ахтающим хихиканьем, и впредь в нашем рассказе мы так и будем передавать этот звук -- "хи-хи-хи!", хоть это и не совсем удачно. -- Мой дядя, -- проговорил Мальгрим с холодным отвращением, -- магистр Марлаграм. -- Не трудитесь объяснять мне, кто эти барышни, племянник. Знаю, знаю... хи-хи-хи! -- Он вытянул длинный и очень грязный палец. -- Вы -- принцесса Мелисента,.. славный, сочный, лакомый кусочек, м-да... эх, будь мне снова только девяносто, не дождаться бы вам с Сэмом от меня подмоги... я бы сам за вами приударил... хи-хи-хи! -- Вы противный старикашка, -- сказала Мелисента, впрочем, без особого неудовольствия. -- Совершенно верно, девочка, так оно и есть, -- весело отозвался Марлаграм. -- Но к тому же я еще очень-очень-очень умный, и вы скоро в этом убедитесь. Хи-хи-хи! -- Тут он указал пальцем на Нинет и подошел к ней поближе, -- А вот это -- зловредная девка... ох, и язва же ты, просто беда!.. И что за будущее тебя ждет -- штучки-дрючки, фигли-мигли, шуры-муры! -- Что ж, я к этому готова, -- сказала Нинет ледяным тоном. Неугомонный старикашка так и запрыгал. -- И дело уже на мази, и штучки-дрючки, и фигли-мигли, и шуры-муры -- все уже у самого порога! Хи-хи-хи! -- Пыль в глаза пускает, -- холодно произнес Мальгрим. -- Вечно одно и то же. До чего же, однако, безвкусно и нудно. Всю нашу корпорацию дискредитирует, -- Он погрозил дяде пальцем. -- Говорил я вам, что буду здесь первым, и вот, пожалуйста, обставил вас по малой мере минут на десять. -- Ах, чтоб тебя! Пришлось задержаться внизу -- так, одно веселенькое дельце. -- Теперь он глядел на Мелисенту, и его глаза под всклоченными бровями поблескивали, словно стеклышки в пыли под колючей изгородью. -- Видите, моя дорогая, что он затеял? Хочет вас убедить, будто его дядя устарел. Но я знаю целую кучу таких проделок, какие ему и невдомек. Я ведь выслуживал свой срок у Мерлина еще до того, как этот молодчик на свет появился... Хи-хи-хи! Вы ждете карлика Грумета, верно? -- Да! -- нетерпеливо воскликнула Мелисента. -- Где он? -- Он будет здесь, -- поспешил вмешаться Мальгрим, -- как только вы дадите мне клятву... Но дядя резко оборвал его: -- Не верьте ему, не верьте, моя дорогая! Не достать ему карлика... хи-хи-хи! Руки коротки. -- Дядя, это невыносимо! -- не выдержал Мальгрим. -- Я предупреждал вас, просил не вмешиваться... -- Хи-хи-хи! -- Хотите померяться со мной силами, старый глупец? -- Хочу, хочу, хочу! Хи-хи-хи! Спортивное состязание... всего один раунд... по Мерлиновой системе... победитель доставит принцессу к Сэму. -- Выть по сему! -- возвестил Мальгрим, величественно выпрямляясь. -- Итак, повелеваю вам... Девушки испуганно взвизгнули и отпрянули от чародеев, которые теперь пристально глядели друг на друга сквозь зловещие сумерки, внезапно залившие залу. -- Валяй, малыш, повелевай! -- завопил Марлаграм, продолжая скакать и дурачиться. -- Командуй, пока башка не отвалится. Мальгрим был ужасен -- ужасны были его слова на каком-то колдовском наречии: "Варга гракка, Марлаграм, о террарма вава марвагриста Демогоргон!" Сумерки сгустились в черную мглу, грянул гром, сверкнула молния, удушливо запахло серой. Девушки, судорожно вцепившись друг в дружку, прижались к стене. Но если Мальгрим был величествен, то не менее величественным -- и в том же самом стиле вдобавок -- явил себя его старый дядя. "Варга гракка, Мальгрим! -- проревел он. -- О терра марвина грудумагистерра Вельзевул!" Вслед за тем раздался оглушительный раскат грома и сверкнула молния, ослепившая обеих девушек. Когда наконец они оправились от страха и смятения и открыли глаза, то увидели, что мгла рассеялась, а вместе с нею бесследно исчез и Мальгрим. Старый Марлаграм, оставшись в одиночестве, скалил зубы и кудахтал. -- Все кончено, -- объявил он им. -- Ну что это вы так испугались, мои дорогие? Он провалился -- и поделом ему. Слишком уж надутый, что твой индюк... и никакого уважения к старшим. -- Но что здесь произошло? -- Мелисента еще не могла совладать со своим изумлением. -- Я ничего не понимаю, магистр Марлаграм. -- Все очень просто, моя дорогая. Хи-хи-хи! Теперь я беру вас под присмотр и опеку. И не ставлю никаких условий, не прошу никаких клятв... заметьте это. Вы доверяете мне, а я доверяю вам. Добрые старые правила... Так ежели вам нужен этот Сэм, я вас к нему доставлю, где бы он ни был. Хи-хи-хи! Но сперва вы желаете видеть карлика, верно? Грумет! -- позвал он. -- Грумет! Грумет! Сюда, малыш, сюда, сюда! В Ковровом покое внезапно посветлело, резко просвистал ветер -- и вот Грумет уже перед ними. В руках у него рисунок и чулки, он скалит зубы и уморительно кривляется. -- О, Грумет! -- ахнула Мелисента, -- Ты его видел? И что это ты принес? Это Сэм написал мой портрет? Ах. поглядите... поглядите, Нинет... изумительно, правда? Нинет