непричастных к операции, в сущности совершенно посторонних? Что это - тупость, педантизм чиновников от разведки? Вряд ли, немцы оставляли впечатление людей опытных, думающих. Что же тогда?.. Истек час полета. Абдулла завозился на своей скамье, поднес к глазам руку с часами, стал поправлять лямки парашюта. Почти одновременно замигал плафон над дверью в кабину пилотов. Дверь отворилась, из кабины вышел человек в шлеме и комбинезоне. Присев возле Абдуллы, развернул карту, потыкал в нее пальцем, что-то прокричал в ухо парашютисту. Тот взглянул на карту, понимающе кивнул. Тогда пилот стал отодвигать запоры в бортовой двери. Дверь распахнулась. В самолет ворвалась струя холодного воздуха. Саша поднялась со скамьи. Абдулла уже был на ногах, осматривал свое снаряжение. В эти секунды Саша приняла решение. Она будет прыгать второй. Перед тем как покинуть самолет, задержится в дверях, чтобы машина отошла подальше от места, где должен приземлиться Абдулла. Остальное не так уж сложно - в Баку будет добираться одна. Главное, чтобы передатчик остался при ней. Тогда она сможет сообщить немцам, что потеряла спутника при десантировании, не имела возможности задержаться и вести поиски... Она подняла тюк с передатчиком и стала пристегивать его к карабинам на своем поясе. Груз имел собственную парашютную систему, но его полагалось сбросить позже, на полдороги к земле, чтобы проследить путь вниз и быстрее отыскать после приземления. Работая, она косила глазом на Абдуллу. Тот все еще был занят своим снаряжением. Вот он закончил возню с парашютными лямками, просунул руку в страховочную резинку на вытяжном кольце. В следующую секунду он увидел радиоконтейнер на поясе у Саши, решительно отобрал его. По выражению лица Абдуллы она поняла, что спорить бесполезно. Так закончилась попытка Сизовой действовать вопреки планам Тилле и Бергера. Снова замигал белый плафон. Вслед за тем зажегся второй - зеленый. Это был сигнал парашютистам оставить машину. Абдулла показал спутнице на раскрытую дверь. Саша шагнула к ней, стиснула вытяжное кольцо, боком вывалилась в черную гудящую пустоту. 3 Укрывшись за бугром, Абдулла посылал пулю за пулей, отвечая на выстрелы, доносившиеся из недалекой балки. Саша лежала в двух шагах от него. Рядом шлепались стреляные гильзы, вылетавшие из патронника "шмайсера". Случилось то, чего она опасалась еще перед вылетом: их обнаружили. Они благополучно приземлились, быстро нашли рацию и питание к ней, закопали парашюты. Теперь следовало отыскать приметное место, чтобы запрятать передатчик. Это заняло много времени - вокруг простиралась равнина. Через полчаса десантники набрели на заброшенный колодец. Абдулла быстро спустился в него. Вскоре из глубины глухо донесся его голос. Саша передала Абдулле радиостанцию. Когда спутник выбрался из колодца, она вздохнула с облегчением. Можно было считать, что самое трудное позади. Колодец значился на карте, которую Саша еще неделю назад затвердила в памяти. Теперь следовало идти строго на север. Совсем недалеко от этого места развилка грунтовых дорог. Здесь-то их и должен был ждать второй провожатый... И вдруг вспыхнули автомобильные фары, раздался голос, приказывающий бросить оружие и поднять руки. Слова команды были произнесены на чистом русском языке. ...Абдулла израсходовал магазин, вставил в автомат новый. Снова застучал "шмайсер". Несколько гильз упало в песок возле головы Саши, еще одна больно ударила ее в щеку. Она будто очнулась от оцепенения. Надо было действовать. Абдулла повернул к ней злое, напряженное лицо. - Уходите! - прокричал он. - Скорее бегите. Я задержу их! У Саши сжалось сердце. На мгновение ей стало жаль этого человека: пусть он враг, но сейчас ведет себя мужественно. - Скорее! - снова крикнул Абдулла. - Смотрите, они окружают!.. В самом деле, теперь вспышки выстрелов возникали не только впереди, но и слева. И Саша быстро поползла в противоположную сторону. Только бы выбраться из зоны огня, где в любой миг может достать шальная пуля! А уж потом она сама выйдет навстречу тем, кто сейчас ведет перестрелку с Абдуллой. Уже метров двести позади. Выстрелы звучат глуше. Она поднялась с колен, продолжала путь, пригибаясь к земле. Так она прошла еще с полкилометра. Хватит! Теперь залечь в какое-нибудь укрытие, дождаться рассвета. Благо ждать осталось недолго - вот светлеет восточный краешек неба. С каждой минутой делалось светлее. Уже можно было разглядеть сухую растрескавшуюся землю, редкие кустики прошлогодней сухой травы. Внезапно она оступилась, упала. Она оказалась на дне неглубокой канавы, вырытой вдоль проселка. Лежа в канаве, ощутила колющую боль в боку. Механически сунула руку под кофточку, нащупала и вытащила предмет, причинявший боль. Это была патронная гильза, одна из тех, что выскочили из автомата Абдуллы. По