лько мук нестерпимых, целомудренных и ранних, И щемящего смеха опозоренных родов... Дылицы 1911 24. Ее монолог Не может быть! вы лжете мне, мечты! Ты не сумел забыть меня в разлуке... Я вспомнила, когда в приливе муки, Ты письма сжечь хотел мои... сжечь!.. ты!.. Я знаю, жгут бесценные дары: Жжет молния надменные вершины, Поэт - из перлов бурные костры, И фабрикант - дубравы для машины; Бесчувственные люди жгут сердца, Забывшие для них про все на свете; Разбойник жжет святилище дворца, Гордящегося пиршеством столетий; И гении сжигают мощь свою На алкоголе - символе бессилья... Но письма сжечь,- где я тебе пою Свою любовь! Где распускаю крылья! Их сжечь нельзя - как вечной красоты! Их сжечь нельзя - как солнечного неба! В них отзвуки Эдема и Эреба... Не может быть! Вы лжете мне, мечты! Мыза Ивановка 1909. Июнь 25. И ты шел с женщиной И ты шел с женщиной - не отрекись. Я все заметила - не говори. Блондинка. Хрупкая. Ее костюм был черный. Английский. На голове - Сквозная фетэрка. В левкоях вся. И в померанцевых лучах зари. Вы шли печальные. Как я. Как я! Журчали ландыши в сырой траве. Не испугалась я,- я поняла: она мгновенье, а вечность - я. И улыбнулась я под плач цветов, такая светлая. Избыток сил В душе почувствовав, я скрылась вглубь. Весь вечер пела я. Была - дитя, Да, ты шел с женщиной. И только ей ты неумышленно взор ослезил. 1912. Май 26. В очарованьи Быть может оттого, что ты не молода, Но как-то трогательно-больно моложава, Быть может оттого я так хочу всегда С тобою вместе быть; когда, смеясь лукаво, Раскроешь широко влекущие глаза И бледное лицо подставишь под лобзанья, Я чувствую, что ты - вся нега, вся гроза, Вся - молодость, вся - страсть; и чувства без названья Сжимают сердце мне пленительной тоской, И потерять тебя - боязнь моя безмерна... И ты, меня поняв, в тревоге, головой Прекрасною своей вдруг поникаешь нервно,- И вот другая ты: вся - осень, вся покой... Дылицы 1912. Июнь 27. В кленах раскидистых В этих раскидистых кленах мы наживемся все лето, В этой сиреневой даче мы разузорим уют! Как упоенно юниться! ждать от любви амулета! Верить, что нам в услажденье птицы и листья поют! В этих раскидистых кленах есть водопад вдохновенья. Солнце взаимного чувства, звезды истомы ночной... Слушай, моя дорогая, лирного сердца биенье, Знай, что оно пожелало не разлучаться с тобой! Ты говоришь: я устала... Ты умоляешь: "О, сжалься! Ласки меня истомляют, я от блаженства больна"... Разве же это возможно, если зеленые вальсы В этих раскидистых кленах бурно бравурит Весна?!. Веймарн 1912. Июнь 28. Эскиз вечерний Она идет тропинкой в гору. Закатный отблеск по лицу И по венчальному кольцу Скользит оранжево. Бел ворот Ее рубашечки сквозной. Завороженная весной, Она идет в лиловый домик, Задумавшийся над рекой. Ее душа теперь в истоме, В ее лице теперь покой. Озябший чай и булки с маслом Ее встречают на столе. И на лице ее угаслом К опрозаиченной земле Читаю нежное презренье, Слегка лукавую печаль. Она откидывает шаль И обдает меня сиренью. 1912. Июнь Веймарн 29. Весенняя яблоня Акварель Перу И. И. Ясинского посвящаю Весенней яблони, в нетающем снегу, Без содрогания я видеть не могу: Горбатой девушкой - прекрасной, но немой - Трепещет дерево, туманя гений мой... Как будто в зеркало - смотрясь в широкий плес, Она старается смахнуть росинки слез, И ужасается, и стонет, как арба, Вняв отражению зловещего горба. Когда на озеро слетает сон стальной, Бываю с яблоней, как с девушкой больной, И, полный нежности и ласковой тоски, Благоуханные целую лепестки. Тогда доверчиво, не сдерживая слез, Она касается слегка моих волос, Потом берет меня в ветвистое кольцо,- И я целую ей цветущее лицо. 1910 30. На реке форелевой На реке форелевой, в северной губернии, В лодке сизым вечером, уток не расстреливай: Благостны осенние отблески вечерние В северной губернии, на реке форелевой. На реке форелевой в трепетной осиновке Хорошо мечтается над крутыми веслами. Вечереет холодно. Зябко спят малиновки. Скачет лодка скользкая камышами рослыми. На отложье берега лен расцвел мимозами, А форели шустрятся в речке грациозами. Август 1911 31. Элегия Я ночь не сплю, и вереницей Мелькают прожитые дни. Теперь они, Как небылицы. В своих мечтах я вижу Суду И дом лиловый, как сирень. Осенний день Я вижу всюду. Когда так просто и правдиво Раскрыл я сердце, как окно... Как то давно! Как то красиво! Я не имею даже вести О той, которой полон май; Как ни страдай,- Не будем вместе. Я к ней писал, но не достоин Узнать - счастлива ли она. Прошла весна, Но я... спокоен. О, я не требую ответа, Ни сожаления, ни слез, Царица грез Елисавета! Биеньем сердца молодого, Стремленьем любящей души Хочу тиши Села родного. Я на мечте, своей гондоле, Плыву на Суду в милый дом, Где мы вдвоем Без нашей воли. Меня не видишь ты, царица, Мечтаешь ты не обо мне... В усталом сне Твои ресницы. 