тены последние стихи Торы, так называемый Жених Закона произносит благословение, а затем сразу же вступает Жених Бытия, благословляющий первые строки Танаха: "В начале...", которые тут же подхватывает кантор. Словно порыв радости охватывает всю синагогу. Наконец, и сам раввин присоединяется к общему веселью и танцует со Священным Свитком в руке. Мой отец всегда был сдержанным, хмурым и торжественным, как патриарх; однако в этот день он совершенно преображался и пускался в пляс; даже когда ему было девяносто лет, он, имитируя танец, делал несколько неуверенных, заплетающихся шагов, сжимая в своих руках Тору, и на лице его было написано несказанное удовольствие. Заключение: цикл праздников природы Праздники природы сейчас даже в Израиле -- это всего лишь традиция, воспоминание, обряд, символы того, чем они были когда-то. Многолюдные процессии, текшие по широким улицам Иерусалима, шумный город, нарядно украшенный и заполненный веселой толпой, великий Храм Б-га, жрецы Храма в белых одеждах, серебряные трубы, золотые ворота, огромные хоры, внушающая благоговение торжественность -- обо всем этом мы знаем только из старых книг. Но Моисеева Тора, указавшая нам, как праздновать наши праздники, каковы должны быть наши процессии, духовенство, обряды, предсказала, что слава наша пройдет, что народ в своем довольстве перестанет строго держаться своего Закона и своей Земли и рассеется в изгнании. Однако нам было предписано соблюдать праздники во все времена, во всех землях. Так мы и поступаем. За тысячи лет мы не утратили веры в то, что, когда Б-гу будет угодно. Он соберет наш народ на нашей Земле. И тогда возродятся наши древние праздники во всей их красоте и великолепии. Тем не менее (как долго было это "тем не менее"!) Святые Дни, пусть отмечаемые и не столь торжественно, оставались оплотом еврейства в изгнании. В Израиле даже для неверующих они стали главными национальными праздниками. Пренебрегать ими значило бы пренебрегать теми плотинами, о которые разбился прилив забвения, и лишить себя удовольствия и поучительного опыта. Никакие описания не передадут, например, яркости такого зрелища, как процессия людей, размахивающих пальмовыми ветвями, или очищение дома от квасного. Можно прослушать сто лекций и прочесть сто книг об иудаизме и узнать и понять меньше, чем вы узнаете и поймете, решившись хотя бы год выполнять все обряды и испытать всю радость наших праздников. ГЛАВА ШЕСТАЯ. ДНИ ТРЕПЕТА Йом Кипур Многие евреи, которые целый год не заглядывают в синагогу -- евреи самых разнообразных взглядов: консерваторы, реформисты, ортодоксы, эстеты и не примыкающие ни к какому течению, -- все они устремляются в Йом Кипур в синагогу. Для того чтобы иметь это право, они иной раз согласны довольно много заплатить -- порой членский взнос в конгрегацию за целый год. То, что так поступает масса людей, оказывает большое влияние на характер строительства синагог. Архитекторы проявляют чудеса изобретательности, создавая все новые и новые формы интерьеров, чтобы синагога могла вместить потоки стремящихся туда людей один раз в году и в то же время не выглядела убогой и жалкой во все остальные дни, когда кучка прихожан в почти пустом зале слушает одинокого рабби. Пока еще эта проблема не нашла своего идеального решения. Однако архитекторы не сдаются: для них это увлекательная и вечная математическая головоломка, такая же, как квадратура круга. Американские евреи настолько убеждены в важности этого дня, что даже у гражданских властей он обрел нечто вроде официального признания. В городах, где живет много евреев, Йом Кипур практически стал легальным еврейским выходным днем. В этот день отсутствие школьников в классах и служащих на рабочих местах воспринимается как нечто само собой разумеющееся. До некоторой степени Йом Кипур соперничает в популярности с еврейским новым годом -- Рош Гашана. Оба дня вместе составляют нечто вроде одного религиозного праздника, который длится десять дней -- так называемые Дни Трепета. Талмуд называет период от Рош Гашана до кануна Йом Кипур Десятью Днями Искупления. Что же это за гипнотический обряд, который до сих пор сплачивает евреев, не давая им забыть о своем еврействе, в то время как все другие связи ослабли или оборвались? Описание Дней Трепета Статут этих дней прост и короток. Он содержится в Книге Левит (23:24--32): "Говори сынам Израилевым следующее: в седьмой месяц, в первый день месяца да будет у вас покой, трубное торжество, священное собрание. Никакой работы не делайте, и приносите жертвы Г-споду. И говорил Г-сподь Моисею так: А в десятый день седьмого месяца сего -- день искупления, священное собрание да будет у вас, и смиряйте себя постом, и приносите жертвы Г-споду. И никакой работы не делайте в самый день сей, ибо это день искупления, чтобы искупить вас перед Г-сподом, Б-гом вашим. А всякая душа, которая не смирит себя в