через фронт? Канарис выразительно посмотрел на Гиммлера, как бы приглашая его ответить на этот вопрос. - Думаю, что не успели переправить, - сказал Гиммлер. - Мы давно наблюдали за этой организацией и на днях взяли ее целиком. Все эти дни шли непрерывные допросы. Они многое прояснили. Руководил группой электромеханик одного из заводов Хейнкеля Пауль Прозе. Люди Прозе проникли... Простите, мой фюрер, но в этой связи я хотел бы спросить о ходе подготовки к операции "Доллар". Господин адмирал, все ли в порядке у Артура Абста? Канарис тревожно поджал губы. Что могло стрястись у Абста, о чем разнюхало СД, но не осведомлен он, глава абвера? Разумеется, ничего. И он доложил, что подготовка к операции проходит успешно. Одна океанская подводная лодка уже переоборудована для транспортировки ФАУ, опробована, действует хорошо. Партия снарядов отобрана и скоро будет доставлена к лодке. Другой подводный корабль приспособлен для приема управляемых пловцами торпед. Но возникли и осложнения. В последнее время на побережье США высажено несколько групп абвера. По полученным данным, группы, которые должны были подготовить диверсии и террористический акт, ликвидированы американской контрразведкой. Одна из уцелевших групп не смогла выполнить главной задачи - установить радиомаяки наведения для ракет. Фюрер должен решить: отложить ли операцию, пока будет произведена заброска новых групп, или... - Не откладывать! - перебил Гитлер. - Ни одного дня промедления! Нью-Йорк достаточно большая цель, чтобы попасть в нее без радиомаяков. Пусть это обеспечит фон Браун. В час, когда ФАУ обрушатся на небоскребы Манхеттена, в этот самый час управляемые людьми торпеды атакуют портовые сооружения Нью-Йорка, военные корабли, крупные танкеры. Больше взрывов, огня, побольше обезумевших, истекающих кровью людей!.. Я говорил, и я повторяю: Америка должна задрожать от ужаса. Террор заставит ее пойти на переговоры с нами. За ней повернет и Англия. И тогда всеми силами - на Восток, чтобы покончить с русскими раз и навсегда! Вы поняли меня, господин Канарис? - Да, мой фюрер. - Сколько лодок участвует в операции? - На первом этапе три. Одна - это транспортировщик ФАУ, две другие доставят к месту операции управляемые торпеды и персонал Абста. - Хорошо. - Гитлер подошел к вставшему с кресла Канарису, взял его за плечи. - Я хочу, чтобы вы до конца осознали важность задуманного. Добившись успеха, мы все повернем вспять. - Я понимаю, мой фюрер. Можете положиться на Артура Абста. Он и Отто Скорцени... - Погодите, господин адмирал. Теперь мы подошли к главному. Есть только один человек, которому я могу доверить столь ответственную работу. Это - вы. - Благодарю, мой фюрер, однако... - Так вы отказываетесь? - вскричал Гитлер. Канарис пожал плечами: - Я только хотел сказать, что Артур Абст и Отто Скорцени... - Пока на Скорцени не рассчитывайте. Ему предстоит освободить Муссолини. Это тоже достаточно трудное дело. - Гитлер обернулся к Генриху Гиммлеру: - Завтра я еду в Растенбург. Вызовите туда вашего офицера! А с вами, адмирал, отправится Фегелейн. Заберите его с Пенемюнде, когда найдете нужным. Это все, господа, вы свободны. - Мой фюрер, позвольте задать вопрос рейхсфюреру СС, - сказал Канарис. - Что именно имел в виду господин Гиммлер, когда поинтересовался, все ли в порядке на базе Артура Абста? - Мне придется ответить вопросом на вопрос. - Гиммлер осклабился. - Нет ли среди работников "1-W-1" женщины лет двадцати восьми? - Есть. Это помощница Артура Абста. - Она врач? - Да. - Ее имя Марта Ришер? - Да. - Должен огорчить вас. - Гиммлер вздохнул. - Ришер - коммунистка, активная деятельница подпольной группы Пауля Прозе. - Это уж слишком! - вскричал Гитлер, сверля Канариса ненавидящим взором. - Подумать только, до чего вы дошли, адмирал! Распорядитесь, чтобы ее немедленно уничтожили! Гиммлер покачал головой. - Нет, мой фюрер. По радио это опасно. Говорят, Ришер красива. Что, если она успела обворожить офицера, о котором с такой похвалой отзывается господин адмирал?.. Быть может, Артур Абст доверил ей шифры и поручил вести радиообмен? Ничто не исключено. Надеюсь, адмирал разделяет мои опасения? - Да, - нервно сказал Канарис. - Благодарю за добрую услугу. Мой фюрер, я тотчас назначу расследование. Виновные получат свое. Что касается женщины, то ее устранят, как только я прибуду на место. Часть четвертая ВОЗМЕЗДИЕ ГЛАВА ПЕРВАЯ Тихая лунная ночь над океаном. Только что мимо скал прошел корвет, возвращающийся из дальнего патрулирования. Сигнальщики привычно осмотрели в бинокли торчащую из воды коническую громадину. На мостике, кроме них и вахтенного офицера, находился командир корабля. Он тоже не отнимал бинокля от глаз. Залитые бледным рассеянным светом крутые бока утеса, как