о мудреца довольно простоты". -- Теперь относительно прочего, -- продолжал Василий уже громче, чтобы их пленнику не приходилось напрягать слух. -- Господин Загрязев был настолько уверен в надежности и недоступности своего тайника, что держал там улики против себя. Я имею в виду сведения о передвижении драгоценных монет и список своих жертв с подробной сметой, во сколько обошлось то или иное убийство. И хотя некоторые имена были замазаны, а некоторые изменены, мне не доставило особых трудностей догадаться, что Садовая -- это Миликтриса Никодимовна, живущая в Садовом переулке, а замазанным было имя некоего Евлампия из Каменки, убийцы воеводы Афанасия. Вернее, наемного исполнителя, так как истинный убийца даже не Загрязев, а те могущественные и влиятельные силы в Царь-Городе, что за ним стоят. Но, я надеюсь, Димитрий Мелхиседекович проявит здравый смысл и не станет упрямиться в раскрытии нитей заговора. Вновь прислушавшись к бессильно-злобному вою дяди Митяя, Василий добавил, заметно понизив голос: -- Одного опасаюсь -- если мы приедем в Царь-Город, а там уже войска князя Григория, то наша Мангазейская экспедиция теряет всякий смысл... Глянув через маленькое окошко, детектив увидел, что повозка едет мимо каких-то бедных избушек. -- Мисаил, что это за деревня? -- спросил Дубов. -- И далеко ли до столицы? -- Так мы почти что в Царь-Городе! -- весело откликнулся Мисаил. -- Это ведь Симеоновское предместье. Дорога немного повернула в сторону, и взору путников предстали высокие башни Симеонова монастыря. Вдали явственно виднелись стены Царь-Города. x x x Змей Горыныч летел неровно, его бросало из стороны в сторону, как "кукурузник", в котором три пилота пытаются рулить одновременно. -- Надо махать крыльями плавнее, плавнее! -- говорила средняя голова. -- Так надо ж повыше подняться! -- спорила с ней правая. -- Сейчас мы елку снесем! -- вопила левая. А кот, устроившись на чешуйчатой спине Горыныча, сосредоточенно листал книгу. -- Я уж думала, нам крышка, -- вздохнула Яга. -- Ну нашел хоть что-нибудь стоящее? -- Да, кое-что есть, -- пробормотал кот. -- Похоже, из-за этой книги действительно стоило лезть в самое пекло. -- Эй, Ягоровна! -- обернулась средняя голова, -- А куда лететь-то? В избу нельзя, там Григорий, паук окаянный, нас враз достанет. Яга улыбнулась задорно, что вызвало полное недоумение у Змея. -- А ты знаешь, где царский загородный дом? -- спросила она. -- А что нам там делать? -- совсем опешила средняя голова. -- Нас там так приголубят... -- Лети туда, -- снова улыбнулась Яга, -- а по поводу встречи не волнуйся -- там наши друзья. И никто нас там не обидит. -- Ну-ну, -- только протянула голова, но больше вопросов задавать не стала. x x x Соловей Петрович шел по дороге, понурив голову и загребая босыми ногами пыль. Точнее, его вели. Совершенно сдуру он попал в плен к движущимся на Царь-город войскам князя Григория. А ведь его душегубы-сотоварищи, как всегда, оказались куда как проворнее. Да, не повезло. Хотя ведь грозились поначалу расстрелять на месте. Но Бог миловал. Соловей ведь тоже был вроде как против царь-городских. Хотя и не за Григория. А потому наемные вояки и порешили его не расстреливать, но взять в плен. Поначалу Петрович еще попытался хорохориться и блеющим голоском затянул: -- Я ли-лиходей и ду-душегуб. Я... На что ему лишь грубо бросили: -- Заткни пасть, козел! И он вынужден был "заткнуть пасть". И теперь топал по дороге с этими озлобленными вояками в черных кафтанах и со странными пищалями, которые они называли "калаш". Очень хотелось писать. Но попроситься отойти на минутку в кусты Соловей боялся. Его вообще очень пугали эти странные люди, которые говорили вроде как понятно и одновременно как-то чудно. И не свои, и не заморские. И злые. У-у-у какие злые! Как черти. А малая нужда так подпирает, что хоть волком вой. Все неприятности в жизни случаются, как известно, неожиданно. И чем крупней неприятность, тем она, соответственно, неожиданней. Из-за поворота дороги на них двигалась толпа. Только через несколько мгновений Соловей сообразил, что это царь-городское войско, почему-то возглавляемое здоровенным бородатым мужиком, который размахивал внушительным крестом, и какой-то полоумной девицей. Кстати сказать, лицо ее показалось Петровичу знакомым, но сейчас ему было не до того. События развивались стремительно. Княжеская дружина остановилась в нерешительности, и кто-то в первом ряду выстрелил из своей пукалки по цареву войску. Похоже, кого-то ранили, а может, даже и убили. Но это послужило сигналом к бою. Из рядов царь-городцев выступили вперед стрельцы и бабахнули из своих пищалей. Пользы от залпа картечью оказалось гораздо больше, чем от "калашей". Многие были ранены, и достаточно серьезно. А царь-городцы, закрепляя первый успех, с грозными криками бросились на врага. С