анный раджа, как это Мохита хорошо знал, был чрезвычайно ревнив. На этой почве однажды в Париже едва не разыгрался крупный скандал; в Индии по этой же причине один важный сагиб поплатился головой, а раджа принужден был потерять много крупных "камешков", чтобы замять это дело. Возбудить ревность раджи, сыграть на этом старом, испытанном средстве... Но Мохита был хитер и осторожен. Одной ревности может оказаться мало, раджа слишком дорожит Ариэлем. А если он начнет проверять, раздумывать - все сорвется. Хитрая Шьяма сумеет оправдаться. И кто такой Ариэль? Это не принц крови, не важный сагиб, чтобы ревновать к нему. Тут надо действовать ловко и прежде всего как-то опорочить Ариэля в глазах раджи, вызвать неудовольствие, подозрительность и по какому-то другому поводу. Если удастся вооружить властелина против нового фаворита, тогда "всякая вина будет виновата". И Мохита не только сам следил за каждым шагом Ариэля, но приказал делать это и своим помощникам. Слежка у него была поставлена образцово. Вскоре Мохита собрал вполне удовлетворяющий его материал. Он заметил, и его помощники доносили ему о том же: Ариэль в свободные минуты очень охотно посещает слуг-париев - эти люди напоминали ему о Низмате, Лолите, Шараде. Между слугами раджи и Ариэлем завязывались все более дружеские отношения. Ариэль любил детей и посещал их, не делая исключения даже для самых отверженных каст: метельщиков, обдирателей кож, уборщиков слоновых стойл. Он забавлял детей полетами, носил им фрукты, сладости со стола раджи. Особенно привязался он к одному больному ребенку, похожему на Шарада, внуку старого садовника. Мальчик вывихнул ногу и не мог ходить. И Ариэль часто брал его на руки, поднимался с ним на воздух невысоко над цветочными клумбами и раскачивал, словно на качелях. Это приводило мальчика в восторг. Обнимая худыми ручонками шею Ариэля, мальчик заливался радостным смехом. Слуги раджи, наблюдавшие эту сцену, улыбались и смахивали слезы. Их любовь и уважение к Ариэлю еще больше увеличились, когда старый садовник показал им изумруд и сказал: - Это дал мне Ариэль для того, чтобы я продал и на полученные деньги пригласил хорошего доктора из города. Наш-то костоправ только измучил внука: никак не может вылечить. - Откуда же у Ариэля изумруд? - удивлялись слуги. - Подарок раджи, - отвечал садовник. Изумруд переходил из рук в руки, сверкая на темных ладонях. - За этот камешек можно не только доктора пригласить, но и свадьбу справить, - говорили одни. - Да, человек он или бог - мы не знаем, только и боги нас не жалеют так, как Ариэль! И когда это необыкновенное существо вылетало из окна своей комнаты и спускалось к ним, слуги с простодушием детей начинали рассказывать Ариэлю о своих нуждах и невзгодах. Подарки раджи всегда переходили от Ариэля в руки слуг. "Отлично, - думал Мохита. - Ариэль разбрасывает направо и налево подарки самого раджи, и кому же? Собакам-париям! Это не может понравиться владыке. Надо будет сказать, что у меня пропал перстень... Так, намек... Ариэль на любой этаж в любую комнату заглянуть может и влететь, если никого нет... Слуги жалуются ему. Они видят в нем защитника. Он утешает их, горюет с ними, этим развращает... Недоставало того, чтобы зараза недовольства из городов проникла к нам! Сегодня слуги жалуются, завтра начнут требовать... Раджа не потерпит этого!.." Но Мохита еще ничего не говорил радже. Он собирал сведения. Вскоре произошло следующее. Раджа принимал какого-то важного иностранца-туриста, который интересовался "экзотикой". Раджа показал гостю бой гладиаторов. Из-за этих боев между раджой и раджиной происходили ссоры: раджина не терпела этих кровавых развлечений, бранила за них и его и Мохиту, но бои гладиаторов продолжались, только раджа устраивал их без раджины. И на этот раз он пригласил иностранца на бой, когда раджина уехала кататься в автомобиле. Возле раджи находился и Ариэль, теперь неизменный его спутник. Его "номер" раджа хотел показать гостю на десерт, под конец. Бой был в самом разгаре. Кровь уже лилась. Раджа с раздутыми ноздрями и горящими глазами подзадоривал бойцов. Один из них сильно поранил другого. Тот упал. Первый занес свое железное орудие, чтобы нанести последний удар. Но в это время Ариэль, на глазах изумленного гостя, перелетел через его голову на арену и отдернул руку бойца. Раненый воспользовался этим и на четвереньках убежал с арены. Лицо раджи потемнело от гнева. Ариэль самовольно вмешался и прервал бой на самом интересном месте! Сорвал и свой "номер" этим неожиданным полетом. Испортил все дело! Раджа выхватил копье из рук телохранителя, намереваясь бросить в Ариэля. Заметив этот жест, Ариэль взлетел над ареной. - Brut! Bete noire! Грубое животное! - вдруг послышался голос раджины. Все оглянулись. В суматохе никто не заметил, как к рингу подъехал автомобиль. В нем сидела раджина. Мохита уже успел сговориться с шофером. Раджа кусал себе губы. Когда же, наконец, раджина перестанет вмешиваться в его дела? И как она смеет бранить его при иностранце, да еще по-французски, - на языке, понятном европейскому гостю? - Не вмешивайся не в свое дело! - воскликнул раджа и в бешенстве бросил копье по направлению к автомобилю. Копье со звоном пробило переднее стекло, осыпав отклонившегося шофера осколками. Именитый гость обтирал потное лицо надушенным платком, скрывая улыбку: ему посчастливилось наблюдать интересную картину экзотических нравов! Мохита за спиной раджи потирал руки. Первая ссора раджи с Ариэлем! И не последняя - с раджиной. Как знать? Может быть, дело обернется и так, что это будет их последняя ссора. Мохита и раньше осторожно вливал яд ненависти к раджине, намекая на то, что она командует господином, что господин под башмаком у жены, что над этим уже смеются и что раджа очень хорошо сделает, если скорее вернет себе свободу и сделает раджиной пятнадцатилетнюю дочь соседнего раджи, красивую, как полная луна, и кроткую, как голубка... Но и после этого Мохита еще не открыл своих карт, ожидая новой провинности Ариэля. И дождался... С первого же дня поселения у раджи Ариэль не переставал тосковать по Шараду, Лолите, Низмату. Даже радости полета не утешали его. Ночами, когда раджа спал, Ариэль подходил к окну. Облитые лунным светом, дремали парки. Недвижимы листья пальм, цветы лилий и лотосов у пруда. Ароматы кружили голову. Быть может, и Лолита в это время мечтает о нем при луне, и их взгляды сходятся в синем небе на серебристом диске. Ариэль легко, словно пушинка от тихого дуновения, поднимался над полом, вылетал в окно. Невыразимая радость полета наполняла его. Он поднимался вначале тихо, потом все быстрее, вдоль дворцовой стены. Вот и крыша... Мелькнули знакомые гнездышки ласточек... Выше и выше!.. И перед ним внизу открывались дали страны, чудесной, как сновидение. Он простирал руки то к луне, к синим просторам неба, усеянным звездами, то к цветущей земле... Внизу белела стена вокруг владений раджи. Дворцы сверху теряли свое величие и казались нагромождением причудливых плодов-крыш разнообразной формы. Дальше шли леса, среди них виднелась дорога. Где-то в этих лесах стоит убогая хижина Лолиты. Если подняться еще выше, можно увидеть и пруд. Его отделяет от хижины одно небольшое поле. - Лолита! - крикнул однажды Ариэль во весь голос. Он был так высоко, что внизу его не могли слышать. И вдруг, забыв все, - и свое обещание радже и то, что за ним могут следить, - Ариэль кинулся вниз, к лесу, туда, где он оставил свое сердце. Ему без труда удалось найти хижину. Она была темна. Лолита и Низмат спали внутри. Шарад - на веранде. Броситься бы к спасенному мальчику, разбудить... Сейчас еще не время... начнется переполох во дворце раджи... И снова его станет преследовать Пирс. Ариэль глубоко вздохнул, нежно поцеловал голову спящего Шарада... Оглянулся. Подлетел к манговому дереву, сорвал несколько плодов и положил их возле Шарада. Потом, мысленно попрощавшись с близкими, он отправился в обратный путь. "Прилетел назад! Жалко... - проворчал Мохита, сидевший на плоской крыше малого дворца, где он жил со своей семьей. - Но как бы то ни было, Ариэль нарушает данное слово и куда-то летает по ночам. Ну, теперь как будто достаточно!" Глава двадцать четвертая. Гроза разразилась Улучив момент, когда Ариэль находился у Шьямы, а раджа был особенно раздражен чем-то, Мохита со всяческими ужимками, лицемерными вздохами и недомолвками приступил к делу. Он никого не обвиняет, ничего не доказывает. Но долг верного раба заставляет его открыть глаза своему владыке на вещи, которые ему, Мохите, не нравятся. Конечно, во всем этом нет ничего плохого, но нельзя и пройти мимо таких фактов. Мохита с прежними оговорками начал перечислять факты. Сначала он рассказал об Ариэле - о его подарках слугам, подозрительных беседах с ними, о ночных полетах. Потом осторожно начал говорить и о поведении раджины. Увидев Ариэля в первый раз, Шьяма нашла его очень красивым. Разве она не сказала этого? И тогда же - какая забота! - спросила, не голоден ли он. Когда Ариэль летал во дворце и бросал сверху цветы, лучшие розы падали на колени Шьямы. Знак почтения со стороны Ариэля? Только ли почтения? С каким чувством раджина подхватывала эти розы и подносила их к лицу - не к губам ли? Чтобы поцеловать их? С каким восторгом, с каким выражением глаз смотрела она на летающего юношу! Раджа не видел всего этого потому, что ослеплен Ариэлем. Но глаза Мохиты все видят... А разве она сама не подала Ариэлю цветок в тот раз, когда он, этот красивый юноша, взлетел на купол дворца? И Ариэль сохранил цветок раджины. Ариэль слишком часто бывает среди слуг; быть может, готовит заговор, а раджина покровительствует ему и - кто знает? - не участвует ли сама в этом заговоре, быть может грозящем жизни владыки? В последнее время раджина и Ариэль устраивают свидания, да еще открыто, словно для того, чтобы все видели, как мало она заботится о своей чести и о добром имени своего высокого супруга. Ариэль летает в зенан, закрытый, по закону, для всякого постороннего. Кровь ударила в голову раджи. Его темное лицо приобрело лиловый оттенок. - Это ложь! - прохрипел он. - Ты играешь своей головой, Мохита! Мохита пал ниц и воскликнул: - За честь господина души моей я не пожалею своей головы. Иди к раджине и убедись сам. Полюбуйся, как они воркуют, словно влюбленные голубки, или готовят черный заговор против тебя! Раджа поднялся, шатаясь от обуревавшего его гнева. Лицо его искажалось судорогой. Теперь оно было страшным: словно скрытые молнии освещали его синеватым пламенем. Полный ярости и жажды мести, направился он на половину жены. Мохита последовал за ним. Раджа приоткрыл занавес. Возле окна, выходившего на балкон, среди подушек сидели Шьяма и Ариэль. Перед ними на низком лакированном столике стоял золотой поднос с фруктами. Ариэль что-то рассказывал, Шьяма глядела ему в лицо, внимательно слушая. Гортанный крик потряс воздух. Ариэль и Шьяма с испугом повернули головы к занавесу и увидали раджу. Раджа, как тигр, прыгнул к Ариэлю, повалил его на подушки и схватил за горло. Шьяма бросилась к радже. Мохита свистнул - у него уже все было подготовлено. Вбежали слуги. - Связать этого змееныша и эту падаль! - приказал раджа слугам. - Ариэля - в башню, а эту негодную - в подземелье! Раджа хотел сказать наоборот: "Ариэля - в подземелье, а Шьяму в круглую башню", но в пылу гнева оговорился. Мохита понял его ошибку и хотел исправить. - Верно ли я понял тебя, владыка? Но раджа подумал, что Мохита хочет защитить раджину, и крикнул: - Не рассуждать! Мохита попятился назад и прикусил язык. Шьяма выпрямилась. Она была бледна, глаза пылали гневом. - Ничтожество! - воскликнула она, с презрением глядя на мужа. Подбежав к Мохите, ударила его по щеке. - Негодяй!.. Слуги стояли в нерешительности, опасаясь прикоснуться к раджине; часть их направилась, по знаку Мохиты, к Ариэлю. - Что же вы? Шкуру сдеру! - кричал взбесившийся раджа. Слуги, подталкивая друг друга, начали приближаться к раджине. Шьяма выхватила из-под халата кинжал. Сверкнул клинок. - Я убью себя прежде, чем кто-либо прикоснется ко мне! - угрожающе крикнула она и направила острие кинжала к груди. Слуги замерли. Что было дальше, Ариэль не видел. Его уже окружили. Связав, его подняли и понесли. Ариэль не сопротивлялся: он был изумлен той внутренней силой, с какой вырвался протест Шьямы, и словно оцепенел. Он был брошен в круглую башню. Дверь за ним закрылась. Некоторое время Ариэль лежал на полу у самого окна, пораженный всем происшедшим. Шея болела, в голове мутилось. Когда мысли его несколько прояснились, он начал раздумывать. Мохита, очевидно, следил за ним и донес радже о его полетах за пределы владений раджи. Но чем виновата раджина?.. В чем подозревали ее? Так вот чем кончилась его жизнь у раджи! И как наказан он за свою нерешительность! Следовало давно улететь из этой клетки. Бедная, добрая раджина! Неужели и она стала жертвой каких-то гнусных подозрений и доносов? Ей не дали даже оправдаться... Улететь? Железная дверь закрыта, на окне толстая решетка... Ариэль видел часть парка, каменный забор и за ним, совсем близко, дорогу. Какая-то девушка стоит возле стены на дороге и внимательно смотрит на дворец. Ариэль вздрогнул: он узнал Лолиту. Весть о том, что Ариэль находится у раджи, дошла до нее, и она иногда пробиралась ко дворцу. Ей удалось увидеть, что Ариэль летал над куполом дворца. От ее глаз не укрылось, как красивая женщина подала ему цветок, когда он пролетал мимо окна, и сердце ее сжалось. Придорожной ли пыли мечтать о солнце? Ариэль, конечно, нашел во дворце достойное счастье! Но плоды манго, неожиданно появившиеся возле Шарада, мог принести только Ариэль. Значит, он прилетал! Значит, он не забыл их! И Лолите так захотелось хоть издали увидеть Ариэля. Сегодня во дворце творилось что-то неладное: слышались возбужденные крики, люди метались по двору и парку. Но Ариэля не было видно. И Лолита уже хотела уйти, как вдруг услышала голос Ариэля: - Лолита! Это я, Ариэль! Если вырвусь отсюда, прилечу к тебе!.. Жди меня! - Позади него заскрежетал засов двери, и он поспешил опустить голову на пол. Лолита, услышав слова Ариэля, задрожала. Он был за решеткой. Что же это значило?.. Глава двадцать пятая. Владыка изменчив Слуги запрятали Ариэля в мешок, завязали сверху и понесли. Помощник Мохиты хриплым голосом отдавал приказания. Мешок был старый, не очень плотный. Ариэль увидел свет и, почувствовав свежий воздух, понял: его несли через двор. Потом свет померк, воздух стал душным и более прохладным... Его несли по длинным коридорам, затем стали спускаться по крутой