всегда, были безжизненны. Командир отдал приказ на руль, и корабль стал огибать скалу, прощупывая толщу воды приборами: несколько часов назад далеко в море была обнаружена неизвестная подводная лодка. Ее атаковали, но, видимо, безрезультатно. Быть может, она где-то здесь... Поиск не дал результата. Корвет ушел к базе. Он удалился - и подземелье ожило. Пловцов спешно подняли с нар, вывели из туннеля. Площадку возле лагуны осветили, спустили на воду буксировщики. Отряд из десяти человек во главе с Глюком вырулил на середину лагуны и погрузился. Еще десять пловцов остались на берегу. Абст покидает площадку. По пути он привычно касается рукой скобы стенного сейфа - проверяет, заперто ли хранилище. Карцов искоса наблюдает за ним. Да, он не ошибся в предположениях: помогая одевать пловцов, он видел - респираторы вынимали из сейфа. А нижняя часть железного шкафа сплошь заставлена полуметровыми металлическими веретенами и короткими конусами; вероятно, это мины и взрыватели к торпедам. Но сейф недоступен - ключи Абст носит с собой. Вот если бы установить контакт с Мартой Ришер! Однако она молчит. После памятного разговора о киносъемке Карцов много раз навещал свою пациентку. Он ждал активности и с ее стороны - не дождался. Не поняла намека? Или не верит ему, боится? Как все сложно! Радист сползает с сиденья крана, долго, с натугой сморкается. От напряжения шея у нею побагровела, на скулах проступили пятна. - Проклятая сырость! - говорит он, вытирая ладонью остренький носик. - Сырость такая, что все мы здесь ноги протянем... Ну, выкладывайте, доктор, как идут дела? Пообвыкли, освоились? Вот уж действительно послал вам бог работенку. - Подбородком он указывает на пловцов, сидящих возле воды. - Ради всего святого, держите с ними ухо востро! - Спасибо за предупреждение. Шеф и Ришер мне все объяснили. Не стоит беспокоиться. Радист наклоняется, чтобы поправить шнурок войлочного ботинка. Карцову видна его тонкая шея, прозрачные розовые уши, торчащие по бокам восковой лысины. - Послушайте, доктор, - говорит он, не поднимая головы, - а что, если возьмете меня в помощники? Выберите время да и шепните шефу: трудно, мол, одному, пусть подсобит Вальтер. - Пожалуй... - Согласны? - обрадовано восклицает Вальтер. Он выпрямляется и заговорщически подмигивает: - Только о нашей беседе молчок. Вы сами все это обдумали и решили. Идет? - Хорошо. При случае обязательно скажу шефу. Вдвоем было бы легче: я занимаюсь исследованиями, вожусь с приборами. Вы водите людей на работы или, скажем, раздаете им препарат. - Вот-вот, доктор, попали в самую точку! - Вальтер морщит в улыбке подвижное безбородое лицо. - А я готов. У меня уйма свободного времени. - Он достает баночку с конфетами, выбирает леденец, аккуратно кладет в рот. - И Глюку тоже ни звука! - Как хотите. Радист продолжает говорить. Карцов отвечает ему, улыбается, а думает о другом. Из головы не выходит тайник, устроенный Ришер для своей камеры. С того места, где сидит Карцов, хорошо виден обломок скалы, которым завалена расщелина... Тайник надо использовать, чтобы установить контакт с девушкой. Но как, каким образом? В лагуне движение. Всплывают Глюк и его спутники. Пятеро из них буксируют по кассете - точно такой, в какой был заключен индиец Бханги. Значит, пришла лодка, доставившая новую партию умалишенных, о которой упоминал Абст. Вальтер ловко орудует краном, вытаскивая из воды груз. Появляется Абст. По его команде пловцы становятся к кассетам, поднимают их и уносят. Первую вместе с тремя пловцами несет Глюк. Вскоре унесены все кассеты, подняты вслед за ними из воды пять больших резиновых мешков. Полчаса на отдых. Затем Глюк и его группа вновь уходят под воду. Вероятно, в очередной рейс. Куда унесены контейнеры? Транспортировка их заняла в общей сложности минут семь-восемь. Значит, недалеко. Быть может, в комнату Абста. Карцов отмечает: с момента, когда контейнеры всплыли, Абст ни разу не взглянул на него, не произнес ни единого слова. Не потому ли он и явился на площадку, чтобы врач не подошел к контейнерам? Но к чему такая секретность? Ведь очередная группа больных должна быть поручена ему, Карцову! А что, если в контейнерах не больные, а люди с нормальной психикой, которых хозяин подземелья, садист и убийца, собирается лишить разума и превратить в покорные, безвольные существа? Отряд Глюка возвращается. На этот раз пловцы прибуксировали только мешки. Абста не видно. Правильно - зачем ему присутствовать при подъеме обычного груза! - Отправитесь еще разок? - спрашивает Вальтер, вытягивая из воды последний мешок. - Закончили. - Глюк, уже снявший шлем, ополаскивает лицо в воде, поворачивается к спутникам. - Наверх! - командует он. Пловцы подводят буксировщики к скале, и Вальтер поднимает их на площадку. Вскоре пловцы раздеты. Карцов и Вальтер грубыми рубчатыми полотенцами растирают им тела, помогают натянуть брюки и свитеры. - Эй, вы, - командует Вальтер, - а ну, поднимите мешки! Четверо на мешок, ну-ка! Груз весит немало. Сгибаясь под тяжестью мешков, люди волокут их в туннель. Вальтер идет впереди. Последний пловец, оступившись, падает. Вскочив с камня, Карцов спешит к нему. Но Вальтер уже там. - Встань! - кричит он, склонившись над человеком. - Встань, каналья! Пловец с трудом выползает из-под придавившего его мешка, берется за груз, но никак не может изловчиться и поднять мешок. - У, падаль! - Ткнув его кулаком в бок, Вальтер подставляет плечо под груз. - Ну, становись ко мне... Вот так. Пловец повинуется. Он даже не посмотрел на обидчика. Молча встал рядом, принял груз... - Пошли! - кричит Вальтер тем, кто находится впереди, и устремляется в туннель. Карцов медленно возвращается на площадку. Завернувшись в одеяло, Глюк жадно курит. - Доктор, - говорит он, - нога у меня разболелась. Всякий раз, когда продрогну, болит нога, где был перелом. С чего бы это? Карцов объясняет. - Ну а перепонки? - продолжает Глюк. - Пошел на глубину - и тотчас сдавило уши. Пытаюсь продуть - не могу. Хорошо, обошлось. А то уж думал всплывать. Вот и здесь побаливает. - Рыжебородый пальцами касается лба. - Насморк? - Есть немного. - Глюк ухмыляется. - Глядите-ка, вы и это знаете. - Будет вам! - Карцов раздосадован. - Все проверяете меня. Сомневаетесь, врач я или нет? - Что вы, доктор! - Глюк хохочет. - Это я так. С вами и пошутить нельзя. Люди накормлены. Сейчас, после трудной работы, они спят. Карцов запирает дверь и выходит. Да, ему доверен ключ. Но это лишь видимость доверия. Каждый его шаг под негласным контролем. Где бы он ни находился, всегда поблизости оказывается кто-либо из помощников Абста, а то и сам хозяин грота. А часть подземелья, где работает Абст, размещена радиорубка, камбуз и какие-то другие службы, - эта часть грота вообще запретная для него зона. Сегодня он вызовет Ришер на разговор. У него в кармане маленький черный валик - кассета с пленкой, извлеченная из тайника на площадке. Кассета должна заставить Ришер заговорить. Карцов приближается к развилке туннеля. Направо путь в "запретную зону", налево - к Ришер. Ее комнатка неподалеку от выходного отверстия туннеля. До поворота остается несколько метров, когда в туннеле раздаются шаги. Карцов останавливается. Шаги все слышнее. Теперь можно определить, что идут несколько человек. Они приближаются к развилке. Прижавшись к камню, Карцов ждет. Первым появляется Глюк. Сейчас, кроме пистолета, он вооружен и автоматом. Затем мимо Карцова цепочкой проходят незнакомцы. Первый, как он успевает заметить, совсем молод. На нем военная форма офицерского покроя. А кисти рук скованы. В наручниках и те, что движутся следом. Это тоже военные, но, очевидно, солдаты. Немцы? Нет, у них совсем другие мундиры. Да и люди иного обличья: смуглые, похожие на южан. У того, что идет последним, коренастого человека с серьгой в ухе, курчавые черные волосы. Шествие замыкает Вальтер с автоматом наизготовку. Незнакомцев пятеро. Карцов вспоминает: столько же было кассет-цилиндров. Кто же эти люди? Американцы или англичане? Группа движется по направлению к лагуне. Шаги утихают. Постояв, Карцов выходит из укрытия. Обычные процедуры у Ришер Карцов делает машинально. Дважды он ловит себя на том, что, приостановив работу, тупо глядит в лицо пациентке. Нервничает и она: учащенный пульс, тревога в глазах. - Что там случилось? - спрашивает Ришер. - Я слышала, мимо прошли люди, несколько человек... Карцов не успевает ответить. Дверь отворяется. Это Абст. Он здоровается, справляется о самочувствии больной. - Давно вы здесь? - спрашивает он Карцова. - Минут двадцать, шеф. Я пришел в обычное время. Вам кажется, я опоздал? Абст не отвечает. Помедлив, обращается к больной: - Где ваш ключ? Ришер кивком показывает на дверь. - Я запру вас, - говорит Абст. - Запру на час или полтора. Доктор Рейнхельт, постарайтесь развлечь свою подопечную. Сегодня вам даются все возможности испытать благотворное влияние психотерапии. Усмехнувшись, он выходит и затворяет дверь. Слышно, как дважды поворачивается ключ в замке. В комнате тишина. Ришер тяжело дышит. - Выпейте. - Карцов подает ей чашку воды. - Что там случилось? - вновь спрашивает она. - Доставили новую партию?.. Вы видели цилиндры, которые всплывали из-под воды? - Видел. - В цилиндрах были люди... Это их провели мимо двери? - Да. - Сколько? - Пятеро. - Боже мой, - шепчет Ришер, - боже, еще пятеро! - Кто они? Что с ними сделают? - О, вы все отлично знаете! - Ришер с ненавистью глядит на Карцова. - Нет, - говорит он, - я о многом догадываюсь, но ничего не знаю