1905 32. Январь Январь, старик в державном сане, Садится в ветровые сани,- И устремляется олень, Воздушней вальсовых касаний И упоительней, чем лень. Его разбег направлен к дебрям, Где режет он дорогу вепрям, Где глухо бродит пегий лось, Где быть поэту довелось... Чем выше кнут,- тем бег проворней, Тем бег резвее; все узорней Пушистых кружев серебро. А сколько визга, сколько скрипа! То дуб повалится, то липа - Как обнаженное ребро. Он любит, этот царь-гуляка, С душой надменного поляка, Разгульно-дикую езду... Пусть душу грех влечет к продаже: Всех разжигает старец,- даже Небес полярную звезду! 1910. Январь 33. Фиалка Морозову-Гоголю Снежеет дружно, снежеет нежно, Над ручейками хрусталит хрупь. Куда ни взглянешь - повсюду снежно, И сердце хочет в лесную глубь. Мне больно-больно... Мне жалко-жалко... Зачем мне больно? Чего мне жаль? Ах, я не знаю, ах, я - фиалка, Так тихо-тихо ушла я в шаль. О ты, чье сердце крылит к раздолью, Ты, триумфатор, ты, властелин! Приди, любуйся моей фиолью - Моей печалью в снегах долин. О ты, чьи мысли всегда крылаты, Всегда победны, внемли, о ты: Возьми в ладони меня, как в латы, Моей фиолью святя мечты!.. 1911 34. Пляска Мая В могиле мрак, в объятьях рай, Любовь - земля услада!.. Ал. Будищев Вдалеке от фабрик, вдалеке от станций, Не в лесу дремучем, но и не в селе - Старая плотина, на плотине танцы, В танцах поселяне, все навеселе. Покупают парни у торговки дули, Тыквенное семя, карие рожки. Тут бесполья свадьба, там кого-то вздули, Шепоты да взвизги, песни да смешки. Точно гул пчелиный - гутор на полянке: "Любишь ли, Акуля?.." - "Дьявол, не замай!.." И под звуки шустрой, удалой тальянки Пляшет на плотине сам царевич Май. Разошелся браво пламенный красавец, Зашумели липы, зацвела сирень! Ветерок целует в губы всех красавиц, Май пошел вприсядку в шапке набекрень. Но не видят люди молодого Мая, Чувствуя душою близость удальца, Весела деревня, смутно понимая, Что царевич бросит в пляске два кольца. Кто поднимет кольца - жизнь тому забава! Упоенье жизнью не для медных лбов! Слава Маю, слава! Слава Маю, слава! Да царят над миром Солнце и Любовь! 1910 35. Русская Кружевеет, розовеет утром лес, Паучок по паутинке вверх полез. Бриллиантится веселая роса. Что за воздух! что за свет! что за краса! Хорошо гулять утрами по овсу, Видеть птичку, лягушонка и осу, Слушать сонного горлана-петуха, Обменяться с дальним эхом: "ха-ха-ха!" Ах, люблю бесцельно утром покричать, Ах, люблю в березках девку повстречать, Повстречать и, опираясь на плетень, Гнать с лица ее предутреннюю тень, Пробудить ее невыспавшийся сон, Ей поведать, как в мечтах я вознесен, Обхватить ее трепещущую грудь, Растолкать ее для жизни как-нибудь! 1910. Февраль 36. Chanson Russe2) Зашалила, загуляла по деревне молодуха. Было в поле, да на воле, было в день Святого духа. Муж-то старый, муж-то хмурый укатил в село под Троицу. Хватит хмелю на неделю,- жди-пожди теперь пропойцу! Это что же? разве гоже от тоски сдыхать молодке? Надо парня, пошикарней, чтоб на зависть в околотке! Зашалила, загуляла! знай, лущит себе подсолнух!.. Ходят груди, точно волны на морях, водою полных. Разжигает, соблазняет молодуха Ваньку-парня, Шум и хохот по деревне, будто бешеная псарня!.. Все старухи взбеленились, расплевались, да - по хатам; Старикам от них влетело и метлою, и ухватом. Всполошились молодухи, всех мужей - мгновенно в избы! А звонарь на колокольне заорал: "Скорее вниз бы!" Поспешил, да так ретиво, что свалился с колокольни... А молодка все гуляла, ветра буйного раздольней! 1910 37. В парке плакала девочка Всеволоду Светланову В парке плакала девочка: "Посмотри-ка ты, папочка, У хорошенькой ласточки переломлена лапочка,- Я возьму птицу бедную и в платочек укутаю"... И отец призадумался, потрясенный минутою, И простил все грядущие и капризы, и шалости Милой, маленькой дочери, зарыдавшей от жалости. 1910 38. Пасхальный гимн Христос воскресе! Христос воскресе! Сон смерти - глуше, чем спит скала... Поют победу в огне экспрессии, Поют Бессмертье колокола. Светло целуйте уста друг другу, Последний нищий - сегодня Крез... Дорогу сердцу к святому Югу! - Христос воскресе! Христос воскрес! 1910. Февраль 39. Канон св. Иосафу Я сердце свое захотел обмануть, А сердце меня обмануло. К. Фофанов "Цветы любви и веры разбросав, Молю тебя, святитель Иосаф: Посей в душе благие семена, Дай веру мне в златые времена!" Так пред твоей иконой всеблагой Молился я и набожной рукой Не раз творил интуитивный крест. И слышал я, как вздрагивал окрест. Все, все, о чем тебя я попросил, Исполнил ты. Я жарко оросил Свои глаза и, к образу припав, Пою тебя, святитель Иосаф! 