самый день сей, истребится из народа своего. И всякая душа, которая будет делать какую-нибудь работу в самый день сей, истреблю Я душу ту из среды народа Своего. Никакой работы не делайте; это -- устав вечный в роды ваши во всех поселениях ваших. Это суббота покоя для вас, и смиряйте душу вашу; в девятый день месяца вечером: от вечера до вечера празднуйте покой ваш". Еврейский месяц Тишрей -- это время жатвы, которое обычно приходится на сентябрь и октябрь. Дни Трепета предшествуют празднику Суккот, который начинается в полнолуние. В Пятикнижии не объясняется, почему в первый день месяца Тишрей полагается трубить в рог; день этот назван не днем начала нового года, а первым днем седьмого месяца. Для того чтобы понять суть этой церемонии в том виде, в каком она сейчас существует, следует обратиться к другим источникам. Йом Кипур в наши дни остался тем же, чем он должен быть по определению Торы: днем покаяния и добровольного аскетизма, днем "смирения души". Церемония Искупления занимает всю шестнадцатую главу Книги Левит. Это был тот единственный день в году, когда Аарон вступил в суровое, безмолвное пространство, огражденное завесой, в западный придел святилища в пустыне -- в "святая святых", в обитель Б-жественного Присутствия, в место, где в Святом Ковчеге под массивной золотой крышкой, украшенной изображениями двух херувимов, лежали разбитые остатки первых скрижалей и каменные скрижали, на которых был начертан Закон. В Талмуде описывается, как тот же внушающий трепет обряд был совершаем первосвященником в последние дни Второго Храма. Что же делал в тот день первосвященник -- и в святилище среди пустыни, и в обоих Храмах? Он искал прощения для себя, для всех священнослужителей и для всего народа Израиля -- прощения за то, что был преступлен Закон. Когда церемония, длившаяся почти весь день, благополучно завершалась, весть о том из Храма распространялась по всему Иерусалиму, вызывая повсюду радость. Таким образом, в эпоху Храма Йом Кипур вызывал двойственные чувства: это был день священного трепета, исполненного величавой торжественности, и в то же время он заканчивался великим весельем. От тех далеких времен нам в этот день остались лишь торжественность, аскетизм, чувство встречи лицом к лицу с Создателем, который вершит над нами Суд, и ощущение быстротечности времени и бренности нашей жизни, которая ускользает, как песок, стекающий между пальцами с нашей ладони. Закон гласит, что День Искупления должен вызывать в нас и радость. В этот день принято облачаться в белые одежды, которые символизируют нашу веру в то, что мы можем очиститься милостью Б-га. Но с тех пор как пал Иерусалим, в праздничных обрядах в Йом Кипур нет радости. Наш День Искупления -- это день грустных, покаянных мелодий, склоненных голов и сокрушенных сердец. Всякий, кому доводилось слышать на закате, когда начинается этот Святой День, горестные звуки Кол Нидре, понимает, что молящиеся буквально и скрупулезно исполняют веления Закона, которому уже много тысяч лет, дабы "смирить свои души". "Смирение души" требует воздержания от пяти вещей: от пищи и питья, от половой близости, от купания, от умащения тела маслами (старый восточный обычай, имевший важное гигиеническое значение) и от ношения кожаной обуви. Последние четыре запрета -- траурные, их должен выполнять человек, недавно потерявший кого-то из своих близких и оплакивающий его. Пост -- это Закон, установленный Торой. В наши дни почти все евреи, в которых еще сохранились хоть какие-то остатки религиозного чувства, воздерживаются от еды и питья все двадцать четыре часа, пока длится Йом Кипур. Община обычно проводит целый день в синагоге. Литургия в Йом Кипур -- это самая длинная литургия иудаизма. Во всех молитвах говорится о покаянии перед судом, об исправлении сделанных ошибок и искуплении грехов, -- так же как в молитвах, возносимых в Рош Гашана, ибо день, когда раздается звук рога, -- это один из актов трагедии суда и искупления. В молитвенниках оба дня объединяются как Дни Трепета -- нечто вроде единой великой метафоры, проходящей красной нитью через несколько десятков стихотворений в прозе, гимнов, покаянных молитв. Метафора Дней Трепета Трубный звук разносится по всей Вселенной. Сонмы ангелов, слетающиеся к подножию Г-споднего трона, трепещут при этом звуке. Это Рош Гашана -- День Суда. Пред оком Г-спода разворачиваются свитки судеб. В этих свитках рукою каждого человека записаны все его деяния за минувший год. Б-г прочитывает все эти записи и вершит суд, определяя судьбы каждого на грядущий год: кто умрет и кто будет жить, кто будет богат и кто будет беден, кто возвысится в мире и кто падет, кто будет жить в мире и кто претерпит лишения и горести. Однако решение это, объявляемое в этот день при трубных звуках, еще не окончательное. Есть еще десять дней, в течение которых можно вспомнить все, что содеяно за минувший год, покаяться в дурных делах, совершить добрые поступки, дабы уравновесить свои грехи, обещать вести себя праведнее и в молитве положиться на милость Судьи. Йом Кипур -- последний из десяти дней покаяния и просьбы о милосердии -- это кульминация исповеди и раскаяния. Когда солнце скрывается за горизонтом, свитки судеб сворачиваются. Ежегодный суд заканчивается на закате с последним звуком рога. Такова одна из центральных молитв Йом Кипура -- Унессана Токеф (Признаем могущество). Унессана Токеф читается во время богослужения Мусаф, примерно в полдень, когда синагоги полны людей. Молящиеся поют ее хором. В синагогах, где есть кантор и хор, этот момент становится как бы символом и выражением Дней Трепета во всей их мощи и значимости. В этом образе вся суть Рош Гашана и Йом Кипур. Трубный звук шофара -- трубы, сделанной из рога барана, -- это сигнал тревоги. Таким он был для племен Израиля в пустыне, когда на горизонте появлялся неприятель. Таким он был для войск Давида или Соломона в Святой Земле. Теперь же это сигнал тревоги, пробуждающий душу и призывающий ее приготовиться к суду. Загадочные слова "День Очищения", которыми Тора определяет первый день месяца Тишрей, становятся понятны: Б-г обозревает деяния человека за минувший год, человек вспоминает все, что он совершил, и с трепетом приносит покаяние, чтобы очиститься. Такова литургическая метафора. В иудаизме метафизическое рассуждение отнюдь не формально: существуют разные доктрины, догмы и философские постулаты. Наша религия исходит из того, что Б-г существует и Тора является Его Законом -- Законом, который дан нам Б-гом. В Талмуде немало противоречивых изречений мудрецов по богословским вопросам. Эти изречения исследуются и комментируются по-разному. Там, где противоречия касаются каких-то конкретных действий, выносится гахлата -- решение, чтобы мы знали, как нам поступать. Что касается теологических абстракций, а также естественных наук, иудаизм не придерживается никаких догм и оставляет простор для дискуссий. Эта особенность нашей веры не раз приносила ей пользу. Существует ли время как закрытый свиток Б-га? На этот вопрос никто не может ответить. Люди живут по часам и по календарю -- это мы определенно знаем. У нас есть лишь один способ повлиять на будущее -- это изучить уроки прошлого. В Талмуде сказано: "Тора глаголет языком людей". Иудаизм с самого начала понимал описание первых десяти дней месяца Тишрей, содержащееся в Торе, как установление ежегодного покаяния, суда и искупления, и эти десять дней до сих пор сохранили такое же значение в нашей религии. Раскаяние Само собой разумеется, что откладывать покаяние до Дня Искупления, дабы в этот день получить прощение за все свои грехи, -- бесполезно и бессмысленно как с точки зрения Закона, так и с точки зрения здравого смысла. Если человек спокойно грешит весь год, рассчитывая в Йом Кипур получить прощение, то он просто дурак. Искупление грехов в этот день -- это процесс взаимоотношения человека с Создателем. Искупление зла, которое один человек причинил другому, как гласит Талмуд, начинается с того, что причинивший зло заглаживает свой грех, возмещая обиженному его потери. Только после этого он может рассчитывать на Всепрощение. Сама по себе молитва в День Искупления бессильна и перед Б-гом и перед людьми. Она не может, например, очистить от греха шофера, который сбил человека и скрылся, или соблазнителя чужой жены, который после покаяния намеревается снова отправиться к своей любовнице. Наши предки в течение десяти Дней Искупления старались отыскать всех, кому они, возможно, причинили какие-то неприятности, и попросить у них прощения. Они проходили иной раз большие расстояния, чтобы заплатить неуплаченные долги. Б-гобоязненный еврей и до сих пор так поступает. Согласно установлениям нашей веры раскаяние обращено в будущее. Слово это на иврите -- тшува -- буквально означает возврат, возвращение. В иудаизме нет ничего похожего на армейский список замечаний, регистрирующий ошибки без всякой надежды на то, что они будут когда-либо вычеркнуты. Прошлое можно зачеркнуть только мольбой, обращенной к Б-гу, и возвращением к Б-жьему Закону. Это касается не только ежегодного покаяния в Йом Кипур, но и последнего часа жизни. Так учил меня мой дед. Он жил в Бронксе и сдавал комнату жильцу, человеку менее образованному, чем он, но гораздо более суровому и даже яростному в своем благочестии. Однажды, когда дед учил меня законам покаяния, жилец этот неожиданно выскочил из своей комнаты. -- Как! -- закричал он. -- Безбожник пьет виски, ест свинину, всю жизнь распутничает, а потом перед смертью покается -- и будет чист и невинен? И это в то время, как я всю жизнь посвятил Б-гу? -- Так здесь написано, -- мягко ответил мой дед, указывая на книгу. -- Написано? Мало ли что написано! Есть книги -- и книги! И он с грохотом захлопнул дверь своей комнаты. Казалось бы, наш жилец в своем праведном гневе рассуждал абсолютно логично. Однако впоследствии мой дед мне объяснил, что раскаяние само по себе еще не делает наше прошлое безгрешным. Такое раскаяние лишь превращает это прошлое в некое пустое место -- в бесцельно и бессмысленно растраченные годы. По-настоящему человек лишь тогда достоин спасения, когда у него еще есть время, чтобы вписать в свою жизнь новые, более достойные страницы. Но коль скоро никто не знает, когда и где его настигнет смерть, то любой момент, когда человек осознает свою греховность, пригоден для того, чтобы покаяться, искупить свои проступки и начать новую жизнь. Можно бесконечно рассуждать о всех этих загадках суда и искупления. Однако трагическая мощь и нравственная сила Дней Трепета остаются совершенно бесспорными. Мороз проходит по коже у людей, собравшихся в синагоге, когда раздается первый звук шофара. Их продирает дрожь, когда звуки шофара повторяются: то долгий -- то короткий, то жалобный -- то торжествующий. Этот звук, этот сигнал тревоги, не изменился за тысячелетия. Горн, сделанный из рога барана, издает звук, похожий на звук сирены воздушной тревоги, -- и оба эти звука пробуждают в человеческом сердце сходные чувства. Этот звук тревоги рождает в нас воспоминания о прошлом и тревогу за будущее. Исповедь общины Иудейская исповедь не предполагает какого-либо посредника. Иудейская исповедь -- это исповедь всего молитвенного собрания, произносимая шепотом. Это единообразная исповедь общины, а не индивидуальное перечисление каждым собственных грехов. Алфавитный список грехов, по два на каждую букву, и завершающий раздел, перечисляющий религиозные нарушения, -- это главная молитва литургии Искупления, которая повторяется много раз. Другой исповеди иудаизм не допускает. Такая массовая молитва как раз и является исповедью. Все слова в молитве поставлены во множественном числе: мы, нас, наше и т. д. Такое использование одной из составных частей литургии в самый разгар Святого дня -- не просто формальная риторика. Оно что-то означает. Человек сердцем осознает все свои грехи, когда произносит молитву, но он не свидетельствует против самого себя, не доверяет свои тайны никому. Его независимость вытекает из его сознания. Но как ни парадоксально, эта самая исповедь, которая связывает каждого отдельного человека одной тайной с Б-гом, незримо связывает его также с людьми его общины. Все пророчества Израиля тяготеют к одной чрезвычайно простой и в то же время крайне сложной идее -- а именно, что все израильтяне, живые и мертвые от синайских времен до наших дней, стоят в отношении к Б-гу как единый бессмертный человек. Исповедь всего молитвенного собрания служит как бы олицетворением этой идеи в кульминационный момент Дня Искупления. Бессмертный индивидуум Сама по себе эта концепция не такая уж страшная, какой она кажется на первый взгляд. Наш мир полон коллективных индивидуумов. Например, один из таких индивидуумов -- компания "Дженерал моторс", другой --Дания. В принципе компания "Дженерал моторс" не умирает, она завязывает связи с другими индивидуумами, она может совершать преступления, ее можно наказать. У Дании могут быть долги, хотя те датчане, которые одолжили и истратили эти деньги, уже давно мертвы. Будь это не так, не поступали бы в продажу датские акции и ценные бумаги. Существуют и другие гипотетические суперличности: Великобритания, Советская Россия, Франция. Однако же бессмертный Израиль -- это нечто иное, нечто большее. Законы Торы утверждают корпоративный Израиль в пространстве и времени. В этом отношении Законы Торы подобны любому другому национальному законодательству, которое подчиняет большое количество людей единой системе запретов и предписаний. Однако еврейская национальная идея уже с самого начала, с Синая, получает неожиданное продолжение. Параллели рушатся. Читатель, конечно, помнит, что произошло. Моисей несколько раз поднимается на гору и спускается с горы, действуя как посредник между Б-гом и старейшинами своего народа, в результате чего возобновляется древний Б-жий союз (или договор) с Авраамом. Условия завета (или договора -- так буквально следовало бы переводить это библейское слово из Танаха) заключаются в следующем: Б-г решил сделать потомков Авраама вечным народом, светочем наций, исходя из того, что они будут придерживаться монотеизма, которого придерживался их праотец Авраам, и следовать Закону Б-га. Теперь, когда потомки Авраама существуют как небольшая новая нация, Б-г спрашивает, желают ли они утвердить этот завет. Старейшины говорят от своего имени и от имени своих потомков. Они торжественно заявляют, что готовы следовать установлениям Торы. Таким образом, заключается договор, Б-г дает Своему народу Десять Заповедей и продолжает разъяснять ему остальные части Закона. Евреи, приняв этот завет на Синае, создали бессмертный