ят, думал Ростик, оглядываясь назад и с каждой перебежкой недосчитываясь все новых, провести инструктаж, а то ведь лезут по-глупому, как щенки на дерево... И получают. Народу в самом деле осталось не больше двадцати душ. И Кима рядом не было. Зато водокачка оказалась уже близко, оставалось лишь пройти площадь перед заводоуправлением, где раньше стояли машины начальства и проводились митинги... Потом вдруг все стихло. Должно быть, благодаря этой неожиданной передышке Ростик вдруг понял -- пока они не возьмут управление, атаковать водокачку нельзя, иначе весь его взвод тут ляжет. Он оглянулся. Те, кто дошел с ним сюда, рассредоточились с умом -- за штабелями каких-то труб, за бетонными бордюрчиками. Сам он сидел в очень удобной нише, между огромной старой вишней, росшей на небольшом пригорке, и бетонной опорой доски передовиков завода. Отсюда площадь была как на ладони. В тени водокачки, возникшей из-за очередной ракеты, было немало черных. Но они тоже кое-чему научились за эту ночь и до поры не стреляли. Они ждали. Приходилось ждать и Ростику. Может, напрасно? Вдруг сбоку ударили выстрелы, потом очереди стали выжимать на площадь, прямо под огонь Ростиковых стрелков, целую тучу мимикров и яркоглазых. Ребята обрадовались и скосили их почти полностью. Правда, патронов на это извели тоже немало. Вся беда в том, думал Ростик, заваливая одного противника за другим, что их не научили бить короткими очередями. Будет время, всех заставлю стрелять из карабинов... Вдруг он прислушался: на общем фоне нервической пальбы кто-то жалил противника так же расчетливо, как и он, -- патрона три, много -- пять. И все. Остановка, выбор новой цели. Вдруг из окон управления и тени водокачки, как Ростик и ожидал, ударили арбалеты, их было много. И до них было недалеко. Ростик выбрал несколько точек, откуда стрелы летели особенно густо, и попытался их подавить. Что получилось, он, конечно, не узнал, но выбежавшим за противником ребятам было полегче, они получили лишь хилый арбалетный залп, который, правда, срубил одного паренька, но не больше. Чтобы не терять людей попусту, это случайное подкрепление рассеялось на позиции, занятой ребятами Ростика. А ему самому почти на голову прыгнул... Кто бы мог подумать -- Ким! -- Это ты? -- только и мог спросить Ростик. -- А как же! Обещал ведь, что доведу, как подружку. -- Он улыбнулся. -- И как ты меня увидел в темноте? -- искренне удивился Ростик. Ким прямо покатился от смеху: -- Стреляешь характерно. У нас с тобой -- одна школа, так что я тебя в любом тумане узнаю. Стало тихо, очень тихо, даже ракет теперь горело меньше. -- Ты посмотри, что у меня есть, -- похвастался Ким и выволок из-за спины черный самострел. Машина была хоть куда. Вблизи она показалась еще более остроумно, расчетливо сделанной и грозной, почти одушевленной. Ростик покрутил ее в руках и с удивлением понял, как здорово она подходит к теплым ладоням человека. -- Конструкцию они у кого-то украли, -- предположил он. -- Ага, вот доживем до утра -- разберемся. В этом Ким был прав. Дожить до утра стоило. Ростик пальнул для пробы из арбалета в темноту, услышал сухой звук ударившейся в кирпичную кладку стрелы и взялся за автомат. -- Обязательно. Вот только водокачку отберем. 16 Как всегда в бою, когда пауза затянулась, неожиданно навалилась усталость. И очень захотелось, чтобы из тыла пришли хоть какие-то посыльные -- принесли новые приказы, воды и ощущение, что они не слишком оторвались от своих, что все в порядке, их видят и даже одобряют. -- У меня осталась половина взвода, -- вдруг с горечью признался Ким, не отрываясь, от площади впереди. -- И почти все полегли по-глупому. Потому что не умели прятаться, потому что медлительны... Как можно было их тащить сюда? -- А что бы ты сделал? -- Сменил новобранцев на окопников, вроде нас, и послал бы вперед только обстрелянных парней. -- Почему это парни всегда считают, что они молодцы во всем? -- раздался рядом голосок, и Ростик с изумлением увидел, что рядом с ним, за вишней с другой стороны вполне толково устраивается Рая Кошеварова, дочь предисполкома и ближайшая подружка Любы. -- Ты как тут оказалась? -- спросил он, растерявшись. -- Я во взводе старшины Кима, -- кивнула Рая. -- Или какое у него теперь звание? Ким кивнул и подтвердил почти одобрительно: -- Еще та заноза. Ростик все-таки не все понимал. -- Ты же библиотекарь, -- сказал он, хотя подумал о том, что она еще и дочь второго по властным полномочиям человека в городе. -- Я спринтер, -- сказала Рая. -- Ты что, забыл -- призы, медали? Ким хмыкнул и вполне добродушно заметил: -- Очень хорошее качество для атаки. Только смертельно опасное. Рая тряхнула кудряшками и повернулась к Ростику. Автомат она держала, словно никогда не стреляла до этого -- пальчиками, как авторучку, а не ладонью, чтобы хоть чуть меньше отбивать суставы и мускулы. -- Я не боюсь. Ростик подумал и с большой убежденностью произнес: -- Зря. -- Ну, ты мне взвод не разлагай, -- полусерьезно пробормотал из темноты Ким. Чтобы это не звучало слишком грубо, он добавил быстро: -- Что будем делать? -- Идея-то простая, -- решил Ростик. -- Я со своими держусь в тени, ты завязываешь тех, кто сидит в здании. Когда они уже мне мешать не смогут, я прорываюсь к водокачке, беру ее, а потом сверху помогаю тебе. -- Неплохо, -- подумал вслух Ким. -- Вот только как теперь рассортировать твоих и моих? Ростик обернулся, оба взвода перемешались, их было мало, очень мало. Мало даже для того, чтобы серьезно завязать тех, кто сидит за темными стенами заводоуправления. Ростик подумал. Что предпринял бы он, если бы оказался на месте противника. И ответ всплыл почти сразу -- он бы все отступающие части привел именно сюда, в это кирпичное здание, неправильной четырехлучевой звездой раскинувшееся как раз на пути к основным цехам, откуда сейчас тащили металл. Получалось, что в заводоуправлении насекомых должно быть очень много, ведь сюда стекались все их группки и отрядики, и стекались не для того, чтобы быстро убраться. Да, его план выглядел неудачным, слишком мало было у них сил. -- Нет, сделаем не так. Давай все-таки не торопиться. Сначала попробуем узнать, сколько их в этом здании, а потом, если получится, попробуем вместе залезть за водокачку. -- Вот это дело, -- согласилась Рая. -- Я думаю, тут не стратегия нужна, а поддержка от своих, а вы ее не учитываете. -- Больно много поддержки ты получила, встретившись вот с ним, -- ворчливо отозвался Ким, кивнув, вероятно, на Ростика. -- Все равно, это как встреча двух фронтов, -- серьезно ответила Рая. -- Ладно, -- решил Ростик, -- Ким, иди на дальний фланг, постарайся придавить их арбалетчиков в боковом крыле. А я разузнаю их настроение прямо тут. Если придется худо, очень не напирай. У них тут может оказаться такое превосходство силах, что они нас сомнут, если мы очень уж неправильно нанесем удар. Потом они долго-долго выставляли людей, объясняли задачу, проверяли оружие, считали боеприпасы... Ростик подозревал, что можно было бы все сделать и быстрее, но не хотелось. Но все-таки пришло время, когда все было готово. В психологическом плане помогло и то, что где-то чуть правее, ближе к будке, где обещал находиться Дондик, снова разгорелась стрельба. Это показало, что не все кончено. Вернее, что не одни они сегодня еще воюют. Прикинув расстояние и направление, вспомнив карту, Ростик вдруг с удивлением понял: эта стрельба на самом деле означала, что ничего они за ночь толком так и не добились. Что основные цеха находятся у насекомых, а значит, дела в других взводах и ротах обстоят куда хуже, чем у них. Кстати, не рискует ли он получить удар из темноты в тыл? "Гаданиями делу не поможешь", -- решил он и вышел из-за спасительной тени от доски передовиков завода. -- Ким, давай! Залпом -- огонь! Он побежал вдоль фронта своих орлов, сразу за их спинами, приглядываясь к темному корпусу впереди. Пока ответного огня оттуда было немного... Ах, как не хочется испытывать судьбу и лезть в атаку! Но вот все-таки где-то впереди заскрипел самострел. Оказывается, он скрипит при взводе, вот это новость! Ростик не удержался и выстрелил на звук, но, истратив почти десяток патронов, все-таки услышал щелканье тетивы, потом еще раз. Потом невидимые, но смертоносные стрелы полились спереди почти сплошным потоком. Это было бы действительно глупо -- лезть в такой частокол. Тут могли положить целую роту, может, две роты... -- Прекратить огонь! -- заорал Ростик, с какой-то обостренной чуткостью понимая, что после крика в него будут целиться немало черных арбалетчиков, и стараясь поскорее удрать назад, за свою вишню. Стало стихать, лишь последние стрелы, как после проливного дождя, прошивали с шуршанием листья и мелкие ветки да слышались стоны и сдержанные всхлипы. Эти ребятишки даже стеснялись ругаться, получив стрелу в ногу, в руку или еще куда-нибудь. -- Прекратить огонь! -- орал Ким сбоку. Ростик добежал до своего укрытия, залег, прижал бинокль к глазам. Внезапно рядом кто-то громко задышал. Ростик оглянулся, -- конечно, это был Ким. -- Сколько их там? -- Похоже, все, кого не добили остальные ребята, собрались тут. -- Зачем все это? -- спросила Рая. Как Ростик и думал, она стреляла лежа. -- Сколько ребят изранили, почему бы их не отправить в тыл?.. -- Тихо! -- резко, сквозь сжатые зубы заорал Ким. Потом почти увещевательно добавил: -- Вот если бы мы, как хотели сначала, вылезли все на площадь, тогда ты бы могла нас... А так -- не смей. Мы делаем, что можем. Да, улыбки у него кончились. Ростик повернулся к Киму. -- Придется тебе бежать к капитану с докладом. И требовать помощи. Иначе мы эту площадь не перейдем, все тут останемся. -- Ладно. -- Ким нервно протер