я сжечь весь сушняк, разбросанный по берегу. И только когда усталый, покрытый потом, сел на камень, любуясь костром, подумал о том, как могла стальная пластинка, оказавшаяся для него такой ценнейшей находкой, попасть в пещеру. "Значит там бывали люди. Надо обязательно исследовать ее. Но когда? Сейчас или когда все соберутся", -- раздумывал Костя. Сильный шум на реке привлек внимание Кости. Там кто-то хлопал по воде не то большими крыльями, не то лопастями весла. С залитого солнцем спокойного плеса поднялся белохвостый орлан и пролетел недалеко от Кости. В когтях он держал крупную серебристую рыбину. Костя с завистью следил за орланом, уносящим в горы добычу. -- Отдай!.. Он кинулся за орланом. Кричал. Бросал в него камни, думая, что птица выпустит добычу. Но широкая, распластанная по земле тень становилась все меньше и меньше. Орлан поднимался все выше и выше и скоро скрылся из виду. Костя еще долго смотрел ему вслед. Раздумывал: что поесть. Пойти ли ему к мраморной скале, накопать корневищ сусака, испечь их в золе или попробовать поймать какую-нибудь птицу. А почему не рыбу? Да, надо поймать Рыбу... Но чем?..-- Мальчик огляделся вокруг, и вот он уже побежал к реке. В полуденном зное застыл омут. Лишь только кое-где лениво всплеснется рыба, разойдутся круги -- и снова не шелохнется зеркальная поверхность воды. Уже больше часа Костя лежит на большом камне. Из неподвижной прозрачной глубины на него смотрят Устороженные, слегка прищуренные глаза с темным полукружьем широких густых бровей. В правой руке он держит недлинное березовое удилище с привязанной на конце леской, скрученной из ниток распущенного носка. Согнутая и заостренная о камень булавка заменяет крючок. На нем трепыхается с прозрачными сетчатыми, крылышками синяя стрекоза с тоненьким вытянутым тельцем. Жарко. Зной томит. Сейчас бы окунуться в студеную воду. Неужели никто не клюнет? А так хочется есть. Может быть бросить, пойти в лес, сбить камнем кедровку или дятла... Над разноцветным галечником, устилающим дно, промелькнула длинная тень. Скрылась. Вот еще! Костя замер. Прошло несколько минут. Никого. Но вот три крупных ускуча выплыли из-за камней. Один поднялся в полводы. Его удлиненное тело, покрытое золотисто-бурой чешуей, с темными пятнами на боках, показалось Косте непомерно большим. Он отодвинулся от края камня, затаил дыхание. Рука с удилищем затекла. Лениво шевеля широким хвостом и плавниками, ускуч слегка поднял голову, наблюдая за стрекозой. Она пытается взлететь с воды, трепещет. Сильный всплеск. Стрекоза исчезает под водой. Леска натянулась, удилище согнулось... Это был замечательный обед! Ускучи, завернутые в широкие листья борщевника и закопанные в золу, изжарились в собственном соку. Они были жирны, нежны и слегка припахивали дымком. Недоставало только соли. Костя съел одного ускуча, второго. Принялся и за третьего, но, подумав, отложил. Про запас. Он напился студеной воды из родничка и лег в тени, следя за плывущими в небе облаками. Мысль о пещере, найденной в ней стальной пластинке не покидала его. И чем больше он думал об этом, тем горячее было желание отправиться в пещеру сейчас, не ожидая встречи с ребятами. "Нет, одному нехорошо, что подумают они обо мне. Это не по-товарищески. Я только взгляну, где ночевал. Велика ли она", -- решил Костя, вскочил и стал поспешно сдирать бересту с толстой березы, поваленной бурей. Он перенес огонь в пещеру. Затем долго стоял у входа, смотря вдаль, до боли в глазах напрягая зрение, в надежде усидеть плывущих по реке людей. Но река была пустынна. Костя намотал на палку бересту, несколько кусков заткнул за пояс, поджег факел. От яркого света по пещере испуганно заметались летучие мыши, отбрасывая на стены большие уродливые тени. 13. ПЕЩЕРА "ГОРНЫХ ОРЛОВ" Пещеру, в которую проник Костя, образовали, очевидно, подземные воды, размыв легко растворимые известняки! В горах Сибири такие пещеры встречаются довольно часто. Наиболее крупные находятся в Иркутской области, в Бурят-Монголии. Много пещер известно на Алтае, в Горной Шории. Большинство сибирских пещер исследовано мало. Одна из крупнейших -- Нижнеудинская, расположенная в 100 километрах выше города Нижнеудинска. на правом берегу реки Уды, изучена и описана известным русским географом-исследователем И.Д.