мечами, палицами и копьями. "Доблестные вояки" князя Григория, вначале пытались отстреливаться, но, быстро сообразив, что сейчас их просто-напросто изрубят на куски, начали врассыпную отходить в лес. Петрович стоял один посреди дороги, и ему уже больше не хотелось писать -- штаны его были мокры. Прямо на него налетел грозный, как медведь, чернявый мужик с огромным красным крестом. -- А, попался, супостат! -- зарычал он. -- Я ли-лиходей и... -- Соловей, наверно, хотел сказать что-то другое, что он не с княжескими, что он их и знать не знает, но на языке вертелось лишь "всех зарежу" да "кровь пущу". И здоровенный крест опустился на его горбушку. Петрович заверещал благим матом. А крест равномерно опускался на его бока, спину и задницу. И быть бы Соловью покойником, ежели бы в нем наконец не сработал инстинкт самосохранения. И он побежал. Он бежал так, как никогда в жизни не бегал. И при этом продолжал вопить, хотя, похоже, за ним никто и не гнался. Да и кому он был нужен, этот плюгавый плешивый мужичонка в мокрых портках. x x x Солнце медленно клонилось к закату. На обширной веранде загородного царского терема чаевничали Василий Дубов, доктор Серапионыч и Рыжий. Первые двое рассказывали о своих приключениях в Новой Мангазее и Царь-Городе, а Рыжий, слушая их, все время расхаживал взад-вперед и то и дело поглядывал в сторону большой дороги. -- Извините, что я все время мельтешу, -- вздохнул он, ненадолго присев за стол с огромным самоваром посреди, -- но я услал сюда боярина Андрея, а наш Государь, как мне стало ведомо, отправил сюда же Танюшку. И вот никого из них нет, и я даже не знаю, что думать. Вы же сами видите -- тарелки, чашки, варенье, все на столе, а никого нет! -- Да вы не волнуйтесь так, голубчик, -- участливо проговорил Серапионыч, привычным движением подливая себе в чашку из скляночки. -- Все образуется. Давайте я и вам добавлю, для успокоения. -- Ну да, чтобы я, как Длиннорукий, пошел по столу вприсядку, -- невесело ухмыльнулся Рыжий. -- Владлен Серапионыч, так вы, кажется, остановились на том, что обитатели канализации оказались ожившими покойниками? -- Ну да, то есть типичными зомби. Насчет тех двоих точно не знаю, но хромой -- определенно один из тех. -- Даже более того, -- заметил Василий, -- судя по вашим описаниям, это ни кто иной как Расторгуев, бывший наемник. -- Детектив заглянул к себе в блокнот. -- Ранение в ногу получил в девяносто первом в Абхазии, а в октябре девяносто третьего погиб в Москве, защищая Белый дом в составе баркашовского штурмового отряда. В общем, типичный послужной список для тех субъектов, которые за последние несколько месяцев "засвечивались" в Кислоярске, а затем бесследно исчезали из нашего поля зрения. Теперь ясно, кто их зомбирует и переправляет сюда -- господин Каширский. Хотя вряд ли он действует в одиночку... -- Не прощу себе, что допустил его бегство из темницы! -- Рыжий вскочил из-за стола и вновь зашагал туда-сюда по веранде. -- Василий Николаич, расскажите лучше о своих достижениях в этой, как ее... -- попросил доктор. -- В Новой Мангазее? Да знаете, долго рассказывать, -- махнул рукой Дубов. -- Слишком свежи воспоминания. И, к сожалению, не особо приятны... -- Но ведь заговор вы раскрыли? -- заметил Рыжий, прервав бесцельное хождение и вновь присев на стул. -- Отчасти, -- ответил детектив. -- Мне удалось вывести на чистую воду одного из этой шайки, и теперь остается только надеяться, что через него ваши следственные органы раскроют и весь заговор. -- Да, я в курсе, что вы привезли его в столицу. Наш сыскной приказ уже занялся им, -- удовлетворенно кивнул Рыжий. -- Но кто он, этот негодяй? -- Этот негодяй занимал в Мангазее какую-то должность, даже не знаю какую, а зовут его дядя Митяй. Или, точнее, Димитрий Мелхиседекович Загря... Что с вами? -- удивился Василий, так как Рыжий вновь вскочил со стула, едва не опрокинув стол вместе со всем самоваром, и пуще прежнего забегал по веранде: -- От кого угодно мог ждать, но не от него! Ведь это ж именно я устроил Загрязева в Мангазейское казначейство. Думал -- честный человек, настоящий монетарист, а он... -- Ну не убивайтесь так, -- стал успокаивать Рыжего Серапионыч. -- Всем нам свойственно ошибаться в людях. -- Но не до такой же степени, -- тяжко вздохнул Рыжий, вновь присаживаясь за стол. -- Ладно уж, доктор, налейте и мне вашей жидкости. Только чуть-чуть, чтобы без присядки по столу... Смотрите, что это?! Последнее восклицание относилось к какому-то четырехугольному предмету, который медленно летел по закатному небу, явно идя на снижение. -- Если бы я верил в сказки, то решил бы, что это ковер-самолет, -- заметил Серапионыч. -- Да ведь это и есть ковер-самолет, -- приглядевшись к летательному объекту, определил Дубов. А ковер, покружив над теремом, лихо приземлился прямо на лужайке перед верандой. На его борту находились два пассажира, один из коих оказался майором Селезнем, а в другом Дубов узнал пастушка Васятку. -- Александр Иваныч, вы живы! -- обрадовался Рыжий. -- А я уж и не чаял вас встретить... -- Жив, как видите, -- радостно пробасил майор, присаживаясь за стол. -- Не скажу, что живее всех живых, но все еще малость трепыхаюсь. Доктор, подлейте и мне чуток вашей гадости -- наверху больно уж прохладно. А Васятке горячего чаю. -- Да-да-да, конечно же, -- засуетился Серапионыч. -- Но расскажите, где вы были, что делали! -- Был в деревне Каменке, а делал то, что нужно было в данный момент, и то, что от меня зависело. -- Майор явно не был склонен расписывать свои боевые похождения. -- Зато вот без Васятки ничего бы не получилось. -- Да ну что ты, дядя Саня, -- смутился Васятка. -- Однако расскажите, Александр Иваныч, удалось ли вам узнать, что это за секретное оружие князя Григория? -- нетерпеливо спросил Рыжий. -- Увы, -- покачал головой майор, -- я его уничтожил, так и не узнав, что это такое и каков принцип действия. Известно только, что неприятель собирался кроме всего прочего использовать боевую авиацию в лице ковров-самолетов. Вот один из них. -- Селезень вздохнул. -- Последний. Хорошо, Чумичка проинструктировал насчет управления, а иначе бы грохнулись за милую душеньку. -- Вы уничтожили все запасы секретного оружия? -- недоверчиво переспросил Дубов. -- Ну, все не все, но то, что было в наличности. Весь обоз, -- скромно ответил Селезень и отхлебнул из чашки, куда Серапионыч плеснул малую толику своего эликсира. -- Однако же нет никаких гарантий, что это оружие не будет изготовлено в еще больших количествах и что князь Григорий вновь сюда не полезет. -- Да, надо что-то делать, -- тяжко вздохнул Рыжий. -- Еще неизвестно, чем все кончится на этот раз. Хватит ли у нас сил противостоять его войскам даже без секретного оружия? -- Чувствую, что мне придется здесь задержаться, -- заметил майор. -- Правда, дядя Саня, оставайся! -- подхватил Васятка. Он с удовольствием прихлебывал ароматный чай, налитый Серапионычем. -- Кстати, Васятка, ведь священник отец Нифонт -- из вашего прихода? -- вдруг спросил Дубов. -- Да, -- кивнул пастушок, -- но он поехал в Новую Мангазею разузнать о судьбе своего племянника Евлампия и до сих пор не вернулся. -- Я его там повстречал, -- заметил детектив. -- И отец Нифонт говорил мне, будто ты высказал какое-то предположение о судьбе Евлампия. -- Да, я ему сказал, что Евлампий, наверное, ввязался в какое-то нехорошее дело и угодил в темницу. Но вообще-то я думаю, что с ним случилось что-то еще худшее. -- И ты оказался прав. -- Василий Николаевич отпил чая и закусил куском ржаного каравая. -- Евлампий погиб. -- Какой ужас, -- прошептал Васятка и перекрестился. -- Но правда и то, что он ввязался в нехорошее дело. Именно Евлампий и был тем, кто убил воеводу Афанасия. -- Вы и это раскрыли? -- подивился Рыжий. -- Да. Однако Евлампий был всего лишь исполнителем, которого убрали, как только он сделал свое дело. Собственно техническую подготовку осуществляли другие люди, и в их числе господин Загрязев. -- Так он еще и убийца! -- совсем пригорюнился Рыжий. -- Вот и верь после этого в людскую порядочность... -- И должен вас огорчить еще больше, -- продолжал Дубов. -- Отец Нифонт, этот достойнейший и порядочнейший человек, тоже погиб. -- Не может быть! -- вскричал Васятка, и на его глазах блеснули слезы. -- Увы, это так, -- вздохнул детектив. -- Сам того не подозревая, отец Нифонт встал на пути мангазейских заговорщиков, ну и они его просто-напросто уничтожили. Над верандой повисло невеселое молчание. -- Послушайте, господин Рыжий, -- вдруг оборотился Селезень к царь-городскому реформатору, -- а я к вам с челобитной. И не совсем обычной. -- Слушаю вас, Александр Иваныч, -- несколько удивленно сказал Рыжий. -- Я так понял, что Каменка осталась без священника. И прошу вашей протекции, чтобы меня назначили на место отца Нифонта. -- Я, конечно, постараюсь вам помочь, -- еще больше изумился Рыжий, -- но почему вдруг священником? Вы могли бы стать одним из воевод или даже главой военного приказа... -- Нет, -- решительно покачал головой майор, -- если я стану воеводой, то придется принимать участие во всех этих интригах и мелком политиканстве, а мне это надоело. Я еще в Кислоярске понял, что политика -- дерьмо, пардон за выражение. А вот практическое дело... -- Да, но почему именно священником? -- недоумевал Рыжий. -- Не просто священником, а священником в приграничной Каменке, -- уточнил майор. -- Там сейчас нужен именно такой человек как я -- способный противостоять нечисти не только крестом, но и мечом. В смысле, "Дегтяревым". -- Да, это прекрасная идея, -- подумав, согласился Рыжий. -- Но пока еще неизвестно, чем кончатся военные действия. Наша дружина настолько неподготовлена и деморализована, что войска князя Григория могут их побить безо всякого тайного оружия... -- Нет-нет, -- перебил Селезень, -- когда мы летели сюда, то видели, как наши войска гнали князь-григорьевских наемников -- за милую душу! -- Правда?! -- опять вскочил Рыжий. -- Что ж вы молчали... Хоть одна позитивная весть! -- И снова погрустнел: -- Только куда же все-таки подевались царевна и боярин Андрей?.. -- Смотрите, что это?! -- вскричал Дубов, указывая на темнеющее небо. Там летело что-то вроде истребителя, выпускавшее огонь из трех реактивных сопел, так что сам объект почти не был виден. -- Малая авиация, -- спокойно пожал плечами Серапионыч. -- Что вы, доктор, откуда здесь авиация? -- возразил Рыжий. -- Уж не тайное ли это оружие князя Григория? -- проницательно заметил Васятка. Тем временем "истребитель", сделав крутой вираж, бухнулся прямо на лужайку, отчего царский терем покачнулся, как при землетрясении. Когда пыль улеглась, обитатели веранды увидели, что рядом с теремом приземлился вовсе не боевой аэроплан, а жуткое трехголовое чудище, на спине у которого виднелся неясный женский силуэт. -- Ба, да это же наши старые приятели -- Баба Яга и Змей Горыныч! -- перекрывая грохот, радостно сообщил майор Селезень. -- Как раз к ужину! Ну, я пошел за "Дегтяревым"... -- Какой еще Змей Горыныч? -- встряхнул шевелюрой Рыжий. -- Это же антинаучно! -- Весьма интересный экземплярчик, -- пробормотал Серапионыч, -- надо бы произвести вивисекцию... -- Уж извините, опять маленько промахнулись, -- приятным густым басом прогудела правая голова Змея, галантно помогая Бабе Яге спуститься на землю. На ее плече сидел черный кот с громадной книгой в лапах. -- Что это такое?.. -- пролепетал Рыжий. -- Что, старых знакомых не узнаешь? -- промурлыкал кот человеческим голосом и, спрыгнув с плеча хозяйки, обернулся в человека. А точнее -- в колдуна Чумичку. Едва приняв свой обычный облик, Чумичка произвел резкий жест руками, и Баба Яга обернулась в молодую красивую женщину. -- Наденька! -- вскрикнул Дубов и бросился ей навстречу. -- Госпожа Чаликова, -- пробормотал Рыжий. -- Ну и дела... А средняя голова Горыныча грустно вздохнула: -- Вот если бы ты и нас так же... -- Погодите, и до вас доберемся, -- бросил Чумичка Змею загадочную фразу. -- Вот изучу книгу... -- Да вы присаживайтесь, Надюша, сейчас я вам чайку налью, -- привычно хлопотал Серапионыч. -- Откуда только вы прибыли в таком виде и на таком, гм, транспорте, ежели не секрет? -- Из замка князя Григория, -- как о чем-то само собой разумеющемся, сообщила Надя. -- Наденька, но как вас туда занесло?! -- в ужасе вскрикнул Василий. -- Знал бы, никогда не отпустил бы вас в этот гадюшник! -- Потому-то я вам и сообщать не стала, -- обаятельно улыбнулась Чаликова, принимая от Серапионыча чашку с чаем. -- Когда я прибыла в Кислоярск и не нашла Великого Детектива в его рабочем кабинете, то стала наводить справки и узнала, что он отъехал в "Жаворонки". А уже в "Жаворонках" наша милейшая Ольга Ильинична Заплатина сообщила мне, что Василий Николаич вместе с Александром Иванычем и Владленом Серапионычем куда-то пошли и не вернулись, так что она даже хотела снарядить поиски. Ну, я ее уговорила не волноваться, а сама отправилась сюда, то есть в Царь-Город. Столковалась с Чумичкой, ну и... -- Хотели пробраться в замок под видом Бабы Яги и кота, -- добавил Чумичка, -- чтобы разведать, что там и как. Я даже надеялся еще разок попробовать, коли будет возможность, извести князя Григория, но теперь видно, что это надобно делать иначе. -- И Чумичка вновь углубился в чтение. -- Вынести эту книгу -- единственное, что нам удалось, -- заметила Надя. -- К сожалению, меня разоблачила Анна Сергеевна Глухарева, и пришлось бежать. И коли не Змей Горыныч, то стали бы мы верной добычей Каширского... -- О, так там была и Анна Сергеевна! -- хмыкнул Селезень. -- Удивительная женщина! Дубов же был настроен далеко не столь благодушно: -- Так что же -- и Глухарева, и Каширский теперь у князя Григория? Но это же очень опасно! Они теперь ни перед чем не остановятся, ведь всякая неудача их просто разъяряет. Так что в любое время можно ждать новых гадостей. -- Ну, может быть, вы несколько сгущаете краски? -- спросил Рыжий. -- Вы просто не знаете госпожи Глухаревой, -- покачала головой Чаликова. -- Погодите, я тут сейчас вспомнил, -- хлопнул себя по лбу Селезень. -- Этот наемник, Мстислав, которого я захватил было в плен, говорил о планах своего командования -- после захвата Царь-Города идти на северо-восток. A это как раз к Гороховому городищу! -- Что за чепуха! -- оторвался от книги Чумичка. -- Там же ничего нет, кроме лесов и болот. -- Значит, они собираются захватить "наш" Кислоярск! -- дошло до Василия. -- Нет, ну этого уж никак нельзя допустить. -- Вот потому-то я и решил остаться здесь. В смысле, в Каменке, -- заявил майор. -- На переднем крае. -- Но вообще-то странно, как это Анна Сергеевна так оперативно очутилась в Белой Пуще, -- вновь извлек свой блокнотик Василий Николаевич. -- Всего каких-то пару недель назад она была замечена в Кислоярске... Серапионыч деликатно кашлянул: -- Я тут припоминаю, что Пал Палыч говорил о некоей таинственной особе женского пола, которая остановилась в здешней гостинице, а затем, наняв карету, отъехала в западном направлении. -- Доктор поправил сползшее пенсне. -- А сразу после известного нападения на боярина Андрея я собственнолично заметил в конце улицы некую женскую фигуру. Теперь можно констатировать, что это именно Анна Сергеевна проездом в Белую Пущу выполняла задание Каширского, то есть направляла зомби на избранную жертву. -- И на сей раз они опять промахнулись, -- вздохнул Рыжий. -- Ведь целились-то в меня... Чумичка захлопнул колдовскую книгу и громогласно объявил: -- Нужен волк! -- В каком смысле? -- удивленно уставился на него Селезень. -- Все подтверждается -- смерть князя Григория может случиться, только если его загрызет волк. Когда я обернулся волком и загрыз его, то он не погиб, потому что я не настоящий волк. А нужен настоящий. -- Любопытно, -- подался вперед Василий. -- Но это же, боюсь, невыполнимая задача -- провести в замок настоящего волка, да еще натравить его на князя Григория... Или, может, выманить князя за пределы замка? -- Выманишь его, как же, -- проворчал Чумичка. -- Он же, скотина, после того случая без охраны даже в отхожее место не ходит! -- Погодите, кажется у меня есть на примете один волк, -- воскликнул Рыжий. -- То есть это не совсем волк, но в то же время все-таки волк. -- Как это -- волк, и в то же время не совсем волк? -- удивилась Надя. -- Оборотень, -- понизил голос Рыжий. -- Вот если бы напустить его на князя Григория. -- А где он, так сказать, обретается? -- поинтересовался Серапионыч. -- В Мухоморье, -- ответил Рыжий. -- То есть официальное название -- Новая Ютландия, это такое небольшое государство, которое располагается в болотной местности к западу от Белой Пущи и находится в весьма своеобразных отношениях с князем Григорием. -- Рыжий вздохнул. -- Эта страна знаменита высокой концентрацией доблестных витязей и рыцарей на квадратный километр, и наш оборотень -- как раз один из них. -- А это реально? -- спросил Василий, с напряженным вниманием слушавший Рыжего. -- В смысле напустить вашего витязя-оборотня на князя Григория. -- Для настоящих специалистов нет ничего нереального, -- неопределенно ответил Рыжий и вновь кинул тоскливый взор в сторону большой дороги. -- Ну как, возьмемся? -- весело глянул Василий на Александра Иваныча. -- А что, возьмемся! -- бесшабашно пробасил майор. -- Если вы решитесь на это дело, -- подхватил Рыжий, -- то я попрошу Дормидонта Петровича дать вам рекомендательное письмо к его коллеге, ново-ютландскому королю Александру, чтобы он оказал содействие. Разумеется, не раскрывая истинных целей. Но хочу сразу предупредить -- такая экспедиция может оказаться не менее опасной, чем обе предыдущие. -- Оборотней бояться -- на болото не ходить! -- громогласно пошутил майор и сам же захохотал так, что стены терема задрожали. -- Кстати о птичках, -- продолжил он уже немного тише, -- скажите, Наденька, как вам удалось подружиться с этим милым созданием? -- Майор указал на Змея Горыныча, мирно расположившегося под березками на другом конце лужайки. -- Видите ли, дело в том, что это не совсем Змей Горыныч, -- объяснила Чаликова. -- А кто же -- Василиса Премудрая? -- вновь захохотал майор. -- Нет, он тоже жертва адских козней князя Григория, -- совершенно серьезно сказала Надя. -- Вернее сказать, они. Та голова, что посередине -- это собственной персоной супруга князя Григория, княжна Ольга. Правая -- воевода Полкан, который всегда был ярым врагом Григория. А левая -- боярин Перемет, не боявшийся обличать князя. -- И как же они стали Змеем Горынычем? -- удивился Дубов. -- Помнится, баронесса это называла генной инженерией, а Чумичка -- колдовством, -- припомнил майор. -- Их заколдовал какой-то заморский чародей, -- буркнул Чумичка. -- И заколдовал как-то по-дурному, я даже не представляю, как теперь расколдовать. Но что-нибудь придумаю, не будь я Чумичка! В этот момент из глубины темной аллеи, ведущей от большой дороги к терему, появились два еле различимых силуэта. Первым их заметил майор. -- Поглядите, кто это там, -- сказал он Рыжему. -- Не зомби ли с вурдалаками? Рыжий внимательно пригляделся. И вдруг, сорвавшись с места, кинулся навстречу. -- Что это с ним? -- удивился Серапионыч. -- Неужели побочные действия моего эликсира? А Рыжий уже возвращался назад, а с ним -- боярин Андрей и царевна Татьяна Дормидонтовна. И если боярин красовался в своей обычной одежде, разве что весьма замызганной, то на царевне был кафтан лучника, наброшенный поверх разорванного платья. В руках она продолжала сжимать шест со слегка потрепанной хоругвью. -- О моя возлюбленная, -- восклицал Рыжий, -- зачем ты заставила меня так страдать, так волноваться? Я предполагал самое худшее! -- Да нет, милый, -- оправдывалась Танюшка, -- мы тут, понимаешь, поспорили, кто вокруг кого вращается, Земля вокруг Солнца, или наоборот, и решили выяснить... -- Знаешь, Васятка, а я ведь тогда действительно соврала, что я царевна, -- виновато сказала Надя. -- А настоящая Татьяна Дормидонтовна -- вот она. -- Что-то не очень-то похожа она на царевну, -- скептически оглядел Васятка Татьяну Дормидонтовну. -- Ну, на тебя уж никак не угодишь, -- засмеялась Надя. -- Эта-то тебя чем не устраивает? -- У нее такой боевой вид, будто она вела войска в наступление. А царевнино ли это дело? -- Это наше общее дело! -- патетически воскликнул боярин Андрей, оказавшийся в этот момент возле журналистки и пастушка. -- Редко, но случаются такие годины, когда весь народ встает на защиту своего Отечества, без различия -- кто царевна, а кто последний простолюдин. -- Что это значит? -- удивился Рыжий, услышавший слова боярина. -- Где вы были? -- Да чепуха, милый, -- крепче прижалась царевна к своему возлюбленному. -- Главное, что мы снова вместе! -- Вы тут, я вижу, устали, продрогли, -- встрял Серапионыч. -- Давайте я и вас чайком попотчую! -- О, боярин Владлен, и вы здесь! -- обрадовалась Танюшка и от избытка чувств даже расцеловала доктора. -- Серапионыч! -- Боярин Андрей следом за царевной заключил доктора в могучие объятия. -- Это просто здорово, что все мы здесь сегодня собрались! Ну, наливай чаю, будем веселиться... -- Ради такого случая можно бы и чего покрепче, -- намекнул майор. Такого рода намеки он называл "подсвечником по голове". -- Тут в подвале должно быть, -- заметила Танюшка. -- Тятенькины запасы. Пока Серапионыч наливал чаю новопришедшим царевне и боярину, Рыжий подошел к Дубову: -- Василий Николаич, в наших с вами профессиях есть нечто общее -- и политик, и детектив должны, подобно шахматному гроссмейстеру, просчитывать ситуацию на много ходов вперед. -- Да, вне всякого сомнения, -- кивнул Дубов, пытаясь сообразить, к чему на сей раз клонит Рыжий. А тот продолжал: -- Ну хорошо, допустим, нам с вами удастся избавить мир и народ Белой Пущи от князя Григория. Встает вопрос -- что делать дальше? -- В каком смысле? -- Ну, как наладить жизнь в Белой Пуще? И прежде всего -- нужно некое легитимное лицо, которое могло бы встать во главе государства. Хотя бы на первых порах. -- Да, разумеется, -- ответил Василий, еще не совсем понимая, о чем идет речь. -- На данный момент наиболее легитимной фигурой, как это ни парадоксально, является князь Григорий. После Ивана Шушка княжеский престол перешел к его дочке Ольге, а после нее -- к ее супругу Григорию. -- Но ведь Григорий убил князя и заколдовал Ольгу! -- возмутился детектив. -- И вы еще называете его этим, как его, легитимным! -- Полностью с вами согласен, -- вздохнул Рыжий, -- но нам надо считаться с реальностью. -- Самым легитимным руководителем будет тот, кого изберет народ, -- заявила Чаликова, которая внимательно прислушивалась к беседе Рыжего с Василием. -- Вы, Надя, мыслите категориями той эпохи и того мира, в котором живете, -- возразил Рыжий. -- Но нам это, увы, пока что не подходит. Удастся ли Чумичке расколдовать княжну Ольгу -- это еще вопрос... -- Так давайте спросим у нее, не осталось ли еще кого-то из рода Шушков, -- предложил Дубов. -- Да, не мешало бы, -- согласился Рыжий. -- Ну так идемте же, -- и с этими словами Надя повела Рыжего и Дубова к Змею Горынычу. Змей мирно полулежал под березками, опершись средней головой о хвост. Правая голова щипала травку на лужайке, а левая задумчиво почесывала шею о березу. -- Ваша Светлость Ольга Ивановна, -- вежливо обратилась Чаликова к средней голове, -- мои друзья хотели бы поговорить с вами. Рыжий и Дубов почтительно поклонились, а средняя голова гордо приосанилась: -- Слушаю вас. -- И тяжко вздохнула. -- Да только уж какая я теперь светлость... -- Мне хотелось бы узнать, -- начал Рыжий, -- какова была участь князей Шушков после того, как власть в Белой Пуще узурпировал князь Григорий. Средняя голова вздохнула еще грустнее: -- Судьба самая печальная. Пес Григорий всех извел, под корень. Сначала моего батюшку, уж не знаю, то ли отравным зельем, то ли еще как, а потом меня колдовством к себе приворожил и заставил замуж выйти... -- Средняя голова горестно замолкла. -- Да, но ведь кроме вас с батюшкой, еще и другие Шушки были, -- напомнил Дубов. -- Или я ошибаюсь? -- Были, да Григорий всех сгубил, -- вступила в разговор правая голова. Она перестала щипать травку, приподнялась и оказалась как раз на уровне Рыжего, обдав его вчерашним перегаром. -- Кого зарезал, кого опоил, а кого и задушил. -- Погодите! -- воскликнула левая голова. -- А как же княжна Марфа? -- Что за княжна Марфа? -- переспросила Чаликова. -- А, ну это дочка князя Ярослава, двоюродного брата твоего батюшки, -- уточнила левая голова, обращаясь к средней. -- Али забыла? -- Да нет, помню, конечно, -- пропищала средняя голова. -- Погоди, Перемет, а разве Марфа уцелела? Знаю, что она пыталась сбежать, но ее поймали и убили. Разве не так? -- Не совсем, -- ответила левая голова. -- Марфа действительно убежала, но ее нагнали на Мухоморских болотах, и тот колдун заморский, что нас потом в Змея превратил, Марфу обернул лягушкой... -- Мерзавец! -- густым басом проревела правая голова. -- Да я этого колдуна сегодня в замке у Григория видел. Надо было его хорошенько тряхнуть... -- Тряхнем, -- пообещал Дубов. -- Так что же с Марфой? -- Ну вот, он наложил на Марфу заклятие, -- продолжала левая голова, -- что пребывать ей в шкуре лягушачьей, покуда не явится добрый молодец и не поцелует ее. -- Ну, это уже похоже на сказки, -- разочарованно махнул рукой Рыжий. -- Какие там сказки! -- возмутилась левая голова. -- Про это многие в Мухоморье наслышаны, и до сих пор еще такие чудики находятся, что по болотам ходят и всех подряд лягушек целуют! -- Ну и дураки, -- заключила правая голова. -- Это было бы слишком просто, -- раздался позади голос Чумички. Надя вздрогнула: -- Ты всегда так неожиданно появляешься... -- Так я не один, а с Васяткой, -- усмехнулся Чумичка. Действительно, рядом с ним стоял Васятка и с живым интересом изучал малопонятные письмена в колдовской книге. -- Ну и что же там слишком просто? -- переспросил детектив. -- Я говорю, слишком уж просто -- пришел, поцеловал и получил княжну. Наверняка ведь тот заморский колдун какую-нибудь закавыку придумал. -- Чумичка взял у Васятки книгу. -- Здесь сказано, что для расколдования княжны надобно, чтоб ее поцеловал не просто кто попало, а Иван-царевич. -- Ну, где ж мы вам Ивана-царевича возьмем? -- безнадежно махнул рукой Рыжий. -- Бедная сестра Марфа, -- вздохнула средняя голова. -- Мы с ней, как сейчас помню, не всегда ладили, а все жаль... -- Себя бы лучше пожалела, -- пробурчала правая голова. -- Погляди, Чумичка, -- Васятка потянул колдуна за рукав, -- здесь еще стоит слово "корысть", и почему-то оно написано вверх ногами. -- Ума не приложу, -- развел руками Чумичка. -- Да по-моему это слово не к Марфе вовсе относится... -- А я так думаю, что к Марфе, -- уверенно заявил пастушок. -- Ну и что оно, по-твоему, означает? -- спросил Дубов. -- Говори, Васятка, не стесняйся! -- Я так считаю, что все дело в нем и есть, -- смущаясь, сказал Васятка. -- Не то тут главное, чтобы княжну поцеловать, и даже, может быть, не то, чтобы это сделал Иван-царевич, а чтобы по чистой душе, безо всякой корысти. -- Ну, ты уж скажешь! -- хмыкнул Чумичка. -- А по-моему, Васятка мыслит правильно, -- задумчиво произнес Дубов. -- Князь Григорий и тот чародей, что заколдовал и вас, и княжну Марфу, они ведь явно судили о людях по себе, в смысле что и представить не могли, чтобы кто-то стал ходить по болоту и целовать лягушек совершенно безо всякой корысти. Так что эти злодеи как бы могут спать спокойно. -- Почему "как бы"? -- не понял Рыжий. -- Потому что они слишком плохо думают о людях, -- ответил детектив, -- и это их в конце концов погубит. -- Что вы имеете в виду, Василий Николаич? -- недоуменно спросил Рыжий. -- Кажется, у меня имеется на примете человек, способный расколдовать Марфу. -- В вашей реальности? -- вскинул брови Рыжий. Дубов утвердительно кивнул. -- Но откуда у вас возьмется Иван-царевич? -- Не совсем царевич, конечно, -- сказал Василий, -- но если он возьмется за поиски княжны, то уж совершенно бескорыстно, уверяю вас! -- Кажется, я догадываюсь, кого вы имеете в виду, -- заметила Надя. x x x Глава сыскного приказа сидел за столом у себя в кабинете и, попивая чай с бубликами, внимательно изучал сводку событий за минувший день: "В столицу был доставлен помощник ново-мангазейского городского казначея Митька Загрязев, уличаемый в измене Царю и Отечеству, многих смертоубийствах и мздоимстве безо всякой меры. Из дознаний оного Митьки Загрязева видно становится, что заговор весьма широк был и что замешаны в нем многие Царь-Городские бояре. Принято решение послать в Новую Мангазею особую следственную дружину, а также взять под стражу бывшего столичного градоначальника князя Длиннорукого". -- Ну и дела, -- присвистнул Пал Палыч, -- никогда я не доверял Длиннорукому, но чтобы он в заговоре состоял -- это уж чересчур!.. Пал Палыч продолжил чтение: "Во время народного гуляния по случаю победы нашей славной дружины беспорядков не имело места быть, но некие мелкие воры, воспользовавшись скоплением народа, произвели ряд