наверняка. - Ложь! - Меня заперли с вами. Подумайте: почему? - Карцов достает из кармана кассету с пленкой. - Ваша, - говорит он, держа кассету на раскрытой ладони. - Там, в расщелине возле лагуны, еще четыре таких ролика. И кинокамера. В глазах у Ришер ужас. - Вы неосторожны, - продолжает Карцов. - Разве можно так рисковать? - Он протягивает кассету. - Возьмите и выбросьте. Берите же! Ришер чуть заметно качает головой. - Нельзя?.. А, понимаю: ее надо сохранить. И другие тоже?.. Хорошо. - Карцов опускает кассету в карман. - Хорошо, я запрячу их понадежнее. И кинокамеру. Они будут в целости, не беспокойтесь. Я назову вам место... - Он берет руку Ришер. - Скажите, что сделает Абст с теми людьми? Девушка лежит неподвижно. По лицу ее разливается бледность. Карцов ждет. В пещере тишина. Долго длится пауза. - Марта, - мягко говорит он, - Марта, мы теряем время. Отвечайте же! Он убьет их? - Нет, - шепчет она. - Что же тогда? Операция? - Не сразу. Сперва временно подавит их волю. Есть препарат... Потом операция. - Какая? - Лоботомия. - Я не совсем понял... - Трансорбитальная лоботомия. - Как она делается? Ришер подносит руку к лицу, касается пальцем верхнего края глазной впадины. - Отсюда? - шепчет Карцов. - Какова цель операции? - Человек лишается воли, памяти. Он покорен, почти не мыслит. - Это навсегда? - Не знаю. - А брикеты, которые получают пловцы, зачем они? - Если их не давать, оперированный вскоре превращается в параноика. Это зверь, одержимый манией убийства. Потом он погибает. - И его нельзя спасти? Скажем, повторная операция? - Не знаю. - А что, если препарат вводить здоровым людям? - Он действует, но очень быстро вымывается из организма. - Понимаю... Абст сам дошел до всего этого? - Он работал со специалистами. Практиковался в лагерях. - Вы были там вместе с ним? - Да. - Неужели помогали ему? - А вы? - Ришер глядит на Карцова злыми глазами. - Сами вы чем занимаетесь? ГЛАВА ВТОРАЯ Люди в наручниках приведены на площадку перед лагуной. Глюк жестом показывает на каменный выступ неподалеку от трапа: - Садитесь! Пленные продолжают стоять. Видимо, не понимают по-немецки. Конвоир хмурится и повторяет приказ, подкрепляя его движением ствола автомата. Люди опускаются на камень. Они удивлены, озадачены. Разглядывая грот, негромко переговариваются, пожимают плечами. Немцы отошли в сторонку и ждут. Из туннеля выходит Абст. - Внимание, встать! - кричит Глюк. Пленные будто не слышали. Молодой офицер, что сидит на краю справа, отворачивается и закидывает ногу за ногу. - Встать! - повторяет конвоир. Абст движением руки останавливает Глюка, который угрожающе вскинул автомат. - Встаньте, лейтенант, - говорит он, и голос его звучит почти ласково. - Вы обязаны встать! Тот, к кому обращены эти слова, неподвижен, хотя и очень волнуется: грудь так и ходит под кителем, руки в оковах напряглись. Абст улыбается. Минут десять назад он точно так улыбался в комнате Ришер. - Хорошо, - говорит он, берет у Глюка автомат и веером дает очередь над головой пленников. Грохот, гул. Едкая дымка заволакивает площадку. Когда она рассеивается, четверо пленных стоят навытяжку. А лейтенант сидит. Ему лет двадцать пять. У него полные губы, короткий с горбинкой нос, румяные смуглые щеки. Он всем телом привалился к камню. Голова запрокинута, глаза устремлены вверх - большие, темные, с влажными голубыми белками. Абст пододвигает к нему разножку, садится. Он плохо знает язык, на котором пытается сейчас говорить, с трудом подбирает слова, делает продолжительные остановки между ними. Это певучий язык - с характерным "ч" и раскатистым "р". Лейтенант равнодушен. Но вот губы его сложились в усмешку. Он чуть приподнимает ладонь. - Вы коверкаете мой язык, - говорит он по-немецки. - Продолжайте на своем. - Прекрасно. - Абст облизывает губу. - Прекрасно, лейтенант. Счастлив, что вы владеете немецким. Итак, назовите свое имя. - Оно вам известно. - А все же? - Лейтенант Джорджо Пелла. - Ну вот, совсем иное дело. - Абст доволен. - Теперь я услышал это собственными ушами. Кто мог подумать, что судьба пошлет мне такого гостя! - Вы рады?.. - Лейтенант обращается к остальным пленным: - Смотрите, друзья, как они торжественно принимают гостей. Нас даже одарили браслетами. Это ли не знак подлинного немецкого гостеприимства! - Скоро, возможно, и пожрать принесут, - отзывается пленный с серьгой в ухе. - Уж я немцев знаю - такие славные парни! - Верно, сержант Гаррита!.. - Пелла поворачивается к Абсту: - Значит, здесь рады нам? - Еще бы, лейтенант. Заполучить такого специалиста! Ведь мы с вами люди одной профессии. Но в сравнении с Джорджо Пелла я - ничтожество, можете мне поверить! - Зачем я вам понадобился? - спрашивает лейтенант. Тон немца заставил его насторожиться. - О! - Абст значительно