рочем, вещичка могла оказаться полезной: мало ли какие сюрпризы готовила им еще эта планета. Иметь возможность всегда найти человека было совсем неплохо. - Это на всякий случай, - пояснил Хиггс, все больше смущаясь. Он уже был уверен, что так и не сможет признаться ей в своем чувстве. Может быть, когда-нибудь - но не сейчас. - Спасибо, - кивнула Рипли. Она так и поняла его жест: на всякий случай. Если бы всем раздать такие маркеры... "И все же дать ей маркер - это красиво, - размышлял Хиггс. - Просто символически. Раньше дарили друг другу кольца... Правда, это как-то нескромно: "обручальный маркер". Совсем даже нескромно". - Это, конечно, не значит, что мы помолвлены, - поспешил заметить он, пока такая же мысль не успела прийти ей в голову. - Это не кольцо... "Хороший все же парень этот Хиггс, - усмехнулась про себя Рипли, - такой скромный. И за что ему все это досталось? Жаль его..." О том, что он десантник, профессионал, выбравший свой жизненный путь самостоятельно, ей сейчас как-то не думалось... 30 Ньют почти ничего не весила - во всяком случае, удивительно мало для своего возраста. Рипли пронесла ее на руках через всю лабораторию к небольшой койке, поставленной некогда, по-видимому, для дежурного. Ребекка засыпала на ходу, но было видно, что она борется со сном изо всех сил. "Несчастный ребенок", - в сотый раз повторяла про себя Рипли, укладывая ее на кровать. "А ведь всего этого могло и не быть... И я, быть может, носила бы вот так, на руках, собственного ребенка... Да о чем я говорю - разве теперь Ньют не моя девочка?! Бедная дочка..." Рипли ласково провела рукой по ее лбу и поправила подушку. - Давай, ложись, укрывайся, вот так, - она укрыла девочку одеялом. - Хорошо... И теперь лежи и засыпай: ты же очень устала. Ребекка пристально посмотрела на нее. "Как по-доброму она это говорит... почти как мама". Словно впервые Ньют ощутила, насколько ей не хватает ласки. Странно, разве она еще не отвыкла от нее? Несколько добрых слов, несколько опасных часов, проведенных вместе - и она смогла доверять. А тому, кому доверяешь, можно и позволить приласкать себя. Это ведь так хорошо... да и кто может жить без этого? И иной взрослый за ласку или каплю доброты готов на все. Рипли улыбалась. Светлая улыбка разгладила ее лицо, вернув ему открытость и искренность, свойственные молодости. Но в глазах светились спокойная мудрость и зрелость женщины, почувствовавшей себя матерью, и это делало ее старше. Да и сколько ей было в действительности лет? У того, кто сражается и мстит, нет возраста. - Я не хочу спать, - приподнялась на подушке Ньют. Голубые глаза безмолвно просили: "Не покидай меня хоть ты!.. У меня же больше никого не осталось..." - Мне страшно. Я сны вижу, страшные очень... "Как она смотрит..." На миг Рипли призадумалась, что же ей сказать. Да нужно ли в таких случаях думать? Пусть подскажет сердце. - Не сомневаюсь, - ласково сказала Рипли, включая освежитель воздуха. Взгляд упал на головку куклы. - А вот Кейси наверняка не видит страшных снов. - Она поймала куклу рукой и покачала ее, чтобы та открывала и закрывала глаза, пока, наконец, не оставила ее в "спящем" виде. - Вот видишь, не так уж и страшно. Постарайся вести себя, как Кейси... Похоже, Рипли сказала что-то не то: взгляд малышки стал почти испуганным. "Ну вот... и она такая, как все. Зачем она старается меня обмануть? - Ньют почувствовала, что еще немного - и на глаза накатятся слезы. - Ну зачем? Почему меня все стараются обмануть? Разве я маленькая и не понимаю, что это всего лишь игрушка? Или... или это они не понимают? Наверное, так. У них все наоборот, как с чудовищами. Им только кажется, что они знают, что сказка, а что нет, а на самом деле взрослые в этом путаются сильнее всех". После такого вывода не простить Рипли она уже не могла. Разве она виновата, что так ошибается? - Рипли, - как младшему брату или другим детям, оказывавшимся иной раз на ее попечении, серьезно начала объяснять она, - у нее не бывает плохих снов потому, что это просто пластмассовая кукла! "Ты поняла это или нет?" - испытующе заглянула девочка в глаза Рипли. "Моя бедная взрослая крошка... - вздохнула про себя Рипли. - Прости меня, дуру. Разве с тобой можно говорить ТАК?" - Правильно, - Рипли грустно покачала головой. - Ты извини меня, Ньют. "Поняла! - обрадовалась Ребекка. - Она все поняла!" Она почувствовала всем своим существом, что за это нужно ее как-то отблагодарить. Но как? Обнять? Поцеловать? Мама учила, что это нескромно, да и не то это... Эта взрослая женщина уже дважды попросила у нее прощения. Значит, она ее уважает. Ее, ребенка. Может быть, ей можно доверить свой сокровенный вопрос, основу всех ее сомнений? Наверное, да. К тому же, вдруг она сможет ответить? - Слушай, Рипли, - в душе у молодой женщины