Сергей Абрамов. Канатоходцы ----------------------------------------------------------------------- Авт.сб. "Канатоходцы". М., Центрполиграф, 1997. OCR & spellcheck by HarryFan, 18 October 2000 ----------------------------------------------------------------------- ПРОЛОГ Красный глазок над дверью мигнул и погас. Ли подвинул кресло к пульту и включил микрофон внешней связи. - Младший блок-инспектор Ли Джексон к смене готов. На светящихся экранах над пультом появились расплывающиеся зеленые полосы. Ли подкрутил верньер настройки. Полосы исчезли, и четкий металлический голос произнес: - Блок номер триста семнадцать. Двадцать часов ноль-ноль минут по меридиональному времени. Восемьсот шестьдесят каналов под контролем блока. Ли, довольный, откинулся в кресле. Вот и началось его первое самостоятельное дежурство. В специальном отделе Системы с новичками долго не церемонятся. Краткий курс теории механического контроля сна, два сеанса гипнопедии, отведенных на заучивание Библии Спящего Человека или Всеобщего Каталога снов и час практической демонстрации аппаратуры. Только вчера старший инспектор Бигль показал ему весь подконтрольный им механизм аппаратной, а уже сегодня Ли сам сидит перед пультом. Конечно, обязанности блок-инспектора не так уж сложны: просматривай сны, отобранные автоконтролем как отклонения от каталогических норм, и сообщай о них начальству. А уж кто прав и кто виноват, без него разберутся. За спиной Ли почти бесшумно открылась дверь. - Привыкаешь, сынок? - спросил вошедший Бигль. Он был высок, грузен и малоподвижен, как бросивший спорт тяжеловес. Ему было явно жарко в его черном инспекторском мундире. - Я посижу у тебя немного, ладно? - прибавил он. Ли согласно кивнул. Ему нравился Бигль, его ободряющая улыбка и добродушная интонация в обращении. Вот и сейчас Бигль добродушно пожаловался: - И чего это людям не хватает? Ложишься спать - загляни в Каталог. Выбери что-нибудь по вкусу и спи на здоровье. Хочешь из классики что-нибудь про аборигенов или про гангстеров, хочешь про супермена или про наших парней с Проклятого Шара - пожалуйста! Хочешь стриптиз какой-нибудь или спортивную драку для полировки крови - тоже не возражаем. Хочешь музыки - только выбирай: в Каталоге снов все джазы с сотворения мира подобраны. Набери индекс на сомнифере и смотри до утра. Так нет - им обязательно запретное подай! - А скажите, сэр, - в наступившей тишине вопрос Ли прозвучал неожиданно громко, - как появились эти сомниферы? Откуда? Нам в школе о них не говорили. - В школе, - насмешливо повторил Бигль. - Какой дурак будет писать об этом в учебниках? У нас не любят подробностей о прошлом. Ты что же, думаешь, Система Всеобщего Контроля существовала всегда? Ли так не думал. Его вообще не волновал этот вопрос. Он вырос в обыкновенной семье, учился в обыкновенной школе, по обыкновенным учебникам и обыкновенным программам. Мир удалось отстоять от так называемого Свободного Содружества только потому, что власть вовремя взяла в свои руки Система Всеобщего Контроля, созданная мультимиллиардерами. Учебники называли эти слова, не раскрывая их смысла и скупо говоря о том, что разрозненным силам "свободного мира" удалось объединиться лишь тогда, когда его влияние, к сожалению, уже было утрачено почти на всех континентах. С тех пор, как утверждали педагогические компьютеры, заменившие преподавателей в начальных и средних школах, начался период счастья и благоденствия народа, основанный на электронной заботе о его мышлении и поведении. Ли даже не подозревал, что сам является винтиком этой машины, и честно считал, что сомниферы столь же необходимы человеку, как телеинформация и телесыск, электроли и видео, автоматическая гипнозарядка с утра и радости синтетической кухни. Сомневаться в полезности сомниферов казалось столь же бессмысленным, как и не признавать, скажем, реле искусственного климата. - Все это так, сынок, - участливо заметил Бигль, - верно, но не полно. Нам с тобой о сомниферах положено знать больше. - Он, кряхтя, полез в задний карман брюк и вытащил засаленную синюю книжку в твердом пластиковом переплете. - Посмотри на букву "с" - сомниферы. Ли взглянул на обложку. Выцветшее золото букв сообщало: "Инструкция для старшего персонала блоков СВК". И чуть ниже, помельче: "Секретные материалы". - "СОМНИФЕР, - прочел Ли, - прибор - транслятор снов. На входы прибора поступает программа, откорректированная по Всеобщему Каталогу снов. Сомнифер дает направленное излучение, действующее на кору головного мозга. Рассчитан на непрерывное восьмичасовое действие. Изобретен в конце прошлого века Джакомо Секки, впоследствии одним из основателей и директоров фирмы "Сны на заказ". В политической борьбе сомниферизация стала программным лозунгом победившей и находящейся ныне у власти партии. Фирма Секки со всеми ее гипностанциями переходит в собственность государства, превращаясь в один из важнейших рычагов Системы Всеобщего Контроля. На территориях так называемой Свободной интеграции запрещена..." - Разные сны бывают, - сказал Бигль поучающе, - можно и по каталогу заказать, а потом повернуть по-своему. Скажем, президентские выборы. Порядок! А они закажут выборы какого-нибудь "свободолюбца". Были и такие в нашей истории... Бигль не кончил. Осветился экран внешней связи, и молодой женский голос произнес: - Шеф вызывает старшего блок-инспектора Бигля. - Бигль слушает. На экране появилось огромное, одутловатое лицо шефа. - Как с двадцать третьим, Бигль? - По-прежнему, шеф. Опять не включил сомнифер. Блок триста семь контролирует сон. Картины детства... старая женщина... ребятишки в вишневом саду. Какие будут приказания? - Включите в список. Как его? - Доктор Стоун, сэр. - Зайдите ко мне. Экран погас. Ли остался один. Честно говоря, он так и не понял, о чем шел разговор, видимо очень важный, если проявляет свою заинтересованность шеф. Доктор Стоун? Ли никогда не слышал этой фамилии. Неоновая девица над входом в бар, периодически загораясь, сбрасывала с себя остатки одежды. Огненные буквы вспыхивали на черном стекле и фейерверком осыпались на горячий от зноя асфальт. Ли долго пытался понять этот оптический фокус, но, так и не разгадав его, подошел к двери и заглянул в ее большое, чистое и прозрачное, как воздух, стекло. Ему очень хотелось войти в зал, протолкаться к тому пустому столику около эстрады, который он заприметил, стоя у двери. Но он боялся. То был слишком фешенебельный для него ресторан: сюда приходили вернувшиеся из рейса космонавты, инженеры с рудников Второй Планеты, суровые отпускники с Луны. Он был не похож на пестрые забегаловки окраин Мегалополиса. - Что задумались? Входите. - Чья-то рука легла ему на плечо. Ли обернулся: на него ласково смотрел высокий рыжеволосый мужчина в черном селеновом свитере. Он ободряюще усмехнулся и подтолкнул Ли к двери: - Пошли. - Меня не пустят, наверное, - неуверенно проговорил Ли. Вместо ответа, незнакомец взял его под руку и открыл дверь. Эскалаторная пластиковая дорожка подвела их к залу. - Хотите получить свои семь фунтов под килем? - весело спросил незнакомец. - Семь футов? - не понял Ли. - Это же название ресторана. Разве не слыхали? Старое напутствие морякам, отправляющимся в плавание. Семь футов под килем - достаточно, чтобы не сесть на мель. Незнакомец молча провел Ли по залу как раз к тому столику возле перламутровой раковины эстрады, который Ли увидел сквозь дверное стекло. Неизвестно откуда возникший метрдотель услужливо подвинул стулья. - Мне, как всегда, "Рид", - сказал незнакомец. - А молодому человеку - "Семифутовый". Он у вас впервые. Коктейль специально для юношей, которые хотят вкусить радостей жизни. Ли не ответил. Радости жизни, о которых иронически намекнул его спутник, уже начинались. С музыки, неизвестно откуда звучавшей и наполнявшей все его существо. С мигания мерцающих огней в воздухе, то вспыхивающих, то погасающих, то внезапно сменяющих цвет прямо над головой. С пения невидимого хора, доносившегося с пустой эстрады. Звуки томили, будили, звали, спрашивали о чем-то волнующем и сладостно непонятном. - Вы что-нибудь чувствуете? - спросил незнакомец. - Радость, да? - Откуда вы знаете? - спросил Ли. - Нетрудно догадаться: в этом кабаке хорошая гипноустановка. - Обидно. - Ли смущенно посмотрел на своего визави. - Не люблю, когда мне навязывают чужую волю. - Я тоже не люблю. Увы... Но не принимайте все это так близко к сердцу: таких "мальчишек", которые здесь "влипают" и, главное, стремятся к этому, в одном только нашем городе десяток миллионов. А сколько их в стране, осчастливленной Всеобщим Контролем! - Что вы подразумеваете? Я вас не понимаю, - спросил Ли. - Неужели? - засмеялся незнакомец и нарочито гнусаво пропел знакомые каждому пошловатые строки: - "Сколько наслаждения свыше всяких мер... вам, как провидение, дарит сомнифер!" Этот оплаченный государством рифмач, по-моему, очень точно сформулировал отпущенные нам радости жизни. Ли все еще не понимал: при чем здесь сомниферы? Неужели этот чудак ставит их рядом со здешней пси-установкой? - Чему вы улыбаетесь? - спросил незнакомец. - Простите, сэр, - начал было Ли, но тот перебил его: - Зовите меня Док. Так меня все называют. - Хорошо, Док, - согласился Ли. - Я только хотел сказать, что сомниферы и гипноустановки - совершенно разные вещи. - Технически, - улыбнулся док. - Не только технически, - с горячностью возразил Ли. - Гипноустановки одурачивают людей, а сомниферы действительно украшают жизнь, делают ее более интересной. - Милый мальчик, - грустно сказал незнакомец, - вы нелогичны, но это от молодости. Если жизнь недостаточно хороша, то зачем же улучшать ее только во сне? Ли подумал немного и не согласился. - Это же развлечение, как и телекс! - воскликнул он. - Телекс можно выключить, а сомнифер - нет! Вот и смотри до утра навязанный тебе сон. Или чужую волю - ваше выражение, юноша. Ли задумался в поисках возражения. - В конце концов, я сам могу придумать сон. - И станете сонником. - Да нет же! - Голос Ли даже зазвенел от обиды. - Кое-кто, а я-то знаю! Сонники смотрят запрещенные сны. - А какие сны запрещены? - лукаво спросил Док. - Каталог разрешает президентские выборы, а они заказывают выборы какого-нибудь "свободолюбца", - робко повторил Ли слова Бигля. Док засмеялся. - Какого именно? - спросил он. - Их много было, - неуверенно сказал Ли. - А все-таки? - Нас не учили... - Не знаешь, - сказал Док. - И никто из вас не знает - не учили. А кто знает, молчит. Странное у нас время. Вечером гипномузыка, ночью гипносон. Сомниферы, мой мальчик, - это фон трагедии народа, ее социальный пейзаж. Расскажите о сомниферах жителю другой планеты, и ему сразу станет ясно, в условиях какого общественного строя все это происходит и до какой духовной нищеты дошел этот строй. А пока прощай, - вдруг оборвал речь Док, - мне пора, а ты посиди еще, если хочешь. Он расплатился и ушел. - Кто это? - спросил у метра Ли. - Доктор психологии Роберт Стоун, - почтительно сказал тот. - Хороший человек, только со странностями. Ли посмотрел на часы: хорошо, что дежурство кончается. Он устало потянулся в кресле, закрыл глаза. И снова в который раз перед ним возникло грустное лицо Дока, "Странное у нас время", - сказал он. Почему странное? Ли машинально повернул верньер настройки экрана координационного центра. Изображение еще не возникло, но звук уже был: в привычной тишине блока раздался негромкий, так хорошо знакомый голос: - Я к вашим услугам, сэр. Спрашивайте. Изображение прояснилось, и сквозь розоватую дымку экрана Ли увидел огромный кабинет шефа и его самого за старинным, нелепым в этом царстве модерна столом, а напротив в овальном кресле - высокого рыжеволосого человека, который так внезапно и так тревожно ворвался в жизнь младшего блок-инспектора. Почему он возник в кабинете шефа? Что случилось? Ошибка диспетчера, забывшего выключить внешнюю связь, или заранее продуманный акт? Показательный допрос - Ли слыхал и об этом. Но при чем здесь доктор Стоун? - Вы, конечно, догадываетесь, зачем сюда вас пригласили, - начал шеф. - Привели, - поправил Стоун. Шеф поморщился: он не любил резких определений. - Допустим, - сказал он. - Назовем это так. Сами бы вы, наверное, не пришли. - Не пришел бы, - усмехнулся Док. - Но я понимаю причину вашего "приглашения". - Почему вы не включаете сомнифер? - Он вреден для здоровья, - вежливо заметил Стоун. - Частое пользование сомнифером приводит к расстройству гипногенных систем. Вы не интересовались причиной роста психических заболеваний за последние годы? - Кому, по-вашему, я должен верить: светилам современной медицины или заштатному эскулапу, возомнившему себя спасителем человечества? - Я бы поверил заштатному эскулапу, - засмеялся Стоун. - Хотя бы потому, что он вас не боится. - Действие сомнифера проверялось электронной машиной. По-вашему, она тоже боялась? - Боялись программисты. Нужный ответ машины всегда можно обусловить заранее. - Кокетничаете смелостью? Зря. - Это не смелость. Это уверенность в своей правоте. - И эта уверенность находит поддержку? У вас есть единомышленники, вероятно исламисты", да? - Любой порядочный человек найдет в "трущобах" единомышленников. - Откровенное признание. Док, - засмеялся шеф. - Вы облегчаете нашу задачу. Но "слам" не однородная политическая организация. Это партия смутьянов, подключившая к себе всех недовольных, в том числе сонников и студентов-многознаек. К кому же вы себя причисляете? - Вы ошибаетесь, сэр. "Слам" не партия и не парламентская оппозиция. "Слам" - это крик души народа, вопль ненависти к рабству, которое вы возвели в ранг государственного строя. У меня единомышленников больше, чем вы думаете... - Выключить! - закричал шеф. Рука его нервно шарила по столу. - "Я плюю вам в лицо... и та половина мира слышит меня!" - Доктор успел произнести строки какого-то стихотворения. Но рука шефа уже нащупала тумблер, экран вспыхнул зеленым светом и погас. - Передача прекращается по техническим причинам... по техническим причинам, - повторял диспетчер, словно убеждая себя в правдивости официального сообщения. Ли тупо смотрел на потухший экран. Мыслей не было. Только одна еще так недавно непонятная фраза звучала в ушах: "Странное у нас время". Бигль весело насвистывал что-то, искоса наблюдая за Ли, молча сидевшим у пульта. - Включаю информационную запись блока, - сказал Ли. На экране появилась диспетчерская космического корабля, и металлический голос произнес: - Канал номер семьдесят три. Первая экспедиция на Вторую Планету. Космический корабль "Реджинальд" попал в метеоритный поток. - Конец прошлого века, - сказал Бигль. - Гарроу тогда бы не выбрался, если б не корабль "Содружества". Какой дурак это смотрит? Ли нажал клавишу на пульте. Металлический голос снова заговорил: - Номер шестьсот семьдесят три. Айвен Лоу, студент Харперс-колледжа. - Студент, - удовлетворенно протянул Бигль. - Я так и думал. Возьму-ка его на заметку. Ли неприязненно посмотрел на Бигля и выключил экран. Откинувшись в кресле, закрыл глаза: мучительно хотелось спать. - Что с тобой, малыш? Заболел? - услышал он встревоженный голос Бигля. - Я слушал вчерашний допрос, - сказал Ли. - И я знаком с доктором Стоуном. - Плохо, - задумчиво произнес Бигль, - совсем плохо. - Что с ним сделают? - спросил Ли. - Что надо, то и сделают, - сурово сказал Бигль и, заметив состояние Ли, прибавил с былой ласковостью: - Иди-ка, малыш, отдохни. А я покараулю твоих подопечных. Оставшись один, он долго смотрел на дверь, словно пытаясь увидеть за ней Ли, медленно бредущего к выходу, потом грузно уселся в кресло юноши, подумал и недрогнувшей рукой включил микрофон. - Старший блок-инспектор Бигль вызывает шефа. На экране возникло желтое лицо начальника Главного управления Системы. - Что случилось, Бигль? - Довожу до вашего сведения, шеф, о нелояльном поведении младшего блок-инспектора Джексона. - Из новеньких? - Да. Недоглядели. Встречался с доктором Стоуном, шеф. - Как разоблачили? Сомниферы? Биглю не хотелось рассказывать. - Сомниферы, шеф. - Полезное дело. Но вы переросли его, Бигль. Вчера на заседании Совета олдерменов решено передать вам руководство общественной безопасностью всего континента. "Слам" становится силой, которую все труднее держать в узде. - А Тейлор? - спросил Бигль, помолчав. - С него хватит и контрразведки. Через час я вызову его вместе с вами. А с мальчишкой - по тридцать пятому параграфу. Придется изолировать. Бигль выключил микрофон и подошел к окну. Далеко внизу маленькая фигурка Ли пересекала улицу по ажурному мосту. Вот она уже потерялась в толпе. "Придется изолировать", - вспомнил Бигль и вздохнул: "Боюсь, что это нам не удастся". 1. ЛАЙК УЧИТСЯ ХОДИТЬ Я тысячу тысяч раз видел это серое небо над Городом - низкое и влажное, как нависший над головой полог походной палатки. Я тысячу тысяч раз слышал душераздирающий визг монорельсовой дороги, грохот электрокаров, лязганье турникетов таможни, въедливый шепот рекламных аппаратов и поверх всего, владыкой этого странного, сумбурного, сумасшедшего, гремящего мира, ровный голос диктора: "Рейсовый Вторая Планета - Луна - Главная - Мегалополис совершил посадку на девятнадцатой полосе сектора В". Я знал наизусть запахи пота и косметики, бензина и табака, виски и машинного масла - запахи Города, сотен людей, механизмов, дыма, гари, пыли - черт знает чего еще! Я тысячу тысяч раз видел все это, слышал все это, обонял, чувствовал, наслаждался и проклинал. Тысячу тысяч раз я шел по горячему бетону космопорта к свистящим магистралям Города - к почету, к деньгам, к славе, к новым друзьям и новым врагам, к опасности, к ежесекундной готовности собраться, отразить нападение. А то, что над дверями постоянно мигает красный сигнал, что ж, привычное дело, не впервой. Если опасно измерять в каких-либо единицах, например "дейнджерах", то в моем случае число этих самых "дейнджеров" давно перевалило за норму. Красивая цифра - тысяча тысяч! Она рождает память, набитую до отказа информацией, всякой - полезной и хламом. Но, увы, это не моя память, чужая, подаренная мне безвозмездно фотографиями, фильмами, цветными телеэкранами и, главное, живыми людьми, очевидцами - без волокиты: мнемозапись непосредственно на мои центры памяти. И вот вам фокус: человек, ни разу не подъезжавший к Мегалополису ближе чем на тысячу миль, становится чуть ли не коренным его жителем - с его знанием города, людей, их нравов, привычек, маршрутов и развлечений. Словом, я никогда не был в Мегалополисе, и я знал его так же хорошо, как и свой родной город. Вот почему цифра "тысяча тысяч" ничуть не преувеличение. Я действительно все здесь видел, слышал и обонял, или кто-то там за меня, прежде, какая разница? Мою биографию мне предоставили так же любезно, как и память. И она тоже - как и память - была чужой, хотя и настоящей, начавшейся в порту Луна-СВК, а еще задолго до этого в маленьком городишке на севере материка в семье благопристойных родителей, не моих - моего двойника, кто считался отменным пилотом на внутренних лунных рейсах. Мое настроение нисколько не способствовало желанию побеседовать с таможенниками в форме Системы Всеобщего Контроля. Всему свое время. Тем более меня все равно даже не выпустят из космовокзала без их лиловой отметки в паспорте. Время у меня есть, деньги тоже, а жаркая погода располагала к хорошей выпивке. Вот почему я решительно прошел мимо дверей таможни - стыдливое название местного охранного отделения - и направился в бар, где торчало уже с десяток бездельников. Мой космолет приземлился довольно рано, бар в эти часы был почти пуст: седоватый крепыш на соседнем табурете, какая-то парочка за столиком в углу, парень в зеленой куртке флиртует с барменшей - зеленоволосое создание с глазами на пол-лица, еще трое парней насилуют игральный автомат: им явно не везет, и невезение здорово окрасило их лексикон. Сквозь стеклянные двери бара я вижу пустой зал ожидания: киоски с парфюмерией, сигаретами и печатной продукцией гигантского города. Вот что мне нужно - свежая газета, свежие новости: я без них просто жить не могу, без свежих новостей. И продаст мне их милая девушка, блондинка, похоже натуральная, впрочем, с такого расстояния не разберешь. Продать-то она мне их продаст, но попозже: сначала я разделаюсь со своим бодрящим напитком и посмотрю, кто из присутствующих заинтересовался моей скромной персоной. Пока вроде никто? Нет, есть один... - Откуда, приятель? Седоватый крепыш с интересом разглядывал меня: вероятно, я ему сразу понравился. К сожалению, он не вызывал у меня того же чувства: слишком маленькие глазки, широкий нос и раздвоенный подбородок делали его похожим на хищного зверька. Не берусь утверждать, что люблю хищных зверей. Но вежливость есть вежливость. - Луна-СВК. - Пилот? - Что, похож? - Я пилотов сразу узнаю. На Планете давно не был? - Пять лет. - Где летал? - Над Луной, приятель. - Теперь под Луной полетаешь, - усмехнулся он. - Мегалополис - город большой, не заблудись без мамы. - Город как город, - равнодушно сказал я. - Ну, это ты брось, - обиделся крепыш. - Мегалополис - одно слово. Сто лет назад на этом месте десятки городов, как грибы, торчали. И какие! А сейчас один гигант, лучший в мире. - Знаю я ваш Мегалополис, не в первый раз здесь, - сказал я. - А раз знаешь, так и гуляй, - лениво заметил крепыш. - Может, еще встретимся. - Может, и встретимся, - равнодушно протянул я. Зал ожидания уже заполнялся людьми: кто-то ждал своего рейса, кто-то встречал друзей или родственников, кто-то просто шатался без дела: с того момента, как люди изобрели самолет, а потом ракету, аэро- и космовокзалы всегда привлекали бездельников или тех, кто любил дышать воздухом прилетов и отлетов, встреч и проводов, зыбкости всего земного, где за непрочным барьером перрона - огромный мир, не похожий ни на что будничное и привычное. Я не принадлежал к романтикам космовокзалов. У меня было два дела: купить газету, перебросившись парой слов с премилой киоскершей, кстати все-таки натуральной блондинкой, с синими глазами и мальчишеской челкой, и потом отправиться на свидание с таможенниками. К первому делу я приступил с удовольствием. - Здравствуйте, девушка, - сказал я вежливо. - Доброе утро, - заученно улыбнулась она. Но я уже знал, что заученное сейчас исчезнет. - Я хотел бы купить "Новости" за семнадцатое число позапрошлого месяца. Девушка удивилась. Я не ошибусь, если усилю определение: испугалась, даже вздрогнула. Да и в самом деле: кто бы не вздрогнул, если подходит псих и спрашивает газету за позапрошлый месяц. Однако испуг и удивление не помешали моей прелестной собеседнице использовать еще одну улыбку из своего арсенала. - За это число газеты давно проданы. Может быть... - тут она помялась недоверчиво, - я подсказала бы вам место, где вы найдете ее? - Подскажите, прошу вас. - Я вложил в просьбу все очарование, на какое был способен. - А уж Чабби Лайк не останется в долгу. - Меня зовут Линнет, - сказала она. - Я уже почти месяц жду вас. - Дорога в Город трудна и небезопасна, - туманно пояснил я причину своего небольшого опоздания. Однако причина была не в этом: на реализацию моей легенды потребовалось чуть больше времени, чем мы предполагали. Шпики СВК на Луне вздумали искать пропавший катер, на котором потерпел крушение пилот Чабби Лайк. То есть я. А искали они его постыдно долго. Вот почему Линнет пришлось подождать. - Вы прошли таможню? - Пока еще нет. - Здесь Тейлор. О Тейлоре я знал. Он возглавлял в Системе контрразведку. Так или иначе я мог бы столкнуться сегодня с его людьми, но с ним самим... - Что ему надо здесь? - Понятия не имею. Говорят, он с причудами. И об этом мне говорили в Центре: самолюбив, подозрителен, умен, предпринимает неожиданные инспекционные проверки, склонен к переодеваниям и опереточной таинственности. Значит, встречу оттянуть не удастся. А может, удастся? Ну зачем ему обыкновенный пилот? Со мной с Луны летели, наверное, шишки и поважнее... - Ладно, черт с ним. - Я не намерен был раздувать пока еще не существующую опасность. - Лучше подумаем, как будем жить дальше. Линнет улыбнулась. Когда она улыбалась, на щеках появлялись две ямочки - ну совсем девчонка-школьница! - Я вас найду. - Явка? - Вы ее знаете: бар "Семь футов под килем". Спросите Энтони. Скажете, что у Линнет не оказалось газеты за семнадцатое... - Кстати, почему мы привязались именно к этому числу? - В этот день шеф СВК произнес историческую речь: надо быть подозрительным и осторожным, ибо враги существуют везде. - Дельное замечание, особенно для нас. Где мне остановиться? - В Милтон-отеле, конечно. Там есть наши люди. Простившись, я неторопливо дошел до дверей таможни, бросил монетку в щель турникета, подошел к одному из окошек и сунул туда документы, даже не посмотрев, кто их у меня взял. Какая, в сущности, разница: это шестерка, фоска, передаточное звено, лилипут в черном мундире Системы. Он передаст мои документы в вычислительный центр таможни, где уже хранятся все сведения обо мне, пересланные с Луны. Сведения, тысячу раз проверенные у нас и по крайней мере трижды - шпиками из лунной полиции. Вряд ли их местных коллег что-нибудь заинтересует в моей скромной персоне. Хотя опасность, как говорится, всегда начеку. Она следует за тобой как тень, даже в те редкие дни, когда вспоминаешь, что у тебя есть другое, настоящее имя, когда проходишь по улицам своего родного города, где тридцать шесть лет назад в семье учителей-историков появился долгожданный сын, - даже тогда не забываешь об опасности. Это уже в крови: входя в комнату, проверять, кто за дверью, есть ли слежка на улице, даже если ее и быть не может, просыпаться от малейшего шороха - и руку под подушку, за пистолетом. Смешно! "Расслабься, - говорил шеф, - сними напряжение. Ты работаешь на износ". Хороший совет, только воспользоваться им трудновато. Вот сейчас самый подходящий момент, чтобы расслабиться: мягкое кресло, кондишен, тишина. Проверят документы - и в город, в отель, в бар, как его... "Семь футов под килем". Я посмотрел на световое табло над турникетами и невольно вздрогнул: на нем появилась моя фамилия. И тотчас же ее повторил чей-то голос, усиленный динамиком: - Пилот Лайк - на дополнительную проверку в комнату номер семь. Я встал. Итак, без проверки не обошлось. Ну что ж, я готов: не в первый и, уж наверное, не в последний раз. Над комнатой номер семь горел фонарик с цветной надписью: "Войдите". Я толкнул дверь и вошел: ничего особенного - у стены пластиковый диванчик, два кресла перед столом. А за столом... Вот это уж совсем забавно: за столом сидел мой собеседник из бара, крепыш с седым ежиком. Он улыбался приветливо, ну совсем как добрый знакомый: - Я же говорил: мы еще встретимся. Садитесь. - Он указал мне на кресло перед столом. - Вас я уже знаю. Вы Лайк, пилот с Луны. А меня зовут Тейлор. 2. ЛАЙКА ВЫЗЫВАЮТ НА ДУЭЛЬ - Рад познакомиться, - сказал я. Вот так штука: мой сосед в баре - туповатый фермер или моряк-каботажник - оказался контрразведчиком. И не простым, а главным, так сказать, контрразведчиком номер один. Я усмехнулся. Легко ругать себя за ошибку, когда она уже свершившийся факт. Угляди я в этом крепыше боровичке что-нибудь подозрительное, я бы его так просто не отпустил: поболтали бы, знакомых общих поискали - нашлись бы знакомые, как не найтись, выпили бы еще разок, а потом еще и еще - все это сближает. Сейчас самое время доставать шпаги - боевая стойка, клинок о клинок, выпад справа, укол - ну, кто кого? Тейлор начал первым: - Рад или не рад, все равно познакомились. - Полагаю, вы уже знаете меня, и неплохо. - Что значит "неплохо"? Расплывчатая и неточная формулировка, как, впрочем, и мои знания о вас. Что я знаю: документы, бумажки, протоколы. А факты - только вы сами. Поделитесь? - Придется. - Вот теперь точно: придется. Начнем с формальностей. Имя? Возраст? Должность? Ну, в общем, сами понимаете... - Чабби Лайк. Тридцать шесть лет. Родился на севере. Отец - смотритель лесного заповедника. Матери не помню: умерла рано. Братьев-сестер не было: папаша так и не успел жениться - из своего леса носа не высовывал. Воспитывала меня тетка, сестра отца. Она и хозяйство вела. Да какое там хозяйство: дом, небольшое поле, а так - лес кормил. Стукнуло пятнадцать - удрал из дому. Болтался где мог. Грузчиком работал, матросом на суперкатерах. Поступил в Высшую школу навигаторов: здоровье у меня - дай Бог, а учиться любил. Я тогда даже и не собирался пилотом стать: форма прельстила. Знаете, серебро, шнуры, аксельбанты - блеск и нищета, одним словом. А потом увлекся. Кончил с отличием, диплом выдали. Распределили на Луну. Пять лет отлетал - год отпуска. Еще пять лет - еще год. Вот он-то у меня впереди... - Думаете, мне хочется слушать эту мякину? - А вы спрашивайте сами. И мне легче будет ориентироваться, да и вам веселее. Все-таки общение, живой разговор. - Живой разговор, говорите? Хорошее предложение. А не страшно? - Шутки шутками, а все же ускорим процедуру. - Я выпрямился в кресле. - Сами понимаете, удовольствия она не доставляет. - Я бы удивился, если б доставляла, - засмеялся Тейлор и сказал строго: - Вопросов будет много. Где отец? - Умер семь лет назад. В прошлый отпуск видел его могилу. Тетка похоронена там же. - Значит, одинок? - Выходит, так. - Привыкли? - Имеете в виду работу? Пожалуй, Луна - единственное место, где в охотку работаешь, иначе сопьешься или сойдешь с ума. Вот и работал, как проклятый, от сна до сна. - Ваши рейсы? - Луна-СВК - Луна-главная - исследовательские станции в кратерах. - Часто бывали в порту Луна-СВК? - Редко: рейсы не те. У меня был грузовой катер: продовольствие, оборудование, иногда попутчики. Честно говоря, не понимаю: что он хочет узнать? Что я не Лайк? Это проверялось уже не раз после аварии. Все чисто и нуль в остатке - данные проверки у него есть. Скорее бы добрался до аварии и отпустил меня... - Насколько я знаю, вы недолетали положенных для отпуска пяти лет? - Трех месяцев не хватило. - Почему? Добрались наконец. Выдержка, Лайк, выдержка: ты чист, как метеоритный экран твоего катера. Твоего бывшего катера. - Расследование аварии. - Что за авария? Попрошу подробнее. - Можно и подробнее. В ночном рейсе на линии Луна-главная - Седьмая станция взорвался боковой реактор. Взрыв повредил рацию и автоматический пеленг. Свободный поиск там невозможен: ночная сторона и нагромождение обломков скал. Пришлось выбираться на своих двоих. У меня был с собой аварийный запас кислорода на двое суток. Но, видимо, где-то в баллонах произошла утечка, и я сдох через тридцать часов. - Сдох? Не понимаю. Я усмехнулся: - Жаргон. Кислородная смерть. Теперь усмехнулся Тейлор: - Надеюсь, передо мной не труп. - Можете потрогать: живой. Меня вытащили гольты. Поисковая группа. - Ракета? - Луноход. Ставили метеоритные буи. На меня натолкнулись случайно. - Куда они вас доставили? - К себе на станцию. Это в пятистах километрах от нашей "Полетты". - Как долго вы пробыли у них? - Часов шесть. За мной прислали катер с "Полетты". Сам Альперт изволил прибыть. - Вы его хорошо знали? - Не особенно. Что может быть общего у простого пилота с ведущим астрономом Луны-СВК? - И все-таки за вами прилетел именно он. - Вы не хуже меня знаете, что все это показуха. Тейлор насторожился, это видно по его глазам: сощурились, спрятались за ресничками. Сейчас выстрелит... - Забота о человеке, по-вашему, показуха? Твой выстрел, Лайк. Не промахнись. - Не разводите демагогии: если бы я тогда мог двигаться, я бы тоже воспользовался неожиданной возможностью посмотреть на чужие секреты. А станция астрономическая, Альперт увидел больше любого спасателя из санитарной службы. Это нужно Системе, а значит, и Альперту, и мне, и вам. Вот почему за мной прилетел тот, кто в данном случае оказался полезнее. И вы это прекрасно понимаете. Тейлор засмеялся неожиданно весело и заразительно. - А вы хитрец, приятель. У вас на все готов ответ. - Естественно: меня подозревают. - В чем? Клюнул окунек, заглотнул наживку - подался вперед, весь - ожидание. Теперь мысленно поводить, не подсекать сразу. - Трудно предположить... Все-таки пять часов у гольтов, мало ли что могло случиться. - Я размышлял вслух. - Во-первых, я был без сознания, вернее, в сознании, но смутном, все расплывчато, не резко, звук почти не доходит - вата в ушах или звукопротектор. Помню, что меня несли, потом - люди в белых халатах, что они могли со мной сделать? Боли не было, скорее приятное ощущение: какой-то вибромассаж и запах - легкий-легкий, цветочный, как на клеверном лугу... Я взглянул на Тейлора: откинулся в кресле, глазки закрыл, словно не слушает. Но вот я умолк, и он сразу "очнулся": - Это - самое интересное из того, что вы мне сегодня наговорили. Продолжайте. - Дайте вспомнить. Все-таки времени-то сколько прошло... Кто считал это время? Оно тянулось долго, бесконечно долго. Полгода назад или раньше, когда я только-только вернулся с задания, меня вызвал генерал Дибитц. Обычная обстановка, обычный разговор... - Отдыха не будет. - Я не устал. - Тем лучше. - Что-нибудь сложное? - Скажи, невероятное. - Почему я? - Мы просчитали пять вариантов. Твой оптимален. От успеха операции зависит слишком многое. А с планом ты познакомишься. Время у тебя будет. Что ж, у меня было время - текучее, липкое. Время ожидания опасности - самое долгое время в мире. Парадокс: времени много, и его не хватало. Мы и так затянули с первым шагом - с подменой. Двойник был найден давно: пилот Чабби Лайк - отличный парень, немного суховат, но это к лучшему - меньше близких знакомств. Мы были похожи, как два близнеца, родная мама не отличит. Впрочем, насчет родной мамы я, конечно, загнул, у нее всегда найдется с десяток способов различить сыновей: родинки, форма ногтей, походка, характерные жесты - всего не перечислишь. А у нас с Лайком было гораздо больше этих отличий, начиная с веса и кончая привычками. Ну, что касается веса - болезнь его не прибавляет, а после аварии я довольно долго провалялся в постели. А привычки?.. Я о них знал, оставалось только привыкнуть к ним. И это не каламбур, я действительно вживался в привычки Лайка - его вкусы, его манеру говорить, улыбаться широко и белозубо, ни с того ни с сего умолкать, уходить в себя. Думаю, что с этой задачей я справился неплохо. Лайк был золотом для меня: на Планете у него нет друзей, только случайные знакомые, которых за минувшие пять лет он и сам основательно подзабыл. Все это подтвердила его память, перемещенная в мою черепную коробку за три с половиной часа на операционном столе - в тот день, после аварии его катера. Аварию устроили наши люди, и не их вина, что пилот пострадал больше, чем нам хотелось. Такой уж парень этот Лайк: всегда лез в самое пекло, даже когда не требовалось. Смешно, но и в этом мы похожи. Его увезли со станции сразу после перезаписи. Он выкарабкался, конечно: в наш век медицина почти всесильна... Тейлор перелистал странички моего "дела". - Состояние у вас было не из лучших. Не смертельное, конечно, не преувеличивайте. Да и без сознания вы были всего лишь сутки - не так уж много. - Мне хватило. Так сказать, на всю жизнь. С Луной покончено. - Чем же собираетесь заняться? - Отдыхать. - Вы это уже говорили. - В баре? Так я не вам это говорил, а какому-то фермеру, приехавшему поглазеть на ракеты. Откуда я знал, что он контрразведчик? Тейлор усмехнулся: - Спасибо за комплимент. Значит, я похож на этакого недотепу фермера? - Похож, - чистосердечно признался я. - Вы тоже похожи... - Он помялся. - На фермера? - Все-таки на пилота Лайка. Я решил, что пора кончать затянувшуюся комедию. Пилот Лайк не привык к церемониям. - Короче говоря, долго мы еще будем играть в подозрения? Я бы хотел закончить свидание. Тейлор открыл ящик стола и протянул мой паспорт. - Вы свободны. Простите, что задержал: мне просто хотелось поближе познакомиться. - Рад был удовлетворить ваше желание. - Я встал. - Можно идти? - Конечно. - Тейлор усмехнулся и подмигнул. - Все-таки надеюсь, что мы еще встретимся. 3. ПОЯВЛЯЕТСЯ МАК-БРАЙТ Далее все прошло благополучно. Автомат выбросил мой кофр незамедлительно - я только сунул в щель жетон с номером. Проверка документов тоже прошла без волокиты - таможенник изучил печать на паспорте и, козырнув, пропустил через турникет на движущуюся ленту тротуара, которая и донесла меня до станции монорельса. Я помнил - опять помнил! - что скорость поезда не позволяет глядеть в окно - устают глаза, но все-таки не закрыл его шторкой телеэкрана. Меня мало волновали новости дня: кто-то куда-то приехал, кто-то кого-то встретил, кто-то что-то подписал - все это пестрой громкоголосицей долетало до меня из соседних купе - вагон был почти пуст. Только в кресле напротив спал - или делал вид, что спит, - высокий, длинноногий субъект лет под пятьдесят, что-нибудь вроде коммивояжера, человека вечной профессии, которая сохранилась еще с незапамятных времен и ничуть не думает уступать позиций в наш суетливый век автоматических распределителей. Монорельс не подвозил к самому городу: труба-вагон плавно затормозила, за окном возникла бетонная стена станции с яркими пятнами реклам, и голос дикторши сообщил: - Конечная станция - пятьсот девятый квартал. Отсюда в город вы сможете добраться на аэробусах или на электролях. С благополучным прибытием. Мысленно поблагодарив невидимую девушку, я все-таки пожалел, что не взял электроль сразу у вокзала: дороговато, конечно, но пилоту в отпуске позволительна такая пустяковая роскошь. Я спустился по эскалатору на широкую и безлюдную площадь (рабочая окраина города, люди давно на заводах или в офисах, а для хозяек еще рановато) и пошел к стоянке электролей, машинально отметив, что большинство пассажиров монорельса предпочли аэробус-омнибус на воздушной подушке - пусть дольше, зато дешевле. Мой длинноногий спутник-визави тоже поплелся туда. Тем лучше, а то я стал было сомневаться в крепости его сна в вагоне. Обменяв в кассе денежную бумажку на груду жетонов, я опустил их один за другим в щель на приборной панели машины и включил зажигание. Электроль - прекрасная штука, если к тому же хорошо его водить. А я отлично его водил: научили в свое время. Чему меня только не научили! Я вывел его со стоянки, развернулся на площади и нырнул в туннель, который доставил меня на широкую - идеальное покрытие! - магистраль, протянутую прямо по крышам домов. Где-то внизу город жил своей "пешей" жизнью, а здесь, на двухсотметровой высоте, царствовала скорость - всесильная госпожа нашего времени: "Пользуйтесь электролями - они сэкономят вам кучу времени!", "Драг-сода - удобно, дешево, быстро!", "Автоматы Стриббинса - делайте свое время", "Самый быстрый сон - сомниферы Пенна!". Быстро, все быстро: быстро есть, быстро передвигаться, быстро спать, быстро жить, не успеешь оглянуться - поезд уйдет, и ты останешься один на пустой станции, догоняй, пытайся - где там! Я бросил электроль в центре города, где среди множества световых табло разглядел нужное - Милтон-отель. Скоростной лифт доставил м