ц недовольный, Теряя прибыльный товар. Нам ярко светит из тумана Воспоминанье о втором, О лучшем Рузвельте - Делано, Не запятнавшем Белый Дом. Он был силен, благоразумен, Великодушию открыт, Он был не то, что мистер... Пусть мистер Смит меня простит. Я не желаю инцидентов И на уста кладу печать, Но сто процентов президентов Я не обязан обожать! ^TНЕ СТАЯ ВОРОНОВ^U В отеле избранных - "Астории" Звенит стеклом банкетный стол. Читает беглый курс истории Своим собратьям Форрестол. Он говорит: - Миллионеры Не отвечают за войну. Еще и жители пещеры Дрались камнями в старину. И путь развитья человека Увидеть можно только в том, Что ядра каменного века Сменились атомным ядром. Не мог когда-то стать богатым Дикарь, точивший свой голыш. А в наше время каждый атом Дает значительный барыш. Джемс Форрестол в заздравном тосте Благодарит от всей души Гостей за хлопоты, а гости Благодарят за барыши. Они - различного калибра, Но интерес у них один И простирается до Тибра, До стен Китая и Афин. Они обеденного часа, На дверь поглядывая, ждут: Когда им пушечное мясо Официанты подадут. Чтоб дать доход бездонным кассам, Не пощадят они затрат... Но быть для этих пушек мясом Народы мира не хотят. Пускай слетаются банкиры, Как стая воронов на пир, - Плечом к плечу народы мира Оборонить сумеют мир! ^TХОЛОДНЫЙ ДОМ^U В газетах сказано о том, Что продан Диккенсовский дом. Публично, именем закона, Дом "Копперфильда" и "Сверчка" Оценщики аукциона На днях пустили с молотка. Бедняга Диккенс много лет Лежит в Вестминстерском аббатстве. Он не узнает из газет Об этом новом святотатстве... Клубится лондонский туман И с фонарями улиц спорит, Как в дни, когда писал роман Покойный автор "Крошки Доррит". По-прежнему издалека Мы слышим крик зеленщика, И запах устрицы и травки Доносится из ближней лавки. Во мгле, продрогнув до костей, По переулкам бродят дети... Но нет уж Диккенса на свете. Певца заброшенных детей. Его уж нет. И продан дом, Где жил поэт, чудак, мечтатель. Пойдет ли здание внаем Иль будет отдано на слом, - Решит случайный покупатель... Будь этот дом в стране труда, А не в краю капиталистов, Его бы, право, никогда Не описал судебный пристав. В музей он был бы превращен, Очищен от столетней пыли. Туда бы школьники ходили По воскресеньям на поклон. И вновь бы ожил дом холодный, Видавший столько перемен... Среди его старинных стен Не умолкал бы шум народный. Согрел бы их людской поток. И жадно слушали бы дети, Не затрещит ли в кабинете Приятель Диккенса - сверчок... ^TДВЕНАДЦАТЬ СТУЛЬЕВ^U Греческие монархо-фашисты обрати- лись к США с просьбой поставить им по "плану Маршалла" 12 электрических стульев для массовой расправы над де- мократическими элементами. Из иностранной печати Не для своих парадных зал, Приемных и столовых Палач афинский заказал Двенадцать стульев новых. Не будет греческая знать Сидеть на них в концерте, А будет пленников сажать На эти стулья смерти. Усадят на короткий срок Здорового, живого. Включит палач смертельный ток. Мгновенье - и готово! При этой казни будет врач С жандармским офицером. И будет числиться палач Электроинженером. Без украшений, без резьбы Заказаны заводам Двенадцать стульев для борьбы Тюремщиков с народом. Двенадцать стульев - первый сорт С устройством электрическим Плывут, качаясь, в дальний порт По водам атлантическим. Включая в маршалловский план Такие гарнитуры, Банкиры шлют за океан Образчики культуры. Пусть их журналы сеют ложь И ловят на соблазне, - Но "образ жизни" их похож На способ смертной казни! ^TБОМБЫ И БОНБОНЬЕРКИ^U В Нью-Гавре (Америка, Коннектикут) Висит объявленье... О чем бы? О том, что на фабрике выпуска ждут Игрушечной атомной бомбы! Румяный ребенок с папашей своим Придет в магазин, и приказчик, Сияя улыбкой, откроет пред ним Наполненный бомбами ящик. - Вам