поджимает губы. - Вы здесь хорошо поработаете. - Я не буду работать на немцев. - Будете, лейтенант. Но я хочу, чтобы это было добровольно. Вас выгоднее иметь союзником. Дайте-ка, я освобожу вас от браслетов. - Сперва снимите наручники с моих товарищей. - Но... - Я буду последний! - Как угодно. - Абст морщится. - А я-то думал: в наш век донкихоты вывелись. - И накормите их, - продолжает Пелла. - В последнее время нам не давали есть. Очевидно, чтобы мы стали сговорчивее. - Как, вас не кормили? - Представьте, нет! Абст возмущен, гневно качает головой. Вальтер и Глюк глядят на него с любопытством. - Кроме того, я должен спросить... - Лейтенант обводит глазами купол грота. - Что это за катакомбы? Нас три недели везли на подводной лодке. Потом лодка легла на грунт. Мы заснули. И вот мы здесь... Где мы находимся? Почему нас доставили сюда? Что вам угодно? - Скоро узнаете. Но сперва несколько вопросов. Вы были на русском фронте? - Да. - Где именно? - Украина. Район восточнее города Львова. Там все и случилось. - Что именно? - Вам неизвестно о трагических событиях, которые произошли там в конце июля? - Этого года? - Ладно, - нервно говорит Пелла, - ладно, я выложу все! Начну с того, что месяц назад Советы как следует дали по зубам вашему фюреру и нашему дуче. Я имею в виду мясорубку, устроенную русскими близ города Курска. Вам известно, сколько они намололи немецкого мяса, да и не только немецкого?.. Ах, неизвестно! Тогда сообщу. Радио Москвы передало: только за первые четыре дня боев противник потерял убитыми более сорока тысяч человек. - Вы верите в эту ложь? Лейтенант Пелла выпрямляется, поднимает скованные руки, медленно качает головой. - Синьор, - строго говорит он, - синьор, легче на поворотах! Я находился там, и я не слепой. - Офицер показывает на товарищей. - Мы все были там и готовы поклясться, что русские отнюдь не преувеличивают. Потери германских и итальянских войск ужасны... - Допустим, - говорит Абст. - Допустим, но что же дальше? - А дальше то, что британцы и американцы высадились в Сицилии. Или вы и об этом не знаете? - Знаю. - И вот итальянцы бегут, немцы - за ними: их главные силы не там, они далеко на Востоке! Всюду паника, неразбериха. Наступает финал. В Риме спешно собирается Большой совет... Короче, стоило запахнуть дымом в собственном доме итальянцев, как "мудрому вождю нации" Бенито Муссолини дали коленкой под зад, а затем упрятали в тюрьму. Народ сказал свое слово. Это и наше слово, синьор... Но я отвлекся. Ведь вас интересует, что произошло в районе Львова? - Сперва я хочу знать, как вы там оказались. Почему попали в пехоту? Ведь прежде вы несли службу на флоте? - Есть вещи, которые касаются только нас. - Минуту, синьор лейтенант! - Сержант с серьгой в ухе присаживается на камень. - Я не вижу, почему бы и не сказать об этом! Хвала святой деве Марии, мы ничего не украли! - Вы правы, Бруно Гаррита!.. - Офицер оборачивается к Абсту. - Мы, все пятеро, не пожелали топить корабли противников дуче. Тогда пас списали на берег. Сперва засадили в тюрьму, но потом перерешили и послали на русский фронт, к "любимым и верным германским союзникам", искупать вину. Вот и все. - Понятно, - говорит Абст. - А откуда у вас такая ненависть к немцам? - О, вы все замечаете! - У Пеллы кривятся губы в горькой усмешке. - Сейчас я возвращусь к событиям близ Львова, и вы поймете... Представьте себе улицы старинного города. По ним сплошной вереницей движутся германские военные грузовики. Они везут итальянцев: обезоруженные солдаты и офицеры сидят на дне кузовов, заложив руки за голову. Их конвоируют немецкие автоматчики. Еще неделю назад те и другие сражались бок о бок. Теперь это враги. Грузовики идут за город. Они обгоняют колонны, направляющиеся туда же в пешем строю. И здесь итальянцы, тоже без оружия и под конвоем. Впереди генералы и офицеры, затем солдаты... Тех, что везли, и тех, которые шли пешком, доставили в лес и расстреляли в огромных рвах. Немцы убивали итальянцев. Расстреливали из автоматов, забрасывали гранатами, добивали выстрелами из пистолетов. Вы можете это понять? - Случившееся очень прискорбно, - замечает Абст. - Однако виноваты не немцы. - Кто же повинен в этой бойне? Кто, по-вашему? - Некоторые итальянские части решили самовольно прекратить военные действия. А законы войны суровы. Тот, кто бросает союзника... Словом, хватит! Вы слишком разговорились. Я не одобряю того, что случилось во Львове. Однако не потому, что мне жаль расстрелянных. Дело в другом. Придумавший эту затею поступил неразумно. Будь моя воля, я бы заставил ваших соотечественников повоевать, как заставлю вас. - Ого! - Лейтенант вскакивает на ноги. - Хочу поглядеть, как вы это сделаете. Убить нас - да, это в вашей власти! Но заставить