лицо, словно умывался невидимой водой. -- Только ты объясни моим орлам, что я за подмогой. А то вообразят еще, что я дал деру. -- Не вообразят, -- сказал Ростик. -- Рая, иди к своим и передай по рядам, что Ким скоро приведет поддержку. -- Может, лучше я к капитану сбегаю, -- сказала Рая. Спринтер все-таки. -- Тут не быстрота нужна, -- ответил Ростик. -- Важно вообще дойти и вернуться. -- Ладно, только пусть патронов пришлют, -- ответила Рая и растаяла в той стороне, где сидели ребята из Кимова взвода. Ростик и Ким посидели в тени спасительной доски передовиков, разглядывая трупы насекомых и несколько человечьих тел. Ким не торопился, он отдыхал, и правильно делал. Он спросил: -- Чего они к нам лезут? -- Ты знаешь -- "чего", -- передразнил Ростик неправильность друга. -- Металл. Он дает тут какое-то преимущество, и они хотят его использовать. Правда, еще не понятно, какое именно, но со временем мы узнаем. -- А нас они не учитывают? -- Знаешь, насекомые вообще людей воспринимают как-то странно. Пчелы не видят пчеловода, мухи... Вдруг Ростик замолчал. Он понял, что набрел на очень ценную идею, вот только для нее не было времени. Ему следовало не рассуждать, а просто смотреть, чтобы не пропустить контратаку... Но он обязательно додумает это позже. -- Ну, вообще-то, нас они заметили. И научились обходить, завод взяли не в лоб, как раньше лезли, а с Острохаток. И эту новую породу привели, с арбалетами. -- Они ее не привели со стороны, -- сказал Ростик, хотя и сам себя не очень понимал. -- Они ее вывели. -- За несколько недель, что мы тут метелимся? -- недоверчиво спросил Ким. -- Да, если у них есть направляющий разум. -- Ну, с разумом у них худо. Их же и трепанировали, и вскрывали по-всякому. Нет у них мозга и не может быть... -- У них может быть коллективный разум. Как у пчел, например. И если этот разум уже решал подобные проблемы, он мог направить развитие некоторых яиц, или из чего они там выводятся, по нужному ему пути. И вывел этих вот черных стрелков. Ким покрутил головой. Он не верил. -- Так какие же у нас перспективы? -- Хреновые в высшей степени, -- сказал Ростик. -- Они будут развивать давление, находить все новые и новые методы войны с нами, припомнят всех, кого раздавили своей репродуктивной способностью, все боевые навыки побежденных ими городов -- от этого самострела до... до бронеавтомобиля, если потребуется. -- Да откуда ты все это знаешь? Ростик потряс головой. Он не мог ответит на этот вопрос. -- Я просто так думаю. -- Значит, это еще не факт, -- с облегчением ответил Ким. И саркастично добавил: -- Хотя, должен признать, умеешь ты поддержать друга. Ростик опять потряс головой, вытряхивая остатки привидевшейся ему картины. Она была странной и абсолютно не следовала из того, что он до сих пор тут видел, что он тут пережил. И откуда это все взялось? -- Ладно, двигай, друг поддержанный. -- Может, захватить вот это? -- И Ким с видом фокусника извлек из темноты самострел. -- Отправим в тыл для изучения. -- Кому? -- Тому же Поликарпу Грузинову. Пусть опробует на предмет использования. Все лучше, чем патроны тратить. 17 Когда включилось Солнце, атака с трех сторон была подготовлена. При этом почти все силы, не задействованные на других участках, были стянуты к заводоуправлению, а это значило, что резервов у людей не осталось. Чтобы отдать все необходимые приказы, дождаться на них отзвука и вообще провести эту подготовку, Дондик притащился из своей будочки почти к тому месту, где сидел Ростик, -- под доску передовиков. Он, правда, не цеплялся за столбы, оставался метрах в сорока сзади, но все равно был рядом, это облегчало ситуацию. Едва появившись, он вызвал к себе всех командиров. Тут же оказался и Антон. Он прибыл в середине ночи с подкреплением от лейтенанта Достальского. Ребята у него были бывалые, они сделали очень много, а главное, заставили небольшие группки насекомых, которые разбредались по пригородам, повернуть назад. А прорывы можно было и залатать. Хотя начинать следовало отсюда -- с завода. Еще раз проверив, все ли готово, приказав Ростику с его взводом по-прежнему брать водонапорную башню, Дондик пальнул в воздух красную ракету. Люди поднялись, но уже не бросались вперед, как на Зимний. После всех увещеваний Ростика, Кима и некоторых других комвзводов было придумано нечто, что обещало снизить потери. А именно: передняя шеренга, еще не начав движения, выставила перед собой сплошную стену из толстенных, в два миллиметра, не меньше, стальных листов, имеющих петельные захваты по сторонам и в середине. Вторая шеренга подняла щиты полегче и водрузила их над головами. Люди использовали придуманное еще римлянами построение, называемое "черепахой". "Черепаха", выстроенная на главном направлении, проползла по трупам насекомых, с хрустом раздавливая их хитин, а потом вышла на открытое пространство. До