бомбочку нужно? Пожалуйста, сэр. Швырните одну для проверки. Вот мелкий, вот средний, вот крупный размер. А это для них - бомбоньерки! Выходит малыш из стеклянных дверей Еще веселей и румянее. Спешит он домой, чтоб начать поскорей Учебное бомбометание. Для практики бомбу бросает дитя В кота, петуха и наседку, Потом в гувернантку швыряет шутя, И в тетку, и в бабку, и в дедку! Всерьез ли такою игрушкой бомбят Иль только немного калечат, - Пока неизвестно. Но души ребят, Наверно, она изувечит! Убийцы, детей превращая в калек, Дают им игрушечный "атом". Но мирный, здоровый, простой человек Защитником будет ребятам! Намного сильнее он всех королей - Железных, стальных или пушечных. Так пусть же он землю избавит скорей От бомб настоящих, а малых детей - От самых зловредных: игрушечных! ^TЕЩЕ ОДНА ТРАГЕДИЯ ШЕКСПИРА^U Одно из американских издательств выпускает пьесы Шекспира в виде цвет- ных картинок с коротким текстом. Будет выпущен "Юлий Цезарь", затем "Гамлет" и другие трагедии. Текст пе- чатается рядом с изображенными персо- нажами, как это принято в так назы- ваемой серии "комикс". Из газет "Шекспир - и несть ему конца!" Воскликнул Гете. Но на рынок Загнать великого певца Спешат издатели картинок. Какой-то денежный мешок Удешевить решил Шекспира - Стереть в яичный порошок "Ромео", "Цезаря" и "Лира". Шекспира янки взяли в плен, Как всю Британскую империю. Включил "Отелло" бизнесмен В свою коммерческую серию. Оставив в пьесе имена, Делец над ней напишет смело: "О том, как белая жена Убита ниггером Отелло". Слепой торгаш, несущий тьму. Послал бойцов за дело мира - Живых писателей - в тюрьму И осквернил труды Шекспира. ^TГОЛЛИВУД И ГАЙАВАТА^U Если спросите: откуда Изгнан старый Гайавата, Я скажу: из Голливуда, Я отвечу вам: из Штатов. Те, кто любит в день погожий Слушать древние сказанья, Спросят, может быть: за что же Гайавате наказанье? Я отвечу им: Поквана - Трубка Мира - виновата В том, что вынужден с экрана Удалиться Гайавата. Вы узнаете, в чем дело, Прочитав две-три цитаты Из описанных Лонгфелло Похождений Гайаваты: "...Из долины Тавазэнта, Из долины Вайоминга, Из лесистой Тоскалузы, От скалистых гор далеких, От озер страны полночной Все народы увидали Отдаленный дым Покваны, Дым призывный Трубки Мира..." Голливуд, читая строки Из народного сказанья, Обнаружил в них намеки На Стокгольмское воззванье. Сразу отдал он команду: "Чтоб спасти от бунта Штаты, Прекратите пропаганду Коммуниста Гайаваты!.." ^TРАСПРОДАЖА^U В Лондоне была продана с аукциона переписка артистки Патрик Кэмпбелл и Бернарда Шоу. Письма приобретены по телеграфу дельцом из Нью-Йорка. Сказать по правде, хорошо Дельцы не знают, кем был Покойный мистер Бернард Шоу И кто такая Кэмпбелл. И все ж владелец кошелька, Отнюдь не склонный к риску, По телеграфу с молотка Купил их переписку. Вот молоток стучит о стол. Растут на письма цены. На сотни фунтов счет пошел... - Кто больше, джентльмены?! Пока ведет над Темзой торг Компания скупая, Телеграфирует Нью-Йорк: "Бернарда покупаю". Побили янки англичан, Почти удвоив цену. И вот идет за океан Посылка к бизнесмену. И говорит своим друзьям Владелец переписки: - Вот эти письма сам Вильям Шекспир писал артистке! - Шекспир? - Нет, впрочем, Шеридан... Не помню точно, с кем был Когда-то в Лондоне роман У этой самой Кэмпбелл... Как жаль, что Шоу Джордж Бернард Не написал комедии О том, как лондонский ломбард Сбывал его наследие! ^TКАК СПАСТИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ОТ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА^U Доктор философии, священник Виль- ям Сноу, выступая с проповедью в Юж- ной Англии, заявил, что миру угрожает не война, а перенаселение... Он предло- жил создать международный парламент, который устанавливал бы определенную квоту рождаемости