лестнице. Снова переходы, лестницы... Наконец его опустили на холодные плиты. Мелькнул желтый свет светильни. Мешок развязали и молча положили в него два тяжелых камня. На глазах одного из слуг Ариэль заметил слезы, на лицах других - молчаливое сочувствие. Но помощник Мохиты неотступно следил за каждым движением слуг. Ариэль увидел края каменного колодца. "Вот где должен кончить свои дни летающий человек", - подумал он с горечью. Двое слуг завязали мешок, подняли Ариэля и со стоном бросили в глубокий колодец. А во дворце, в комнате Шьямы, Мохита ползал на коленях за своим владыкой, бил себя кулаком по лбу и вопил: - Смилуйся, господин!.. Раджа метался по комнате, пинками отбрасывал от себя Мохиту и кричал: - Ты, ты, ты один во всем виноват! О гнусный, проклятый гад! Ты лишил меня лучшего украшения моего дворца, лучшего моего утешения - летающего человека! Ты оклеветал и его и честнейшую женщину! Если Шьяма умрет, а она, наверно, умрет... - Боги сохранят ее, владыка! Доктор сказал... - О лукавый раб! Как повернулся твой язык оклеветать лучшую в мире женщину? Почему это змеиное жало не покрылось язвами? Ты заставил меня, лживая собака, совершить преступление... Перед смертью не лгут, а она крикнула мне... - Она не умрет, владыка!.. - Что не повинна ни в чем и что это ты, гнусный злодей, оклеветал ее. У меня открылись глаза. - Раджа хлопнул в ладоши. - Пощади, владыка! Выслушай меня! - Погоди ж ты, гаденыш!.. Взять эту гнусную тварь! - обратился раджа к вбежавшим слугам. - Бросьте его в клетку с тиграми! О, ты достойно позабавишь меня этим зрелищем! Слуги схватили Мохиту. Он заревел так, как будто его уже бросили в клетку с тиграми. Но когда его вынесли в другую комнату, он сразу перестал кричать и тихо заговорил, обращаясь к слугам: - Вы не бросайте меня тиграм сегодня. Подождите до завтра. Тысячу рупий получит каждый из вас... Завтра гнев раджи пройдет, и он сам казнит вас, если вы поспешите бросить меня в клетку. Я еще пригожусь ему. И вам пригожусь! Слышишь, Банким, слышишь, Ганендра?.. По тысяче рупий!.. Завтра же раджа спросит: "Где мой любимый Мохита?" Нет Мохиты! "Кто посмел его бросить? Отрубить ему голову!.." А если не бросите, скажет: "Хорошо, что сохранили моего дорогого Мохиту". И щедро вознаградит вас... И на всякий случай накормите тигров до отвала. Так, чтобы куски мяса у них из горла торчали. Чтобы звери на меня и смотреть не хотели. ...Все это произошло вечером накануне того дня, когда Боден, Пирс, Доталлер и Джейн явились к радже. Глава двадцать шестая. Борьба за жизнь Колодец был глубок. Пролетев несколько секунд, Ариэль попробовал замедлить падение. Это удалось, хотя и с очень большим трудом. Но удастся ли подняться? Камни тянули вниз. С шумным всплеском мешок ударился о поверхность воды. По телу Ариэля прошла дрожь - вода была холодная. Чтобы не терять понапрасну сил, он старался держать над водой хоть голову. Намокшая ткань мешка плохо пропускала воздух, который и без того был тяжелым и почти лишенным кислорода. Ариэль рисковал не только утонуть, но и задохнуться. Когда умолк шум падения, в наступившей тишине раздались голоса: - Конец!.. Жалко!.. - А ты, Акшай, говорил, что он если не бог, то сродни богам. Был бы богом, не дал бы утопить себя, как щенка. - Сегодня он, завтра кто-нибудь из нас... На этом и закончились похоронные речи. Скоро раздались звуки удалявшихся шагов и захлопываемой двери. Ариэль с открытым ртом рванулся вверх. Ему казалось, что его тело разрывается. На мгновение он даже потерял сознание, камни тянули вниз. Погрузился в холодную воду и очнулся. "Если мне не подняться сразу - гибель неизбежна", - мелькнула мысль. Затаив дыхание, сжав зубы, стиснув пальцы рук, он стал вновь подниматься, на этот раз еще более медленно. Начался поединок двух сил: одна тянула вверх, другая - вниз. Главное - не потерять сознания, не уступать силе, которая увлекает вниз, там смерть... Вверх, вниз, снова вверх, еще и еще немного... Ариэль обливался потом и дрожал всем телом. Почувствовал во рту соленый вкус крови. Резало глаза. Выше! Выше! Но нет больше сил... Не прекратить ли эти ужасные страдания сверхчеловеческого напряжения? В голове шум и звон, какие-то взвизги... Быть может, лопаются кровеносные сосуды... Кто это? Где? Сверкает голубоватая сталь кинжала, слепит глаза до боли... Упасть, не жить... А что, если спасение близко?.. Ариэль старается нащупать стенки колодца, но ни на что не наталкивается. Поднимается все выше и вдруг ударяется обо что-то головой. Где же он? Неужели, уходя, слуги накрыли колодец каменной плитой? Тогда все кончено! С последним проблеском сознания Ариэль догадывается: он ударился о свод над колодцем. Только бы не упасть обратно. Он теряет сознание. Вероятно, Ариэль очень долго пролежал в обмороке. Придя в себя, он с радостью убедился, что лежит на твердом и сухом месте. Только летающий