снова защемило от недетского взгляда маленького ребенка. - Моя мама всегда говорила, что никаких чудовищ не бывает, но, оказывается, они есть. Слова Ребекки не прозвучали как вопрос; тем не менее Рипли догадалась, что они значат для Ньют нечто большее, чем просто вопрос, и, возможно, от ответа зависят все их дальнейшие взаимоотношения. "А ведь Ньют спросила меня, можно ли мне верить!" - поняла она и опять задумалась. "Мама сказала" - мать всегда является для ребенка большим авторитетом. Ей будет тяжело услышать, что ее мать ошиблась, она и сама это понимает. Если хочешь, чтобы верили тебе - не заставляй сомневаться в других... - Да, они существуют, - осторожно ответила Рипли. Взгляд девочки проникал в самую глубь ее души и нестерпимо жег. Она говорила правду, и тем не менее Рипли казалось, что она старается обмануть Ребекку. Разве вот такая уклончивая формулировка не была обманом? - Тогда зачем детям говорят, что их нет? - напрямик спросила Ньют. Ей казалось, что Рипли просто не поняла ее первого вопроса. "Милая девочка... да как же тебе объяснить? Мы ведь сами в это верили, как во все, во что хотелось верить. Это же один из самых философских вопросов: кто знает, для чего мы обманываем себя!" - Потому что по большей части это все-таки правда, - ответила она, совершенно озадачив девочку такой формулировкой. "Что она хотела этим сказать? Как это - по большей части? Что это за привычка все запутывать?.. Наконец догадалась: Чудовища просто встречаются очень редко. Так и надо было сказать. Ведь есть на Земле истории про животных, которые непонятно - есть или нет. Одни думают так, другие - по-другому. Вот и все". Это небольшое открытие успокоило ее. Ньют поудобнее устроилась на подушке. Теперь ее взгляд смотрел не так остро, - глаза слипались, - но все равно он говорил о том, что Ньют не хочет, чтобы Рипли уходила. "И все же мне надо идти. Жаль". Она случайно посмотрела на свои руки и тут же наткнулась взглядом на подарок Хиггса. "Чудесно. Это именно то, что надо". - Ладно, - сказала Рипли и взяла девочку за руку. - Надень это. Для удачи. - Она помогла застегнуть браслет. Он явно не был рассчитан на такие маленькие ручонки и спадал. Рипли пришлось проколоть застежкой еще одну дырочку. Ньют с любопытством уставилась на маркер: "А это еще зачем?" Впрочем, этот вопрос ее не очень занимал. Рипли ей что-то дала - то есть сделала подарок. А подарок - это всегда залог дружбы. - Ну, все. - Рипли встала и включила настольную лампу, на тумбочке. Мало ли где хорошо - дела не ждут. - Не уходи! - подскочила Ньют на кровати. - Не уходи! Неужели Рипли может бросить ее сейчас одну? В этот миг такой поступок казался Ньют почти предательством. "Девочка моя, - мысленно взмолилась Рипли, - ты думаешь, я хочу от тебя уходить?" - Ньют, - произносить слова ей было тяжело, словно и она чувствовала в них привкус предательства. - Я буду в соседней комнате. Видишь вот эту камеру, вон там? - она указала на небольшую серую коробку с темным кружком объектива. - Мне будет видно тебя через нее, и я буду знать, что с тобой, и все ли в порядке. - Заметив, что Ньют смотрит на нее все еще с недоверием, хотя и не лишенным сомнения, Рипли добавила: - Я это тебе совершенно серьезно говорю. Я тебе обещаю! "Она не врет, - после недолгих колебаний заключила девочка. - Ей вообще можно верить". И все же, что ни говорил разум, чувства требовали своего. "Не надо ей мешать, а то еще обидится", - решила она, но тут же захотела окончательно удостовериться в правдивости слов Рипли. - Ты клянешься? - торжественно произнесла она. Может быть, в другой обстановке тон, каким это было сказано, рассмешил бы Рипли. Но сейчас он вызвал только дополнительную волну нежности. - Клянусь всем святым, - серьезно ответила она. - А если соврешь, то чтоб ты сдохла? - продолжала допытываться Ньют. "Ох, милая ты моя!" - Да, если совру, то чтоб я сдохла, - подтвердила Рипли - и Ньют, в знак полного доверия к ее словам, закрыла глаза. Мирно блестел, наблюдая за этой сценой, круглый значок объектива - маленький залог правдивости ее слов. Рипли тихо поднялась и вышла, оставив девочку под его присмотром. 