для каждой страны на каждый год. Вещает проповедник тленья: - Опасна людям не война. Опасно перенаселенье, Деторождаемость страшна. Он восклицает: - О народы! Пусть вам парламент каждый год Дает лицензии на роды И регулирует приплод. Зовет к войне, зовет к разбою Оратор, не жалея сил. Ах, очень жаль, что он собою Планету перенаселил! И если есть еще к тому У проповедника наследник, Спросить уместно: почему Мировоззренью своему Неверен мрачный проповедник, Зовущий мор, войну, чуму? И если надо в самом деле Слегка уменьшить род людской, Он должен был для этой цели Свое потомство в колыбели Прихлопнуть пастырской рукой!.. ^TСТИХИ О СТИХАХ, КОТОРЫЕ ВЗБУДОРАЖИЛИ ПАРЛАМЕНТ^U Американская газета "Дейли пиплз уорлд" сообщает: недавно возмущенный представитель оппозиции в канадском парламенте Дональд Флеминг зачитал "крамольные" стихи, обнаруженные им в документах правительственной "Ко- миссии по страхованию безработных го- рода Монреаля". В парламенте разгоре- лась жаркая дискуссия на тему: стоит ли в дальнейшем расходовать средства на деятельность этой комиссии? Взволнован парламент в Канаде, - Одна из комиссий в докладе Среди прозаических строк Такой допустила стишок: "У древних варварских племен В глубокой тьме веков Существовал простой закон Страховки стариков: Когда родитель был без сил И становился стар, Ему потомок наносил По голове удар. Но в просвещенный, тонкий век, В котором мы живем, Считает грубым человек Такой простой прием. Когда, трудами изнурен, Старик здоровьем плох, Его с работы гонят вон, Чтоб с голоду подох!.." Взволнован парламент в Канаде: Такого обычая нет, Чтоб в скучном служебном докладе Звучал стихотворный куплет! С трибуны несутся угрозы: "Страна на опасном пути, Коль наше правительство с прозы Могло на стихи перейти!" В трескучих речах депутаты Нещадно громят кабинет: Зачем разрешил он затраты На этот колючий памфлет?.. А лучше сказали о том бы, Зачем трудовые гроши Правительство тратит на бомбы, Дельцам принося барыши! ^TКАРЛ И КАРЛИК^U Муниципалитет города Аахена при- судил Аденауэру "Международную пре- мию мира имени Карла Великого". Из газет Удивился Карл Великий: - Из газет я узнаю, Что кому-то в боннской клике Дали премию мою. Был главой я полумира, Рим склонился предо мной. Но отнюдь не делом мира Был я занят, а войной. Многих жен одел я в траур. Много крови пролил встарь... Кто же этот Аденауэр? - Боннский канцлер, государь! - Что ж, он впрямь стоит на вахте Дела мира? - Нет, ничуть. Он печется о вермахте И к войне готовит путь. - Почему ж он премирован? Потому, что слово "мир" Быть должно ему покровом, Маскирующим мундир. - Нет, таким лукавым крысам Я дипломов не даю. Пусть пометит Карлом Лысым Эту премию свою! 1954 ^TСИМЕОНЫ БЕЗ КОРОНЫ^U Гостит в Мадриде Симеон - Без отчества, фамилии, Но Симеона почтальон Отыщет без усилия. Не нужно для таких персон Фамилии и отчества. Ведь он - не просто Симеон, А бывшее "высочество"! В Мадрид приехав, Симеон Сказал корреспондентам, Что он себя на царский трон Считает претендентом, Что по рожденью своему Он бывший принц болгарский И очень хочется ему Присвоить титул царский. "По Сеньке шапка", говорят. Но в лавках шапочных навряд Отыщется корона Для принца Симеона. На свете принцев - что котят - Несметное количество! И все "высочества" хотят Пробраться в "их величества". Для этих принцев и принцесс, Напрасно ждущих царства, Холодный душ или компресс - Отличное лекарство! ^TБАЛЛАДА О МЕДНОМ ГЕНЕРАЛЕ^U Посвящается Эмрису Хьюзу Пришла в столицу англичан Посылка из Хартума. В порту грузоподъемный кран Извлек ее из трюма. И стали думать и гадать Стоявшие у крана: "Что за таинственную кладь Прислали из Судана? Быть может, это саркофаг, Где был во время оно Пропитанный бальзамом прах Супруги фараона?" Нет, прорезиненный брезент