поглядела. -- Нос не такой. -- Нет, такой! -- возмущенно сказала Мелисента. -- Вы просто завидуете. Нос -- прелесть. Чудесный портрет. Какой молодец Сэм! А это что такое? Чулки? Ах, да вы только поглядите... боже ты мой! На этот раз Нинет была восхищена не меньше принцессы: -- Они такие... такие прозрачные! Наверно, это колдовство. -- Я должна их примерить. -- А я? -- Нет, Нинет, пока не перестанете завидовать... -- Ну, довольно, -- сказал Марлаграм. -- Хотите увидеть этого Сэма? -- Конечно! Вы сказали, что доставите меня к нему. -- Тогда приготовьтесь. Мы отправимся через час. Ни раньше, ни позже. Чтобы разыскать этого Сэма, мне нужно часок поработать. Он ведь не в двух шагах отсюда, сами понимаете... во всяком случае, не то, что обычно имеют в виду, когда говорят "в двух шагах". В пространстве -- может быть, но не во времени. Одним словом, мне нужен час, чтобы решить эту задачу... А потом -- в путь... Хи-хи-хи! Грумет, ты останешься здесь, малыш. А я пошел. И, озаренный ярким светом, он исчез под свист ветра. -- Простите, Нинет, -- сказала Мелисента, готовясь унести свои сокровища, -- но придется вам остаться здесь. Вы никогда не испытывали к Сэму искреннего расположения, и я вижу, что лучше вас отстранить. С этими словами она поспешно удалилась. Нинет с омерзением посмотрела на Грумета, сидевшего на корточках у колонны. -- Если бы ты хоть говорить умел, дурачок несчастный! Что, разве и в самом деле так уж трудно найти этого субъекта по имени Сэм? -- Карлик выразительно закивал. -- Без колдовства, видно, не обойтись, а? -- Карлик не менее выразительно кивнул еще раз. -- Не то чтоб он мне был нужен, нет, конечно. Я нахожу всю эту затею просто смехотворной. Но я не стану молча терпеть подобное обхождение. Я не позволю себя отстранить, будто какую-нибудь пешку... Ах, если бы только магистр Мальгрим не дал так легко уложить себя на обе лопатки... -- Простите, леди Нинет, -- сказал Мальгрим, на глазах у Нинет выходя из-за колонны. -- Я должен внести небольшую поправку. Действительно я был на волосок от поражения. Но все дело в том, что мой дядя -- а ведь он как-никак колдун опытный, со стажем -- приготовился к поединку, а я -- нет. Зато теперь мой ход... -- Не могу ли я чем-нибудь вам помочь? -- Можете. -- Мальгрим подошел ближе и понизил голос, теперь у него был вид заправского заговорщика. -- Как только принцесса с моим дядей отбудут, приготовьтесь встретить Сэма. -- Сэма? Да ведь они его ищут. -- Но они его не найдут. А почему? Да потому, что я найду его первый. Ха-ха! Они будут искать его там, а я тем временем перенесу его сюда. И, когда он появится, вы его примете и займете. Итак, будьте готовы. -- Магистр Мальгрим! -- восторженно воскликнула Нинет. -- Я преклоняюсь перед вами! -- Вы мне льстите, леди Нинет, -- возразил Мальгрим в лучшей великосветской манере. -- А теперь, если позволите, мне надо прочесть мысли этого человечка. Поди сюда, Грумет. -- Он пристально посмотрел на карлика, словно читая плохо оттиснутую страницу, потом повернулся к Нинет. -- Помните, что вам надлежит делать, леди Нинет. -- Будь покойны, Сэма я беру на себя. -- Тогда мы отправляемся. Он положил руку карлику на плечо. Неведомо откуда налетел ветер и просвистал сквозь внезапно вспыхнувший свет. Чародей и карлик исчезли. Прежде чем обдумать вопрос, в каком наряде ей встречать Сэма, Нинет позволила себе коротенькую передышку и горячо поздравила саму себя с успехом. Она почувствовала, что сейчас изречет чеканный афоризм. -- Заговор, -- с наслаждением сказала она, -- поднимает голову. Глава четвертая. В "Вороном коне" "Вороной конь" на Пикок-плейс -- крохотный оазис в пустыне из кирпича и штукатурки, что простирается между станцией метро "Саут-Кенсингтон" и Фулхэм-роуд. В то утро в тихом маленьком баре "Вороной конь", закрытом для непосвященных, было особенно мирно и тихо -- здесь не было ни души, кроме толстого пожилого посетителя и тощей пожилой буфетчицы. Их беседа над пинтой смеси легкого пива с горьким, стоявшей перед посетителем, была довольно обычной в этих стенах, но отнюдь не являла собой образец природной смекалки, народной философии и меткой критики существующих порядков, которыми искони славится английская пивная. -- Нет, -- говорила тощая буфетчица с полнейшим безразличием, -- он заходил во вторник -- мистер Сандерсон, значит. Толстяк обдумал это сообщение. -- Гм. А мне сказал -- в среду. -- Может, и в среду, -- поразмыслив, согласилась буфетчица. -- А все-таки, сдается мне, во вторник. Толстяк был тоже человек учтивый. -- Может, он обчелся, когда сказал "в среду"? -- Что правда, то правда, -- отозвалась буфетчица. Последовало долгое молчание. Где-то тикали часы. Луч солнца заблудился между бутылками с ликером над головой 6уфетчицы. -- Но разве я не могла