человек мог выбраться живым из этого колодца! Но ведь он все еще оставался связанным в мешке с камнями. Он сделал попытку развязать руки, но узлы были затянуты туго. Единственное, что удалось ему, - это прогрызть небольшую дыру в мешке. Дышать стало легче. Что делать дальше? Так он пополз вдоль стены, повернул за угол, дополз до двери, ощупал ее сквозь мешок, попробовал толкнуть, дверь не поддавалась. Пополз дальше. Снова завернул за угол. Стена уходила все дальше и дальше. Какой-то коридор. Быть может, он выведет его на свободу. Отдыхая, временами впадая в полуобморочное состояние, Ариэль медленно подвигался вперед. Мешок стал прорываться. Веревки ослабевали от движений. Вот он почувствовал струю свежего воздуха, откуда-то ворвавшегося в душное теплое подземелье, и вскоре действительно нашел отверстие. Попробовал проникнуть в него, но оно было такое узкое, что прошла только голова. Снова пополз. Миновал несколько таких отверстий, служивших, очевидно, вентиляцией. И, наконец, нашел одно, более широкое. Он начал протискиваться в него. Ветхий мешок, наконец, прорвался, камни высыпались. Ариэль легко поднялся вверх, долетел до какого-то поворота и сразу почувствовал свежий воздух. Ариэль радостно вздохнул всей грудью. Надо выбрать направление... Ариэль повернулся в сторону зари. Восток... Позади - запад, направо - юг, налево - север. Куда лететь? К Лолите, Низмату, Шараду! Он повернул к дороге. Пролетая над парком и колодцем, из которого он вытащил мальчика, Ариэль услыхал, как кто-то изумленно вскрикнул. - А он все-таки сродни богам! - воскликнул слуга, качая головой. Это был Акшай. - Улетай, улетай, голубчик! - приветствовал он Ариэля. - Я никому не скажу, что видел тебя! Только сам больше не попадайся! Видно, твои небесные родственники не очень-то помогают тебе в трудную минуту! Ариэль не только не слышал этих слов, но и не разглядел человека у колодца: ему было не до того. Хотя он летел теперь без груза, но чувствовал, что силы покидают его. Все переживания вчерашнего дня, ужасная ночь, нечеловеческое переутомление... Нет, не долететь ему до хижины доброго Низмата... Ариэль опустился в кустах возле дороги и погрузился в тяжелый сон. Глава двадцать седьмая. Находка С восходом солнца на дороге показались крестьяне, странствующие монахи, ослы, нагруженные корзинами. Время уже близилось к полудню, когда на дороге появился запыленный автомобиль, в котором сидели трое мужчин и молодая девушка. Завидя автомобиль, испуганные крестьяне сходили с дороги и низко кланялись. - Остановитесь, Джемс, - сказал один из сагибов, обращаясь к шоферу, когда машина приблизилась к лежавшему у канавы человеку. - Здесь, кажется, совершено преступление. Видите эту окровавленную голову? Сидевшая в автомобиле девушка побледнела. - Какое дело нам до всего этого, мистер Доталлер? - возразил старый сагиб, лицо которого чем-то напоминало филина. - Мало ли на дорогах Индии убивают людей? Ведь это дикари! Поезжайте, Джемс! Машина рванулась вперед. - Стойте, Джемс! - строго крикнул Доталлер. - Подайте машину назад. Мы не можем проехать мимо этого, мистер Боден. Обратите внимание: это белый человек. Быть может, он англичанин и еще жив. Ведь бестии-туземцы всегда готовы спровадить на тот свет сагиба. Как хотите, а я выйду и осмотрю его. Машина остановилась. - Он еще стонет! Он жив! - воскликнул Доталлер. - Какие-то веревки, надо развязать его, - продолжал он, нагнувшись, и с брезгливостью отрезал болтавшиеся на руках и ногах обрывки веревок. Эй, вы! Кто-нибудь! Идите сюда! - крикнул он, обращаясь к остановившимся невдалеке крестьянам. Этот жест был понятен и для тех, кто не знал английского языка, но никто не сделал ни одного движения - Ослы! Трусливые олухи! - бранился Доталлер. - Джемс, будьте так любезны, помогите мне! В тот же момент Пирс в ужасе воскликнул: - Это он! - Кто он? - быстро спросила девушка, побледнев еще больше. - Он... ваш несчастный брат Ариэль... Аврелий Гальтон... Джейн коротко вскрикнула и откинулась на спинку автомобиля. Боден и Пирс поспешили к Ариэлю. Общими усилиями мужчины перенесли Ариэля в машину. Джейн молча ломала руки, глядя на брата. Ариэль был без сознания. - Поехали, Джемс! - скомандовал Доталлер. Резкий гудок автомобиля. Толпа шарахнулась в стороны, и машина двинулась. Когда толпа крестьян осталась позади и автомобиль стал набирать скорость, проходившая мимо девушка в бедном сари простерла перед собой руки и вскрикнула: - Ариэль! При этом крике радость прошла по лицу Ариэля, он слабо улыбнулся, но веки его не поднялись. "Этого еще недоставало! Нищая уличная девчонка знает его имя!" - подумала Джейн. "Это надо будет выяснить!" - подумал Пирс, с удивлением проводив нищенку глазами. Глава двадцать восьмая. Он улетел Ариэля привезли в гостиницу небольшого городка, находящегося в нескольких милях от резиденции раджи, уложили в постель и послали за доктором. Ариэль бредил. Джейн не отходила от брата. Она давала ему пить, смачивала ароматическим уксусом виски и, глядя на измученное лицо брата, думала: "Только бы он не умер!" Доталлер думал: "Только бы он не выжил!" Пирс думал: "Уж теперь я не выпущу его из рук!" Боден... Но Боден без совиных глаз своего компаньона совсем разучился рассуждать. "Только бы извлечь из всего этого пользу... А как?" Осмотрев Ариэля, врач сказал по-английски: - Лихорадка... Возможно, на нервной почве. Он пережил какие-то большие потрясения... - И очень основательные, - отозвался из угла Пирс. - Это опасно? - спросила Джейн. - Нет, мисс. Если на нервной почве, то это не опасно, но... Врача смущало кровотечение из носа, ушей и рта, которое, по-видимому, недавно произошло у больного. Этому он не мог дать объяснения, но постарался не обнаружить своего замешательства. Прописав лекарства, он поспешил уйти. Пирс не отходил от кровати Ариэля. Он все время прислушивался к бреду. - Кинжал... Шьяма... Она убила себя... Какая низость! Лолита... Но я могу летать... Мы улетим с тобой... "Не о той ли болтает он девчонке, которая встретилась на дороге?" - подумала Джейн. Пирс обратился к ней: - Вот видите, мисс, вы сами теперь можете убедиться, что ваш брат душевнобольной. Его манией является мысль, будто он может летать, как птица. При звуках голоса Пирса Ариэль вздрогнул, по лицу прошла судорога, он открыл глаза и в ужасе крикнул: - Пирс! Бхарава? Опять Дандарат? - и снова потерял сознание. - О чем он? Что его так взволновало? - спросила Джейн, испуганная криком брата и его видом. - Что это такое - Дандарат? - Люди в горячке болтают всякий вздор, все, что взбредет в голову, - ответил Пирс, отходя, однако, от кровати. Он стал так, чтобы Ариэль не мог его видеть. Врач верно определил болезнь: у Ариэля было только сильное нервное потрясение. И как иногда бывает в таких случаях, клин был вышиблен клином: голос и вид Пирса, мысль о том, что он вновь попал в Дандарат, пробудили в Ариэле инстинкт самосохранения, прервали бредовое лихорадочное состояние. Ариэль скоро пришел в себя. Научившись в Дандарате скрывать свои мысли и чувства, он решил не подавать виду, что сознание вернулось к нему, и начал симулировать бред, незаметно наблюдая за окружающими. Он заметил миловидную девушку. "Сиделка", - подумал он. Незаметно осмотрев комнату, он с облегчением убедился, что находится не в Дандарате. Значит, еще можно бежать от Пирса, которому удалось-таки выследить его! Из соседней комнаты слышались чьи-то возбужденные голоса. Это Доталлер схватился с Боденом из-за Ариэля. Пирс не выдержал и ушел к ним. Осталась одна девушка. Если бы ушла и она! Окно открыто, Пирс не позаботился закрыть его, считая Ариэля тяжелобольным. Не попытаться ли улететь? Но хватит ли сил? Он еще очень слаб, хотя чашка крепкого бульона и подкрепила его. Чем, однако, он рискует? Разве сейчас он не в руках Пирса? Ариэль вдруг поднялся над кроватью в том положении, как лежал, не сбрасывая простыни, которой был укрыт. Девушка вскрикнула от ужаса. Описав по комнате дугу, Ариэль вылетел в окно. На крик Джейн все прибежали в комнату. - Он улетел... Или я тоже заболела и брежу?.. Ведь это Аврелий сорвался с кровати и улетел в окно. Пирс бросился к окну и увидел Ариэля в голубом небе, высоко над пальмами. - Этот негодный опять перехитрил меня! - в бешенстве воскликнул он. - Так, значит, это правда? Боже мой! Но ведь это же невероятно? Аврелий летает? Мой брат Аврелий Гальтон - летающий человек? - Да, да, да! - закричал Пирс в лицо девушке. - Летает и улетает, черт бы его побрал! Это я сделал его летающим человеком на свою и вашу голову, если хотите знать. Глава двадцать девятая. Воздушный бой Ариэль летел с такой быстротой, что задыхался. На лету он подхватил края простыни и плотно укутался, чтобы она не вздувалась и не тормозила полета. Только у локтя трепетал, словно белое крыло, угол простыни, и жители заброшенного городка с недоумением следили за полетом невиданной белой птицы. Внизу виднелись плоские крыши, узкие извилистые улицы и сады, за городом - гора, поросшая лесом, за горой - песчаная долина, еще дальше темнела зелень лесов. Вырвавшись из страшного плена, Ариэль уже не думал, куда лететь, не выбирал направления, только бы улететь подальше. С левой стороны подул сильный горячий ветер, который начал относить Ариэля в сторону, мешая полету. Ариэль вдруг увидел, как из-за горизонта, окутанного голубой дымкой, поднимаются клубы дымчато-сизых туч. Будет гроза. Ариэль изменил направление и полетел еще быстрее. Пролетев около часа, он почувствовал, что устал. Солнце жгло немилосердно. Хотелось пить и есть. Надо спуститься и отдохнуть. Он посмотрел вниз, выбирая место. Блестели рельсы железнодорожного пути, среди высоких красных кирпичных зданий поднимались фабричные трубы, вокруг