Отвечал он всегда: - Ерунда! А тетя Джобиска, В сырую погоду Давая племяннику Хинную воду, Клялась, что никто бы Придумать не мог Лекарства полезней Для Поббловых ног. Поббл Без Пальцев Ног, Едва он немного подрос, Бристольский канал Пересек Поперек, Фланелью укутав нос. От леди Джобиски он знал, что вода Ногам никогда не приносит вреда И тот, кто от холода нос уберег, Навек не расстанется с пальцами ног. В пути он все время повязку хранил, А если встречал корабли, "Динь-динь-дили-динь" - в колокольчик звонил, Чтоб сбоку его обошли. И каждый морской капитан, адмирал, Увидев плывущего Поббла, кричал: - Плывет он за рыбой для киски Почтеннейшей леди Джобиски! И вот уж близка его цель - Почти переплыл он канал. Как вдруг мимоходом цветную фланель Дельфин с его носа сорвал. Он на ноги бросил испуганный взгляд, Где было на каждой минуту назад Пять розовых пальцев, уложенных в ряд, И замер в тоске и тревоге, Увидев беспалые ноги. И никто никогда не узнал - И не сможет узнать, вероятно, - Кто начисто пальцы ему обкорнал Так быстро и так аккуратно: Акула, чьи зубы кинжала острей, А может, русалка - жилица морей, А может быть, краб или вобла Насытились пальцами Поббла... Поббла Без Пальцев Ног Уложили заботливо в барку, А потом понесли (Ведь ходить он не мог) По тропинке к Джобискину парку. И тетя от счастья, что он не погиб, Устроила завтрак из жареных рыб - Из тех, что в Бристольском канале К племяннику в руки попали. И Побблу сказала: - Конечно, беда, Что пальцев своих ты лишен навсегда. Но, если ты ноги без пальцев сберег, Куда это лучше, чем пальцы без ног! ЧИКИ-РИКИ-ВОРОБЕЙ Чики-Рики - воробей Отдыхал в тени ветвей, А жена его для крошек Суп готовила из мошек, Для полдюжины ребят, Желторотых воробьят. И над ними тихо-тихо Пела песню воробьиха: Твики-вики-вики-ви, Чики-рики-твики-ти, Спики-бики-би! Воробьиха шепчет мужу: - Милый друг, в такую стужу Мне все ночи напролет Спать твой кашель не дает. И чихаешь ты ужасно. Мне давно уж стало ясно, Что тебе во время сна Шапка теплая нужна! Чики-вики-мики-ти, Бики-вики-тики-ми, Спики-чипи-ви! Ты не стар, но и не молод, И тебе опасен холод. Надо, надо не забыть Завтра шапку раздобыть. Воробей ответил: - Верно! Ты заботлива безмерно, И тебе желаю я Счастья, уточка моя! Витчи-битчи-литчи-би! Твики-мики-вики-би! Тики-тики-ти! О тебе, в постели лежа, Я сегодня думал тоже - Как ужасно ты храпишь, И чихаешь, и сопишь. Воробьи - народ незябкий, Но нельзя нам спать без шапки. Полетим с тобой вдвоем, Капор в городе найдем. Витчи-китчи-китчи-ви. Спики-вики-мики-би, Чипи-випи-чи. Купим в Лондоне сапожки На твои босые ножки, Купим платье мы с тобой, Шарф небесно-голубой, Теплый капор самый модный, Как у дамы благородной! Джики-вики-бики-ти, Чики-бики-вики-би, Твики-витчи-ви! Утром оба, встав с постели, В город Лондон полетели. Опустились на момент На старинный Монумент. А потом на Пикадилли Платье с обувью купили, Воробью купили шляпу, Воробьихе - модный капор. Зики-вики-мики-би, Витчи-витчи-митчи-ки, Рики-тики-ви! Увидав отца и мать, Дети начали кричать: - Как нарядны мама с папой! Как идут обоим шляпы! Воробей сказал: - О да! Мы одеты хоть куда, Можем в этаком уборе Красоваться на заборе И чирикать: Чики-чи! Чиви-чиви-бики-би! Чики-рики-ми! СКАЗКА О ПЕЛИКАНАХ Мы - король с королевой Пели-канов. Не найдете нигде вы Таких великанов. Таких, похожих На ласты, ног И сложных Кожаных Ртов и щек. Плофскин! Плафскин! Когда