ерно для этого момента времени, особенно в интеллигентской среде. 18 февраля 1989 г. Окружное предвыборное собрание (территориальный округ No 7 -- Гагаринский район) О предназначении такого собрания -- сокращении списка кандидатов -- я уже упоминал. От учреждений, расположенных в нашем районе, и от его жителей кандидатами в Народные депутаты было выдвинуто 14 человек. Собрание состоялось вчера. Перед зданием Института, где происходило собрание, было установлено временное ограждение, охраняемое милицией. Пригласительные билеты сверяли с паспортами там и еще раз у входа в само здание. Я был делегирован как представитель от жителей одного из микрорайонов (это -- десятка полтора больших домов). Перед ограждением, на тротуаре стояла небольшая толпа молодежи с какими-то плакатами (не разглядел). В холле -- стенды с фотографиями всех кандидатов и их предвыборными платформами. Зал уже полон. Мне удалось отыскать свободное место в третьем ряду, перед самой трибуной, которая со сцены была спущена в зал. На сцене, за длинным столом сидят все четырнадцать кандидатов. Перед каждым -- табличка с фамилией, именем и отчеством. Сидят в алфавитном порядке. Первым -- ректор Историко-Архивного Института Афанасьев, четвертым -- начальник Института Военной Истории генерал Волкогонов, пятым -- Борис Ельцин, последним -- журналист Черниченко. Все -- члены КПСС, кроме одного (режиссера Эльдара Рязанова). Открыв собрание и сообщив о его правомочности, -- зарегистрировано 605 участников из 639 по списку, -- представитель Окружной избирательной комиссии предложил для ведения собрания в качестве рабочей группы утвердить названные им пять "нейтральных" его участников (из организаций, не выдвигавших кандидатов). Возражений не было. Пятеро заняли место на сцене справа -- за отдельным столиком. Начал вести собрание человек небольшого роста и сангвинического типа -- решительный, но с малокультурной речью и замедленными реакциями. Как оказалось, директор местного кирпичного завода. По-видимому, назначенный избиркомом (мы его не выбирали). Амфитеатр зала был разбит на 12 секторов. Счетчиками для открытых голосований назначили людей случайно оказавшихся на определенных местах в каждом из секторов. Председатель занялся выяснением процедурных вопросов. Быстро согласились предоставить кандидатам по 10 минут на изложение своих программ и без ограничения -- время для ответов на вопросы. Но регламент для выступлений в прениях утвердить уже не удалось. В ходе первых голосований по процедуре в зале постепенно установился полный кавардак. Кроме микрофонов у председателя и на трибуне, пара микрофонов стояла перед сценой, по обоим ее краям. С самого начала у левого из них занял позицию некий довольно молодой человек и, потрясая пачкой каких-то бумаг, пытался вклиниться в ход собрания. Председатель этому категорически сопротивлялся. Но все же молодому человеку удалось воспользоваться минутной паузой и прокричать, что несколько тысяч студентов, живущих в районе, лишены были возможности послать своих представителей на это собрание. Они толпятся на улице и передали ему свой протест за многими подписями. Видимо, в райкоме о студентах, живущих в общежитиях, просто забыли. Последствий этот гневный протест, естественно, иметь не мог, но тронувшаяся было по намеченным рельсам махина собрания с них сошла. К тому же микрофону из зала спустился другой решительный человек и, несмотря на попытки председателя его прервать, произнес пылкую речь о том, что собрание вообще не вправе за избирателей решать, кого вычеркивать из списка, что это -- издевательство над демократией и, поскольку закон этого не запрещает, он от имени делегации МГИМО (институт международных отношений) предлагает немедленно проголосовать за представление к регистрации избиркомом всех четырнадцати кандидатов. Раздались крики одобрения и протеста. Не обращая внимания на председателя, к обоим микрофонам прорывались разгоряченные люди и, повторяя одни и те же аргументы, пылко ратовали "за" и "против" этого предложения. Первых было явно больше, но при этом наметилось любопытное социальное расслоение. Выступавшие называли свои учреждения, и вскоре стало ясно, что "за" выступают интеллигенты, а "против" -- административные работники, рабочие и летчики аэропорта "Внуково". Эта кутерьма длилась часа полтора. Председателя заменили кем-то из рабочей группы. Потом, все-таки, начали заслушивать программы кандидатов. Последний из них, Черниченко, заявил, что все кандидаты уполномочили его сообщить о том, что они поддерживают предложение представить к регистрации всех. Кавардак возобновился. Напрасно представитель окружной избирательной комиссии призывал к соблюдению принятого порядка ведения собрания: обсуждение кандидатур, ответы от вопросы, потом выборы. Напрасно он убеждал, что вопрос о регистрации всех можно