1911 40. Маргаритки О, посмотри! как много маргариток - И там, и тут... Они цветут; их много; их избыток; Они цветут. Их лепестки трехгранные - как крылья, Как белый шелк... Вы - лета мощь! Вы - радость изобилья! Вы - светлый полк! Готовь, земля, цветам из рос напиток, Дай сек стеблю... О, девушки! о, звезды маргариток! Я вас люблю... Мыза Ивановка 1909. Июль 41. Маленькая элегия Она на пальчиках привстала И подарила губы мне, Я целовал ее устало В сырой осенней тишине. И слезы капали беззвучно В сырой осенней тишине. Гас скучный день - и было скучно, Как все, что только не во сне. 1909 42. Чайная роза Если прихоти случайной И мечтам преграды нет,- Розой бледной, розой чайной Воплоти меня, поэт! Мирра Лохвицкая Над тихо дремлющим прудом - Где тишина необычайная, Есть небольшой уютный дом И перед домом - роза чайная. Над нею веера стрекоз - Как опахала изумрудные; Вокруг цветы струят наркоз И сны лелеют непробудные. В пруде любуется фасад Своей отделкой прихотливою; И с ней кокетничает сад, Любуясь розою стыдливою. Но дни и ночи, ночи дни - Приливы грусти необычные. И шепчет роза: "Мы - одни С тобою, сад мой, горемычные"... А между тем, с огней зари И до забвения закатного, В саду пигмеи, как цари, Живут в мечте невероятного. Они хохочут и шумят, Ловя так алчно впечатления; Под их ногами сад измят: Бессмертье - часто жертва тления!.. Что станет с розой, если весть О ней дойдет до них случайная?.. И не успевшая расцвесть, Спешит увянуть роза чайная... 1909 43. Четкая поэза Разум мой бесстрастен. Сердце бьется четко. Вспомнилось мне лето давнее в лесу. Только что узнал я: у тебя чахотка,- Вскоре гроб твой белый к церкви понесу. Вспомнилось мне лето: мошки, незабудки, Грозы и туманы, вечера в луне. Силы были сильны, чувства были чутки; Ты была со мною, ты была при мне. Может быть, томилась вешнею ажурью, Может быть, любила чувственно и зло,- Только вся дышала знойною лазурью Или омрачалась девственно светло... Часто мы лежали в ландышах и в кашке, Точно брат с сестрою, телом к телу льня; Часто приходила ты в одной рубашке Ночью в кабинет мой, возжелав меня... Но когда тянулся я к тебе всем телом, Чтоб в тебя, как в омут, глубоко упасть, Ты, с лицом от муки страстной побледнелым, Грубою издевкой охлаждала страсть. То лазорьно-нежно, то кошмарно едко Говорила броско о каком-то "нем"; Тщетно я терзался: кто ты? амулетка, Верная обету? лилия с вином?.. Все я понял после. Хорошо и кротко На душе печальной. Слушай-ка, дитя! Твой удел - могила: у тебя чахотка. От тебя заразу я приму шутя. 1912 44. На мотив Фофанова Я чувствую, как падают цветы Черемухи и яблони невинных... Я чувствую, как шепчутся в гостиных,- О чем? О ком?.. Не знаю, как и ты. Я чувствую, как тают облака В весенний день на небе бирюзовом, Как кто-то слух чарует полусловом... И чей-то вздох... И чья-то тень легка... Я чувствую, как угасает май, Томит июнь и золотятся жатвы... Но нет надежд, но бесполезны клятвы! Прощай, любовь! Мечта моя, прощай! 1911. Май 45. Виктория Регия Наша встреча - Виктория Регия: Редко, редко в цвету... До и после нее жизнь - элегия И надежда в мечту. Ты придешь - изнываю от неги я, Трепещу на лету. Наша встреча - Виктория Регия: Редко, редко в цвету... 1909 46. Стансы Ни доброго взгляда, ни нежного слова - Всего, что бесценно пустынным мечтам... А сердце... а сердце все просит былого! А солнце... а солнце - надгробным крестам! И все - невозможно! и все - невозвратно! Несбыточней бывшего нет ничего... И ты, вся святая когда-то, развратна... Развратна! - не надо лица твоего!.. Спуститесь, как флеры, туманы забвенья, Спасите, укройте обломки подков... Бывают и годы короче мгновенья, Но есть и мгновенья длиннее веков! Мыза Ивановка 1909. Август 47. Ты ко мне не вернешься... Злате Ты ко мне не вернешься даже ради Тамары, Ради нашей дочурки, крошки вроде крола: У тебя теперь дачи, за обедом - омары, Ты теперь под защитой вороного крыла... Ты ко мне не вернешься: на тебе теперь бархат; Он скрывает бескрылье утомленных плечей. Ты ко мне не вернешься: предсказатель на картах Погасил за целковый вспышки поздних лучей!.. Ты ко мне не вернешься, даже... даже проститься, Но над гробом обидно ты намочишь платок... Ты ко мне не вернешься в тихом платье из ситца, В платье радостно-жалком, как грошовый цветок. Как цветок... Помнишь розы из кисейной бумаги? О живых ни полслова у могильной плиты! Ты ко мне не вернешься: грезы больше не маги,- Я умру одиноким, понимаешь ли ты?! 1910 48. Berceuse Миньонет Пойте - пойте, бубенчики ландышей, Пойте - пойте вы мне - О весенней любви, тихо канувшей, О любовной весне; О улыбке лазоревой девичьей И - о, боль - о луне... Пойте - пойте, мои королевичи, Пойте - пойте вы мне! 1910 49. Сонет Любви возврата нет, и мне как будто жаль Бывалых радостей и дней любви бывалых; Мне не сияет взор очей твоих усталых, Не озаряет он таинственную даль... Любви возврата нет,- и на душе печаль, Как на снегах вокруг осевших, полуталых. - Тебе не возвратить любви мгновений алых: Любви возврата нет,- прошелестел февраль. И мириады звезд в безводном океане Мигали холодно в бессчетном караване, И оскорбителен был их холодный свет: В нем не было былых ни ласки, ни участья... И понял я, что нет мне больше в жизни счастья, Любви возврата нет!.. Гатчина 1908 50. Душистый горошек Сказка Прост и ласков, как помыслы крошек, У колонок веранды и тумб Распускался душистый горошек На взлелеянной пажити клумб. И нечаянно или нарочно, Но влюбился он в мрамор немой, Точно был очарован он, точно Одурачен любовью самой! Но напрасно с зарей розовел он, Обвивая бесчувственный стан: Не для счастия камень был сделан, И любить не умел истукан. Наступали осенние стужи, Угасал ароматный горох; И смотрелся в зеркальные лужи Грубый мрамор, закутанный в мох. - Мох идет мне,- подумал он важно: Но зачем я цветами обвит? - Услыхал это вихрь и отважно Порешил изменить его вид. Взял он в свиту песчинки с дорожек И шутливо на старца напал,- И опал разноцветный горошек, Алым снегом мечтаний опал!.. 1909 51. Ноктюрн Бледнел померанцевый запад, В горах голубели туманы, И гибко, и цепко сплетались В объятьях над вами лианы. Сквозь кружева листьев ажурных Всплывали дворцов арабески, Смеялись алмазы каскадов Под их пробужденные плески. Вам слышался говор природы, Призывы мечтательных веток, И вы восхищалися пляской Стрекоз, грациозных кокеток. Растенья дышали душисто Вечерним своим ароматом, И птицы, блаженствуя, пели - Как вы, восхищаясь закатом. Весь мир оживал при закате По странной какой-то причуде... И было так странно, так дивно Вам, жалкие темные люди! И было вам все это чуждо, Но так упоительно ново, Что вы поспешили... проснуться, Боясь пробужденья иного... 1908 52. Баллада И. Д. У мельницы дряхлой, закутанной в мох Рукою веков престарелых, Где с шумом плотины сливается вздох Осенних ракит пожелтелых, Где пенятся воды при шуме колес, Дробя изумрудные брызги, Где стаи форелей в задумчивый плес Заходят под влажные взвизги Рокочущих, страстных падучих валов, Где дремлет поселок пустынный,- Свидетель пирушек былых и балов,- Дворец приютился старинный. Преданье в безлистную книгу времен Навек занесло свои строки; Но ясную доблесть победных знамен Смущают все чьи-то упреки. Нередко к часовне в полуночный час Бредут привиденья на паперть И стонут, в железные двери стучась, И лица их белы, как скатерть. К кому обращен их столетний упрек И что колыхает их тени? А в залах пирует надменный порок, И плачут в подполье ступени... 1909 53. Октябрь Люблю октябрь, угрюмый месяц, Люблю обмершие леса, Когда хромает ветхий месяц, Как половина колеса. Люблю мгновенность: лодка... хобот... Серп... полумаска... леса шпиц... Но кто надтреснул лунный обод? Кто вор лучистых тонких спиц? Морозом выпитые лужи Хрустят и хрупки, как хрусталь; Дороги грязно-неуклюжи, И воздух сковывает сталь. Как бред земли больной, туманы Сердито ползают в полях, И отстраданные обманы Дымят при блеске лунных блях. И сколько смерти безнадежья В безлистном шелесте страниц! Душе не знать любви безбрежья, Не разрушать душе границ! Есть что-то хитрое в усмешке Седой улыбки октября, В его сухой, ехидной спешке, Когда он бродит, тьму храбря. Октябрь и Смерть - в законе пара, Слиянно-тесная чета... В полях - туман, как саван пара, В душе - обмершая мечта. Скелетом черным перелесец Пускай пугает: страх сожну. Люблю октябрь, предснежный месяц, И Смерть, развратную жену!.. 1910. Октябрь 54. Секстина Предчувствие - томительней кометы, Непознанной, но видимой везде. Послушаем, что говорят приметы О тягостной, мучительной звезде. Что знаешь ты, ученый! сам во тьме ты, Как и народ, светлеющий в нужде. Не каждому дано светлеть в нужде И измерять святую глубь кометы... Бодрись, народ: ведь не один во тьме ты,- Мы все во тьме - повсюду и везде. Но вдохновенна мысль твоя в звезде, И у тебя есть верные приметы. Не верить ли в заветные приметы, Добытые забитыми в нужде? Кончина мира, скрытая в звезде,- Предназначенье тайное кометы; И ты, мужик, твердишь везде, везде, Что близок час... Так предреши во тьме ты. Как просветлел божественно во тьме ты! Пророчески-туманные приметы; Они - костры, но те костры - везде... Народный гений, замкнутый в нужде, Один сумел познать мечту кометы И рассказать о мстительной звезде. Я вижу смерть, грядущую в звезде, И, если зло затерянной во тьме ты, Пророк-поэт языческой приметы, Мне говоришь об ужасах кометы, Сливаюсь я с тобой и о нужде Хочу забыть: к чему? ведь смерть везде! Она грядет, она уже везде!.. Крылю привет карающей звезде - Она несет конец земной нужде... Как десять солнц, сверкай, звезда, во тьме ты, Жизнь ослепи и оправдай приметы Чарующей забвением кометы! 1910. Январь 55. Земля и Солнце Вселенская поэма Земля любит Солнце за то, Что Солнце горит и смеется. А Солнце за то любит Землю, Что плачет и мерзнет она. Не сблизиться им никогда, Они и далеки, и близки; Пока не остынет светило, Живет и страдает Земля. Хотя у них общего нет, Не могут прожить друг без друга: Земля для того и живет ведь, Чтоб только на Солнце смотреть. Оно для нее - идеал, Любимая, вечная греза; А Солнце живет для того лишь, Чтоб Землю холодную греть. Они неизменны в любви, И, если не видятся долго, Виною - нелепые тучи, Которые их разлучают,- Разлука рождает тоску, И Солнце томится и страждет, И жаждет скорее свиданья С далекой, но милой Землей. Влюбленные видятся днем, Встречаясь всегда на рассвете; Но к часу вечернему Солнце Улыбно уходит домой. А если б оно не ушло В урочное время - от жара Земля бы блаженно зачахла, И было б виновно оно. А если б оно не ушло Три дня и три долгие ночи, Земля бы сама запылала И ярче, чем Солнце само! Тогда бы погибла любовь! - Когда бы увидело Солнце, Что больше Земля не тоскует... Пускай бы погибла любовь! Тогда бы погибла мечта! - Когда бы увидело Солнце Веселой и радостной Землю... Пускай бы погибла мечта! В своей всепобедной любви Светило готово на жертву - Отдать и сиянье, и пламя Для блага, для счастья Земли. Не хочет, боится Земля Сравняться с прекрасным светилом: Кому же тогда ей молиться? Кого же тогда ей любить? Страданье - природы закон... Нет равной любви на планете... - Тебя я люблю за бессилье, Ты любишь за силу меня! 1911. Февраль 56. Завет Не убивайте голубей. Мирра Лохвицкая Целуйте искренней уста - Для вас раскрытые бутоны, Чтоб их не иссушили стоны, Чтоб не поблекла красота! С мечтой о благости Мадонны Целуйте искренней уста! Прощайте пламенней врагов, Вам причинивших горечь муки, Сковавших холодом разлуки, Топящих в зле без берегов. Дружней протягивайте руки, Прощайте пламенней врагов, Страдайте стойче и святей, Познав величие страданья. Да не смутят твои рыданья Покоя светлого детей! Своим потомкам в назиданье Страдайте стойче и святей! Любите глубже и верней - Как любят вас, не рассуждая, Своим порывом побуждая Гнать сонмы мертвенных теней... Бессмертен, кто любил, страдая,- Любите глубже и верней! 1909. Сентябрь 57. Надрубленная сирень Проснулся хутор. Весенний гутор Ворвался в окна... Пробуждены, Запели - юны - У лиры струны, И распустилась сирень весны. Запахло сеном. И с зимним пленом Земля простилась.. Но - что за сны?!. Согнулись грабли... Сверкнули сабли И надрубили сирень весны!.. 1908 II. Мороженое из сирени 58. Мороженое из сирени! - Мороженое из сирени! Мороженое из сирени! Полпорции десять копеек, четыре копейки буше. Сударыни, судари, надо ль? - не дорого - можно без прений... Поешь деликатного, площадь: придется товар по душе! Я сливочного не имею, фисташковое все распродал... Ах, граждане, да неужели вы требуете крэм-брюле? Пора популярить изыски, утончиться вкусам народа, На улицу специи кухонь, огимнив эксцесс в вирелэ! Сирень - сладострастья эмблема. В лилово- изнеженном крене Зальдись, водопадное сердце, в душистый и сладкий пушок... Мороженое из сирени, мороженое из сирени! Эй, мальчик со сбитнем, попробуй! Ей-богу, похвалишь, дружок! 1912. Сентябрь 59. Фиолетовый транс О, Лилия ликеров,- о, Cre`me de Violette!3) Я выпил грез фиалок фиалковый фиал... Я приказал немедля подать кабриолет И сел на сером клене в атласный интервал. Затянут в черный бархат, шоффэр - и мой клеврет - Коснулся рукоятки, и вздрогнувший мотор, Как жеребец заржавший, пошел на весь простор, А ветер восхищенный сорвал с меня берэт. Я приказал дать "полный". Я нагло приказал Околдовать природу и перепутать путь! Я выбросил шоффэра, когда он отказал,- Взревел! и сквозь природу - вовсю и как-нибудь! Встречалась ли деревня,- ни голосов, ни изб! Врезался в чернолесье,- ни дерева, ни пня! Когда б мотор взорвался, я руки перегрыз б!.. Я опьянел грозово, все на пути пьяня!.. И вдруг-безумным жестом остолблен кленоход: Я лилию заметил у ската в водопад. Я перед ней склонился, от радости горбат, Благодаря: за встречу, за благостный исход... Я упоен. Я вещий. Я тихий. Я греээр. И разве виноват я, что лилии колет Так редко можно встретить, что путь без лилий сер?... О, яд мечты фиалок,- о, Cre`me de Violette... 1911 60. Качалка грезэрки Л. Д. Рындиной Как мечтать хорошо Вам В гамаке камышовом Над мистическим оком - над бестинным прудом! Как мечты сюрпризэрки Над качалкой грезэрки Истомленно лунятся: то - Верлэн, то - Прюдом. Что за чудо и диво! - То Вы - леди Годива, Через миг - Иоланта, через миг Вы - Сафо... Стоит Вам повертеться,- И загрезится сердце: Все на свете возможно, все для Вас ничего! Покачнетесь Вы влево,- Королев Королева, Властелинша планеты голубых антилоп, Где от вздохов левкоя Упоенье такое, Что загрезит порфирой заурядный холоп! Покачнетесь Вы вправо,- Улыбнется Вам Слава И дохнет Ваше имя, как цветы райских клумб; Прогремит Ваше имя, И в омолненном дыме Вы сойдете на Землю,- мирозданья Колумб! А качнетесь Вы к выси, Где мигающий бисер, Вы постигнете тайну: вечной жизни процесс, И мечты сюрпризэрки Над качалкой грезэрки Воплотятся в капризный, но бессмертный эксцесс. Дылицы 1911 61. Боа из кризантем Вы прислали с субреткою мне вчера кризантэмы - Бледновато-фиалковые, бледновато-фиалковые... Их головки закудрились, ароматом наталкивая Властелина Миррэлии на кудрявые темы... Я имею намеренье Вам сказать в интродукции, Что цветы мне напомнили о тропическом солнце, О спеленатых женщинах, о янтарном румянце. Но японец аляповат для моей репродукции. А потом мне припомнился - ах, не смейтесь! - констрактор, И боа мне понравилось из маркизных головок... Вы меня понимаете? Я сегодня неловок... О, в поэзах изысканных я строжайший редактор! Не имею намеренья,- в этот раз я намерен,- Вас одеть фиолетово, фиолетово-бархатно. И - прошу Вас утонченно! - прибегите Вы в парк одна, У ольхового домика тихо стукните в двери. Как боа кризантэмное бледно-бледно фиалково! Им Вы крепко затянете мне певучее горло... А наутро восторженно всем поведает Пулково, Что открыли ученые в небе новые перлы... 1911 62. Шампанский полонез Шампанского в лилию! Шампанского в лилию! Ее целомудрием святеет оно. Mignon c Escamilio! Mignon c Escamilio! Шампанское в лилии - святое вино. Шампанское, в лилии журчащее искристо,- Вино, упоенное бокалом цветка. Я славлю восторженно Христа и Антихриста Душой, обожженною восторгом глотка! Голубку и ястреба! Ригсдаг и Бастилию! Кокотку и схимника! Порывность и сон! В шампанское лилию! Шампанского в лилию! В морях Дисгармонии - маяк Унисон! 1912. Октябрь 63. Поэзоконцерт Где свой алтарь воздвигли боги, Не место призракам земли! Мирра Лохвицкая В Академии Поэзии - в озерзамке беломраморном - Ежегодно мая первого фиолетовый концерт, Посвященный вешним сумеркам, посвященный девам траурным... Тут - газеллы и рапсодии, тут - и глина, и мольберт. Офиалчен и олилиен озерзамок Мирры Лохвицкой. Лиловеют разнотонами станы тонких поэтесс, Не доносятся по озеру шумы города и вздох людской, Оттого, что груди женские - тут не груди, а дюшесс... Наполняется поэтами безбородыми, безусыми, Музыкально говорящими и поющими Любовь. Золот гордый замок строфами, золот девушками русыми, Золот юным вдохновением и отсутствием рабов! Гости ходят кулуарами, возлежат на софном бархате, Пьют вино, вдыхают лилии, цепят звенья пахитос... Проклинайте, люди трезвые! Громче, злей, вороны, каркайте! - Я, как ректор Академии, пью за озерзамок тост! 1911 64. Это было у моря Поэма-миньонет Это было у моря, где ажурная пена, Где встречается редко городской экипаж... Королева играла - в башне замка - Шопена, И, внимая Шопену, полюбил ее паж. Было все очень просто, было все очень мило: Королева просила перерезать гранат, И дала половину, и пажа истомила, И пажа полюбила, вся в мотивах сонат. А потом отдавалась, отдавалась грозово, До восхода рабыней проспала госпожа... Это было у моря, где волна бирюзова, Где ажурная пена и соната пажа. 1910. Февраль 65. Зизи Постигнуть сердцем все возможно Непостижимое уму. К. Фофанов Бесшумно шло моторное ландо По "островам" к зеленому "пуанту". И взор Зизи, певучее рондо, Скользя в лорнет, томил колени франту... Хрустит от шин заносчиво шоссе, И воздух полн весеннего удушья, В ее душе - осколки строф Мюссэ, А на лице - обидное бездушье. Зизи, Зизи! Тебе себя не жаль? Не жаль себя, бутончатой и кроткой? Иль, может быть, цела души скрижаль, И лилия не может быть кокоткой? Останови мотор! сними манто И шелк белья, бесчестья паутину, Разбей колье и, выйдя из ландо, Смой наготой муаровую тину! Что до того, что скажет Пустота Под шляпками, цилиндрами и кэпи! Что до того! - такая нагота Великолепней всех великолепий! 1910. Февраль 66. Кензели В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом По аллее олуненной Вы проходите морево... Ваше платье изысканно, Ваша тальма лазорева, А дорожка песочная от листвы разузорена - Точно лапы паучные, точно мех ягуаровый. Для утонченной женщины ночь всегда новобрачная... Упоенье любовное Вам судьбой предназначено... В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом - Вы такая эстетная, Вы такая изящная... Но кого же в любовники? и найдется ли пара Вам? Ножки плэдом закутайте дорогим, ягуаровым, И, садясь комфортабельно в ландолете бензиновом, Жизнь доверьте Вы мальчику, в макинтоше резиновом, И закройте глаза ему Вашим платьем жасминовым - Шумным платьем муаровым, шумным платьем муаровым!.. 