ешние недостатки и промахи в Ваших стихах, так как такая критика была бы для Вас преждевременной и бесполезной. В ученической тетради можно исправить отдельные ошибки, но ведь стихи - не школьное упражнение. Вам надо серьезно поучиться, многое прочесть и перечесть заново, чтобы речь Ваша стала чистой, правильной и выразительной и могла бы с достаточной силой и яркостью передавать Ваши мысли и чувства. Нельзя сказать, чтобы стихи Ваши были сплошь плохи. Но Вы пишете так, как играют на музыкальном инструменте люди, подбирающие мелодию по слуху. Иной раз у Вас случайно получаются строчки, останавливающие на себе внимание, например: Учителем ты стала по призванью. Не помню я тех радостных минут, Когда впервые ты пришла к большому зданью, В котором детям грамоту дают. Но рядом с такими простыми и значительными, толковыми словами у Вас то и дело попадаются неряшливые, торопливые фразы, лишенные какой бы то ни было поэтической ценности. Но задача, которая стоит сейчас перед Вами, заключается не только в том, чтобы овладеть правильными стихотворными размерами, рифмой и научиться писать стихи, а в гораздо большем: в том, чтобы стать по-настоящему развитым, культурным, в полном смысле этого слова, человеком. От всей души желаю Вам счастья и успехов. С. Маршак 1 Эти стихотворения прислал тов. А. Панкратов, бывший в то время в заключении в исправительно-трудовой колонии (Архангельская обл.). В настоящее время Ю. А. Панкратов - инженер московского завода; он с благодарностью вспоминает о письме С. Я. Маршака, сыгравшем большую роль в его жизни. 243. Л. А. ЛУКАЩУКУ  Санаторий "Барвиха", 30 марта 1957 г. Дорогой тов. Лукащук, С удовольствием исполняю Вашу просьбу прислать приветствие и пожелания Вашему новому журналу "Острогожские родники" [1]. К сожалению, я вынужден ограничиться коротким стихотворением, посвященным "Острогожским родникам", так как я болен и нахожусь в санатории, где мне запрещают работать. Ваше письмо напомнило мне милый Острогожск и тот рукописный журнал "Первые попытки", который мы, школьники, выпускали 55-56 лет тому назад. Желаю Вашему новому журналу успеха, который возможен лишь при строгом отборе литературного материала. Жму руку. С. Маршак "ОСТРОГОЖСКИМ РОДНИКАМ"  Я желаю, чтоб звонко журчали "Острогожские родники", Но чтоб не было в этом журнале Ни одной водянистой строки! Москва, 30 марта 1957 г. С. Маршак 1 Л. А. Лукащук (г. Острогожск Воронежской обл.), заместитель редактора местной газеты "Новая жизнь", в письме от 25 марта 1957 года просил прислать стихотворение для первого номера журнала. Издание журнала не было осуществлено. 244. К. И. ЧУКОВСКОМУ  Санаторий "Барвиха", 14 апреля 1957 г. Мой дорогой друг - Корней Иванович, Меня до глубины души тронуло Ваше письмо [1]. Рад возрождению нашей старой дружбы, которую иной раз омрачали только случайные и не от нас зависевшие обстоятельства. На склоне лет мы умеем отличать важное и значительное от мелкого и наносного. Вот почему так светла была наша последняя встреча в Барвихе. Как хорошо, что юбилей [2] не слишком утомил Вас, а только дал Вам возможность еще раз почувствовать, как много людей любит Ваш талант и Вашу неравнодушную Душу. Крепко обнимаю Вас. С. Маршак 1 Ответ на письмо К. И. Чуковского от 31 марта 1957 года" К. И. писал: "Дорогой друг Самуил Яковлевич. Как весело мне писать это слово. Потому что - нужно же высказать вслух - между нами долго была какая-то стена, какая-то недоговоренность, какая-то полулюбовь. Анализировать это чувство - не стоит, вникать в его причины скучновато; думаю, что это зависело не от нас, а от обстоятельств и добрых людей. Я, вы знаете, никогда не переставал восхищаться Вашим литературным подвигом <...>, очень гордился тем, что когда-то в первый год нашего сближения, - мне посчастливилось угадать Ваш чудесный талант, созданный для огромной литературной судьбы (вообще то время вспоминается как поэтическое и самозабвенное единение двух влюбленных в поэзию энтузиастов). (...) От всей души протягиваю Вам свою 75-летнюю руку и не нахожу в себе ничего, кроме самого светлого чувства к своему старинному другу". 2 75-летие со дня рождения К. И. Чуковского. 245. Г. Ф. БОЙКО  Москва, 25 апреля 1957 г. Дорогой Григорий Филиппович, Я внимательно прочел четвертую часть присланной Вами книги переводов [1]. Болезнь помешала мне отозваться вовремя. Посылаю Вам часть книги, чтобы не задержать Вашей работы над ней. Придется и дальше посылать ее по частям. Среди переводов есть отличные, свидетельствующие о Вашей талантливости. Но есть и такие, на которых видны следы спешки. Это, конечно, умаляет ценность книги и в целом. Не знаю, когда издательство собирается выпустить книгу и сколько времени оно предоставило Вам на работу. Очень хотелось бы, чтобы Вы успели довести все стихи до уровня Ваших лучших переводов. У меня создалось впечатление, что наименее удачные переводы помещены в самом начале книги. В них меньше всего находок, верных интонаций, метких и запоминающихся рифм. Преобладают глагольные. Чем дальше, тем переводы становятся все лучше и лучше. Но, к сожалению, именно в начале книги находятся переводы "Сказки о глупом мышонке", "Пожара", "Почты", "Багажа", "Рассеянного", то есть стихов, которые меня особенно сблизили с детьми. Если можете, постарайтесь подойти к этим стихам как бы заново, чтобы добиться необходимой остроты, пословичности, естественности интонаций. В крайнем случае, если у Вас не хватит времени, может быть, договоритесь с П. Г. Тычиной о включении его перевода "Почты" и с М. Ф. Рыльским <и> М. А. Пригарой - о помещении некоторых сделанных ими переводов. Но, повторяю, обратитесь к этим поэтам только в том случае, если у Вас будет "цейтнот", который может помешать своевременному выпуску книги. Главное в стихах для маленьких - цельность, законченность, веселая непринужденность. Это удалось Вам в большей части "Деток в клетке", в "Детях нашего двора", в "Дремоте и Зевоте", отчасти в "Ваньке-встаньке", в "Мыльных пузырях". Постарайтесь, чтобы такое же вольное дыхание было и в начале книги. Посылаю Вам отдельные мои замечания. Надеюсь, они Вам в какой-то мере пригодятся. Более конкретные и мелкие - Вы найдете на полях книги. Уверен в том, что Вы отлично справитесь со своей задачей. У Вас для этого есть все данные. Поверьте, что к своим стихам - оригинальным и переводным - я отношусь с не меньшей строгостью, и только это дает мне право быть требовательным по отношению к другим. Жму руку. Ваш С. Маршак 1 С письмом от 11 апреля 1957 года Г. Ф. Бойко (Киев), поэт-переводчик, прислал рукопись своих переводов на украинский язык стихотворений С. Маршака для детей. В книгу вошли все стихи из однотомника С. Маршака "Сказки, песни, загадки" (Дет-гиз, 1955), а также "Мастерская в кармане", "Сад идет", "Кот-скорняк", "Мартышка Маго" (вариант стихотворения "Мартышка" из изданий кн. "Детки в клетке"), "Фомка". 246. С. А. ЛЯНДРЕСУ  Москва, 15 мая 1957 г. Благодарю, милый Семен Александрович, за Гете [1]. Когда держит в руках хорошо изданную книгу любитель полиграфии, его объемлет загадочное чувство, сходное с плотоядным наслаждением. Такого рода чувство охватило и меня, когда я качал на ладони Гете, трудами Вашими и Ваших помощников появившегося на свет божий. Стало быть - могу судить хотя бы по моим переживаниям - книга, в целом, удалась. Хорош обрез, формат, форзац, тон переплета, хороша идея вкладышей без полей, не возражаю против шрифтов. Книга сделана со вкусом и, вместе с тем, без роскоши голливудской. Во всяком случае, тот художественный редактор, который болел этой книгой, заслуживает чести быть на странице 300 [2]. (Кстати, почему этого нет?) Теперь позвольте сделать ряд замечаний. Как всякие замечания, они имеют цену лишь постольку, поскольку их принимают во внимание для будущих "совершений". Первое замечание: Рисунки. У Свешникова есть чувство стиля, но у него нет чувства "размера", а отсюда - ошибки в перспективе. Вот, например, рисунок к стр. 40. Если поставить на ноги художника (Вертера), сидящего под деревом, то рост его будет равен 3/4 высоты здания - некий Гулливер в какой-то неведомой стране. Такая же несуразица и в рис. на стр. 216. Замок на скале должен быть очень далеко, чтобы Вертер в синем кафтане был ростом со скалу, а замок-то совсем близко... То же отсутствие перспективы (правильной) и на рис. к стр. 176. Вся левая сторона горы, на которой стоит Вертер, лежит на крышах домов, каковые, по-видимому, находятся в долине... Далее: для того чтобы фигуры на стене были великаньими, надо источник света поставить на пол слева (чего, конечно, не может быть); да и то сомневаюсь, чтобы тени были такого размера... Лица у всех героев Свешникова начисто лишены индивидуальности черт (размер рисунков, конечно, не играет никакой роли: вспомните хотя бы миниатюрные "личинки" английских иллюстраторов Диккенса). Свешникову удался рисунок - фронтиспис и композиция заставок на стр. 146. Что касается художника Носкова, то явная его ошибка - золотом миниатюра на переплете. Золото очень коварный материал! Разгадать замысел Носкова нет возможности. По-видимому, где-то вдали нефтяные вышки, а наверху мост с перекрытиями. А что намазано золотом посредине - понять решительно нельзя. Эта миниатюра (с неизвестным сюжетом) не для золотого тиснения... Как всегда, у нас и на таких любовно сделанных книгах есть полиграфические пятна. Например, сшивка - уровень двух смежных страниц 84-85. И, как всегда бывает, - просчет