Оцените этот текст:


     --------------------------------------------------------:)
     Михаил Шолохов. "Слово о Родине" (Из очерка)
     Книга: Михаил Шолохов.
            "Они сражались за Родину. Судьба человека. Слово о Родине"
     Издательство "Художественная литература", Москва, 1983
     OCR & SpellCheck: Zmiy (zpdd@chat.ru), 26 августа 2001
     --------------------------------------------------------:)


     Из очерка


     Издательство "Художественная литература", Москва, 1983

     Текст печатается по изданию:
     Михаил Шолохов.  Собрание сочинений в девяти томах.  Т. 8. Издательство
"Художественная литература". М., 1969 г.


     Зима. Ночь...
     Побудь немного в  тишине и  одиночестве,  мой дорогой соотечественник и
друг, закрой глаза, вспомни недавнее прошлое, и мысленным взором ты-увидишь:
     ...  Холодный,  белесый туман призрачно клубится над лесами и  болотами
Белоруссии,  над  пустыми,  давно покинутыми блиндажами,  заросшими пожухлым
папоротником,   над   обвалившимися  траншеями  и   налитыми  ржавой   водой
стрелковыми ячейками.  Тускло  мерцают на  дне  их  позеленевшие от  времени
гильзы винтовочных патронов...
     Под  густым  северным ветром клонят вершины и  глухо  шумят  иссеченные
осколками сосны Смоленщины и Подмосковья.
     Споро идет белый,  пушистый снежок,  словно спешит прикрыть истерзанную
войной, священную для нашего народа землю в окрестностях бессмертного города
Ленина.
     Солнечные  тени  скользят  по  воскресшим  полям  Украины,   много  раз
перепаханным снарядами, все еще помнящим громовые гулы невиданных боев.
     Возле Курска и Орла, возле Воронежа и Тулы над исконной русской землей,
три  года  стонавшей под  тяжестью  десятков  тысяч  танков,  стелется косая
метель;  падают с деревьев последние, сожженные заморозком листья, и всюду -
в полях,  на большаках и проселках, вдоль и поперек, шаг за шагом исхоженных
терпеливыми  ногами  нашей  лучшей  в  мире  пехоты,  -  краснеют  они,  как
выступающая из-под снега кровь.
     В бескрайних степях под Сталинградом,  где каждый клочок земли,  словно
зерном,  засеян осколками некогда смертоносного металла,  где в  прах и тлен
превратились отборные  гитлеровские дивизии,  заволжский  злой  ветер  гонит
перекати-поле,  такое же мрачное,  ржаво-бурое,  как и разбросанные всюду по
степи остовы застывших навеки немецких танков и  автомашин.  А  в  Крыму,  в
голубых  предгорьях Кавказа  еще  плавают в  прозрачном похолодевшем воздухе
ослепительно-белые нити паутины. Погожими утренними зорями там, где когда-то
не затихали бои,  окопы и воронки, опушенные по краям лохматым бурьяном, как
серебряной сеткой, затянуты паутиной, и каждая ниточка ее прогибается и тихо
дрожит, вся унизанная крохотными блистающими слезинками росы...
     Но  от Сталинграда до Берлина и  от Кавказа до Баренцева моря,  где бы,
мой  друг,  ни  остановился твой  взгляд,  всюду  увидишь ты  дорогие сердцу
матери-родины могилы погибших в  сражениях бойцов.  И в эту минуту ты острее
вспомнишь те  бесчисленные жертвы,  которые принесла твоя  страна  в  защиту
родной Советской власти,  и величественным реквиемом зазвучат в твоей памяти
слова:  "Вечная слава героям,  павшим в  борьбе за  свободу и  независимость
нашей родины!"
     Вспоминая прошлое, ты невольно подумаешь, ты не сможешь не подумать и о
том,  как много осиротевших людей стало на твоей родине после войны.  В  эту
долгую и  просторную для  горестных воспоминаний зимнюю ночь не  одна вдова,
потерявшая в войне мужа,  оставшись наедине с собой,  прижмет к постаревшему
лицу ладони,  и  в  ночной темноте обожгут ей пальцы горячие и горькие,  как
полынь,  слезы;  не одно детское сердце, на всю жизнь раненное смертью того,
кто,  верный воинскому долгу и  присяге,  погиб в  бою  за  социалистическую
родину, сожмется перед сном от случайного воспоминания с недетской тоской. А
быть может, будет и так: в маленькой комнатке, где грустная тишина живет уже
годами,  подойдет старик к  своей седой жене-подруге,  без слез оплакивающей