корпоративный индивидуум -- новую нацию; эта новая нация не похожа ни на какую другую нацию. Евреи -- необычный народ, который обязан соблюдать не только гражданский и уголовный кодекс, но и нравственные законы. Ни один другой народ не возвел в Закон любовь к Б-гу и соблюдение Его заповедей, не обязывался любить ближнего как самого себя, защищать вдов и сирот, одаривать бедняков пищей и одеждой и сохранять символы и обряды своих предков. Во всем мире эти требования обычно остаются в сфере этики и религии. Но мы приняли законодательство Б-га, которое все объемлет. Может быть, это нечеловечески трудная задача, но наших предков она не испугала. Мы, граждане Соединенных Штатов Америки, платим долги, сделанные давно умершими членами Конгресса. Мы уважаем и соблюдаем договоры, подписанные покойными президентами, и иногда отдаем свои жизни за то, чтобы эти договоры продолжали соблюдаться. Мы подчиняемся конституции, написанной людьми, которые давно умерли. Таков порядок вещей. Но тем, кто незнаком с характером еврейского мировоззрения, кажется удивительным, что евреи воспринимают мораль и поклонение Б-гу как установления, имеющие такую же законную силу. Мы читаем, что звук горна, сделанного из рога барана, звучал с горы Синай все время, когда были объявлены Десять Заповедей. Этому нет объяснения, как нет объяснения многим другим явлениям, сопровождавшим это событие. Яркая образность мышления еврейских пророков создает здесь единую ослепительную картину. То, что произошло на Синае, столь необыкновенно, что не укладывается ни в какое описание. Мир не мог ни постичь, ни забыть этого. Договор, провозглашенный некогда под звуки шофара, соблюдается по сей день. Бессмертный индивидуум, подписавший этот договор, до сих пор живет. В дни ежегодного Суда и Искупления этот индивидуум, согласно договору, обозревает свою жизнь за минувший год, бросает на весы свои деяния и исповедуется в своих грехах под звуки шофара. И так контракт между Б-гом и Израилем возобновляется на следующий год, как он возобновлялся уже несколько тысяч раз. Время надежды "Покаяние, молитва и добрые дела, -- говорится в литургии, -- могут отклонить тяжкий приговор". Старик Омар выразил противоположный взгляд: "Пишет Б-г наши судьбы незримым перстом; И ни мудростью всей, ни мольбой и постом Ты ни слова в строке изменить не сумеешь, Морем слез ты ни буквы не смоешь потом" Пессимизм в наши дни в моде. Однако в самом модном пессимизме есть что-то, что ослабляет его воздействие на людей: может быть, это его определенная непоследовательность или же то обстоятельство, что проповедники пессимизма получают слишком уж много литературных премий и при получении этих премий, судя по фотографиям, имеют радостный вид. Люди, способные писать целые тома, полные блистательной безнадежности, на самом деле не так уж плохо, видимо, думают о мире, как утверждают. Когда речь идет о повседневной действительности, иудаизм может быть столь же пессимистичен, как самый радостный лауреат литературной премии. Иов, Екклесиаст, некоторые отрывки из Талмуда выражают отчаяние и безнадежность с красноречием и художественной силой, превосходящими по смелости современную литературу. Однако глубокое убеждение еврея в том, что незримый Б-г существует, меняет картину в целом. Переживает ли мир плохие или хорошие дни, еврей всегда действует исходя из своей веры в Б-га. считая, что события не рождаются в результате слепой случайности, что люди могут сделать и самих себя и мир счастливее, если только они не станут повторять прежних ошибок, начнут творить добро и будут обращаться к Б-гуза советом и справедливым судом. Именно еврейский народ впервые высказал убеждение, что мир может быть изменен и улучшен, что человек способен управлять своей судьбой, что в неизменной и вечной Вселенной нет никаких капризных богов. Во всяком случае, идея положительного прогресса -- чисто еврейская идея. Это убеждение -- главный дар еврейской цивилизации после идеи Б-га Авраама -- идеи, главным выводом из которой это убеждение и является. Еврейский народ черпает свой оптимизм из идеи Вселенной. Бедствия, бедность, массовые убийства никогда не могли заставить евреев забыть о незримом Б-ге, явленном на Синае. Евреи верят не только в то, что Б-г существует, но и в то, что Он интересуется судьбой людей. Они верят, что Он хочет сделать людей лучше, чем они сейчас. Они верят, что Б-г дал им Закон для того, чтобы они с помощью этого Закона могли преобразовать мир, сделать его более совершенным. Это -- твердая почва под ногами того, кто эту почву нашел. Если есть Б-г -- есть надежда. Еврей направляет свои поступки, руководствуясь верой в Б-га, и поэтому еврея никогда не покидает надежда. Благодаря идее Б-га он и мог существовать так долго. Если хотите, называйте это удачей. Но если надежда -- это весна жизни и залог сохранения на земле, то, возможно, именно древняя мудрость его народа побуждает американского еврея соблюдать Дни Трепета вне зависимости от того, насколько скрупулезно он придерживается всех остальных запретов и предписаний иудаизма. Дух Йом Kunypa -- это спора, из которой может снова вырасти растение нашей старинной религии. Это росток целого, и он бессмертен. ГЛАВА СЕДЬМАЯ. ВТОРОСТЕПЕННЫЕ СВЯТЫЕ ДНИ Пауза Некоторые праздники мы называем второстепенными, это праздники, которые не связаны с Моисеевым законом, но напоминают нам о каких-то событиях, случившихся на закате библейских времен или даже после них. Любопытно, что из самого блистательного периода нашей истории, длившегося семь веков, от завоевания Ханаана до персидского изгнания, -- из золотой эпохи судей, царей, пророков, эпохи расцвета еврейского народа, Первого Храма, великих войн и побед, эпохи Самуила, Давида, Ио-эля, Соломона, эпохи, когда наш народ сложился политически, -- из эпохи, которая любому другому народу дала бы его главные национальные праздники, -- из этой эпохи еврейский народ не выбрал ни одного события, которое он счел бы достойным увековечить. В календаре еврейских знаменательных дат отмечены скитания в пустыне и далее -- падение Иерусалима. Ни один праздник не напоминает евреям о долгих и славных веках их истории между этими двумя событиями. Есть три святых дня, когда отмечаются события, произошедшие после эпохи Моисея, -- это девятый день месяца Ав, Пурим и Ханука. Законы их соблюдения менее строги, чем законы соблюдения главных праздников. Девятый день месяца Ав: Тиша б'Ав Этот день можно было бы назвать "еврейский Пирл-Харбор". В девятый день месяца Ав 586 года до нашей эры вавилоняне ворвались в Храм Соломона и разграбили его. Шестьсот пятьдесят лет спустя, в тот же самый день, римляне разрушили Второй Храм. Это связало воедино два величайших несчастья нашего народа, которые остались незаживающей раной в памяти евреев. Евреи отмечают девятый день месяца Ав постом и всеми самоограничениями, как Йом Kunyp, не прекращая работы. Некоторые евреи в течение первых девяти дней месяца Ав не едят мяса. Очень набожные люди надевают траурные одежды, перестают бриться, стричь волосы и три недели избегают вечеринок и празднеств, начиная с семнадцатого дня месяца Тамуз (когда войско Навуходоносора ворвалось в Иерусалим) и кончая девятым днем месяца Ав. В еврейском календаре есть еще несколько дней национальной трагедии, которые отмечаются постами, но ни в один из этих дней пост не длится столь долго и нет такой продолжительной литургии, как в девятый день месяца Ав. Во время последней перед постом трапезы одно из блюд посыпается пеплом; часто этим блюдом бывает яйцо -- символ глубокой печали и изменчивости судьбы. После заката солнца прихожане собираются в затемненной синагоге, ступая на цыпочках и разговаривая вполголоса, как разговаривают в доме, где лежит покойник. Люди не приветствуют друг друга, не пожимают друг другу руки, не улыбаются. После вечерней молитвы прихожане садятся на низкие скамеечки или на пол, посыпают головы пеплом и, держа в руках свечи или карманные фонарики, слушают горестную песнь о Иерусалиме из книги "Плач Иеремии". Они поют средневековые погребальные песни, так называемые кинот. Уходят они из синагоги так же бесшумно, как пришли, и не прощаясь расходятся по домам. Во время утренней службы мужчины молятся без филактериев и талеса, как делается тогда, когда мертвый еще не похоронен. Филактерии и талес они надевают во время послеполуденной службы. Так поступают только в этот день. Подобно другим второстепенным святым дням, в девятый день месяца Ав на людей не налагается никаких запретов -- ни на труд, ни на путешествия. Многие после молитвы продолжают заниматься своими делами, хотя наиболее ревностные и благочестивые весь день поста предаются размышлениям о Писании, подобно Иеремии или Иову. Девятый день месяца Ав падает на июль или на август. Обычно в это время в городах гораздо меньше людей, чем в другое время года. Некоторые синагоги из-за отсутствия молящихся закрываются до Дня труда. Поэтому среди американских евреев до последнего времени этот праздник почти не отмечался. Сейчас, с ростом пригородных и загородных общин, в которых очень многие и во время отпуска остаются дома, этот праздник стал отмечаться шире. Литургия девятого дня месяца Ав много раз переиздавалась. Существует довольно распространенное мнение, что с появлением на карте мира государства Израиль плач о падении Сиона сделался анахронизмом. Однако еврейский народ не страдает провалами в памяти. Маловероятно, что такие события, как падение Иерусалима и разрушение двух Храмов, можно забыть. Пурим: праздник в честь Эсфири Пурим -- это еврейский праздник, который больше всего напоминает карнавал. Это еще один праздник, отмечаемый в полнолуние; он падает на четырнадцатый день месяца Адар -- по григорианскому календарю