краю дульца гильзы шли четкие острые зубчики. Они-то и вонзились в бок. Ощущение беспокойства, тревоги пришло к Саше позже, когда она уже швырнула гильзу в песок. Она много раз стреляла из "шмайсера" под Бреслау, где проходила подготовку. За тренировку выпускала по два-три десятка пуль. Затем старательно собирала гильзы. Их полагалось сдавать: в Германии ценился каждый грамм меди. Сейчас отчетливо вспомнила: у тех стреляных гильз не было зубчиков на срезе дульца! Она лежала на дне канавы и осторожно раздвигала песок ладонями. Куда девалась гильза? Под пальцами обозначилась скомканная бумажка, наполовину засыпанная песком. Саша мельком оглядела ее, подвинула в сторону. Снова посмотрела на бумажку. Что-то знакомое было в коричневых линиях, шедших по желтому полю. Она расправила бумажку. Коричневые линии образовали силуэт верблюда. Да это же упаковка от американских сигарет "Кэмел"! Пачка от "Кэмела" - в самом центре Советского Азербайджана?.. Ее мог выбросить только какой-нибудь иностранец. Но что ему было делать здесь, в глуши? Куда же она девалась, гильза? Ага, вот! Саша подняла ее с земли, приблизила к глазам. Стало почти совсем светло, гильзу можно было рассмотреть в подробностях. Три зубчика были загнуты внутрь. Можно предположить, что первоначально в таком же положении находились и остальные зубцы - их выпрямили пороховые газы в момент выстрела. Зубчики были загнуты внутрь гильзы... Значит, что-то держали там? Что именно? Пулю? Но пуля, будь она загнана под зубчики, не оставила бы в гильзе места для порохового заряда. Выходит, не было пули? Сейчас она вспомнила: во время перестрелок с бандитами и белогвардейцами, в которых участвовала в прежние годы, воздух был наполнен жужжанием и воем - это "пели" рикошетирующие пули. Здесь же она слышала только грохот автомата Абдуллы да выстрелы его противников. Только выстрелы, ничего больше. Ни одна пуля не рикошетировала. Что же это такое? И вдруг она догадалась. Самолет не пересекал границы. Она все еще находится в Иране. Так вот почему ей навязали "телохранителя", а самой не дали оружия. При первой же проверке пистолета обнаружилось бы, что патроны фальшивые. А снабдить ее боевыми патронами немцы не могли. Ведь единственной целью всей этой мистификации была проверка агента, пока что не заслужившего доверия. Генеральная проверка перед операцией, на которую возлагаются очень большие надежды. Все стало на место. Боже, да она чуть не забыла об ампуле с ядом, которую под наблюдением Бергера самолично вшила в левый кончик воротника кофточки!.. "Это на крайний случай, - сказал тогда Бергер. - На самый крайний, если вам уже не на что будет надеяться. Хотя я уверен, что яд никогда не понадобится - так всесторонне и тщательно подготовлена ваша заброска к большевикам". Саша поняла: немцы ждут, что это средство будет применено. С их точки зрения, ампула - самое большое испытание. Значит, ампула пуста. В ней не может быть никакого яда!.. Она все еще держала на ладони гильзу автоматного патрона. Мелькнула дикая мысль - сохранить ее, чтобы позже показать Энрико и Кузьмичу. В следующий миг гильза была брошена в песок. Саша старательно затоптала ее, засыпала грунтом и бумажку с изображением верблюда возле пальмы. С двух сторон к ней приближались люди с винтовками наперевес. Все они были в красноармейских шинелях, в фуражках с синим верхом и малиновым околышем1. 1 Головной убор военнослужащих и сотрудников НКВД СССР. Еще четверть часа назад она открылась бы этим людям... ДЕВЯТНАДЦАТАЯ ГЛАВА I В Германии, на юге земли Бранденбург, простирается область Лаузиц, по-славянски - Лужица. Места эти издревле были населены не только немцами, но и людьми славянской крови - лужичанами, Да и сам город Бранденбург был когда-то Бранибором, получив свое название по одноименному славянскому племени, основавшему его. Многие столетия длилась кровопролитная борьба между немцами и лужичанами, пока эту область не захватил Альбрехт Медведь. Захватил ее, подчинил себе и положил начало первой династии маркграфов Бранденбурга. Так было в эпоху далекого средневековья. Но и теперь, в дни описываемых событий, в этой части Германии проживало немало славян. В этих краях родился Рейнгард Гейдрих. Сегодня, в первый день апреля 1941 года, самолет главы РСХА приземлился на одном из специальных аэродромов Лужицкой земли. Однако Гейдрих прилетел сюда отнюдь не для того, чтобы побывать в родных местах и предаться воспоминаниям о своем детстве. В нескольких десятках километров от аэродрома находилась одна из многочисленных служб адмирала Канариса. Гейдрих был приглашен, чтобы ознакомиться с этим подразделением. Длинномордый спортивный "хорх" менее чем за час доставил Гейдриха к запрятанному в буковой чащобе странному барачному городку. Только персонал КПП, перекрывавший