в ширине корешка: как я ни хлопаю по книжке, верхняя крышка приподнимается. Тут вина не "сырых" материалов, а расчетов... (У меня много-много книг западных, ко ни одна крышка на них не лезет к звездам. Вот об этом мы должны помнить.) Супер мог быть острее. Шрифт "страдания" не вяжется с готикой шрифта "Вертера". Вот, кажется, все! (...) Еще раз благодарю Вас, Семен Александрович, за доставленное мне удовольствие. Жму руку. С. Маршак 1 Письмо к заместителю директора Гослитиздата С. А. Ляндресу по поводу присланного им экземпляра художественно-иллюстрированного издания: Иоганн Вольфганг Гете, Страдания юного Вертера, иллюстрации худ. Б. Свешникова, суперобложка, переплет и титул В. Носкова, Гослитиздат, М. 1957. 2 На этой странице были напечатаны выходные данные книги. 247. А. Т. ТВАРДОВСКОМУ  Москва, 21 июня 1957 г. Мой дорогой Александр Трифонович, Меня очень обрадовал твой привет [1]. Ведь ты всегда со мной - даже тогда, когда я подолгу тебя не вижу и не получаю от тебя никаких вестей. Очень хотелось бы мне выбраться в Коктебель, но не знаю еще, удастся ли. Много всякого трудного дела, да к тому же я еще связался с одной областью медицины, которая называется "стоматологией", - проще говоря, лечу зубы. Если не увидимся в Крыму, буду ждать тебя в Москве. Обо многом хотелось бы посоветоваться с тобой, - в частности, о моих статьях и заметках, которые я должен скоро сдать в Гослитиздат [2]. Но, конечно, не только в этом дело. Буду попросту рад увидеть и обнять тебя. Если задержишься в Коктебеле, напиши как-нибудь несколько слов о себе. Передай мой самый теплый привет Марии Илларионовне и Оле [3]. Твой С. Маршак 1 В письме от 16 июня 1957 года из Коктебеля А. Т. Твардовский приглашал С. Я. Маршака приехать в Дом творчества Литфонда. 2 Речь идет о четвертом томе Сочинений С. Я. Маршака. Гослитиздат начал выпускать это собрание сочинений к 70-летию порта. 3 Жена и дочь А. Т. Твардовского. 248. И. М. ГРИНГАУЗУ  Москва, 8 июля 1957 г. Многоуважаемый товарищ Грингауз, Разъяснять содержание стихов не так-то легко [1]. Ведь стихи - не трактат, не резолюция, не статья закона. Однако я считаю своим долгом ответить такому внимательному читателю, как Вы, хоть времени у меня мало, а работы много. Вы правы, - в своих стихах я стремлюсь к предельной ясности и простоте. Полагаю, что и четверостишие, о котором Вы говорите, достаточно ясно и просто. Если толковать его пространно, то оно означает следующее: о ребенке, о его благополучии надо помнить не только в условный, символический "День ребенка"; это - только один день, а ребенку предстоит прожить на свете много лет, десятки лет, если мы отведем от него угрозу войны. Вот и все, что я хотел сказать и сказал. Вы пишете, что десятки лет предстоят не только ребятам, но и всему, что существует. Нет, это не так. Старикам, например, не предстоят десятки лет жизни. Речь идет о тех, кто только начинает жить, чья жизнь впереди. Не знаю, удалось ли мне выразить свои мысли и чувства в строчках, написанных для газеты ко "Дню ребенка". Не мне об этом судить. Может быть, первое четверостишие слишком сжато и потому не так доходчиво. Я очень благодарен Вам за внимательное и критическое отношение к моим стихам, но боюсь, что, разбирая строчку за строчкой "грамматически и лексически", Вы несколько перемудрили и потеряли то непосредственное ощущение, которое необходимо при чтении стихов. Вспомните, как один из критиков, подвергнув грамматическому разбору строчки Пушкина: На красных лапках гусь тяжелый, Задумав плыть по лону вод..., упрекнул поэта в том, что у него гусь плывет на красных лапках [2]. (С. Маршак) Печатается по рукописной копии. 1 В письме от 5 июня 1957 года И. М. Грингауз (Ленинград) критиковал первую строфу стихотворения "День ребенка", напечатанного в "Литературной газете", 1957, Э 66, 1 июня. Сегодня, - только день ребенка, А предстоят десятки лет Ребятам, что смеются звонко, Едва в окне забрезжит свет. 2 Строки из "Евгения Онегина", глава 4, строфа XLII. Критик, упрекнувший порта, - автор статьи в "Атенее" (1828, Э 4, подпись под статьей "В"). Сохранился черновик ответа Пушкина (1830) "Лоно не означает глубины, лоно значит грудь". 