о было совсем нежелательно. Мы поехали по лощине, которая внезапно расширилась и вывела нас в похожую на арену круглую долину. Буйная растительность кое-где чередовалась с голыми местами, на которых виднелись вытоптанные бесчисленные тропы. - Мы у Тухлой воды, - объяснил Еменка. - Это "водолечебница" четвероногих. Действительно, здесь были многочисленные какие-то, вероятно целебные, источники. Сибирские охотники утверждают, будто к ним сходятся отовсюду "на лечение" олени, медведи, лоси, всевозможное иное зверье и даже соболи. Местность густо усеяна звериными следами, образующими своеобразный орнамент. Сотни и сотни копыт протоптали свои тропинки рядом с хорошо видимыми медвежьими следами. Еменка внимательно осмотрел тропинку и указал нам отпечаток соболиных лапок. Попробовали воду одного из источников, но ее вкус нам не понравился. Кроме того, у нее был отвратительный запах. По-видимому, она приходилась по вкусу только четвероногим. Дальше мы ехали по земле, покрытой бархатным ковром. Его образовала высокая трава, среди которой выделялись золотисто-желтые лютики. За долиной поднимался косогор, поросший травой в рост человека. Все растения отличались необычайной пестротой. Сибирский борщевик открыл на толстых стеблях большие белые зонтики. Синие и фиолетовые цветы дельфиниума образовали метровые гирлянды, и от него не отставали ни аконит, ни другие растения. Все ехали молча, по-видимому несколько подавленные высотой трав и растений, в течение одного года способных достичь столь ошеломляющих размеров. Вдруг раздался крик. С Чижовым произошло несчастье. Его лошадь, стараясь обогнуть небольшое болотце, поскользнулась и увязла в другом, из которого вытекал теплый источник. Лошадь высоко взметнулась и упала навзничь. Хотя ездоку удалось в последний момент соскочить, но он неуклюже свалился рядом с лошадью и чуть не захлебнулся, погрузившись в теплую, булькающую грязь. Все поспешили на помощь Петру Андреевичу и с трудом вытащили его на твердую почву. Лошадь барахталась и ржала, напуганная непривычным купанием в горячем болоте. С окрестных деревьев мы нарубили веток, уложили их около вороного, а затем веревками и криками помогли молодой и неопытной лошади выбраться из болота. Она вымазалась по уши, дико вращала глазами и дрожала всем телом. Старобор старался ее успокоить. Чижов выглядел не лучше. Он ругался, плевал, вытирал лицо и выковыривал из ушей теплую темно-серую кашу. - Тьфу, проклятое болото! Я знал, что такие бывают, но это вина лошади. Молодая, черт меня дернул взять ее. Моя старая кобыла сумела бы по таким местам пройти не хуже канатоходца, а я ее оставил дома! Придется, вероятно, выкупаться еще не один раз. - Пожалуйте за мной, - услужливо предложил Еменка. - Чуть подальше есть теплый источник. Как видите, здесь у нас для всякой случайности найдется ванна. - Случайности, - повторил Чижов. - Они меня не интересуют. Но послушался. В небольшом углублении клокотала вода и поднимались клубы пара. Она была почти горячей, и, когда Чижов погрузился в воду, его лицо засияло от удовольствия. Мы тоже захотели выкупаться. - Такие удобства мне нравятся, - наслаждался Чижов. - Это, пожалуй, как рукой снимет зуд от комариных укусов. Я посижу здесь с полчасика, пока высохнет моя одежда. Старобор, будь другом, разожги костерчик. Тамара поехала дальше, и Еменка вслед ей крикнул: - Дамские ванны за тем бугром, от души рекомендую горячее купание! Мы быстро разделись и один за другим погрузились в горячую воду. Купание затянулось, и в дальнейший путь мы отправились только через час. Лошади шли неохотно. Стригли ушами, наклоняли головы и осторожно ступали по топкой болотистой почве. Наконец они остановились, фыркали и оглядывались на ездоков, словно желая сказать: "сойдите!" Ничего не поделаешь. Весьма неохотно мы спешились, взяли лошадей за уздечки и зашлепали в грязи по "курортной долине". За первым болотом следовало второе, третье - мы их перестали считать. Каждое из них заканчивалось поляной, поросшей лесом. Наконец нашим мучениям наступил конец. В большом ручье мы снова выкупались, очистили обувь и одежду и устроили небольшой привал. Как только выехали на холм, начались новые трудности. Узенькая тропинка затерялась в лабиринте высоких трав, на этот раз скрывавших даже лошадей. Но гигантская трава прятала немало больших остроугольных камней, особенно опасных для лошадей. Конь не видит такого препятствия и легко может пораниться, наступив на камень или ударившись о него. Еменка знал о такой опасности и вел наш караван очень медленно и осторожно. Благодаря этому пострадала только лошадь Тамары, к счастью, все ограничилось потерей подковы. Наконец миновали эти неприятные места, и мы остановились на опушке елового леса. На склонах окружающих холмов росли стройные ели и придавали местности