зданий жалкие лачуги рабочего поселка. Дальше от людей!.. Бесконечные поля, у горизонта темные пятна леса, серебряная излучина реки. Туда!.. Поля медленно уползали назад. Впереди уже виднелись заросли тростника. Но что, если люди увидят его? Надо здесь спуститься, выбрать место в уединении. Вдруг над головой послышались шум и глухое хлопанье крыльев. Ариэль увидел огромного орла, который летел над ним так низко, что обдавал ветром и оглушал. Его блестящие глаза были устремлены на Ариэля, кривой хищный клюв приоткрыт, выставлены огромные когти. Ариэль метнулся в сторону, орел за ним. Начался воздушный бой. Орел стремительно падал, человек с такой же стремительностью уклонялся от ударов и, сделав небольшой полукруг, пытался сверху схватить птицу за крылья или за шею. Но и орел так же ловко изворачивался. Один раз орлу удалось оцарапать ногу Ариэля. Рассерженный Ариэль умудрился ударить птицу другой ногой в спину, заставив ее перекувырнуться в воздухе. Надо было изучить повадки и тактику врага. Человек скоро убедился, что орел быстрее всего падает вниз, подобрав крылья, и очень быстро летит по прямой, но не сразу набирает скорость при поворотах, несколько мешкает со своими огромными крыльями, больше же всего требуется ему времени при переходе на вертикальный подъем. Правда, все это определяется несколькими секундами и даже долями секунды, но и эти мгновения могут решить исход боя. Выходило, что безопаснее всего - иметь преимущество высоты. Началось состязание на высоту. Огромная птица и человек, кувыркаясь, поднимались все выше и выше. Оба начинали уставать. Ариэлю, и без того уставшему, приходилось плохо. Сколько раз он проскальзывал под самыми когтями орла, и сколько раз крепкими перьями орел больно ударял по лицу!.. Наконец он так ударил крылом по голове Ариэля, что тот на мгновение потерял сознание, но тотчас взлетел вверх и схватил орла за шею. Орел взметнулся вверх, даже кувыркнулся в воздухе, пытаясь освободиться, но это не удалось. Испуганная птица полетела по прямой к горам, видневшимся за лесом. Ариэль попробовал управлять полетом, то прикрывая один глаз орла, то поворачивая его голову. Но орел не понимал, что от него требуют, и начинал беспорядочно метаться. И Ариэль оставил свои попытки. На пути к горам виднелась река, где Ариэль мог напиться, - это было главное. Они опустились на лесной поляне невдалеке от реки. Ариэль тотчас взлетел и скрылся в зарослях тростника. Орел, тяжело рухнувший в густую траву, некоторое время лежал с распростертыми крыльями, открывая и закрывая клюв и неподвижно глядя перед собой одурелыми глазами. Потом посрамленный король воздуха встряхнулся, подобрал крылья, снова распустил их и полетел, провожаемый взглядом Ариэля. Глава тридцатая. Чуждый небу и земле Когда шум крыльев утих, Ариэль услышал звук свирели и, взглянув вниз, увидел мирную картину. На илистом берегу реки паслось стадо буйволов. Вот большой синеватый буйвол с загнутыми рогами погрузился в ил по шею, другие буйволы направились за ним, и вскоре из тины виднелись только их плоские носы. На пригорке полуголые пастушки предавались своим детским забавам - лепили из тины домики, стены, дворцы, фигурки буйволов, вставляли в руки глиняных человечков палочки из камыша, другие плели из травы корзинки и сажали в них кузнечиков; иные низали бусы из черных и красных орехов, ловили лягушек, играли на самодельных флейтах и пели протяжные песни со странными трелями. Ариэль, на время позабыв о жажде и голоде, с интересом и завистью наблюдал за пастушками. Они были счастливы по-своему. Их детство проходит среди природы, их никто не преследует, их не мучают и не пугают, как детей в Дандарате... Ариэлю нечем было вспомнить свое детство, только далекие, почти совсем стертые временем воспоминания о доме в туманном городе, о комнате, ковре, игрушках, маленькой светлоголовой девочке... Но и эти воспоминания омрачаются зловещей фигурой человека в черном, который - во сне или наяву - растоптал его игрушки, грубо растоптал его детские годы... И вдруг Ариэль вспомнил свою болезнь, свой недавний бред... Ведь это было вчера или даже сегодня!.. Среди лиц, окружавших его кровать, он видел старого человека, лицо которого напомнило лицо того черного, хотя старик был одет в белый костюм, какие носят европейцы в Индии. Неужели все это не было бредом? Рядом с Пирсом этот зловещий старик с острым носом-клювом и совиными глазами. Почему он оказался в комнате?.. И был еще один, высокий, бритый, который все время так зло глядел на Ариэля. Что нужно этим людям и что объединило их? Только девушка смотрела на него с состраданием. Вероятно, она добрая, как Лолита, Низмат, Шьяма. И все-таки как мало добрых людей на свете!.. Отдаленные раскаты грома вернули Ариэля к действительности. Воздух был раскален и необычайно душен. Вновь захотелось есть и пить. А пастушки, как