единственную дорогу к лагерю, был в форме вермахта. Все остальные обитатели лагеря - а таких за двойным забором из колючей проволоки, ограждавшим лагерь, насчитывалось около тысячи человек - как две капли воды походили на рядовых и командиров Красной Армии. В странном лагере занимались странными делами. Канарис, встретивший Гейдриха у КПП, тотчас повел гостя к сооружению на невысоком холме. Макет представлял собой комплекс строений, напоминавший крепость. Впереди был вырыт извилистый ров. - Что это? - спросил Гейдрих. - Копия одного из орешков, который должен будет разгрызть вермахт при переходе русской границы, Брестская крепость. А это, - Канарис показал на ров с водой, - это река Западный Буг... Разумеется, все сильно уменьшено. Тем не менее люди получат представление о том, что их ожидает. - Он понизил голос. - Незадолго до времени "икс" они попытаются проникнуть в эту крепость... - А кто этот? - Гейдрих кивнул на человека, который орудовал указкой, рассказывая группе диверсантов о крепости. - Перебежчик. Сын богатого сибирского хозяина, у которого Советы отобрали имущество в пользу нищих крестьян. Служил в той самой крепости. Мой агент выяснил всю подноготную этого человека, распропагандировал его. И вот он здесь... - Таких много? - Увы, нет. Те, кто его слушает, - в большинстве белогвардейцы или члены разгромленных в России вольниц и банд, которым в двадцатые годы удалось перейти границу. Мы подобрали их не только в Германии, но разыскали во Франции, в Бельгии... - Полагаете, они надежны? - Я бы назвал их так - "люди одноразового применения". Главное, что они знают язык. Пусть проложат дорогу вермахту через укрепления в приграничной полосе Советов, посеют панику в первые дни кампании. А потом будет видно... Нет, особого доверия они не заслуживают. Жадны и вороваты. Мечтают скорее вернуться на свою бывшую родину, выпустить кишки из большевиков. Спят и видят себя хозяевами России. - В России будет один хозяин - немец. - Чем позже они поймут это, тем лучше... Канарис взял гостя под руку, повел в сторону. - Сейчас я покажу кое-что любопытное, - сказал он. - Ну-ну, - пробурчал Гейдрих. - А сколько у вас людей? - В этом лагере около тысячи человек. - Для русской кампании? - Только для русской. - И все знают язык? - Все. - Что ж, недурно. - А вообще "Бранденбург" - это уже дивизия. - Канарис быстро взглянул на генерала СС. - Помните наш разговор? Гейдрих кивнул. Еще бы он забыл, как адмирал хвастал, что создаст собственное военное формирование! Выходит, добился своего. Да, он не терял времени даром. До сих пор свое войско имел в Германии только рейхсфюрер СС. Теперь нечто подобное появилось и у главы абвера. Гейдрих помрачнел. Уже год, как в СД стали просачиваться сведения о некоторых странностях Канариса. Его эмиссары шныряют по странам Запада. Отмечены многочисленные контакты этих людей с крупными политическими деятелями Европы, которых не причислишь к друзьям Германии... А Гитлер доволен Канарисом. Известно, что вот-вот ему будет присвоен чин полного адмирала... Чем все это кончится? Какую игру ведет Канарис? И чего можно ждать, когда дивизия "Бранденбург" перерастет в корпус, в армию, единоличным хозяином которой будет глава абвера? Канарис будто почувствовал перемену в настроении гостя, ускорил шаг, увлекая его за собой. - Вот мы и пришли, - сказал он, останавливаясь перед большим деревянным сараем. Из сарая выбежал человек в штатском, вытянулся перед адмиралом и отдал рапорт. - Покажите ваш товар, - приказал Канарис. Человек посторонился, пропустил посетителей, вошел в сарай вслед за ними. Это было обширное помещение, вдоль стен которого тянулись стеллажи, заставленные различными предметами. Бросив взгляд на ближайший стеллаж, Гейдрих увидел на нем две гармошки, аккордеон, гитару, детскую коляску... - Работают? - спросил Канарис хозяина склада. - Так точно! - Хочу посмотреть вот это, - шеф абвера снял со стеллажа старую гитару. Работник принял ее из рук адмирала, пробежал пальцами по струнам. Гитара отозвалась нестройным аккордом. Еще одно движение пальцев - и ее боковина откинулась на скрытых петлях. Работник запустил руку в образовавшееся пространство, извлек оттуда наушники на шнуре, подал Канарису. - Полминуты, чтобы прогрелись лампы, - сказал он. Вскоре в наушниках возник характерный треск. - А ключ, вот он. - Работник повернул инструмент так, чтобы можно было заглянуть внутрь. Канарис и Гейдрих увидели вмонтированный в гитару передатчик: лампы мягко светились, матово поблескивала эбонитовая головка телеграфного ключа. Далее посетителям была продемонстрирована гармошка, тоже прятавшая в себе радиостанцию. - Есть любопытная новинка, эксцеленц, - сказал работник, ставя гармошку на стеллаж. - Очень занятно. Он вопросительно посмотрел на шефа. Тот кивнул. Человек быстро прошел в глубину склада, спустя минуту вернулся в сопровождении инвалида - тот двигался, опираясь на палку. Его усадили, предложили поднять штанину. Под ней оказался протез - Гейдрих отчетливо увидел металлический коленный шарнир, еще выше - ремни крепления. Владелец искусственной ноги продемонстрировал, как надо вскрыть ее полость ниже колена, достать оттуда наушники, включить передатчик и привести в действие ключ. - Сколько таких устройств? - спросил Канарис. - Пока сто десять, - доложил работник. - На днях будет доставлена еще сотня. Людей хватит на все. Практически подготовка завершена. Радисты могут приступить к работе хоть завтра. Канарис и Гейдрих вышли из склада. - Полтораста - двести радистов будут действовать в России под видом беженцев, покинувших свои дома из страха перед немцами. Задача: сеять панику, слухи, - словом, вносить в большевистский тыл дезорганизацию и хаос. А главное, вермахт получит полную информацию о том, что происходит перед его наступающими колоннами. Проговорив это, Канарис посмотрел на Гейдриха. Он ждал реакции собеседника. Гейдрих не спешил с ответом. После осмотра склада настроение его отнюдь не улучшилось. Получив приглашение Канариса посетить этот лагерь аусланд-абвера1, он много думал о причинах такой любезности адмирала. Можно было не сомневаться, что Канарис оторвал его от дел вовсе не для того, чтобы показать диверсантов и аппаратуру, подготовленные для действий против России. Что же тогда? Гейдрих терялся в догадках, но пока ничего не прояснил. 1 Иностранный отдел абвера. - Весьма благодарен, - сказал он наконец. - Все, что я видел, очень мило, дорогой адмирал. Проделана большая работа, она даст свои результаты. Фюрер будет доволен. А теперь попрощаемся. Сейчас у нас с вами уйма дел, не так ли? И он тепло улыбнулся Канарису. Тот кивнул в знак того, что все очень хорошо понимает, целиком согласен с собеседником. И вдруг сказал: - Группенфюрер, в это трудное время я хотел бы предостеречь вас. - Что такое? - надменно проговорил Гейдрих, - Имеется в виду некая фотография. - Канарис помолчал. - Снимок касается одной из ваших родственниц. - Снова возникла пауза, более продолжительная. - Родственницы старшего поколения... - Канарис сделал третью остановку. Все это время собеседники глядели в глаза друг другу. Гейдрих не разжал губ, и адмирал продолжал: - Фотография попала ко мне случайно, Я бы сказал точнее, по счастливой случайности. - О каком снимке вы говорите? - не выдержал Гейдрих. - На нем изображено надгробие. Судя по надписи и номеру захоронения, это надгробие сооружено на могиле вашей бабушки, может быть - тетки. Вот, посмотрите. Гейдрих взял фотографию, мельком оглядел ее и вернул. Лицо его прояснилось. - Фамилия и инициалы, - сказал он ровным голосом. - Год рождения и дата смерти. Да, могила моей бабушки со стороны отца. Не понимаю, чем взволновал вас этот снимок. - Взволновало сообщение моего доверенного человека. Он утверждает: некое лицо, у которого добыт данный снимок, располагает еще одной фотографией той же могилы. Но на втором снимке доска надгробия иная. Приведено полное имя покойной. Кроме того, сделан перевод на... другой язык. Гейдрих молчал. - У вас есть враги, группенфюрер, - мягко сказал Канарис. - Но еще больше у вас друзей. И я хочу, чтобы вы знали: они не дремлют, эти ваши друзья. - Кто хозяин снимков? - Увы, он не немец и живет не в Германии. Но сети расставлены, и я надеюсь поймать этого человека в ближайшее же время. Как только это случится, он будет передан в ваше распоряжение. В тоне, каким были сказаны эти слова, Гейдрих уловил плохо скрытую насмешку. Он холодно кивнул адмиралу и направился к машине. К злобе и ненависти, которые он всегда испытывал к Канарису, сейчас примешивался страх. Было ясно, что второй снимок тоже находится у Канариса и что он, Гейдрих, никогда не узнает, кто и при каких обстоятельствах проник в его тайну. Теперь стало понятно, зачем глава абвера пригласил его в этот лагерь. Проведал, что РСХА охотится за его секретами. Подготовил и нанес ответный удар. Недвусмысленно предупредил Гейдриха о своих возможностях... 2 На следующее утро Гейдриху доложили, что вернулся штандартенфюрер Теодор Тилле. Группенфюреру было известно, что Альфа, как теперь именовалась в картотеках СД Эстер Диас, то есть Саша Сизова, заброшена в Советский Азербайджан и уже дала знать, что у нее все благополучно. Тем не менее Тилле был немедленно впущен в кабинет: операции придавалось важное значение, глава РСХА хотел знать подробности. Выслушав рассказ о том, как была организована и проведена генеральная проверка нового агента, Гейдрих некоторое время разглядывал сидящего перед ним человека, чуть покачивая головой. Казалось, он озадачен. - Кто все это придумал? - наконец проговорил он. - Неужели вы сами, штандартенфюрер? Почувствовав в словах начальника похвалу, Тилле скромно улыбнулся. - Я главную ставку сделал на ампулу с ядом. Приказал Альфе самой выбрать ампулу из дюжины других, находившихся в коробочке, вшить в угол воротника своей блузки. Она видела, что произошло, когда одну из этих ампул раздавили во рту овцы... Все было сделано чисто, шеф. Ампулу Альфы мы лишь в последний момент подменили фальшивой... - И она воспользовалась ампулой? - В ту самую минуту, когда поняла, что вот-вот будет схвачена "чекистами". Разгрызла ампулу и рухнула, потеряв сознание. Это был нервный шок. Ее долго приводили в чувство. - Как она вела себя, когда все раскрылось? - Вспоминаю, и мне делается страшно. - Тилле усмехнулся. - Первый, кого она увидела, когда очнулась, был гауптштурмфюрер Бергер. Собрав все силы, она поднялась на ноги и надавала ему пощечин. Потом с ней сделалась истерика... - Ее можно понять, - сказал Гейдрих. - Этот ваш Бергер, он еще дешево отделался. Все должно иметь свои пределы, Тилле. Боюсь, здесь вы хватили через край. - Спустя день мы помирились. Шеф, я взял смелость сказать ей, что вы уже все знаете, восхищены тем, как она держалась, представите ее к награде. - Ну, а она?.. - Мне показалось, оживилась... Гейдрих расхохотался. Затем спросил, как отнесся ко всей этой истории супруг Эстер Диас. - Я был предусмотрителен и в те минуты, когда самолет, в котором находилась Альфа, набирал высоту, посадил Энрико Диаса в автомобиль и отправил в Пехлеви. Оттуда его увезли в Германию... Таким образом, он ничего не знает. - В донесении сказано, что средством транспортировки агента через границу был самолет... Она что, добровольно согласилась вторично спуститься с парашютом? - Да, группенфюрер. - Ну и характер! - пробормотал Гейдрих. - Расскажите в подробностях. - Утвержденный вами план мы выдержали до мелочей: время вылета, курс, место выброски. Она выговорила себе разрешение находиться в кабине пилотов, чтобы следить за курсом машины по компасу и карте. Покинула самолет над пустынной местностью в районе железнодорожной станции Аляты. Командир корабля доложил: всю дорогу была сосредоточенна, неразговорчива. И еще. Перед вылетом настояла, чтобы я дал ей пистолет. Однако пистолет оставила в самолете. В последний момент сунула его командиру корабля, сказав, что перерешила - оружие может только повредить. - Пистолет был исправен? - На аэродроме она вдруг оттянула затвор, дважды выстрелила в камень и осмотрела пулевые отметины. - Сперва вы проверяли ее, потом она вас. Потому-то и оставила оружие летчикам. Убедилась, что на этот раз все без шуток. Удивительная женщина. Она восхищает, а в чем-то и настораживает. - У меня ощущение, схожее с вашим. Впрочем, сильные, волевые люди где-то бывают непонятны, порою даже загадочны. - Да, в этих случаях почти всегда наличествует отклонение от привычных стандартов... Но мы ударились в философию, а это редко приводит к добру. - Гейдрих дружески улыбнулся подчиненному. - Итак, делаем выводы. Можно считать, что начало положено... Слава Богу, вы не промедлили. События нарастают. Могу сообщить: по всем признакам, кампания на Востоке начнется уже этим летом. Не следует торопить Альфу - пусть освоится, приживется. Но и мешкать тоже не надо... Связь налажена? - Она наотрез отказалась взять с собой передатчик. Как вы теперь знаете, оставила в самолете и пистолет. Очень осторожна. Ничего, получит передатчик в самое ближайшее время. - Как же она дала знать о себе?.. А, понимаю: консульство Персии? - Наш человек в этом консульстве был заблаговременно предупрежден. В строго определенный час Альфе полагалось позвонить ему на квартиру, сказать условную фразу невинного содержания, получить такой же ответ и повесить трубку. У агента связь с немецким посольством в Москве... Судя по тому, что сообщение из Москвы поступило, все так и было. - Как передатчик доставят Альфе? - Обратным путем. Сегодня в Москву выезжает специальный курьер с "дипломатической почтой". - Ну что же, вы и в самом деле работаете профессионально, дорогой Тилле. Теперь следует подумать о судьбе Энрико Диаса. Нужен он вам? - Альфа хотела бы иметь его возле себя. Утверждает: он только прикидывается человеком, который стоит вне политики, на деле же - ярый противник большевизма... - А как думаете вы? - Он богат, этот Энрико Диас. А такие редко бывают сторонниками марксизма. - Хуже, если бы он и она орали о своей ненависти к большевикам, не так ли? - Да, группенфюрер... Так вот, для вида я дал согласие на заброску Энрико Гарсия к русским на каком-нибудь более позднем этапе. Она обрадовалась, стала учить его языку... Но все равно это химера и чушь. Мы никогда не пошлем его в Россию. Провалится в первый же день. - Кажется, он пилот? - У него пилотское свидетельство. Был личный самолет. Ко всему, он хорошо знает оружие, владеет приемами каратэ. Помните эпизод в тюрьме, когда он уложил набросившихся на него уголовников? Это и было знаменитое каратэ. - Вот как!.. Я хотел бы взглянуть на этого человека. - Я и забыл, что вы спортсмен, группенфюрер!.. Думаю, он придется вам по душе. Здоровый, сильный мужчина. Хороший образчик человеческой породы. - Поначалу я думал передать его в абвер. Там организуется испанский батальон. Фюрер считает: Южная Америка столь же важна для новой Германии, как и просторы Восточной Европы. Придет время, мы высадим тысячные десанты где-нибудь в устье Рио Колорадо или Рио Негро... Там уже действуют наши колонисты: скупают земли в прибрежной полосе, исподволь готовят запасы горючего, продовольствия, обзаводятся транспортом... - В испанском батальоне Энрико Диас был бы на месте. - Это от него не уйдет. А пока он будет у вас. Пусть его учат русскому языку и всему тому, что может пригодиться в России. Видите ли, восточный поход вермахта может продлиться несколько недель, как надеется фюрер... - А может, и дольше? - История войн свидетельствует, что бывают всякие неожиданности, - уклончиво проговорил Гейдрих. Он встал, прошел к стене, на которой висела большая карта Советского Союза, принялся разглядывать ее. Тилле терпеливо ждал. Постепенно ему передалось беспокойство, проскользнувшее в словах начальника. Он тоже приблизился к карте. - Да, это не Франция с Англией, - сказал Тилле. Гейдрих не ответил. Из головы не выходил документ, который недавно показал ему глава СС Генрих Гиммлер. Показал и тотчас запер в сейф. Вверху стояло: "Фюрер и верховный главнокомандующий вермахтом". Далее шла дата: "18.12.1940 года". И наконец, название документа: "Директива э 21. Вариант "Барбаросса". Это был план нападения на СССР. Он начинался фразой: "Немецкие вооруженные силы должны быть готовы к тому, чтобы еще до окончания войны с Англией победить путем быстротечной военной операции Советскую Россию..." Семь последних слов этой фразы были подчеркнуты. Значит, даже не война в полном смысле слова, а мгновенный всплеск немецкой военной мощи, некая огненная лавина, которая, как извержение вулкана, в считанные недели затопит просторы России. Можно ли оспорить такое решение фюрера, чей военный гений блестяще выдержал все испытания последних лет? Мысль была настолько нелепа, что Гейдрих усмехнулся. Но ему было известно и другое. Сравнительно недавно в Восточной Пруссии, близ города Растенбурга, особые формирования СС и приданные ей строительные подразделения организации Тодта начали сооружение секретного подземного города - будущей ставки фюрера на Востоке. Предусмотрено создание свыше сорока казематов, укрытых многометровыми слоями бетона и стали, системы лифтов, подземной электростанции, мощного узла связи, других служб. Строительство поглотит сотни тысяч тонн ценнейших материалов, труд целой армии рабочих и инженеров... Зачем все это, если Россия будет повержена в считанные недели? Неужели в глубине души фюрер опасается, что восточный поход может затянуться?.. Гейдрих вернулся к столу в глубокой задумчивости. - Думаю, мы обо всем поговорили, - сказал он Тилле, который все еще стоял у карты, - Вы свободны, штандартенфюрер. Я дам знать, когда найду время поглядеть на этого вашего феномена. Тилле покинул кабинет. Оставшись один, шеф РСХА некоторое время ходил по комнате, снова обдумывая все связанное с предстоящей войной против России. Сейчас он по-иному оценивал и смысл начавшейся операции в нефтяном центре Советского Союза. Руководители рейха требуют провести там серию диверсий, чтобы главный противник Германии лишился преимущества в обеспеченности топливом. Есть ли логика в таком решении, если считать, что военные разработки фюрера безошибочны и восточный поход окажется быстротечным? Вряд ли в этих условиях обилие нефти даст Советам реальное преимущество. Не вернее ли предположить, что сами русские попытаются уничтожить свои нефтепромыслы и заводы, как только немецкие армии форсируют Волгу и перевалы Кавказа? Взгляд упал на белый телефонный аппарат непосредственной связи с рейхсфюрером СС. Рука потянулась к телефону. Стоит снять трубку - и раздастся глуховатый голос: "Рейнгард, слушаю вас!" И конечно, тотчас будет включено записывающее устройство... Перед Гейдрихом возникло мягкое, будто опухшее лицо Генриха Гиммлера, его неподвижные бесцветные глаза, в которых никогда ничего не прочитаешь. И он задержал руку. Еще достаточно свежо в памяти все то, что произошло с Эрнстом Ремом, Грегором Штрассером и другими, когда они попытались мыслить независимо, в чем-то не согласиться с Гитлером, Герингом, Гиммлером... Да и имелись ли на самом деле реальные основания сомневаться в фюрере как политике и стратеге!.. Его дерзость, напор, психологическое чутье, умение всколыхнуть нацию, мобилизовать мощь империи и устремить все это на врага неизменно приводили к триумфу. Конечно, и на этот раз он все взвесил, оценил, рассчитал. Если же что-либо кажется непонятным, сомнительным - это потому, что фюрер знает больше, видит дальше, не обязан до конца раскрывать свои планы и замыслы. Так случалось не раз, и всегда побеждал талант фюрера. Вошел адъютант и доложил, что прибыл бригадефюрер СС1 профессор Ганс Брандт. 1 Чин в СС, соответствовал званию генерал-майора, Гейдрих кивнул. Этот визит был обговорен несколько дней назад. Брандт, врач и крупный специалист в области ядов, занимал пост генерального комиссара по отравляющим веществам. Гейдриху было приказано принять Брандта, рассмотреть его предложения и решить вопрос положительно. Впервые Гейдрих вступил в контакт с Гансом Брандтом позапрошлой осенью. Именно тогда, 1 сентября 1939 года, Гитлер подписал документ, требовавший, чтобы "из гуманных соображений неизлечимо больным, в случае критической оценки их болезненного состояния, обеспечивалась легкая смерть". Реализация документа была поручена доктору медицины Брандту и, как это знал Гейдрих, протекала весьма успешно. За два года в клиниках и больницах уже было умерщвлено свыше 100000 человек душевнобольных, инвалидов, калек, дистрофиков из числа иностранных рабочих, доведенных до этого состояния непосильным трудом и плохим питанием, а также всякого рода "антиобщественных элементов", то есть антифашистов, смутьянов... Акция называлась "Эвтаназия"1. С каждым месяцем границы ее применения все расширялись2. Как выразился Гиммлер на совещании у фюрера, уничтожались "бесполезные едоки", а заодно с ними - "враги нации и государства". 1 "Легкая смерть", от греческого слова "танатос" - смерть. 2 До конца войны в Германии в домах призрения, больницах и домах для душевнобольных было уничтожено не менее 275000 человек Брандт вошел, браво вытянулся у порога и прокричал приветствие. Одетый в мешковатый штатский костюм, он держался так, будто был в мундире СС. Внешне он чем-то походил на Гиммлера и весьма гордился этим. - Дорогой группенфюрер, - затараторил он, - вы отлично выглядите. Непостижимо, как это удается при той тяжелой ноше, которую - я знаю! - вот уже столько лет вы с честью несете на своих плечах! Получив приглашение сесть, он плюхнулся в кресло, стал вытирать лицо красным шелковым платком. Гейдрих вышел из-за стола, сел в кресло напротив гостя, раскрыл перед ним коробку с сигаретами. Брандт замахал рукой и стал объяснять, как четыре года назад ему удалось подавить страсть к табаку и какие меры он принимает, чтобы вновь не начать курить. - Что привело вас ко мне? - прервал его Гейдрих. Брандт запнулся. Но это продолжалось секунду. В следующее мгновение он с той же горячностью начал излагать существо дела. Фюрер пошел навстречу предложениям группы видных медиков и биологов, озабоченных необходимостью двигать вперед немецкую науку куда более высокими темпами, чем это делалось до сих пор. Решено создать сеть специальных клиник и лабораторий. Как правило, они будут размещены на территории концлагерей, ибо в основе исследований лежат широкие эксперименты на живом человеческом материале. В папке, которую он принес и оставит группенфюреру Гейдриху, все подробно описано и обосновано. Поэтому нет смысла терять время на устные объяснения. Но об одном направлении исследований он все же хотел бы сказать несколько слов. Год назад он имел счастье быть принятым фюрером. Состоялась продолжительная беседа. Фюрер подчеркнул, что в ближайшем будущем предстоят новые крупные политические и военные акции Германии за пределами рейха. В результате этих свершений под власть немцев подпадут огромные пространства. Их надо колонизировать. А для этого требуются люди, много людей, миллионы мужчин и женщин немецкой крови. Но где взять этих людей, если германская нация сравнительно малочисленна, в империи недостаточно высок уровень рождаемости?.. Вся надежда на немецких ученых и исследователей, они должны найти возможность коренным образом поправить дело с рождаемостью в Германской империи. - И вы отыскали ключ к решению этой задачи? - спросил Гейдрих. - Ищем, настойчиво ищем. После долгих исследований стало ясно, что обычными мерами, - скажем, материальным поощрением многодетных семей или улучшением питания людей - мало что изменишь. Тем более что акции, о которых упомянул фюрер, немыслимы без участия миллионов немецких мужчин. А это значит, что они будут лишены общения со своими женами... Где же выход? Каково кардинальное решение проблемы? - Близнецы? - сказал Гейдрих. Брандт всплеснул руками, вскочил с кресла и ошеломленно посмотрел на хозяина кабинета. - Поразительно, - прошептал он. - Мы пришли к такой мысли после долгих и изнурительных поисков и дебатов. Вам же потребовалось на это чуть больше минуты... Да, близнецы! Проникновение в тайну многодетной беременности, чтобы раскрыть причины, по которым в чреве женщины одновременно возникает не один плод, а два или несколько. - Вы уже продвинулись на этом пути? - Исследования в этом направлении начаты совсем недавно. Их ведет группа врачей в концлагере Аушвиц1. Работа зашифрована как исследования в области наследственности. Руководитель - доктор Йозеф Менгеле, опытный хирург и патологоанатом. Он полон энергии и оптимизма. Но ему очень нужна помощь. 