И толстая фанера Скрывали медный монумент Виконта Китченера. Изображен он был верхом В седле кавалерийском На тонконогом и сухом Коне своем английском. Над кем победы одержал, Чему обязан славой Суровый этот генерал, Подтянутый и бравый? Железом он смирил Судан. За это англичане Ему из меди истукан Поставили в Судане. И долго-долго эту медь На площади столицы Покорно должен был терпеть Суданец темнолицый. Когда же рабская страна Республикою стала, По месту жительства она Послала генерала. И вот почтенный этот лорд, Гроза племен Судана, К себе домой, в английский порт, Пожаловал нежданно... Но ежели такую кладь Без всяких церемоний В Европу станут посылать Народы всех колоний, - Над Темзой выстроившись в ряд, Литые генералы Дорогу людям преградят В прибрежные кварталы! ^TФЮРЕР НА СТЕНКЕ^U Мы должны взять на прицел... тру- сов, у которых в сердце изгладился об- раз фюрера, а на стене нет его портрета. Из выступления германского радио- комментатора Декпера-Шмидта Некий немец Деккер-Шмидт, Говоря по радио, Соплеменников громит В их последней стадии. Заявляет он: "В стране (Мыслимо ли это?) Нет у многих на стене Фюрера портрета!" Говорят ему в ответ Немцы - Ганс и Гретта: "В нашем доме больше нет Стенки для портрета! Дом огнем объят у нас - На него упал фугас!" Положение едва ль Может быть ужасней... Но какую же мораль Выведем из басни? "Если дом у вас в огне, То в открытом месте На столбе иль на сосне Фюрера повесьте!" ^TАФРИКАНСКИЙ ВИЗИТ МИСТЕРА ТВИСТЕРА^U Привиделся мистеру Твистеру сон. Приснилось, что требует дело, Чтоб в знойную Африку вылетел он, На родину негра Отелло. Готовясь, велит он слуге своему Отправить скорей телеграмму О том, чтобы визу прислали ему Из Африки в штат Алабаму. И думает Твистер, смятеньем объят: "Как ночь провести мне в отеле, Где рядом со мной чернокожие спят Иль книгу читают в постели?.. Как лезть в белоснежную ванну с утра И мыться в ней сидя и лежа, Когда эта самая ванна вчера Касалась спины чернокожей? И ежели дома студент Мередит Весь год отбивал у меня аппетит, То здесь мне придется с визитом К таким же ходить Мередитам!.." Но что это?.. Твистер не верит глазам. Какие бывают сюрпризы! Из Африки пишут: "Простите, но вам Отказано в выдаче визы". И Твистер задумался... Вот тебе раз! Как много обидной иронии Таит этот вежливо-твердый отказ Правительства бывшей колонии! "С годами все туже приходится нам, Сынам Алабамы, расистам, Гордящимся родом, подобно коням, Что славятся бегом рысистым!.." 1908 - 1923 ^TЖАЛОБА^U О, как терплю я от жестокой моды На переводы!.. Жена Переводит "Нана", Вера - Бодлера, Лена - Верлена, Маленькая Зинка - Метерлинка, А старая мамаша Шолома Аша. 1908 ^TРАЗГОВОР ДВУХ ДАМ^U В годы реакции Ах, конституция, mon ange *, теперь не в моде! Зато реакция - вот пышный туалет! А провокация!.. Представьте в этом роде: Вот здесь азефчики, а складок больше нет. * {мой ангел (франц.).} ^TДАЧА^U Окна дачные раскрыты, И грохочет день-деньской Граммофонный бас сердитый: "На земле весь род людской!.." Чуть испортилась машинка, Я воскрес! (А погибал!..) Но опять пошла пластинка: "Сатана там правит бал!" Поневоле затоскуешь: Горемычная судьба!.. "Что ты, Ленский, не танцуешь?" Спросит подлая труба. Тяжким полднем знойно пышет Раскаленный небосклон... "Ветерочек чуть-чуть дышит", - Напевает граммофон. У соседок - кто их знает! - С каждым часом взгляд нежней. Граммофон у них рыдает И гудит: "Бог Гименей!.." Бросишь дачу. Выйдешь в поле. Там - семейство... Тут - пикник.. Но и здесь - на вольной воле Граммофон у них возник. Между волн златого хлеба, Под покровом синевы, Просишь дождика у неба На почтенные главы!.. ^TВ ГОРОДСКОМ СКВЕРЕ^U Из весенних мотивов Трамваи непрерывные... Пыль... Грохот экипажей... А утро нынче дивное! Уйти бы. Но куда же? Как