рил о том, что пора бы им подумать о свадьбе, о совместной жизни. Ведь, кажется, между ними все решено, ясно. - Нам ясно, а ребятам темно пока... Марина взяла Сергея за руку и спросила: легко ли будет Кольке и Косте привыкнуть к тому, что вместо родной матери в доме будет хозяйничать она, Марина? - Мы все о себе да о себе думаем, а о ребятах забыли. А им ведь и забота нужна и ласка, - повторила она слова учителя. - Так что же делать? - озадаченно спросил у девушки Сергей. - Наше счастье от нас не уйдет, - подумав, сказала Марина. - А я пока с ребятами поближе сойдусь. Пусть они ко мне привыкнут. Глава 7 ПАСЫНКИ Утром по дороге в школу Костя Ручьев встретил Марину, и та сообщила ему, что сегодня после обеда школьной бригаде будет выделен участок земли. Мальчик нетерпеливо закидал бригадира вопросами: хороша ли земля, на каком поле, сколько ее? - Как освободитесь, приходите на Пасынки, там все узнаете, - сказала Марина и направилась к правлению колхоза. Весь день Костя занимался, как обычно, хотя его и подмывало немедленно сообщить ребятам новость. Но он сдерживал себя. Только на последнем уроке послал ребятам записку: "Есть срочное дело. Собираться у кладовки. Ручьев". После уроков члены школьной бригады сразу же собрались у юннатской кладовки. Костя приказал взять заступы, колышки и топор. Алеша повертел в руках заступ и, помявшись, признался, что они с Пашей собирались в лес за опятами. Костя нахмурился. Вот оно, начинается! Сами же избрали его бригадиром, дали слово беспрекословно подчиняться, а теперь... - Какие еще опята? - Паша с досадой дернул Алешу за рукав. - Раз землю получать, всем идти надо! И вообще так, ребята: если бригадир сказал: "Есть дело", - явись, как на пожар, все забудь. - Ретивый какой! - хмыкнул Алеша. - А если у меня дело какое срочное? - Спросись! Ты теперь не сам по себе... в бригаде живешь, - заявил Паша. Костя благодарно кивнул приятелю и повел ребят к Пасынкам. Этот участок поля лежал за рекой, между школой и высоковским колхозом. Когда-то на Пасынках сеяли хлеба, но урожаи были так низки, что люди махнули рукой на неродящую землю, запустили ее и использовали только под выпасы. Ребята спустились со "школьной горы", прошли через мост, пересекли лощину и очутились на Пасынках. Под ногами зашуршала сухая, жесткая трава, затрещали бурьян и колючий чертополох. - Ну и землицу дали! - ахнула Катя, потирая оцарапанные о чертополох колени. - Ни ладу, ни складу. Как есть - пасынки. Ничего на них не вырастет! - А тебе бы жирную да мягкую землю, как на огороде? На такой и дурачок с урожаем будет, - возразила ей Варя и сообщила ребятам все, что знала от сестры о Пасынках. Вторая бригада решила покончить с недоброй славой заброшенной земли и сделать ее плодородной. Агроном посоветовал для опыта посеять часть проса на старой пахотной земле, а часть-на бросовой, залежной. Для этого Марина и выбрала Пасынки. В конце поля ребята увидели Марину и Никиту Кузьмича. Длинной веревкой те измеряли землю. Ребята подошли к ним и поздоровались. - Что скажете, молодые люди? - обратился к ребятам Никита Кузьмич. -- На прогулку вышли, червячков-жучков собираете? - Ребята землю пришли получать, - сказала Марина. - Помните, что правление колхоза решило о школьной бригаде? - Ах да! - Никита Кузьмич сделал вид, что только сейчас вспомнил об этом. - Вы как, школяры? Не одумались еще? Запал не прошел? - У нас пороха хоть отбавляй! - заявил Алеша. - Ну-ну! - усмехнулся Кораблев и посоветовал Марине: - Выделим им соток пять-шесть. С лихвой хватит. У Кости вытянулось лицо, с языка готовы были сорваться резкие слова, но Марина предупредила его: - Короткая у вас память, Никита Кузьмич. Сами же голосовали за три гектара ребятам. Воля правления. - Не голосовал, при своем мнении остался! - вспылил Кораблев. - Жалко мне ребятню! Ни школа у них на уме, ни поле. Так и застрянут где-то посередине, недоучки... И за тебя, Марина, обидно... Впуталась не в свое дело. - Он в сердцах сунул Косте конец веревки: - Отмеряй сам, грамотей! В веревке было двадцать пять метров. Костя вместе с Мариной выложили ее три раза поперек участка и шестнадцать раз-вдоль. Потом ребята вбили по углам делянки колышки. - Ну что ж, молодые землеробы, - сказала Марина, - радуйтесь. Чего ждали - дождались. Вот она, земля ваша... Целое поле! Алеша не заставил себя просить. Он пробежал по участку, притопнул, выкинул лихое коленце и закричал: - Да! Табличку надо поставить. Вот здесь, у дороги, чтобы видели все. И написать: "Школьная бригада высокого урожая". Члены бригады такие-то... Но Косте выходка Алеши показалась несерьезной. Он копнул лопатой, взял горсть влажной рыжей почвы и помял ее пальцами. По его примеру и все остальные члены бригады потянулись за землей и заговорили с видом бывалых землеробов: - Чистый суглинок. - Вода застаиваться будет. - Удобрять надо. Но Костя ничего