31 Голова Гормана почти целиком была скрыта под бинтами. Назвать его вид цветущим можно было разве что в насмешку. Изредка сознание возвращалось к лейтенанту, но с ним приходила и головная боль, снова увлекающая Гормана в беспамятство. Время от времени к нему подходил Бишоп, щупал пульс, заносил изменения в тетрадку и снова углублялся в свои занятия. Биохимия этих существ все еще не давала искусственному человеку покоя: снова и снова он проводил экспресс-тесты на совместимость тканей, и каждый раз результаты оказывались все более удивительными, если не сказать невероятными. Взять хотя бы то, что чуждому существу для развития эмбриона необходимы именно человеческие гормоны роста. Совместимость совместимостью, но из этого следовало, что человек входил в ЕСТЕСТВЕННЫЙ путь развития. Но где же они могли брать людей там, у себя? Или у них были аналоги людей, существа, по всей вероятности, не обладающие разумом?.. Но тогда откуда взялся этот инопланетный корабль? Точно так же влип в эту историю, как и колонисты, и дрейфовал в космосе, пока не нашел здесь последнего пристанища? Но с другой стороны, у большинства паразитов смерть хозяина, пусть даже промежуточного, обозначала тупик. Или придется поверить, что на какой-то планете с этими существами существуют триллионы человекоподобных - иначе Чужие быстро вымерли бы. Но чем в таком случае питаются предполагаемые гуманоиды? Да и сами Чужие? "Я, кажется, выхожу за рамки своей компетенции, - одернул себя Бишоп, поняв, что ответить на эти вопросы не может. - Мое дело - собирать факты, группировать их и делать первичные выводы. Теоретизацией и обобщением пусть занимаются ученые на Земле..." - Ну, как продвигаются дела? - заглянула в лабораторию Рипли. - Идут потихоньку, - кивнул Бишоп в сторону препаратов. - Что это вы вообще с ними делаете? - Ну как - что... провожу полный анализ биохимических компонентов. - И что? Взгляд Рипли остановился на неподвижном теле Гормана. Видеть осьминогопауков ей очень не хотелось. Как, впрочем, и робота. - Эмбрионы располагаются в районе легких человека и потом прорывают диафрагму. - Ну, это мы... видели. - Рипли почувствовала легкий приступ дурноты. "Уж лучше бы этот робот занялся чем-нибудь толковым". - Кроме того, можно утверждать, что эмбрионы поглощают ферменты и растворенные питательные вещества, используя их в своем обмене веществ. Он хотел добавить, на какие выводы это наталкивает, но не успел: - Рипли, поморщившись, перебила его: - Это все очень интересно, Бишоп, но эти знания ни к чему не ведут. Я хочу понять, с чем мы имеем дело, то есть, чего от этой дряни следует ожидать и как с ней бороться. Давай лучше еще разок все посмотрим. Значит, они хватают колонистов, переносят их туда, в свое логово, и обездвиживают для того, чтобы эти самые эмбрионы могли в них попасть при помощи осьминогопауков. И это означает, что паразитов там очень много. Колонистов было сто пятьдесят семь человек, из них почти треть погибла: кто во время боя, кто был съеден... Если подсчитать оставшихся, то получается, что этих тварей как минимум сто. "И то еще хорошо, я думала, их там намного больше", - заметила она про себя. - Да, совершенно верно, - подтвердил Бишоп. Конечно, этот разговор совсем уводил его от собственной темы, но в нем что-то было. Свежий подход никогда не будет лишним - так было записано и в его программе. - Но вот что еще интересно, - сердитым тоном произнесла Рипли. Сама необходимость спокойно обсуждать этих монстров вызывала у нее раздражение. - Все они, то есть эти паразиты, возникают из яиц. Каждый - из яйца. Все яйца находятся там, на чужом корабле. Но кто ответит, откуда они там взялись? Кто откладывает эти яйца? Вопрос застал Бишопа врасплох. Он не успел еще подумать об этом. И в самом деле, откуда? Если учесть размер яиц и сравнить его с размерами взрослых особей... даже если учесть, что большая часть яйца заполнена воздухом, как надувной шарик, неясно, как эти существа могут их вынашивать. Бишоп включил фотографическую память. Ни на одном из снимков с Чужими не было заметно, что у них есть яйцеклады или что-либо подобное. "Стоп. Кажется, один немного отличался", - вспомнил он и вызвал изображение Кривого. Нет, и этот не подходил. - Ну и что ты скажешь об этом? - спросила Рипли. - Вот этого я пока не знаю. Какое-то другое существо, которого мы еще не видели... Он замолчал. Если виденные до сих пор чудовища казались ужасными, то как должна была выглядеть их матка? Учитывая размеры яиц... "Ничего себе! - ужаснулась и Рипли. - Если таковы детки, то какова же их мамаша?" Ее мысли шли сейчас почти параллельно мыслям Бишопа. Вызванный разгоряченной фантазией образ ничем не уступал чудовищу, созданному расчетами Бишопа. А ведь это сверхчудовище должно находиться где-то здесь! Рипли почувствовала, что ее волосы вот-вот встанут дыбом. "Вот уж с кем лучше не встречаться!" - подумала она, стараясь отогнать это страшное видение. "Интересно, каких размеров может достигать матка? Если подсчитать общее количество яиц..." "О Боже! Нет!!" Рипли резко повернулась к Бишопу. Ее приглушенный голос словно приказывал ему: - Бишоп, я хочу, чтобы, как только вы закончите анализы, эти существа были уничтожены. Она с отвращением посмотрела на осьминогопауков. Неизвестно, внутри какого из них может скрываться зародыш такого суперчудовища. Бишоп сделал несколько энергичных движений бровями. Он прекрасно понимал причины такой