дель Валье Инклан (1869-1936). Маргарита Ксиргу (1888-1969) - знаменитая испанская актриса и руководитель театральной труппы. Стр. 426. Хуан дель Энсина (1469?-1533) - испанский поэт и драматург, патриарх испанского театра. Стр. 432. ...мистерия в прозе и стихах...- Имеется в виду пьеса "Когда пройдет пять лет". Стр. 435. ...показал в Буэнос-Айресе Таиров. - Московский Камерный театр под руководством А. Я. Таирова гастролировал в Буэнос-Айресе в 1930 г. Стр. 438. Великий Капитан - Гонсало Фернандес де Кордова (1453-1515), знаменитый испанский военачальник. Стр. 440. Эдуардо Угарте - испанский театральный деятель, возглавивший вместе с Гарсиа Лоркой студенческий театр "Ла Баррака". Лопес Рубио (р. 1903) - испанский драматург, комедиограф. Стр. 452. Вы недавно приехали из Америки. - Имеется в виду поездка Гарсиа Лорки в Аргентину и Уругвай в 1933-1934 гг. "Введение в смерть". - Это заглавие, предложенное Нерудой, позже останется за одним из разделов книги "Поэт в Нью-Йорке". Стр. 457. Багариа Луис (1882-1942) - испанский художник-карикатурист. Бароха-и-Несси Пио (1872-1956) - испанский писатель. Стр. 458. Муньос Сека Педро (1881-1936) - испанский комедиограф. Стр. 462. ...произведение Тирсо де Молины на ту же тему. - Речь, по-видимому, идет о пьесе "Отмщение Фамари" (1621), Л. Осповат