обычно в феврале или в марте. Праздник посвящен памяти о событии, которое описывается в Книге Эсфири: знаменитое избавление персидских евреев от своего угнетателя Амана -- Гитлера древней эпохи. Лейтмотив праздника Пурим -- обрядовое праздничное веселье. В этот день Талмуд разрешает правоверному еврею пить до тех пор, пока он не перестанет отличать фразу "Да здравствует Мордехай!" от фразы "Будь проклят Аман!" Надо отдать должное многим евреям, которые никаких других заветов еврейской веры не соблюдают: в этот день они стараются изо всех сил, чтобы выполнить наказ Талмуда. Даже самые убежденные трезвенники выпивают хотя бы символическую рюмку виски. В современном Израиле Пурим стал праздником, подобным карнавалу, при этом веселящиеся кричат: "Ад дло яда!" -- слова из Талмуда, означающие: "Пока он не перестанет отличать...". Накануне праздника Пурим начинается пост в честь Эсфири: пост этот продолжается от восхода солнца до заката. После заката солнца люди идут в синагогу. В Пурим в синагоге очень много детей. Пурим -- это вечер для детей в Доме Б-га. Таким этот праздник был задуман, таким он всегда был, и таким он остался. В этот день дети ощущают свои права, и они этим пользуются. Они приходят в синагогу с флажками и трещотками, издающими невообразимый шум. После вечерней молитвы следует чтение Книги Эсфири. Начинается чтение серьезно и торжественно с благословения к чтению Свитка. Первые стихи произносятся нараспев, на особый мотив, принятый только в этот праздник. Дети заинтриговано ждут. Прочитывается первая глава, затем вторая, и наконец наступает момент, когда произносится долгожданная фраза: "После сего возвеличил царь Артаксеркс Амана, сына Амадафа...". Однако последних двух слов уже никто не слышит. Слово "Аман" вызывает свист, топот. Чтец терпеливо ждет. Шум постепенно стихает. Чтец продолжает читать и вскоре еще раз доходит до слова "Аман" Свист и топот повторяются снова. Чтение продолжается. Однако шум возобновляется все чаще. Детей это все более увлекает. В них говорит обычный инстинкт толпы; напряженная тишина во время чтения то и дело сменяется шумом при каждом повторении имени Амана. Есть в Книге Эсфири места, где имя Амана в каком-нибудь коротком абзаце встречается несколько раз. Крики и проклятия звучат, как пистолетные выстрелы. Наконец, терпение чтеца истощается: ведь невозможно читать, когда тебя каждую минуту прерывают. Он потрясает кулаками, обращаясь к детям, и бросает умоляющий взгляд на раввина. Дети, конечно, только этого и ждут: вызов принят! И до конца чтения идет безжалостная борьба между чтецом и детьми. Чтец пытается произносить имя Амана невнятно, скороговоркой, но это не помогает: несмотря ни на что, каждый раз оно вызывает крики. Наконец, отчаявшийся, сердитый, побежденный чтец, запинаясь, произносит последние стихи, и синагога снова оглашается неистовыми воплями. Несправедливо, конечно, что чтец как бы принимает на себя всю ненависть, которую вызывает Аман, но приблизительно так все это и происходит. Так по традиции празднуется Пурим. Обычаи этот чрезвычайно живуч, и большинство американских еврейских конгрегаций, даже консервативных и реформистских, с ним хорошо знакомо. Все живые религии содержат веселые интермедии. У нас такая интермедия -- Пурим. В Пурим буйное веселье продолжается. По традиции в этот день даются мимические представления. Когда-то бродячие артисты с неизменным успехом исполняли в польских и русских деревнях пьесу об Эсфири и Амане. В наши дни дети в соответствующих костюмах и гриме разыгрывают историю Эсфири и Амана в школах. Юмор вторгается даже в уединенные кабинеты, где благочестивые евреи изучают Писание. "Тора Пурима" -- это что-то вроде пародии на ученый трактат: в ней при помощи чисто талмудического метода доказывается "истинность" совершеннейших нелепостей. Эта причудливая логика доказывает несообразности по строгому талмудическому методу. В современных иешивах представления в Пурим превратились в пародийные импровизации с куплетами и музыкой. Никто из почтенных людей, ни одно почтенное учреждение не застраховано от насмешки. Деканы и раввины сами участвуют в этом буйном веселье, даже себе во вред. Пурим -- это что-то вроде запасного клапана, который вместе с весельем и шутовством выпускает раздражение и нервное напряжение, накопившееся за год. Это -- прекрасное время. Но Пурим -- это не только время развлечений. Пурим налагает на еврея четыре религиозные обязанности: прослушать чтение Мегилы (история Эсфири), раздать милостыню бедным, устроить веселую трапезу и сделать подарки соседям и друзьям. Последний обычай называется мишлоах манот (приношение даров): люди дарят друг другу еду и питье, которые в этот же день съедают и выпивают. Наши предки придавали этому обычаю большое значение. Из дома в дом носили пищу, положенную на тарелки и завернутую в полотно. Следовало быть