Черским в 1875--77 годах. Пещера эта известна еще с 1816 года. Тогда ее назвали "Сибирским лабиринтом". Длина ее до 15 километров, а с разветвлениями -- до тридцати. В ней были найдены кости животных ледниковой эпохи. Во многих сибирских пещерах исследователи находили посуду, рисунки доисторического человека. Пещеры служили ему убежищем, часто постоянным жилищем. При исследовании многих приенисейских пещер были найдены костяные, железные, деревянные предметы, керамика, китайские монеты XIII и XIV веков... Но стальная пластинка, найденная Костей, была самым обыкновенным кресалом, которым и сейчас еще пользуются охотники для добывания огня. Видимо, в зимнюю пору, пещера послужила какому-то охотнику случайным приютом. Костя с зажженным факелом дошел до конца зала, в котором он провел ночь. Оказывается, пещера имела два хода. Левый -- широкий, но низкий, расположенный наклонно, -- уходил вниз. Оттуда доносился глухой шум, тянуло сыростью. Стены были мокрые и скользкие. Костя лег, приложил ухо к каменному полу. Где-то падала с высоты вода: кап-пп, дзинь, кап-пп, диньзинь, кап, дзинь... "Сквозная пещера или нет?" -- прислушиваясь к равномерному размеренному звону капель, думал он, не решаясь двигаться дальше. Пламя поднятого факела длинным языком протянулось по стене правого хода. Костя остановился: идти вперед или вернуться на берег. Ведь он же не хотел один, без ребят, исследовать пещеру. "Вот пройду немного этим ходом, и все", -- он решительно двинулся вперед. Вскоре узкий, но высокий ход стал заметно подниматься, постепенно расширяться, светлеть и привел в просторный круглый зал. В глубине его виднелось овальное отверстие. В нем, как в темной раме, вырисовывалась зубчатая линия горных кряжей. Синела вдали река. Приметной высокой скалы с одиноким кедром видно не было. Костя понял, что через узкий коридор, соединяющий два зала, он вышел на западную сторону отрога. Из отверстия в потолке падали в зал веселым потоком солнечные лучи, освещая стену, возле которой стоял Костя. Воздух был сухой и свежий. Пахло хвоей, разогретой дневным зноем. Надо было возвращаться на берег. В пещере неожиданно потемнело: облако заслонило солнце. Оно не показывалось долго. Стало неуютно, стены словно сдвинулись. Но вот снова яркий луч резко упал на стену. Костя взглянул на светлое пятно и заметил полустершиеся надписи, выбитые чем-то острым. Он прочитал вслух: -- Здесь жили партизаны отряда "Горные орлы". За власть Советов сражались Тимофей Васильев, Ивачев Степан, Егор... Возле надписей Костя увидел едва заметную стрелку, направленную острием в глубь пещеры. Из написанного на стене, кроме трех имен, он смог разобрать только одно слово: "погибли". Неожиданное открытие заставило забыть Костю о решении вернуться на берег. Он осмотрел остальные стены пещеры, возвратился к надписям, сбросив курточку, протер ею стену, "Сражались за власть Советов...". Он вспомнил картину сибирского художника, виденную им на выставке. Через горный перевал, засыпанный снегом, идя партизанский отряд. Партизаны несут на носилках раненых товарищей... Другая картина всплыла в памяти. Она висит у них дома. Ее подарил отцу знакомый художник. По реке, усеянной камнями, несколько партизан спускаются на плоту. От снежных вершин, кажется, веет холодом. Река стремительно несет небольшой плотик. На нем развевается красный флажок. За кормовым веслом стоит молодой партизан. Его голова в белой повязке. Через повязку просочилась кровь. Это -- отец... Шум, внезапно возникший у расщелины, вывел Костю из раздумья, заставил насторожиться. Ему показалось, что кто-то поднимается от подножия скалы по щебнистой россыпи. Он взглянул вниз. Никого. "Но что означает стрела? -- думал он, продолжая внимательно осматривать стену. -- Вот еще одна, чуть заметная, в темном углу. Ее острие указывает вниз, на пол. Что там?.." На полу полузасыпанный мелким щебнем камень. На противоположной стене надписей и стрел не было. Луч солнца переместился по стене, четко выделил стрелу. Костя вспомнил, как в пионерские годы увлекательная игра "по стрелам" всегда приносила много неожиданного. А если отодвинуть камень? Ну-ка, рр-а-з, еще. Ага... Подался. Еще раз. Костя вытер выступивший на лбу пот. Под камнем ничего не оказалось. Пол засыпан мелкими осколками, щебнем. Плитки известняка легко вынимаются. Пол испещрен трещинами. Они расходятся в разных направлениях. Факел уже давно погас. В углу -- полумрак. Вынута одна плитка, другая и третья... Нет ничего. "Может быть бросить, вернуться на берег?.. Но зачем же тогда стрелы?" Плитки известняка отлетают в сторону. Одна за другой. Ничего нет. "Но что означают стрелы? Почему они указывают в угол..." Костя резко отдернул руку. Она наткнулась на что-то гладкое и холодное. Это толстая, зеленого стекла бутылка. Костя выбежал на свет. В бутылке лежала свернутая в трубочку бумага... 14. НА ПЕРЕВАЛЕ "КУЛОМЫС" Алексей Иванович Сыркашев поднялся на высокий перевал "Куломыс". Со "Лба жеребенка", как звали перевал охотники, шло много звериных троп в глубину "Кедровой пади", лежащей вдоль перевального хребта. Падь начиналась от берега Инсуху. Ничего не нашел Сыркашев на берегу. Никаких признаков человека. Не доезжая до конца Большого порога, Сыркашеву пришлось свернуть на перевальную тропу. Вдоль порога только горные козлы отваживались бродить по головокружительным карнизам над рекой. Всякий раз, поднимаясь на перевал, Сыркашев, дав отдых коню, закуривал трубку и бросал взгляд на родные горы. Сияли вечными снегами вершины водораздельного хребта, слегка прикрытые маревом, тянулись темно-зеленые отроги, синие ленты рек, озера заросшие чернью развалы. Иногда горные вершины, словно острова, плавали в клубящемся белесом тумане. Сегодня Алексей Иванович спешил и не намеревался долго задерживаться на перевале. Не слезая с коня, он всматривался вдаль. Темный клуб дыма в стороне гольца Огудун, невдалеке от Инсуху, Сыркашев заметил сразу. "Время не промысловое. Какие могут быть сейчас в горах охотники? -- размышлял старик. -- Да и зачем разжигать такой костер. Разве мало, в тайге сухого леса. Сухие дрова не дымят". А когда недалеко от первого дыма появился второй, затем третий, а через некоторое время вдали от них поднялось над горами еще три, старик даже несколько растерялся. Он было уже понужнул коня, поехав, но снова остановился и продолжительное время в раздумье смотрел вдаль, пытаясь разгадать причину столь странных и так неожиданно возникших густых дымов. Потом поспешно тронул коня, свернул на пробитую зверями тропу, идущую к "Кедровой пади", еле приметную в густом разнотравье. По речке Айзас он решил проехать к Инсуху, осмотреть берег, подняться до того места, где ночью он увидел плывшую лодку. Найти людей, чьи костры горят невдалеке от Огудуна. 15. ДЫМ НАД ГОРАМИ -- Дым!.. Я вижу дым. Вон там, немного левее безлесной вершины. -- Правда... Сергей Петрович, смотрите прямо через крону высокой сосны. Дым поднимается столбом все сильнее и сильнее. -- Совершенно ясно вижу. -- Еще один! Правее первого. -- Может быть, это начинается лесной пожар? -- Нет, Петя. Это наверное охотник. -- Но почему два костра? -- Да, это странно. Стоял жаркий безветренный день. Струился над горами теплый воздух. Горные хребты за рекою лежали огромной подковой. Переночевав на берегу Инсуху, перед тем как плыть дальше, ребята осмотрели оба берега, не оставив без внимания ни одного закоулка. Осмотрели и ближние склоны. Никаких следов. Все поверили, что кепку у Кости сорвало ветром и прибило к берегу волной. Гера предложил разделиться на две группы: одна будет продолжать плыть на плоту, другая, с Тымом, идет по берегу. Сергей Петрович план Геры не поддержал. Береговая группа будет продвигаться значительно медленнее. Берег во многих местах недоступен, придется часто отдаляться от него, идти без троп. Решено было плыть всем вместе. От берега Костя уйти далеко не мог... Возвращаясь к реке, мальчики и заметили странный дым, поднимающийся столбом над горами. -- Понял, понял! -- радостно закричал Олег и торжествующе веселыми синими глазами окинул из-под очков ребят. -- Это индейские знаки. Сигналы. -- Но ведь здесь же индейцев нет. -- Это Костя. Вы понимаете, Сергей Петрович, это его сигналы. Один дым означает, что здесь мой бивуак, лагерь, -- торопливо проговорил Олег. -- Два, -- это значит я попал в беду; заблудился, терплю бедствие. -- Сос! -- бросил реплику Петя. -- Ну да. Мало ли что может случиться. Человеку необходима, помощь... -- А там уже три дыма! -- вскричал Петя. Над одной из вершин ближнего горного отрога поднимались в голубое небо три темных дымовых столба. Олег торжествовал. -- Три дыма, это хорошие, добрые вести. Урра... Жив Котька! -- Нужно как-то ему сообщить, что мы поняли его. -- Ответим тоже дымовым сигналом. -- Сколько же костров необходимо разжечь в этом случае? -- Три. Это будет хорошим ответом для Кости. Через несколько минут развели три больших дымовых костра. Ребята подтаскивали к ним сырую траву, гнилушки, ломали ветки сосны, бросали их в костры. Гера забрался на высокую сосну. Олег кричал ему: -- Еще повыше поднимись, Герка. На самую вершину. А как теперь? Что видишь? -- Видно все. -- Что все? -- Ну, по-прежнему три дыма. -- Отлично! Наши сигналы Котька заметит обязательно. Герка, продолжай наблюдение. А ну, еще поддадим... Мальчики снова принялись подтаскивать к кострам дрова. Вернувшись на берег, к плоту, Сергей Петрович сказал ребятам: -- А вот теперь мы должны принять план Геры: разбиться на две группы. Костры эти действительно могут принадлежать Косте. -- Конечно, ему, -- заметил Олег. -- Ну и отлично. Значит, решаем: два отряда. Один будет двигаться берегом, второй -- по реке. Петя, Славик, Олег -- на плоту. Возражений нет?.. Ну и хорошо. Мы с Герой и Тым идем берегом. -- А как и где встретимся? -- В устье вот этого притока, -- Сергей Петрович показал на карте небольшую речку, впадающую в Инсуху. -- Это -- Айзас. Последний левый приток перед порогом. Здесь остановка. И, вероятнее всего, ночевка. Тым с явным удовольствием променял плот на сухопутье. Что хорошего - лежи на нескольких бревешках, высунув язык. То ли дело на земле. В густой траве столько необыкновенно привлекательных запахов, столько следов на влажной земле расходится в стороны. Ни хозяин Тыма, ни его спутники не замечают их. Вот этот, широкий, вдавленный в моховую подстилку, пахнет зверем... Тым зарычал, шерсть на спине поднялась. След шел вправо, в горы. -- А что, если мы пустим Тыма на свободный поиск. Пусть порыскает. Нас он найдет всегда, -- проговорил Сергей Петрович и отцепил поводок. -- Вперед, Тым! Туда...