249. Л. Л. БУНОВОЙ  Москва, 1 августа 1957 г. Многоуважаемая Любовь Львовна, Ваше письмо и рукопись [1] были получены еще весной, когда я находился в санатории "Барвиха". Всю весну и лето я проболел, и поэтому моим многочисленным корреспондентам отвечал за меня мой литературный секретарь, Владимир Иосифович Глоцер. Он не только прочитал Ваши сказки, но и порекомендовал одну из них редакции Московского радио. Ему обещали использовать Вашу сказку "Хвастливое перышко", но, кажется, до сих пор в радиопередачи не включили. Я все еще болен. Однако, по мере сил, пытаюсь отвечать на письма и рукописи, которые получаю чуть ли не с каждой почтой. Постараюсь и Вам ответить по существу, хоть и Вы сами представляете себе, как трудно давать советы автору, не видя его перед собой, не зная, доходят ли до него замечания, высказанные в письме. Мне кажется, что Вы человек способный. Вы владеете словом, не лишены юмора и той причудливой выдумки, которая нужна автору сказок. Меня глубоко трогает стойкость, которую Вы проявляете в работе, преодолевая свои недуги. Именно поэтому мне не хотелось бы ограничиться в оценке Ваших сказок общими словами, не приносящими никакой пользы автору. Но как помочь Вам на расстоянии, как добиться того, чтобы Вы сами осознали, чего Вам не хватает и как Вам работать в дальнейшем? Буду рад, если мое письмо хоть в малой степени покажет Вам, в каком направлении надо идти, чтобы овладеть профессиональным мастерством, а не только "играть по слуху", как это делают многие начинающие музыканты и молодые авторы-литераторы. Сказка - в не меньшей степени, чем рассказ, повесть или роман, - нуждается в хорошо обдуманном и прочувствованном, крепко слаженном сюжете; ее герои должны быть достаточно характерными, убедительными, жизненными. Когда такой правдоподобный, наделенный живыми чертами персонаж - будь это человек, животное или даже очеловеченный предмет (как, напр(имер), игрушечный солдатик из андерсеновской сказки) - ив самом деле получается, автор уже не властен распоряжаться им по своему произволу. Этот персонаж как бы сам определяет линию своего поведения, не позволяя автору обращаться с ним слишком легко, как с бумажным человечком. Такие живые образы автор должен подолгу и с удовольствием вынашивать в своем воображении, обогащая их и собственной выдумкой, и меткими острыми наблюдениями, почерпнутыми из реальной жизни. Так постепенно создается у автора свой особый, дорогой ему сказочный мир, вырабатывается стиль, характерный, своеобразный, присущий только ему, - то, что называется "писательским почерком". Я не хочу запугать Вас сложностью задачи. Работая над собой, над своим стилем, писатель - особенно автор сказки - должен оставаться простодушным и непосредственным, как дети. Читайте лучшие образцы народных сказок - русских и др., - изучайте внимательно сказки таких тонких и глубоких художников, как Андерсен, Перро, Топелиус, Лабулле, - и в то же время оставайтесь собой. Вам удается иной раз неплохо задумать причудливый сказочный персонаж, вроде Топ-Топыча или Свинтуса, но Вы не даете этим персонажам дозреть, приобрести достаточно характерные черты, чтобы они - эти действующие лица - могли по-настоящему жить на страницах сказки. И не только жить, но и подсказывать автору подходящий для них сюжет. Сказка может сближать собою самые далекие друг от друга вещи, людей и животных. Однако и тут есть границы правдоподобия, которые не следует нарушать. Какое дело, скажем, Вашей птичке Фьюить до пятерок и четверок в ученических дневниках? Почему эта птичка так страстно желает, чтобы в дневниках были только пятерки? Ведь и сказка требует жизненности и убедительности положений и характеров. Даже в одной из лучших Ваших сказок "Хвастливое перо" сюжет не вытекает из характера главного действующего лица. Посадить в тетради кляксу или сломаться могло ведь и перо, не отличающееся хвастливостью. Не кажется ли Вам, что оно лучше проявило бы основную черту своего характера - хвастливость, если бы, например, выводило на бумаге щеголеватые росчерки и Завитушки, которые только портят ученический почерк и в конце концов сломалось бы на самой мудреной завитушке. Я отнюдь не навязываю Вам такое решение, а привожу его только для иллюстрации своей мысли. Иной раз Вы грешите обилием уменьшительных имен или такими эпитетами, как "чудесный", "прекрасный", "красивый", а это придает сказке излишнюю слащавость. А подчас Вы пользуетесь слишком прозаичными или книжными оборотами речи, например: "Рябинка... шумела своей листвой в такт птичьему пению". Всякое настоящее искусство - нелегкое дело и требует от человека, который хочет им овладеть, большого, упорного и долгого труда. Это знают и серьезные музыканты, и художники, и балерины. Многие полагают, что написать сказку проще и легче, чем повесть или поэму. Но это не так. При всей своей кажущейся простоте сказка - один из самых тонких литературных жанров. В ней должно быть на счету каждое слово. Развивайте свой вкус и слух, внимательно - по-взрослому, а не так, как мы читали в юности, - читая и перечитывая лучшие страницы поэзии и прозы. Я знаю, что болезнь - серьезная и трудно преодолимая помеха в Вашей работе. И все же самые дружеские чувства заставляют меня относиться к Вашим сказкам не снисходительно, а с настоящей требовательностью, Буду рад всякому Вашему успеху и надеюсь, что в следующий раз мне удастся скорее ответить Вам, если Вы захотите прислать мне что-нибудь новое. Крепко жму руку и желаю здоровья. С. Маршак Печатается по рукописной копии. 