челн, грозой встревоженный, Летит, завидев берег, - Спешу я в огороженный Знакомый детский скверик. Здесь травка грязноватая, А листьев нет в помине, Тоскующая статуя Торчит посередине. Игрушка без хозяина! Глупейшая из кукол! Не раз уж мяч нечаянно Ее в затылок стукал... Кругом - скамейки длинные, На них - живые мощи: И гувернантки чинные, И нянюшки попроще. Сидят они, сердечные, Глядят как бы спросонок На волны бесконечные Мальчишек и девчонок. Девчонки (вот несчастные!) Бездарный обруч катят... Мальчишки утро ясное На глупости не тратят! У них - игра в разбойники: Толпой злодея гонят. Затем игра в покойники: Покойника хоронят. Есть игры непонятные: Крик, шум: а, что такое?.. О, детство невозвратное! О, детство золотое!.. ^TЭДИП, РАЗРЕШИ^U Кто знает, о чем думает знаменитый писатель, уплывая иногда, совершенно один, в открытое море. Из одной книги о Л. Андрееве Кто знает, сколько вдохновений Кипит в великой голове, Когда идет купаться гений В легчайших туфлях по траве? Что так горит в тревожном взоре И в лихорадочном мозгу, Когда вдали он видит море И будок ряд на берегу? Какие творческие мысли Его объяли в тишине - В тот самый миг, когда повисли Его одежды на стене? Какой вопрос его волнует, Когда он, скинув сапоги, Морскую влагу испытует Пытливым кончиком ноги? В каких мечтах закрыл он уши И собирается нырнуть?.. Иль от поклонника-кликуши, Быть может, вздумал улизнуть?.. ^TОСВОБОДИТЕЛИ ИСКУССТВА^U Формы, линии... освобождаются от науки, анатомии, перспективы и природы. Новейший художественный "манифест" Их девиз: натура - дура! И культура - тоже дура. Им природа не нужна. Лишь свобода быть должна! Анатомия - в отставку! Перспектива - на покой. Освещенье - марш под лавку. Формы, линии - долой! Кисти, краски... Ну их к шуту... Позабудем карандаш. И в счастливую минуту Уничтожим Эрмитаж! Древний грек не ведал чувства И не мыслил глубоко. Оттого его искусство Так прекрасно и легко!.. Как ликующее стадо, Заживем мы без забот - И тогда у нас Эллада В полном блеске расцветет! ^TВОЙНА И ТЕАТР^U Когда над водами Невы Был город Петербург, NN, по мнению молвы, Был видный драматург. Он трактовал и долг, и честь, И ряд других проблем. Любовь и смерть... Не перечесть Его тогдашних тем. Пришла война. И у Невы Воздвигся Петроград. И мирных пьес - увы, увы! - Театры не хотят... Лишь Дальский Мамонт в сей момент Нашел себе простор И первым взял себе патент - На славу и "позор"! NN был нем. Война, мечи - Опасная стезя. И старый Кукольник в ночи Пугал его, грозя. Но вот оправился NN, Подумал - и строчит. Он не боится первых сцен (Знакомый мирный быт!). Актер с одною из актрис Завел уже роман. И вдруг летит из-за кулис Немецкий "чемодан". Рычит германский офицер... "Она" - в его плену... Но спас, конечно, жен-премьер Актрису - и страну! Или погиб (другой исход!). И счастлив драматург, Как в дни, когда у невских вод Был город Петербург... ^TАНАНАСЫ ВСМЯТКУ^U Перевод из Игоря Северянина Ананасы в шампанском, ананасы в шампанском - Удивительно вкусно, искристо, остро! Новая книга "поэз" Я люблю ананасы, анчоусы, антракты, Антураж, антресоли, анонс, антрекот... О, скажи, Геродот, собирающий факты, Чем известен и славен пятнадцатый год? Треско-грохотом пушек? Свисто-визгом шрапнелей? Чемодано-паденьем? Напором штыков? Иль постройкой траншейно-блиндажных туннелей? Иль наступ-отступленьем германских полков? Или тем, что с французом идет англичанин На германо-австрийца и борется серб? Или тем, что поэзо-поэт Северянин Озарил и прославил отечества герб? Громче всех барабанов в авангарде германском - Слышен в Риме... в Стокгольме... до полярных широт. Славит он ананасы, ананасы в шампанском, Ананасы, бананы, бананасы поет! Ананасы вкрутую, в мешочке и всмятку. Ананасы в мундире, ананасы - в пюре. Ананасы под