этой поры никто из защитников заводоуправления активности не проявлял. И вдруг словно ураган пронесся в свежем утреннем воздухе -- такого плотного, слитного ответа никто из людей не ожидал. Стрелы наносили по двадцать, тридцать ударов в те места, где возникал мельчайший стык. Некоторых из солдат они все-таки задели. Главным образом пострадали плечи людей, их почему-то выставляли между краями щитов чаще всего. Раненых даже не пытались перевязать, просто сдвигали вглубь и перли дальше. -- Еще немного, -- шептал Ростик, не рискуя выглядывать, считая про себя шаги, приготовившись заорать команду, когда будет нужно. Его взвод, в который влились остатки команды Кима, образовал собственную "черепаху", но ползла она не вперед, а вбок. Вот только получалось как-то нехорошо, они отставали от остальных, и, если атака на водокачку сорвется, они не сумеют даже помочь своим. Но все эти планы оказались совершенно лишними... С крыши управления, откуда-то из слухового окошка, навстречу людям протянулся дымный, не очень даже быстрый след. Удар этого предмета об асфальтовое покрытие прозвучал тихо, словно это была легкая пластмасса, и он тут же рассыпался бледным на солнце дымом. И вся ситуация изменилась. Люди, которые оказались рядом с этой шашкой, попадали, бросая все, закрыли лица, кашляя, многие, шатаясь, побежали прочь... И сейчас же в распавшийся строй ударили стрелы насекомых. С прежней, уже отработанной, точностью, плотностью и силой. Первые два ряда людей скосило целиком, но именно плотность стрельбы спасла последующих, потому что каждый, кто получал по пять -- семь стрел, неминуемо спасал двоих-троих из тех, кто шел следом. В этот момент Пестель и попытался восстановить порядок. Он выстрелил в воздух, обращая на себя внимание бегущих, схватил двоих или троих за руку, приказывая поднять щиты, но смысла это не имело. Еще одна шашка, еще два-три шквальных залпа со стороны насекомых, и люди были опрокинуты окончательно. Пестель получил стрелу в плечо, а потом еще и в бок. Ростик сжал зубы, он хотел выскочить из "черепахи", вытащить Пестеля из удушающего облака, но лишь опустил голову. Он не мог этого сделать. А когда поднял глаза, на том месте, где только что крутилась длинная фигура бывшего волейболиста, никого уже не было. И тотчас эту часть площадки затянули клубы желто-серого густого дыма. Ростик не поверил глазам -- химатака! Откуда, как они узнали о такой возможности? Кто их надоумил? Чтобы сориентироваться получше, Ростик оглянулся. Дондик стоял у кустов и орал что-то, размахивая руками, кашляя, командуя теми, кто пытался хоть кого-то вытащить из дыма. Но у него плохо получалось, его не слушали. Единственное, что спасало, это относительно поредевшая стрельба из заводоуправления -- насекомым тоже трудно было целиться в дым. Взвод Ростика дымное облако почти не задело, и ему удалось сохранить строй. Ростик скомандовал, и они стали пятиться. Иные стрелы все еще долбили в их металлические щиты, иногда кто-то начинал давиться, глотнув даже не дыма, а одного его запаха, но, в общем, отошли дисциплинированно и без потерь. Оставив ребят, Ростик помчался к доске передовиков, где видел капитана последний раз, но далеко не ушел, дым был еще слишком плотным. Он обошел здание ближайшего цеха и нашел Дондика с уцелевшими людьми и командирами. Тут были Ким, Антон и даже лейтенант Достальский. Увидев Ростика, Дондик закричал: -- Гринев, идите сюда! Докладывайте, что вы заметили! Ростик сказал, что заметил не много, потому что оказался в стороне. Потом он стал слушать других. Оказалось, Достальскому пришла в голову интересная идея. -- Товарищ капитан, вы не заметили, что на них этот дым почти не действует? Они выскочили и тех ребят, кто не понял, куда следует бежать, просто зарезали своими лезвиями на лапах. А если бы у нас были мечи? У них остался бы шанс... -- Не было у них шанса, я смотрел, почти ни один из них ничего не соображал от боли. Кстати, как хлорпикриновые шашки оказались в заводоуправлении? -- Это сейчас выясняется, -- прогудел кто-то из людей, стоявших отдельно от военных. Среди них Ростик с удивлением обнаружил бледного, усталого, но вполне активного Поликарпа. Инженер тряхнул головой и убежденно сказал: -- Это был не хлорпикрин, хотя что-то похожее, безусловно, эти хлопушки содержали. Я уверен, они принесли их с собой. -- Они умеют пользоваться огнем? Еще вчера такой вопрос заставил бы Ростика хмыкнуть, но после этой ночи, когда он вдруг понял, что они имеют дело с противником, который вытаскивает из непонятного источника все новые и новые изобретения, он, не задумываясь, принял выдвинутую гипотезу. -- Они умеют пользоваться всеми приемами, изобретенными когда-либо нами, -- ответил Поликарп. -- Дай-то Бог, чтобы они не использовали что-то, чего мы еще не понимаем... -- Уже используют, -- вмешался