драться?.. Освободите мне руки, и я покажу вам настоящую драку! Пелла в бешенстве. Вот-вот он кинется на Абста. А тот невозмутим. - Сядьте! - приказывает он. - Сядьте, вам говорю! Вот так. Знайте же: то, что вы и ваши люди уцелели в львовской кровавой бойне, это моя работа! Благодарности не жду - я втройне получу с вас. Вы нужны мне, Пелла. Нас заинтересовали ваши спуски на большие глубины с использованием обычных дыхательных приборов. Как вы это делаете? Я спас вам жизнь. И я хочу, чтобы мы стали друзьями. - Для нас война окончена. - Жаль, что вы так решили. Кстати, вы зря говорите за всех. Ведь и ваши товарищи - опытные водолазы? Пленный молчит. - Опытные, - продолжает Абст. - Каждый имеет по пятьсот и более спусков, а двое действовали в районе Гибралтара, где ими руководил Витторио Моккагата...1 Но сейчас меня интересует не это. У нас тоже есть управляемые торпеды, и они, смею думать, не хуже итальянских. Меня занимает другое. В чем ваш секрет спусков на большие глубины? 1 Капитан второго ранга Витторио Моккагата был одним из руководителей подразделения итальянского военно-морского флота, в котором использовались человекоторпеды. Пленный молчит. Абст касается рукой его колена. - Послушайте, - мягко говорит он, - я давно испытываю чувство симпатии к великолепному спортсмену Джорджо Пелла. Движимый этим чувством, я спас ему жизнь. Знайте же, доверившись мне, все вы окажетесь в большом выигрыше... - У вас выиграешь! - перебивает Бруно Гаррита. - Выиграла мышь, попавшись в кошачьи когти! - Верьте, я могу заставить вас, - продолжает Абст. - Но куда лучше, если мы будем действовать рука об руку. - Он встает, оглядывает итальянцев. - Каждому из вас я предлагаю... - Сперва накормите моих людей, - говорит Пелла. - Дайте им есть, вы, гуманист, не желающий нам зла! - Прежде я хочу получить ответ. Все происходит мгновенно: бросок лейтенанта Пелла с вытянутыми вперед скованными руками, неуловимое движение Абста, в результате которого кулаки пленного таранят воздух. И вот итальянец на земле, а чуть в стороне все так же невозмутимо стоит Абст. - Встаньте! - говорит он. Пелла медленно поднимается. Он сильно ушибся, у него кровоточат руки, разбита скула. - Однако вы упорны... - Абст задумчиво глядит на итальянца. - Ну, будь по-вашему. Вы просите накормить людей? Пусть так. Я думал столковаться с вами... Встает Гаррита. - Послушайте, вы! Ваши прохвосты сами жрали как свиньи, а нас кормили впроголодь. Так было вначале, и мы еще получали кое-какую еду. В последние два дня о нас вообще позабыли. У меня от голода урчит в брюхе, у ребят тоже. Они в таком состоянии, что не побрезговали бы, кажется, падалью вроде вашей персоны. Гаррита в бешенстве. Вот-вот он повторит ошибку своего командира - со скованными руками ринется на Абста. А тот спокоен. Кажется, даже доволен, что так разъярил пленного. - Что ж, вашему аппетиту можно позавидовать... - Абст оборачивается к Вальтеру. - Как дела на камбузе? - Обед будет через два часа, шеф. - Два часа - это долго. Наши гости не могут ждать. Как же быть?.. - Абст будто раздумывает. - Вот что, отправляйтесь и принесите консервов - четыре банки свинины с бобами и четыре больших сухаря. Для лейтенанта захватите что-нибудь поделикатнее. Скажем, кружку кофе из моего термоса и бисквиты - тоже из моего запаса. Вы поняли? - Да, шеф. - Консервы берите самые свежие - с зеленой этикеткой. Вам ясно? - Ясно, шеф. - Радист переглянулся с Абстом. - Я все понял. - Ну и отлично. А там поспеет обед. Идите! Конвоир исчезает в туннеле. Абст оборачивается к итальянцам: - Надеюсь, вы довольны? - Просто счастливы! - сквозь зубы цедит Пелла. Проходит несколько минут. И вот Вальтер возвращается. В руках у него поднос, на котором кружка кофе, стопка бисквитов и консервы - банки уже вскрыты, рядом с каждой лежат сухарь и ложка. - Можно раздать, шеф? - Конечно. - Абст широким жестом показывает на пленных. Вальтер передает кофе с бисквитами лейтенанту, затем обходит его спутников. Итальянцы разбирают консервы. Лейтенант Пелла ждет, поставив кружку на камень. И, только убедившись, что все получили порцию, делает первый глоток кофе. А немцы наблюдают. В круглых глазах Вальтера острое любопытство. Он подался вперед, вытянув шею, теребит воротник свитера. Глюк спокойнее: стоит, положив руки на автомат, и ждет. Сидя на раскладном табурете, Абст постукивает пальцем по колену, будто отсчитывает секунды. Сейчас Ъ2этоЪ0 должно случиться. Но время бежит, и не происходит ничего необыкновенного. Люди жадно едят. Лейтенант, покончив с бисквитами, пьет кофе. Вот Гаррита встал, направляется к нему, протягивает банку. - Командир, - говорит он, - здесь совсем немного, возьмите, пожалуйста. Чертовски вкусно! Вальтер делает непроизвольное движение - будто