реакции Рипли, но... что взять с настоящих людей, раз они по своей природе склонны больше слушаться своих эмоций, чем разума. - Но мистер Берт сказал, что их необходимо оставить в живых. - Что-о? - Рипли изменилась в лице. Берт? Снова этот негодяй!.. В ее душе всколыхнулись все чувства, вызванные недавним открытием. Берт... Преступник и ничтожество, какое право он имеет снова подставлять под удар чужие жизни? "Глупый робот, - поморщился Берт, наблюдая, какую реакцию вызвало у Рипли произнесенное Бишопом имя. - Впрочем, какая разница? Я все равно уже решил - так пусть будет или-или. Если она задумается и поймет все - прекрасно, если нет - пусть пеняет на себя". Берт давно уже незаметно вошел в комнату и наблюдал за их разговором издалека. Брови Бишопа еще немного походили по лбу. - Он сказал, что их нужно сохранить, чтобы потом доставить в земные лаборатории. - Это Берт тебе приказал? - Он дал мне совершенно конкретные указания. - Ах, даже так? Кулаки Рипли инстинктивно сжались. "Все. Довольно. Сейчас я отыщу этого мерзавца и скажу ему все, что о нем думаю". Искать "этого мерзавца" не пришлось. - А вы сами подумайте, - выступил он вперед. Весь его уверенный вид говорил: "ну и что в этом такого?" - Эти два организма - настоящий клад. Они будут стоить миллионы!.. В нашей лаборатории биооружия... - На лице Рипли появилась гримаса отвращения. - Если мы будем действовать умно, то станем героями и, кроме того, будем материально обеспечены до конца дней. ("Не могу понять, - думала Рипли, - он совсем идиот или только прикидывается? Неужели нормальный человек в такой ситуации может думать ОБ ЭТОМ?") Нам заплатят большие деньги. Просто огромные. Берт почти заискивающе улыбнулся. "Ну что ж, я сказал достаточно для того, чтобы она могла решать сама. Теперь все зависит от нее, - думал он, глядя на Рипли. - Любой нормальный человек на ее месте клюнул бы на это предложение. Во всяком случае, я сделал для нее все, что мог... Или стоит уточнить цифру? Зачем? Как сказал один мой знакомый: для нищего все, что больше ста тысяч, - миллионы... Пусть лучше она сама представит себе цифру, удобную для понимания..." "Ну что, сказать ему, что я о нем думаю? - терзалась Рипли. - Или еще не время? Лучше промолчать. Если он будет знать о том, что я знаю, он сделает все, чтобы я не долетела до Земли... Или он и так это сделает? Несчастный идиот! Хоть бы о своей жизни задумался - или он настолько привык выделять себя из толпы, что считает себя сверхчеловеком? Нет, он просто ненормальный!.." - Берт, вы сумасшедший, вы это знаете? - как можно спокойней ответила она, стараясь не выдать ему кипящую в душе бурю чувств, вызванных его особой. "Нет, мне надо уходить отсюда... Еще немного, и я все скажу!" - вдруг осознала она. "Ну, кто из нас сумасшедший, еще надо разобраться", - ухмыльнулся Берт. - Ну почему же? "Маньяк... Форменный маньяк: кто еще стал бы так играть с жизнью человечества? Нет, об этом пока не надо... Можно проще, по-другому..." - Вы действительно думаете, что сможете провезти таких опасных существ через карантин земной зоны? На лице Берта ухмылка перешла в довольную улыбку. "Прекрасно. Если ее волнуют только эти технические детали, беспокоиться не о чем. Главное, что она, похоже, клюнула". - А откуда карантинный контроль узнает об этом, если ему никто ничего не скажет? При этих словах глаза Рипли расширились. Неужели он серьезно рассчитывает на это? "Но... что же мне делать?" - спросила она себя. Отказать сразу и резко - он придумает новый способ. Тогда - что? Притвориться союзником? Все существо Рипли восстало против такой мысли. Хватит опускать руки и притворяться! Берт - мерзавец, и пора называть вещи своими именами. На лице Рипли тоже появилось подобие улыбки, холодной и жесткой. - Они узнают, - медленно проговорила она. - Но откуда? - Я им скажу. - Рипли вдруг почувствовала, что не может больше сдерживаться. Ненависть и страх за людей прорвали внутренний заслон и вырвались на волю. Каждое новое ее слово звучало громче и резче, Рипли уже совершенно не контролировала себя. Она говорила правду, она больше не притворялась - пусть же все это знают. А что будет потом - еще посмотрим! - Так же, как сообщу им, что вы отвечаете за смерть 157 колонистов! На лицо Берта устремился полный бешеной ненависти взгляд. Представитель Компании опешил. - Одну секундочку... - пробормотал он, теряя самоуверенный вид. "Откуда она могла это узнать?" На мгновение Берту показалось, что земля уходит из-под его ног, а Рипли продолжала читать свой приговор. - Это вы отправили их на тот инопланетный корабль! "Пусть он теперь оправдывается, пусть делает, что хочет. Будь моя воля, я бы лично, сейчас, убила его на месте!" Он угадал ее мысли и побледнел. Бежать было некуда. Торговаться - невозможно. "Будь