не слышал. Сжимая в руке мягкую, податливую почву, он крупно зашагал по участку. И, хотя день был серенький, пасмурный, ему показалось, что солнце светит ярко, по-весеннему звенят вверху жаворонки, земля дышит теплом и словно зовет: "Скорей, скорей паши меня, забрасывай добрыми зернами, и я сотворю чудо из чудес!" И мальчик почувствовал себя очень счастливым. Ведь на этом участке - три веревки в ширину и шестнадцать в длину - они, школьники, полные хозяева. Есть где испытать свои силы. Они будут пахать, сеять, собирать урожай. Хорошо! Костя обошел весь участок и вернулся к ребятам. Марина посоветовала им взять с разных концов поля несколько проб земли. Потом эти пробы они отвезут в районную лабораторию, и там определят химический состав почвы. - Выдумщица ты, Марина! Лаборатория, амбулатория... - недовольно забормотал Кораблев. - Работайка по-простому, без фокусов... Чего там над землей-то мудрить! Марина вспыхнула: - Не к месту разговор, Никита Кузьмич! Взялись ребят обучать, так за старое незачем цепляться. - И она показала ребятам, как надо брать пробы почвы. - А с сухой травой что будем делать? - спросил у бригадира Паша. - Сожжем. Огонь все сорняки и личинки вредителей уничтожит. А зола вместо удобрения останется. Ребята переглянулись. Разве есть на свете что-нибудь интереснее тех осенних дней, когда в колхозе выжигают бурьяны на пустырях! Бегут по траве золотые змейки, с треском летят огненные искры, стелется дым, пахнет гарью, и кажется, что вся земля пылает огнем, очищается от всего старого, мертвого и ненужного. Глава 8 ВСТРЕЧА ДРУЗЕЙ За два дня до воскресенья Марина Балашова получила по почте письмо. В конверте оказался пригласительный билет. Он был затейливо разрисован цветами, колосьями, красными флагами и алыми комсомольскими значками. Марина несколько раз пробежала глазами текст пригласительного билета, потом прочла вслух: - "Дорогая Марина Яковлевна! Приглашаем вас на встречу старых комсомольцев, воспитанников высоковской школы. Расскажите нам, чему научили вас комсомол и школа, как вы стали мастером высоких урожаев. Встреча состоится в воскресенье, в десять часов утра, на "школьной горе" в саду. Будет товарищеский чай с яблоками, художественная самодеятельность в двух отделениях, песни и танцы под баян. Ученики высоковской средней школы". - Папа, что они там придумали? - спросила Марина. - А мы сейчас Варвару спросим. - Яков Ефимович покосился на младшую дочь, которая готовила уроки. Варя сделала вид, что всецело поглощена задачками: - В билете же обо всем написано... черным по белому. - Видала! - Яков Ефимович подморгнул Марине. - Секретное, значит, мероприятие, нельзя разглашать. - И он признался: - А я ведь тоже билет получил, вроде как гостевой... В эти дни пригласительные билеты получили многие старые комсомольцы, учившиеся когда-то в высоковской школе. ...В воскресенье чуть свет Галина Никитична была уже на "школьной горе". Здесь ее поджидал целый штат дежурных: из восьмого класса - Варя, Костя и Митя, члены школьного комитета комсомола во главе с недавно избранным новым секретарем Ваней Воробьевым. Дежурные с красными повязками на руках расставили в саду столы, украсили их влажными от росы цветами, наполнили корзины отборными яблоками. Первыми пришли учащиеся старших классов. Галина Никитична с удовольствием отметила, что они выглядят подтянутыми и торжественными. Потом показались Сергей и Марина. На груди у них сияли ордена и медали. Сергей был в матросской форме, Марина - в шелковой блузке и любимо.м ковровом платке. - Ой, да мы раньше всех! - вскрикнула Марина, здороваясь с учителями и кивая ребятам. Но ждать пришлось недолго. Вскоре подошли с песнями под гармошку комсомольцы из Высокова, потом из Липатовки, Соколовки. Затем, лихо развернувшись, около сада остановилась трехтонка, и знакомый Варе и Мите шофер Миша торжественно возгласил: - Принимай с ходу почаевских! Полный набор. Из кузова машины спрыгивали парни, девчата, и шофер Миша тоном знатока объяснил школьникам, кто из прибывших где работает и чем знаменит. Были тут и комбайнеры, державшие первое место по области, и знаменитая доярка, и заведующая агролабораторией, и пасечник, и агроном-химизатор. Всюду шли расспросы, завязывались беседы. Ваня Воробьев уже несколько раз брался за колокольчик, чтобы открыть торжественную часть встречи и произнести свою вступительную речь, которую он писал вчера целую ночь. И каждый раз Галина Никитична делала ему знак подождать, потом сама вопросительно взглядывала на Федора Семеновича. - Все идет хорошо, - кивал учитель. - Пусть познакомятся, наговорятся вдоволь! Наконец из района на "газике" подкатили секретарь райкома комсомола и врач районной поликлиники - тоже бывшие ученики высоковской школы. Ваня Воробьев позвонил. Все сели за столы. Ваня объяснил, зачем они собрались, и предоставил слово Якову Ефимовичу. Парторг