хочет вмешаться. Абст отвечает ему едва заметным жестом, и радист остается на месте. Пелла отказывается взять часть порции сержанта. Постояв, Гаррита возвращается на место и дожевывает последний кусок. - Глюк, перепишите людей! - приказывает Абст. - Да, шеф. - Рыжий достает блокнот, берет карандаш, поочередно опрашивает итальянцев и заносит в блокнот их имена и воинские звания. Так проходит еще четверть часа. И вот с четырьмя пленными что-то случилось. Еще недавно они то и дело наклонялись друг к другу, переговаривались, даже пересмеивались - экспансивность не оставляет южан ни при каких обстоятельствах. Теперь итальянцы будто дремлют с открытыми глазами. Перемена, происшедшая с солдатами, не укрылась от их командира. Сначала он только в недоумении. Но проходит время - и лейтенант уже в тревоге. - Подойдите ко мне, сержант Гаррита! - зовет он. Тот медленно оборачивается. По лицу его прошла тень - усилие мысли. Но через секунду лицо вновь неподвижно. Вздохнув, сержант принимает прежнюю позу. - Гаррита! - повторяет командир. Не получив ответа, подсаживается к сержанту. - Что с вами? - волнуясь, спрашивает Пелла. - Заболели? Гаррита молчит. Он как камень. Только серьга чуть подрагивает в ухе. Пелла хватает его за плечи, трясет, заглядывает в глаза. - Гаррита, - кричит он в страхе, - сержант Гаррита!.. Абст, наблюдавший за происходящим, ловит на себе растерянный взгляд лейтенанта, равнодушно отворачивается. Вот он зевнул, мельком взглянул на часы. - Что же вы стоите, Глюк? - недовольно говорит он. - Ну-ка снимите браслеты с этих несчастных. Представляю, как они намучились... Боже, да бросьте к чертям свой автомат! Рыжебородый широко ухмыляется, откладывает оружие, подходит к одному из пленников, бесцеремонно берет его за руку. Поворот ключа в замке наручников - и кисти итальянца свободны. Но он будто и не обрадовался: поднес руки к глазам, оглядел их и вновь опустил. Щелчок - и браслеты раскрываются на руках другого пленного. Вскоре раскованы все четверо. Подобрав наручники, Глюк защелкивает их в одну общую цепь. - Готово, шеф. - Уведите людей. - Да, шеф. - Глюк оборачивается к пленным: - Эй, вы, шагайте за мной! И он направляется в туннель. Итальянцы идут следом. Группу замыкает сержант Гаррита. Он несет связку наручников, которую швырнул ему конвоир. - Отправляйтесь и вы, - обращается Абст к Вальтеру. - Слушаю, шеф. - Зашифруйте и передайте в эфир: "У меня все в порядке". - Ясно. Радист поднимает с земли автомат, оставленный Глюком, и тоже скрывается в туннеле. Теперь Абст наедине с офицером. Не глядя на пленника, он прохаживается по площадке, задумчиво созерцает лагуну. Затем, решив, что время для разговора настало, подходит к итальянцу и принимает свою любимую позу: руки в карманах штанов, широко расставленные ноги. - Ну что вы скажете, дорогой Джорджо Пелла? Как вам нравится у меня, каковы впечатления? Надеюсь, вы кое-что поняли? - Освободите мне руки, - тихо говорит итальянец. - Охотно! Абст ловко отщелкивает браслеты, швыряет их в сторону, затем осторожно растирает пальцами глубокие синие борозды на запястьях итальянца. - Вот так... А теперь я приглашаю вас обедать. Мы вместе пообедаем и поговорим. Идемте! ГЛАВА ТРЕТЬЯ За дверью шаги. Тяжелая, шаркающая походка. Карцов прислушивается. - Глюк? - Он вопросительно смотрит на Ришер. - Другой. Вальтер. - Знаю: радист? - Он и радист, и управляет краном, и обслуживает электростанцию. - Кстати, о станции. Энергии расходуется много: освещение, камбуз, зарядка аккумуляторов торпед, подводных буксировщиков... Что это за станция? Мотор крутит динамо? Но его не слышно. И откуда берется горючее? - Мотора нет. Прилив и отлив вращают турбины с генератором, а тот заряжает аккумуляторы. Так мне объяснил Абст. - Где расположена станция? - Аккумуляторы в дальней пещере. Она заперта. Ключ у Вальтера. Остальное под водой. Где - не знаю: тайна. Задавая вопросы, Карцов думает и о другом. Последние полчаса он со скрупулезной точностью восстанавливал в сознании все то, что знает о своей пациентке, заново оценивал поведение Ришер, каждое ее слово, анализировал отношение к ней Абста. И все это для того, чтобы убедить себя заговорить с ней в открытую. Надо выяснить, с кем имеешь дело, выяснить немедленно, сейчас. У него нет времени ждать - события развертываются стремительно. Но это риск - он отдаст себя в ее руки. Пусть даже она честный человек, достаточно одного неосторожного слова, душевной слабости, если Абст, заподозрив неладное, учинит ей допрос... В который раз напрягает он всю свою волю, чтобы начать разговор, и... не может. Снова шаги за дверью, на этот раз - нескольких человек. Вероятно, те самые пленные. Их ведут назад. Значит, свершилось!.. Фарфоровая чашка, которую держал в руках Карцов, падает на пол и разбивается. Он опускается на табурет, долго глядит на осколки. Шаги в коридоре стихают. - Послушайте, Ришер, - говорит он, не поднимая головы, - как вы сюда попали? Я не могу поверить, что вы заодно с ними. Вы здесь по принуждению? - Нет. - Нет? - Он с усилием выпрямляется, оглядывает больную. - Стало быть, добровольно? Ришер молчит. Она лежит в кровати, положив руки поверх перины. Голова запрокинута, глаза закрыты, волосы рассыпались по подушке. - Тогда мне остается предположить одно, - медленно говорит Карцов.