проклята эта одержимая и все одержимые вместе взятые!" - Вы ошибаетесь! - уже не надеясь, что ему поверят, выкрикнул Берт. В глазах Рипли бушевал огонь. О, с каким удовольствием она поджарила бы на нем Берта, если б могла! - Я проверила журнал, - безапелляционно сообщила она. - Там было указание, подписанное Бертом. Джейком Артуром Бертом. - При этих словах представитель Компании снова поежился. Он боялся: признаваться в содеянном ему не хотелось, но и скрыть правду было уже невозможно. Рипли говорила - словно вбивала гвозди в дверь клетки, запирая его там на века. - Вы отправили их на этот инопланетный корабль, ни о чем не предупредив. Ей не хватило воздуха, и она на секунду замолкла. Что ж, главное все равно уже высказано. Теперь Берт не сможет отпереться. Почти сразу же на Рипли навалилась усталость. Словно только сейчас она заметила, насколько тяжела стала ее голова. "Еще бы - столько дряни приходится в ней носить", - уже несколько отупело подумала она. Берт истолковал ее молчание в свою пользу. Раз ему предоставляют шанс оправдаться - что ж, он молчать не станет. - Одну минуточку, - зачастил Берт. Было похоже, что каждое его слово торопится выскочить изо рта именно первым, забыв о положенном порядке и субординации. - А если бы этого корабля не существовало? Я мог и не знать... ("Что он мелет? - поразилась Рипли. - Кто из нас бредит - он или я?") Мне нужно было оценить ситуацию. Если бы я сказал, что в том месте находится инопланетный корабль, поднялся бы большой шум, и никто бы не дал разрешения это проверить. Я принял решение, чтобы колонисты сами осмотрели этот корабль и убедились, что на нем есть, а чего нет. Это было неверное решение, но это не злой умысел, а просто ошибка... "Ошибка?" - Рипли не могла поверить своим ушам. И ЭТО он мог называть ошибкой?! Как у него вообще язык повернулся говорить о своем преступлении так спокойно! Это просто чушь, идиотизм... Даже логика его откровений была логикой сумасшедшего. Она могла бы еще простить сумасшедшего. Она могла бы понять, что маньяк - больной человек, которого нужно скорее лечить, чем наказывать. Что бы там ни было, ни один сумасшедший не назовет свои действия ошибкой. На это способен только здоровый подлец, для которого в жизни нет ничего святого. Именно поэтому Рипли сразу и решительно прогнала мысль о том, что Берт страдает психическим заболеванием. Загубленные жизни, исковерканные судьбы, люди, спрессованные в чудовищный слизевой кокон, боль и отчаяние разрываемых изнутри маленькими монстрами людей - что, ЭТО - ошибка? - Просто ошибка? - повторила Рипли, и боль от ожога, вызванного этим словосочетанием, заставила ее закричать во весь голос, не считаясь уже ни с чем. - Но эти люди погибли, Берт! Погибли! Все!!! Вы хотя бы понимаете, что вы наделали? Я сообщу об этом на Земле, и вас поставят к стенке! Поставят к стенке - вам будет не уйти от этого!!! Понятно? - она схватила представителя Компании за ворот комбинезона и трясла, как тряпичную куклу, жалея, что у нее не хватает сил растерзать его тут же на месте. - Это вам с рук не сойдет!!! Вы погубили людей! В исступлении Рипли бросила его спиной на стену. Берт поморщился от удара. Внутри у него тоже все кипело. Что же, договор не получился. Ну ладно... Она сама выбрала войну. И время покажет, кто в ней уцелеет. Едва отступив, страх превратился в мстительную злость. Теперь Берт хотел уничтожить Рипли не просто как препятствие на пути к своей цели, нечто бездушное и, можно сказать, абстрактное. Берт, спокойный и благополучный Берт, ощутил вкус ненависти. Она хочет его уничтожить? Что ж, она сама выбрала свою судьбу... Ненависть была ему приятна. В этом есть особый вкус - не просто погубить врага, но и сделать его смерть своим союзником. Смутный до сих пор план принял в его голове ясные очертания. Берт шагнул вперед и оперся рукой о косяк. Для того чтобы сосредоточиться окончательно, он принялся долбить пластик кулаком. Да, все будет так, как он решил... Теперь нужно было сказать несколько слов на прощанье - чтобы последнее из них оказалось за ним. - Рипли, - нехорошо глядя на молодую женщину и не прекращая стучать кулаком по косяку, заговорил Берт. - Знаете, я думал, что вы способны на большее, - представитель Компании отбивал кулаком ритм своих фраз. - Я считал, что вы окажетесь умнее. Рипли уничтожающе посмотрела на него. Смертельная вражда уже была объявлена, но и в первом, словесном, туре нельзя было ему уступать. - Так вот, - с ледяным ехидством ответила она, - я очень рада, что вас разочаровала! 