будет решить в конце, в пункте "выборы". Сторонники немедленного голосования обвиняли комиссию в том, что она пытается обмануть собравшихся, не считается с их волей, "выкручивает им руки" и прочее в том же духе. Это длилось еще более часа. В конце концов предложение "включить всех" все же было поставлено на голосование и принято подавляющим большинством голосов. Интеллигенты торжествовали. Разошлись не перерыв с тем, чтобы после него только послушать ответы кандидатов на многочисленные записки. Однако после перерыва баталия возобновилась. Окружная избирательная комиссия объявила, что все произошедшее противоречит закону о выборах. (Я полагаю, что в перерыве они получили "втык" от райкома партии. Наше решение создавало опасный прецедент). Оппоненты комиссии, тоже с Законом в руках, доказывали обратное. Спор продолжался еще два часа и кончился ничем. Начали обсуждение кандидатур. Это тоже было ни к чему, поскольку уже решили, что все остаются в списке. Впрочем одна вещь, и довольно неприятная, в этом обсуждении прозвучала. В числе кандидатов был рабочий-строитель. В его поддержку выступило двое рабочих, но оба говорили не о своем товарище, а о том, что вот здесь все ученые, профессора, а рабочих в Совет народных депутатов (так они выражались) выбирают мало. И с обидой: "Какая же это будет Советская власть, если рабочих оттесняют?.." Хотелось сказать с трибуны, напрямую, что управление государством требует специальных знаний, что интересы рабочих должны отстаивать интеллигенты, которым они доверяют -- из числа инженеров или даже из профсоюзных лидеров, коих следует сперва послать немного подучиться премудростям государственной деятельности. Но время было уже очень позднее и я удержался. Наконец обсуждение закончено. По регламенту собрание должно переходить к голосованию. Комиссия вновь предлагает голосовать по отдельности за каждого кандидата. Казалось бы, что стоит четырнадцать раз подряд поднять руку. Но будет нарушен принцип -- получится, что собрание все-таки отбирало кандидатов для регистрации, но не отдало предпочтения никому. То есть фактически согласилось с двухступенчатыми выборами вместо прямых. Если же голосуют списком, то это означает, что собрание отбирать не хочет, а передает эту функцию целиком самим избирателям. Проголосовали способ голосования: 497 -- "за" то, чтобы голосовать списком, 40 -- "против", 12 -- "воздержалось". Сумма меньше, чем 605. Очевидно, что около полусотни делегатов ушло -- время уже к полуночи. А тут предстоит самое интересное -- ответы кандидатов на записки. Отвечали по алфавиту. Каждый -- довольно подробно. Я записывал на магнитофон. Ельцин закончил отвечать в два часа ночи. Оставшиеся девять кандидатов, посовещавшись, предложили ответить на полученные записки во время предстоящих встреч с избирателями. На том и порешили. На стану переписывать все, но ограничусь впечатлением, которое вблизи (я сидел в трех шагах от трибуны) произвел на меня Ельцин и, сокращенно, некоторыми из его ответов. Впечатление: высокий, крупный, пышные седые волосы. Лицо мешковатое, выражение его упрямое и, я бы сказал, мрачноватое, но улыбается -- хорошо. Несколько косноязычен, медлителен, но не глуп. Ощущение большой силы воли. Из рабочих. На левой руке нет двух пальцев. Из ответов (тезисно): Волеизъявление народа, а не диктат аппарата! -- Поднять статус Верховного Совета. Все государственное, политическое и хозяйственное руководство должно быть ему подотчетно. -- Возмущен системой выборов кандидатов от КПСС (100 из 100). -- Необходим закон о референдуме по всем важным вопросам. -- Не выставляет себя альтернативой Горбачеву. Это неправда. Горбачев сейчас -- единственный приемлемый лидер. Поддерживает его: во внешней политике -- целиком, во внутренней -- стратегию одобряет, но в отношении тактики имеет свое мнение. -- Перестройка буксует. Нужны решительные меры: сократить расходы на космос, оборону и промышленное строительство. Поднять уровень потребления. Когда начали расходиться, я подошел к Ельцину и спросил: -- Борис Николаевич, Вы не думаете, что если бы выбирали 100 из хотя бы 101 кандидата, но при тайном голосовании мог бы не пройти Горбачев? -- Ни в коем случае! -- Но вот против Вас в октябре голосовало большинство ЦК. Разве у Горбачева мало врагов? Ему накинули бы голосов 50 "против" и он остался бы за бортом. -- Нет, это не может быть... Я не был убежден его ответом... Возвращаясь домой, я, наверное, всю дорогу глупо улыбался. С одной стороны, вспоминая хаос и кучу нелепостей, которыми было отмечено наше собрание, а с другой -- ощущая необыкновенную радость оттого, что мы, рядовые граждане, могли говорить так свободно и решить дело по-своему, вопреки явному нажиму районного начальства. 17 марта 1989 г. Вчера закончился расширенный пленум ЦК. Все 100 кандидатов в Народные депутаты от КПСС были избраны, т. е. Получили более 50% голосов. Но сколько каждый из них, не сообщили. Вне повестки дня пленум по предложению группы статистов из рабочего класса решил создать комиссию для того, чтобы "дать оценку некоторым выступлениям члена ЦК КПСС Б. Н. Ельцина, которые противоречат политическим установкам ЦК, партийной этике и уставным нормам КПСС". Очевидно имеются в виду выступления Ельцина в ходе предвыборной кампании. Его выдвинули чуть ли не во всех избирательных округах Москвы (всюду, как и у нас, он выступал). Согласие баллотироваться Ельцин дал по национально-территориальному округу -- от всего города в целом. Предпринимаются попытки провалить его на выборах. В райкомы партии направлены соответствующие директивы. Эти идиоты во главе с Лигачевым не понимают, что народ свою "родную партию" терпеть не может, и чем больше она будет стараться топить Ельцина, тем с бoльшим успехом он пройдет на выборах. У него и так популярность "мученика", -- теперь ее еще подновляют. 30 марта 1989 г. 25-го числа, накануне выборов состоялись разрешенные Моссоветом митинги в поддержку Ельцина. Я поехал на один из них -- около стадиона в Лужниках. Никакого оповещения, кроме телефонных звонков от знакомых к знакомым, об этом митинге не было. Тем не менее у Лужников собралось порядка 40 тысяч человек. Говорят, что такого же масштаба митинги были у Парка Культуры и в Тушино. На выходе из станции метро "Спортивная" увидел большой щит с объявлением о том, что состоится митинг в поддержку кандидатов в Народные депутаты, но... без указания кого именно. Однако там же находился молодой человек с мегафоном, который непрерывно повторял: "Митинг в поддержку Б. Н. Ельцина и других прогрессивных кандидатов в депутаты начнется в 12 часов". Переносные ограждения и цепочка милиционеров обозначали путь следования к площади, предназначенной для митинга -- вне стадиона, примерно в 15 минутах ходьбы от метро. По пути следования на ограде лужниковского парка было расклеено множество плакатиков. Как типографских с фотографией Ельцина и его программой, так и самодельных -- какие-то тексты, отпечатанные на машинке. Народ вокруг них кучковался и читал. (Я не мог -- забыл очки). Большая площадь автостоянки была окружена кольцом таких же ограждений, охраняемых милиционерами. Позже, когда стало ясно, что эксцессов можно не опасаться, ограждения унесли. Вообще милиции на виду было мало (200--250 человек) и она не была вооружена дубинками. Однако неподалеку были спрятаны основательные резервы. С митинга (до его окончания) я возвращался другим путем -- мимо Новодевичьего монастыря. Вдоль вала окружной железной дороги стояла колонна -- не менее сотни милицейских (или войсковых?) фургонов... Когда я пришел на площадь, митинг уже начался. Трибуны не было -- лишь небольшое возвышение. Чтобы увидеть говорящих, надо было тянуться на цыпочках. Зато слышно хорошо. -- По всей площади на фонарных столбах установлены мощные динамики. В какие-то моменты толпа, как это всегда бывает, напирала на стоящих впереди. Ведущий митинг просил сделать несколько шагов назад, и все послушно исполняли его просьбу -- митинг был вполне управляем. Так, что из дежурившего поначалу невдалеке десятка машин скорой помощи к концу митинга оставалось только две. Было, разумеется, много самодельных плакатов: за Ельцина, за гласность, за демократию и перестройку. Против КПСС, Горбачева или вообще властей плакатов не было, кроме одного, где бранили (не помню уж как) лично Лигачева. Самого Ельцина на митинге в Лужниках не было, но выступали другие радикально настроенные кандидаты (Емельянов, Черниченко, Заславский и др.), а также представители заводов, учреждений и обществ -- организаторов митинга. Таковыми были: "Мемориал", "Народный фронт в поддержку перестройки" и "Российский народный фронт". "Фронты" оказались разными, с разными флагами. У Народного фронта -- красный, а у Российского "Андреевский" (на белом поле голубого цвета косой крест с угла на угол. Как объяснил с трибуны представитель этого фронта, они за сотрудничество всех национальностей, проживающих в России, за то, чтобы народ владел "землей и фабриками", против уравниловки и "социальной справедливости нищих". Ну что ж! Пусть так. Никого из "Памяти" или других экстремистских течений видно не было. Вообще, толпа была настроена миролюбиво. Хотя ораторам хлопали дружно и скандировали: "Ельцин, Ельцин!" или "Позор, позор!" (В соответствующие моменты), но без ажитации. Впрочем, выступления ораторов были достаточно резкие: против диктата партаппарата, засилья бюрократов, несовершенства избирательной системы. Но на крайности не переходили. Не требовали роспуска КПСС, хотя за многопартийность ратовали многие. О Горбачеве лично не говорил никто. Лигачева пару раз руганули. Решение пленума по Ельцину поносили все. Многие рассказывали, как партаппарат пытался оказывать давление, чтобы голосовали против Ельцина. Как газете МК партии "Московская правда" антиельцинский материал присылали с фельдъегерем, в пакете с надписью "в печать", с каким трудом редакция этой газеты единогласным решением, вопреки главному редактору (недавно назначенному) добивалась публикации ответа Ельцина на письмо "рабочего" Тихомирова -- одного из авторов резолюции пленума ЦК против Ельцина... Но, в общем, все было в рамках демократии и корректно -- ну как в Париже! Так, что милиция под конец расслабилась и чины ее даже вступали в обсуждение (в целом -- сочувственное) с митингующими. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Результаты выборов в Москве уже опубликованы. Они оказались неожиданными даже для меня: Ельцин получил более 90% голосов!! Хорошая пощечина ЦК -- ведь у нас повсюду висит лозунг: "Партия и народ едины!". Пожалуй стоит записать характерный эпизод, связанный с моим участием в работе участковой избирательной комиссии. Сами выборы проходили очень хорошо. Каждый избиратель, по предъявлению паспорта, получал два бюллетеня. Один для голосования по территориальному округу 7 с тринадцатью фамилиями (без Ельцина), второй -- для голосования по общемосковскому национально-территориальному округу с фамилиями Ельцина и Бракова. Члены комиссии каждый раз объясняли, что в бюллетенях надо оставить по одной фамилии и вычеркнуть остальные. За избирателями не гонялись, на дом за ними (как практиковалось в прежние годы) не посылали. Проголосовало около 85% списочного состава избирателей. Ельцин у нас получил 91,4% голосов. По территориальному округу далеко впереди всех оказались Черниченко и Ашин (оба радикалы), но ни один из них не набрал 50% и поэтому 9 апреля пойдут на 2-й тур. Космонавт Леонов получил всего 63 голоса (из 2300). А ведь именно его продвигал райком партии. Вплоть до того, что типографски отпечатанная листовка в его пользу была опущена в каждый почтовый ящик. Других листовок в почтовых ящиках не было -- только на фонарных столбах и стенах домов. В 8 часов вечера начали считать голоса. Так как кандидатов у нас было много, закончили только к полуночи. Пересчитывали и перепроверяли с величайшей тщательностью под терпеливым и прилежным надзором шести представителей общественности, присланных предприятиями района, и двух представителей прессы. Когда окончательные результаты были объявлены, наблюдатели выразили свое удовлетворение и удалились. Предстояло еще впечатать эти результаты в четыре экземпляра протоколов. Члены комиссии торопились на метро, и председатель предложил им подписать незаполненные бланки протоколов, что они охотно и сделали. Только я отказался, сказав, что держу за правило незаполненные документы не подписывать. Пришлось часок подождать (благо я живу рядом). И не зря! Когда мне на подпись дали готовые протоколы, я в двух из них обнаружил ошибки усталой машинистки (не сходились суммы цифр). Эти ошибки заставили бы Центральную комиссию района признать наши протоколы недействительными. Вот вам ответственность и общественный контроль процедуры выборов. В заранее подписанные бланки протоколов (при наличии злой воли) председатель и секретарь комиссии могли бы впечатать все, что угодно! 8 апреля 1989 г. Опубликованы имена уже избранных Народных депутатов по стране, кроме тех округов, где будет 2-й тур. Около двух тысяч фамилий с указанием должностей. Я решил посчитать распределение по социальному составу. Терпения хватило лишь на 880 человек, но это -- статистика достаточная. Вот результаты подсчета: Администрация (директора заводов и агрообъединений) -- 11,3% Номенклатура власти (партаппарат, правительственные чиновники) -- 17% Функционеры (профсоюзные деятели, мелкие чиновники) -- 9% Рабочие (включая мастеров) -- 16% Крестьяне (включая председателей и директоров совхозов) -- 17,5% Интеллигенция (инженеры, учителя, врачи, работники искусств) -- 29% Вчера -- бурное собрание в Университете. Встреча с двумя кандидатами по нашему округу (Черниченко и Ашин), идущими завтра на второй тур выборов. Большая аудитория Химфака заполнена до отказа -- не менее 1000 человек. Три четверти -- студенты. Между тем, МГУ и его общежития не в нашем округе так, что эти ребята в завтрашних выборах участвовать не будут. Интерес вообще! Да и какой горячий -- на столе перед обоими кандидатами гора записок. Отвечают поочередно. Аудитория экзальтирована: то шум, то бурные аплодисменты, вопросы и реплики с места. Анархия, но... остро заинтересованная в происходящем. Начали в шесть, я ушел в половине десятого, а гора записок уменьшилась разве, что вдвое, и аудитория была все еще полна. Не буду записывать здесь вопросы и ответы, достаточно острые, но уже привычные. Например, о необходимости многопартийной системы, гарантий от диктатуры лидера и проч. (это-то привычно!) Запишу то, что было более оригинальным: Например, Ашин в ответ на вопрос, что он будет делать на первом собрании Народных депутатов: "В порядке ведения, предложу объявить себя верховной властью, подобно Национальному собрании Франции в 1789 году. И не расходиться до тех пор, пока не выберем в индивидуальном порядке, а не по предложенному кем-то списку, Верховный Совет". Попов (в дискуссии): 15 апреля в Институте микрохирургии глаза у Федорова соберутся радикально настроенные депутаты, чтобы выработать план борьбы с неизбежной попыткой навязать сверху состав Верховного Совета. Потребуем выбора на съезде главного редактора "Известий", чтобы эта газета стала органом собрания Народных депутатов, никому кроме него неподотчетным". Емельянов (в дискуссии): "Акциями против Ельцина ЦК КПСС продемонстрировал свой отрыв от народа. Потребовать созыва чрезвычайного съезда партии и переизбрания ЦК. Партия -- одна из организаций Государства, где суверен -- народ. Поэтому все органы партии, включая Политбюро, должны отчитываться за свою деятельность перед Верховным Советом. 6-ю статью Конституции ("КПСС -- правящая партия") отменить немедленно, а всю Конституцию разработать заново. Депутаты съезда от общественных организаций народом не избирались и потому их права должны быть ограничены совещательным голосом и т. д. Каждое такое предложение встречалось овацией. Кстати, последнее из них касается всех ста депутатов от КПСС, включая Горбачева. И, следовательно, он не сможет быть избранным Председателем Верховного Совета. Надеюсь, что на Съезде Народных депутатов большинство не будет настроено столь радикально... Иначе -- остановка всего процесса перестройки, которая пока опирается на волю и власть Горбачева, да и немедленный слом всей административной системы управления Государством (если и партию вовсе лишить власти). Что при наличии оппозиции новому курсу и саботаже аппарата Министерств означало бы полную анархию, прекращение координации хозяйственной жизни, а за ними -- голод, грабежи и междоусобицы. И это предлагают не горячие головы, а профессора, люди, вроде бы умудренные жизненным опытом. Неужели не понимают, что скачок из рабского сегодня в полностью демократическое завтра сулит катастрофу. Мы уже движемся таким темпом, что российская наша государственная телега и сшитая на живую нитку империя вот-вот развалятся на ходу. По существу, настроение аудитории было не только антипартийным, но и антигорбачевским, хотя сейчас кроме него никто не может хоть как-то владеть ситуацией. Между прочим, клянясь перестройкой, имени ее автора никто не упомянул. Известия 10 апреля 1989 г. Опубликовано сообщение ЦК, Президиума ВС и Совмина: "В ночь с 8 на 9 апреля в г. Тбилиси на площади у Дома правительства в ходе пресечения беспорядков, спровоцированных экстремистскими, антиобщественными элементами, пострадала группа людей из числа гражданских лиц и военнослужащих. В результате возникшей давки погибло 16 человек"... Далее -- соболезнования семьям погибших. Явное вранье! Как это представить, что военнослужащие оказались жертвами давки? А сама она как вдруг возникла, да еще ночью? Ясно, что военные силой разогнали толпу, а в ней кто-то оказывал сопротивление... 28 апреля 1989 г. Два дня назад состоялся внеочередной пленум ЦК с повесткой "Политическое положение" в стране. Он длился всего один день и на нем 75 членов ЦК (среди них Громыко, Алиев, Демичев, Долгих, Соломенцев, Зимянин) и 35 кандидатов в члены подали коллективную (!!) просьбу об исключении их из состава ЦК, что и было сделано открытым (!) и единогласным голосованием. Как сказано в просьбе исключенных: "Ввиду ухода на пенсию и невозможности вести активную работу". Сказочка для маленьких детей! Во-первых, не все они уходят на пенсию. К примеру, остракизму из ЦК подвергнут председатель Мосгорисполкома Сайкин, сохраняющий свой пост. Во-вторых, кто это из наших функционеров добровольно покидал самую высокую позицию в Государстве? Как стало известно, операция была проведены молниеносно и, надо признать, гениально. Членов ЦК неожиданно вызвали в Москву. В тот же вечер каждому из намеченных к увольнению был предъявлен ультиматум: либо подписать тут же коллективное прошение об отставке, либо рискнуть принудительным исключением. И в этом случае лишиться персональной пенсии, прочих пожизненных благ, а кое-кому предстать перед судом за взяточничество и иные прегрешения. Ситуация на пленуме никому из "кроликов" ясна не была -- все подписали... Таким образом Горбачев обеспечил себе надежное большинство среди членов ЦК. Одновременно было уволено около четверти сотрудников аппарата ЦК. В тот же день пленум обсуждал итоги выборов и политическую обстановку. Выступления участников прений напечатаны в "Правде". Я их еще не читал. Говорят, что все они звучат как вопль: "Наших бьют!". Это заметно и по заключительному слову Горбачева, напечатанному в "Известиях". Из этого "слова", впрочем, видно, что сам Горбачев начинает отставать от демократической волны им же порожденной. Нет даже упоминания о фантастическом успехе Ельцина в Москве и о том, что 40 секретарей обкомов партии на выборах провалились. О трагедии в Тбилиси -- лишь мельком: "надо расследовать (прошло больше двух недель!), не допускать повторения". Короче, вместо гласности и правды -- полугласность и полуправда. И это в ситуации, когда большинство в ЦК уже обеспечено! Может оказаться так, что через год-два Горбачев сам окажется противником спонтанно развернувшейся перестройки. Известия 13 мая 1989 г. "Дэн Сяопин. Политический портрет" Статья Ю. Савенкова на 4 колонки. Фотография Из вступления к статье: "Дэн Сяопин как-то сказал: "Меня некоторые воспринимают реформатором, иных товарищей считают консерваторами. Да, я реформатор, это правда. Но если тот, кто привержен четырем основным принципам (социалистический путь, руководство компартии, демократическая диктатура народа, марксизм-ленинизм и идеи Мао Цзедуна) -- консерватор, то считайте меня консерватором. А, вообще говоря, я не реформатор и не консерватор. Если быть точным, я -- реалист. Следую формуле: "Практика -- критерий истины". "Дэн Сяопин был остроумен, неоднозначен и приглашал к размышлению". 24 мая 1989 г. В воскресенье 21-го в Лужниках состоялся еще один митинг -- в связи с предстоящим завтра открытием Съезда Народных депутатов. Дня за три до того по городу были расклеены напечатанные на ротаторе извещения следующего содержания: "21 мая в 17-00 состоится всесоюзный митинг в Лужниках под лозунгами: Вся власть Съезду Народных депутатов! За радикальную перестройку! За союз действительно свободных и суверенных народов! Надвигающуюся экологическую катастрофу -- в повестку дня! Мы больше не потерпим нищеты и унижений! Демократия и гласность против дубинок и газов! Карателей под суд! Научитесь работать с собственным народом! Позор выступавшим на последнем пленуме ЦК реакционерам! Обанкротившихся политиков в отставку! Реакция не пройдет! Извещение подписано: обществом "Мемориал", Московским Народным фронтом, клубом "Демократическая перестройка" и еще несколькими, мне неведомыми клубами, комитетом писателей в защиту перестройки, общественными избирательными комиссиями и другими общественными организациями. Лозунги, что и говорить, революционные, но, как всегда во время революции, куда более ясные в плане осуждения настоящего, чем в том, что касается будущего, даже ближайшего. Что понимают авторы под радикальной перестройкой? Как будет осуществлять всю свою власть Съезд, насчитывающий более 2-х тысяч депутатов? В день митинга утром я не поленился съездить на улицу Горького и посмотреть -- целы ли эти извещения. Вдоль улицы от Пушкинской площади до центра насчитал 9 мест, где, судя по остатками, извещения были сорваны... ...На той же площади около Лужников собралось на этот раз не менее 100 тысяч человек. Опять был полный порядок и милиции совсем мало. Митинг (как и предыдущий) в основном интеллигентский и милиция уже поняла, что в таком случае эксцессов можно не опасаться. Вел митинг Гавриил Попов. Выступали Ельцин, Сахаров, Емельянов, Заславский, Гдлян и другие депутаты. Представители от неформальных общественных организаций и от нескольких союзных республик. Мы с Лидией Григорьевной -- нашей пожилой гостьей из Парижа (так -- "пустячок": из Парижа, живет у нас, пришли вместе на митинг...) пробыли на митинге часа два и ушли, опасаясь попасть в давку после его окончания. А митинг, как потом сообщили, длился несколько часов... Первым выступил Ельцин. Он излагал программу, выработанную группой прогрессивных депутатов от Москвы. По его словам, эту программу уже поддержали ряд депутатов из Ленинграда и из провинции -- всего около 200 человек. (Потом, на самом съезде, эти депутаты образуют так названную "межрегиональную депутатскую группу"). Программа, надо сказать, весьма радикальная. Вот ее основные положения, насколько мне удалось запомнить: Потребовать отчета Горбачева о ходе перестройки. Открыть по этому отчеты дебаты без ограничения числа участников и времени выступления. Так, чтобы выступило человек 150--200 (которым есть, что сказать). Из их числа на конкурентной основе избрать членов и Председателя малочисленного Верховного Совета. Съезду не расходиться до тех пор, пока не будут приняты неотложные законы. В других выступлениях предлагалось Съезду объявить себя Учредительным собранием и выработать заново всю политическую систему (Вот так, без всякой подготовки, за пару недель). Интеллигентское нетерпение! И наивность прямо-таки детская. Далее в программе, оглашенной Ельциным: Законодательную власть оставить за Съездом Народных депутатов, для чего все законодательные комиссии сформировать