1911 67. Воздушная яхта Ивану Лукашу Я вскочила в Стокгольме на летучую яхту, На крылатую яхту из березы карельской. Капитан, мой любовник, встал с улыбкой на вахту,- Закружился пропеллер белой ночью апрельской. Опираясь на румпель, напевая из Грига, Обещал он мне страны, где в цвету абрикосы, Мы надменно следили эволюции брига, Я раскрыла, как парус, бронзоватые косы. Приставали к Венере, приставали к Сатурну, Два часа пробродили по ледяной луне мы. Там в саду урны с негой; принесли мне в сад урну. На луне все любезны, потому что все немы. Все миры облетели, все романсы пропели, Рады были с визитом к самому Палладину... А когда увидали, что поломан пропеллер, Наша яхта спустилась на плавучую льдину... 68. M-me Sans-Gene Рассказ путешественницы Это было в тропической Мексике,- Где еще не спускался биплан, Где так вкусны пушистые персики,- В белом ранчо у моста лиан. Далеко-далеко, за льяносами, Где цветы ядовитее змей, С индианками плоско-курносыми Повстречалась я в жизни моей. Я гостила у дикого племени, Кругозор был и ярок, и нов, Много-много уж этому времени! Много-много уж этому снов! С жаркой кровью, бурливее кратера, Краснокожий метал бумеранг, И нередко от выстрела скваттера Уносил его стройный мустанг. А бывало пунцовыми ранами Пачкал в ранчо бамбуковый пол... Я кормила индейца бананами, Уважать заставляла свой пол... Задушите меня, зацарапайте,- Предпочтенье отдам дикарю, Потому что любила на Западе И за это себя не корю... 1910 69. Июльский полдень Синематограф Элегантная коляска, в электрическом биеньи, Эластично шелестела по шоссейному песку; В ней две девственные дамы, в быстро-темпном упоеньи, В Ало-встречном устремленьи - это пчелки к лепестку. А кругом бежали сосны, идеалы равноправий, Плыло небо, пело солнце, кувыркался ветерок; И под шинами мотора пыль дымилась, прыгал гравий, Совпадала с ветром птичка на дороге без дорог... У ограды монастырской столбенел зловеще инок, Слыша в хрупоте коляски звуки "нравственных пропаж"... И с испугом отряхаясь от разбуженных песчинок, Проклинал безвредным взором шаловливый экипаж. Хохот, свежий точно море, хохот, жаркий точно кратер, Лился лавой из коляски, остывая в выси сфер, Шелестел молниеносно под колесами фарватер, И пьянел вином восторга поощряемый шоффэр... 1910 70. Хабанера III От грез Кларета - в глазах рубины, Рубины страсти, фиалки нег. В хрустальных вазах коралл рябины И белопудрый, и сладкий снег. Струятся взоры... Лукавят серьги... Кострят экстазы... Струнят глаза... - Как он возможен, миражный берег...- В бокал шепнула синьора Za. О, бездна тайны! О, тайна бездны! Забвенье глуби... Гамак волны... Как мы подземны! Как мы надзвездны! Как мы бездонны! Как мы полны! Шуршат истомно муары влаги, Вино сверкает, как стих поэм... И закружились от чар малаги Головки женщин и криэантэм... 1911 71. Каретка куртизанки Каретка куртизанки, в коричневую лошадь, По хвойному откосу спускается на пляж. Чтоб ножки не промокли, их надо окалошить,- Блюстителем здоровья назначен юный паж. Кудрявым музыкантам предложено исполнить Бравадную мазурку. Маэстро, за пюпитр! Удастся ль душу дамы восторженно омолнить Курортному оркестру из мелодичных цитр? Цилиндры солнцевеют, причесанные лоско, И дамьи туалеты пригодны для витрин. Смеется куртизанка. Ей вторит солнце броско. Как хорошо в буфете пить крем-де-мандарин! За чем же дело стало? - к буфету, черный кучер! Гарсон, сымпровизируй блестящий файф-о-клок... Каретка куртизанки опять все круче, круче, И паж к ботинкам дамы, как фокстерьер, прилег... Дылицы 1911 72. Нелли В будуаре тоскующей нарумяненной Нелли, Где под пудрой молитвенник, а на ней Поль-де-Кок, Где брюссельское кружево... на платке из фланели! - На кушетке загрезился молодой педагог. Познакомился в опере и влюбился, как юнкер. Он готов осупружиться, он решился на все. Перед нею он держится, точно мальчик, на струнке, С нею в паре катается и играет в серсо. Он читает ей Шницлера, посвящает в коктэбли, Восхвалив авиацию, осуждает Китай И, в ревнивом неверии, тайно метит в констэбли... Нелли нехотя слушает.- Лучше ты покатай. "Философия похоти!..- Нелли думает едко.