1 Л. Л. Бунова (Херсон) с письмом от 9 марта 1957 года прислала на отзыв сказки "Приключения Топ-Топыча и его друзей", "Рябинка", "Хвастливое перо" и рассказ "О непослушном мальчике". 250. А. И. ГУЛЫГЕ  Москва, 6 августа 1957 г. Простите, Александра Исаевна, что отвечаю Вам с некоторым опозданием. Писем и рукописей я получаю так много, что едва успеваю отвечать на них. Я внимательно прочел присланные Вами отрывки из перевода корейской поэмы "Ен Мен не одинок". Если судить по этим отрывкам, перевод будет удачен. У Вас есть точное чувство слова, есть сила и выразительность. Вероятно, Вы еще будете работать над текстом и устраните такие несколько общие места, как - В них женщины села Варили радостно белый рис. Тут надо найти какое-то более естественное выражение, чем "радостно варить". Не очень хорошо Тетя Оля стоит у стола, Заслоняя спиною пакет. Но это все мелочи. Удач у Вас гораздо больше. Работайте не торопясь и не бойтесь "слишком поспешных выводов" редакции. Детгизу я сообщу, что считаю норму Хан Юн Хо интересной, а Ваш перевод, если можно судить по этим отрывкам, полноценным. Желаю Вам успеха и в дальнейшей работе. Жму руку. С. Маршак Печатается по машинописной копии. А. И. Гулыга (литературный псевдоним - А. Исаева; Москва), переводчица, прислала для отзыва отрывки из перевода поэмы ее временного корейского порта Хан Юн Хо "Ен Мен не одинок". Перевод был выполнен для Детгида. 251. А. Б. ЖУКОВУ  Москва, 29 августа 1957 г. Глубокоуважаемый Анатолий Борисович, Извините меня, пожалуйста, за то, что отвечаю на Ваше письмо [1] с таким опозданием. Ваше письмо было получено, когда я находился в санатории "Барвиха". По возвращении из санатория я вскоре опять заболел и теперь еще не вполне здоров. Только сейчас, накануне моего отъезда на шекспировскую конференцию в Стратфорд, я успел познакомиться с большим количеством скопившихся у меня рукописей и писем. Стихи Вашей жены я прочел очень внимательно. Нет сомнения, что она одарена поэтическими способностями. И все же значительная часть ее стихов еще не достигла того профессионального уровня, который необходим для публикации. Впрочем, я думаю, и она сама не рассчитывала на печатание всех тех стихов, которые Вы мне прислали. Очень трудно давать оценку стихам на расстоянии. Однако я хотел бы сказать, что на меня произвели сильное впечатление стихи "Ополченцы". Точно и выразительно говорится в них о том, как рыли рвы на ветру древние старухи, По-старчески припавши на колени, - и как девочка, Потуже завязав большой платок, Копала ров озябшими руками. Но в том же стихотворении есть строчки, где слова так стиснуты, что их даже трудно произнести. "Старухи древние ров рыли на ветру". Надо заботиться о том, чтобы слова не сливались, как это "роврыли". Удачнее других стихи сатирического характера. Но и в них чувствуется некоторый дилетантизм. Надеюсь, автор не обидится на меня и не сочтет меня "критиком, пускающим в ход прутья". Меня очень тронули Ваши строки о моем брате Илье Яковлевиче [2]. Сейчас готовится сборник, посвященный его памяти. Было бы хорошо, если бы Вы написали несколько страничек о нем, о его работе 3. Ведь Вы хорошо знали этого человека, который был так предан науке. Крепко жму Вашу руку. Глубоко уважающий Вас С. Маршах Очень прошу Вас передать мой самый искренний привет Вашей жене. Советую ей продолжать писать и не терять веры в свои способности. 1 С письмом от 1 января 1957 года А. Б. Жуков (г. Пушкино Московской обл.), доктор сельскохозяйственных наук, прислал на отзыв стихи своей жены. 2 А. Б. Жуков писал о своем знакомстве в 1948-1949 годах с братом С. Я. Маршака - Ильей Яковлевичем (М. Ильиным). 3 Впоследствии А. Б. Жуков написал воспоминания "О творчестве М. Ильина", которые вошли в кн. "Жизнь и творчество М. Ильина", Детгиз, М. 1962. 