ошибиться, когда сказала "во вторник"? -- Что правда, то правда, -- сказал толстяк. Он прислушался к жужжанию огромной синей мухи, словно у той могло быть особое суждение касательно действий мистера Сандерсона. -- Как ни верти -- все равно: либо вторник, либо же среда. -- Что правда, то правда, -- сказала женщина. В бар влетел Сэм Пенти. -- Доброе утро! Доброе утро! -- Утро доброе, -- равнодушным голосом сказала женщина за стойкой. -- Погодка-то опять разгулялась, -- Да, да, разгулялась. Будьте добры, двойной джин и стакан горького. -- Буфетчица отвернулась от стойки, чтобы налить пиво и джин, а Сэм поглядел на толстяка, который уставился в свою кружку с таким вниманием, словно рассчитывал обнаружить на дне мистера Сандерсона. -- Да что там, второго такого тридцать первого июня и не припомню. А вы? -- И я тоже, -- сказал толстяк. Но вдруг забеспокоился, извлек из кармана записную книжку, насупившись, принялся ее изучать и наконец бросил подозрительный взгляд на Сэма, который в этот миг получил свой заказ и расплачивался. -- Спасибо, -- сказал Сэм буфетчице. -- Ну, а как у вас... вообще? -- Да все тихо-спокойно, -- отвечала она. -- А только, сдается мне, мистер Сандерсон заходил к нам во вторник. --А я и не спорю, -- с величайшей горячностью заверил ее толстяк. -- Но мне он сказал -- в среду. -- Что правда, то правда, -- согласилась женщина. И, немного подумав, добавила: -- Но ведь он мог перепутать, как вы думаете? -- Мог. -- Толстяк допил свою смесь. -- А только и вы могли ошибиться, когда сказали, что был, дескать, во вторник, нет, что ли? -- Что правда, то правда. Может, оно и по-вашему -- в среду. -- Ежели только не во вторник, -- мрачно подытожил толстяк. -- Ну, мне пора. Адью. -- Пока до свиданьица! -- Всего лучшего, -- весело сказал Сэм вслед толстяку. Он проглотил джин и пригубил пиво. -- Тихо-спокойно всю неделю, -- уныло протянула буфетчица. -- А когда же все-таки приходил мистер Сандерсон? -- Вы думаете, во вторник? -- Угу... -- Или, может, в среду, -- прибавила женщина задумчиво. -- Угу, угу... -- А вы его знаете, мистера Сандерсона? -- Нет. -- И я тоже, знаю только, что он букмекер, -- сердито бросила буфетчица. -- Сроду его не видела, да и видеть не желаю. Вы, кажется, хотели что-то сказать? В этот миг какой-то человек ворвался в бар так стремительно, будто вскочил в вагон отходящего поезда. -- Здрасьте, здрасьте! -- крикнул он. -- Два двойных шотландских, детка... А ну, живо! Это был высокий и грузный мужчина в слишком ярком и слишком тесном для него костюме. Красное, заросшее щетиной лицо напоминало переспелую ягоду крыжовника. Пока буфетчица отмеряла ему виски, он повернулся к Сэму. -- А вам что заказать, сэр? У него был голос и повадки человека, который в любое время дня и ночи не то чтобы совсем пьян, но и не совсем трезв. -- Спасибо, пока ничего. У меня -- вот. -- Сэм показал на свой стакан. -- Ну, тогда действуйте сами, старик, не стесняйтесь. Когда-нибудь занимались плоскодонками? Сэм сказал, что не занимался. -- И не ввязывайтесь. Это черт знает что. Теперь вот с конца апреля все накачиваюсь... все больше в "Корнуолле". Ну и заведение, чтоб ему провалиться! Вы обо мне слыхали? Капитан Планкет. -- Кажется, нет, -- сказал Сэм. -- Бросьте, старик! Помните то кино, насчет рыбы, которая лазает по деревьям? Кто к нему говорит вступление? Пэт Планкет -- старый шкипер. Так это я и есть! Спросите где хотите, кого хотите -- вам все скажут: "Как же, как же, шкипер Планкет -- миляга старик". -- Он швырнул на стойку десять шиллингов. -- Спасибо, детка. Сдачу оставь себе. -- И единым духом опорожнил рюмку. Сэм поглядел на него. --Да кто же эти "все"? Кто именно скажет: "Шкипер Планкет -- миляга старик"? Планкет торжествующе повернулся к буфетчице. -- Вот вам, пожалуйста! Что я говорил? Конечно, он меня знает. Меня всякий знает. Какое сегодня число? -- Тридцать первое июня, -- без колебаний ответил Сэм. -- И со временем тоже зарез, -- сказал Планкет. -- Мне бы сейчас в Генуе быть -- вот где. У меня там восемьдесят ящиков тухлого яичного порошка. Перекупил у одного парня в Барселоне. Парень был под мухой. Я тоже. Куда к черту девать тухлый яичный порошок? -- Сделать из него тухлую яичницу, так, наверно, -- сказал Сэм задумчиво. -- Знаете, что вам нужно? Хорошая реклама, вот что. "КАК?! ВЫ ВСЕ ЕЩЕ ЕДИТЕ ЯИЧНИЦУ БЕЗ ТУХЛИНКИ?" Что-нибудь в таком роде. Попробуйте обратиться к мистеру Диммоку из агентства "Уоллеби, Диммок, Пейли и Тукс". Тукса можете не считать. -- Спасибо за идею, старина. Что скажете насчет половинной доли в заброшенном маяке у португальского берега? -- Готов взять верхнюю половину, -- сказал Сэм. -- Но только как можно дешевле. -- Черкните мне пару слов недельки через две. На адрес Олбенского спортивного клуба -- Олд-Комптон-стрит. Знаете этот клуб, старина? -- Нет, старина. -- Пакостная дыра. Как, вы сказали, вас зовут? --А я не говорил. Но меня зовут Пенти, Сэм Пенти. -- Ну да, ну да. Знавал вашего брата в Найроби. -- У меня нет братьев. -- Значит, это был еще кто-нибудь, -- сказал Планкет. -- До чего же, однако, тесен наш мир, дьявольски тесен, судите сами! -- Он опорожнил вторую рюмку. -- Где у вас телефон, детка? -- В коридоре с другой стороны зала. Вам придется выйти и зайти в другую дверь. -- Кто-нибудь знает номер Панамской миссии? Никто? Ну да ладно. -- Он двинулся было к двери, но вдруг круто повернулся и поманил к себе Сэма. -- Что вы думаете насчет такого дельца, старина? Я имею третью долю в ансамбле электрических гитар -- если все будет ладно, он прибывает из Венесуэлы в следующий четверг. И вот позавчера вечером встречаю в "Полперро" одного парня -- ну, где-то он уже малость поддал, -- и он предлагает мне в обмен на эту третью долю тридцать процентов акций одной компании, которая выпускает сардины в масле. Вы парень гвоздь -- так что скажете, а? -- Я не люблю сардины в масле, -- сказал Сэм. -- Но, говоря по правде, электрические гитары я тоже не люблю. Да, кстати, а что бы вы сказали, если бы у вас перед глазами вертелся карлик в красно-желтом камзоле и штанах в обтяжку? Планкет не выразил ни малейшего изумления. -- А, это тот, что вас разыскивает? Сэм опешил, -- Вы хотите сказать, что он здесь? -- Был за дверью минутку назад. Ну, я мигом. Не уходите. Едва Планкет вышел, стало так пусто, словно бар закрылся. Сэм смотрел на буфетчицу, буфетчица смотрела в пустоту. -- Тихо-спокойно, а? -- сказал Сэм. -- Что правда, то правда, -- сказала женщина. Рассеянно озираясь, Сэм бросил взгляд на дверь и вдруг увидел, что она отворяется. В проеме показались голова и плечи карлика, который узнал его, ухмыльнулся во весь рот и сразу исчез. -- Послушайте, -- сказал Сэм с волнением, -- вы видели карлика в красно-желтом наряде? -- Когда? -- спросила женщина. -- Только что. Когда открылась дверь. -- Видела, как дверь распахнулась, а больше ничего. -- Ладно, уговорили, -- сдался Сэм. -- Но я выпью еще один двойной джин и еще стакан пива. Будьте добры. Поставив пиво и джин на стойку, буфетчица сказала: -- Вы, наверно, думаете -- я дура? Это замечание застигло Сэма врасплох. -- Нет, не то чтобы... конечно... но... -- Нет, думаете, -- отрезала буфетчица. -- Ну, так вот что я вам скажу. Если 6 я силком не заставила себя стать дурой, я на этой работе через неделю и вправду бы спятила; с вас четыре шиллинга десять пенсов. Человек, который появился в эту минуту, выглядел весьма импозантно, но довольно нелепо. В своем черно-белом великолепии он мог сойти за старомодного фокусника, готовящегося к выходу. Когда Сэм встретился с ним взглядом, он улыбнулся и сказал: -- Доброе утро, Сэм. -- О... привет. -- Сэм попытался скрыть свое удивление. -- Обождите-ка... По-моему, мы встречались на какой-то вечеринке у Наташи... Вы, кажется, из театрального мира... Не иллюзионист, а? -- Как тонко замечено, Сэм. Вот именно -- иллюзионист. А зовут меня Мальгрим. -- Он обернулся к женщине за стойкой и указал на бутылку. -- Мне вон ту, зеленую. -- Мятный ликер? Но не всю же бутылку? -- Если позволите, -- Он указал на большую серебряную кружку, украшавшую полку с напитками. -- Я вылью ее сюда. Нужно заплатить, разумеется. Он извлек толстую пачку бумажек и небрежно бросил их на стойку, -- Эй, поосторожней!.. -- крикнула женщина, снимая бутылку мятного ликера и кружку. -- Пусть они у вас не залеживаются, -- предупредил Мальгрим, выливая ликер в кружку. -- Скоро они превратятся в сухие листья. Но пока тридцать первое не кончилось, все будет в порядке. -- Что? Тридцать первое? -- переспросил Сэм. -- А карлика снаружи вы видели? -- Видел. Его зовут Грумет. Он сейчас у меня на службе. -- Ах, вот как! -- Сэм был в негодовании. -- Да будет вам известно, что он утащил мой рисунок! -- Да, да... портрет принцессы Мелисенты. Что же, она его видела... пришла в восторг... и жаждет познакомиться с вами, Сэм. Вот зачем я сюда и явился. -- Он поднял кружку. -- Мое почтение и наилучшие пожелания, Сэм. -- Скажите ему хоть вы, -- взмолилась буфетчица, теперь уж не на шутку встревоженная. -- Ведь он сейчас совсем окосеет! Легкое ли дело -- целая бутылка мятного ликера! -- Прекрасно освежает, -- заявил Мальгрим, выцедив кружку до дна, -- Итак, Сэм... мне бы хотелось по возможности обойти стороной профессиональные мелочи, но... насколько близко вы знакомы с проблемой пространств высшего порядка? -- Совсем не знаком. Кто такая принцесса Мелисента? -- Попробуем представить себе вселенную шести измерений, -- сказал Мальгрим. -- Первые три -- это длина, ширина и высота, три остальные можно определить так, первое -- сфера внимания и материального действия, второе -- сфера памяти, третье, -- сфера воображения. Вы следите за моей мыслью? -- Нег, -- ответил Сэм. -- А что вы имели в виду, когда сказали, что принцесса хочет со мной познакомиться и что за этим вы сюда и явились? -- Все созданное воображением должно существовать где-то во Вселенной. -- Что правда, то правда, -- сказала женщина за стойкой. -- Вы, верно, думаете, Сэм, что принцесса Мелисента -- личность воображаемая. -- М-м-м... с одной стороны, конечно, -- сказал Сэм осторожно, -- но с другой стороны... -- Вы совершенно правы, -- улыбнулся Мальгрим. -- Потому что, разумеется, и то и другое верно. И поскольку она убеждена, что ее жизнь -- реальность, она, естественно, полагает, что вы должны быть вне реальности, как, разумеется, полагаю и я... -- Минутку! -- Сэм был возмущен до глубины души, -- Вы что же, хотите сказать, что эта наша жизнь -- ненастоящая, нереальная? -- Разумеется. Это дикая мешанина из снов, кошмаров, пустых фантазий и мимолетных обольщений. Но, разумеется, ваш мир существует... и вы существуете в нем... и вы, разумеется, тоже, моя любезная леди. -- Премного благодарна, -- сказала буфетчица. --А то я уж было забеспокоилась, -- А при чем тут мой рисунок? -- спросил Сэм подозрительно. -- Пока ни при чем. Пока я объясняю вам, как можно -- конечно, зная секрет -- попасть из нашего мира в ваш и наоборот. Я перехожу из подлинной, реальной жизни в воображаемую -- и встречаю вас. Если же вы отправитесь вместе со мною (а я надеюсь, вы сделаете это в самом непродолжительном времени), тогда уж вы перейдете из подлинной жизни в воображаемую, чтобы встретиться там с принцессой. Какая из двух этих жизней реальная, какая воображаемая -- зависит от позиции наблюдателя. Не погрешив против истины, можно сказать, что обе реальные и обе воображаемые. -- А как насчет карлика -- его куда отнести?.. -- В данный момент -- ни к той и ни к другой: я только что послал его домой, и он в пути. Дверь стремительно распахнулась. Это вернулся старый шкипер, капитан Планкет. -- Вот и он, -- пробормотала женщина. -- Только его здесь не хватало. -- Два двойных шотландских, детка! А вам двоим что? -- Спасибо, ничего. Мы уже выпили, -- сказал Сэм. -- Капитан Планкет, мистер Мальгрим, иллюзионист. -- Ну как же! -- сказал Планкет, с воодушевлением пожимая Мальгриму руку. -- Не сразу вас признал. Видел вас в клубе диких. А еще помнится -- в театре, в Холборне. Дивный номер, Получи десять шиллингов, детка. Сдачу оставь себе. Ну, будем! -- Вы послали карлика домой? -- обратился Сэм к Мальгриму. -- Но куда же именно? -- В королевство Перадор. -- Не могу сказать, чтобы знал такое королевство, -- вмешался Планкет. -- Но знал одного парня, которого звали Перадор, У него было по шесть пальцев на каждой руке. И этим самым рукам он не давал ни минуты покоя. Ребята, бывало, до обалдения доходят, как возьмутся считать его пальцы. -- Перадор? -- медленно переспросил Сэм. -- Это напоминает мне что-то из легенд о короле Артуре. А если так оно и есть, как можно туда отправиться? -- В третьей сфере, -- невозмутимо сказал Мальгрим, -- есть времена параллельные, времена конвергентные и дивергентные и времена взаимно переплетающиеся. -- Оно и видно, -- сказал Планкет. -- Кстати, о времени: могу свести вас с одним парнем, он прячет у себя на моторной яхте, в запасном баке, сорок дюжин швейцарских часов. Боится выгрузить на берег. Горячка парень! -- Он опорожнил вторую рюмку. -- Может, закусим вместе, а? В "Троке" или еще где-нибудь. Я угощаю. Мальгрим строго посмотрел на него и покачал головой. -- Нам с Сэмом нужно в Перадор. -- Да он уже черт-те сколько лет как закрылся, старина, если это вы про то самое заведение. Толкнитесь-ка лучше в "Трок". И уж, во всяком случае, вы, конечно, не бросите старого милягу Планкета одного? -- Бросим, -- сказал Мальгрим. -- Невозможно, старина. -- Он обнял Сэма за плечи. -- Мы с Сэмом оба по уши увязли в яичном порошке и португальском маяке. Хотите попытать счастья в старом "Перадоре" -- ради бога, я готов, хотя ставлю десять против одного, что кончим мы все равно в "Троке". Но куда Сэм, туда и я. -- Только запомните: вся ответственность за последствия ложится на вас, -- резко сказал Мальгрим. -- Старый шкипер Планкет никогда не отказывался от... -- Тихо! Неведомо откуда налетел ветер, засвистал и сдул стену напрочь. С ревом ринулся он по туннелю, открывшемуся на том месте, где прежде была стена. И трое крупных, плотного сложения мужчин исчезли. Последнее, что осталось в памяти буфетчицы, вслед за тем потерявшей сознание, был голос фокусника: "Добро пожаловать в Перадор, джентльмены!" Она только успела плеснуть себе коньяку, как в бар вошли Энн Датон-Свифт и Филип Спенсер-Смит, оба высокие и элегантные, энергичные и оживленные. -- Доброе утро! -- сказала Энн приветливо. -- Доброе утро! -- сказал Филип столь же приветливо. Женщина за стойкой сделала героическое усилие. -- Здрасьте, -- сказала она. И медленно, с натугой продолжала: -- Погодка... опять... разгулялась. -- О да, конечно! -- откликнулся Филип. -- У вас все ладно, тихо, не правда ли? -- Что правда, то правда. -- Женщина закрыла глаза. -- Видите ли, мы ищем приятеля, -- сказала Энн, источая чарующую улыбку совершенно попусту, ибо глаза буфетчицы были закрыты. -- Он сказал, что пойдет сюда, -- подхватил Филип. -- Мистер Сэм Пенти... -- Вы его видели сегодня утром? Женщина открыла глаза. -- Да. Он был здесь, -- Ах, какая радость, прекрасно! -- сказал Филип, чувствуя, что следует как-то ободрить бедняжку. -- Итак, не могли бы вы нам сообщить, что с ним произошло? -- Энн говорила отчетливо, словно обращалась к умственно отсталому ребенку или к иностранцу. -- Подойдите поближе, -- сказала женщина чуть слышно. -- Мне только что было совсем худо. -- Ах, какое несчастье, как это ужасно! -- сказал Филип. -- Пожалуйста, не напрягайтесь, -- сказала Энн, придвинувшись ближе. -- Да нет уж, придется, -- сказала женщина, по-видимому собираясь с силами. --Уж хотите верьте, хотите нет... -- Ну что вы... конечно, мы вам верим... -- Он и еще двое полоумных все втроем унеслись. Что-то у них там такое... какая-то принцесса... португальский маяк... шесть пальцев и швейцарские часы... -- Простите, -- сказал Филип, -- но у вас получается не совсем ясно... -- Но это неважно, -- возразила Энн. -- Вы только скажите нам, куда они пошли. Буфетчица трясущейся рукой указала на стену. -- Честное благородное слово... Вот сюда. Прошли скрозь стенку, а я так и остолбенела. Энн и Филип взглянули на стену, взглянули на женщину за стойкой, взглянули друг на друга. -- Назад в контору, Фил, -- сказала Энн. -- И вряд ли Д. Д. будет доволен. Глава пятая. Как завершилось утро мистера Диммока И в самом деле, мистер Диммок был недоволен всем на свете. Примерно в то время, когда Энн Датон-Свифт и Филип Спенсер-Смит возвращались из "Вороного коня", он звонил по телефону в "Жуй-да-плюй". Пневматические дрели грохотали что было мочи. Если бы Диммок оторвался от трубки хоть на миг и трезво оценил ситуацию, он сообразил бы, что, говоря по телефону, нет никакой необходимости перекрикивать шум дрелей. Между тем он так неистово орал в аппарат, что "Жуй-да-плюй" не мог разобрать ни слова. Но мистер Диммок считал, что виною всему дрели, которые заглушают его голос, и потому кричал еще громче. -- Я смотрел сегодня утром эскиз... Я говорю: смотрел эскиз сегодня утром... Но я сказал, что он не годится... Не го-дит-ся-а... для ваших пакетов -- ни к черту... Я говорю: для пакетов... Да о чем я, по-вашему, с вами толкую? Что? Какие ракеты? Рекламные пакеты должны быть нацелены на покупателя... Я говорю: долж-ны быть на-це-ле-ны на по-ку-па-те-ля-а... Да не ракеты! Стану я звонить вам насчет ракет! Я говорю, с чего вдруг я стану звонить насчет ракет! О господи боже мой... Я позвоню вам позже... я говорю: по-зво-ню поз-же-е... Он положил трубку и обтер носовым платком взмокший лоб. На столе стояли сандвичи и стакан молока. С рассеянным и озабоченным видом он отхлебнул из стакана и откусил краешек сандвича, все еще с невольным подозрением поглядывая на большой шкаф у противоположной стены. Он был ничем не примечателен, этот шкаф, -- тот самый обыкновенный конторский шкаф для книг и бумаг, который лучше всего ставить так, чтобы его вообще не было видно, и тем не менее мистеру Диммоку чудилось, будто шкаф над ним насмехается. И тут он заметил крысу. Это была большая бурая крыса, и вышла она из шкафа, хотя трудно было понять, как именно, ибо дверцы не отворились. Она отбежала от стены на шаг-другой, присела на задние лапки, взглянула на мистера Диммока и затем издала странный звук, нечто вроде "хи-хи-хи". Это было уже слишком! В бешенстве Диммок вскочил и швырнул в крысу блокнотом, но промахнулся шага на два, не меньше. Крыса снова пропищала свое "хи-хи-хи" и шмыгнула обратно в шкаф. -- Пегги! -- закричал мистер Диммок в микрофон. -- Сюда! Живо! Он откусил кусок другого сандвича, но хлеб показался ему противным, отдающим крысой. -- Пегги, -- начал он возмущенно, -- в конторе появились крысы! -- Какие крысы? Канцелярские? Да, у нас их две, и они наносят ущерб фирме... -- Да не канцелярские, а настоящие! Я только что видел крысу. Она выскочила из шкафа. -- О! Мистер Диммок,,. не может быть! -- Говорят вам -- выскочила из шкафа! -- кричал Диммок. -- Здоровенная, жирная, бурая крыса, наглая, как сто чертей. Стояла вот здесь и смеялась мне в глаза. Я запустил в нее блокнотом и промахнулся, и она опять засмеялась. А потом удрала, обратно в шкаф. Ну, что скажете? Пегги сокрушенно покачала