Ростик. -- Они каким-то образом очень быстро наращивают свою численность и выдумывают новые типы бойцов. Мы так не умеем. Все помолчали, капитан взглянул на Ростика с обычным своим подозрительно-заинтересованным видом, открыл было рот, но так ничего и не спросил. -- Да, использовать подходящие предметы из стали -- мечи, копья, щиты... -- ни к селу ни к городу, но мечтательно сказал Антон, обращаясь к Дондику. -- Это существенно снизило бы трату боеприпасов. -- Тогда нам каюк, -- тихо сказал подошедший к Ростику Ким. -- Насекомые сомнут нас численностью. -- Мы могли бы комбинировать эти методы с нашими нынешними, -- шепотом же ответил ему Ростик. -- В целом, мне кажется, идея полезная. То же самое думали и другие, дружно взявшись обсуждать предложение Антона. Хотя тут же согласились, что вид латного дружинника, вооруженного автоматом наравне с шестопером, -- картина не самая привычная. -- Всем этим добром еще нужно научиться пользоваться, -- в конце концов проворчал Дондик. -- Да, без грамотных инструкторов не обойтись, -- настаивал Достальский. -- Вот у меня в части был старшина Квадратный. -- Знаю его, дельный парень, -- отреагировал Дондик. -- Еще бы! Он с Дальнего Востока, у одного старого корейца учился рукопашному бою, так он такие штуки показывал на плацу! -- И все-таки, лейтенант, -- вздохнул Дондик, переводя дискуссию в конструктивное русло, -- сегодня нам потребуются противогазы, а не шлемы. -- Одно другому не помешает, -- сказал Антон, но его уже не слушали. Ростик прислушался. Где-то в отдалении снова зазвучали странные звуки, словно огромную сковородку пытались расколоть гигантским молотком. -- Опять они за свое, -- прошептал Ким. -- Что это? -- Насекомые разбирают большие детали на те, которые можно переносить в руках... -- Поликарп смутился. -- Я хотел сказать, в лапах. Вот тут-то к ним почти на головы и свалился пыльный, потный солдатик на велосипеде. На боку у него висела обычная почтальонская сумка из кирзы. Посыльный безо всякой рисовки, одним движением выхватил из нее пакет и передал фиксированным жестом Дондику. Капитан осторожно, словно ему предложили подержать живую змею, взял пакет, надорвал, вытащил лист бумаги, прочитал. Потом повернулся ко всем присутствующим: -- К полудню будет пополнение. Полчаса назад, едва был получен наш рапорт о новых приемах боя, использованных противником, руководство города приняло указ о тотальной мобилизации. В гулком помещении цеха повисла тяжелая, твердая, словно каменная, тишина. Чтобы преодолеть ее, Ростику пришлось говорить так, точно он выталкивал из себя слова шомполом: -- А дымовые шашки? Дондик повернулся к нему. В его глазах горел огонь упрямства. -- Противогазы прибудут еще раньше. 18 В атаку пошли скопом, даже не особенно прикрываясь щитами. Да и не хватало их на всех, кого начальство согнало на завод. С вооружением было еще хуже. Автоматы были лишь у тех, кого мобилизовали раньше, винтовка или карабин приходились на каждого третьего из новых солдатиков. Остальные получили -- кто штык-ножи, кто саперные лопатки, которыми можно было наносить рубящие удары. Невооруженных поставили держать щиты, так что бедственное положение с оружием, в общем, не сразу бросалось в глаза. Тем более что, против худших ожиданий Ростика, противогазов действительно хватило. Пусть не армейских, со светло-серыми резиновыми головами, а гражданских, на растягивающихся лямках, но хватило. Те из ребят, кому за щитами места не нашлось, принялись безудержно палить, едва они вышли на открытое пространство. Напрасно кто-то пытался утихомирить стрелков, срывая голос, никто никаких команд не слушал. Ким, оказавшись во взводе Ростика, со своими прежними ребятами, злобно щурил и без того узкие глаза. Ему все не нравилось. . Ростику и самому это не нравилось -- неподготовленная война, чрезмерные жертвы, неоправданно большой расход боеприпасов, но поделать ничего было нельзя. Приказ капитана, которому вообще приказывали люди, не высовывающие носа за пределы райкомовского здания, и не мог принести другого результата. -- Не забывайте, -- проорал Ростик из середины вновь выстроенной из его людей "черепахи", -- у нас приказ особый. Идти небыстро, согласованно. Снова в отдельном строю они двинулись к водонапорной башне. Проползли площадь, не обращая внимания на бой, кипевший с фланга, свернули на узенькую дорожку, ведущую к двери водокачки... И тут началось. Из дверей с надписью "Насосная" вылетели три стрелы, потом появились зеленые богомолы, за ними целая толпа яркоглазых, у которых в лапах были какие-то дубины, колья, металлические заостренные прутья. Автомат в руках Ростика запрыгал, как плюющая дымом лягушка, первая волна насекомых полегла почти вся. Но выбежавших из-за щитов и бросившихся вперед людей почти тут же встретили арбалетные стрелы. Двоих из своих подчиненных Ростик мгновение спустя даже не узнал, их тела стали напоминать отвратительный репейник, истекающий кровью. Третьему повезло больше, он получил всего одну стрелу чуть выше колена, свалился в траву и попробовал отползти вбок, к стене, где мог и уцелеть. -- Назад, за щиты! -- прокричал Ростик, и вовремя. Следующий залп из арбалетов звонко защелкал по металлу, никому не причинив вреда. -- Идем к двери в ногу! -- скомандовал Ростик и опустил на лицо маску противогаза. Теперь, как он надеялся, ему больше не придется подавать команды. Пробившись в насосную, они начнут стрелковый бой и будут продвигаться вперед и наверх по узкой череде комнат и машинных залов до самого верха. Так, по крайней мере, ему сказал Поликарп. Так и получилось. Они вошли в насосную, пальба тут звучала оглушительно. И труднее было ориентироваться в переплетении труб, когда почти за каждой мог оказаться богомол с поднятыми для удара лапами-мечами или черный стрелок со взведенным арбалетом. Но, войдя во второй машинный зал, Ростик замер от изумления. В центре более низкого дальнего зала стояла почти законченная баллиста. Она напомнила ему о городе зеленокожих трехногов, в котором из слуховых окошек торчали похожие рамы и направляющие рейки. Едва они очистили этот зал, потеряв еще двоих, пропустивших атаку из-под металлических рифленых листов, прикрывавших какие-то каналы, Ким помычал в свой противогаз, подзывая Ростика. Наклонив голову очень близко, так что было слышно даже сквозь резину, он прокричал: -- Они и это умеют! А я думал, что только в городе... Больше слушать Ростик не решился, им еще предстоял долгий путь на верхушку башни, защищаемой неизвестным количеством насекомых. -- То ли еще будет! -- ответил он и, приподняв противогаз, закричал на все помещение: -- Вперед! Быстрее победим -- скорее отдохнем! Противогазы не снимать! Потом он снова напялил отвратительно вонючий, ограничивающий ориентирование намордник и пошел к дальней двери и лестнице, ведущей вокруг башни на верхние площадки. Что бы он ни думал о противогазе, ему казалось, стоит только от него освободиться, противник снова опробует свою химатаку... Здесь находилось человек десять с автоматами, Ростик приказал всем перевести скобы на стрельбу одиночными. Едва они двинулись по лестнице, едва прихлопнули пару появившихся черных арбалетчиков, сверху вдруг ударила волна дыма и вони. Оказавшись в ней, Ростик вздрогнул от страха, не очень-то ему верилось, что неподогнанные и непроверенные противогазы выдержат испытание. Но в основном все кончилось хорошо. Лишь один из его ребят, высокий и хмурый парень, которого Ростик раньше в городе не видел, разговаривающий с отчетливым украинским акцентом, вдруг бросил оружие, схватился за горло и повалился на колени. Но бился он недолго. По его телу прошла судорога, вторая,, и, когда Ростик согнулся над ним, чтобы помочь, он был уже мертв. Без команд, без крика Ростик двинулся наверх. Самая затяжная перестрелка случилась у выхода на верхнюю площадку, по периметру опоясывающую огромный металлический бак, в который насосы и накачивали воду. Тут уже было светло и дул ветерок, разогнавший большую часть задымления. Но тут же оказалось и больше всего черных стрелков. Они расположились у выходного люка и стреляли почти без перерыва, хорошо понимая, что люди внизу стоят очень плотной массой и можно не целиться. Ростик пожалел, что не догадался захватить снизу щиты, они бы помогли, но предпринимать что-нибудь было поздно. Следовало, вероятно, просто рвануть, сбить противника с занятой позиции и кончить эту свалку за водокачку. Ростик и попытался, ребята его поддержали... Но неудачно. Первой из его окружения, несмотря на сплошной огонь из автоматов, хотя и одиночными, но все равно очень плотный, получила стрелу Рая. Она вдруг выпустила оружие, схватилась за бок, куда воткнулась отвратительная темная деревяшка с колючкой на острие, и села на ступени, раскачиваясь от боли. Потом, когда убили в грудь еще двоих, хотя они и отыграли метров пять, получил две стрелы в ногу Ким. Он стоял боком, наклонившись вперед, чтобы не перекрывать проем люка для стрелков сзади, а когда вдруг увидел близкую рожу черного богомола в люке, выцеливающего его, дернулся вбок, и это Кима спасло. Стрела просвистела так близко, что разорвала рукав и стукнулась в кладку старых кирпичей... Его выстрел разворотил грудь черного, но тот, как ни странно, сумел взвести свой арбалет и выстрелил еще раз. Эта стрела вошла Киму в ногу. Вторую он получил, когда пытался на руках убраться за спины людей, поливающих все перед собой огневым дождем. У нас скоро патроны кончатся, с отчаянием думал Ростик, когда же они ослабеют, когда отвалятся от люка? Когда перестанут возникать на фоне неба, как отвратительный кошмар?.. И именно тогда впереди вдруг стало пусто, ни один арбалет больше не торчал из-за