252. Г. П. ЕЗЕРСКОЙ  Москва, 2 октября 1957 г. Дорогая Галина Павловна, Простите, что так долго не мог написать Вам по поводу Ваших рассказов [1]. В каждом из них есть что-то живое, теплое, настоящее. Может быть, следовало бы позаботиться о том, чтобы придать этим маленьким очеркам хотя бы некоторое подобие сюжета. Во всяком случае, надо стремиться к тому, чтобы у читателя все время возникал вопрос: а что будет дальше? Даже самый простой очерк надо строить так, чтобы слов было поменьше, а действия побольше. Рассказов о животных издательства и журналы получают очень много, и далеко не все редакторы умеют разбираться в том, что в них хорошо и что плохо. Обилие такого рода литературы повышает требования к автору. Мне кажется, что Вам удастся добиться большей лаконичности, яркости и сюжетной законченности, если будете еще строже относиться к тому, что делаете. Приходилось ли Вам когда-нибудь рассказывать что-нибудь детям - не только одному ребенку, а целой группе детей? Это очень полезный опыт для детского писателя. Импровизируя устные истории, автор освобождается от излишней книжности, скованности, учится строить рассказ так, чтобы у него было и занятное вступление, и напряженное развитие действия, и естественная концовка, вполне удовлетворяющая маленького слушателя. В ближайшее время я, вероятно, уеду лечиться, но писать Вы мне можете по моему московскому адресу. Письма мне будут пересылать. А если Вам случится через некоторое время быть в Москве, я буду очень рад поговорить с Вами лично. Вероятно, это Вам больше даст, чем моя письменная рецензия. Перед отъездом я попытаюсь показать Ваши рассказы одной из редакций. Крепко жму Вашу руку. Поцелуйте за меня Вашу дочку Маринку, с которой я давно знаком по фотографиям. Искренне уважающий Вас С. Маршак Печатается по машинописной копии. 1 Г. П. Езерская (Ясная Поляна Тульской обл.), научный сотрудник Музея-усадьбы Л. Н. Толстого, с письмом от 14 февраля 1957 года прислала в рукописи свои рассказы о животных для детей. 253. ШКОЛЕ Э 3, г. ЯСИНОВАТАЯ, 4а КЛАССУ Москва, 21 октября 1957 г. Мои дорогие друзья, Я был очень рад Вашему чудесному подарку к моему 70 летию - фотоальбому и теплым поздравлениям в письмах и в открытках [1]. Просматривая страницы красивого альбома, я почти все узнал про Вас. Фотографии показали мне Ваши классы, пришкольный двор, рассказали, как Вы учитесь, работаете в саду, отдыхаете. Рассказали они и о Вашей школе, и даже немножко о Вашем городе. А главное - я увидел Вас в будни и в праздники, в школе и на каникулах. Увидел Вас, когда Вы слушаете и когда читаете мои стихи. Вот мы и познакомились. Я помню, что Вы мне писали в прошлом году, когда учились еще во втором классе. С тех пор я и Вы стали старше на целых два года. Вероятно, Вы очень выросли за это время и много успели. Было бы хорошо, если б Вы как-нибудь запросто - вместе или порознь - рассказали мне о событиях или даже о каких-нибудь небольших, но интересных, может быть, смешных случаях из Вашей жизни. Тогда я еще ближе узнаю Вас. Вы просите написать Вам что-нибудь. Непременно напишу. Скоро я закончу веселую историю в стихах и первую часть своей автобиографической повести. В этой части я рассказываю о своем детстве и юности. Вспоминаю далекие годы, когда мне было столько лет, сколько Вам теперь. Еще раз спасибо Вам, дорогие, за Ваши милые подарки. От души желаю Вам здоровья, счастья, успехов в учении. Передайте мой искренний привет Вашей классной руководительнице Александре Максимовне [2], Вашим учителям и родителям. Любящий Вас С. Маршак Посылаю Вам на память мои книги и фотографию. С. М. Печатается по машинописной копии. 1 Ученики 4а класса школы Э 3 г. Ясиноватая (УССР, Донецкая обл.) прислали фотоальбом со снимками из своей школьной жизни и 28 писем (каждый ученик - по письму) с поздравлениями к 70-летию С. Маршака и 40-летию Великой Октябрьской революции. 2 А. М. Островерховой. 254. СОБРАНИЮ МОСКОВСКИХ УЧИТЕЛЕЙ,  ПОСВЯЩЕННОМУ 70-летию СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ С. Я. МАРШАКА Москва, 14 ноября 1937 г. Дорогие друзья, Мне очень грустно, что сегодня меня нет среди Вас. Я заранее радовался встрече с Вами и глубоко огорчен болезнью, которая отняла у меня этот праздник. Позвольте же мне хотя бы письменно выразить мою благодарность собравшимся здесь и через них. передать всем московским учителям чувства глубочайшего уважения и сердечной дружбы. Все мы одушевлены одной общей задачей - вырастить мыслящего, смелого, честного во всех своих проявлениях человека, достойного войти в рождающееся коммунистическое общество, очертания которого уже ясно видны тем, кто умеет видеть. Нас, советских писателей, и Вас, советских учителей, особенно крепко связывают с будущим молодые, только начинающие жить поколения, которым мы отдаем свои силы, мысли и чувства. Настоящий учитель не может не быть поэтом. Лучшая, самая почетная оценка писателя - простое и строгое слово "учитель". Вот почему так драгоценна для меня высшая педагогическая награда - медаль Ушинского [1]. Принимая ее с благодарностью, я словно вижу перед собой этого учителя учителей, страстного, прямого, непоколебимого человека, который мечтал о том, что со временем все учителя станут народными. Его мечта исполнилась. Низко кланяюсь Вам, народные учителя нашей страны. Ваш С. Маршак Печатается по машинописной копии. 1 По случаю 70-летия поэта Министерство просвещения РСФСР наградило С. Я. Маршака медалью К. Д, Ушинского. 