какой-то необычный вид. Между деревьями просвечивал изумрудный ковер поляны, а на южной стороне стояли три огромных "зеркала". В них отражалось солнце и лучи разбивались на тысячи блесток и искр. Мы стояли молча, пораженные неописуемой красотой. Тремя гигантскими "зеркалами" были блестящие белые мраморные утесы. Между ними протекала бурная река. - В них почти четыреста метров высоты, - тихо произнес Чижов, а Еменка добавил: - По нашим преданиям, эти мраморные зеркала соорудил сын великого Торына, Арканзай, для своих трех жен: весенней, летней и осенней, так как ни одна из них не хотела смотреться в то зеркало, которое отражало красоту другой. Наши охотники назвали это место "Сверкающей долиной", и, я думаю, это название останется. - Лучшего названия не найти, - подтвердил Олег, - и я бы предложил здесь остановиться. Сегодняшний переход был таким утомительным, что, честное слово, мы заслуживаем отдыха. Все согласились с предложением, и мы разбили лагерь неподалеку от реки, напротив первого "мраморного зеркала". Пока ставили палатки, я собрал свой спиннинг и направился к реке. Ее кристально чистые воды текли так быстро, что, попробовав войти в нее, я едва удержался на ногах. С берега Чижов и Еменка предупреждали, что "...бурное течение может..." Остального я не услышал... Вода несколько раз перевернула меня и ударила головой о камень - в ушах зазвенело, и бесчисленные звезды заплясали перед глазами. Однако я не растерялся и схватился как раз за тот камень, о который ударился. С большим трудом встал на ноги, и, хотя вода доходила всего до пояса, приходилось держаться, чтобы она не сбила с ног. К счастью, удилище тоже застряло между камнями, и, таким образом, я вышел из неожиданного купания целым и без потерь. Глава 4 КТО ПРЕДАТЕЛЬ? Шульгин не приехал ни вечером, ни ночью. Олег высказывал предположение, что лесничий заблудился, Чижов в этом сомневался, но тем не менее распорядился, чтобы Старобор и Еменка разожгли на скале большой костер. Его свет мог служить отставшему в качестве ориентира. Но и это не помогло. Мы так и легли спать с тревогой о лесничем. Наши волнения оказались напрасными. Утром, во время завтрака, подъехал без вести пропавший. Соскочил с лошади, подошел к нам и доложил, что ночью боялся проезжать по "Курортной долине" и поэтому предпочел переночевать под деревом. Нашего костра не видел, ночью немного продрог, но утром согрелся ездой и рад, что застал нас за завтраком. После обильного завтрака Шульгин заснул. Из деликатности мы его не будили, и Старобор остался вместе с ним. Тамара выехала несколько раньше, но, когда мы покидали "Сверкающую долину", где гигантские зеркала отражали во все стороны утреннее сияние солнца, как ни странно, она очутилась сзади нас. Олег присоединился к ней, долго о чем-то с ней говорил, а затем подскакал ко мне. - Знаете, Рудольф Рудольфович, что утверждает Тамара? Что якобы Шульгин подъехал к нашему лагерю совсем не с той стороны, с какой подъехали мы. - Ну и что из этого? - удивился я. - Мне кажется, что Тамара имеет против него зуб, но ведь само по себе это же любопытно, вы не думаете? - Ей-богу, ничего любопытного в этом не нахожу. Тем более, что лесничий в этих местах бывал, хорошо знает тайгу, и вдобавок Еменка описал ему план нашего перехода. - Вы правы, Тамара создает излишние беспокойства, и, честное слово, не знаю, почему она питает такую нелюбовь к лесничему... День миновал без особых происшествий. На ночь мы остановились на небольшой поляне, окруженной ольхами и осинами. Не знаю, почему-то мне пришло в голову спросить Еменку, не растет ли здесь женьшень. - Откуда вы это узнали? - спросил он удивленно. - Панцуй, как называется этот корень в Корее и Маньчжурии, говорят, растет в таких местах, где происходят необычные вещи. Животные будто бы обходят место, где он растет. - Вы знаете что-нибудь об этом? - спросил Олег, с явным интересом следивший за нашим разговором. - Почти ничего, но еще в Ленинграде я прочитал небольшую книжонку о "чудесах в земле". Ее написал некий мореплаватель, который на небольшом каботажном пароходике бороздил воды Охотского и Японского морей, а позднее стал искателем корня жизни. - Ничего себе, смена призваний, - заметил Олег. - Но не объясните ли мне, я слышал, будто искатели корня на деревья наносят какие-то знаки? - Из прочитанного знаю, что на старых кедрах вырубаются треугольники. На языке тайги они означают, что тут поблизости растет женьшень и имеет или имел своего владельца, который его нашел. - Правильно, - перебил меня Еменка. - Но, наверное, вы забыли еще одну вещь. С деревьев сдирали длинные полосы коры и из нее делали специальные коробочки, в которые укладывали найденный корень. - Да, об этом я совсем забыл. Но скажите нам, Еменка, правду: здесь в окрестностях растет корень-человек? Охотник