уетливо теребил пальцами рыжеватую бороду. Только при торжественных выходах он сдерживал эти невольные суетливые движения, не приличествующие царскому величию. - Слава Солнцу! Великий царь, твой гороскоп прекрасен! Звезды благоприятствуют тебе. Позволь мне прочесть. И Эльзаир начал нараспев: - Великому и славному, могущественному властелину Атцора... - Не надо, не надо... - замахал Келетцу сухими ручками, - главное!.. Да.., главное говори.., и своими словами.., да... - Твоя звезда, великий царь, в своем восходящем течении горела ярче всех и пересекла путь звезды трижды великого царя Атлантиды Гуана-Атагуерагана, и лучи его звезды померкли в лучах звезды властелина Атцора. Келетцу-Ашинацак был взволнован, обрадован и испуган. - Что же это значит? Что это значит? - спросил он, обводя жрецов пристальным взглядом сощуренных, близоруких глаз и усиленно теребя рыжеватую бороду. - Великий царь! - выступил жрец Анугуан. - Чтобы ответить тебе на этот вопрос, я изучил все бронзовые таблицы государственного архива со дня твоего рождения. И вот что узнал я: законный царь Атлантиды - ты. - Я?.. Вот как! Но я младший? Хотя мы родились двойней!.. - Ты - старший, великий царь! Об этом говорят не только наши таблицы! Анугуан подошел к стене, открыл потайную дверь и впустил Цальну. - Вот повивальная бабка, которая принимала тебя и твоего царственного брата. Говори, старуха, кто родился первым: царь Келетцу-Ашинацак или Гуан-Атагуераган. - Первым родился царь Келетцу-Ашинацак. Я хорошо заметила у первенца большую родинку на правом плече... - Родинку?.. Да, у меня есть большая родинка на плече. - Потом родился Гуан-Атагуераган. Когда младенцев омыли и показали родителю, трижды великому царю Атагуераган-Кукулькану, то он сказал, указывая на Гуана: - Вот первенец и наследник мой! - Но почему же? Почему!.. - обиженно воскликнул Келетцу-Ашинацак. - Не гневайся, великий царь! Твоему родителю не понравился цвет волос на твоей голове. И еще: лицом ты был похож на овцу... И потом: ты родился слабенький, и отец боялся, что ты можешь умереть или будешь хилым царем... - Хилым царем? Да? Так и сказал? - Или хилым мужем, - я уж точно не помню... - Ты больше не нужна, Цальна, - сказал Кунтинашар. И Цальна, низко кланяясь, удалилась. Жрецы выжидательно молчали. Келетцу-Ашинацак сидел озадаченный, теребя свою бородку. Наконец Анугуан нарушил молчание. - Великий царь! Я - хранитель законов. И я считаю, что во имя святости закона ты должен быть восстановлен в своих правах! В близоруких глазках Келетцу вспыхнула радость, но он испуганно замахал ручками. - Что ты!.. Что ты!.. А как же брат? - Мы предложим ему уступить место добровольно. Если же он не согласится, то... - Конечно, не согласится! Конечно! Столько лет царствовал - и вдруг... - Если не согласится, то у тебя есть армия и флот. Часть войск и военачальников Гуана-Атагуерагана недовольна им. Среди подвластных Атлантиде царей ты всегда можешь найти союзников. Мы - с тобой. Тебе нужно лишь одно: заявить о своих правах. Остальное сделаем мы.., с тобой и от твоего имени. - Я не знаю... Это так неожиданно... - Твои колебания понятны, великий царь, - сказал Эльзаир. - Родственные чувства.., любовь к брату... Но наш земной путь предначертан на небесах. Если ты еще сомневаешься, то мы сделаем вот что. Данной мне богами властью я вызову тень твоего отца. Пусть он сам решит судьбу престола. - Тень отца? - с испугом и интересом воскликнул Келетцу-Ашинацак. - Да, тень отца! И, отворив скрытую в стене дверь, Эльзаир повелительно сказал: - Войди! Келетцу-Ашинацак нерешительно вошел. Жрецы последовали за ним. Совершенно круглая комната, окрашенная в голубой цвет, с куполообразным потолком, напоминала небесное полушарие. Сходство дополняли разбросанные по куполу золотые звезды. В центре мозаичного пола из синих камней был выложен геометрически правильный круг со вписанным в него пентаклем. Посреди круга возвышался узкий бронзовый трон, с диском солнца на верху спинки. По сторонам трона стояли два высоких бронзовых светильника в виде трех перевитых змей. Их загнутые хвосты служили ножками. Три золотые головки, с изумрудными глазами и открытыми, как для укуса, ртами, склонились над пламенем. - Садись! - так же повелительно сказал Эльзаир. Келетцу-Ашинацак боязливо переступил черту круга и взобрался по ступенькам на трон. - Сейчас разорвется завеса времени!.. И Эльзаир, подняв руку, стал торжественно и протяжно произносить заклинания: АЦАН, ЦИТА, АТИЦ, НАЦА. При каждом его слове пламя светильников меркло и, наконец, совсем погасло. Комната погрузилась в непроницаемый мрак. У Келетцу-Ашинацака от нервного напряжения зазвенело в ушах и перед глазами пошли зеленые круги. Томительное молчание длилось. Вдруг вдали послышались нежные звуки флейты. В тот же момент на стене появилась змейка голубоватого света. Световая змейка беспрерывно двигалась, то