и где Прекраснее птицы Плескались в воде? Плофскин! Пламскин! Плошкин! Кряк! Так будет вчера, И сейчас было так! Мы любим Нил, Мы на Ниле живем, На Нильских утесах Мы дремлем вдвоем, Мы ловим рыбешку В дневные часы, А вечером смотрим С песчаной косы. И едва только солнце Сойдет с вышины, И станут прибрежные Скалы черны, И зардеет река От закатных огней, И шнырять будут ибисы Быстро над ней, - Крыло в крыло Мы становимся в ряд, И пляшем, И скачем, И топаем в лад. И, наши огромные клювы раскрыв, Мы песню поем на такой мотив: Плофскин! Плафскин! Когда и где Так радостно птицы Плескались в воде? Плофскин! Пламскин! Плошкин! Кряк! Так будет вчера, И сейчас было так! Прошлогодней весной Нашу дочь юных лет, Пеликанью принцессу, Мы вывезли в свет. И на этот бал Оказать ей честь Прилетели все птицы, Какие есть. Цапля, и чайка, И жирный баклан, И птица фламинго Из жарких стран, Косяк журавлей, И гусей табун, И тысячи уток С болот и дюн. Все хором поздравили Дэлл, нашу дочь, И ели, И пили, И пели всю ночь. И гул голосов до утра долетал До ближних песков и далеких скал: Плофскин! Плафскин! Когда и где Прекраснее птицы Плескались в воде? Плофскин! Пламскин! Плошкин! Кряк! Так будет вчера, И сейчас было так! Но средь множества птиц Из лесов и полей Величавее всех Был король журавлей. Был широк его шаг, И высок его рост, И красив его фрак, И хорош его хвост. Кружева прикрывали Ступни его ног, Чтоб никто разглядеть Его пальцев не мог. (Хоть для света всего Уж давно не секрет, Что меж пальцев его Перепонок нет!..) И едва лишь увидел Он дочь нашу Дэлл, Как влюбился И сердцем ее завладел. Он влюбился В ее ковыляющий шаг И креветок венок На ее волосах. Преподнес он ей в дар Крокодилье яйцо И на лапку надел Из кораллов кольцо. И вот наша дочь С королем-журавлем Далеко, далеко Улетели вдвоем. В дальний путь Провожало их множество птиц - Лебедей и гусей, Журавлей и синиц. Унеслись они прочь Из родимой земли И, как длинное облако, Скрылись вдали... Плофскин! Плафскин! Когда и где Прекраснее птицы Плескались в воде? Плофскин! Пламскин! Плошкин! Кряк! Так будет вчера, И сейчас было так! Мы с прибрежья Смотрели им вслед полчаса, До тех пор пока слышались Их голоса. Где-то в сумерках летних Исчезли они, И на желтых песках Мы остались одни... Часто-часто с тех пор Летом в лунную ночь На прибрежных песках Вспоминаем мы дочь. Улетела она, Неизвестно куда, И, должно быть, не встретиться Нам никогда... Плофскин! Плафскин! Когда и где Печальнее птицы Плескались в воде? Плофскин! Пламскин! Плошкин! Кряк! Так будет вчера, И сейчас было так! ИЗ ЛЬЮИСА КЭРРОЛЛА БАЛЛАДА О СТАРОМ ВИЛЬЯМЕ - Папа Вильям, - сказал любопытный малыш, - Голова твоя белого цвета, Между тем ты всегда вверх ногами стоишь. Как ты думаешь, правильно это? - В ранней юности, - старей, промолвил в ответ, - Я боялся раскинуть мозгами, Но, узнав, что мозгов в голове моей нет, Я спокойно стою вверх ногами. - Ты старик, - продолжал любопытный юнец. - Этот факт я отметил вначале. Почему ж ты так ловко проделал, отец, Троекратное сальто-мортале? - В ранней юности, - сыну ответил старик, - Натирался я мазью особой, По два шиллинга банка - один золотник. Вот, не купишь ли банку на пробу? - Ты немолод, - сказал любознательный сын, - Сотню лет ты без малого прожил. Между тем двух гусей за обедом один Ты от клюва до лап уничтожил. - В ранней юности мышцы своих челюстей Я развил изучением права, И