стальных кромок люка, никто не топал мягкими лапами по помосту над головой. Ростик даже командовать не стал, просто рванулся вперед, надеясь, что ребята его не бросят... Они не бросили, но когда он вывалился из люка, прокатился вбок и сразу стал выискивать стволом цель, оказалось, что рванулся-то он преждевременно. По меньшей мере пять черных стрелков перезарядили свои арбалеты и придвигались к люку, чтобы возобновить дуэль. Увидев Ростика, они попытались упредить его своими стрелами, но... Ростик нажал три раза, и три черных силуэта отшатнулись назад, получив по пуле в грудь или живот. Но двое все-таки успели нажать свои скобы... Эти две стрелы получил не Ростик, они воткнулись в двоих ребят, которые последовали за командиром, только недостаточно быстро... или выбрав неподходящий момент. Потом потерь у людей уже не было. Они просто рассыпались по всей площадке и оставшихся кузнечиков перестреляли, подлавливая их в момент перезарядки арбалета или упреждая выстрел. Как оказалось, стрела летела гораздо дольше пули, и, чтобы спустить скобу, насекомым требовалось куда больше работать, чем людям -- с автоматами. Последние пять яркоглазых кузнецов перелезли через ограждение, сваренное из металлических уголков, и бросились вниз. Ростик даже не стал смотреть, что с ними стало. Может, они сумели спастись, упав на ветви деревьев, но скорее всего, они разлетелись на куски, ударившись о твердую поверхность перенесенного с Земли заводского асфальта. Когда они, стянув наконец надоевшие противогазы, стали поливать насекомых огнем сверху, разом сделав трудновыполнимым вытаскивание металла с завода, к ребятам Ростика присоединился взвод Антона Бурскина. С ним пришло почти два десятка ребят, и почти все были вооружены даже не автоматами, а более эффективными в стрельбе по дальним целям карабинами. И тогда насекомые дрогнули. Сначала отступил десяток черных стрелков, которые прикрывали крышу заводоуправления, потом из окон дальнего крыла начали выбираться яркоглазые. А затем из поставленной дымовой завесы к своим стали удирать настоящие толпы кузнечиков, по которым Антон все бил и бил, даже когда остальные опустили дымящиеся, усталые стволы. Когда у Ростика кончились патроны, он сел спиной к водяному баку и закрыл глаза. Только теперь он понял, насколько вымотался от всех перебежек, стрельбы, прыжков, криков боли, химической дряни, использованной насекомыми, вони собственного и чужого пота, крови, порохового дыма... И тут же к ним поднялся Дондик, который собрался посмотреть на завод сверху. Выслушав доклад вытянувшегося по привычке Ростика, капитан похлопал его по плечу и тоном, не терпящим возражения, попросил следовать за собой, чтобы наметить цели. Ростик, конечно, "естьнул". Они даже осмотреться не успели, как к ним присоединился Достальский, который был потным и грязным не меньше Ростика, но, в отличие от него, чувствовал себя неплохо. -- Лейтенант, -- обратился к нему Ростик на "ты". -- Ребятам нужны боеприпасы и вода. Здесь очень пить хочется. -- Знаю, -- кивнул лейтенант, -- все от этой дымовой вони почему-то воды просят. Я приказал пяток бочек подвезти, скоро будут. Капитан смотрел в Ростиков бинокль, медленно переводя дыхание. Ростик снова повернулся к Достальскому: -- И еще, лейтенант, ты не знаешь, что стало с Пестелем и Кимом? -- С этим длинным? -- Достальский вздохнул. -- Слышал, что отправлен в госпиталь. Твоя же мамаша устроила полевой лазарет у ворот завода... Туда и корейца отволокли. -- Больше ничего не известно? -- Ну, остальное ты сам узнаешь, небось в госпитале свой человек? Ростик хотел было спросить про Раю, пояснив, что теперь не скоро сам сможет уйти куда-нибудь, но не рискнул. До сих пор вести были неплохими, не стоило испытывать судьбу третий раз. Третьим, как известно, не прикуривают. Даже на этой странной войне, ведущейся на неизвестном кусочке тверди ради ломаных вагонов и нескольких километров старых рельсов. Часть 4. Первая зима 19 Ростик смотрел с высоты водонапорной башни на поле, лежащее по ту сторону заводской стены. Там безраздельно господствовали насекомые. Они орудовали вообще метрах в ста с небольшим, не обращая внимания на людей. Знали. теперь чуть не на каждый выстрел требовалось получить разрешение. И патроны для этого выдавал сам Антон. Он стал большим человеком, лейтенантом, командиром заводского гарнизона. У него только и осталось от прошлых, летних, времен, что глаза. Большие, немного бычьи, навыкате, горящие неистребимым упорством солдата. А солдатом он стал превосходным, Ростик знал, что таким никогда не будет. Хотя еще лучше знал, что таким и не стоит быть -- уж очень странным ремеслом была солдатчина. Итак, насекомые не просто победили их, но победили в лоб -- своей репродуктивной способностью, жаждой жизни, своей тягой владеть тем, чем располагали люди, -- металлом. И теперь Боловск могло спасти только чудо. Слишком долго они раскачивались, слишком тупые люди оказались в руководстве, слишком много времени было упущено для того, чтобы перестроиться и все-таки найти среди невидимых, подчас трудноуловимых возможностей выжить самую лучшую, которая обеспечивала бы жизнь большинству людей, и солдатам в том числе. Насекомые готовились к штурму, изготавливая десятка полтора новых, очень мощных баллист. Такие баллисты не просто разрушат заводскую стену, но и развалят стены цехов, похоронят под их обломками защитников и отбросят людей наконец от драгоценных залежей металла. Эти баллисты должны были стать ключом победы насекомых и причиной гибели города. Без металла люди не смогут изготавливать доспехи, палаши, сабли, наконечники копий, алебард, бердышей. Не смогут заставлять работать свои машины и приспособления, даже плуги и упряжь для лошадей не сумеют делать. Ростик втянул в себя воздух, он был уже заметно холоден, климатически стояла середина, а может, и конец ноября. Где-то в начальственных кабинетах, отапливаемых отличными дровами, надеялись на осень, рассчитывали, что насекомые впадут в спячку или хотя бы снизят активность. Дураки, это было самое простое -- строить теории. Теперь-то Ростик знал, что этого не будет, потому что Рой -- как он про себя называл коллективный разум, руководящий действиями насекомых, -- не собирался в эту зиму давать себе передышку и хотел захватить весь металл. После той памятной ночи, когда необычно острое понимание ситуации впервые накатило на него, прошло всего-то три с небольшим месяца, но у него такие приступы случались еще дважды. И оба раза он внезапно начинал сознавать, что Рой решил не щадить той, другой, формы жизни. А значит, людям придется умереть, потому что они вовремя не среагировали на возможность вжиться в этот мир, противопоставили ему свои слабенькие автоматики. Об этой способности узнавать то, что думает кто-то другой, он, стесняясь, рассказал Антону. Тот послал наверх рапорт, потому что слишком серьезные ставки стояли на кону, следовало использовать любую возможность, даже такую непонятную и неверную, но ответа не получил. Иногда Ростик с облегчением думал об этом, иногда вздыхал и скрипел зубами -- ему казалось, он не все сделал, чтобы доказать, что ничего не выдумал, что прав и что его знание можно использовать в военном планировании... Так и есть, один из яркоглазых очень уж активно начинал руководить другими кузнечиками. Он все меньше делал сам, все больше указывал, как и что делать другим. С такими следовало обходиться круто. -- Марина, -- позвал он ближайшую девушку, -- дай-ка свой карабин. Девушка протянула оружие, она знала, что на таком расстоянии может попасть только командир. Ростик положил карабин на поручень, затаил дыхание. Планка была выставлена на половину необходимой дистанции. Складывалось впечатление, что гравитация тут составляла половину земной, и хотя субъективно никто этого не ощущал, прицелы, сделанные для условий старой жизни, как и часы, наводили на неприятные мысли. Вот командир яркоглазых влез на лафет будущей установки, взмахнул лапами, Ростик навел ему прицел в верхнюю часть груди и мягко нажал на курок. Выстрел раскатился под серым небом, как хлопок в ладоши, не намного громче. Но кузнечик вдруг сломался в поясе и сполз по деревяшкам вниз. Его работники бросились к нему, окружили, потом уволокли за насыпь. Там они должны были его сожрать. Это их обычный ритуал захоронения, кроме того, кузнечики всегда голодны, Рой производил их в гораздо большем количестве, чем мог прокормить, рассчитывая и на каннибализм, и на естественную убыль в боях. Ростик знал об этом благодаря новому, открывшемуся в Полдневье дару. На насыпь выскочили около двух десятков богомолов -- улучшенные варианты по сравнению с теми, которых они видели в летних боях. Эти были почти трех метров росту и ударами своих саблеобразных рук могли противостоять клинкам людей, особенно если палаши были плохо заточены. Ростик ненавидел их холодной, свирепой яростью. И раз уж он открыл огонь, то с удовольствием воткнул еще пять выстрелов в эти зеленые, мерзко-подвижные фигуры. Их тоже быстренько унесли за насыпь. Он не промахнулся ни разу и знал, что не промахнется. Он стал снайпером, одним из лучших. Еще бы вот так же научиться драться на клинках... -- Ружье почистить, патроны, наверное, скоро принесут. -- Ростик вернул винтовку девушке. И пошел на другую сторону башни, ему хотелось хоть немного посидеть одному, расслабить глаза, натруженные часами слежения за врагом. Тут он, продолжая размышления, вытащил свой палаш из ножен. Клинок слаб, плохо прокован, не гибкий, как полагалось бы по романам, и сколько его ни полируй -- все время возникала ржавчина. Впрочем, сейчас главное -- не клинок. Сейчас хорошо бы Антон принес новую обойму. Впрочем,