32 Вид из окна был странным и экзотичным; такой город мог привидеться разве что во сне. Усеченные конусы труб-зданий в лучах заката приобрели розоватый нереальный оттенок и, казалось, висели в воздухе. Между ними клубился пар. Пожалуй, самой привычной деталью выглядели черные черточки перил над плоскими верхушками. Вид пара убаюкивал и заставлял думать о том, что все это снится. То тут, то там прорывающийся красный свет придавал пейзажу оттенок тревоги. Наверное, сон того, кто придумал этот вид, был кошмарным. Замершее лицо искусственного человека казалось задумчивым и отрешенным. Можно было подумать, что он не занят своей, пока мало понятной остальным, работой, а просто созерцает. Но вот его рука напряглась, махнула в воздухе - и у самого подножия ближайшего конуса ярким фейерверком взметнулся к красно-фиолетовому небу взрыв. Звукоизоляция заглушила его, был виден только сноп огня и мерцающие в тишине искры. Некоторое время все смотрели туда как завороженные. Потом Рипли вздохнула. (Ее голова была настолько тяжелой, что долго смотреть куда-либо у нее уже не оставалось сил). - Это очень красиво, Бишоп, но чего мы ждем? Рипли заморгала - не от яркости крутящегося возле подножия конуса огня - для того, чтобы стряхнуть с отяжелевших век сонливость. Это помогало, но ненадолго. - Этот взрыв должен привлечь внимание со стороны, - отвернулся от окна робот. - Это взрыв тревоги. - Сколько он будет гореть? - глядя на огонь, спросил Хиггс. - Четыре часа. - Бишоп сделал паузу и принялся докладывать все, что знал по этому поводу и что считал нужным сообщить: - Радиус свечения - тридцать километров, мощность - около сорока килотонн... Хадсон еще раз бросил взгляд в сторону окна и скривился: - Ни черта нам это не даст. - Почему? - посмотрел на него Хиггс. Хадсон вроде бы психовать не собирался; в нем говорил обычный пессимизм. - Нас никто не заметит. - Я не верю в это, - возразила Рипли неизвестно кому. Невыносимо хотелось спать. - А почему мы не можем взорвать планету прямо отсюда? - невпопад поинтересовался Хиггс. Он чувствовал себя не лучше. - Потому что мы сами взорвемся вместе с ней, - невозмутимо пояснил Бишоп. "А может, и лучше было бы: взорваться - и все, - снова начал хандрить Хадсон. - Во всяком случае, не придется долго ждать развязки. Раз - и все..." Его понесло: - Еще четыре недели ждать! Да мы тут все сдохнем! Лучше гробы себе делать... - Заткнись, - огрызнулся Хиггс. Меньше всего ему хотелось разбираться сейчас с чужими истериками. "С ними всеми что-то происходит, - отметил искусственный человек, - Хотел бы я знать - что..." - Да, ждать еще целых четыре недели, - незаметно поежилась Рипли. Смотреть, засыпая, в окно было уже невозможно - движение пара и дыма действовало не хуже сильного снотворного. Что-то она хотела сказать... Ага, вот: - Мы должны вызвать с орбитальной станции второй челнок. Хадсон нервно промычал что-то неразборчивое. Можно было подумать, что у него внезапно разболелся зуб. - Ну, и как мы его вызовем? - заговорил он голосом, готовым в любой момент сорваться на крик. - У нас передатчик не работает! "Зачем я кричу? - одернул он себя тут же. - Так нельзя... Хватит!" - Неважно, как именно, - упрямо мотнула головой Рипли. - Надо будет что-то придумать. - Ни черта тут не придумаешь! Все равно все - к чертям! - снова не сдержался Хадсон. Хиггс метнул в его сторону раздраженный взгляд. - Заткнись! Заткнись!!! - А как обстоят дела с передатчиком, который был в колонии? - поинтересовался Берт. Рипли поджала губы. Само существование этого человека вызывало у нее нервное содрогание. Что бы он ни говорил, у нее возникало желание броситься на него и задушить на месте. "Нет, не сейчас... Все равно он не уйдет от расплаты!" - уговаривала она себя, но не могла в это до конца поверить. Он спокоен - значит, у него есть что-то про запас. Что-то особо мерзкое - на другое он не способен. Но как его замыслы разгадать? "Ну-ну, смотри, смотри на меня, милая! - мысленно поддразнил Берт Рипли. - Что, учуяла предстоящее веселье? То-то! Главное сейчас - это не застрять тут надолго. А вот потом уже поговорим". "И все равно, что б ты ни придумал, к стенке ты станешь. Это я говорю!" И еще один тур безмолвной дуэли взглядов и потаенных мыслей окончился вничью. - Тот передатчик я проверял, - проговорил Бишоп, возвращая их к настоящему моменту. - Он поврежден. То есть поврежден канал связи. Мы не можем связаться со станцией напрямик, нужно будет кое-что переделать. "Ну ладно, Берт, мне сейчас не до тебя. Еще посчитаемся!" Рипли кивнула. - Тогда кто-то должен пройти через тоннель... - О, да! - взвыл Хадсон и, прочитав в глазах командира все то же "заткнись", стушевался. - ...