разгораясь, то бледнея. Ее движения и сила света были неразрывно связаны со звуками флейты. Мелодия звучала быстрее и сильнее - быстрее извивалась и ярче светилась змейка. Звуки замедлялись и затихали - бледнел и замедлялся в своем движении свет; однообразная мелодия состояла всего из пяти повторяющихся нот. Эта однообразная музыка и игра света гипнотизировали Келетцу. Он никак не мог понять, видит ли он светящиеся звуки, или слышит игру света. Одновременно присоединилась вторая световая змейка и вторая флейта. Потом третья, четвертая, звуки и световые змейки догоняли друг друга, сплетались, расходились. Постепенно из отдельных змеек образовался светящийся круг. Тогда движение змеек прекратилось, умолкли и звуки флейты. Круг горел ровным фосфорическим светом. Он стал углубляться и превратился в круглое окно, за которым было пустое пространство, наполненное легким туманом. Перед пораженным Келетцу-Ашинацаком предстала, как ему показалось, тень его отца. Тень подняла руку по направлению к Келетцу, и в комнате ясно прозвучал голос: - Келетцу-Ашинацак! Трон Атлантиды ждет тебя... Все погрузилось во тьму. Келетцу вскрикнул и потерял сознание. Жрецы вынесли его в первую комнату и привели в чувство. - Трижды великий царь Атлантиды! - торжественно обратился к нему Кунтинашар. - Я еще не царь Атлантиды... - слабо произнес Келетцу с блуждающим взором. - Для нас ты уже царь. Тень отца твоего возвела тебя на престол!.. - Да, но тень отца сказала: "Трон ждет тебя..." Может быть, по смерти брата?.. Кунтинашар бросил раздосадованный взгляд на Эльзаира. - Ответ твоего отца совершенно ясен: "Трон ждет тебя". Значит, нельзя медлить, - сказал Эльзаир. - Да, да... Хорошо. Я подумаю... Я слишком устал. Я дам ответ.., да... Шитца, проводи меня... И Келетцу-Ашинацак, опираясь на руку жреца, удалился. - Не мог ты заставить эту тень говорить иначе! "Трон ждет тебя". Сказал бы: "Келетцу! Я приказываю тебе силой отнять трон у Гуана. Ты законный наследник престола", или что-нибудь в этом роде, - сердился Кунтинашар. - Удивительная у вас, магов, привычка говорить туманно, загадками. Вот и перетуманил! - Кто ж его знал!.. - смущенно проговорил Эльзаир. - Ему все разжевать и в рот положить надо... - А царек ничего.., подходящий был бы царек, - сказал Зануцирам. - Очень удобный!.. - Удобный, когда будет царем. А посадить-то его как? - Надо начать с другого конца, - сказал Анугуан. - Мне известно, да теперь и вам известно, что готовится восстание рабов. Во главе стоит Акса-Гуам-Итца, сын Шишена-Итца - верного царского пса! То-то молодость! Увлекся, говорят, какой-то рабыней и теперь всю Атлантиду перевернуть хочет! Вот этого-то Акса-Гуама мы и используем. Если восстание направить умелой рукой, они могут убить Гуама-Атагуерагана. Нам это и нужно. С рабами же скоро расправимся и на престол возведем эту атцорскую овечку - Келетцу. И мы будем неограниченными правителями Атлантиды. А сорвется восстание и уцелеет голова Гуана-Атагуерагана - слетит голова Акса-Гуама, да и его отцу несдобровать. Мы же останемся в стороне. - Вот истинный дипломат Атлантиды! Хранитель законов, поддерживающий восстание рабов! - со смехом сказал Кунтинашар. Легкий волнообразный подземный толчок отбросил всех влево. Где-то зашуршала обвалившаяся штукатурка. - Эти подземные толчки начинают беспокоить меня! - Пустяки! - беспечно сказал Кунтинашар. - Но не всегда дело кончается пустяками, - возразил Анугуан. - Наши таблицы повествуют о нескольких ужасных землетрясениях и извержениях вулканов. Вот эта самая пирамида, которая крепче скалы, дала три тысячи семьсот лет тому назад громадную трещину, и ее пришлось перекладывать. Что же было тогда с дворцами и храмами?.. - Ты собираешься жить три тысячи лет, Анугуан? Я думаю, на наш век хватит! А там... Пусть хоть все пирамиды лопаются, как скорлупа печеных яиц! Сладко зевнув, он прибавил: - Однако пора и на покой! 9. ЗМЕЕНЫШ - Кончено! Адиширна-Гуанч положил бронзовое зубило и молоток, отошел от статуи и окинул ее взглядом. Перед ним, как живая, стояла Сель в короткой легкой тунике, с копьем в правой руке, приготовленным для метанья. Вся фигура дышала порывом. Правая нога выдвинута вперед и согнута в колене. Левой рукой, на ремешке, она сдерживала пару остромордых, поджарых собак с напряженными для прыжка мускулами. Волосы Сель были плотно обтянуты лентой, сколотой впереди булавкой в виде полумесяца. Этот полумесяц символически изображал ее имя <Сель на языке атлантов означает "луна". - Ларисон.>. Адиширна залюбовался своим произведением. Такой он увидел Сель в первый раз на охоте, в лесу. Большая луна уже поднялась над океаном. Лунный луч скользил по мраморному лицу статуи, и Адиширне показалось, что Сель улыбнулась ему. В порыве любви он подошел к статуе и поцеловал ее в холодные мраморные губы. - Кхе, кхе, кхе.., боги святые, он с ума сошел.. Адиширна в смущении отпрянул от статуи и обернулся. Перед ним стояла нянька царевны Сель - бабушка Гу-Шир-Ца. - Что случилось? Говори скорее! Ца стала рыться непослушными, старческими руками в складках своей одежды, причитая и охая; наконец извлекла свернутый кусок материи и подала Адиширне. - На вот.., читай... Адиширна вырвал из рук Ца кусок материи, раскрыл и в волнении начал читать при свете луны. Потом он вскрикнул, засунул послание за пазуху и быстро убежал. Адиширна-Гуанч мчался по широким улицам к Священному Холму. Жители Атлантиды наслаждались прохладой ночи. Из темной зелени садов неслись звуки песен, флейт и воркование китцар <Китцар а - музыкальный инструмент, напоминающий греческую кифару. - Ларисон.>. Дома были освещены. Отдернутые занавеси меж колонн открывали для глаза внутренние помещения. Атланты возлежали у столов, увитых розами и уставленных блюдами и чашами. Рабы наливали вино в чаши тонкой рубиновой струей, высоко поднимая узкие, длинные амфоры. Слышались шутки и смех. - ..Ты мало пьешь, оттого и боишься землетрясений, - услышал Адиширна отрывок фразы. - Пей больше, и ты привыкнешь к колебаниям почвы. Земля пьяна и шатается. Будем пить и мы. Раб, вина!.. Адиширна продолжал быстро идти. В густой тени лавровой рощи зазвучала веселая песня. Чей-то женский голос пел: Атлантида тихо дремлет В голубых лучах луны... Как луна целует землю, Поцелуй меня и ты! Мужской голос отвечал: Пусть зажгутся страстью очи! Поцелуями, любовью, Виноградной, сладкой кровью Мы наполним чашу ночи! Оба голоса слились в дуэт: Будь что будет! Не печалься! Ярко светит нам луна... Песни пой и обнимайся, Чашу ночи пей до дна! Раздался смех и звук поцелуя. Адиширна взошел на подъемный мост у Священного Холма. - Кто идет? - окликнул воин. - Адиширна, раб. Меня вызвали во дворец Шишен-Итца починить трубы в ванной комнате. Адиширна-Гуанч, гениальный скульптор и ювелир, которые родятся один раз в тысячелетие, принужден был исполнять по требованию жрецов и царя самые различные работы, вплоть до починки водопроводов и дверных замков. Адиширну знали на Священном Холме, и он беспрепятственно переступил запретную черту. На Холме не было такого оживления, как в самом городе. Дворцы стояли особняком, окруженные высокими стенами. Адиширна свернул на боковую дорогу, густо обсаженную кипарисами. Кипарисы стояли сплошной стеной, и здесь было почти темно. Пахло смолистой хвоей. Впереди послышался треск песка под чьими-то сандалиями. Адиширна спрятался меж кипарисов. Медленной походкой, напевая под нос песню, прошел один из сторожей. Когда его шаги замолкли вдали, Адиширна отправился дальше. В конце аллеи светились огни дворца. Адиширна пробрался через чащу кипарисов и стал в обход приближаться ко дворцу. Занавесы между колоннами были закрыты. За ними слышались голоса. На площадке перед дворцом, у одной из колонн, укрывшись за кустом олеандра, стоял раб Куацром, слуга в доме жреца Шишен-Итца, и подслушивал. Адиширна подошел к нему и тихо спросил: - Где Акса-Гуам? Куацром махнул на него, приложил ладонь к своему рту в знак молчания и показал на занавес. Адиширна прислушался к голосам. Говорили жрец Шишен-Итца и его жена. - Позор! Позор! Проклятие на твою голову! Ты родила и вскормила своей грудью змееныша! Акса, мой сын, - изменник и предатель!.. Он замышляет цареубийство. Он проводит время с рабами и подготовляет восстание... Он опозорил мое великое в истории Атлантиды имя... Я должен сейчас же донести на него царю!.. - Но, может быть, можно все исправить... Не допустить восстания. Расстроить их планы. Не спеши, молю тебя!.. Адиширна быстро отвел Куацрома в сторону: - Донос? - Донос. - Слушай, Куацром... Надо во что бы то ни стало помешать Шишену-Итца.., задержи его, придумай что-нибудь.., мне сейчас некогда об этом думать.., царь не должен знать о заговоре, понимаешь? По крайней мере, чем позже он узнает о нем, тем лучше. Где Акса-Гуам? - Он в старых шахтах, на тайной сходке рабов. - Ладно. Так помни же, Куацром!.. Адиширна быстро зашагал по кипарисовой аллее. 10. В СТАРЫХ ШАХТАХ Адиширна вмешался в толпу рабов. Акса-Гуам кончал речь. Он говорил о тяжких страданиях рабов, об их жизни, похожей на вечную каторгу, и призывал их восстать, сбросить цепи, убить царя, захватить власть в свои руки и стать свободными, какими они и были когда-то. Яркие лучи луны обливали людской муравейник. Полуголые рабы заполняли громадную котловину заброшенных старых шахт. Рабы облепили своими телами кучи щебня, сидели на утесах, деревьях, камнях... Адиширна внимательно оглядел толпу и сразу почувствовал: в ней нет единства. Одни из рабов жадно слушали Акса-Гуама, полуоткрыв рот и кивая утвердительно головами, другие стояли неподвижно и смотрели на него недоверчиво и враждебно. - Смерть или свобода!.. - крикнул Акса-Гуам и сошел с утеса. Его место занял раб, по прозванию Злой. Он имел светлую окраску кожи. Серые глаза его смотрели насмешливо. Злая улыбка кривила рот. - Акса-Гуам, жреческий сынок, говорил нам о наших страданиях. Спасибо ему, что он просветил нас, без него мы и не знали бы об этом! В толпе послышался смех. - Но откуда у него вдруг появилась такая любовь к рабам? Не вместе ли с любовью к одной из наших девушек? - и он покосился на Ату, стоявшую рядом с Акса-Гуамом. - А что, - обратился он прямо к Акса-Гуаму, - если твоя любовь пройдет или Ата бросит тебя? Тогда ты воспылаешь к рабам такой же ненавистью? Вы, рабы, - продолжал он, обращаясь к толпе, - хотите стать свободными. С чего вы начинаете? С того, что выбираете себе нового царька Акса-Гуаму. А что, если он подведет нас под плети, а потом сбежит на свой Священный Холм?.. Только сами рабы могут освободить себя от рабства! Восстание - не дело влюбленных в расшитых золотом одеждах. Вот мое мнение! - И он сошел со скалы. Толпа пришла в сильное возбуждение. Теперь толпа казалась единодушной. Но это единодушие явно было не в пользу Акса-Гуама. На него устремились тысячи враждебных глаз. Над толпой поднимались кулаки. - Не верьте ему!.. - Он подослан жрецами! - послышались возгласы. - Гнать его вон! На скале появился Кривой. Надсмотрщик выбил ему глаз, и с тех пор за ним утвердилось это прозвище. Кривой хитро прищурил свой единственный глаз и поводил головой из стороны в сторону, потом приложил указательный палец к кончику носа и сказал: - Так вот... Толпа заинтересовалась этим комическим началом и затихла. - Злой прав. Но только он смотрит одним глазом, которым я не вижу... - Хо-хо, - засмеялись в толпе. - А теперь я посмотрю другим глазом, которым я вижу... Скажите мне, положа руку на сердце, верите ли вы сами в успех восстания, в то, что вы будете свободны, что вы победите легионы атлантов? Нет, не верите. И все-таки восстание будет. Почему? Потому, что нет сил больше терпеть. Потому, что нам хуже не будет: убитым - мир, живым - та же каторга. В это время приходит к нам Акса-Гуам и говорит: "Я с вами. Я помогу вам". А хоть бы и так? Лучше с нами, чем против! Что побудило его прийти - не все ли равно? Наша девушка? Верно! Но ведь девушек-то наших у них полные гаремы. Выбирай любую. А он к нам. Может, и восчувствовал горе наше? Что же выходит? Верить - не верьте ему, а гнать тоже незачем... Авось пригодится. Верно я говорю? И, ткнув опять пальцем в кончик носа, он сошел со скалы. Акса-Гуам вытер со лба пот. Он совершенно не ожидал такого поворота дела. Он привык смотреть на рабов как на безгласное стадо, забитое и покорное. Довольно сказать им ласковое слово, погладить по шерсти, и они пойдут за ним. Он снизошел до них. Он так долго умилялся своей ролью благодетеля и спасителя - и вдруг вся эта сходка превратилась в какой-то суд над ним. Эти резкие свободные речи о нем, о его личной жизни, этот язвительный или насмешливый тон... Он чувствовал, как против его воли в нем поднимается вековая ненависть и презрение его касты к рабам... Суровый и гордый, поднялся он на скалу. - Я пришел помочь вам, а вы судите меня. Я не собираюсь делаться вашим царьком. Пусть Злой станет во главе восстания... Я... Толпа вдруг заволновалась, расступилась. Через толпу, расталкивая рабов, быстро шел Куацром. В руках он нес какой-то мешок. - Расступись! Расступись! Важное известие!.. Куацром подошел к скале, поднял мешок и вытряс из него на землю какой-то круглый шар. - Что это?.. - с недоумением спросил Акса-Гуам и вдруг сильно побледнел и в ужасе отшатнулся. Освещенная лунным светом, на него смотрела остекленелыми глазами голова его отца, жреца Шишена-Итца... Акса-Гуам схватился за скалу, чувствуя, что теряет сознание. Ата истерически вскрикнула. - Шишен-Итца узнал о восстании и шел к царю, чтобы донести на тебя и предупредить его о восстании, - заявил Куацром. - Адиширна сказал мне: "Задержи во что бы то ни стало Шишена-Итца, чтобы он не донес о заговоре рабов". Я не мог иначе задержать его... Лучше он, чем ты. Он был злой господин... Чтобы не сразу узнали, кто убит, я отрезал голову и унес в мешке... Вот... Я сделал, как мне было приказано... Толпа выслушала эти слова в полном молчании. Акса-Гуам сел на камень и опустил голову на руки. Ата боязливо жалась к нему, не решаясь открыто проявить участие. Когда первое впечатление прошло, рабы начали обсуждать создавшееся положение. Теперь царь неизбежно должен был узнать о готовящемся восстании. Так же неизбежна была тяжкая расплата за заговор. Надо было решаться действовать немедленно. После долгих и горячих споров план восстания был выработан. Решено было идти приступом на Священный Холм. Но тут неожиданно на скалу поднялся Адиширна-Гуанч. - Этот план никуда не годится, - сказал он решительным голосом. - Брат! - воскликнула Ата. Акса-Гуам поднял голову и с недоумением посмотрел на Адиширну. - Священный Холм прекрасно укреплен со стороны каналов. Мосты могут быть подняты. Вы должны будете наполнить трупами каналы, прежде чем перейти их. Но там вас встретит бронзовая щетина копий. Мы поведем на приступ только часть нашей армии, чтобы отвлечь внимание. Главные же силы мы пустим в обход и обрушимся на Священный Холм со стороны гор. Это кратчайшая дорога и к царскому дворцу. Но нам нужно раньше овладеть оружием. Я подумаю над этим... - Итак, на заре!.. - Адиширна не успел докончить. Сильный подземный толчок потряс скалы и волной прокатился по долине. Зашуршали падающие камни. - Если подземные силы раньше не разрушат Священный Холм, - добавил он. Но слова его потонули в шуме взволнованной толпы. Муравейник пришел в движение. Рабы расходились, обсуждая события. Акса-Гуам, Ата, Адиширна и Гуамф шли по дороге. - Прости меня, Акса, я был невольным виновником смерти твоего отца!.. Но я думал, что Куацром умнее... Акса-Гуам только мрачно кивнул головой. Они вышли на безлюдную боковую дорожку. Ата взяла Акса-Гуама за руку и крепко сжала ее, желая утешить. Акса-Гуам ответил рукопожатием. - Ты тоже примкнул к.., восстанию? - спросил Акса. Он хотел сказать: "примкнул к нам", но после речей рабов не смог сказать этого. - Я не верю в восстание! - сказал Адиширна. - Я преследую личные цели и откровенно говорю об этом. И, вынув из-за пазухи кусок материи с письменами Сель, он подал его Акса-Гуаму. Акса-Гуам прочитал: "Отец выдает меня замуж за царя Ашура. Я скоро должна уехать. Отец узнал о моем свидании с тобой в Золотых Садах от раба и очень рассердился. Он запер меня в Соколином Гнезде. Сель". Акса-Гуам знал Соколиное Гнездо. Это была своего рода тюрьма для лиц царского дома. Подземный ход вел из самого дворца к горе. Внутри горы была проложена винтовая лестница, которая выводила в помещение, вырубленное на громадной высоте: небольшой балкончик над отвесным, как стена, утесом. Побег был невозможен. - У меня один путь к Сель - через дворец! - сказал Адиширна. Оба замолчали, думая каждый о своем. - Брось это дело! - сказал Гуамф Акса-Гуаму. Ата только крепче сжала его руку и пристально посмотрела ему в глаза. Он тяжело вздохнул, до боли сжал руку Аты и сказал глухим голосом: - Поздно! 11. АЦРО-ШАНУ И КРИЦНА Дворец хранителя Высших Тайн Ацро-Шану стоял особняком у храма Посейдона, окруженный высокой стеной. Дворец имел два этажа: нижний помещался под землей. В верхнем были парадные залы для приема, украшенные со сказочным великолепием. Золотые статуи богов, мебель, треножники, осыпанные драгоценными камнями, ослепляли глаза. Ацро-Шану очень редко бывал здесь. Только ранним утром, проведя ночь за бронзовыми таблицами, он приходил иногда подышать свежим воздухом. Он садился у балюстрады на открытой площадке, щурил глаза и тихо дремал или думал. Раб приносил скромный завтрак - маленькую пресную булочку в виде двух сплюснутых шаров и чашу ключевой воды. Как только жар усиливался, он спускался в свои подземные комнаты. Здесь всегда стояла ровная прохладная температура. Хорошая вентиляция освежала воздух. Дневной свет проникал, преломленный шлифованными зеркалами. Зеркала эти вращались по ходу солнца. Но в дневном свете не было нужды: Ацро-Шану работал только ночью. Нижнее помещение представляло полный контраст с верхним этажом. Белые мраморные стены не имели никаких украшений. Комнаты были обставлены почти скудно, самой необходимой деревянной мебелью. Простая деревянная кровать была покрыта двумя шкурами леопардов. Вдоль стен длинной анфилады комнат тянулись полки с рядами бронзовых таблиц. Каждая полка имела надпись на бронзовой пластинке и номер; сами пластинки были также классифицированы и пронумерованы. Один каталог этой библиотеки занимал целую комнату. Была ночь. Ацро-Шану сидел в деревянном кресле у длинного стола. Огонь светильника золотил бронзовые пластинки, грудами лежащие на столе. Заслонив рукой глаза от света, Ацро-Шану внимательно читал. Рядом с ним сидел молодой жрец Крицна - его ученик. Тишина была необычайная. Ни один звук не проникал сверху. Старик откинулся на спинку кресла и, полузакрыв глаза, тихо сказал: - Бедная Атлантида! Крицна не осмелился нарушить молчания. - Я стар.., мне сто сорок девять лет. Пора на покой, - начал Ацро-Шану после долгой паузы. - Тебя избрал я, Крицна. Тебя посвящу в Высшие Тайны Атлантиды. Ты молод. Моложе других. Но в тебе сильный дух и бесстрашная мысль. Чувствуешь ли ты себя готовым, чтобы узнать истину? Готов ли во имя ее расстаться с самым дорогим для тебя? - Готов! - твердо произнес Крицна. - Так слушай: Высшая Тайна в том.., что ее нет! Крицна смотрел на жреца с недоумением. - Для толпы, даже для царей и низших жрецов у нас много тайн. Мы знаем, как лечить болезни. Мы знаем ход небесных светил. Мы даже знаем, когда должно наступить затмение солнца или луны. Мы можем вызывать мертвых. Чего же больше? Да, мы обладаем великими знаниями, но в них нет ничего таинственного... Тысячи лет мы наблюдали за ходом болезней человека и записывали эти наблюдения. Тысячи раз мы испробовали - сперва на больных рабах - тысячи разных трав, настоев и смесей. Тысячи больных умирали от наших лекарств, но от некоторых они выздоравливали. Мы тщательно записывали все это, сверяли записи, делали выводы. Так ощупью, слепо, опытным путем мы создавали нашу медицину. Почему настой горькой коры известного нам дерева исцеляет лихорадку? Мы не знаем сами. Мы лишь знаем его целебное действие... Тысячи лет мы наблюдали светила неба и записывали наши наблюдения. Сравнивая их, мы заметили закономерность и периодичность многих небесных явлений и научились предсказывать наступление этих явлений... У нас нет других тайн, кроме тысячи накопленных наблюдений. Но и это тайны лишь потому, что наш опыт мы скрываем от непосвященных. И только в этом наше могущество! - А вызывание духов?.. - Мы прибегаем ко многим средствам, чтобы удержать свое влияние и власть. Зная заранее о затмении солнца, мы говорим, что гнев богов сокроет солнечный свет и лишь по нашей молитве вернет его людям. И при помощи этого мы заставляем самого царя повиноваться нашей воле. - И царь не знает?.. - Царь верит в тайну и суеверен так же, как и последний из рабов. Воспитание царей находится в наших руках... Ты спрашивал о вызывании духов. Отражение на парах при помощи зеркал восковой фигуры и слуховая трубка... Вот и все привидение... Как-нибудь я объясню тебе, как это делается... Крицна был поражен. После некоторого колебания он сказал: - Но это обман! - В чем истина? Разве сами чувства не обманывают нас? И потом народ любит чудо и тайну, и мы даем их народу. Обман? Да! Но это дало нам возможность посвятить себя исключительно знанию и сделать много полезных народу открытий... - Почему же не посвятить в эти знания и народ?.. И что получают рабы от всех полезных открытий?.. Ацро-Шану нахмурился. - Рабы?.. Кто же будет копаться в шахтах, если рабы станут заниматься наукой?.. Крицну не удовлетворил этот ответ. Целый вихрь мыслей и сомнений закружился в его голове. Несколько успокоившись, он спросил: - Ну, а боги?.. - Их нет! Крицна почувствовал, что у него кружится голова. Искоса посмотрев на него, Ацро-Шану смягчил удар. - Если хочешь, они есть, но не таковы, какими представляют их цари и рабы. Солнце "божественно" своей оплодотворяющей силой, теплом и светом. Но ни один раб не исполняет с такой точностью свою работу, как солнце свой восход, течение по небу и заход. Может ли оно убавить свой свет или ускорить свой путь? Солнце не бог, а раб времени и пространства... Крицна молчал, опустив голову... Лицо его было бледно, густые брови нахмурены. Громадное напряжение мысли и внутренняя борьба отражались на этом лице. Ацро-Шану незаметно наблюдал за ним, как врач наблюдает больного, производя над ним опасную операцию. - Я знаю, Крицна, это трудно... Сомнения терзают тебя и будут терзать... Но ты выйдешь победителем... А когда буря уляжется в твоей душе... Вошел раб. Это было необычно. Во время занятий никто не имел права входить в комнату Ацро-Шану. Жрец нахмурился и недовольно забарабанил иссохшими пальцами по столу. - Что-нибудь срочное?.. Раб преклонил одно колено. - Трижды священный! Вестник Солнца и Эльзаир просят тебя впустить их по неотложному делу. - Пусть войдут! Эльзаир и Вестник Солнца вошли, опустив головы. Ацро-Шану благословил их поднятием руки. - Говорите... - Трижды священный! - сказал Эльзаир. - Я не осмеливался раньше нарушить твой покой... Меня уже давно беспокоят необычайные явления в небесах... Светила как будто сошли со своих мест... Их путь не проходит уже по точкам, установленным на наших пирамидах и инструментах... Не предсказывают ли эти явления, думал я, великих бедствий?.. И вот является Вестник Солнца, и его сообщения как будто подтверждают мои опасения... - Говори! - обратился Ацро-Шану к Вестнику Солнца. - Трижды священный! Я совершил свой обычный объезд по нашим владениям для сбора налогов и ревизий. И везде я заставал ужасные картины. На восток и на запад от Атлантиды все острова в огне вулканов. Многие города уже погибли от извержения и землетрясений. Земля колеблется, здания рушатся, и люди мечутся, как стадо испуганных овец... - Бедная Атлантида!.. - вновь тихо произнес Ацро-Шану. - Ты прав, Эльзаир! Твои наблюдения имеют связь с наступлением печальных событий, о которых говорит Вестник Солнца. И все же ты ошибся, Эльзаир. Планеты не сместились со своих мест, и неподвижные звезды так же неподвижны, как и раньше. - Но мои наблюдения?.. Проверь их сам! Это истина! Я видел своими глазами!.. - А ты веришь глазам? - И, обратившись к Крицне, он сказал: - Слушай. Вот хороший пример твоей "истины". Что ты думаешь, Эльзаир, если после чаши крепкого вина тебе покажется, что все шатается вокруг? Эльзаир покраснел от обиды. - Но я был трезв... - Я не о том. Подумаешь ли ты, что колонны сместились с мест, или найдешь причину явлений в своей голове?.. Так и здесь. Сместились не звезды, а пирамиды, и потому вершины пирамид и твои инструменты не совпадают с обычными течениями звезд. Эльзаир был совершенно озадачен. - Но пирамиды стоят незыблемо на земле! - А сама земля?.. Эльзаир начал понимать. - Не проще ли допустить, что сдвинулась одна земля, а не весь небесный свод? Так оно и есть. Подземные силы огня изменили положение самой земли; сдвинулись и все твои точки наблюдений. Только сейчас я изучал явления, предшествовавшие ужасным землетрясениям, постигавшим уже Атлантиду тысячелетия тому назад... Тогда было то же самое... И так же, как теперь, первыми начали действовать вулканы на соседних с Атлантидой островах; они меньше Атлантиды, и подземным силам огня легче справиться с ними - прорваться наружу! Увы!.. На основании моих исследований я пришел к заключению, что мы перед небывалой катастрофой... Атлантида обречена!.. Сообщения Вестника Солнца лишь говорят о том, что мы ближе к катастрофе, чем я предполагал... Эльзаир и Вестник Солнца стояли пораженные. Только Крицна не проявил особого волнения: "подземные силы" клокотали в нем самом. - Созовите на завтра Верховный Совет... Если мы бессильны предупредить несчастье, позаботимся о спасении. - Крицна, сообщи во дворец о созыве Верховного Совета. Крицна поднялся наверх и вышел на мраморную балюстраду дворца. Внизу лежала Атлантида, упоенная лунным светом и ароматом цветов. Как всегда, со стороны города доносились смягченные расстоянием звуки музыки и песен. Вдали мерно вздыхал океан. Но Крицна ничего не видел. Он крепко сжал голову и стоял с искаженным лицом под яркими лучами луны. "Все ложь и обман... Нет богов.., нет тайны... Есть только жадная, корыстная каста жрецов, которая из знания делает тайну, чтобы угнетать народ и утопать в роскоши..." Взгляд его упал на золотую статую Бога-Солнца, сияющую в лучах луны. Вдруг, в порыве бешеного гнева, Крицна сбросил статую с пьедестала. Она со звоном покатилась по мраморным плитам пола. 12. ВОССТАНИЕ РАБОВ Жрецы и двор давно знали о готовящемся восстании рабов, хотя время восстания им еще не было известно. Священный Холм спокойно ожидал событий. До сих пор эти восстания не представляли большой опасности для "государства", то есть для его господствующих каст: царского дома, жрецов, военачальников. Эти восстания походили скорее на неорганизованные бунты. Однако на этот раз события развертывались иначе. Задолго до рассвета, еще в полной тьме, рабы тихо, бесшумно оставили шахты. Так же бесшумно наносились внезапные удары тяжелыми бронзовыми кирками в головы надсмотрщиков и сторожей. И они падали как снопы, не издав ни звука. Не прошло часа, как весь Черный город оказался в руках восставших. Мрак и тишина скрывали события. У дорог и тропинок, ведущих к Священному Холму, были поставлены сторожевые отряды, чтобы задержать случайно уцелевших надсмотрщиков и сторожей, которые могли предупредить о событиях Священный Холм Но это было сделано лишь из предосторожности: в Черном городе не осталось ни одного сторожа, ни одного надсмотрщика с уцелевшим черепом... Рабы двинулись к старым шахтам. Здесь находился штаб восстания. - Если мы и не победим, мы дадим почувствовать Священному Холму растущую силу рабов, - сказал Злой, обращаясь к толпе. - Нам нужно во что бы то ни стало вооружиться бронзовыми мечами и копьями. Арсеналы охраняются большими и хорошо вооруженными отрядами воинов. Нам не одолеть их нашими мотыгами и кирками. Итак, чтобы достать оружие из арсенала, нам нужно уже быть хорошо вооруженными. Много готового оружия имеется еще на заводе. Это здесь, под рукой. Завод охраняется меньшим отрядом, чем арсенал. Но при первом же натиске они могут зажечь огни с сигналом тревоги и вызвать к себе на помощь дежурные легионы. Надо овладеть заводами так же быстро и бесшумно, как мы овладели Черным городом. Но как это сделать? - Мне известно, - сказал Акса-Гуам, - что перед рассветом сменится отряд, охраняющий завод. Смена будет идти по дороге Дракона. У двух источников эта дорога проходит в глухом месте через котловину... Нападем на этот отряд, покончим с воинами, наденем их доспехи, явимся на завод в виде смены и займем ее место. Тогда завод будет в наших руках со всем его оружием. - А пароль? - спросил Адиширна. - Я узнал его: "Змей и Солнце". План был принят. На дороге Дракона, у двух источников, произошло первое сражение. Рабы пропустили отряд, отрезали отступление и сразу напали на него с трех сторон: спереди, с тыла и с левой стороны дороги, - правая обрывалась крутым утесом. Удар был неожиданный, но закаленные в боях воины атлантов оказывали упорное сопротивление. Щиты защищали их от камней. Копья были длиннее мотыг и кирок. Воины разили ими рабов без особого вреда для себя. Отряд мог быть легко сброшен с утеса, но надо было по возможности полностью сохранить