очень осторожным: стоило послать чересчур щепетильному родственнику не ту пищу или не то количество пищи, что нужно, -- и он мог обидеться. Трапеза в Пурим -- сеуда -- начиналась в полдень и продолжалась целый день. Семья в окружении гостей начинала пить и закусывать, а потом, по мере подношений, съедала также мишлоах манот. Все двери были открыты, и гости бродили с одного пиршества на другое, из одного дома в другой. Не было среди евреев такого бедняка, которого не принимали бы с распростертыми объятиями, куда бы он ни пришел. В очень религиозных общинах этот обычай продолжает жить до сих пор. Возможно, в Соединенных Штатах его уже нельзя восстановить полностью, и это очень жаль. От нижнего Ист-Сайда в Нью-Йорке довольно далеко до фешенебельных пригородов. В нас давно уже нет того чувства еврейской общности, которое когда-то связывало жителей гетто. Мы уже не презираемое сообщество граждан второго сорта, за что мы благодарим Б-га. Но мы потеряли ощущение равенства и товарищества, которое свойственно униженным и оскорбленным. Ханука: праздник огней Случайный вопрос, заданный автору о Хануке, породил эту книгу. Однако не так уж случайно, что исследование иудаизма, появившееся в Соединенных Штатах в 1959 году, начинается с Хануки -- последнего из наших праздников, последнего по времени своего возникновения и последнего по количеству предписанных в этот день ритуальных действий. Ханука -- единственный Святой день, увековечивающий событие, не описанное в Танахе, единственный день, в который отмечается память о войне. Этот праздник в большей степени, чем какой-либо другой, связывает древний иудаизм и наш современный мир. По времени своего возникновения этот праздник дальше всего отстоит от Моисеева откровения. Думая о прошлом, мы прежде всего приходим к Хануке -- самой близкой календарной дате. Ханука -- это праздник в честь успешного восстания евреев в эпоху Второго Храма против греков-селевкидов, наследников сирийской части развалившейся империи Александра Македонского. Восьмой из селевкидских царей, Антиох Епифан, пытался обратить иудеев в греческую веру, ибо он разделял древнее как мир и до сих пор бытующее мнение, что религиозные представляют угрозу государству. Сначала он, казалось, преуспел было в своем намерении: в 168 году до нашей эры его воины даже установили идола в Иерусалимском Храме и заставили иудейских священников принести свинью в жертву греческому идолу во дворце Соломона. Антиох издал указ, согласно которому во всей Палестине преподавание и чтение Танаха и обрезание мальчиков объявлялись уголовным преступлением, наказанием за которое была смертная казнь. Воинство Антиоха прошло через страну, устанавливая идолов во всех деревнях и заменяя иудейских священников вероотступниками. Вначале ошеломленное и напуганное население не оказывало сопротивления. Однако все изменилось, когда священник Мататиагу из семьи Хасмонеев отказался принести жертву идолу, воздвигнутому в его родном городе Модиине, и убил человека, который собирался вместо него зарезать жертвенную свинью. Пятеро сыновей Мататиагу спасли его от разъяренных воинов Антиоха, ушли в горы и подняли там восстание. За три года повстанцам удалось изгнать греков из всей Иудеи. Таким образом, героический поступок одного решительного человека, воспротивившегося злу, изменил течение событий: от удара, нанесенного Мататиагу, зависело, возможно, все будущее иудаизма. Двадцать пятого дня месяца Кислее 165 года до нашей эры повстанцы, руководимые воином Иудой Маккавеем, сыном Мататиагу, вновь овладели Храмом, и в течение восьми дней в Храме продолжались церемонии очищения и нового освящения Слово Ханука как раз и означает освящение. В этот праздник отмечается память о тех восьми днях, в течение которых Храм был заново подготовлен для поклонения Б-гу. С тех пор службы в Храме проводились более двух столетий, пока в 70 году нашей эры римляне не захватили Иерусалим и не разрушили Дом Б-га, который до сих пор еще ожидает часа, когда его восстановят. Ханука сегодня Я описал так подробно события, память о которых отмечается во время праздника Ханука, потому что они, в отличие от событий, изложенных в Танахе, не являются составной частью западной культуры. За тысячу лет своего национального существования на палестинской земле евреи не раз изгоняли угнетателей и завоевывали независимость, однако восстание Маккавеев -- война в защиту религиозной свободы -- это единственная война, которая нашла свое отражение в обрядах нашей веры. Этот праздник выдержал испытание временем. Именно тогда, во время восстания Маккавеев, евреям суждено было в первый раз решить тот вопрос, который позже неоднократно вставал перед ними в течение последующих двух тысячелетий их существования: может ли небольшой народ, живущий в окружении могущественного и обладающего высокой культурой народа, играть свою роль в общ