-- он махнул рукой вдоль реки. Тым только этого и ждал, взвизгнул, сорвался с места и скрылся в густой траве. 16. ЛЕСНОЙ МУЗЫКАНТ Не спеша Костя спускался с горы по густому чернолесью. Ответного сигнала он не видел. Но ему все время казалось, что ребята и Сергей Петрович где-то близко от него, что вот-вот донесется лай Тыма, громкие голоса ребят: -- Эге-ге-гее, Костя, мы здесь. -- Коо-о-тька-аа!.. Временами до его слуха как будто даже долетали крики и Славкин "разбойничий" свист. В такие минуты он останавливался, напряженно вслушивался и разочарованно говорил вслух: -- Нет, это так, показалось... Обильно разросшийся на влажном склоне толстый борщевник скрывал с головой, ползучая трава цеплялась за ноги. Идти было тяжело. То и дело приходилось перелезать через бурелом, часто трухлявый, покрытый серым мохом. Но вот в просвете между деревьями мелькнула синева реки. Косте вдруг показалось, что по ней проплыло что-то темное. "Они! Надо скорее к реке, на берег". Костя побежал, спотыкаясь о валежник, о камни. Крутобокая скала, торчащая среди леса как каменный зуб, встала на пути. Костя поспешно стал обходив ее, но, сделав несколько шагов, остановился. За скалой слышался странный шум. Вот кто-то тронул пальцем огромную басовую струну. "Что это такое?" -- раздумывал Костя, не решаясь идти дальше. Струна прогудела и стихла. Костя уже было пошел вперед, но за скалой, в знойном неподвижном воздухе, точно пролетел огромный шмель: -- Жж-у-уу-у... ж-у-уу... И стихло все. Но вот опять донеслось оттуда однотонное: -- Жж-у-уу-у... Костя прошел несколько шагов вперед, осторожно выглянул из-за скалы и замер. У старой пихты, сломанной бурей, стоял на задних лапах медведь. Передними лапами он отводил длинные сухие лучины от расщепа. Склонив слегка голову, поворачивая к пню то одно ухо, то другое, медведь прислушивался к звукам. Костя затаил дыхание. Ноги у него точно приросли к земле. Можно сделать всего несколько шагов назад, за скалу, и броситься стремглав подальше. Но увлеченный музыкой медведь ни на что не обращал внимания. Широкая щепа прогудела низким густым тоном. Звук понравился медведю. Мишка отвел щепу еще дальше, выпустил из лапы и низко склонился к пню. Щепа отскочила от пня и с силою стукнула музыканта в широкий лоб. Медведь взревел. Маленькие глаза налились кровью. Он сел. Повернул голову вправо, повернул влево. Никого нет... Провел мохнатой лапой по лбу. Вскочил, сердито заурчал, бросился к росшей вблизи осинке, выдернул вместе с корнем, размахнулся и что есть силы ударил по пню. Раз, другой, третий. С каждым ударом гнев его возрастал. Грозный рев обиженного музыканта разносился далеко по притихшему лесу... Костя не двигался с места. Страх его уже прошел, он с трудом удерживался от смеха. Медведь продолжал неистово избивать пихтовый пень. Но вот измочаленный обломок осины отлетел далеко в сторону. Постояв несколько минут молча около пня, медведь рявкнул и спустился по густому подлеску в заросшую чернью лощину. Трещали сучья под тяжелыми лапами уходящего зверя. Вот шум затих. Костя бросился бежать к реке. 17. РЫСЬ ПРИГОТОВИЛАСЬ К ПРЫЖКУ Наступал вечер, ласковый и теплый. Было тихо. Костя сидел на волнистом нагорном прибрежье, рассматривая записку, найденную в пещере. В бутылку проникла сырость. Написанные химическим карандашом строки расползлись. С трудом Костя смог разобрать только несколько, мало что разъясняющих слов. Едва заметные извилистые линии на обороте записки, очевидно, обозначали речки. Названия их Костя разобрать не мог. Это, видимо, был план. Пытаясь расшифровать записку, Костя после каждого слова мысленно продолжал текст. Подставлял свои слова и целые фразы. Без карандаша это оказалось делом трудным. "Нет, в шифровальщики я не гожусь", -- с досадой произнес Костя, аккуратно свернул записку, положил в карман куртки. "Как жаль, что нет сейчас ребят, Сергея Петровича, -- с горечью думал он. -- Все вместе, конечно бы разобрались. Партизаны хотели в записке что-то сообщить важное. Иначе зачем было им оставлять ее в пещере. Но что? Кому? Может быть они обнаружили богатейшие залежи ценных руд? А причем в записке фраза: "лечили за перевалом". Костя снова достал записку. Да, там совершенно ясно написана эта неоконченная фраза. А если... В дневнике отца ясно сказано о целебных свойствах каракольской воды. Может быть есть связь... Выпорхнувший