починить передатчик, - продолжила Рипли, - и перевести его на ручное управление. Хадсон хотел прокомментировать ее предложение парочкой выражений покрепче, но снова перехватил предостерегающий взгляд Хиггса. - Очень интересно, - вместо заготовленной фразы выдавил он. - Ну и кто же захочет стать покойником? Как хотите, а я не пойду. Можете сразу меня вычеркивать... - Я пойду, - негромко, но решительно заявил Бишоп, но его слова потонули в возмущенных возгласах: заявление Хадсона вызвало довольно бурную реакцию. Шум прекратил Хиггс, подняв руку. - Хорошо, мы тебя вычеркиваем, Хадсон. В его глазах появилось презрение - Хадсон, заметив его, чуть не пожалел о так откровенно сорвавшихся с языка словах. Ну кто его просил так подставляться? Разве легче жить, зная, что тебя презирают? - Я пойду, - повторил Бишоп. Хадсон с умилением посмотрел на него. "Да здравствует тот, кто придумал роботов!" - Что ты сказал, Бишоп? Хиггс никогда не смотрел на искусственного человека как на возможного подчиненного, которому можно отдавать приказы и посылать на задания, и поэтому был немало удивлен его заявлением. В первую секунду он даже не поверил, что эти слова сказал именно робот. - Я пойду! - Брови Бишопа застыли в "псевдоудивленном" положении. В другое время его вид мог бы показаться комичным - сейчас же он мог тронуть и более черствые сердца. Спокойствие робота, удивленно-несчастный вид, особые, совершенно человеческие черты лица уставшего человека средних лет, - во всем этом сквозила какая-то неподдельная трагичность. - Бишоп... - Я единственный, кто имеет право вызывать со станции корабль. Перенапряжение и измотанность заставили большинство услышать в его словах отзвук обреченности. Человек вызвался идти на подвиг - это выглядело так. Даже Рипли забыла в этот момент, что перед ней всего лишь робот. Да разве может быть у машины, пусть даже совершенной и человекоподобной, такое выражение лица? Один только Хадсон, и то скорее из-за растерянности, чем от природного цинизма, смог брякнуть: - Правильно, пусть идет Бишоп! И тут же прикусил язык. Большие выразительные глаза искусственного человека обвели притихших людей. - Поверьте мне, - это казалось странным, но в его голосе тоже звучали почти неприкрытые тоска и боль, - я бы предпочел не браться за это. Я, конечно, синтетический человек, но я не дурак. - При этих словах Хадсон отвернулся, чтобы скрыть от всех заливающую его лицо краску. - Я понимаю, как это опасно. За окном в свете зарева продолжали подниматься над местом взрыва клубы дыма, но в этот момент они ни на кого не смогли бы навеять сон. 33 Вески окинула Белоснежку равнодушным взглядом и пропустила ее к трубе. "Ладно, черт с ней... вроде она нормальная баба..." За ней проследовал Бишоп. Рипли старалась не видеть его больших темных глаз - вопреки логике она чувствовала себя виноватой перед ним. Можно сколько угодно убеждать себя, что робот - не человек, что хорошей или плохой у него может быть только программа, и именно она, а не высокие чувства, заставляет его идти сейчас почти на верную смерть: все равно Бишоп жертвовал собой для их спасения, и деться от этого было некуда. "А ведь я готова просить у него прощения", - поймала она себя. Вески поднесла автоген к блестящей поверхности трубы, столь звучно поименованной на схемах тоннелем. С легким шипением язычок пламени погрузился в металл, полетели искры. Бишоп внимательно наблюдал за работой. Ему было немного не по себе. Люди назвали бы такое состояние плохим предчувствием или просто страхом. Чтобы никого не смущать, он отключил мимические квазимышцы на лице, но добился этим едва ли не противоположного результата - так иной раз застывают лица приговоренных к смерти. "Ну надо же, - сочувственно посмотрела на него Вески, - робот, а так переживает". Рипли вообще тратила все силы на то, чтобы не думать на эту тему. Овальный круг, вырезанный на гладкой поверхности, потерял последний связующий с трубой участок и со звоном упал в образовавшуюся дыру. Бишоп молча извлек его и сел, опустив ноги в тоннель. - Сколько времени это займет? - чуть подрагивающим голосом поинтересовалась Рипли. Очень опытный наблюдатель смог бы различить за этими словами затаенное: "Вернись". "А я ему не доверяла", - укоряла ее совесть. - Длина туннеля - около ста восьмидесяти метров, - сухо проговорил Бишоп, но за этой сухостью мерещилось тщательно скрываемое волнение. - Значит, ползти я буду около сорока минут. Потом, чтобы починить и настроить антенну, понадобится еще минут тридцать, и еще тридцать минут - чтобы вызвать челнок. На то, чтобы он долетел сюда, уйдет еще минут пятнадцать-двадцать. Рипли кивнула. Бишоп просунул ноги чуть дальше и, изловчившись, одним движением вошел в тоннель. Окаменевшее лицо выглядывало из двери, как из скафандра. "Да, не позавидуешь ему", - снова подумала Вески. Поддавшись внезапному порыву, она поспешно вытащила свой припрятанный до поры до времени пистолет и протянула его роботу. Бишоп повертел в руках оружие, покачал головой и вернул пистолет Вески. "Вернись... друг", - мысленно благословила робота Рипли. Ее сердце тоже сжималось от