из делегатов Съезда. Верховному Совету поручить лишь наблюдение за проведением новых законов в жизнь. Конституционно закрепить подчинение КПСС Съезду и Верховному Совету. "Выборы показали, -- сказал Ельцин, -- что партия и ее ЦК политически отстали (!) от народа. Потребовать созыва чрезвычайного съезда партии и переизбрании ЦК". И многое другое в таком же бескомпромиссном духе. Говорит он медленно, речь простонародная. Но за 3 минуты (регламент выступления) успел сказать много. И без бумажки. В других выступлениях звучали тоже весьма резкие призывы: независимость республик, многопартийная система, признание неформальных организаций, новая Конституция и так далее... Сахарова было слушать больно. Говорил с трудом, с остановками (возможно -- нездоров). Существенного ничего не сказал. Два-три раза в выступлениях прозвучало разумное (на мой взгляд) предложение поддержать Горбачева: "Без него мы ничего конкретного не сможем сделать, так же, как и он без нас". Этот призыв был встречен умеренными аплодисментами, в то время, как Ельцина одобряли с воодушевлением, всем митингом. Упоминание Лигачева вызвало свист и улюлюканье. Но в целом толпа была настроена мирно. Было много плакатов -- такого же содержания, как выступления. Красные флаги, Андреевские и еще другие -- мне неведомые. Например, из трех продольных полос: белой, синей и красной. Лидия Григорьевна сказала, что это -- дореволюционный флаг Российской империи. Но я в этом не уверен. Кто-то сообщил, что правительственный аппарат уже подготовил и разослал в провинции регламент Съезда, рассчитанный на 3 дня и расписанный по минутам. Толпа ответила на это дружным кликом: "Позор, позор!" Рассказано было также, как шла борьба за полный показ Съезда по телевидению. Сначала обещали, потом заменили на выборочный показ в записи, потом под угрозой немедленного отзыва из числа депутатов начальника Гостелерадио снова согласились (кто: ЦК, власти, Горбачев?) на полную трансляцию. Так, что с завтрашнего дня садимся смотреть и слушать с утра до вечера. Карты на стол!! Или Горбачев поддержит радикалов против аппаратчиков, -- тогда "болото" качнется в ту же сторону, и съезд, действительно, станет поворотным пунктом новой (слава Богу, бескровной) революции. Или же Горбачев уступит давлению консервативного аппарата (а может быть откроет свою истинную сущность -- просвещенного аппаратчика, но не революционера). Тогда провинциальное болото поддержит это отступничество своим численными большинством -- перестройка и гласность, наверное, забуксуют, а может быть и покатятся назад. Возникающее было доверие Запада будет утрачено и... помогай нам тогда Бог! Глава 3-я. 1-ый парламент. Демократическая диктатура? 26 мая 1989 г. Второй день, почти безотрывно следим за телетрансляцией Съезда. Неожиданное и тяжкое впечатление от панорамы зала, которую показывают телекамеры. Бог мой, какие рожи! Оплывшие, тупые -- безразличные или обозленные. И в явном большинстве! Провинциальная партийная элита! А кого еще мог выбрать народ, не имеющий демократического опыта, на своих первых свободных выборах? Конечно же тех, кто на виду -- местных начальников, обещавших отстаивать в парламенте интересы своей вотчины. Интеллигентные лица попадаются редко, затерянные среди этой серой массы. По характеру голосования первых же процедурных вопросов стало ясно, что три четверти депутатов настроены против москвичей и прочих радикалов. Все рабочие документы Съезда, включая список кандидатов для избрания в Верховный Совет были приняты до открытия Съезда некими "представителями групп делегатов" числом 446 человек, которые в течение 9 часов заседали накануне. Что это за группы? Кто и как на них разбивал 2250 человек депутатов? Как группы выбирали своих представителей? Этого никто телезрителям объяснить не потрудился. Ясно, что в числе 446-ти радикалы были в меньшинстве. Как упомянул Попов, все предложения москвичей поддерживало лишь около 15% этих "уполномоченных". В президиуме Съезда Горбачев и по одному человеку от каждой республики. Зачитали порядок работы, принятый 446-ю: сначала выборы Председателя Верховного Совета, потом самого Верховного Совета, потом высших чиновников, лишь затем доклад новоизбранного Председателя об итогах и перспективах перестройки. И, наконец, прения по докладу. Москвичи вновь стали добиваться обратного (демократического) порядка: сначала отчет Горбачева и прения. Ясно, что они уже выдвигали это требование на заседании 446-ти. Зачем было тратить время и подогревать неприязнь к себе остальных депутатов? Ведь ясно, что Председателем ВС все равно выберут Горбачев. Не все ли равно с чего начинать? Ох уж эта "большевистская принципиальность"! Никаких компромиссов! Пусть народ смотрит и обучается демократии. А народу эти споры представляются пустой тратой времени. И он, пожалуй, прав. Сахаров по