рассказал, как много лет тому назад появились в школе первые комсомольцы. В любом деле они были верными и надежными помощниками учителей. Это они посадили плодовый сад при школе, открыли в Высокове первую избу-читальню, разведали запасы торфа на болоте. Кто, как не комсомольцы, сопровождали Федора Семеновича в его походах по деревням, когда он убеждал мужиков вступать в колхоз! Сколько раз спасали они учителя от мести кулаков, которые пытались затравить его собаками и утопить в проруби!.. - А сколько комсомольцев ушло из школы на фронт защищать нашу Родину, - продолжал Яков Ефимович, - почти полных два класса! И они хорошо воевали, наши ребята. Добрых, смелых солдат вырастила из них школа. После Якова Ефимовича говорили Сергей Ручьев, Марина, потом секретарь райкома комсомола, комбайнер из Почаева... Галина Никитична стояла в стороне и наблюдала за школьниками. Встреча, кажется, удалась. Ребята сидели присмиревшие, глаза их блестели, словно в классе, когда на урок приходит любимый учитель. О чем думали сейчас школьники? Может быть, о том, что вот рядом с ними сидят колхозные парни и девушки совсем немного старше их годами и им уже есть что рассказать, есть о чем вспомнить. И хорошая зависть щемила ребячьи сердца - зависть к прямой и открытой жизни Якова Ефимовича, на глазах которого прошла вся история колхоза и школы, к боевым заслугам Сергея Ручьева, к ясной судьбе Марины и многих других. Долго в этот погожий осенний денек школьники не отпускали своих гостей. Показали школьный музей, классы, сад, спортплощадку. Митя с юннатами принес огромный полосатый арбуз и, волнуясь, вручил его Сергею: - Вот! Со школьной делянки. Попробуйте! Сергей пощелкал по арбузу ногтем, поднес к уху, сжал ладонями и, заметив пунцовое лицо Мити, пожалел его: - Добрый арбуз... Верим. - Нет-нет! - Митя с отчаянным видом протянул нож. - Вы режьте. А то опять разговоры пойдут, что у нас арбузы не дозревают. Сергей с хрустом развалил арбуз, и все увидели красную, сочную мякоть с черными зернышками. Митя выхватил у Сергея нож, разрезал половинки арбуза на мелкие дольки и роздал гостям. Арбуз всем понравился. - Прямо мед с сахаром! - похвалил дед Новоселов и попросил еще одну дольку. Потом все пили чай с яблоками и вареньем из ревеня, играл струнный оркестр, школьники читали стихи. Затем бывшие ученики решили сыграть в любимую школьную игру - городки. Разделились на две партии. Федор Семенович подержал в руке тяжелую рюху, вздохнул и вдруг принялся снимать пиджак. - Эх, была не была... - сказал он и вместе с Яковом Ефимовичем присоединился к играющим. Ученики даже затаили дыхание. Такое ведь не часто случается, чтобы Федор Семенович играл в городки. Учитель играл азартно, со вкусом, подолгу целился рюхой, бил сильно, почти оез промаха, то и дело поддразнивал соперников, говоря, что не миновать им катать выигравшую партию на закорках. - Сдаете, сдаете... каши мало ели! - восторженно кричали школьники, сразу ставшие болельщиками за ту партию, в которой играл Федор Семенович. Наконец заиграл баян. Долго над "школьной горой" в этот день звучали песни. ...Когда Галина Никитична вернулась домой, Витя сидел за столом и что-то с увлечением писал. - А где мама? - спросила сестра, заглядывая за перегородку. Мать прихворнула и уже целую неделю не выходила из дому. Брат, видно, не расслышал вопроса и продолжал писать. Наконец он поставил точку, подул на листок бумаги и протянул сестре: - Заявление написал в комсомол. На двух страницах! Прочти вот. Галина Никитична внимательно прочла заявление: - Хорошие слова, Витя, настоящие... А где все-таки мама? - Здесь где-нибудь... наверное, во двор вышла. Ей, кажется, лучше стало. - А почему ты ее отпустил? Ей ведь лежать надо. - Так я же писал... Галина Никитична бросила на брата недовольный взгляд и выбежала за дверь. Но не прошло и минуты, как она вернулась обратно, ведя под руку мать. С другой стороны ее поддерживал Яков Ефимович Балашов. Часто дыша, Анна Денисовна опустилась на лавку: - Спасибо, Ефимыч. Мне вроде легче стало... - Не хорохорься, Денисовна, прыть свою не показывай! - сердито заговорил Яков Ефимович. - Сама еле на ногах стоишь, а тоже - собралась с коромыслом по воду! - Он обвел глазами комнату и остановил свой взгляд на мальчике: - Ты, Виктор, почему сам за водой не сходил? - Не заметил я, когда мама с ведрами вышла. - Скажи на милость, не заметил! Ты что ж, не в родном доме живешь? Временный жилец здесь или угол у матери снимаешь? - Мы его, Ефимыч, по пустякам не отрываем... - начала было Анна Денисовна. Но сосед, погрозив пальцем, перебил ее: - Портите вы с Никитой своей добротой сына! Я бы на вашем месте построже с ним обходился. - И он вновь посмотрел на Витю: - А ну-ка, молодец, встань-поднимись, займись по хозяйству... Может, дорожку к колодцу забыл - пойдем, я покажу. Вспыхнув, Витя схватил пустое ведро и выбежал за дверь. Усмехнувшись, Яков Ефимович вышел за ним следом. Галина Никитична уложила мать в постель, напоила чаем, заставила принять лекарство: - А ведь Яков Ефимович прав, мама! Портите вы с отцом Витю. Анна Денисовна ответила не сразу. - Я эту правду, дочка, давно вижу. А вот отец - будто стена каменная, не пробьешь его! - А может, вместе пробить попробуем? - сказала дочь. - Ох, дочка, не легко с нашим отцом! - вздохнула мать. - Вот разве что вместе... ...