нарочно, оставив игры, сели в кружок и начали полдничать, вынимая из сумок и корзинок рисовые лепешки, кокосовые орехи и виноград. Попросить? Но если они видели, как он прилетел на орле, то, вероятно, в ужасе убегут от него... Убегут, но, может быть, оставят лепешки? Ариэль поднялся, завернулся в простыню и пошел к детям. Увидев незнакомого белого человека, ребята насторожились. - Здравствуйте, братчики! Я бедный акробат. Хотите, я покажу вам забавную штуку? - спросил Ариэль. Он вдруг встал на руки, потом поднялся на пальцах рук, потом оперся на указательный палец левой руки. Продержавшись так с минуту, он снова встал на ноги. Дети были восхищены. Такой замечательной шутки не проделывал ни один ярмарочный акробат. Когда же Ариэль, подпрыгнув, перекувырнулся несколько раз в воздухе и встал на ноги, их восторгу не было границ. Они шумно, наперебой, предлагали ему лепешки, сушеный виноград, кокосовые орехи. Ариэль напился воды и хорошо поел. Гром прогремел совсем близко. Ариэлю очень хотелось остаться с детьми, но страх перед Пирсом гнал его дальше. Простившись с детьми, Ариэль углубился в чащу деревьев и, когда она совершенно скрыла от него берег с детьми и буйволами, взвился над лесом и внимательно осмотрелся. Тучи покрыли уже половину неба и наложили густую тень на поля, которые он только что миновал. Ветер налетал порывами. Тем лучше. Этот ветер, который гонит перед собой тучи, поможет ему улететь возможно дальше от преследователей. И Ариэль поднялся еще выше. Синие тучи стояли уже совсем над его головой. Вдруг ураганный ветер подхватил Ариэля, бросил сначала вниз, а потом, завертев, понес вверх, в самую гущу туч. Ариэль попытался бороться с ветром, но сразу почувствовал, что это невозможно. Чтобы не тратить напрасно сил, он решил отдаться во власть циклона. В конце концов для него в этом нет ничего страшного. Ведь упасть и разбиться он не может. Когда циклон утихнет и не будет поддерживать его, он перейдет на самостоятельный полет. Обезвесив свое тело, Ариэль почувствовал, что ветер совершенно утих. Дышалось легко. Ни малейшего движения воздуха не ощущалось. "Это потому, что я лечу с такой же быстротой, как и циклон", - догадался Ариэль. Но, глянув вниз, он невольно вздрогнул: несмотря на то, что он находился на большой высоте, под ним необычайно быстро проносились поля, горы, леса, реки, деревушки... При взгляде же вверх ему показалось, что синие горы, бурые скалы, черные пропасти, переплетенные ослепительными лианами молний, падают на него... И вдруг они обрушились, окружили, завертели... Где небо? Где земля? Все было покрыто сизой мутью, кругом сверкание, грохот, неожиданные порывы ливня то сверху, то снизу, то с боков. Встречные ветры кружили и вертели его, как сорванный лист. Вода заливала уши, рот, нос, в голове мутилось. Наконец он попал в нисходящее течение воздуха. Дождь и ветер, казалось, внезапно прекратились, - он падал вместе с ними. Но стоило ему чуть задержаться, как волны воздуха и потоки воды обрушивались на него и давили вниз. Совсем неожиданно он увидел невдалеке землю. Нет, не землю, а беспредельное темное море, вспыхивающее от молний. Неужели циклоном его занесло в океан?.. Долго ли он сможет продержаться в воде?.. Нет, это не океан. При вспышке молнии Ариэль увидел вершины деревьев, крыши домов... Наводнение!.. И вдруг золотой луч уже низкого солнца осветил какой-то островок. Туда! Во что бы то ни стало! Преодолевая сопротивление ветра, Ариэль летит к островку. Он видит хижины убогой деревни. Тучи вновь скрыли солнце, но ураган уже понесся дальше, ветер утих, только ливень еще продолжается, хотя и не с такой силой. Ариэль почти падает возле беседки, увитой лианами, слышит возле себя чье-то тяжелое дыхание. С блестящей от дождя синеватой шерстью, раздувая бока, лежит буйвол, вероятно приплывший издалека и истомленный борьбой со стихией. Отдохнув немного, Ариэль, шлепая по лужам, полным лягушек, утопая в грязи, идет по размытой дороге к человеческому жилью. Под последними порывами ветра скрипят бамбуки. Вот и хижина. Ливень смыл глиняные стены забора и столбы ворот. Их створки беспомощно висят на петлях. Двор порос травою. Дерновая кровля дома провалилась. Ариэль вступает на веранду и, вспугнув серую ящерицу, входит в дом. По полу со звуком "тик-тик" бегают маленькие скорпионы. Стены дома покрыты плесенью. Узкая лестница ведет на крышу. В углу голый старик, которого можно было принять за статую, - так неподвижно он сидел, опустив глаза, в позе глубокого раздумья. Скелет, обтянутый кожей, с длинной белой бородой. - Саниаси! - окликнул его Ариэль. Старик не сразу вышел из своего сосредоточенного состояния, подняв голову, посмотрел на Ариэля невидящими светло-голубыми, как у буйвола, глазами и сказал нараспев: - Радость обретения бесконечного в конечном!.. - И снова опустил глаза. Здесь Ариэль не смо