погибших сынов, взглянет в тусклые глаза, из которых самое горькое на свете,
материнское страдание выжало все слезы,  скажет глухим,  дрогнувшим голосом:
"Ну,  полно,  мать,  не надо...  Ну,  не надо же, прошу тебя! Не у нас одних
такое  горе..."  -  и,  не  дождавшись ответа,  отойдет к  окну,  покашляет,
проглотит короткое, как всхлип, сухое старческое рыдание и долго молча будет
смотреть в  затуманенное стекло  невидящими глазами...  Мой  дорогой друг  и
соотечественник!  Пусть не стынет наша ненависть к врагу, даже поверженному!
И  пусть с удесятеренной яростью кипит,  клокочет она в наших сердцах к тем,
кому нет названия на человеческом языке, кто все еще не насытился прибылями,
нажитыми на  крови  миллионов,  кто  в  сатанинском слепом  безумии  готовит
исстрадавшемуся человечеству новую войну!
     Их  зловещие  имена  с  проклятиями,  с  гадливостью произносит  каждый
честный человек в мире, они обречены историей на черную погибель, и время со
всей старательностью уже плетет для них надежные удавки.  Но  пока они живы,
пока,  не скупясь,  отсыпают миллиарды долларов на создание атомных бомб, на
подготовку  новой  чудовищной войны,  -  пусть  живет  и  наша  неистребимая
ненависть к ним. Она пригодится в нужную минуту!
     Вспомни,  друг:  за  тридцать лет существования Советской власти Страна
Советов не знала поражений ни в  войнах,  ни в преодолении любых трудностей,
ценою  неслыханных жертв  и  народных страданий мы  вышли  победителями и  в
последней,  величайшей из  войн.  Но  жертвы,  принесенные во  имя  спасения
родины,  не  убавили наших  сил,  а  горечь незабываемых утрат не  принизила
нашего духа.
     Бывает так,  что по соседству с  пшеничными полями,  в  цветущем густом
разнотравье сизым  дымом  расстелется,  раскустится степная  полынь,  и  вот
хлебное  зерно,  наливаясь и  зрея,  вбирает  в  себя  полынную  горечь.  На
баловство,  на кондитерские изделия мука из такого зерна не годится. Но хлеб
от горьковатого привкуса не перестает быть хлебом!  И благодатным кажется он
тому,  кто работает,  умываясь соленым потом,  и  ту  же щедрую силу дает он
человеку, чтобы назавтра было что тратить ему в горячем и тяжком труде!
     С  дивной,  сказочной  быстротой  врачует  народ-созидатель  нанесенные
войной  раны:  поднимаются из  руин  разрушенные города  и  сожженные  села,
вернулись к  жизни шахты родного Донбасса,  уже  золотится хлебная стерня на
тех полях,  где два года назад чертополохом,  злою непролазью дико щетинился
бурьян,  дымят  трубы восстановленных заводов и  фабрик,  новые промышленные
предприятия зарождаются там,  где недавно были глушь и  запустение.  И  даже
бывалый,  видавший виды  советский человек,  давно уверовавший в  творческую
силу  своего  трудового  гения,  узнав  о  досрочном пуске  восстановленного
гиганта  металлургии или  о  всесоюзном рекорде  доселе  неизвестного стране
стахановца,  в  радостном изумлении разводит  руками.  А  гордость родины  -
ленинградский рабочий класс - уже зовет трудящихся на завершение пятилетки в
четыре  года.  И  уже  зримо  встают перед  глазами величавые контуры новой,
прекрасной жизни...
     Поистине   невиданно  могущественна  партия,   сумевшая   организовать,
воспитать,  вооружить и  повести за  собой  народ  на  свершение небывалых в
истории  подвигов!  Поистине велик  и  непобедим народ,  сумевший не  только
отстоять свою независимость и  разгромить всех врагов,  но и  стать светочем
надежды для трудящихся во всем мире!
     Быть верным сыном такого народа и такой партии -  это ли,  мой друг, не
самое высокое счастье в  жизни для нас и  наших современников?  И не нас ли,
ныне  живущих,   окрыляет  на  неустанный  труд  и   новые  подвиги  суровая
ответственность за судьбы отчизны,  за дело партии, ответственность, которую
мы несем не только перед грядущими поколениями,  но и  перед светлой памятью
тех, кто сражался и шел на смерть, защищая родину.




Last-modified: Sun, 26 Aug 2001 17:56:16 GMT
Оцените этот текст: