музыкой, ни детским плачем. Между тем дом был жилой, многоквартирный: обычный окраинный небоскреб-город со своими кварталами, улицами-коридорами, квартирами-пеналами за нумерованными дверями, у которых единственным, хотя и немалым, достоинством была полная звукоизоляция. Я никого не слышал, и меня не слышал никто. И поэтому я добрался до указанной Мак-Брайтом двери без приключений, ненужных встреч и любопытных вопросов. Толкнув дверь - она действительно оказалась незапертой, - вошел, касаясь рукой стены, и, нащупав задвижку, успокоился: по крайней мере, посторонние без шума не влезут. Пытаясь разглядеть что-либо в кромешной тьме, медленно прошел вперед, налетел на что-то, чертыхнулся и услышал негромкое: - Это стул. Садитесь. Как пишут в таких случаях в плохих романах, "я вздрогнул от неожиданности, но тут же взял себя в руки". Плохие романы не врут: я вправду вздрогнул от неожиданности. Но спросил спокойно: - Там задвижка... Закрыть? И услышал в ответ: - Не надо. Сюда никто не войдет. Чужая собственность в СВК неприкосновенна. - А как же власть предержащие? Из темноты усмехнулись: - Со мной их не было. А с вами? Я обиделся: - Не маленький. Мой собеседник опять ухмыльнулся: весельчак какой-то попался. - Догадываюсь, что не маленький, хотя и темновато здесь. - В темноте видеть не умеете? - Не обучили. А вас? - Я самородок: обладаю инфракрасным зрением, - сказал я и тут же понял, что сморозил глупость. А невидимый собеседник в отличие от Мак-Брайта глупостей не спускал: - Вы сначала говорите, а потом думаете, не так ли? Оригинальное свойство для разведчика... Я не стал задираться: виноват - получи свое. - Простите: сорвалось. - Прощаю, - сказал он милостиво, добавил: - Как вы догадались, наверно, меня зовут Первый. - Я не догадался. Мне сообщил об этом Седьмой... Ему явно понравилось, что я не назвал имени Мака, хотя мог: Седьмой - это не для меня, а для слама. Готовясь к заданию, я не слишком разобрался в цифровой иерархии слама, да и не спрашивали меня об этом. Мак-Брайт для меня был только Мак-Брайтом, а загадочный Первый, хрипящий из темноты - астма у него, что ли, или гланды не вырезаны? - был недоступным и невидимым. Вот таким: темно-расплывчатым, немногословным, почти нереальным в чернильной темноте комнаты-пенала, где даже освоившиеся без света глаза едва различали очертания: кровать у стены и на ней не фигуру, а нечто мешкообразное, бесформенное. - Времени я у вас отнимать не буду, - начал он. - И мне и вам оно слишком дорого. О том, что вы сумели сделать, знаю. На комплименты не рассчитывайте: работаете слишком грязно. Пока вам везет, но "пока" не вечно. Удивляюсь, с каких это пор у вас в Центре отдают предпочтение горячим головам. Как правило, они быстро слетают. Я решил стиснуть зубы и молчать: черт с ним, пускай читает свои нотации. Работать-то буду все-таки я, а не кто-то с "холодной головой"... А он продолжал сечь, ничуть не заботясь о нервах наказуемого: - За вами вьется целый хвост квазигероических поступков: драки, стрельба, погони. Эффектно, но подозрительно. Недаром Тейлор приставил к вам одного из своих лучших агентов - Жаклин Тибо. Конечно, вы скажете: подозрения - не улики. Милый мальчик, от подозрений до улик - меньше шага. Не оступитесь: ни Тейлор, ни Бигль ошибки не пропустят. А на Второй Планете вас ждет еще один цербер, пострашнее местных: Крис Уоррен. Запомните. Мак-Брайт подготовит вам "легенду" для него, но берегитесь: он умен и хитер. Здесь мы могли вас страховать. Там это будет сложно. Линнет - искусная подпольщица, но она женщина. Не слишком рассчитывайте на нее: она летит для связи. Так что помните: вы один, и задача у вас по силам лишь одному, как это ни парадоксально. И еще, вам не нужны сведения, вернее, только сведения. Главное - доказательства, да повесомее, чтобы можно было раздавить это гнездо. Поймите: если вы провалитесь, мы не сможем подобраться к тайне Второй Планеты еще очень долго. Стало быть, вы погубите не себя - дело мира. Себя не жалко? Согласен. Но вы работаете не на себя - на все человечество, как ни громко это звучит. Здесь мы позволяли вам играть в героя. Вы похожи на солдата, обезвреживающего мину: резвитесь, пока не добрались до нее, но, когда она у вас в руках, осторожнее! Чтобы извлечь взрыватель, нужна не лихость, а предельная осторожность. Будьте осторожны, Лайк. - Он впервые назвал меня по имени. - Есть вопросы? - Два, - ответил я. - Всего? - удивился он. - Что ж, задавайте... - Почему вы приказали мне участвовать в освобождении Дока, когда только что так красочно говорили о моей осторожности? Он хохотнул грубовато, но не обидчиво. - Ловите? - спросил он. - Не выйдет. Эту акцию я специально придумал для вас. Я знал о замысле слама, знал и то, что он удастся этак процентов на девяносто пять. Знал, что Кодбюри постарается выгородить себя в этой истории: кому охота совать шею в петлю? Он не дурак, этот Кодбюри, и прекрасно понимает, что в свидетелях лучше иметь героя, который жертвует животом своим ради безопасности страны. Вы были как раз таким героем, это же в вашем стиле: бежать, стрелять, лезть напролом. Ах, как он расписал ваши подвиги Биглю: хоть роман пиши. А Бигль любит героев, да еще таких, у которых в анкете чисто. У вас как раз чисто. Поэтому, когда речь зашла о вашей поездке на Вторую Планету, Бигль не слишком колебался: во-первых, за вас просил Факетти-старший, во-вторых, аттестация Кодбюри. - Значит, вы знали о том, что я собрался на Вторую? - Догадывался: конечная цель вашего задания - именно там. Рано или поздно встал бы вопрос о вашей выездной визе. И в этом случае лучше иметь союзников... - Он помолчал и спросил: - Все? - Еще один вопрос... - сказал я. - Говорите. - Не обижайтесь, Первый, - медленно начал я. - Нотации и советы, быть может, необходимы, но их мог бы передать и Седьмой. Скажите честно: зачем вы меня вызвали? Он долго молчал - видимо, обиделся все-таки, потом сказал с какой-то грустной усмешкой: - Вы правы. Простите старика: я просто хотел посмотреть на вас, если это слово подходит к ситуации. Мне уже никуда не выбраться отсюда: разве что провал. А знаете, чего мне бы хотелось? - И, не дожидаясь ответа, закончил: - Поменяться с вами местами. Да и возрастом тоже... - Он засмеялся. - Не слушайте, все это вздор и старческая болтовня. А теперь идите и не оглядывайтесь. Идите-идите, а я, как всегда, остаюсь... Я встал и пошел. Сначала по коридору с мертвыми дверями, потом по лестнице - не захотел пользоваться лифтом, - потом по улице - под мелким теплым летним дождем. А в голове звучала последняя фраза Первого: "Идите, а я, как всегда, остаюсь..." 13. ОБ ОДНОМ СОВЕЩАНИИ За окнами-стенами верхних этажей Дворца дружбы плыли и кучились облака, упавшие на город. Новое стоэтажное здание Дворца - все из органического стекла без видимых швов и стальных скреплений - было построено еще в первом десятилетии века. Легкое и прозрачное, оно возвышалось над городом, как елочная игрушка великана из космоса, а специальное устройство создавало вокруг него неутихающий вихревой поток, защищавший игрушку от воздушных течений, циклонов и бурь. В этот хмурый день на заоблачных высотах Дворца, где разместилось руководство объединенных свободных стран, здесь, в кабинете начальника разведывательного Центра Дибитца, встретились его друзья и соратники из разведок других континентов - Шари и Амер. Все были немолоды - какая же молодость пятьдесят с лишним? - и все знали друг друга добрый десяток лет. И понимали друг друга даже не с полуслова, а со взгляда, с интонации, с мимолетного движения губ. Все трое были профессионалами, да и дело связывало общее, знакомое до мелочей: от психологии разведчика до умелого обобщения частностей, что в жизни зовут пустяками, а в разведке объективными данными. - Вы ознакомились с моим докладом Совету? - спросил Дибитц и в ответ на молчаливый кивок собеседников добавил: - Значит, преамбула не потребуется. - О рудниках на Второй мы уже слышали, - сказал Шари. - Вербовщики СВК появились не так давно и у нас. - Рудники, с которых не возвращаются, - усмехнулся Амер. - И у нас побывали эти ловцы человечины. - Официальный отбор? - Вполне. Вежливое приглашение от имени "Разработок Синау". Алюминий и медь. - Чепуха, - сказал Дибитц. - Активность медеплавильных и алюминиевых заводов в СВК не увеличилась. Тут что-то другое. - А почему они не отправляют на Вторую механизмы? - спросил Амер. - Человечина дешевле? - Не только. Разные месторождения - разные механизмы. Пошлют машины - мы сразу скажем, какая руда. - А вдруг золото? - Едва ли. Какой им смысл скрывать? Их территория - их и золото. На долю в добыче мы не покушаемся. И еще одно: почему не возвращаются с рудников? Нагруженные золотом возвращении были бы лучшей рекламой приисков. Новый бум, золотая лихорадка в космосе! Нет, друзья, тут что-то другое. Я не называю, что именно, в докладе Совету, но у меня есть свои предположения. - Поделишься? - Для этого мы и собрались. Прибыл связной от нашего резидента в Восточном Мегалополисе. Послушаем? Он нажал кнопку селектора. - Кто в приемной? Светловолосая девушка на экране вежливо проворковала: - Даблью-би. - Надеюсь, вы не будете в претензии, если я не раскрою кодовый псевдоним. Имен у него много, а настоящее он и сам забыл, - улыбнулся Дибитц, вставая навстречу вошедшему. Описывать его мы не будем. Это Мак-Брайт. Он чисто выбрит, подтянут, вежлив и холоден. - Связной из Мегалополиса, - представил его Дибитц. - Садитесь. Мак-Брайт, поклонившись, молча сел в подвинутое Дибитцем кресло. - Рассказывайте. - Основное я уже изложил в памятной записке. - Товарищи ее не читали. Повторите вкратце. - Около полугода назад у нас появились сведения о загадочной активности администрации СВК в сто тридцать втором квадрате юго-восточного сектора Второй Планеты. По официальной версии, речь шла об открытии богатых месторождений меди и алюминия. Однако в геологических кругах сообщение не подтвердилось. А между тем резко увеличилось число грузовых космических рейсов. Проследить прибытие и характер грузов на космодромах СВК, к сожалению, не удалось. Один космодром на юге мы засекли, но ни проникнуть туда, ни выяснить направление грузовых маршрутов не сумели: охрана почти непреодолима, специальные локаторы и круговой лучевой прострел не позволяют приблизиться к объекту даже на сто километров. - Судя по данным памятной записки, вам больше повезло с обратными грузовыми рейсами. - Они проходили в обычных, незасекреченных условиях. Регулярные грузовые рейсы в соответствии с потребностями колонии. Самое любопытное, что из СВК не было отправлено ни одной партии рудничных механизмов - ни экскаваторов, ни драг, ни буров. Только люди. Или завербованные рабочие, или приговоренные к каторжным работам в колониальных геоместорождениях. - Откуда сведения? - спросил Амер. - От нашей агентуры в подполье, частично из "космических" источников и непосредственно от Даблью-эй. По его предложению и был нацелен ваш агент на разгадку этой засекреченной операции. Коэффициент секретности ее мы кодируем как шесть к тринадцати - самый высокий уровень охраняемости научных и промышленных тайн. Однако и в ее "стенке" открылась щелка, агентуре связанных с нами сламистов все же удалось в конце концов засечь продвижение грузов специального назначения на стратегическом шоссе Южного Мегалополиса и даже увидеть - к сожалению, случайно! - столкновение электрокаров. Но подойти к месту аварии оказалось невозможно: все было оцеплено кругом на несколько километров. Свидетели аварии были схвачены, сумел бежать только один мальчик лет десяти - двенадцати. По его словам, из разбитой машины выпали на шоссе огромные брикеты, более полуметра каждый, из желтого металла, блестящего, как армейские пуговицы. - Что же вы предполагаете? - Металлическую оболочку, футляр. Латунь или краска. Камуфляж под золото. Золото в глазах обывателей объяснит и охрану, и секретность, и жестокость расправы со свидетелями. - Кто же возглавляет операцию? "Разработки Синау"? - поинтересовался Шари. - "Разработки Синау" - такой же камуфляж, как и псевдозолотые футляры. Финансирует операцию мультимиллиардер Факетти, президент Восточного банковского консорциума, а суть операции, ее перспективы и характер - пока не разгаданная еще загадка. Над разгадкой ее мы сейчас и работаем. Ваш агент уже успел подружиться с сыном Факетти, прожигающим жизнь балбесом, и его светским окружением в Мегалополисе. Это одна из дорожек к раскрытию тайны, другая - в подполье. Третья - непосредственно в СВК-два, куда и вылетел сейчас ваш агент. - Я думаю, все, - сказал Дибитц и кивнул Мак-Брайту. - Подождите в приемной. Возможен дополнительный разговор. Дибитц задумался. Что-то в рассказе Мак-Брайта подсознательно его очень встревожило, но что именно, он бы не мог ответить. - Я полагаю, - сказал он наконец, - что вас всех волнует одна деталь. Что в брусках? Промышленные тайны уже не тайны, и нужно что-то сверхординарное, чтобы так зашифровать операцию. Предположения, конечно, у нас есть. Есть и некоторые подтверждения их. Например, мне приходит на память один случай, до сих пор не нашедший объяснения. Месяца два назад к границам нашей зоны на Второй Планете приполз человек. Буквально приполз по холодным пескам планеты. Одежда в клочьях, изъязвленное тело и мутный взгляд умирающего. Он действительно умирал и умер на глазах у пограничников, успев только даже не вымолвить, а выдохнуть с последним вздохом: "Это не золото... Не верьте... Нет..." - Человек оттуда? - спросил Шари. Дибитц кивнул. - Отчего же он умер? От истощения, от голода или... - Вот именно "или"! - вздохнул Дибитц и помолчал, прежде чем закончить: - Он умер от радиации. Скафандр с поврежденной антирадиационной пропиткой. Когда совещание окончилось, генерал снова включил селектор. - Даблью-би ждет? Пригласите. Мак-Брайт снова вошел, такой же подтянутый и холодный. - Садись, Мак. Взгляд Мак-Брайта потеплел. - Спасибо, шеф. - Брось шефа. Мы одни. И к тому же старые приятели. Вместе учились... - Теперь я юрист. Торговец. - Юрист - сопутствующая нашей профессия. Много у нас профессий-спутников. Сегодня юрист, завтра химик. Сможешь? - Смогу. - Пока не требуем. Сейчас требуется одно. Сыграть всем партию Лайка. Продумать каждый его ход. А Лайк не промахнется, если увидит цель. Но цель прикрыта, а Лайк открыт. - Легенда сверхпрочная. Металл. - И металл подвержен коррозии. Давай откровенно, Мак: так ли безоблачно небо Лайка? - Облака есть... Одно даже следует за ним повсюду. Жаклин Тибо. - Тибо... Тибо... - раздумчиво повторил Дибитц. - Рыжеволосая русалка с несходящим загаром. Вспоминаю. Лет десять назад мы накрыли ее как некую Гордон, студентку. Была замешана в деле Темпесты. Но ушла. Дьявольски умная баба. Теперь ей, должно быть, тридцать пять или больше. - Похоже. - Опасна? - Не знаю. По-моему, Лайк справляется. - Меня пугает не слежка. Я просто не знаю его следующего хода в нашей игре. Мы уже в ней не участвуем. Глаза Мак-Брайта улыбнулись. - Как знать? - сказал он. - Мы же не имеем агентов в СВК-два. - Кодовых нет. Но цепочка "слама" завязана и на Второй Планете. Кроме того, я посылаю одного вместе с Лайком. Вернее, одну - Линнет Тэкер. Теперь мы будем играть по переписке. - Космолеты - это месяцы и месяцы, а лазерная связь закрыта для частных лиц. - Мы протащим нужное в любом ведомственном сообщении. Между строчками или между словами. Смотря как и что кодировать. А первый ход Лайка уже намечен. Выход на Факетти. Прямой и бескомпромиссный. - Точнее, на его "тень"? - Естественно. - Значит, еще одна проверка. Лайк предупрежден? - Конечно. - Я старомоден, Мак. Не доверяю я нашей психотехнике. А Крис Уоррен - один из лучших контрразведчиков СВК. Умеет ставить рогатки. - Мне тоже их ставили по пути сюда. Прошел... 14. ЛАЙК ВЫЛЕТАЕТ НА ВТОРУЮ ПЛАНЕТУ Я выбрал ее все-таки по трем соображениям. Все ощутимее сгущалась вокруг меня атмосфера подозрений, не рассасывающаяся, как северные туманы. Тейлора я чисто не "прошел". Где-то оставил позади кончик ниточки, которую неутомимо вытягивали чьи-то цепкие пальцы. Другой причиной, побудившей меня расстаться с Восточным Мегалополисом, было его информационное истощение. Никто по-прежнему не возвращался с рудников Второй, ни один космолет с завербованными не покидал космопорта Мегалополиса, и содержимое интересовавших Центр загадочных металлических брусков, один раз обнаруженных в грузах СВК-два, по-прежнему оставалось загадкой. Последним толчком, который снял мои колебания перед поездкой, была встреча с Первым в темноте старого трущобного небоскреба. Командировка в СВК-два была обдумана и утверждена, хотя и не обещала мне непременной удачи. Пройти "тень" было еще труднее, чем Тейлора. Я не обдумывал заранее всех возможных вариантов проверки - путешествие предстояло неблизкое. А в салоне космолета меня ждали совсем уже непредвиденные встречи. В стороне от Дикого и незнакомых подонков, с увлечением играющих в "фаро" - кого только Факетти не тащит с собой в свои поездки, - с отчужденным и независимым видом сидела Линнет. Синие глаза ее из-под мальчишеской челки скользили по страницам иллюстрированного журнала, не обращая на меня никакого внимания. Мне следовало обрадоваться, а я недоумевал. Случай это или запланированное мероприятие? Выяснить следовало сразу, и я сел рядом, презрев конспирацию. - На Луну или дальше? - в упор спросил я, даже не поздоровавшись: церемонии между нами были излишни. - На Вторую, - ответила она, синие глаза смотрели строго, без удивления. - И не с тобой. Я сама по себе. У меня в СВК-два тетка, врач-психиатр. - Интересно, - сказал я, - может пригодиться. - Тебе - да. - Она произнесла это без малейшей иронии, даже без улыбки. Значит, все-таки запланированное мероприятие. Вероятность психопроверки, оказывается, предусмотрена: выводят на рудники. Только почему Первый позаботился о явке и связном, но ничего не сказал о возможной психопроверке? Должно быть, решили не ограничивать моей свободы действий, а выход на связь предоставить инициативе связного. И я переменил тему: - Я давно хотел спросить, откуда ты знаешь Факетти? - Кого я только не знаю! Мой киоск в космопорте - все равно что бар в районе центральных улиц. - Он что-то опаздывает. - Кто? Факетти? Он уже давно здесь. В кабине экипажа. Сейчас выйдет. Но вышел не он, а... Жаклин, как всегда, элегантная, в легком туристском костюме. Научились мы все-таки обходиться без скафандров в космических путешествиях. Она присела на ручку переднего кресла. Линнет мгновенно замаскировалась в ледяной отчужденности. - На Вторую вместе с Джином? - Дурацкий вопрос, как будто она не знает... - Угу. А вы? - Тоже. Я года три не была на Второй. Люблю этот "золотой ад". - И я, - сказал я сквозь зубы. - Почему вы так лаконичны? Помешала? - Не говорите глупостей, Жаклин. - Тогда хоть познакомьте меня с вашей дамой. - Линнет Тэкер, - сухо представилась Линнет, не давая возможности этого сделать мне. И очевидно, с умыслом, потому что продолжила она совсем неожиданно: - Однако вы ошибаетесь, госпожа Тибо, я не его дама. Мы только что познакомились. - Вы меня знаете? - удивилась Жаклин. - Я вас не помню. - Вас знают многие, а меня трудно вспомнить в сутолоке космопорта. Вы не раз покупали у меня журналы в киоске. - Значит, ищете интересных знакомств? Прозвучало грубовато. Не в духе Жаклин. Но я промолчал, ожидая ответной реплики. Она не замедлила: - Преимущественно интеллектуальных. - Что ж, Лайк подходит. - Вы тоже подходите. У Жаклин опять появился знакомый мне пристальный, буравящий взгляд. - Не знаю, что вы можете извлечь из знакомства со мной. - Другие не менее интересные знакомства, госпожа Тибо. - Среди мужчин, конечно? - Преимущественно. - Женихов или поклонников? - Ограниченный диапазон, мадам. Я включаю в него и друзей, и партнеров за ужином, и просто умных и внимательных собеседников. Подошел Факетти. - Чабби, как всегда, окружен женщинами. Уступи хоть одну, дружище. Нам нужна партнерша в "фаро". Он подхватил Жаклин под руку. Жаклин поморщилась: ей не хотелось уходить. - Когда же мы полетим? - спросила она, сдерживая зевок. - А мы уже давно летим, - засмеялся Джин. - Вот что значит иметь космолет-модерн. Никаких перегрузок и невесомости. Когда они удалились, Линнет шепнула, оглядываясь: - Я не пересолила? - Отлично, - шепнул я в ответ, - но лучше бы тебе сыграть глупышку. - Какая разница? Меня же засекли в разговоре с тобой. - Увы. Теперь со Второй Планеты пойдет запрос о тебе и твоих знакомствах. Жаклин - матерая волчица сыска. - Во-первых, на Второй это не страшно. Волчиц бьют из лучевых пистолетов или топят в зыбучих песках. Во-вторых, вряд ли она летит только из-за тебя: здесь и Факетти, а она явно приставлена к нему. - И к нему и ко мне. Но черт с ней: я привык. Лучше скажи: как мы увидимся? - Я найду тебя, когда понадобится. Дашь объявление в вечерней газете в колонке "персоналия". В тексте упомяни любой номер "Новостей" и какие-нибудь данные, подразумевающие время и место встречи. Я так и предполагал. Разведчик с тенью. Тень следует за ним, помогает, страхует и бережет от опасностей. - Тебе дадут все нужное в гостинице космопорта, - сказала она. - Кстати, и лучевой пистолет. - Пистолет - это хорошо. Даже отлично. Но почему в гостинице космопорта? Я же еду с Факетти. - В космопорте на Второй тебя задержат. Проверка им ничего не даст - фактов нет. Но попадешь в СВК-два уже после Факетти. - Джин сорвет все их замыслы. - На Второй он в руках папочки и его второго "я" - Уоррена. Не тормошись - это еще не самое страшное. В гостинице космопорта можно что-то узнать. Тес... она возвращается. Жаклин подкралась к нам с беззвучностью кошки, но Линнет все же ее заметила. - Где вы останавливаетесь в СВК-два? - спросила Жаклин. - У больной тетки. Я ее единственная родственница, а ей нужен уход. - Не лучше ли нанять сиделку, а самой поселиться в гостинице? Линнет сымпровизировала наивный испуг: - Я боюсь этих гостиниц. Вы сами сказали: "золотой ад". Повсюду стреляют, как в тире. Кажется, она решила все-таки сыграть глупышку. Не поздно ли? Должно быть, это заметила и Жаклин, потому что следующий ее вопрос был задан уже тоном следователя: - Почему ваша тетка живет на Второй? - Она там работает. - Кем? - Врачом. - Вы сказали, она больна. Чем? - Результат аварии аэробуса. Переломы и прочее. - И долго вы там пробудете? - Как поживется. Я взяла длительный отпуск за свой счет. - И вам его дали? - Помог Факетти. - А откуда вы его знаете? - Я бы могла задать тот же вопрос и вам. "Следователь" на минуту задумался, отыскивая брешь в показаниях "допрашиваемой". Я воспользовался этим и демонстративно зевнул: - Спать хочется. Меня действительно что-то убаюкивало, как мелодия, доносившаяся из глубин космоса. - И меня клонит ко сну, - обрадовалась Линнет. Жаклин поморщилась: - Надо было выпить вербены. Тогда бы вы продержались дольше. Они выпустили снотворный газ... Теперь вы проспите все путешествие. Я даже поежился от удовольствия. Какое счастье лететь с таким предупредительным экипажем. 15. ЛАЙК СОВЕРШАЕТ ВЫНУЖДЕННУЮ ПОСАДКУ После посадки у космовокзала СВК-два металлический голос диктора объявил: - Всех поименованных в списке пассажиров ожидают въездные визы в сервис-бюро вокзала. Непоименованных просят пройти в гостиницу. Регистрация не обязательна. Голос откашлялся и прочитал список. В списке меня не было. Мы переглянулись с Линнет, и глаза ее сказали: "Я же предупреждала. Выходи последним". Ко мне подошел явно смущенный и растерянный Джин. - Ничего не понимаю. Я сам продиктовал список в лазерограмме. - Может быть, здесь перепутали? - Ты подожди в отеле. Надеюсь, все тут же будет исправлено. По стыковому туннелю эскалаторная дорожка доставила нас прямо в холл космовокзала под высоким стекловидным куполом, открывающим тусклое небо. У киоска с местными сувенирами она разветвлялась - правая с теснящимися на ней пассажирами уходила в сервис-бюро, левая уводила меня одного в привокзальный отель. Я поймал утешающий взгляд Линнет: "Не волнуйся. Все будет как надо". Незаметно и неизвестно откуда на мою сиротливую панель вскочил атлет в белом мундире и таком же шлеме с буквами "ПОЛ". Полиция СВК-два, расшифровал я. Он подхватил мой чемодан и перескочил на другую ответвляющуюся дорожку: "За мной!" Завернув у бара, дорожка взвилась вверх и снова выпрямилась на втором этаже, минуя поочередно строй выпуклых белых дверей, похожих на сейфы или холодильники. У одной из них мой спутник поднял руку и соскочил на уложенную цветными плитками площадку. Дверь "сейфа" вела в мой гостиничный номер из двух комнат и ванной, где мне предстояло ожидать решения судей: чист я перед властями или нет. - Шон Лири, сержант службы безопасности, - представился мой беломундирный спутник, войдя в комнату, служившую, по-видимому, гостиной или домашним баром, и снял шлем. Без шлема он оказался здоровым, рыжим веснушчатым парнем, всосавшим вместе с молоком матери древний наказ "держать улыбку". И он держал ее, не снимая в течение всей последовавшей процедуры. Сначала нажал кнопку на стене, и копия знаменитых "Сумерек" Уонтона в серебряной раме сдвинулась вправо, открыв ряд замаскированных полок, наподобие древнего бара, модного лет сто назад. С одной из полок он снял что-то вроде сброшенной шкуры змеи, оказавшейся свернутым комбинезоном-скафандром, длинноствольный пистолет-лучевик и знакомую рацию космолетчика на чужих планетах: приемник - серьга и передатчик - часы-браслет. - Получите весь набор, о вас уже позаботились. Только заполните и подпишите обязательство вернуть все при отбытии назад. - Он подбросил пистолет в руке, ему, видимо, не хотелось уходить. - Пистолет гиперзвуковой на двести молний. Заряжать не нужно, наводка автоматическая. При попадании, если вы предварительно переключите вот этот рычажок на панельке, трансформированный луч не убивает, а только выводит из строя на несколько часов без членовредительства. У меня такой же. - Еще шире улыбнувшись, он сунул руку под мышку. - Все это мне знакомо, - зевнул я. - У меня сухость во рту после спячки в космосе. Есть чем горло промочить? Сержант бросился к панели вполне уже современного бара, поколдовал стрелкой на шкале и принес бутылку с блюдечком на подносе. В блюдце чернели сморщенные горошинки. - Чилит, - сказал Лири, - местный земляной орех, поджаренный между прочим. Жуем между выпивками. Я пожевал. Приемлемо. Выпил. Тоже приемлемо. Спросил у сержанта: - Значит, въездных ждут здесь? А выездных? - Выездные редко кому дают. Чаще совсем не дают. На родной Планете возвращение не жалуют - перенаселенность. Приехал работать - работай! - Где? - Есть назначение - где положено. Нет - отправляем в "Синау" или Лоусон. - "Синау" - это понятно. Медные рудники, - сказал я. - А Лоусон? Полицейского словно подменили. Он даже не пробормотал, а промычал сквозь ореховую жвачку: - Не понимаю. - Ты назвал только что "Синау" и Лоусон. - Вы ослышались. Я назвал "Разработки Синау". - А Лоусон? - Не знаю, что вы имеете в виду. Проболтался, шельма! Обронил карту и теперь отчаянно тянет ее назад. Я мысленно плюнул и кивнул на дверь. Его как водой смыло! Лоусон! Когда-то это был и вправду "золотой ад". Почему вдруг на карте Второй Планеты повторилось имя достопочтенного ныне города, где давно уже забыли о выстрелах, а золото видят только в зубных коронках и украшениях? Может быть, старожилы СВК-два открыли новый золотоносный район? Бруски, выпавшие из электрокара на стратегическом шоссе Южного Мегалополиса, тоже матово блестели, как золотые. Правда, Мак-Брайт не без основания отрицал их золотоносное происхождение, но почему же все-таки Лоусон? Сержант не оговорился, а проговорился - он очумел от страха, как зверек в капкане. Нет, Линнет права. И в космопорте можно узнать кое-что существенное, я уже узнал, хотя тайну Лоусона берегут, как ключи от города. Но я найду их, черт побери, где б они ни звенели - в сейфе ли у Факетти или прямо на рудниках. Черные орешки возбуждали аппетит, мне захотелось есть. Я пошел к той же панели, где несколько минут назад колдовал рыжий парень. Стрелка снабжения шла по кругу, в секторах которого значились блюда и напитки, какие можно было получить немедленно, не спускаясь в ресторан. Тут-то меня и настиг Факетти. - Неважно, Чабби, - вздохнул он. - Въездной визы не дают? - Я бы им весь СВК-два перевернул, если б не дали. Потерпи денек - передадут визу по телексу. Ты в списке есть - все в порядке. Только тобой заинтересовался почему-то сам Крис Уоррен. - "Тень" никогда не наводит справок попусту. - Если останешься на Второй, не произноси вслух этой глупой и бессмысленной клички. - Теперь Джин уже злился. Он замолчал, перебирая пальцами скатерть. А мне было смешно. Я раскусил, что его огорчало. Избалованный и капризный, он боялся потерять игрушку-друга, собутыльника, напарника в лихих кавалерийских набегах на рестораны и бары. В СВК-два не любят праздношатающихся, а я был типичным праздношатающимся, отпускным космиком, баловнем счастья в долгосрочном отпуске, полным хозяином своих часов и минут. Так думал Джин. Его заставили работать, а меня никто и ничем заставить не мог. Я мог сказать: "Плевать я хотел! Что-то не нравится мне сидеть в тухлой гостинице в пустыне под куполом и жевать вонючие орешки". Только одного не знал Джин, что именно так я никогда не скажу, а согнусь в три погибели, если нужно, чтобы получить заветную визу, и буду гнуться так перед любыми уорренами и факетти, чтобы хоть доползти до засекреченного города с именем Лоусон. Бедный-бедный, наивный Джин! - Тебе дадут бессрочную визу, - сказал он. - Ценю. - Но в один прекрасный день спросят, что ты собираешься делать дальше. - Поглядим. Может, мне и не захочется с тобой расставаться. Джин вскочил, протягивая бокал. - За что пьете? - спросила Жаклин у двери. Она вошла без стука. - За прекрасную, прекрасную, прекрасную Вторую Планету, - сказал я. - Тебя ждут в баре. Джин, - деловито произнесла Жаклин, подойдя. - "Песчанка" уже стыкуется. "Песчанка" - песчаный корабль, сообразил я и с трудом сдержал вздох: на этом корабле для меня не было места. - Мы пришлем за тобой специальный, - понял меня Джин. - И с жильем порядок: я законтрактовал целый этаж в отеле. - Иди, иди, - подтолкнула его Жаклин, - я догоню. Мне еще надо проститься с Чабби. Мы остались одни. - Повезло с визой? - усмехнулась она. - Вопреки вашим стараниям, мадам. - Неужели вы думаете, что я летела на Вторую только из удовольствия увидеть, как вы останетесь с носом? Смешно и наивно. Вы плохой психолог. - Не нужно быть психологом. Я знаю все виды ищеек. - Грубо. - Что заслужили. Я бы сказал это вам еще в космолете, да мешала Линнет. - Вы явно не в духе, Чабби. Вы даже не спросили, почему я сейчас у вас. - Я это знаю. У всех пассажиров была цель. Одни ехали к родственникам, другие на работу. Только у меня ее не было и нет. - А если появится? - Цель? - Нет, работа. Неужели старого космика не тянет к своей профессии? Я подумал и спросил: - Что же мне они предлагают? Летать? - Если вас тянет - летать. Пилотировать транспортные космолеты. Если хочется пожить в местных условиях, могут предложить контроль грузов на космодромах. Нечто вроде инспекционных осмотров перед полетом. - Вы сказали: на космодромах. Я не ослышался? - Не ослышались. У нас их несколько. - Не секрет, где еще? - Секрет. Узнаете после проверки. - Значит, будут опять проверять? - Будут, Чабби, - сказала она твердо. - И серьезнее, чем вы думаете. 16. О ПРЕВРАТНОСТЯХ ДЕТСКОЙ ИГРЫ В "ГОРЯЧО-ХОЛОДНО" Одно из окон моего двухзального номера выходило на территорию космовокзала, вернее, отражало ее с помощью невидимой системы зеркал, другое окно-стена было частью накрывающего вокзал купола. Сквозь его суперглассовую толщу далекое солнце казалось еще более холодным и блеклым, а кирпичная пустыня до горизонта и нависшее над ней мертвенно-лиловое небо только завершали пейзаж, от которого даже у здорового человека сводило челюсти. За толщей купола свирепствовала песчаная буря, вздымая валы песка, как морские волны. Сквозь этот пыльный туман можно было рассмотреть, как внизу под окном у стыковочного шлюза в синюшной траве пришвартовался песчаный корабль, а проще говоря, аэробус на воздушной подушке. С такими же стекловидными стенками, как и наш купол, он отчетливо просматривался, и даже сквозь пылевые вихри можно было видеть, как рассаживались в креслах пассажиры, мелькнула мальчишеская стрижка Линнет, космы Джина и латунные пряди Жаклин. На меня никто не взглянул, вероятно не предполагая даже, что я наблюдал за ними, стыковочные швы разошлись, и "песчанка", похожая на стеклянного жука, убрав стойки, поплыла над кирпичной пустыней. Холл космовокзала вдруг словно вымер - смотреть было не на что, а меня после дрянной выпивки неудержимо клонило ко сну. Чтобы не заснуть - до ночи было еще далеко, хотя на потемневшей мертвенности неба уже заблестел узенький серп спутника, - я переоделся и спустился вниз, в привокзальный бар, в надежде на глоток чего-нибудь настоящего, несинтетического, продукта природы, а не химии, а спустившись, подивился, до чего же этот бар не похож на привычный. Там вас встречал расторопный бармен, молниеносно орудующий смесителем и бокалами, а кокетливые девицы в крахмальных наколках с пусть заученными, но такими приятными улыбками и с такой любезной готовностью принимали любой ваш заказ за цветным глянцем столика. Здесь же орудовали машины - автоматическая кофеварка, автоматический смеситель, кнопочная выдача заказов и разъезжающие по залу столики-роботы с готовым набором блюд и напитков. На какое удовольствие можно рассчитывать, когда тебя автоматически подбросит вверх внезапно выросший стул, когда бокал автоматически поедет от одного крана к другому и так же автоматически польется из этих кранов то что-нибудь крепкое, то что-нибудь прохладительное, а в лучшем случае не та, а спьяну нажатая кнопка выбросит вам сосиски вместо желаемых сигарет. Пытаясь разнообразить это безмолвное удовольствие, я пробовал подсесть к столикам, где харчевались редкие посетители, чего-нибудь ожидающие, - вроде меня пассажиры, но один говорил: "Прошу пересесть - свободных столиков много", - другой молчал, упорно игнорируя все попытки к сближению, а третий просто сам пересаживался за пустой столик, захватив свой бокал с местным пойлом или жестянку с привозным. В конце концов мне это надоело, и я снова перебрался к стойке бара на выросший стул. И тут за стойкой внезапно возник не бармен, нет, хотя белая куртка и могла ввести в заблуждение. То был техник-контролер, наблюдающий за работой раздаточных автоматов. Не все же здесь некоммуникабельны, в конце концов! И я сделал робкий шажок к общению: - Вторая смена? - Подменяю товарища. Обычно я работаю утром. Ответ любезный, даже доброжелательный. Сделаем еще шаг. - Скучно у вас с машинами. Даже о погоде не перемолвишься. Он подмигнул: - А с посетителями? - С вашими молчунами заплачешь. - Визу ждешь? - вдруг спросил он, игнорируя мою реплику. - Въездную, наверно? - Почему "наверно"? - Потому что парень веселый, компанию любишь, поговорить охота. Первак, одним словом. Все перваки такие. Если б выездную ждал, ни с кем бы не разговаривал. - Интересно, - откликнулся я. Мне действительно было интересно, но спросить - почему? - не рискнул. Он сам сказал: - Потому что на рудниках тебе бы горло пробкой заткнули, чтоб не болтал. А сболтнешь - не уедешь. Я задумался. Почему так откровенен со мной этот румяный техник, похожий на парня с рекламы "лучшей в мире электробритвы", почему он с полуслова открывается первому встречному, в то время как другие, даже полицейские, каждое слово берегут, как жетоны для автомата? Из-за лишней доверчивости, наивной доброжелательности или, быть может, просто от скуки, от которой изнывают здешние "первопроходцы"? Это копилка ценнейшей информации, если ее умело извлечь, не испортив замка. Ключ к нему я, кажется, подобрал. - Угощаю, - предложил я, потянувшись к кнопке. Она выдала два бокала. - На работу? - спросил он, причмокнув. - Летать. Я же космик. Буду грузы возить. - С рудников? - Не знаю. Сначала в СВК-два, а там уж куда пошлют. - Вот что, парень, не знаю, как тебя зовут, и не спрашиваю. - Он доверительно перегнулся через стойку и почему-то включил смеситель. Аппарат загудел. - Зачем? - спросил я. Он скосил глаза на край стола. - Микротелепередатчики. Изображение передаст, а то, что говорим, не услышат. А ты слушай. Есть рудники на юго-востоке с собственным космопортом. Транспорт прямо домой, на Планету, минуя Луну. Где посадка, не знаю. Так что увиливай. - А что, плохо? - Гроб. - Так я же космик. Погрузи и лети. - Смотря что грузить. Я сделал вид, что понял, и заговорщически подмигнул: - Есть слушок - золото. В брусках, как в банке. - Не все то золото, что блестит. В старые годы золотоискатели на Планете не мерли от радиации. - А у вас мрут? - Каждый пятый. Могилы - прямо в "зыбучке". В больнице койки стоят в строю, как солдаты. Даже на лестничных площадках ютятся. Один сбежал - рассказывал. - Поймали? - Ясно. Тут же и кончили. Вокзал на замок, охранники в белых балахонах - кто со счетчиком, кто с пистолетом. Я у заградительной сетки был - успел прорваться, пока не хлопнули. Ты на каком этаже? - На втором. - Завтра транспорт в шесть утра. Давай пораньше, пока лестницы не закрыли. Может, прорвешься. Спектакль увидишь - не пожалеешь. Я сделал вид, что раздумываю. - Страшновато. - Как знаешь. Я лично не пойду - видел. А ты незнайку сыграй, если схватят. Скажешь, что кнопки в номере не работали - вот и сгонял в бар за кофе с котлеткой. Не поверят - отлупят. Только и всего. - Масса удовольствия. Румяный техник заржал как лошадь: - Дело твое, конечно. Может, и не отлупят. Все-таки космик. Зато "их" увидишь. - Кого? - Обреченцев. Только они еще не знают про это. Жмут кнопку за кнопкой. Перваки... - И вдруг осекся, замолчал. Бывает, страх, как молния, высветляет сознание, когда спьяну проговоришься о чем не следует. Хмельной блеск в глазах его погас, и розовые щеки поблекли. - Мне завтра в первую смену, - пробормотал он, заикаясь, и сполз со стойки. Я ответил ему ободряющим взглядом: не роняй слюни, парень, я не дятел. Поймет, не поймет - его дело. Должно быть, понял, потому что опять порозовел, когда уходил, пятясь за автоматы. Утром будильник поднял меня в половине шестого. Космолет уже сел - шла стыковка со шлюзом вокзала. Штаны и рубаха на "молниях" отняли не больше минуты. Столько же - ботинки с противопесчаной наслойкой: песок здесь, как ржавчина железо, разъедает любую кожу. Пластиковые подошвы делали шаги бесшумными, и полицейский, спешивший к панели, где включался механизм заградительных решеток на лестницах, меня не услышал. Резкий удар ребром ладони по шее, чуть пони