Наутро Галина Никитична узнала от Вани Воробьева, что шесть учеников восьмого класса подали заявление в комсомол. - А ваш брат целое послание накатал, - сообщил Ваня. - Здорово написано! С подъемом. Учительница ничего не ответила и только горько усмехнулась. Глава 9 НА ПОРОГЕ Школьная бригада серьезно занялась теплицей. Галина Никитична и Марина договорились с Сергеем Ручьевым, и тот распорядился отпустить для теплицы стекло и исправить печку. Ребята застеклили крышу теплицы, обработали и удобрили почву и в один из осенних дней засеяли просом две небольшие клетки: одну - широкорядным способом, другую - обычным, для контроля. Потом члены школьной бригады выжгли на Пасынках ,бурьян. Теперь можно было поднимать на пустыре целину. Алеша Прахов предложил попросить у деда Новоселова лошадь на конюшне, запрячь ее в плуг и своими силами, не дожидаясь помощи взрослых, вспахать на Пасынках трехгектарный участок школьной бригады. - Конный плуг! Вот это передовая техника... - засмеялась Варя Балашова. - Может, еще соху пустить или косулю деревянную? - Нет уж, давайте народ не смешить... Трактора надо добиваться, - заметил Митя Епифанцев. - Можно и трактор, - охотно согласился Прахов. - У меня один знакомый тракторист есть - зараз вспашет, только попросить... - Хорошо бы, конечно, землю своими силами вспахать... - задумчиво сказал Костя. - Наше же поле! - И он обратился к Паше Кивачеву: - Ты вот все около дяди Якова крутишься, в кузнице. Научился чему-нибудь или нет? - До трактора мне еще далеко, - признался Паша. В субботу после уроков Костя назначил очередной сбор школьной бригады. "Ага, сегодня, значит, поднимаем целину!" - обрадовался Прахов. Он еще утром заметил, что тракторы вышли в поле. Но, к удивлению Прахова, Костя приказал всем собраться в биологическом кабинете. Ребят встретила Галина Никитична. Она попросила всех сесть за столы и достать чистые тетради. - Опять учиться? - всполошился Алеша. - И экзамены будут? - Обязательно учиться! - с улыбкой ответила Галина Никитична. - Мастера сельского хозяйства с этого и начинают борьбу за высокий урожай. И она рассказала, какой они с Мариной предлагают ребятам план работы школьной бригады. За зиму следует изучить, как надо обрабатывать землю, как ее удобрять, как сохранять в почве влагу, проводить сев, ухаживать за посевами и убирать урожай. Ребята согласились с таким планом и договорились, что заниматься будут раз в неделю и каждый станет вести конспект занятий. - А когда же на делянке работать? - не унимался Прахов. - Когда, к примеру, пахать начнем? Уже время! Галина Никитична объяснила, что учиться они будут по книгам и на практике, и вот завтра же для начала Марина Балашова прямо в поле проведет с ребятами беседу о культурной вспашке почвы. Сбор в двенадцать часов у школы. На другой день члены бригады пришли к школе, где их уже поджидала Марина. Немного смущаясь своей необычной роли, она повела ребят в поле и показала им несколько разрезов почв - из-под клеверища, с пустыря, из-под пшеницы- и рассказала о структуре и плодородии почвы. И хотя тему о структуре почвы ребята проходили еще в шестом классе, но сейчас все это было полно для них нового и глубокого смысла. Потом Марина подвела ребят к тракторному плугу и показала им предплужник. Члены бригады узнали, что плодородная, структурная почва состоит из мелких комочков. Между комочками хорошо проникают вода и воздух, так необходимые корням растений. Но за лето верхний слой почвы сильно уплотняется. Для того чтобы поле вновь стало рыхлым и комковатым, его надо глубоко перепахать, и перепахать так, чтобы верхний слой почвы оказался внизу, а нижний - вверху. Для этого и служит предплужник - маленький стальной плуг, устанавливаемый впереди основного, большого плуга. Беседа ребятам очень понравилась и вызвала много разговоров. - Я прежде так думал, - признался Паша: - сел на трактор - и паши себе, не оглядывайся. А выходит, понимать надо, как пласт обернуть да какую глубину взять. - А я теперь насчет предплужника соображаю, - сказал Костя: - штучка маленькая, а польза от нее большая. И он допытывался у ребят, все ли хорошо уяснили, что такое культурная пахота. Потом школьники пошли смотреть, как трактор поднимает целину на Пасынках. Вдоль делянки неторопливо двигался трактор с четырехлемешным плугом. Светлые шипы сияли на его широких колесах. Блестящие лемехи вспарывали тугую целину; влажные, маслянистые пласты земли шевелились, как живые, поднимались по отвалу вверх, потом переворачивались и падали на дно борозды. За баранкой сидел курчавый веселый тракторист Саша Неустроев. Старше Кости Ручьева на каких-нибудь три года, он уже второе лето работал трактористом и очень гордился тем, что изучил машину самостоятельно, без всяких курсов и учебников. Саша ходил в замысловатом комбинезоне со множеством карманчиков и застежек. Хотя комбинезон был старый, насквозь пропитанный маслом и керосином, но тракторист почти не спускал его с плеч и даже на гулянку являлся в своей знаменитой спецодежде. В разговоре Саша то и дело вставлял мудреные словечки: "карбюратор", "магнето", "жиклер", с "технически не подкованными" мальчишками разговаривал свысока и не раз подшучивал над ними, посылая их в МТС за "профилактикой". Несмотря на это, ребята - особенно кто был помоложе и подоверчивее - боготворили Сашу-тракториста. Алеша Прахов, которому Неустроев нередко разрешал подержаться за баранку, считал тракториста первым своим другом и рассказывал про него всякие необыкновенные истории. Саша, по его словам, знал все марки тракторов, мог подняться на любой косогор и был способен с закрытыми глазами провести такую борозду, что прямее не отобьешь и по шнуру. Сейчас Неустроев вспахивал участок школьной бригады. Заметив школьников, он шутливо откозырял им. - Тракториста же дали, последний сорт! - огорченно заметил Паша. - Понаделает он теперь огрехов. Школьники обошли вспаханное поле, выискивая огрехи; проверили прямизну борозды, потом в нескольких местах замерили глубину вспашки - кто ладонью, кто карандашом, кто заранее заготовленной рейкой. Придраться было не к чему. Даже предплужники - эти маленькие, точно игрушечные, плуги - были на месте и ровно срезали дернину. На конце загона Неустроев остановил трактор на заправку - и снисходительно подмигнул обступившим его школьникам: - Ну как, контролеры-учетчики? Довольны вспашкой? Или будут какие замечания? Ребята переглянулись. Марины с ними не было - вместе с учетчиком она находилась на другом конце загона, - и никто не решался первым оценить работу тракториста. - Все в норме, - сказал Алеша. - Пахота что надо, качественная. - Да уж стараюсь! - фыркнул Саша. - Сознаю положение. Алеша поближе придвинулся к Неустроеву и вполголоса попросил посадить его с собой на трактор. - Это можно, - подобрел Саша. Костя и Паша Кивачев между тем сидели на корточках около тракторного плуга. - Товарищ Неустроев, - спросил Костя, - а почему у тебя предплужники установлены не по закону? - Чего? - не понял тракторист. - Как надо, так и стоят. - Вот и неправильно! Передовая агротехника не так учит. - Костя обвел глазами ребят: - Кивачев, объясни насчет предплужников. Паша вытянулся и заморгал: - Значит, так... Предплужник, он зачем нужен? Чтобы дернину срезать, пласт обернуть правильно. И надо его поглубже устанавливать, - сантиметров на десять. - Верно!.. А у тебя, товарищ Неустроев, предплужник установлен не на десять сантиметров, а всего лишь на четыре... Разве это культурная вспашка? Что из этого получается?.. Скажи, Вася! - Так его, ребята, так! Наведите самокритику, - сказала подошедшая сзади Марина. - Пыхтишь, Неустроев, глазами хлопаешь? Я ж тебе давно твержу: почитай литературу, поучись. А то пашешь вслепую, как крот... Стыдно за тебя! Сконфуженный тракторист достал из ящика ключ и принялся опускать предплужники. - Скажи на милость! - бормотал он. - Будто и правильно стояли... Неужто гайки ослабли?.. Ребята еще долго ходили вслед за трактористом, следя за работой Неустроева. Тот наконец не выдержал и взмолился: - Да что вы, в самом деле, не доверяете? Не чужая она мне, ваша бригада. Что надо, все по совести сработаю! Костя подал команду расходиться. Школьники направились по домам. Неустроев задержал Костю и, помявшись, спросил: - Где бы почитать про эти самые... предплужники? - У меня такой книжки нет, но я тебе достану... У Галины Никитичны попрошу. - Достань, будь друг! - А желаешь, приходи к нам в школу, - проникаясь сочувствием, позвал Костя. - Мы теперь передовую агротехнику изучаем. Здорово полезно! - А можно? - Чего ж нельзя... Нам с тобой до самого урожая вместе работать. ...