головой. -- Скажу, что нужно бы вам пойти домой, мистер Диммок. -- Домой? При чем здесь мой дом? -- Здоровье дороже всего, мистер Диммок. -- Не спорю, но какое отношение это имеет к крысам? -- Мне кажется, вам не следует оставаться в конторе и заниматься делами через силу, мистер Диммок. Я знаю, какой вы до6росовестный, -- мы все знаем, -- но ведь дела -- это еще не все в жизни. Разрешите мне вызвать машину и позвонить миссис Диммок. -- Нет, не разрешаю! -- сердито сказал Диммок. -- Подумаешь -- увидел крысу! -- Да не в крысе дело, -- сказала Пегги, и в голосе ее зазвучали, а в глазах заблестели слезы. -- Вы говорили, что видели карлика. -- Ну и что? Да, я видел карлика! -- И вы говорили, что он тоже ушел в шкаф... -- Довольно, Пегги, -- сказал Диммок, внезапно возносясь на высоту своего служебного положения. -- Занимайтесь своим делом, а мне предоставьте заниматься моим. -- Хорошю, мистер Диммок. Она повернулась к двери. -- И скажите там, чтобы в следующий раз мне не приносили сандвичи, которые вкусом напоминают опилки. Она остановилась на пороге, обернулась и с упреком взглянула на него. -- О, мистер Диммок... дело не в сандвичах... дело в вас... Как только она скрылась, он подошел к шкафу и с опаской отворил дверцы. Все было как прежде: между книгами и папками, тесными рядами выстроившимися на полках, не оставалось даже щели для крысы. Задумчиво осмотрев шкаф, Диммок медленно вернулся к своему столу. В одну руку он взял стакан молока, в другую -- неначатый сандвич, повернулся к окну и стал смотреть на улицу. Молодые загорелые бесы с пневматическими дрелями, все такие здоровые и довольные, сгрудившись тесной кучкой, перемигивались и готовились к очередной попытке стереть весь квартал с лица земли. Но тут его внимание привлек шум в комнате. Очень красивая девушка, одетая в какой-то средневековый костюм, стояла посреди его кабинета и улыбалась ему весело и выжидательно. У Диммока мелькнула мысль, что девушка, возможно, тоже вышла из шкафа, но он поспешно прогнал эту дурацкую догадку. -- Ну, это еще что? -- спросил он не слишком любезно. -- Это я, -- она обворожительно улыбнулась. -- Кто вы такой? -- Поскольку это мой кабинет, надо бы, собственно, мне спрашивать, кто вы такая. Но раз вы новенькая, я вам отвечу. Я -- мистер Диммок, один из директоров фирмы. И хотя вы прекрасно смотритесь, моя дорогая, вы должны сами понять, что мы не можем разрешить натурщицам в костюмах разгуливать, где им вздумается. А иначе получится форменный бедлам. -- А что такое бедлам? -- Ну, вы понимаете, что я хочу сказать. Что вам здесь надо? -- Я ищу Сэма. -- А-а, "Чулок прекрасной дамы", -- протянул Диммок с невыразимым облегчением. -- Да, Сэм был здесь, а потом ушел. Но я уже послал за ним Энн Датон-Свифт и Филипа Спенсер-Смита, так что, надо надеяться, он не заставит себя ждать. Как только он вернется, вы будете снова ему позировать. -- Мне кажется, я люблю Сэма, -- мечтательно сказала девушка. -- Не вы первая, так что не принимайте это близко к сердцу. Как вас зовут, дорогая? -- Принцесса Мелисента. -- Ну что ж, -- сказал Диммок. -- Ничего удивительного. В прошлом году у нас работала внучка русской великой княгини. И итальянская contessa ----- / Графиня (umал...)./. ----- Из вас, аристократок, выходят неплохие натурщицы... Воспитание, наверно... -- Не понимаю, о чем вы... -- начала Мелисента, но тут загрохотали дрели, и она в ужасе зажала уши руками, -- Забыл предупредить вас, дорогая моя, -- сказал Диммок, когда грохот смолк. -- Но это всего-навсего пневматические дрели. -- Зачем вы завели такие ужасные штуки? -- с упреком воскликнула Мелисента. -- У нас, во всамделишной жизни, их нет. -- В какой жизни? -- Во всамделишной. Вы видели магистра Марлаграма, волшебника? -- Понятия не имею, кто это. Зато я видел большую бурую крысу, и -- если только я не окончательно спятил -- она пищала: "Хи-хи-хи!" -- Это и был магистр Марлаграм. Он сказал, что обернется крысой, перед тем как к вам войти. Диммок уставился на нее и задышал тяжело и шумно. -- Одну минутку, принцесса, извините! -- Он проговорил в микрофон: -- Пегги, вы мне нужны... немедленно. -- Потом снова поднял глаза. -- Когда моя секретарша войдет, скажите ей то, что сейчас сказали мне. Она считает, что мне надо ехать домой и лечь в постель. -- Вы больны? -- спросила Мелисента, подходя ближе и глядя на него с сочувствием. -- У вас доброе лицо, но грустное. Может, действительно вам лучше поехать домой и лечь в постель? -- Ненавижу валяться в постели! -- Он посмотрел на Пегги, которая в этот миг вошла в кабинет. -- Пегги, это принцесса... э-э-э... Мелисента, она позирует Сэму. Ну-ка, принцесса, повторите Пегги то, что вы сейчас сказали мне, -- насчет этого магистра, как его там... -- Элисон, -- промолвила Мелисента, широко