- Мне остается предположить, что вы посланы к Абсту с каким-то особым поручением, о котором он и не догадывается. Я не ошибся? Ришер молчит. - Кто вы такая? - повторяет Карцов. - А вы? - вдруг спрашивает она. - Я ненавижу нацистов, - говорит он. - Я здесь, чтобы бороться с ними. Я не тот, за кого меня принял Абст. Знаю, он все равно мне не доверяет, только использует, пока не прибудет новый врач... Вот все, что я могу сообщить о себе. Ришер молчит. Что знает она об этом человеке? Очень немногое. Перед тем как привести его в первый раз, Абст сказал: "Судьба благосклонна к нам, Марта. Новый врач прибыл раньше, чем мы могли предположить. Кажется, ему можно доверить группу. Он явится на инструктаж. Объясните ему только то, что необходимо для обслуживания людей. Никаких экскурсов в прошлое, никаких имен. Короче, он посторонний. Он здесь временно. Надеюсь, вы понимаете меня?" Она была озадачена, встревожена. Каким образом Абст ухитрился так быстро заполучить врача? Единственное объяснение состояло в том, что новичка доставила та самая подводная лодка, которой предстояло увезти на материк ее, Марту. Но если прибыла смена, почему Абст не позволил ей уехать? Появился врач, а он тем не менее задержал ее. С какой целью? В чем-то она допустила промах? У Абста появились сомнения, и он не хочет выпустить ее? Да, скорее всего, так. Кто же он такой, Ханс Рейнхельт? Вероятно, работник одной из многочисленных служб военной разведки. Она была убеждена, что подчеркнутое недоверие к новичку со стороны Абста и его помощников не больше чем маневр, рассчитанный на то, чтобы усыпить ее бдительность. Подозрения укрепились, когда Вальтер, принесший ей обед, обронил несколько слов о Рейнхельте: он-де попал в грот случайно, приплыв с какого-то торпедированного транспорта. Итак, Рейнхельт - провокатор. Она поверит ему, раскроется, и тогда... Но вот человек этот вынул руку из кармана, разжал кулак - и на ладони у него оказалась кассета с пленкой. Значит, Рейнхельт видел, как она снимала пловца. Видел и промолчал. Шарил в ее тайнике, извлек оттуда другие кассеты и, конечно, записи, хранившиеся на дне расщелины. Извлек и... не показал Абсту? А может, Абст уже знает о них? Ришер смотрит в глаза Карцову, смотрит долго, пристально. Он выдерживает ее взгляд. Он сидит, положив на колени сильные руки. У него открытое лицо, высокий лоб. Лицо молодое, а вьющиеся волосы будто присыпаны пудрой. Неужели это единомышленник Абста, провокатор? Но какую цель преследуют фашисты, если они обнаружили ее тайник, проявили пленку, ознакомились с записями? Зачем ее лечат? Почему оставили на свободе, не уничтожили? Ведь им уже все ясно. Ришер вспоминает слова Вальтера о новом враче. А вдруг Вальтер не солгал и Рейнхельт действительно посторонний человек, которого Абст использует до той поры, пока она не поправится? Карцов понимает ее состояние, терпеливо ждет. Вот он чуть шевельнулся на своем табурете, вздохнул. - Конечно, - говорит он, - по всем правилам и законам конспирации нам надо присматриваться друг к другу в течение многих недель, быть может, месяцев. Только потом можно рискнуть... Я это сознаю. Но у нас нет времени. Я сделал первый шаг. Теперь ваша очередь. Будьте же откровенны! Кто вы такая? Разведчица? Ришер чуть качнула головой. - Нет? - Карцов растерянно трет ладонью лоб. - А как же камера? Ведь вы производили съемку, и я убежден - тайную! Вы делали это на собственный страх и риск? Зачем? Кому может понадобиться ваша пленка? - Немцам. - Немцам, сказали вы? Но каким немцам? Погодите, погодите, уж не хотите ли вы уверить меня... Ришер приподнимает руку. - Запомните, - медленно говорит она, - запомните, Рейнхельт: я ни в чем не хочу вас уверить. Карцов смолкает. - Дайте мне сигарету, - просит Ришер. - Спасибо. - Она берет сигарету, зажигает ее. - Скажите, Рейнхельт, вы давно из Германии? Они встречаются взглядами, и Карцов чувствует, что не сможет солгать. - Марта, - говорит он, - вы должны знать: я никогда не был в Германии. Я вовсе не немец... Он рассказывает о себе. Закончив, глядит на лежащую в кровати больную, беспомощную женщину. У нее закрыты глаза, капельки пота на лбу. - Знаете, я будто сбросил тяжелый груз. Сейчас у меня столь