Через несколько дней Саша пришел на занятия по агротехнике с записной книжкой и карандашом. Потом пришли еще двое трактористов, затем девушки из Марининой бригады, несколько молодых колхозников. Вася, Паша и Митя пригласили своих матерей. Вначале взрослые заходили просто послушать, чему обучаются их ребята, но беседы Галины Никитичны о жизни растений, о почве, о переделке природы так увлекли их, что они обратились к учительнице с просьбой: - Зимой вечера длинные. И нам бы не худо подучиться. Галина Никитична рассказала об этом Марине и Федору Семеновичу. - Правление уже думает об этом, - сказала Марина. - Вскоре будет открыт для взрослых агротехнический кружок. С каждым днем Галина Никитична все больше и больше входила в жизнь школы, узнавала ребят. Часто после уроков Костя и его приятели задерживались в классе и вместе с учительницей читали устав ВЛКСМ. В эти дни подготовки в комсомол настроение у ребят было приподнятое, встревоженное и немного торжественное. Вася Новоселов, большой любитель веселых школьных перемен и всяких проделок, стал серьезнее, обходил сторонкой шумные компании и, устроившись в тихом уголке, зачитывался какой-нибудь книжкой. Паша Кивачев хотя и не стал более разговорчивым, чем обычно, но заметно оживился. Глаза его сделались зорче, наблюдательнее, и он почти каждый день донимал Костю каким-нибудь хозяйственным предложением: "А знаешь, там у школьных ворот столб подгнил... Заменить бы надо". Или: "У родника скамеечку новую хорошо бы поставить". - Да ты что, в завхозы записался? - недоумевал Костя. - Надо же нам о школе заботиться... Ребята с нетерпением ждали дня, когда их должны были позвать на заседание школьного комитета. - Говорят, там всю биографию надо докладывать? - озабоченно спросил у Кости Алеша Прахов. - А как же иначе! Надо все начистоту говорить, без утайки. Раз ты в комсомол идешь, нужно, чтобы тебя насквозь видели, какой ты есть. - А если не примут? - Могут и не принять, - согласился Костя. - Это уж как поверят кому. А ты газеты читаешь? На комитете по текущему моменту знаешь как спрашивают! Прахов признался, что он все больше смотрит в газетах насчет шахмат и футбола. И Костя с приятелями засели за газеты. Однажды, возвращаясь из школы, Паша Кивачев показал ребятам толстую книгу: - Видали, что мне учительница дала!.. Фадеев, "Молодая гвардия". Роман. Это, говорит, про настоящих комсомольцев. Давайте вместе читать. - Удивил! "Молодая гвардия"! Да мы ее, может быть, десять раз... - начал было Алеша, но быстро осекся, потому что Костя больно ткнул его кулаком в бок. Затем Костя взял книгу, полистал, словно видел ее впервые: - Давайте вместе... А собираться у нас будем, на "катере". С этого дня почти каждый вечер ребята сходились в избу к Ручьевым. Книгу читали по очереди: сначала Паша, потом Костя, Вася. Заходили девочки, ученики младших классов, присаживались у порога, на сундуке или на лавке. Как-то заглянула в избу Галина Никитична. За стеной шумел осенний дождь, струйки воды ползли по стеклам; за столом в желтом круге света сидел Паша Кивачев, читал про смелых ребят из Краснодона, и учительница видела, как лица школьников озарялись какимто новым светом, глаза их блестели. Глава 10 СЛОВО ОТЦОВ Друзья не очень радовали Костю. Паша Кивачев учился старательно, подолгу сидел над домашними заданиями, почти не появлялся по вечерам в сельском клубе, но больших успехов у него пока не было. Васю Новоселова учителя считали способным учеником, но особым усердием он не отличался и также числился в "середнячках". Но особенно не везло Алеше Прахову. После школы у него всегда находилось столько неотложных дел, что засесть толком за уроки никак не удавалось. Приводили в колхоз породистого быка, огромного, злого, с кольцом в ноздрях, и Алеша не мог отказать себе, чтобы не поглазеть на него. Начинали запрягать в тележку необъезженного жеребца Орлика, и вновь Алеша был тут как тут. На преподавателей в классе Алеша обычно посматривал, как на грозовую тучу. Хорошо, если бы дождь прошел стороной и ему остаться сухим! Мальчик старательно изучал особенности учителей. Про Клавдию Львовну, преподавательницу русского языка, например, рассказывали, что она спрашивает в первую очередь тех учеников, которые отводят глаза в сторону и ведут себя на уроке подозрительно тихо. И Алеша, подняв голову, не сводил глаз с учительницы, был оживлен и шумен. Наоборот, на уроках математики он вел себя тише воды, ниже травы. Нередко Алеша начинал заниматься сложными вычислениями: если его спросили на уроке сегодня, то следующая очередь дойдет не раньше как недели через две. Он даже составлял мало кому понятные "графики опасных дней". Но учителя плохо считались с Алешиными "графиками" и нередко спрашивали уроки совершенно неожиданно. Двойки в Алешином табеле росли, как грибы после теплого дождика. "У меня голова с форточкой, всю теорию выдувает", - жаловался Прахов. Учителя были недовольны ребятами и нередко спрашивали отстающих, что с ними происходит. За лето они хорошо отдохнули, подросли и если уж решили пойти в восьмой класс, так надо браться за учение по-серьезному. - Зато они в агротехнике сильны, на мастеров высоких урожаев целят, - смеялся Витя. - И им, как членам бригады, по другим предметам скидка положена... - Нам скидка не требуется. Нечего тень на бригаду наводить! - сердился Костя и, оставшись с приятелями наедине, требовал от них не позорить бригаду. Проходил день, другой. Алеша получал очередную двойку, Вася Новоселов - замечания