нехорошего предчувствия. Может быть, причиной были всего лишь нервы, но ей казалось, что тучи над ними снова стали сгущаться. Какая-то новая беда точила свои зубы совсем рядом. - Ну, желаю удачи, - немного не своим голосом произнесла Рипли. Лицо Бишопа в щели слабо улыбнулось. "Совсем как человек!" - вздрогнула Рипли. - Мы скоро увидимся, - пообещал робот. Вески подняла выпавший кусок металла и приладила на прежнее место. Бишоп придержал его изнутри. Рипли отвернулась. Зашипел автоген. Противно, тревожно... Нервы! - Прощай, - одними губами выдохнула Рипли и вскрикнула мысленно: "Нет! До свидания!" - Осторожно, пальцы, - гулко прозвучал внутри трубы голос Бишопа. Вески кивнула и переместила автоген. - Завариваю! "Да, - словно спохватилась Рипли. - А как же взрыв? Надо было спросить... Хотя зачем? Разве Бишоп пошел бы, если б это было бесполезно? Надо полагать, мы еще успеем отсюда вырваться... Надо полагать!" Может быть, это и удастся. Лишь бы Бишоп смог починить передатчик. Лишь бы только он не погиб раньше времени. Лишь бы он вообще не погиб. Хватит этих нелепых смертей. "А ведь есть еще и Берт... Что он может выкинуть в ближайшее время?" - вспомнила она. "Да, рано еще надеяться, что все окончится хорошо... Но кто на это не надеется?" 34 "Ну все! Сейчас или никогда!" - Хиггс шагнул Рипли навстречу. В помещении они были одни. "Какой чудак этот парень, - посмотрела на него Рипли, - такой молоденький..." Усталость спутала все ее чувства - она готова была и к нему относиться как к ребенку. Командир, десантник, человек, у которого уже поседели волосы, - все это сейчас ее уже не волновало. Молодой человек с уставшим лицом, черты которого еще даже не успели до конца огрубеть, - вот все, что она видела. - Рипли... Сердце Хиггса учащенно билось. "Неужели я снова не скажу?" - Да? "Вы мне нравитесь, Рипли. Я уважаю вас. Я восхищаюсь вами. Я хочу стать вашим другом - слушайте меня!" - мысленно произнес он. Рипли несколько раз моргнула, стряхивая этот сон. Не спать с каждой минутой становилось все труднее. "Как он смотрит... - поплыли неотчетливые мысли. - Какие у него добрые глаза... Неужели человек с таким взглядом мог выбрать для себя профессию убивать? Невероятно! Откуда и зачем в его взгляде столько тепла?" - Рипли... - Хиггс ощутил, что ему жарко. Во всяком случае, его лицу, и особенно щекам. "Похоже, его что-то смущает. Что?" - Я слушаю тебя, Хиггс. "Какая она бледная..." - Вы неважно выглядите. ("Что я несу!") Рипли, когда вы спали в последний раз? Про себя Рипли улыбнулась, но на лице от улыбки отразилась только тень: усталость не пропустила ее наружу. "Приятный парень этот Хиггс. Заботливый. Хорошо, что люди бывают и такими: благодаря им начинаешь думать лучше обо всем нашем мире и забываешь про подлецов". - Не помню. - Вы не спали около суток. Так нельзя. Вам надо пойти и прилечь. Хоть на часок. - Спасибо, не надо, - покачала головой Рипли. "Как хочется спать!.." - Зачем вы себя так мучаете, Рипли? Сейчас у вас есть возможность расслабиться. "Мне жаль вас. Я хочу, чтобы вы выглядели молодой и бодрой. Я хочу, чтобы вам было хорошо", - излучал он безмолвные сигналы всем телом, взглядом, каждым отдельным жестом. "Спасибо", - тоже без слов просигнализировала Рипли. "Уснуть... как это было бы хорошо! Но не здесь. Здесь - нельзя. Слишком велик риск проснуться поздно или не проснуться вообще. И все равно - спасибо. Ты славный парень, и в другой обстановке мы могли бы подружиться..." - Я слишком хочу жить, чтобы позволить себе это. - Но, Рипли!.. - в его глазах промелькнуло беспокойство. "Почему он так переживает за меня? Или... неужели он ко мне неравнодушен?" Рипли почувствовала, что это ее задело. Неужели она настолько зациклилась на всей этой борьбе, что совершенно забыла о том, что она - женщина? Сколько лет назад она в последний раз была с мужчиной? Перед ее глазами всплыло воспоминание о мускулистых плечах и грубоватом бородатом лице... Когда же это было? Неужели даже такой инстинкт оказался подавленным? "Страшно подумать, в кого превращает нас эта постоянная ненависть и борьба!" - И все же пойдите и прилягте ненадолго. Мы все еще на ногах, и вашему сну ничто не будет мешать. "В точности так же я уговаривала Ньют", - вспомнила Рипли. - Спасибо, Хиггс. - Она на секунду замолчала. "Ну что ему можно сказать? Сейчас просто не время... А потом? До этого еще надо дожить". И все же сказать что-то было нужно. - Хиггс... - Что? - с готовностью напрягся он. "Неужели она поняла?!" - Обещайте мне одну вещь... - губы Рипли чуть заметно дрогнули. - Я не хочу умереть так, как погибли остальные. Если нам придется туго, то... Она замолчала. Хиггс кивнул. Он прекрасно ее понял. Женщина, которая ему нравится, позволяла ему распоряжаться своей жизнью, - это ли не ответное п