задумался и видно колебался с ответом. Вряд ли кто охотно говорил о местонахождении этого редкого корня, в большинстве случаев держал это в тайне. Однако я ошибался. Еменка внимательно осмотрел зарубку на дереве, которую я ему показал и которая, судя по всем признакам, была сделана много лет назад, а затем сказал: - Это переговорный знак хао-шу-хуа на языке прежних искателей женьшеня. Каждый из них имел свой определенный знак, которым обозначал места, где нашел драгоценный корень. Вы не ошиблись. Здесь он где-то рос, может быть, растет и сейчас. Помнится, что об этих местах рассказывал мой дед, а отец, еще когда я был ребенком, искал здесь корень и в конце концов нашел. Однако с тех пор это место его больше не интересовало. Наверное, он выкопал последний. - Прошло много лет, за это время здесь мог вырасти новый, - сказал Чижов, - а потому стоило бы здесь задержаться и хорошенько приглядеться. Но Тамара придерживалась иного мнения: - Это только задержит нас, и кто знает, не напрасно ли. - Если он здесь растет, то время для поисков самое подходящее. В конце августа уже созревают его красные небольшие ягодки, - пояснил Еменка. Поскольку мнения расходились, Чижов решил применить здесь свой излюбленный метод: голосование. Он вырвал из блокнота семь страничек, каждый из нас написал свое "да" или "нет", свернул листок и бросил в подставленную шапку Еменки. При подсчете результатов оказалось пять голосов за и два против. Наверное, из солидарности с Тамарой так проголосовал Олег, тем не менее вскоре он находился среди первых, отправившихся на поиски. - Тайга не любит слабых, - кричал Шульгин, карабкаясь на высокий откос. Еменка махнул рукой и возразил: - Но зато женьшень любит обходительность и чистосердечие, иначе спрячется и его не найдешь. Для меня, новичка в тайге, поиски чудесного корня были необычным событием, и, когда я потихонечку шагал среди вековых деревьев, заглядывая во все уголки, мое сердце усиленно билось. Из большого небесного стада ветер выгнал в нашу сторону одну из овец, и это облако заслонило солнце. Под кедры опустились гнетущие сумерки. Стало холодно и неприятно. В руке я держал длинную палку и ею разгребал траву. Вдруг прямо перед собой я увидел растение, которое вызвало у меня прилив крови к голове: среди травы росли четыре блестящих зеленых листика, похожие на человеческую руку. У меня захватило дыхание. Ведь со мной случилось то, что я считал невозможным: так легко найти чудодейственный корень, который искатели порой высматривают целыми месяцами! Я знал, что извлечение корня - задача весьма нелегкая и что выкапывать корень каким бы то ни было металлическим предметом нельзя, иначе повредишь его мельчайшие волосоподобные корешочки. Костяной лопатки у меня не было, да и деревянная вряд ли бы мне пригодилась, так как я не имел понятия, насколько далеко от панцуя следует начать откалывание. Тогда, сложив руки рупором, я закричал: - Панцу-у-у-й! Еще не донеслось эхо на мой призыв, как из глубины леса послышался ответ: - Бежим, подождите! Я с нетерпением ждал, что скажут Еменка и Чижов. Согласно прочитанному мной, четыре лепестка, торчавшие над землей, у женьшеня являлись признаком старого и весьма ценного корня, так называемого "тантаза", в то время как трехлистный называется "шима". Став на колени, я осторожно разгребал траву и удалял лежавшие поблизости сухие веточки, чтобы мой женьшень сразу бросился в глаза пришедшим. Вскоре подошел Чижов, остановился и снял шапку: - Поздравляю вас. В наших краях уже семь лет никто не находил корня жизни. Покажите-ка мне этого красавца. Еменка осторожно приблизился к корню, стал рядом со мной на колени и присматривался к листьям. Я ожидал, что он удивится. Охотник резко махнул рукой, затем сдвинул шапку на затылок и разочарованно вздохнул. - Что вам не нравится? - спросил я взволнованно. - Эх, Рудольфович, да ведь это не женьшень! У меня по спине пробежали мурашки: - То есть как? Значит, это сипе? - Сипе? Может быть, еще скажете упие*? Если судите по четырем листикам, то глубоко ошибаетесь. То, что вы принимаете за женьшень, всего-навсего горная петрушка. Хотя это растение в какой-то степени похоже на женьшень, но не имеет ничего общего с ним. * Упие - очень старый и зрелый корень высшего качества имеет над землей пять листочков. Мое разочарование было настолько велико, что я ударил шляпой о землю и встал. - Не расстраивайтесь, - успокаивал меня Чижов. - С другими это тоже случается. Листья собачьей лапки очень похожи на женьшень, только совсем другие плоды: розовые и продолговатые, а у настоящего корня жизни они красные и круглые. Не огорчайтесь и пойдемте дальше. Я брел вслед за всеми, затем отклонился в сторону и время от времени перекликался, чтобы не потеряться. Так я шел продолжительное время и покрикивал свое "го-го", как вдруг передо мной неожиданно взлетела стая рябчиков и села на ближайших деревьях. Я снял с плеча ружье и меткими выстрелами убил двух птиц. Затем быстро перезарядил ружье, и следующие два выстрела оборвали жизнь еще двух рябчиков. Я собрал свою добычу и вдруг под густой темной елью увидел гриб, величина которого меня поразила. В первый момент я принял его за пенечек, но, присмотревшись, убедился, что это огромного размера подосиновик. Я бережно его срезал, уложил убитых рябчиков в охотничью сетку, взял гриб в руки, снова крикнул "го-го" и, идя на голоса, присоединился к остальным. Дальнейшие поиски корня жизни оставались безрезультатными, и мы вернулись в лагерь с пустыми руками. Тамара не преминула заметить, что она предвидела безуспешность вылазки, так как для поисков драгоценного корня необходим многолетний опыт, и добавила: - Где там найти мимоходом то, что опытные искатели иногда ищут целые месяцы. Я знала дядю Федю, который с китайцами ходил за женьшенем, он часто вспоминал, скольких трудов стоило найти хоть один корешок. - Дядя Федя хаживал и в здешние места, - подчеркнул Еменка, - с моим дедом и с известным китайским искателем панцуя Хо Чжу-ляном. Так что наша попытка была не совсем безнадежной. Между тем Еменка общипывал одного из рябчиков и, когда его потрошил и разрезал зоб, изумленно засвистел. Затем быстро осмотрел его содержимое и опять протяжно свистнул. Мы все посмотрели на него, так как охотник с необычным восторгом начал напевать какой-то неизвестный мотив и подбегал то к одному, то к другому, показывая на ладони содержание зоба рябчика. Среди муравьиных яиц и ягод брусники выделялось несколько круглых ярко-красных ягодок. - Панцуй, панцуй, эх танцуй, танцуй, счастливый охотник! - выкрикивал он. Затем схватил меня за руку и чуть не пустился со мной в пляс. Утомившись, он стал, широко расставив ноги, взглянул на нас и громко сказал: - Рябчик незадолго до того как его убили, клевал эти ягоды. А это - плоды настоящего женьшеня. Ошибка исключена, я их хорошо знаю. За дело! Окружим то место, где клевала эта "золотая" птичка, и будем искать. Однако нужно, чтобы Рудольф Рудольфович сам нашел его. Вообще разыскать это место было нелегко, В памяти у меня осталась только высокая ель, под которой я нашел огромный гриб. - Ничего, - заявил Еменка. - Вы были недалеко от нас, так что круг сужается. Елей здесь, в кедровом лесу, не так то уж много, а, кроме того, после большого гриба остался белый хорошо видимый корень. Вдобавок, я возьму на поводок свою собаку. У нее хороший нюх, и она почует следы рябчиков... Все казалось логичным и легким, оставалось только успешно осуществить задуманное. На этот раз около лошадей остался лесничий Шульгин, поскольку Тамара прямо-таки сгорала от любопытства увидеть место рождения корня жизни, о котором она знала, что он надолго сохраняет молодость и здоровье. Поиски были трудными и продолжительными. Мы ходили по тайге, продирались сквозь чащу, пролезали через молодняк и пробирались через небольшие болотца. Только под вечер меня окликнул Еменка, которого я не упускал из виду: - Судя по всему, мы на месте. Посмотрите на собаку. Лайка Тулай нашла следы рябчиков и натягивала ремень, озираясь по деревьям. Я увидел крупную ель и остаток ножки гриба. Среди мха и травы он выделялся белым пятном. - Все сюда, ко мне! - кричал Еменка. - Идите осторожно, осматривайте каждую пядь земли. Итак, мы его нашли! Наступила тишина. Особенная тишина, полная тревожного ожидания... Пожалуй, подобных минут человек не переживет нигде, кроме глухой тайги. Хотя нас было шестеро, у каждого из нас было ощущение одиночества и гнетущей тоски. Еменка взял меня за руку и осторожно подвел к женьшеню. Мой взгляд долго бродил по зеленому ковру травы, мха и папоротника, прежде чем я увидел два ярко-зеленых листика, напоминавшие человеческую руку. По правде говоря, вначале корень не произвел на меня никакого впечатления. Вокруг высились могучие кедры, лиственницы и ели, а он, носитель жизненной силы, ютился сиротливо, укрытый от солнца, немощный и такой нежный, что его могла повредить случайно упавшая шишка и даже улитка. После малейшего повреждения он засыпает на долгие годы и пробуждается к жизни весьма неохотно... Найденный корень имел два полностью развившихся листа и еще третий подрастающий. Следовательно, это был сравнительно молодой панцуй; Еменка определил его возраст в 12 -14 лет. - Что с ним делать? Выкопать? Еменка и Чижов решительно воспротивились этому, поскольку корень, не имеющий трех взрослых листьев и не совсем развившееся "туловище", ценится низко. Мнение обоих охотников для нас было законом, и по совету Еменки мы "закрепили" корень. Прежде всего Еменка отмерил двенадцать шагов и в этом радиусе обозначил вокруг все деревья особыми зарубками. По законам тайги это означало, что корень уже имеет своего хозяина и, кто бы случайно ни пришел сюда, не должен подходить к корню. Затем место около корня было очищено от бурелома и ветвей и вокруг него сооружена легкая ограда. Наконец Еменка взобрался на ближайший кедр, ветви которого нависали под корнем, стряхнул все шишки и, кроме того, даже срезал некоторые ветки, чтобы ограничить на следующие годы рост новых шишек. Сделал он это для того, чтобы какая-нибудь шишка случайно не упала и не повредила нежного растения. После принятия мер предосторожности Еменка чуть ли не торжественно произнес: - Этот панцуй принадлежит вам, Рудольф Рудольфович, потому что мы его нашли только благодаря вам. Запомните, он растет для вас, и я буду о нем заботиться. На минуту воцарилась тишина, затем я сказал: - Я не могу с этим согласиться. Без вас, Еменка, я бы никогда не нашел корня. Не узнал бы ягод в зобе рябчика... - ...и я бы их никогда не увидел, не будь вашего рябчика, - перебил меня охотник. - Еменка прав, - разъяснил Чижов. Вы первый обнаружили корень и не должны отрекаться от женьшеня, иначе вас постигнет несчастье. Во всяком случае так уверяют старые, суеверные искатели корня. Ведь вы же не захотите подвергать себя такой опасности? - Боже сохрани, - сказал я улыбаясь. - Только вижу, что с находкой корня у меня прибавится беспокойств. Что, если вдруг этот всемогущий корень жизни случайно погибнет? - Это будет плохая примета, - добавил Еменка. - Сами знаете, что все это только поверья, - спокойно сказал Чижов. - Они лишь показывают, как много всевозможных легенд, суеверий и церемоний было связано с добыванием редкого корня. Не забивайте себе ими голову. Корень ваш. Спустя пять-семь лет он вырастет, вы приедете, разгребете костяной лопаткой землю... Петр Андреевич не договорил. Над нами высоко в небе пролетел огненный шар с длинным светящимся хвостом. Затем последовали оглушительные взрывы, грохот... Собаки скулили, дрожали и разгребали землю... На небосводе опять засиял эффектнейший фейерверк, какого не сумеет создать ни один человек, и потом все смолкло. Мне показалось, что подо мной внезапно разверзнется ужасная бездна. Я вскочил, что-то закричал и выбежал на большую прогалину. Длинные грязные полосы дыма протянулись с севера на юг, постепенно искривлялись, морщинились и расплывались во все стороны. Что все это означало? Мы были очевидцами падения большого болида, летевшего из Вселенной с огромной скоростью. В результате сопротивления воздуха его скорость уменьшалась, а кинетическая энергия преобразовывалась в световую и тепловую. Таково краткое объяснение представившегося нам совершенно необычного явления. Я с Еменкой вернулся к "своему" корню жизни, убедиться, как этот носитель силы и здоровья пережил миновавшую катастрофу. Судя по всему, он не пострадал от бедствия и только несколько сухих веточек упало вблизи от него. Мы их отбросили и поторопились к нашему лагерю. Шульгин был почти в полном изнеможении. При падении болида лошади всполошились, две сорвались с привязи и с ржанием бегали вокруг. Одну из них лесничему удалось поймать, но другая исчезла. Старобор с Еменкой немедленно вскочили в седла и отправились за беглянкой, которая, к счастью, имела на шее колокольчик. Вскоре они вернулись вместе с ней: испугавшаяся лошадь забрела в чащу и дальше не могла пройти. Вполне понятно, грандиозное явление природы произвело на нас глубокое впечатление. С опасением мы посматривали на небо, не готовит ли оно нам нового сюрприза. Над тайгой вздымались столбы густого дыма. Горел лес. Чижов опасался, как бы огонь не застиг нас врасплох, но Еменка не разделял его опасений. Вокруг было много болот и прогалин, они должны задержать огонь. Позднее, после еды, мы сидели у костра. Олег разговорился о болидах. Он подчеркнул, что орбиты скоплений метеоритов в космосе подобны орбитам комет и по возрасту равны всей нашей солнечной системе. Метеориты начинают разрушаться на высоте 150-200 километров от земли, а на высоте 12-20 километров их движение почти затормаживается. До поверхности земли долетают лишь те болиды, которые вошли в земную атмосферу со скоростью 10-20 километров в секунду. Остальные еще высоко над землей разлетаются на мелкие осколки. - Этот болид, наверное, рассыпался на тысячи кусков где-то недосягаемо высоко над нами, - закончил Олег и встал. - Вы говорите болид, Олег Андреевич, - оживился Еменка, - а знаете, что еще недавно такое явление вызвало бы среди искателей панцуя ужасную панику? Они бы приняли его за предупреждение небес, охраняющих корень жизни. Мы нарушили правила добывания корня, о которых говорят старые поверья. Искатель корня не смеет быть вооруженным, потому что, согласно преданиям, женьшень любит только мирных людей, с чистым сердцем. А мы его нашли благодаря удачному выстрелу, но наше счастье, что мы не верим ни в какие сказки. Мы пошли спать, и над лагерем воцарилась тишина. Только время от времени фыркали лошади. Утро началось необычно. Во всех палатках раздавался кашель, собаки скулили. Утренний ветерок окутал лагерь густым дымом. За ночь лесной пожар усилился. Мы быстро позавтракали, свернули палатки и отправились в путь. С холма, открывавшего широкий кругозор, мы определили направление, где следовало искать осколки болида. Ориентирами нам служили места возникновения пожаров. Надо полагать, что осколки легче найти там, где уже все выгорело. На всякий случай Еменка подробно рассказал нам дальнейшую дорогу к Сурунганским горам и назначил место встречи. Лесничий Шульгин не пожелал участвовать в поисках, считая их за напрасную потерю времени, и предложил свои услуги в присмотре за вьючными лошадьми. С его предложением мы согласились, поскольку каждый из нас жаждал откопать собственными руками "свой" осколок редкого странника Вселенной. x x x По словам Еменки, до Сурунганских гор оставалось всего от двух до четырех дневных переходов. Эти горы имели для меня особую притягательную силу. Я не мог отделаться от мысли, что там, в тех местах, где не ступала нога человека, таится какая-то неожиданность. Рассказ старого охотника Родиона Орлова запомнился мне, и, чем больше я размышлял о жизни старика Феклистова, тем больше появлялось сомнений в цели путешествия его внука. Действительно ли мы найдем там соболиный рай? Или нас ожидает нечто иное? Такие мысли бродили у меня в голове, пока я ехал рядом с Чижовым среди обгоревших пней. Я не удержался от вопроса: - Петр Андреевич, вы на самом деле верите, что мы найдем в Сурунганских горах соболиное эльдорадо? - Напрасно меня спрашиваете, голубчик. Еменка утверждает, что соболи там обязательно будут, и это полностью подтверждает предположение биолога Реткина, который ссылается на записки старого Феклистова. Однако догадки излишни. Подождем и позволим себя удивить. На этом разговор оборвался, а мое любопытство ни в коей мере не было удовлетворено. Разочарованные бесплодными поисками, мы поехали к установленному месту встречи. Здесь уже был Старобор. К вечеру прибыли Еменка и Олег с Тамарой. Еще издалека Олег размахивал охотничьей сеткой, а соскочив с лошади, показал нам трофеи своей группы, которые они привезли в рюкзаках: три осколка болида. Мы поздравили прибывших с успехом и с интересом осмотрели материю Вселенной. Осколки имели темно-серый цвет, угловатую форму, сплавившиеся грани были покрыты тонкой скорлупой железокаменного вещества. Олег объяснил, что они состоят из железа, никеля и серы. Затем он рассказал, каким образом ему удалось найти осколки метеорита, а Еменка был полон похвал геологу, о котором утверждал, будто он одарен чуть ли не волшебным "чутьем". x x x Лагерь решили устроить на уютной полянке около скального утеса. Небольшой ручеек извивался между камнями и кустами, а прямо над нами гнездились ястребы, встретившие нас тревожными криками. Однако не хватало Шульгина со вьючными лошадьми, и мы не могли поставить палаток и приготовить ужин. Непонятно, где мог задержаться лесничий? Больше всех расстраивался проголодавшийся Старобор. Он утром позавтракал и, не рассчитывая, что с обедом придется ждать до самого вечера, не взял с собой ничего перекусить. Лесничий приехал уже в сумерки, мы встретили его градом упреков. Но он, не теряя спокойствия, просто объяснил свое опоздание: немного сбился с пути, так как сбежала одна из лошадей, а пока ее нашел, сам потерял ориентировку. Старобор смотрел с недоумением: - Как она могла от вас сбежать, если все время была у вас на глазах? - А что делать, если глаза не видят? Покажи мне, Старобор, кого-нибудь, кто бы во сне видел что-либо иное, кроме снов? Конечно, не найдешь такого человека. Так и я. Не выспался, вздремнул немного, а резвая лошадка воспользовалась этим и ушла. Ну, не сердись на меня, Тимоша! - и лесничий похлопал Старобора по плечу. Тот лишь махнул рукой. После обильного ужина настроение у нас поднялось. Наступила ночь. Внезапный ветер разволновал зеленое море, но густой дождь быстро успокоил разбушевавшиеся стихии и принес облегчение. Крупные капли барабанили по натянутой палатке, и, убаюканный монотонными звуками, я погрузился в глубокий сон. ...