от учителей, и Витя, не утерпев, вновь подпускал шпильку: - Ну как, мастера? Уже урожай собираете? По всем правилам агротехники,.. Богатый у вас год будет! У Кости пересыхало в горле. Он сжимал кулаки в карманах, но Паша с Васей уводили его в угол. - Кораблев брешет - ветер носит, - невозмутимо говорил Паша. - А ты - ноль внимания, уши ватой заткни. Но не только в школе подстерегали Костю огорчения. Началась пора родительских собраний. Школьники всегда ждали их с трепетом. По почину Федора Семеновича, собрания проводились не в школе, а по колхозам, где родители чувствовали себя свободнее. Учителя приходили. в сельский клуб или в правление и рассказывали родителям, как их дети учатся в школе, и, в свою очередь, просили взрослых поделиться тем, как ребята ведут себя дома, в семье и на улице. И родители ничего не скрывали. В разговор вступали даже те колхозники, дети которых давно уже закончили школу. Проводить родительское собрание в Высокове досталось Галине Никитичне. - Рассказывай о школьниках откровенно, ничего не утаивай, - напутствовал ее Федор Семенович. - И сама слушай внимательно, что скажут о детях родители. Когда Галина Никитична пришла на колхозное собрание, Сергей поднялся и освободил ей место за столом. Все придвинулись ближе. Дед Новоселов протолкался к самому столу и, сняв полушубок, положил его под себя, как видно собираясь долго сидеть. В дверь заглянул Костя с товарищами. - Домой, други, домой! - сказал им Сергей. - Сегодня не требуетесь... Разговор без вас будет. Ребята неохотно вышли на улицу. Накрапывал дождь, но по домам расходиться не хотелось. - А знаете, почему не пускают? - слукавил Вася Новоселов. - Тесно в правлении - яблоку негде упасть. А в сенях слушай сколько угодно, не возбраняется. И под окном можно! - Хитришь ты! - попыталась возразить Варя, хотя ей тоже очень хотелось послушать, что сегодня будут говорить о школьниках. - Тогда слушайте там... и докладывайте по очереди, - приказал Костя Васе и Алеше Прахову. Те подошли к раскрытому окну, а остальные школьники укрылись от дождя под ивой. Через несколько минут подбежал Вася и сообщил, что в правлении только что обсудили Митю Епифанцева. Колхозники вполне согласны с оценками учителей, а Яков Ефимович даже сказал, что Митя - передовик учебы, дельный комсомолец и побольше бы в школе таких ребят. - Качать передовиков учебы! - крикнул кто-то из мальчишек. - Да будет вам! Еще зазнаюсь! - отмахнулся Митя. - Тогда давайте так, - предложил Костя: - кого очень хвалить будут - под дождь ставить. Чтобы не зазнавался! - Правильно! Под дождь! - захохотали школьники. - Тихо вы! - зашикал Паша. - Вон Прахов бежитСлушайте! - Ребята, там Витьку Кораблева обсуждают! - возбужденно сообщил Алеша. - Ну и как? - спросил Костя. - Все, конечно, исправно: и по учению и по поведению? - Исправно-то исправно, да не совсем. Колхозники вопросики всякие задают. А сейчас дядя Яков высказывается... Хотите послушать? Все бросились к окнам. Яков Ефимович в комбинезоне - на собрание он пришел прямо из кузницы - стоял у двери. - За школу Вите честь и хвала, - говорил он. - Но, коли парень по учению один из первых, пусть это звание и дома бережет и на улице. А то что ж получается, граждане: в классе он в одну одежду рядится, дома - в другую... - Любишь ты в чужие окна заглядывать! - недовольно перебил его Никита Кузьмич. - А только мы с матерью сынком довольны, не жалуемся. - Может, кто и доволен, да только не Анна Денисовна, - многозначительно заметил Яков Ефимович. - Мать, да скажи ты ему! - взмолился Никита Кузьмич, толкая жену в бок. - Зачем он в чужой дом ломится? Это уж наше дело, семейное, как мы о сыне печемся. В артельном уставе про то не записано. - Обождите, Никита Кузьмич, - сказал Сергей. - Устав... его ведь как прочитать... Там, по-моему, обо всем сказано. Анна Денисовна подняла голову и сквозь сизую табачную дымку встретила глаза дочери. Она туже затянула под горлом уголки темного платка и поднялась. - Ладно, отец, скажу... Шила в мешке все равно не утаишь. Я, конечно, радуюсь, что Витя учится исправно. А вот дома его порой и не узнать. Все швырком да броском, доброго слова не услышишь. Все ему подай, все приготовь. Третьего дня дужка у ведра отвалилась. "Ты бы, говорю, сынок, починил ведерко-то, дело же нехитрое". - "Не стоит возиться, отвечает, лучше новое купить. Ему и цена-то грош ломаный". Никита Кузьмич дернул жену за руку: - Да ты, Анна, в своем уме? Не угорела часом? Кому это интересно про наши семейные дела знать! Сядь скорее, не срамись перед народом. - Погоди, отец! - остановила его Галина Никитична. - Пусть мама до конца выскажется. Анну Денисовну поддержали колхозники: - Она дело говорит! - Чересчур балуете вы своего наследника! - Правильно, Денисовна! По шерстке сына погладить каждая может. А вот встречь шерстки - на это сила нужна. Колхозники один за другим