из травы шумный табунок рябчиков прервал размышления Кости, "Хорошо бы подбить одного на ужин", -- подумал он, бросив взгляд вслед улетевшим птицам. Они опустились в густой осинник. Голод уже давно давал себя знать. Можно было, конечно, опять заняться рыбалкой, но изжаренный рябчик привлекал больше. Костя проглотил слюну, спрятал записку и решительно двинулся к осиннику. Крутые скалы приблизились к реке вплотную, мальчику пришлось отойти от берега. Он попал в узкую мрачную долину, заросшую лесом. Куда пойти? Осинник остался совсем в стороне. Высокие папоротники с длинными ажурными листьями тянулись сплошными густыми зарослями. Со старых деревьев свисали длинные нити лишайника-бородача. Долину наполняли полумрак, сырость. В тяжелой, гнетущей душу тишине настойчиво и скучно стучал по стволу черный дятел-желна, точно вбивая в доску гвозди. -- Тук-тук, тук-тук... тук-тук, тук-тук... В вершине высокой осины мрачно прохрипел старый ворон: -- Крры... крры... ы-ы-ыы. Косте было не по себе. Он спешил скорее покинуть это мрачное место, выбраться к реке. -- Фыррр-рр-р, -- шумно выпорхнули рябчики из травы, напугав Костю. Опустились. Вон они расхаживают рябые, кормятся на земле. Подобрав слегка изогнутую палку (мысленно Костя представил себе, что в руках у него австралийский бумеранг), он стал подкрадываться к рябчикам. Первый "выстрел" оказался неудачным. Костин "бумеранг" ударился о дерево и со звоном отлетел. Рябчики вспорхнули и опять расселись невдалеке и, словно поддразнивая охотника, продолжали клевать ягоды. Еще бросок, еще... Все с тем же результатом. И главное, "бумеранг" не возвращался обратно. Хорошо, что птицы были непуганые и далеко не отлетали. -- Экий мазила! -- вслух сказал Костя и снова пустил в птиц палкой. На этот раз "выстрел" оказался удачнее, один из рябчиков не взлетел. Обрадованный охотник кинулся за ним, рябчик нырнул в заросли папоротника и исчез. Увлеченный охотой Костя не заметил, что со старой пихты, под которой он стоял, следят за ним два неподвижных злых глаза с темными зрачками. Замерло прижатое к толстой ветке вытянутое тело зверя, с крупными черными пятнами. Только чуть вздрагивали кисточки на маленьких стоячих ушах. Вот нервно шевельнулся кончик хвоста. Костя повернулся на легкий шорох в ветвях, взглянул вверх, хотел крикнуть, но у него перехватило в горле. Рысь приготовилась к прыжку. * * * ...Спустившись с перевала "Куломыс", Алексей Иванович повернул на восток и углубился в долину с крутыми склонами, заросшую густым старым пихтачом. Проехав с десяток километров, оставив коня, он разыскал на дереве, в стороне от тропы знак, зарубку, сделанную им когда-то во время охоты. Собственно и зарубки-то уже давно не было, а только приметное развилистое, тоже уже постаревшее дерево. И лишь зоркий глаз старого охотника мог увидеть на коре пихты рубец. Негромким гортанным криком: "ии-е-ее-оо" Сыркашев подозвал коня, сел и, не погоняя, опустил поводья. Привычно покачиваясь в седле, он, казалось, задремал. Нет... Он просто задумался. Алексей Иванович совершенно отчетливо припомнил один зимний студеный день, проведенный им в этой глухой долине: обложенную берлогу, неудачный выстрел по поднятому из берлоги зверю, подоспевшего Брянцева. Сыркашев вздохнул. Наверно смерть тогда тихо толкнула руку, ружье послало мимо пулю. Думала, старая, взять с собой охотника. Рано приходила. Алексей Иванович беззвучно рассмеялся, открыл глаза. Конь остановился. Тревожно прядал ушами, храпел, Сыркашев кинул по сторонам быстрый, настороженный взгляд. Солнечный луч прорвался сквозь густые вершины деревьев, упал на старую пихту, на приготовившегося к прыжку зверя. Алексей Иванович увидел мальчика под пихтой. Он быстро вскинул ружье, прицелился... Все произошло в какие-то мгновения. Выстрел. Упавшая с дерева рысь. Неизвестно откуда появившийся старик с ружьем в руке, на коне. Костя с недоумением смотрел на него. Сыркашев не спеша слез с коня, подошел к растерявшемуся мальчику. В это время из зарослей высокого папоротника стремительно выбежал Тым и с радостным лаем прыгнул на Костю, пытаясь лизнуть его в лицо. Не понимая, что происходит вокруг него, Костя переводил взгляд с Тыма на лежащую на земле рысь, на спокойное лицо Сыркашева. Потом он бросился к Тыму и стал радостно трепать его. -- Тым!.. Милый, Тым. Ты откуда появился? А где ребята? Он повернулся к Сыркашеву. -- Это наша собака, Сергея Петровича. Тым сел и, молотя пушистым хвостом по земле, вопросительно смотрел на Костю. -- Сейчас, Тым, подожди... -- Костя погладил собаку, подбежал к березе. Стал торопливо отдирать руками бересту. Сыркашев подошел к нему. -- Неловко рукой-то. Вот на... -- Сыркашев протянул ему нож. -- Мой, -- обрадованно вскричал Костя. -- Мой нож! Вы где нашли его? -- Нашел, нашел, -- утвердительно кивая головой, тихо произнес старик и добавил: -- Шибко похож парень. Дай-ка я сам... Быстрым, ловким движением руки он вырезал кусок бересты и передал ее Косте вместе с ножом. Кончиком ножа Костя вырезал на бересте: "Привет, ребята!" и сунул ее в зубы Тыма. -- Вперед, Тым, туда! -- он махнул рукой в том направлении, откуда прибежала собака. Тым сорвался с места и широкими скачками помчался через густую траву. 