хреном, ананасы внакладку, Ананасы в бутылке, ананасы в ведре... Он не ел ананасов, но видал на картинах... Неизвестен в России этот редкостный плод. Футурист в ананасах, как иной в апельсинах, Разбирается туго, - уверяет народ... ^TИСТОРИЯ РУССКОГО ФУТУРИЗМА^U От Игоря до наших дней Послушайте, я вам скажу про старину, Про Игоря и про его жену. Пушкин Она сошла с крутого тарантаса И, наглая, взошла на пароход. Вас как зовут? Меня зовут Инстасса. Игорь Северянин Жил на свете Игорь Футурянин... Гимназистом быв шестого класса, Он стрелой был в сердце как-то ранен. Кто стрелок? Нахальная Инстасса. Очарован, просто обинстассен... Гимназист был страстью отуманен, Наглый лик Инстассы был прекрасен. И женился Игорь Футурянин! Ну, пришлось уйти ему из класса... (Гимназист не должен быть женатым), Родила наследников Инстасса, И они завыли благим матом. Виноградов, Толмачев Андрюшка - Первые Инстассы были дети. Бонной к ним приставлена старушка, Что служила встарь у Маринетти. Их стоять на голове учила, Подавать при встрече людям ногу, Целоваться носом, пить чернила И писать поэзы понемногу... ^TАРМИЯ СПАСЕНИЯ^U Из путевой тетради "По Англии" В субботний день среди движенья И предвоскресной суеты На взводы Армии спасенья Досужий люд разинул рты. В фуражке красной, в макинтоше, Довольно странном - до колен, Обходит круг и бьет в ладоши Уже спасенный джентльмен. А вот спасительницы-феи. Их шляпки сплюснуты у щек И крепко связаны на шее, Как повелел им их пророк. Зато их ленты цвета клюквы Так хороши, так манят взгляд; Зато на лентах этих буквы Так много сердцу говорят. Завыли трубы в отдаленье. Ударил грозный барабан. Запела Армия спасенья Псалом священный... иль канкан. Когда ж умолкли эти звуки, Раздался зов: "Иди - спасай". Оратор вышел, поднял руки И начал: "Был я негодяй. Я был подлец, я был мерзавец, Картежный шулер, донжуан... Кутил, обманывал красавиц, В воскресный день бывал я пьян, Я крал платки. Тянул и ложки, Когда случалось - кошельки, Браслеты, дамские сережки, Ларцы, шкатулки, сундуки... Отца зарезал, мать повесил. Я говорю: я был подлец, И был беспечен, волен, весел, Но наконец... Но наконец... Когда, казалось, мне спасенья Уже не будет в жизни сей, - Я вдруг услышал звуки пенья И порешил, что я злодей. Да, я - подлец и грешник тяжкий... Я наземь пал и весь дрожал, Но некто в форменной фуражке Меня, мерзавца, поддержал, Сказав: "Я также был мерзавцем, Но я покинул царство тьмы. Восстань - и будешь ты красавцем В такой фуражке, как и мы!" ^TПЕТЛЮРА И ВЕРСАЛЬСКИЙ КОНГРЕСС^U Петлюра обратился к французскому премьеру Клемансо с требованием пре- доставить место его делегату в конгрес- се, который собрался в Версале после первой мировой войны. Пан Петлюра сдвинул брови, Оселедец почесал И, подумав, Клемансови Ультиматум написал. Написал, чтобы в Версале, Не решая ничего, Делегата ожидали От Петлюры самого. День за днем Петлюра хмурый Из Версаля ждет письма... Но беда, что у Петлюры Нынче адреса нема! 1919 ^TПИСАТЕЛИ КОНКВИСТАДОРЫ^U Габриэль д'Аннунцио, сообщая кор- респондентам подробности взятия Фиу- ме, сказал, что это были наиболее вели- чественные минуты в его жизни. Не было ни одной женщины, ни одного ре- бенка, которые бы не жали ему руки... Воздух был напоен ароматом лавров. Из газет Я не тщеславен, но тщеславна Моя законная жена. Я у стола сидел недавно, А в кресле нежилась она. Я равнодушно и устало Писал газетную статью. Она же в праздности читала Газету старую мою. Нарушив нить моих раздумий, Жена мне вслух прочла о том, Как взял д'Аннунцио Фиуме И въехал в город с торжеством. Как без труда, под гул литавров Фиумский замок занял он, И ароматом свежих лавров Был воздух сладко напоен. В Фиуме не было синьоры Иль синьорины юных лет, Сердечко пылкое которой He покорил бы наш поэт...