припоминали Витины проступки: то он надерзил старшим, то обидел малышей, то не уступил в клубе место деду Новоселову. - У меня такая просьба к учителям будет, - обратилась мать к дочери: - построже там, в школе, с сынка-то взыскивайте... И как он дома себя ведет, тоже в расчет берите. - Это что ж такое, граждане? - вышел из себя Никита Кузьмич. - Родная мать да родному сыну дорогу перебегает!.. Ну нет, не желаю я всякие поклепы слушать!.. - Он поднялся и, протолкавшись к двери, присел у порога. Школьники отпрянули от окна и вновь спрятались от дождя под иву. - Вот так тихая тетя Анна! - проговорил Митя. - Сказанула словечко... И каждый из школьников невольно проникся уважением к этой маленькой, подвижной женщине, которая просыпалась чуть свет, вечно куда-то торопилась, никогда не сидела без дела и казалась покорной и безответной. - Витьке бы еще и не так надо! - вслух подумала Варя. - Чего ты бурчишь там? - обернулся к ней Костя. - Да так... Молодец, говорю, тетя Анна! - Ох и достанется ей теперь от дяди Никиты! - вздохнула Катя. - А чего ей бояться? - возразил Костя. - Не где-нибудь живет - в колхозе! - Известное дело, - согласился Паша. - У нее трудодней побольше, чем у дяди Никиты. Еще раз подбежали Вася и Алеша. - Теперь о ком речь? - спросил Костя. - Понимаешь, какое дело... - помявшись, признался Вася. - Нашу четверку на собрание кличут... желают с глазу на глаз говорить... Костя нахмурился и повернул голову к Мите. И хотя было темно, но тот почувствовал это движение. - Идите, раз зовут, - шепнул он. - Мы подождем. Костя с приятелями направился к правлению. На крыльце они отряхнулись от дождя и очистили сапоги от грязи. У Васи нашлась расческа, и ребята наспех расчесали мокрые волосы. - Ручей, - шепнул Алеша, - может, мне лучше не показываться? - Это еще почему? Все пойдем!.. Приятели вошли в правление. Колхозники расступились, словно встречали какую-нибудь почетную делегацию. - Явились, Сергей Григорьевич! - сказал дед Новоселов. - Я же знал, что они неподалеку кружат, - усмехнулся Сергей и подозвал ребят к столу. - Доложила нам сейчас Галина Никитична, как вы учитесь. Прямо скажу: плохо у вас дело идет. Хлопцы вы будто с головой, слово нам дали насчет учения, сейчас в комсомол собрались - а в классе в хвосте плететесь. С чего бы так? Ну, кто из вас, объяснит?.. Костя, ты, что ли? Мальчик пожал плечами - не так это просто объяснить! - Заклинило у хлопцев! - насмешливо сказал дед Новоселов. - Где-где бойки, а тут языки проглотили. - Сам-то Костя учится неплохо, - заметила Галина Никитична. - Учителя им довольны. Нас особенно Алеша Прахов беспокоит... - Да, браток! - обратился к нему Сергей. - Ты, оказывается, рекордсмен по двойкам... В чем дело-то? - Память у меня слабая... Да и работы по горло... бригада, теплица, то, се... - заюлил Алеша, но, заметив недоумевающий взгляд Кости, замолчал и спрятался за спину Паши Кивачева. Дед Новоселов с досадой ударил ладонью по колену: - Говорил же я: зарвутся козыри, запустят учение! - И я предупреждал! - подал голос Никита Кузьмич. - Не за свое дело взялись школяры. Три гектара земли им выделили - шутка ли!.. Сергей вновь посмотрел на ребят: - Выходит, что школьная бригада мешает вам? Если такое дело, ее и распустить нетрудно! - Что ты! - Костя испуганно рванулся к брату. - Бригада сама по себе... Просто мы еще не раскачались! И он обрушился на Алешу: в бригаде тот работает меньше всех, а болтает такие слова, сбивает с толку людей. Где у него совесть? Алеша, не зная, как отвязаться от Кости, ежился, пыхтел и в душе проклинал себя. И зачем он только пришел в правление! - Да это я так сказал... не подумал! - наконец виновато признался Алеша. Но Костя, забыв, что он находится на собрании, продолжал ругать приятеля. - Тихо вы, угомонитесь! - подошел к ребятам Яков Ефимович. - Я лучше вам про одного человека расскажу. Заявился он к нам в село лет тридцать тому назад. Человек отзывчивый, добрый... Люди это увидели и потянулись к нему: кто с бедой, кто с радостью. Одному помощь нужна, другому - слово твердое. И что ни год, а народ все больше к тому человеку льнет. Видит он, что на старом запасе не проживешь, и припал к наукам да знаниям. Ни время, ни усталость - ничто ему не помеха. Нужно людям, так он и зоотехник, и садовод, и кирпичное дело понимает, и как маслобойку наладить подскажет, и электростанцию... Скажи ему: завтра, мол, золото в Чернушке добывать собираемся - так он и по этому вопросу все растолкует. Смекаете, о ком речь лдет? - Смекаем... - сказал Паша. - О Федоре Семеновиче говорите. - Вот и мотайте на ус! Был он учителем в младших классах, потом заочно институт окончил, теперь вам математику преподает. У человека седина в волосах, а жадности к учению и сейчас хоть отбавляй. Вам бы десятую долю той жадности перенять!.. - Как же все-таки насчет школьной бригады решать будем? - п