18. ЛЕСНОЙ ПОЖАР Сергей Петрович остановился с озабоченным лицом. Из глубины леса нанесло запах дыма. Туренко поднял влажный палец. Почти неощутимый ветерок тянул с юго-западной стороны. -- Нехорошо. Гера вопросительно посмотрел на Сергея Петровича. -- Пахнет дымом. Чувствуешь? -- А может быть это ребята уже остановились, разожгли костер на берегу, -- предположил Гера. -- Исключается. Тянет с юго-западной стороны. -- Пожар?.. -- Возможно. По мере продвижения берегового отряда, запах гари становился сильнее. Уже появились на деревьях тревожно цокающие белки, убегающие торопливо в сторону реки, стройная кабарга, не обращая внимания на идущих людей промчалась невдалеке. По сторонам все чаще слышался треск сухого валежника. -- Сергей Петрович, смотрите! Гера показал на склон, заросший темнохвойным лесом. Там стлался между деревьями едва заметный дымок. К воздуху, насыщенному густым смолевым запахом хвои, цветов, теперь уже совершенно ощутимо подмешивался особый, слегка сладковатый запах торфяной гари. Из травы выскочил огненный язык и тотчас же спрятался. Вот еще... Плохо заметные при дневном свете огненные бичики выметывались то тут, то там... Страшны и гибельны для всего живого опустошительные лесные пожары. При повальных верховых пожарах горит все: верхний лесной покров, подлесок. На месте пожара остаются необъятные гари. В летописях Сибири особо отмечен 1915 год, когда огромное пространство от Байкала и почти до предгорий Урала закрывала плотная пелена дыма. Приостановилось движение на судоходных реках; днем и ночью на железных дорогах горели сигнальные огни. Выгорело тогда свыше 4 миллионов гектаров. Почти на миллиард рублей погибло леса... -- Беглый пожар, идет низом, -- проговорил Сергей Петрович. -- Это полбеды. Страшно попасть в повальный, верховой. А ну-ка, Гера, ты, кажется, отличный верхолаз. Взгляни с птичьего полета, какова обстановка. Широко захватило или нет. Осмотр местности с вершины высокой сосны показал, что пожар действительно шел низом, начался он, по-видимому, недавно, и еще не успел захватить большую площадь. Сергей Петрович с Герой поспешили к склону с густым подлеском, где они заметили пламя. Время от времени огненные язычки появлялись из-под мха и точно слизывали с земли сухие иглы хвои. Горел верхний покров. Срубленными вершинками молодых пихт Гера и Сергей Петрович принялись хлестать по змейкам огня. -- Вот так тебя, так... А ты перекинулся сюда, хочешь убежать, спрятаться. Не-е-ет, погоди... Вот так, так... Ага, не нравится... У-уу-ф, жарко... Полцарства за глоток воды... -- Гера взглянул в сторону ручья. -- Не так-то он далеко... Ах, черт, огрызается. Да больно еще как. Вот на, получай сдачи... Лицо его почернело. Пот катился ручьями. Губы запеклись. Слева путь огню преграждал небольшой ручей. Гера и Сергей Петрович ни минуты не давали себе отдыха. Сбитое в одном месте пламя внезапно появлялось в другом, тогда они перебегали туда и неистово хлестали по шипящим огненным змейкам. А красные язычки точно дразнили их. Показывались и снова прятались, с тем чтобы высунуться в другом месте. Прошло немало времени, прежде чем им удалось сбить пламя, не пустить огонь дальше в лес. Неожиданно послышался в воздухе шум мотора. Шум постепенно удалялся, пролетающего самолета ни, Гера, ни Сергей Петрович не видели. -- Сергей Петрович, смотрите! -- вскричал Гера. Впереди виднелась широкая поляна. На нее, один за другим опустились трое парашютистов... 19. ВОЗДУШНЫЙ ДЕСАНТ Мясо рыси, изжаренное над костром, оказалось очень вкусным. Алексей Иванович подкладывал самые лучшие сочные куски. Он уже знал от Кости о ночном происшествии, о ребятах и Сергее Петровиче, оставшихся в лагере на Суете, и о том, что старого его друга нет в живых. "На войне убили... Эка беда, беда. Какой хороший человек был. Эее, зачем людям война... -- думал про себя старик, вздыхал, бросая на мальчика ласковые взгляды. - Как одного оставить в тайге. Надо вместе с ним искать других. Собака прибегала -- жди, скоро и хозяев приведет". Он решил, что уходить им с берега не следует. Надо ждать на месте. А потом и он отправится в заказник к Час-Таху по своим делам. Шум в воздухе отвлек Костю и Сыркашева от разговора и обеда. -- Самолет! Костя отыскал в небе сверкавшую под солнцем машину. -- Делает разворот и, кажется, идет на снижение. Ну да, точно. Куда он здесь сядет? И зачем... Может быть вынужденная посадка?.. -- говорил