- Я в любви разуверилась, господин педагог... О, когда бы на "Блерио" поместилась кушетка! Интродукция - Гауптман, а финал - Поль-де-Кок!" Дылицы 1911 73. Клуб дам Я в комфортабельной карете, на эллипсических рессорах, Люблю заехать в златополдень на чашку чая в жено-клуб, Где вкусно сплетничают дамы о светских дрязгах и о ссорах, Где глупый вправе слыть не глупым, но умный непременно глуп... О, фешенебельные темы! от вас тоска моя развеется! Трепещут губы иронично, как земляничное желе... - Индейцы - точно ананасы, и ананасы - как индейцы... Острит креолка, вспоминая о экзотической земле. Градоначальница зевает, облокотясь на пианино, И смотрит в окна, где истомно бредет хмелеющий Июль. Вкруг золотеет паутина, как символ ленных пленов сплина, И я, сравнив себя со всеми, люблю клуб дам не потому ль?.. 1912. Июнь 74. Эксцессерка Ты пришла в шоколадной шаплетке, Подняла золотую вуаль. И, смотря на паркетные клетки, Положила боа на рояль. Ты затихла на палевом кресле, Каблучком молоточа паркет... Отчего-то шепнула: "А если?.." И лицо окунула в букет. У окна альпорозы в корзине Чуть вздохнули,- их вздох витьеват. Я не видел кузины в кузине, И едва ли я в том виноват... Ты взглянула утонченно-пьяно, Прищемляя мне сердце зрачком... И вонзила стрелу, как Диана, Отточив острие язычком... И поплыл я, вдыхая сигару, Ткя седой и качелящий тюль,- Погрузиться в твою Ниагару, Сенокося твой спелый июль... 1912 Спб 75. Chanson coquette4) Над морем сидели они на веранде, Глаза устремив к горизонту. Виконт сомневался в своей виконтессе, Она доверяла виконту. Но пели веселые синие волны И вечера южного влага, И пела душа, танцевавшая в море: "Доверие - высшее благо"... И песнь поднималась легко на веранде, Смущение верилось зонту... Виконт целовал башмачок виконтессы, Она отдавалась виконту! 1908 76. Юг на севере Я остановила у эскимосской юрты Пегого оленя,- он поглядел умно. А я достала фрукты И стала пить вино. И в тундре - вы понимаете? - стало южно... В щелчках мороза - дробь кастаньет... И захохотала я жемчужно, Наведя на эскимоса свой лорнет. 1910 77. Фантазия восхода Утреет. В предутреннем лепете Льнет рыба к свинцовому грузику. На лилий похожи все лебеди, И солнце похоже на музыку! Светило над мраморной виллою Алеет румянцем свидания. Придворной певицей Сивиллою На пашне пропета "Титания". У статуи Мирры паломники Цветками кадят, точно ладаном. Мечтатели - вечно бездомники... Мечтатели - в платье заплатанном... В лице, гениально изваянном, Богини краса несказанная! Гимн Солнцу исполнен хозяином, "Осанна!" гремит за "Осанною!". Коктэбли звучат за коктэблями, Поют их прекрасные женщины; Их станы колышатся стеблями, Их лица улыбкой увенчаны. Все гнезда в лопочущем хлопоте... Все травы в бриллиантовом трепете. Удало в ладони захлопайте,- И к солнцу поднимутся лебеди! 1911 78. Полонез "Титания" ("Mignon", ария Филины) 1 Зовусь Титанией, царицей фей, Я, лунокудрая нимфея - ночь! Мой паж, сообщник мой, немой Морфей, Соткал июнь, Вуаля лунь; Но только дунь,- Прочь! 2 Благоуханная, как детский сон, И легковейная, как мотылек, Порхаю всюду я, и, вознесен Моим крылом, Мир стал орлом; Взмахну жезлом, Лет! 3 Со свитой эльфовой сажусь в челнок На хрупких крылышках, к Земле летя, Я из дурман-травы плету венок, И на лету Всю волю ту В него вплету Я! 1910. Лето 79. Песенка Филины ("Mignon", А. Thomas) Лаэрт, Лаэрт, мой милый, Возлюбленный Лаэрт! Сейчас я получила Сиреневый конверт. Чего вы рот раскрыли, Как стофранковый клерк? Дает нам снова крылья Барон фон-Роэенберг! Зовет нас на гастроли В свой замок на концерт. Вы, право, точно кролик, Любимый мой Лаэрт! Послушайте, мой шельма, Покрасьте свой парик. Пускай зовет Вильгельма Капризный Фредерик. Ах, ужин за спектаклем На сто один куверт... Как весел он! - не так ли, Мой преданный Лаэрт?.. Дылицы 1911 80. Диссона Георгию Иванову В желтой гостиной, из серого клена, с обивкою шелковой, Ваше сиятельство любит по вторникам томный журфикс. В дамской венгерке комичного цвета, коричнево- белковой, Вы предлагаете тонкому обществу присный кэкс, Нежно вдыхая сигары эрцгерцога абрис фиалковый... Ваше сиятельство к тридцатилетнему - модному - возрасту Тело имеете универсальное... как барельеф... Душу душистую, тщательно скрытую в шелковом шелесте, Очень удобную для проституток и для королев... Впрочем, простите мне, Ваше сиятельство, алые шалости... Вашим супругом, послом в Арлекинии, ярко правительство: Ум и талант дипломата суть высшие качества... Но для меня, для безумца, его аристотельство, Как и поэзы мои для него, лишь чудачество... Самое ж лучшее в нем, это - Ваше сиятельство! 1912 81. Эпиталама Пою в помпезной эпиталаме - О, Златолира, воспламеняй! - Пою Безумье твое и Пламя, Бог новобрачных, бог Гименей! Весенься вечно, бог пьяный слепо, Всегда весенься, наивный бог! Душа грезэра, как рай, нелепа!.. Вздох Гименея - Ивлиса вздох! Журчит в фиалах вино, как зелье, О, молодые, для вас одних! Цветы огрезят вам новоселье - Тебе, невеста! тебе, жених! Костер ветреет... Кто смеет в пламя?! Тот, кто пылает костра сильней! Пою в победной эпиталаме Тебя, бог свадьбы, бог Гименей! 1911 82. В шалэ березовом Поэметта В шалэ березовом, совсем игрушечном и комфортабельном, У зеркалозера, в лесу одобренном, в июн