покраж из карманов и сумок, и число их вдвое превосходит обычное". -- Совсем охамели эти ворюги, -- покачал головой глава приказа. -- Даже в такой день... И Пал Палыч перешел к отчету о бытовых происшествиях -- пьянках, мелких драках и обсчете покупателей на рынке. Жизнь Царь-Города постепенно входила в свое обычное русло. x x x Со стороны аллеи, ведущей к терему от большой дороги, донеслось приглушенное цоканье копыт. -- Ну, кого там еще черти принесли? -- покачал головой майор, первым услышавший эти звуки. На лужайку въехала серебряная карета, запряженная тройкой белых коней. Едва экипаж остановился, возница соскочил со своего места, распахнул дверь, и из кареты вышел собственной персоной царь Дормидонт. Все, кто находился на лужайке или на веранде, склонились в почтительном поклоне, если не считать Змея Горыныча, который мирно дремал под березками и был почти неразличим в сгустившихся сумерках. -- О, да тут все, понимаешь, в сборе! -- поприветствовал царь присутствующих. -- И ты, боярин Владлен, здесь! А, Рыжий, и ты тут? Да ладно, не боись, я нынче в духе. -- Царь двинулся к веранде. -- Ага, да вы тут чаи гоняете. Налей-ка и мне, эскулап. Токмо без той гадости, что ты давеча подбавил Длиннорукому. -- Да что вы, Государь! -- дежурно запротестовал Серапионыч, наливая Дормидонту чашку, но тот махнул рукой: -- Ничего, боярин Владлен, не отпирайся. Не виноват же ты, что от твоего снадобья из князя вся его суть истинная поперла. Оказалось-таки, что он в заговоре, понимаешь, состоит. Ну, ужо я ему покажу, башку отрублю, как пить дать! -- Царь с удовольствием отхлебнул чаю. -- Эх, чудная погодка. Было бы посветлее, так в лапту, понимаешь, сыграли бы... -- Какими судьбами, батюшка? -- осторожно спросила Танюшка, присаживаясь за стол. -- Да в городе совсем заморочили, -- вздохнул Дормидонт. -- Едва только пришла весть о нашей победе, как наши бояре ко мне заявились -- мол, поздравляем тебя, царь-батюшка, и все такое. А сами готовы были меня со всеми потрохами Григорию сдать. И так мне, понимаешь, противно стало, что решил я на все плюнуть да и отъехать в свой терем. -- Дормидонт резко повернулся к дочке: -- Ну, Танюшка, довольно я наслышан от воеводничьего гонца о твоих доблестях с покойным боярином Андреем... -- Да что ты, батюшка, -- смутилась царевна. -- Мы выполняли свой долг, -- скромно заметил "покойный боярин Андрей". -- Ну ладно, дочка, я с тебя снимаю высылку из столицы, -- продолжал царь. -- Проси у меня все, чего хочешь! -- Только в разумных финансовых пределах, -- поспешно добавил Рыжий. -- Тятенька, позволь мне выйти за Рыжего! -- выпалила Танюшка. -- Тьфу, заладила! -- топнул ногой Дормидонт. И вдруг широко, по-доброму, улыбнулся: -- Ну да ладно уж, ради такого случая -- согласен! -- Правда, батюшка?! -- Не веря своему счастью, царевна бросилась на шею к Дормидонту. -- Многая лета жениху и невесте!!! -- громогласно заревел майор Селезень. -- Черт, совсем оглушил, -- проворчал Чумичка. -- Только как же я вас, понимаешь, благословлю? -- задался вопросом царь. -- Я ж не знал, что такое дело будет, священника бы с собою прихватил, иконку чудотворную... -- Священник у нас есть, -- заметила Чаликова. -- Государь, позвольте вам представить: отец Александр, майор, то есть настоятель Каменской церкви. -- Ну, вы уж хватили, Надежда, -- слегка опешил майор. -- Пока что я еще никакой не священник... -- Ну и что? -- не растерялась Надя. -- Тут ведь тоже пока что еще не свадьба. А только помолвка. -- Постойте, я что-то не понял, -- тряхнул головой Дормидонт. -- Вы что, собираетесь стать священником? -- Да, место приходского священника в Каменке оказалось вакан... то есть свободным, -- выдал справку Рыжий, -- и Александр Иваныч хотел бы его занять. И я прошу вас, Государь, способствовать этому назначению. Дело в том, что майор, находясь в Каменке, уничтожил обоз с тайным оружием князя Григория и теперь желает там поселиться, дабы, по его словам, крестом и мечом бороться с нечистой силой. -- Недурственно, -- Дормидонт с симпатией оглядел Селезня. -- Хоть рукоположение священников -- это не моя епархия, но, в конце-то концов, царь я али не царь? Отныне будешь священником. -- Ну так приступим к благословению? -- будто боясь, что отец передумает, напомнила Танюшка. -- Погоди, а как же иконка? -- нахмурился царь. -- Тут, в тереме, и всякой еды, и особливо пития довольно, а благодати -- никакой... -- Государь, -- выступил вперед боярин Андрей, -- может быть, мой крест заменит икону? Намедни он меня спас от смерти лютой, а нынче помог поднять наше воинство на врага! -- С этими словами боярин снял с себя крест и протянул его майору. -- А годится ли такая замена? -- засомневался царь. -- Давайте спросим у духовенства, -- предложил Рыжий. -- Годится, не извольте беспокоиться! -- великодушно прогудел майор,