так часто я спорил с женою своей, Что жевать научился на славу! - Мой отец, ты простишь ли меня, несмотря На неловкость такого вопроса: Как сумел удержать ты живого угря В равновесье на кончике носа? - Нет, довольно! - сказал возмущенный отец. Есть границы любому терпенью. Если новый вопрос ты задашь, наконец, - Сосчитаешь ступень за ступенью! МОРСКАЯ КАДРИЛЬ Говорит треска улитке: - Побыстрей, дружок, иди. Мне на хвост дельфин наступит, - он плетется позади. Видишь, крабы, черепахи мчатся к морю мимо нас. Нынче бал у нас на взморье, ты пойдешь ли с нами в пляс? Хочешь, можешь, можешь, хочешь ты пуститься с нами в пляс? Можешь, хочешь, хочешь, можешь ты пуститься с нами в пляс? Ты не знаешь, как приятно, как занятно быть треской, Если нас забросят в море и умчит нас вал морской! - Ох! - улитка пропищала. - Далеко забросит нас! Не хочу я, не могу я, не хочу я с вами в пляс. Не могу я, не хочу я, не могу пуститься в пляс! - Ах, что такое далеко? - ответила треска. - Где далеко от Англии, там Франция близка. За много миль от берегов есть берега опять. Не робей, моя улитка, и пойдем со мной плясать. Хочешь, можешь, можешь, хочешь ты пойти со мной плясать? Можешь, хочешь, хочешь, можешь ты пойти со мной плясать? ИЗ А.-А. МИЛЬНА БАЛЛАДА О КОРОЛЕВСКОМ БУТЕРБРОДЕ Король, Его величество, Просил ее величество, Чтобы ее величество Спросила у молочницы: Нельзя ль доставить масла На завтрак королю. Придворная молочница Сказала: - Разумеется, Схожу, Скажу Корове, Покуда я не сплю! Придворная молочница Пошла к своей корове И говорит корове, Лежащей на полу: - Велели их величество Известное количество Отборнейшего масла Доставить к их столу! Ленивая корова Ответила спросонья: - Скажите их величествам, Что нынче очень многие Двуногие-безрогие Предпочитают мармелад, А также пастилу! Придворная молочница Сказала: - Вы подумайте! - И тут же королеве Представила доклад: - Сто раз прошу прощения За это предложение. Но если вы намажете На тонкий ломтик хлеба Фруктовый мармелад, Король, его величество, Наверно, будет рад! Тотчас же королева Пошла к его величеству И, будто между прочим, Сказала невпопад: - Ах да, мой друг, по поводу Обещанного масла... Хотите ли попробовать На завтрак мармелад? Король ответил: - Глупости! - Король сказал: - О боже мой! - Король вздохнул: - О господи! - И снова лег в кровать. - Еще никто, - сказал он, - Никто меня на свете Не называл капризным... Просил я только масла На завтрак мне подать! На это королева Сказала: - Ну, конечно! - И тут же приказала Молочницу позвать. Придворная молочница Сказала: - Ну, конечно! - И тут же побежала В коровий хлев опять. Придворная корова Сказала: - В чем же дело? Я ничего дурного Сказать вам не хотела. Возьмите простокваши, И молока для каши, И сливочного масла Могу вам тоже дать! Придворная молочница Сказала: - Благодарствуйте! - И масло на подносе Послала королю. Король воскликнул: - Масло! Отличнейшее масло! Прекраснейшее масло! Я так его люблю! - Никто, никто, - сказал он И вылез из кровати. - Никто, никто, - сказал он, Спускаясь вниз в халате. - Никто, никто, - сказал он, Намылив руки мылом. - Никто, никто, - сказал он, Съезжая по перилам, - Никто не скажет, будто я Тиран и сумасброд За то, что к чаю я люблю Хороший бутерброд! НЕПОСЛУШНАЯ МАМА Джеймс Джеймс Моррисон Моррисон, А попросту - Маленький Джим, Смотрел за упрямой, Рассеянной мамой Лучше, Чем мама за ним. Джеймс Джеймс Говорил: - Дорогая, Помни, что ездить одна В город До самого Дальнего края Ты без меня не должна! Но очень упряма Была его мама. (Так люди о ней говорят.) Упрямая мама Надела упрямо Свой самый Красивый наряд. "Поеду, поеду, - Подумала мама, - И буду к обеду Назад!" Король Объявленье велел написать И вывесить Там, где надо: "Пропала, Ушла Иль украдена мать, И тем, кто сумеет Ее отыскать, Сто золотых награда!" Искали-искали Пропавшую маму, Искали три ночи, Три дня. Был очень Английский король озабочен, И свита его, И родня. Английский король Говорил королеве: - Ну кто же из нас виноват, Что многие мамы Ужасно упрямы И ездят одни, без ребят? Я знаю, - Сказал он, - Ту площадь в столице, Где мой расположен дворец. Но в нашей столице Легко заблудиться, Попав В отдаленный конец! Джеймс Джеймс Моррисон Моррисон, А попросту - Маленький Джим, Смотрел за упрямой, Рассеянной мамой Лучше, чем мама за ним. Он очень скучал По уехавшей маме. - Но чья, - говорил он, - вина, Что бедная мама Решила упрямо Куда-то поехать одна?.. Но вот отыскалась Пропавшая мама. С дороги Пришла от нее телеграмма, В которой писала она: "Целую, здорова, И - честное слово - Не буду я ездить Одна!" ГОП-ГОП! Мой Робин не ходит, Как люди, - Топ-топ, - А мчится вприпрыжку, Галопом - Гоп-гоп! Он мчится вприпрыжку, Галопом - гоп-гоп! И если гуляем мы вместе, Напрасно в пути Я кричу ему: "Стоп!" - Не может стоять он на месте. А если бы Робин Не прыгал в пути, Шагов десяти Он не мог бы пройти И скоро бы снова Пустился в галоп - Гоп! Гоп! Гоп! У ОКНА Вот две капли дождевые На стекле. Они живые. Кто скорей домчится вниз, Та получит первый приз. Каждой капле дал я имя: Это - Джонни, это - Джимми. Первым в путь пустился Джим. Джон покуда недвижим. Джим немножко тяжелее, Но за Джона я болею. С места сдвинулся и он. Поторапливайся, Джон! Джим вперед летит без страха. Джон ползет, как черепаха. Но и Джим застрял в пути - Должен муху обойти. Джон догнал в дороге Джима И спокойно мчится мимо, Но и Джим неутомим - Нажимает снова Джим, Вниз несется что есть духу, Налетел опять на муху. Джон его и обогнал. Молодец! Я так и знал. Но изчез он, словно не был... Тут и солнце вышло в небо! ВЕЖЛИВОСТЬ Когда я родных И знакомых встречаю, Я кланяюсь, Шляпу сорвав с головы, И вежливо Всем на вопрос отвечаю: - Большое спасибо. Прекрасно. А вы? Но знаете, Взрослые дяди и тети, Я мог бы счастливее Жить-поживать, Когда бы любезный Вопрос "Как живете?" Никто мне при встрече Не стал задавать! МАЛЕНЬКИЙ ТИМ У Тимофея-Тима На ножках десять пальцев. Чулки на десять пальцев Натягивает Тим, Наденет и сапожки, И новые галошки, - И весь десяток пальцев Гулять уходит с ним. У Тима-Тимофея На ручках десять пальцев, И делают все пальцы, Что им прикажет Тим. Он сунет их в перчатки На меховой подкладке, - И десять пальцев в прятки Зимой играют с ним. У Тимофея-Тима Два синих-синих глаза. Они всегда смеются, Когда смеется Тим. А если мальчик болен Иль чем-то недоволен, То сразу Оба глаза Заплачут вместе с ним. У Тима-Тимофея На ручках десять пальцев, На ножках десять пальцев, А голова одна. Когда, зевая сладко, Ложится он в кроватку, - На мягкую подушку Ложится и она. ХВОСТЫ У льва есть хвост - могучий, длинный, А у осла есть хвост ослиный. У кошки хвост и у коня, Но нет у вас и у меня. Когда я буду именинник, Куплю я хвостик за полтинник. Мне продавец измерит рост И подберет отличный хвост. Скажу я льву, киту, верблюду: - Я вам завидовать не буду. Смотрите, - с нынешнего дня Завелся хвост и у меня! ПРИМЕЧАНИЯ В творческой биографии С. Я. Маршака большое место занимает работа над переводами многонационального фольклора, произведений зарубежных поэтов и стихов писателей советских национальных республик. Свою работу над переводами английской литературы Маршак начал еще будучи студентом. В автобиографии-предисловии к сборнику избранных стихов в серии "Библиотека советской поэзии" (1964), вспоминая о своем пребывании в студенческие годы в Англии, он писал: "...больше всего подружила меня с английской поэзией университетская библиотека", где "я впервые узнал то, что переводил впоследствии, - сонеты Шекспира, стихи Вильяма Блейка, Роберта Бернса, Джона Китса, Роберта Браунинга, Киплинга... Переводить стихи я начал в Англии, работая в нашей тихой университетской библиотеке. И переводил я не по заказу, а по любви..." Такое отношение к переводимому материалу определило и метод перевода. Маршак пришел к убеждению, что прежде всего в переводе, говоря его словами, "нельзя рабски следовать за подлинником, нельзя попадать в плен к особенностям, к строю чужого языка". Сохранившиеся в архиве поэта варианты переводов дают возможность познакомиться с процессом его работы над ними. Как правило, первоначальный вариант по своим формальным признакам (количество строф, стихотворных строк в строфе, размер произведения и т. д.) более близок к тексту оригинала. Сличая автографы, можно совершенно точно установить, что, делая иногда десятки вариантов перевода того или иного стихотворения, Маршак стремился к одному - "верно выразить мысль и чувство" оригинала. И только тогда, когда это ему "удавалось, оказывалось, что и форма для данного произведения найдена верно". Маршак считал, что важнее всего передать подлинный облик переводимого поэта. Верно отразить его эпоху и национальный колорит его произведений, волю, душу, характер, темперамент писателя. Вместе с тем опыт поэта приводил к выводу, что, работая над переводом, следует одинаково избегать как "порочной точности, так и столь же недопустимой, преступной вольности, поскольку читатель должен быть уверен, что поэт-переводчик донес до него подлинные мысли и чувства переводимых поэтов, не утеряв ничего главного, основного, существенного". Во многих письмах и статьях, как бы подводя итог своей многолетней работы, Маршак последовательно утверждал принципиальное для него положение - когда переводишь стихи, следует смотреть не только в книгу, откуда переводишь, но и в окружающую жизнь, и в себя. Поэт-переводчик должен как бы перевоплотиться в автора и, во всяком случае, влюбиться в него, в его манеру и язык, сохраняя при этом верность своему языку и даже своей поэтической индивидуальности. Маршак подчеркивал, что хороший переводчик невольно и неизбежно отражает и свою эпоху, и себя самого. Таков был незыблемый принцип Маршака-переводчика. И об этом свидетельствуют его переводы, высоко оцененные и читателями и критикой. Маршак не прерывал своей работы над переводами английских поэтов с 1913 года и до конца жизни, и каждый раз, готовя к изданию очередной сборник своих переводов, открывал их произведениями английской литературы. И в настоящем Собрании сочинений сохранена эта традиция прижизненных изданий. В III том Собрания сочинений вошли переводы С. Я. Маршака из английских и шотландских писателей в соответствии с хронологией их жизни и творчества, начиная с XVI века и кончая XX веком {В составлении настоящего тома принимали участие члены комиссии по литературному наследию С. Я. Маршака - В. М. Жирмунский, И. С. Маршак.}. Исключение сделано для писателей XVI-XVII веков, Тербервилла (1540-1598), де Вера (1550-1604) и Донна (1573-1631), переводы из которых помещены вместе и после переводов из Шекспира (1564-1616), а также для Лира, Кэрролла и Мильна: произведения этих поэтов даны в конце раздела, в соответствии с расположением произведений в III томе прижизненного издания "Сочинений" С. Маршака. Том представляет собой, по сравнению с предшествующими изданиями, наиболее полное собрание поэтических переводов из английской литературы. В него включены широко известные переводы, неоднократно печатавшиеся при жизни автора, а также не опубликованные им, сохранившиеся в архиве. Переводы каждого поэта располагаются в соответствии с последним изданием, в котором принимал участие С. Я. Маршак. Не опубликованное при жизни помещается в конце каждого раздела. Тексты даются по последним прижизненным публикациям, иные случаи оговариваются особо. В примечаниях, кроме библиографических данных, приводятся наиболее характерные варианты отдельных переводов из первоначальных публикаций и автографов. Остальные случаи авторской правки не оговариваются. Ниже дается список принятых в примечаниях сокращений. Сочинения, тт. 1,3, 4 - С. Маршак, Сочинения в четырех томах, Гослитиздат, М. 1957-1960. "Избранные переводы", 1959 - С. Маршак, Избранные переводы, Детгиз, М. 1959. "Избранные переводы", 1946 (1947) - С. Маршак, Избранные переводы, Гослитиздат, М. 1946 (на обл. 1947). "Английские баллады и песни", 1941, 1944 - Маршак С. Я., Английские баллады и песни, "Советский писатель", М. 1941, Гослитиздат, 1944 (подписано к печати 25/VIII 44 г.). "Роберт Бернс", 1950 и т. д. - Роберт Бернс в переводах С. Маршака, Гослитиздат, 1950, 1957 и т. д. "Сатирические стихи" - Маршак С. Я., Сатирические стихи, "Советский писатель", М. 1964. "Сонеты", 1948 и т. д. - Сонеты Шекспира в переводах Маршака, "Советский писатель", М. 1948, 1949, 1955. "Сонеты", 1960 и т. д. - Сонеты Шекспира в переводах С. Я. Маршака, Гослитиздат, М. 1960, 1963, 1964. "Северные записки", 1915, 1916 - ежемесячный литературно-политический журнал "Северные записки", 1915, э 10; 1916, э 3. "Сказки" - С. Маршак, Сказки, песни, загадки, "Детская литература", М. 1966. В том случае, когда ссылки даются на сборники и статьи С. Я. Маршака, имя автора не указывается. Упоминаемые в примечаниях автографы хранятся в архиве С. Я. Маршака. Письма С. Я. Маршака цитируются по 8-му тому настоящего Собр. соч. ИЗ АНГЛИЙСКИХ И ШОТЛАНДСКИХ ПОЭТОВ Из Вильяма Шекспира Вильям Шекспир (1564-1616) - величайший английский драматург эпохи Возрождения. Широко известны и лирические произведения Шекспира. Особенно знаменит цикл его сонетов, созданный, предположительно, между 1592 и 1600 годами. Первые переводы шекспировских сонетов появились на русском языке еще в прошлом веке. Отдельные сонеты переводили И. Мамуна, Н. Холодковский, Валерий Брюсов, Борис Пастернак и др. Два полных перевода всего цикла сделаны были Н. Гербелем и М. И. Чайковским. Заслуга С. Я. Маршака в том, что он, по определению А. Фадеева, сделал сонеты Шекспира "фактами русской поэзии". "Мне лично выпало на долю счастье и большая ответственность, - писал сам Маршак в незаконченной работе о Шекспире, - перевести на русский язык лирику Шекспира, его сонеты" (Новый мир, 1964, э 9). По свидетельству Маршака, он начал работать над сонетами "с первых же дней после окончания войны и работал несколько лет" (Письмо А. Г. Кравцову 20/XII 1962 г.). Судя по многим высказываниям поэта, ему казалось, что сила и страстность поэзии Шекспира особенно близка советскому читателю середины XX века: "Революционные эпохи резко отличаются от тех, когда люди едва замечают замедленный ход истории... Вот почему нам легче понять Шекспира, чем нашим отцам и детям. Нам довелось увидеть собственными глазами и ощутить всем своим существом крутые повороты истории" ("Новый мир", 1964, э 9). "Не все сонеты раскроются перед вами сразу, - писал Маршак в письме Алле Лаказо, - но вы почувствуете, сколько в них благородства, веры в человека, в любовь" (20/XII 1963 г.). "Вероятно, вы найдете в этих сонетах - может быть, не во всех сразу - отклик на Ваши собственные чувства и мысли. Как Вы увидите, Шекспир, которому в этом году исполняется четыреста лет, кажется нам современником. Так перекликаются его чувства с нашими. Сонеты Шекспира - это книга для долгого вдумчивого чтения" (Письмо Н. Г. Вострецовой, 27/I 1964 г.). И в переводах сонетов и других стихотворений Шекспира Маршак, как всегда, стремился не к буквализму, а к сохранению "единства мысли, чувства, настроения". Для него самое важное, "передано ли в переводе основное стремление поэта, его завещание, его воля?" (Письмо В. С. Рудину, 23/И 1952 г.). По поводу перевода сонетов Маршак снова напоминает свой важнейший принцип: "Фотографировать или копировать стихи, написанные на другом языке, нельзя и не стоит. Можно создать новые - русские - стихи, сохраняющие мысли, чувства, мелодию оригинала. Только тогда строки поэтического перевода могут войти в русскую поэзию" (в том же письме В. С. Рудину). Здесь Маршак поясняет, почему он не стремился в точности воспроизводить сложные метафоры ренессансного стиля: "Я адресую сонеты читателю XX века, и мне очень важно, чтобы до него дошел весь внутренний жар, таящийся в оригинале, и то удивительное сочетание глубокой мысли и простодушия, которое заключено во многих строчках Шекспира... Не в передаче стилистических архаизмов я видел свою задачу, в в сохранении того живого, что уцелело в сонетах до наших дней, что, конечно, переживет нас, наших детей и внуков" {Курсив С. Маршака.}. В таком восприятии Шекспира как современника и заключается секрет успеха переводов Маршаком шекспировских сонетов, которые вышли отдельными изданиями, а также в собраниях сочинений великого драматурга. Сонет - сложная поэтическая форма, предъявляющая поэту строгие формальные требования. Английский сонет, как итальянский, считающийся классическим, состоит из четырнадцати стихов, только построен в виде трех четверостиший (первые два не связаны между собой единой рифмой) и, как правило, одного завершающего двустишия. Написан чаще всего пятистопным ямбом. В 90-е годы XVI столетия сонет был весьма распространенной в Англии литературной формой, тогда и создан шекспировский лирический цикл. Сонеты носят явно автобиографический характер, в них - эмоциональная реакция поэта на события личной и общественной жизни, его душевный опыт, переданный в поэтических образах. В сонетах отразились и дружеские и любовные отношения поэта, и раздумья над жестокими противоречиями жизни. Первые 26 сонетов обращены