Костя. Самолет сделал большой круг. Приблизился к реке. Защитив глаза от солнца, Костя следил за ним. Вот от него отделились темные точки. Самолет точно оттолкнулся от них и резко пошел вверх. -- Парашютисты! -- вскричал взволнованно Костя. - Один... два... три... Чтобы лучше видеть, куда парашютисты приземлятся, Костя забрался на прибрежную скалу. Не отрывая взгляда, следил за кучно спускающимися парашютистами. "Кто они? Зачем сброшены в тайгу?.." -- размышлял он. Потом резко повернулся и тревожно крикнул Сыркашеву: -- Одного относит в сторону. К реке. Падает в воду! Боковой поток воздуха быстро сносил парашютиста. Костя заметил, как тот подтягивал стропы, пытаясь изменить направление. Но это ему не удавалось. Он спускался все ниже и ниже, вот ногами уже коснулся воды. Несколько секунд тащился по широкому плесу. Потом купол медленно опустился на воду и заколыхался. Человек под ним барахтался, видимо пытался сбросить его с себя. "Запутался в стропах. Как же быть?.." -- Костя растерянно огляделся вокруг. Крикнул Сыркашеву: -- Тонет!.. Скала, на которой стоял Костя, поднималась отвесно из воды. По берегу выхода к тому месту, куда опустился парашютист, не было. Надо было слезть со скалы, обойти ее, пробраться через густые заросли. Но на это нужно время. А тут дорога каждая минута. "Что же делать?.." -- Костя кинул тревожный взгляд на узкий карниз. Он наклонно тянулся над рекой на большой высоте. Это был самый короткий и быстрый путь к плесу, на котором тонул человек. Костя подбежал к карнизу. Цепляясь руками за малейший выступ, он пополз по нему. Пробираться по узкому, слегка покатому и местами скользкому карнизу было очень трудно. Костя полз, прижимаясь боком к щербатой стене. На плесе, из-под распластанного по воде купола парашюта показалась голова и скрылась. Костя крикнул: -- Дер-жи-ии-те-е-сь! В нескольких метрах от воды карниз оборвался. Стена спускалась отвесно. Парашют лежал неподвижно. "Опоздал... Неужели опоздал..." Казалось, что пробирался он по карнизу страшно долго, хотя прошло всего несколько минут. Ткань на реке колыхнулась. Человек под нею был жив! Костя повис на руках над водой. Нащупав ногой незначительный уступ, стал спускаться со скалы. Рука соскользнула с влажного камня. Костя не удержался, сорвался. Услышав, что на реке тонет человек, Алексей Иванович отвязал от седла веревку и поспешил через заросли к реке. Когда он выбрался из них на берег плеса, увидел, как Костя сорвался со щербатой стены и камнем полетел в воду, как темно-зеленым фонтаном взметнулись брызги. Потом Костя вынырнул и широкими, сильными бросками поплыл к парашюту. Из-под колыхающейся ткани показалась рука. Она то скрывалась под водой, то снова появлялась, точно, пытаясь ухватиться за кромку пестрой ткани, искала в ней опору. Костя, зажав край в зубах, оттянул в сторону. Показалась голова. Отфыркиваясь, втягивая в себя воздух, голова взглянула на Костю широко раскрытыми глазами и крикнула: -- Ноги!.. Чее-рт, запутались. Не могу сам... Костя нырнул. Раз, другой. Помог парашютисту освободить ноги от опутавших строп. Вынырнув, увидел на берегу Сыркашева с веревкой в руках. Он что-то кричал ему, махал рукой. Потом он услышал хлопанье весел по воде, крик, в котором он узнал голос Олега: -- Да это Костя! Жми, Петя... Бей влево! Костя повернулся и увидел на плесе небольшой плотик, выплывший из-за поворота. За кормовым веслом стоял Петя. "А где же Герка, Сергей Петрович? -- подумал Костя. -- И Тыма нет"... Плот был уже около Кости и парашютиста. Три пары загорелых рук протянулись с плотика к воде. 20. ВСТРЕЧА Сергей Петрович с Герой выбежали на поляну. Трое приземлившихся парашютистов оказались пожарниками из авиационного отряда охраны лесов. День стоял безветренный. Место было низменное и немного влажное. С одной стороны огонь дошел до Айзаса. Речка не пустила его дальше, а путь в глубь тайги преградили пожарники, прорыв канаву. Гера и Сергей Петрович помогали им: растаскивали валежник, сбивали пламя ветками. Занятые тушением пожара, они не вспомнили о Тыме. Напомнил он о себе сам, напугав Геру своим неожиданным появлением из папоротниковых зарослей. Тым был уже возле Сергея Петровича. Тот сразу обратил внимание на зажатую у него в зубах бересту. -- А ну-ка, давай, давай, что там такое, -- нетерпеливо говорил Сергей Петрович. -- Да ну тебя, я не целоваться с тобой собираюсь. Не до нежностей сейчас. Эге, да это письмо от Кости. Взгляни-ка, Гера!.. Ай да Тым! Молодец. Разыскал... Тым с громким лаем прыгал, бросался с визгом от Сергея Петровича к Гере и опять к Сергею Петровичу. -- Хорошо, хорошо... Сейчас пойдем. Где он там,-- радостно говорил Сергей Петрович, прицепляя к ошейнику Тыма поводок. Невдалеке, над тайгой вдруг рассыпались по безоблачному небу зеленые звездочки. Долетел очень близкий выстрел, напоминающий хлопок. -- Это Матвей, -- проговорил один из пожарников и дал ответный сигнал. Зеленые звездочки продолжали сыпаться на горы. ...