Веселое ржание лошадей оповестило начало нового дня. Я быстро оделся и вышел из палатки. Тайгу словно подменили. Дождь давно перестал, и солнце сверкало в миллионах капель. Завтрак нам пришелся по вкусу больше, чем обычно, и, когда мы снова очутились в седлах, у меня было впечатление, что столь прекрасного дня я в тайге еще не видел. Приподнятое настроение вскоре дало себя знать. Каждый из нас был весел, а шутки и остроты сыпались как из рога изобилия. Незаметно мы продвигались вперед. Этому способствовала хорошая дорога. Мы удобно сидели в седлах, не опасаясь, что неожиданно кто-нибудь из нас окажется на земле. Тропинка была прямо-таки создана для езды. - Интересно, кто это вытоптал такую "парадную" дорожку? - допытывался Олег. - Кто как не олени, - проронил Чижов. - Конечно, олени, - подтвердил Еменка. - У них здесь свои постоянные проторенные дорожки. По ним сходят они с холмов к воде и к пастбищам на поляны. Однако не знаю, далеко ли нас заведет тропинка. Там, где вдали торчат скалы, находится узкое ущелье, единственный проход к Сурунганским горам. Будем надеяться, что его не завалило камнями. Скалы тоже бывают живые, а там они даже так и называются. Олег заинтересовался и потребовал более подробного объяснения относительно "живых" скал. Но охотник лишь добавил, что скалы сильно выветрены и иногда во время весеннего снеготаяния с них падают огромные глыбы. - А если ущелье окажется заваленным, что тогда? - отозвался Шульгин. - Тогда - не знаю. Вокруг почти непроходимая тайга и болота. Нам бы пришлось разыскивать звериные тропы, пробираться сквозь чащу, однако незачем сейчас об этом думать. Увидим на месте, "что тогда". Тайга выглядела прямо-таки по-праздничному. Совсем не слышалось унылых звуков. В траве кузнечики непрерывно ударяли легчайшими молоточками по маленьким звонким клавишам, птицы словно соревновались между собой на лучшую песню. Где-то поблизости послышался хруст сухих ветвей. Это олень или лось пробирался по лесу и рогами задевал ветки деревьев. Воздух был переполнен бесчисленными запахами. Природа смешивала запахи так искусно, что человеку дышалось легко и приятно. Незаметно мы доехали до Живых скал. Они стояли перед нами словно высокая неприступная крепость, и узкое ущелье действительно было единственной дорогой, проходившей сквозь этот каменный лабиринт. Еменка поехал вперед на рекогносцировку. Вскоре он вернулся с радостным известием: местами дорога завалена крупными камнями, но в основном проходима. Проходы были так узки, что нам приходилось проезжать друг за другом. Шульгин ехал впереди Олега, за ними Тамара и я. Вдруг одна из наших собак яростно залаяла. Лошадь Олега испугалась, шарахнулась, и в тот же момент внезапно прогремел оглушительный выстрел. Сразу вслед за ним второй. Олег вскрикнул, покачнулся в седле и упал. - Нападение... бандиты! - кто-то кричал впереди так, что я не узнал его по голосу. В этот момент грозящей опасности я убедился, какой силой воли и готовностью ко всему обладают сибирские охотники. С поразительной быстротой они сорвали с плеч ружья и, натянув у лошадей поводья, начали стрелять. Целились по направлению лая собак. На левой стороне ущелья было особенно много расщелин, и, по-видимому, бандиты засели среди них. Предоставив сибирским охотникам перестрелку со злоумышленниками, я соскочил с лошади и поспешил к геологу, над которым уже склонилась Тамара. Он лежал без сознания, из раны в голове текла кровь. Тамара, с глазами, полными слез, бережно приподняла голову Олега, и тут я увидел окровавленное ухо и кровь на слипшихся волосах. - Он жив... скажите мне, жив... - настаивала Тамара. - Будем надеяться, - коротко ответил я. Стрельба продолжалась, собаки с надрывным лаем кидались на скалы, а лошади стояли не дрогнув. Только стригли ушами, да некоторые из них ржали. Их поведение спасло нас от дальнейших бедствий, так как перепуганные лошади могли в узком ущелье затоптать лежащего Олега, Тамару и меня. Когда стрельба прекратилась, все подбежали к нам и, перебивая друг друга, спрашивали, что с Олегом. Чижов и Еменка приподняли его и осмотрели рану на голове. В это время голова Олега безжизненно лежала на моих руках. Неужели он в самом деле мертв? Но от волнения я забыл пощупать у геолога пульс. Олег был жив! Мы отнесли его на ровное место, расстегнули куртку, рубашку и привели в чувство. Когда Чижов ощупывал рану на голове, Олег глубоко вздохнул и открыл глаза. - Что... что случилось? - медленно произнес он. Дотронулся до головы и увидел кровь на руке. - ...кровь, откуда? - спросил он растерянно. - Ах да, ведь в меня кто-то стрелял, правда? - Ничего, ничего, все в порядке, - успокаивала его Тамара, - вы упали с лошади. Руки или ноги у вас не болят? Олег раздвинул руки, затем пошевелил ногами, попробовал улыбнуться и пробормотал: - Ноги и руки в порядке, только сильно болит голова, стреляет в ухо и колет в пояснице. - Ну это еще не так страшно, - констатировал Еменка. - Ухо до завтра заживет, царапина на голове до послезавтра, а спину сейчас посмотрим. Только сначала перевяжем царапину. При осмотре раны на голове мы установили, что пуля легко задела ухо и содрала с головы лоскут кожи. - Вам, дорогой друг, очень повезло, - воскликнул Чижов. - Еще чуть-чуть и пуля проделала бы в голове дырку. Тамара принесла аптечку, обмыла Олегу рану на голове, затем