поводу этой очередности выступал трижды. В третий раз его стали "захлопывать" -- аплодисментами прогонять с трибуны. Московские интеллигенты кипели от возмущения -- "захлопывают Сахарова!" И зря. Нельзя с одним и тем же подниматься на трибуну в зале, где сидит две тысячи таких же, как он депутатов. (Провинциалы не обязаны знать, кто такой Сахаров, тем более чтить его разные заслуги). Впрочем, Горбачев относился к Сахарову подчеркнуто уважительно: предоставляя слово, называл по имени-отчеству и защищал от возмущения зала. Вообще, Горби держится отлично. Дает всем выступить, не перебивает, не вмешивается. К тому же доступен: даже во время заседания к столу президиума подходят депутаты, о чем-то его спрашивают. Горбачев отвечает. Шутка ли -- трансляция на весь мир! На пост Председателя Верховного Совета кандидатуру Горбачева предлагает, в качестве общественной организации, ЦК КПСС и... "партгруппа" делегатов съезда (то есть 85% его состава). Была предложена и кандидатура Ельцина. Кто-то из радикалов-москвичей выступил с похвальным словом Ельцину, сказав, что его надо вернуть на руководящую политическую работу, но просил Бориса заявить самоотвод в интересах консолидации страны вокруг Горбачева. Ельцин самоотвод попросил, но не в виду согласия с аргументом товарища, а сказав, что сделать это ему предписал ЦК. Там самым он дал понять, что не считает себя менее достойным высшего поста в государстве, чем Горбачев. Мне это не понравилось! То ли ему эти тысячеголосые клики "Ельцин, Ельцин!" вскружили голову, то ли он настолько самолюбив, что готов немедленно начать соперничество и борьбу с Горбачевым? В первом случае -- он неумен, не понял, что и эти клики и 90%-ное голосование носят "протестный" характер -- против диктатуры КПСС (чьей жертвой он оказался.) Во втором случае -- это очень опасно для дела перестройки, ибо ослабляет Горбачева, а выступавший москвич прав: сейчас самое важное -- сплотиться вокруг "горбатого", поддержать его, не позволить запугать или перетянуть на свою сторону силам реакции. Ну посмотрим, как оно пойдем дальше... Перед голосованием Горбачеву задали несколько вопросов: знал ли он об использовании войск в Тбилиси, как относится к совмещению постов генсека партии и Председателя ВС, верно ли, что ему построили роскошную дачу в Крыму и даже что-то насчет супруги. Горбачев ответил, что о напряженной обстановке в Тбилиси ему доложили еще на аэродроме, сразу после возвращения из Англии. Было тут же решено отправить на место Шеварнадзе и Лукьянова, но потом грузинское руководство сообщило, что все успокоилось. О кровавых событиях той ночи он узнал наутро. По поводу совмещения сказал, что это необходимо, так как надо провести серьезные изменения в партии. Личной дачи у него нет. Дача в Крыму строилась с расчетом возможности продолжать руководство страной во время отдыха (оборудована специальной радио-- и телетайпной связью). О супруге говорить не пришлось. За нее вступилась академик Бехтерева, объяснив депутатам, что "Раечка" (как народ, не без ехидства, прозвал жену генсека) поддерживает престиж нашей страны в загранпоездках мужа. Это -- международная норма. Затем состоялось тайное голосование. Горбачев получил 95% голосов. 29 мая 1989 г. Выборы членов ВС, одинаково для обеих его палат, Совета Союза и Совета Национальностей производились следующим образом. Все республики и Москва отдельно получили некие квоты представительства в обеих палатах. На собраниях своих делегаций они составляли списки кандидатов -- таким образом получалось два раза по 16 списков, которые вручались каждому депутату Съезда для тайного голосования. Все, кроме Москвы, включили в свои списки ровно столько фамилий, сколько им было разрешено квотой. Это означало, что выборы производились фактически на уровне республиканских делегаций. (Чтобы кто-нибудь из этих списков остался за бортом надо было, чтобы его вычеркнуло более половины делегатов Съезда.) Московская делегация опять сочла такой подход недемократическим. Для избрания в Совет Союза она, при квоте в 29 мест, предложила 55 кандидатур -- так, что отбор в этом списке шел по большинству голосов. Естественно, что не избранными оказались наиболее активные из московских радикалов, которых настроенное против Москвы большинство депутатов Съезда успело заприметить в ходе дискуссий по процедурным вопросам. Для выбора в Совет национальностей москвичи при квоте 11 мест предложили 12 кандидатов. Тупое следование "демократическому принципу" хорошо наказало московских либералов -- не избранным оказался... Борис Ельцин. К счастью, на следующий день некто Казанник -- один из депутатов, избранных в Совет национальностей от Сибири, уступил свое место Ельцину. Благодаря чему разрешилось нараставшее было в Москве возмущение... ...Резкими, я бы сказал, неблагоразумно резкими выступлениями Афанасьева