255. ВЕНГРИЯ. - РАДИО  (Москва), 18 декабря 1957 г. Дорогие друзья, Я рад, что эта передача дает мне возможность поздравить множество венгерских радиослушателей с Новым годом и пожелать им всем - и большим и маленьким - здоровья, радости, успеха в работе. Тесные, неразрывные, братские узы связывают нашу поэзию с венгерской. Сын и герой мадьярского народа, блестящий, вдохновенный, буйный Шандор Петефи стал и нашим любимым поэтом. Мы давно приобщились к живому источнику венгерской народной поэзии, изящной, полной огня и движения. И я счастлив, что мне лично довелось участвовать в работах советских поэтов, которые по мере своих сил донесли до читателей нашей страны бессмертные творения Петефи и чудесные народные баллады Венгрии [1]. Мне известно, что и у Вас многое сделано и делается для того, чтобы венгерские читатели и слушатели оценили и полюбили нашу классическую и современную поэзию. Для меня было большой радостью увидеть свои сказки и пьесы, изданные на венгерском языке. Пьеса "Двенадцать месяцев" шла у Вас и в театре, и я бережно храню в памяти Замечательные образы, созданные венгерскими актерами. Знакомство с Вами я начал с того, что подружился с Вашими детьми - маленькими читателями и слушателями. Сегодня Вам прочтут в переводах мои стихи из цикла "Лирическая тетрадь", рассчитанные на взрослых читателей. Я хотел бы, чтобы, слушая этот небольшой цикл стихотворений, Вы знали, что я всей душой с Вами и горячо желаю счастья и процветания Вашей прекрасной стране. (С. Маршак) Печатается по машинописной копии. Текст обращения по радио к венгерским слушателям. 1 С. Маршак вспоминает о своей работе в 1951-1952 годах над переводами стихотворений Шандора Петефи - для первого советского собрания сочинений венгерского порта - и народных баллад- для "Антологии венгерской поэзии" (М. 1952). Переводы С. Маршака - см. т. 4 наст. изд. 256. А. Т. ТВАРДОВСКОМУ  Москва, 22 декабря 1957 г. Дорогой Александр Трифонович, Спасибо за весточку [1]. Надеюсь, ты хорошо отдохнешь да и поработаешь вдали от сутолоки и суеты. Я очень любил Ялту в зимние месяцы, когда в городе тихо, а море беснуется. Каждая улица, чуть ли не каждый дом в Ялте связан у меня с какими-нибудь воспоминаниями о тех временах, когда я с такой легкостью ходил пешком из Ялты в Севастополь. Я был бы очень рад поехать сейчас в Крым [2], но не знаю, скоро ли мне удастся выбраться отсюда. До какого времени будешь ты со своей семьей в Ялте? Желаю тебе, Марии Илларионовне и Оле счастливо встретить такой необычный - южный - Новый год. Если тебе не трудно, напиши побольше о себе, о своем здоровье. Я все мечтаю о более спокойной и беззаботной жизни, но пока еще по-прежнему завален корректурами, письмами, рукописями. Мне предлагают новую квартиру на улице Чайковского - примерно в тех местах, где я когда-то бывал у тебя. Но квартира эта меньше моей, потолки не выше, неба за окнами не слишком много, и я не знаю, решаться ли на переселение. Крепко обнимаю тебя. Передай сердечный привет Марии Илларионовне и Оле от меня и моих. Твой С. Маршак 1 Письмо А. Т. Твардовского от 16 декабря 1957 года из ялтинского Дома творчества Литфонда. 2 А. Т. Твардовский приглашал Самуила Яковлевича в Ялту. 257. А. Т. ТВАРДОВСКОМУ  Москва, 26 декабря 1957 г. Дорогой Александр Трифонович, Рад был увидеть тебя перед Новым годом хоть на снимке [1]. Не слишком часто встречались мы с тобой в Москве, а все же меня всегда радовало и поддерживало сознание, что ты где-то неподалеку и не сегодня-завтра мы можем увидеться и потолковать о чем-то существенном и для меня, и для тебя. По письмам твоим вижу, что ты в хорошем, сосредоточенном строе мыслей, и это меня радует, хотя за словами твоими угадывается и некоторая грусть. А вот я, к сожалению, душевно рассеян. Да и не мудрено. Такая суета, какая была вокруг меня в последние месяцы [2], не проходит для человека даром. Книга моя еще не вышла и, вероятно, выйдет - вместе со второй [3] - не раньше конца января. Конечно, я тебе сразу же вышлю обе, если до той поры не вернешься. От души желаю, чтобы дочка твоя поскорей поправилась. Не надо ли ей чем-нибудь помочь? Крепко обнимаю тебя. Привет Марии Илларионовне и Оле. Твой С. Маршак 1 С письмом от 22 декабря 1957 года А. Т. Твардовский прислал свою фотографию. 2 Юбилейные торжества в связи с 70-летием С. Я. Маршака. 3 Первый и второй тома четырехтомника Сочинений С. Я. Маршака. 