ухо, приложила стерильный бинт и заклеила все большим пластырем. - Вас спасла собака, - заявил я. - Наверное, увидела или почуяла разбойников, потому что, внезапно бросившись вперед, попала вашей лошади под ноги, залаяла. А лошадь, испугавшись, шарахнулась в сторону как раз в тот момент, когда бандиты выстрелили. Но им здорово всыпали... палили, как в бою, только гудело. - Будешь стрелять, голубчик, - живо проговорил Чижов, - когда надо защищать свою шкуру. Только не могу понять, пусть хоть возьмут меня все проклятые таежные черти, кто мог напасть на нас здесь, где целыми годами никто не бывает. - Как видно, вы заблуждаетесь, - заговорил Шульгин. - Тут ходят какие-то мерзавцы! - Ходят, ходят, - повторил Еменка, - сидели и поджидали нас здесь. Они должны были знать, что мы сюда приедем, вот в чем все дело! - Конечно, - подтвердил Старобор. - Едва ли это случайное нападение. Сейчас в тайге, и особенно в этих краях, бандитов уже нет. - Вы заблуждаетесь, - твердил свое Шульгин. - На нас напали, и вы это не считаете бандитизмом? Что же, те негодяи в нас шишками бросались? - Неужели не понимаешь, мудрый покровитель лесов, что тут вопрос не только в самом нападении, но и в том, что побудило к нему. Загадка в этом! - И опять вы неправы, - продолжал доказывать Шульгин. - Именно только в таких глухих местах могут быть бандиты, которые черт знает откуда здесь взялись. Скорее всего, они следили за нами, и, наверное, у них разгорелся аппетит на нашу одежду, оружие и лошадей... - Знаешь ли, Федор Лаврентьевич, может быть, ты прав, - после некоторого раздумья согласился Чижов, но мы их выведем на чистую воду. Что скажешь на это, Еменка? Соколиные глаза охотника блестели. - Правильно говоришь! Только почему не хочешь сразу пуститься за ними? - А ты сам подумай, они выдали себя и постараются забраться в такие дремучие леса, где и черт бы поломал ноги. Не пропадут, куда им деться? Едва ли у них есть лошади, а пешком в тайге далеко не уйдешь. Нет, на этих субъектов мы организуем особую экспедицию... С таким мнением все согласились, и, как только Олег несколько пришел в себя, мы продолжали путь. Однако на случай внезапного нападения приняли необходимые меры предосторожности. Впереди бежали собаки, хорошо понявшие свою задачу передового дозора. Затем ехал Еменка с ружьем наготове, и в 30-40 метрах от него следовали остальные, тоже готовые к немедленному применению оружия. Продвижение по ущелью было крайне трудным, лошади спотыкались, с трудом преодолевая каменные препятствия, которых было так много, что мы потеряли им счет. Местами нам приходилось сходить с лошадей и с огромными усилиями отодвигать каменные глыбы. В одном, пожалуй самом узком, месте дорогу перегородила огромная глыба, которую мы, несмотря на все усилия, не могли убрать. - Что же теперь? - спрашивал лесничий. - До конца ущелья остается всего две версты, добрых десять уже осталось за нами. Нужно во что бы то ни стало убрать с пути этот "обломочек". Эх, если бы иметь подрывной порох! - громко вздыхал Еменка. - Подрывной порох? - небрежно переспросил Олег. - А аммонит бы не выручил? - Аммонит? Он был бы в десять раз лучше. Но, однако, где его достать? - сокрушался охотник. - Это уже совсем простое дело. В моем геологическом ящике. Там найдется все необходимое для геолога: горный компас, геологический молоток, "карманный" нивелир, другие приборы и аммонит. Его хватит на устранение целой дюжины таких "обломочков". - Кто бы мог подумать, что вы настолько предусмотрительны, - с восхищением заметил Чижов. - И эти опасные боеприпасы тоже предназначены для охоты на соболя? - с сомнением спросил лесничий Шульгин. - Как изволите видеть, и в данном случае пришлись как нельзя более кстати, - невозмутимо отвечал Олег. Тем временем принесли геологический ящик. Олег открыл его и передал Старобору молоток, специальное долото и указал, где следует выдалбливать отверстия, так как сам он еще не был в состоянии работать. Отверстия были сделаны, Олег заложил заряд, и несколько взрывов потрясли долину. Эхо долго блуждало между скалами, пока не пропало в неведомых ущельях, расщелинах и бесконечных извилинах скал. Огромная глыба развалилась на несколько кусков. Как только стих грохот и с крутых скалистых склонов перестали сыпаться камни, мы осмотрели результаты взрыва. Дорога была открыта. Спустя полчаса мы, наконец, выбрались из этого опасного ущелья. Местность неожиданно изменилась. Перед нами раскинулась долина, и мягкая синева покрыла зеленое море тайги. Нагретый воздух колебался, придавая светло-зеленой тайге более темные оттенки, она волновалась и шумела, словно морской прибой. В такие моменты тайга как нельзя более напоминала море. Олег жаловался на головную боль, поэтому мы решили закончить сегодняшний переход и начали подыскивать подходящее м