раскрыв глаза, -- как вы сюда попали? -- Простите, но как вы узнали, что мое второе имя Элисон? А-а, вы, должно быть, та девушка, о которой мне говорила кузина Одри. Но сюда вы напрасно пришли. Кстати, нос у вас немножко... у вас есть крем-пуф? -- Крем-пуф? Пегги достала пудреницу и открыла ее. -- Ах, какая прелесть! -- воскликнула Мелисента в упоении. -- Никогда не видела ничего лучше во всамделишной жизни! Мне непременно нужно раздобыть такую же, прежде чем вернется Сэм. -- Я покажу вам, куда ходим мы, девушки, -- сказала Пегги, уводя ее. Диммок проводил их оторопелым взглядом, а потом принялся вытягивать один за другим ящики стола, пока наконец не нашел флягу. Плеснув из нее в стакан с молоком, он стал прихлебывать смесь, все еще бросая подозрительные взгляды на шкаф. Он как раз допил стакан, когда в кабинет плечом к плечу вступили Энн Датон-Свифт и Филип Спенсер-Смит. -- Ну как, нашли Сэма? -- Нет, Д. Д., -- сказал Фил. -- Мы были в "Вороном коне" -- это такое заведеньице по соседству с его домом -- и не нашли там никого, кроме полоумной буфетчицы. Энн фыркнула. -- Она сказала, что Сэм ушел сквозь стенку... -- ...искать какую-то принцессу на каком-то португальском маяке, -- подхватил Фил со смехом. -- Верно, Д. Д., это ее слова, мы ничего не сочиняем. -- Тут пришла Сэмова натурщица, -- сказал Диммок. -- В полном параде. Очень миленькая девушка, между прочим. Говорит, что она принцесса... -- Зазвонил телефон. -- Диммок слушает... Спенсер-Смит? Да, здесь. -- Он протянул Филипу трубку. -- Телевидение. Вот пустобрехи! -- Спенсер-Смит слушает... Да? Что-что она? Но я же вас предупреждал, что надо приготовить еще одну девушку... -- Мрачно выслушивая оправдания, летевшие с противоположного конца провода, он вдруг увидел в дверях кабинета Мелисенту и сразу просиял. -- Я знаю... знаю... но ведь вы обращаетесь ко мне в последнюю минуту... Ну, хорошо, у меня есть кое-кто на примете. Пока ничего не меняйте, ребята. -- Он положил трубку и посмотрел на Диммока. -- Д. Д, горю со страшной силой, SOS! Можно я возьму эту Сэмову натурщицу? Ладно? -- Он повернулся к Мелисенте. -- Есть классная телеработенка -- легонькая, одно удовольствие... возьметесь, детка? -- О чем вы говорите? -- Сейчас некогда объяснять, детка. Расскажу по дороге. -- А я увижу Сэма? -- Вряд ли. Но вполне возможно, что он вас увидит и услышит. Скорее, лапочка! У порога Мелисента обернулась и сказала Диммоку: -- Если снова придет волшебник, магистр Марлаграм, объясните ему, где я. И, пожалуйста, не думайте, будто с ним нельзя разговаривать по-человечески оттого, что он обернулся бурой крысой. Энн посмотрела ей вслед, потом растерянно уставилась на Диммока. -- Д. Д„ что она сказала? Диммок отвечал, с трудом подавляя ярость: -- Вы что, не можете понять простейшей, совершенно недвусмысленной просьбы, Энн? Она сказала, что я должен поговорить с магистром Марлаграмом, волшебником, хотя он обернулся бурой крысой. И не вздумайте со мной спорить! -- закричал он, -- Оставим эту тему -- и точка! -- Хорошо, хорошо, -- сказала Энн. -- Но откуда она взялась, эта девушка? -- Из шкафа! -- И, видя, что Энн собирается открыть рот, он закричал: -- Я же сказал "оставим эту тему", сказал или нет? Так вот, когда я говорю "оставим", это значит "оставим"! -- Он поглядел на стол и вдруг заметил что-то новое. -- А это еще кто сделал? -- Он схватил громадный календарь и швырнул его через всю комнату; календарь упал лицевой стороной вверх; на листке значилось -- июнь, 31-е. В этот миг вошла Пегги. -- Приехала миссис Диммок, чтобы забрать вас домой. И доктор Джарвис сейчас придет осмотреть вас, мистер Диммок. -- Ох, обалдеть можно! -- Зазвонил телефон, и мистер Диммок в полнейшем отчаянии схватил трубку. -- Кто?.. "Мамин пусик"? Слышать больше не могу о вашем дерьме! Осточертело! Понятно? Он с грохотом бросил трубку. -- Д. Д., господь с вами! -- закричала Энн в смятении. -- Ведь это один из наших лучших заказчиков! -- Он не в себе, мисс Датон-Свифт, -- сказала Пегги. -- Я уверена, что доктор Джарвис... -- Ах, чтоб тебя! -- Уже насилу сдерживаясь, Диммок забарабанил пальцами по столу. -- Будет когда-нибудь всему этому конец или... -- Хи-хи-хи! -- Слышали? -- Что-то пискнуло, -- сказала Энн. -- Но, честное слово, Д. Д., нам придется объяснить "Маминому пусику"... -- Тихо! Вот... слушайте! -- Хи-хи-хи! -- Пожалуйста, мистер Диммок, снимите воротничок, -- сказала Пегги. -- А если бы вы еще туфли сняли и прилегли... -- Да замолчите вы! Диммок побагровел. Поднявшись из-за стола, он озирался, как затравленный бык. -- А ну, загляните в шкаф, -- произнес писклявый голос. -- Хи-хи-хи! -- Да, я загляну, разрази меня бог! -- заревел Диммок. Он выбежал из-за стола и бесследно исчез в шкафу. -- За ним! Скорее! -- дико вскрикнула П