1 Немецкое название концлагеря Освенцим. - Помощь будет оказана. - В первую очередь речь пойдет о человеческом материале. Требуются близнецы - однополые и разнополые. Люди любого возраста и национальности. - Что еще? - спросил Гейдрих, делая запись в блокноте. - Говорите, у нас широкие возможности. - Нужны также беременные женщины. Все степени беременности... Увы, доктор Менгеле и его коллеги пока испытывают значительные трудности, так как ограничены в материале. - Можете передать доктору Менгеле: пройдет немного времени - и группу в Аушвице мы завалим всем необходимым. - Немного времени... Как это расшифровать? - Месяцы. Несколько месяцев. - Понял. Но вы должны знать, группенфюрер, из этих людей никто... не вернется. - Не имеет значения, дорогой Брандт. Дело есть дело. Интересы империи превыше всего. - Сейчас мне пришла в голову мысль. Нельзя ли уже теперь отдать приказ, чтобы близнецы, если их обнаружат в других концлагерях, немедленно транспортировались к Менгеле? - Считайте, что такой приказ отдан. - Я восхищен! - Брандт прижал руки к груди, поклонился Гейдриху. - Я вижу здесь столько доброжелательства, эрудиции, динамизма! При случае обязательно скажу фюреру, как чутко реагирует СД на неотложные нужды германской науки. А сейчас я восклицаю: хвала Всевышнему, что он создал меня немцем и что вы, группенфюрер Рейнгард Гейдрих, мой брат по крови и товарищ по партии! Положив на стол толстую папку, доктор медицины Ганс Брандт с достоинством покинул кабинет. ДВАДЦАТАЯ ГЛАВА Сторожевой корабль мордивизиона пограничных войск Азербайджанской ССР, несший службу 20 марта 1941 года на траверзе советской Астары, в первый час этих суток засек шум моторов неизвестного самолета. Машина шла над нейтральными водами на большой высоте курсом на север. Корабль немедленно донес об этом в штаб дивизиона в Баку. На исходе часа ночи доклады о неизвестном самолете поступили командованию почти одновременно от поста службы наблюдения и связи Каспийской военной флотилии, расположенного на одном из островков Пирсагатской гряды, и от поста ВНОС - этот последний был дислоцирован близ населенного пункта Аляты. Посты докладывали, что самолет шел из морского сектора и пересек береговую черту. Спустя четверть часа самолет прошел между постами в обратном направлении, и шум моторов затих в морском секторе. В районе, где самолет мог выбросить десант или груз, была объявлена тревога. Группы, направленные на прочесывание местности, получили строгий приказ: ни при каких обстоятельствах оружия не применять. Приказ был отдан полковником Агамировым, которому поручили координировать действия расположенных в этом районе подразделений НКВД и войск РККА. Около пяти часов утра в кабинете Агамирова зазвонил телефон. - Это я, - сказал женский голос. - Вот, прилетела... - Здравствуйте! - Агамиров почти кричал. Он вскочил на ноги, трубка, зажатая в его кулаке, дрожала. - Здравствуйте, дорогая!.. Здоровы? Все благополучно? Где находитесь? - Аляты. У начальника райотдела НКВД. - Сейчас выезжаю за вами... Дайте ему трубку! В девятом часу, когда Агамиров прибыл в Аляты, начальник местного НКВД сидел в приемной собственного учреждения и ел каймак1, черпая его из широкой разрисованной чаши. 1 Сливки особого приготовления. - Ужинаю, - сказал он, словно оправдываясь. - Ужин и завтрак сразу. Ночью задержался в отделе. Хотел идти домой, а тут тревога. - Где она? Начальник райотдела показал на дверь, ведущую в кабинет. - Хоть догадался накормить? - Отказалась. Постелил ей на диване. Спит. - Кто ее видел кроме тебя? - Шофер. - Где? - Вам знакомо это место - развалины у ручья. Шофер колхозной полуторки не знал о тревоге, возвращался из Баку, Подъехав к ручью, остановил машину, чтобы долить воды в радиатор. Тут появилась она - вышла из-за развалин. Попросила довезти до станции, обещала деньги. Он согласился. - Чертов калымщик! - пробормотал Агамиров. - Что было дальше? - Не доезжая до станции, у первых домов велела ему остановиться. Расплатилась и сошла. Сказала, что зайдет к знакомой, которая живет по соседству. - И пришла к тебе? - Да... Я этого шофера найду, всыплю ему! - Тревогу не отменил? - Как вы и приказали. - Шофера установи, только осторожно. Я сам с ни