258. И. И. ПРЕЙСУ  (Москва, конец 1957 г.) Мой милый, дорогой брат и друг Илюшенька, Крепко тебя обнимаю, целую и хочу скоро увидеть тебя здоровым и веселым. Я очень устаю от всяких юбилейных торжеств и прихожу к выводу, что человек должен праздновать семидесятилетие лет в двадцать - двадцать пять, когда он полон сил и может легко выдержать груз чествований и поздравлений. Это - вторая истина, открытая мной. Первая: "Чтобы лечиться, нужно железное здоровье". Этого железного здоровья желаю тебе, мой дорогой. Еще раз целую тебя. Твой С. М. Письмо адресовано в больницу мужу сестры С. Я. Маршака Лии Яковлевны - Илье Исааковичу Прейсу (1892-1958), научному сотруднику Института Маркса - Энгельса - Ленина. 259. О. В. ТРЕТЬЯКОВОЙ  Москва, 2 января 1938 г. Дорогая Ольга Викторовна, Меня очень тронуло, и обрадовало Ваше письмо [1] - доброе и великодушное, - полное любви к жизни и к людям. Если бы я написал третью книгу о почте, то избрал бы своей героиней Вас. Никогда еще почтальоны так хорошо не рассказывали о своей жизни и работе, как рассказали Вы на нескольких страницах письма. Я так живо представил себе дворы, в которых Вы перебывали, людей, которым Вы вручали письма, и даже гуся, затесавшегося в компанию собак, сопровождавших Вас во время Ваших обходов. Но, пожалуй, эта книжка оказалась бы посложнее моих предыдущих книг о почтальонах. Мы встречались с Вами мало и случайно. Но письмо Ваше дало мне возможность узнать Вас лучше, чем это удалось бы за многие годы знакомства. Спасибо Вам за дружеский привет. Я хотел бы послать Вам на память какую-нибудь из моих книжек. Сообщите письмом или по телефону Ваш адрес. (В полученном мною письме был указан временный.) Крепко жму Вашу руку. С. Маршак Печатается по машинописной копии. 1 В письме от 12 ноября 1957 года О. В. Третьякова (Москва), вдова драматурга С. М. Третьякова, описала свою работу почтальоном в то время, когда она жила в г. Переславле-Залесском (Ярославская обл.). 259. А. Т. ТВАРДОВСКОМУ  Москва, 4 января 1958 г. Дорогой Александр Трифонович, Вот уже и 58-й год, хоть еще странно и непривычно заменять семерку восьмеркой. Встречая год, я мысленно чокнулся с тобой, а на следующий день с удовольствием прочел твои стихи в новогодней "Правде" [1] - хорошие стихи умного, душевно-щедрого, взрослого человека. Взрослых людей среди поэтов не так уж много. Пушкин был взрослее Баратынского, Дельвига и даже своего учителя - Жуковского. Чехов взрослее Бунина. Порадовало меня и твое письмо [2] - не только дружескими словами, обращенными лично ко мне, а все - до приписки о том, что ты идешь к морю кормить чаек и что дни у вас стоят хорошие - вроде нашего октября. Ты - не комнатный человек. Тебе нужно много простора, и я рад, что ты хоть на какое-то время выбрался на волю. Я живу по-прежнему, окруженный еще большим количеством людей, требующих от меня отзывов, рекомендаций, стихов, статей, денег. Вопрос о перемене квартиры осложняется тем, что сын и его семья всячески убеждают меня поселиться неподалеку от них, а для этого надо менять не одну, а две квартиры, что не так легко. На днях я подпишу верстку моей третьей книги [3] и, пожалуй, мог бы куда-нибудь уехать, но не знаю, справлюсь ли к сроку с подготовкой четвертой книги (куда входят статьи и заметки), если буду вдали от Москвы. В санатории мне вряд ли дадут работать. Да и без библиотеки трудно обойтись. Долго ли Вы пробудете в Крыму? Передай мой сердечный привет Марии Илларионовне и Олечке. Крепко тебя обнимаю. Пиши. Твой С. Маршак 1 Стихотворение А. Т. Твардовского "От Иркутска до Братска" ("Этот подвиг солдатский..."). 2 Письмо А. Т. Твардовского от 30 декабря 1957 года из Ялты. 3 Третий том четырехтомника сочинений С. Маршака. 261. Е. И. ШВАРЦ  <Москва, 18 января 1958 г.> Всем сердцем горюю об утрате дорогого друга, замечательного писателя, доброго чуткого мудрого человека, Евгения Львовича [1]. Пусть Вас поддержит в тяжком горе память о его чистой светлой жизни, нежная любовь к нему множества известных и неизвестных друзей. Ваш Маршак Телеграмма жене драматурга Е. Л. Шварца. 1 Евгений Львович Шварц скончался 17 января 1958 года. 262. ДЖОНУ МИТЧЕЛЛУ  Москва, 21 марта 1958 г. Дорогой господин Митчелл, Мне было очень приятно узнать, что Вам пришлись по душе мои переводы стихов Роберта Бернса [1]. У нас в стране он очень популярен, - пожалуй, не менее, чем у себя на родине. Впервые его перевел поэт, которого Вы так любите, - Лермонтов [2]. Примерно около ста лет тому назад Бернса переводил сосланный на царскую каторгу поэт-революционер Михаил Михайлов [3]. Но, в сущности, только в советское время Роберта Бернса узнали широкие круги читателей у нас в стране. Почти каждый год за последнее время выходят новые издания баллад, песен, эпиграмм шотландского поэта. Посылаю Вам на память сборник моих переводов, над которыми я работал больше двадцати лет. В этом сборнике Вы найдете также очерк Р. Райт-Ковалевой и статью профессора М. М. Морозова о Вернее и о месте, которое он занимает у нас в стра