вооружение воинов. На стороне рабов был численный перевес. Копья застревали в телах рабов, но прежде чем воины успевали извлекать острие копья, к древку тянулись десятки рук и цепко хватались за него, несмотря на удары других копий. Мало-помалу большинство копий перешло в руки рабов. Движения воинов затруднялись недостаточной шириной дороги. Потеряв копья, воины пустили в ход мечи. Но копья дали явный перевес рабам: мечи были короче копий. Один за другим падали воины, загромождая трупами дорогу, что еще больше затрудняло маневрирование. Отряд был обречен... Через какой-нибудь час он представлял груду тел. Ни одного человека в отряде не осталось в живых Рабы быстро сняли с трупов воинов вооружение, смыли кровь у источника и надели его на себя. Акса-Гуам нарядился в доспехи начальника отряда, и все двинулись в путь. У дороги остался заградительный отряд. "Смена стражи" у завода произошла благополучно. Начальники отрядов обменялись паролями, и ночная смена, звеня бронзовым оружием, потянулась в обратный путь. К их приходу все трупы были сброшены с утеса, путь был очищен, следы сражения заметены. Покончить с небольшим отрядом внутренней стражи завода не представляло большого труда. Громадные заводы, изготовлявшие бронзовое оружие, были в руках восставших. На заводе оказалось семь тысяч готовых мечей и копий и пять тысяч еще не полированного, но годного к бою оружия. Рабы ликовали. Никогда еще восстание не начиналось такой удачей. Крепла вера в победу над Священным Холмом. Приближалась заря, и надо было спешить покончить с арсеналом и до восхода солнца перебросить главные силы в горы. Вооруженные рабы, представлявшие уже грозную военную силу, быстро двинулись к арсеналу. Их вооружение ввело гарнизон арсенала в заблуждение. - Кто идет? - спросил выдвинутый вперед дозор. - По распоряжению Кетцаль-Коотля, начальника вооруженных сил Атлантиды, легионы охраны для подкрепления гарнизона, - ответил Акса-Гуам. Половина рабов успела перейти мост, когда обман был обнаружен, и то лишь по недосмотру самих рабов: часть слишком ретивых рабов, не получивших вооружения, последовала за отрядом со своими кирками. Их заметили и подняли тревогу. Но было уже поздно. Мечи скрестились, потрясая тишину ночи лязгом бронзы. Воины атлантов сражались с обычной стойкостью. Рабы теснили их, воины отступали внутрь громадного арсенала, отдавая с боя каждый шаг. С треском ломались тяжелые двери складов, толпы полуголых рабов вливались туда, выходя обратно в полном боевом вооружении. Рабы побеждали. Еще продолжались отдельные схватки в самих складах и в углах широких мощеных дворов, а вооруженные ряды рабов уже двигались быстрым маршем по горной дороге в обход Священного Холма. Короткие стычки по дороге со сторожевыми отрядами не задерживали этого стремительного продвижения. За одну ночь безоружные, бессильные рабы превратились в грозную армию, вооруженную шестнадцатью тысячами мечей и копий. Несмотря на все предосторожности, от Священного Холма не удалось скрыть захвата арсенала. Арсенал помещался у подножия Священного Холма. Шум битвы явно доносился туда в тишине ночи. Но это же сражение у арсенала дало возможность главным силам рабов продвинуться далеко вперед в горы, прежде чем рабы были замечены. Во главе этих главных сил были Кривой и Адиширна. На долю Злого и Акса-Гуама выпала трудная задача: с меньшими силами вести наступление на Священный Холм со стороны наиболее защищенной и принять на себя главный удар лучших легионов атлантов - "кавалерии Нептуна" и "Непобедимых". Священный Холм уже ослепительно сверкал бронзой своих храмов и дворцов в утренних лучах солнца, когда Акса-Гуам и Злой со своими отрядами подошли к кольцевому каналу у подножия Священного Холма. Подъемные мосты были подняты. Вся набережная на стороне Священного Холма горела, как бронзовая стена, вооружением выстроившихся в боевом порядке воинов. Рабы приуныли, глядя на густой лес копий противника... Канал преграждал путь рабам. Но обе враждующие стороны недолго стояли в выжидательном молчании. В канале у берега стояло множество мелких судов. Злой махнул рукой на эти суда, и работа закипела. Рабы стягивали баркасы и фелюги к одному месту и под ударами копий, пущенных с того берега, составляли плавучие мосты. Набережная поднималась над водой на полтора человеческих роста, но это не останавливало рабов. Они двинулись по мостам и, становясь друг на друга, карабкались на берег. Копья сбрасывали их. Скоро из тел рабов на судах у берега выросло возвышение, по которому ползли, как муравьи, новые ряды рабов. Весь канал покраснел от крови вниз по течению. Трупы покрывали поверхность воды. Но главное было сделано: прежде чем солнце достигло зенита, рабы были на другом берегу. Многие из них впервые вступили на Священный Холм. Воины атлантов отошли на широкую площадь перед каналом, чтобы получить большую свободу маневрирования,