Неудачно приземлившийся парашютист-пожарник, вызволенный из беды Костей и подоспевшими Петей, Олегом и Славиком, рассказал мальчикам о лесном пожаре, замеченном вблизи от Инсуху. -- Это где-то вон за тем отрогом. Распадочек небольшой и речка... -- Айзас... -- промолвил Алексей Иванович, начиная собираться. -- Пожар -- сильно худое дело. Беда, как пойдет гулять... Пошли все. Совсем близко... Рядом. -- Это точно, -- поддержал Сыркашева пожарник, укладывая парашют. -- При тушении пожара каждый человек десяти стоит, а нас уже шесть собралось. Вон какие молодцы! -- кивнул он в сторону ребят. -- А Герка с Сергеем Петровичем,-- сказал Петя. -- Они ведь тоже где-то недалеко. Если бы какой сигнал им дать. -- Попробуем, -- отозвался пожарник. -- Может и не подмок патрон. Не должен бы. В непромокаемую ткань завернуты. Так говоришь, там еще два товарища. Значит нас всех уже одиннадцать... Сыркашев, пожарник, Олег, Петя, Славик и Костя поспешно покинули берег Инсуху и поднялись на ближний отрог. Олег первым увидел небольшую группу людей на лесной поляне. Внизу, в глубокой лощине, протекала речка. Сверху казалось, что по ее берегам раскинуты для просушки длинные отрезы пестрой ткани. В ее окраске преобладали красные и синие цвета. За рекой поднимались по склону темно-зеленые, с синеватым оттенком кедровники. Ближе тянулись заросли малинника, пахучего белоголовника, розового с пирамидальными соцветиями иван-чая. Дальние горы тонули в синеватой предвечерней дымке. В воздухе чувствовался сладковатый запах гари. -- Это они! -- радостно проговорил пожарник. И крикнул: -- Ого-го-оо-о-оо-ооо... На поляне замахали руками. Донеслось спуда ответное: ...-- вее-е-ей... И долетел лай Тыма. Пожарники встретили своего товарища радостными восклицаниями. -- Матвей не растеряется, не такой он человек. -- То ли бывало с ним... -- Ко-о-тька! -- вскричал Гера. Он сжал Костю в объятиях. -- Гера, да ты его задушишь, -- рассмеялся Сергей Петрович. -- Смотри, он слова не может вымолвить... Лесной пожар, начавшийся, видимо, от недавней сильной грозы, общими усилиями пожарников-парашютистов и ребят был потушен. Вечером, вымывшись в Айзасе, все собрались у костра. Быстро стемнело. Над костром варился ужин, кипел чай. -- Не дали разгуляться, прихлопнули вовремя, -- удовлетворенно проговорил широколицый с подстриженными усами пожарник. -- Ветра, хорошо, не было. А при ветре да пошел бы верховой, разве за день справились. Что ты... Недавно довелось нам тушить лесной пожар. Пять суток не выходили из леса. Народу сколько на ноги подняли! А этот легко обошелся. Ну, спасибо, и вы помогли, -- пожарник взглянул на Сергея Петровича.-- Никак не ждали тут подмоги. Тайга... -- заключил он, прикурил, бросил потемневший уголек в костер, сильно затянулся папироской и сказал веснушчатому белобрысому парню: -- Передай на базу, что все в сборе. Очаг ликвидирован. Та-а-ак, значит путешествуем,-- произнес он в сторону мальчиков. -- Это хорошо... Матвей проговорил: - Шестьдесят раз прыгал с самолета к местам лесных пожаров, а вот шестьдесят первый, видите, какой незадачливый вышел,-- Матвей развел руками.-- В боковой поток попал. Никак не мог сманеврировать. Над водой отцепить бы надо парашют. Прыгать без него. Скажи, пожалуйста, не могу. Сам не знаю, что случилось. В воде, сказать по чести, совсем уже из сил выбился. Думаю: все! Дело твое, Матвей, труба. Не выбраться. Опутало стропами ноги. Как муха в тенетах бьюсь. А парень молодец. Не растерялся, смело действовал. Самостоятельный будет в жизни человек. Это уж точно... -- Добре, хлопец, добре, -- с отеческой лаской в голосе проговорил пожарник с подстриженными усами и похлопал Костю по плечу. -- Люблю таких самостоятельных. Костей значит звать, сероглазый. Тезка мне. Отец-то кто?.. На яркий свет большого костра налетела сова и в испуге шарахнулась в сторону. Олег со Славиком вскочили, кинулись за ней. -- Ууу-у-хт-ыы-ы!.. В зарослях зашумело, будто кто стоял там, прислушиваясь к разговорам у костра, и от громкого крика Славки испуганно побежал вниз. Там шуршала галька, плескался возле камней холодной водой Айзас. Из глухого развала, заросшего пихтачом, долетел едва уловимый треск сухой ветки. Сыркашев прислушался. Сказал: -- Медведь... -- он махнул рукой. -- Пусть его идет своей дорогой. Промышлять, видно, пошел, тупохвостый. Ребята опасливо переглянулись, придвинулись поближе друг к другу. Высокие, густые пихты тянули широкие ветки, они, словно мохнатые лапы, собирались захватить сидящих у костра мальчиков, уволочь их в темный безмолвный провал за костром. -- Нелегкая ваша работа. Опасная,-- проговорил, обращаясь к пожарникам, Сергей Петро